Текст книги "Его искали, а он нашелся (СИ)"

Автор книги: Avada Kadavra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 140 страниц)

И осталось их только двое.

Свиту почти додавило, а кого не додавило, те стремительно отступали подальше из круга смерти. Подбегающие стражники, хоть и считались среди стражи элитными, но уровнями доставали максимум до двадцатого с редкими вкраплениями двадцать пятого. Помешать они не могли никак, даже если бы их было побольше, а подходили они сразу отрядами.

Оставалась последняя преграда к цели.

Я лично не видел, как убийца сможет продавить скорлупу призванной. Даже я сам имел бы с ней немало проблем – прямыми магическими атаками многого не добьешься, а просто выкинуть ее на другой план не выйдет. Эта магия... она словно вцепилась в землю, вцепилась в саму реальность. Даже погрузи я ее поглубже в Тень, ее неумолимо потянет обратно в реальный мир. А друиды, включая даже столь странных, очень хреново владеют именно кумулятивной магией, пробивающей любые щиты. Тут как раз покойного старичка надо было бы спрашивать.

Дай убийце времени и он, как и любой друид, создаст что-то медленное, постепенное, но гарантированно смертельное. Да хоть точно та же игра с созданием специализированных замкнутых полей! Вот только потребует это слишком много усилий, непозволительно много драгоценных секунд, ведь защита от телепортации не вечна, а пробить ее уже наверняка пытаются. Я это жопой чую, настолько очко сжимается от гула энергий где-то вверху, под облаками. Странную пелену дестабилизации рвут и кромсают всеми силами и с каждой секундой все больше участников к терзанию присоединялись.

Если друид надеялся выполнить свою миссию, то ему срочно нужен был способ вскрыть скорлупку и добраться до сидящих внутри личностей, или оставалось только делать ноги и делать их быстро. Убийца не разочаровал, да так, что я чуть очередной вишней не подавился, несмотря на Эгиду. Заметка: поедание сладостей под Эгидой неплохо помогает бороться с планарным влиянием. В той пустоте, какую создает в тебе это умение, любые чувства становятся тем топливом, что можно вбросить в печь вместо самого себя. Обычно я просто давлю нарастающие порывы волей, тем более что базовая Эгида уже давно не слишком меня давит, но даже такая мелочь помогает.

Так почему же я едва не подавился?

Друид, не задержавшись ни на секунду, даже не посмотрев в сторону павшего Защитника, остановился чуть в стороне от скорлупы, окружив себя вихрем листвы и превратив всю землю под ногами и в ближайшем радиусе в сплошные корни, мох, плесень и гниль, временно лишив геомантку возможности атаковать снизу. Та, кстати, что-то заподозрила и принялась... усиливать защиту. Урок из гибели Скульптора был усвоен, отчего раскрываться она не собиралась, лишь участив обычные атаки. А те, пусть и могли опустошить средних размеров крепость, были слишком примитивными, чтобы свалить такого противника.

Нападающий встал на одно колено и что-то положил на землю, вернее на тот перегной, который ее заменил. Различить что-либо подробно я не мог из-за все тех же помех и мелькающих листьев, но долго гадать не пришлось. Вспышка энергии, не слабее таковой от тактических чар, и вокруг неподвижной фигуры сомкнулись мгновенно выскочившие из-под земли корни толщиной в пару человеческих туловищ. И они не только друида обняли, нет, сила природы растекалась, прорастая такими же корнями все глубже и глубже, охватывая площадь даже большую, чем первоначальный круг корней.

А вверх рвался ствол исполинского дерева, толщиной таковой, что в стволе его можно было бы поместить небольшую кафешку, вроде той, где отдыхал недавно я сам. Метров восемь в диаметре, не меньше, а высота все росла и росла. И не просто росла, но и атаковала – множество титанических корней, самые крупные из которых были толщиной в легковой автомобиль или чувство юмора среднего двачера, метнулись злостными тентаклями к еще более упрочнившемуся каменному яйцу. Я могу поставить свои кинжалы на то, что сидящая внутри призванная и ее подзащитный хором выругались и искренне пожелали вернуть время назад. Лучше уж попытаться прорваться через преграду из окруживших скорлупу умирающих растений, чем получать такие вот люли.

Огромный, исполинский дуб, высотой в пятиэтажное здание и кроной в среднего размера двор рядом с этой пятиэтажкой, восстал из ростка за считанные секунды. Он еще только родился, но сила друида исказила его. Ствол и ветви были покрыты трещинами и дуплами, листья имели все тот же осенний оттенок, а желуди были черными от наполнившей их силы. И еще оно было передвижным – я потому и подавился, что эта штука напоминала собою немножко уменьшенную версию той самой легенды, которую мы убивали всей компанией в диких землях.

Даже название было похожим, только если нам тогда противостояло Древнее Древо пятьдесят шестого уровня, то эта штука была подписана Погибающим Древом, а уровня не имело, являясь, скорее всего, временным конструктом, обретшим подобие самосознания. Оно могло бы прорасти полностью, – зашептало ясновидение, сумевшее на миг прорвать блокаду, – став неподвижным, но постоянным стражем, могучим защитником и живой крепостью. Убийца пропитал его в своей силе, столь же благой, сколь губительной, фактически создав из ростка полноценное легендарное чудовище, но цена оказалась высокой. Как и все, чего эта сила касалась, новорожденное чудовище было обречено умереть, чтобы родиться вновь уже чем-то иным.

Вниз с его веток сыплются плоды, уже дающие всходы, но основная мощь гибнущего тела направлена на то, чтобы не дать отступить засевшим в скорлупе людям. Они очень зря не стали убегать, считая, что смогут легко выстоять, не желая показывать спину и надеясь вымотать противника, чтобы его смогли взять живым. Или недостаточно мертвым, чтобы некроманты и видящие не смогли допросить останки.

Скованная показывала класс, заставляя восхищенно отправлять в рот очередную ягоду, но она все же была не одна и ей нужно было прикрывать подопечного. А еще ее резерв был не бездонным. Черпать же энергию из плана бесконечно не выйдет, если не желаешь сдохнуть особенно нехорошей смертью. Я мог бы попытаться, но уж кто-кто, а моя персона – это статистическая погрешность в числе тех, кто пытался и подох.

Но она отбивалась! Корни обращались в камень, а камень в пыль, пыль становилась тонкими и смертоносными лезвиями, иглами и стрелами, что сотнями били в древесный столб. Усилив атакующие способности порождения, создатель квазиразумного конструкта ослабил его врожденную броню. Она все еще была восхитительно прочной, но удары рассекали ветхую кору и трухлявую, подгнившую древесину, заставляя ее сочиться черным соком. Били со всех сторон каменные тараны, а пылевые облака сталкивались с хороводами листвы, взаимоуничтожая друг друга.

Друид черпал силу из тел собственных творений, постепенно умертвляя все, кроме гигантского дуба, на который шла вся подпитка. Но у него, зато, силы не спешили заканчиваться. Все реже били облака каменной шрапнели, все менее густыми становились пылевые тучи, все медленнее летели глыбы и копья. Попытки утопить если не конструкт, то собственное убежище в зыбучих песках непрерывно прерывались, не отпуская, не позволяя отдалиться, нырнуть вглубь земной толщи, откуда достать могучую геомантку не выйдет никакими усилиями.

В ответ падал дождь из острой листвы, оставляющий едва видимые засечки на камне, но засечек тех было слишком много. В ответ расплескивались едким соком и огнеопасными смесями желуди, вернее, те из них, которые не шли на выращивание новых ростков и последующее их разложение ради энергии. Из расщелин текли потоки трухи, а дупла били полноценными аналогами боевой магии, не давая ни секунды продыху, давя, давя, давя любые попытки сорваться с крючка. А еще Древо двигалось, подтаскивало себя корнями поближе к пытающейся откатиться подальше сфере, сцеплялось с ней и грозилось буквально налезть на нее. После такого песенка оставшейся парочки будет спета.

Враг почти успел.

Но, как и в случае со Скульптором, "почти" никогда не считается за аргумент. Уши заложило от душераздирающего скрипа и пространство рядом с побоищем просто разорвало и скрепило ржавыми скобами. Ощущения были такими, будто разорвало мое собственное мясо и скрепило его тем же способом – дикая, ввинчивающаяся в виски головная боль и невыносимое хоровое пение, сливающееся в неразличимый и сводящий с ума речитатив.

Божественное чудо.

Бог, чье имя я еще выясню и адекватно воздам за такое неконвенционное отношение к случайным прохожим, ограничился только одним Чудом, исполненным через молитву сразу целой плеяды высокоуровневых клириков. Но хватило и одного-единственного вмешательства, ведь люди тоже не зря тут стояли. Боженька создал прокол, относительно стабильный и достаточно точный, соединивший место молебна и поле боя, а уже люди смогли перекинуть канал, пусть даже и отнюдь не стабильный.

Канал едва-едва функционировал, но свою роль исполнил – сразу два десятка высокоуровневых (никого ниже тридцать пятого) гвардейцев пришли правящей крови на помощь. Я ожидал еще одного Скованного, а то и Героя из местных, но, видимо, они слишком сильны и "тяжелы" для столь утлого портала... или просто не успели протиснуться. Впрочем, канал снова наливался мощью, постепенно готовясь перебросить и вторую порцию бойцов, если первой не хватит.

А их может и не хватить – уж больно жестко и методично отбивается Древо и засевший в его глубинах друид. Атаки рвут крону, почти опустошая ее, выбивают огромные раны на древесном столбе, отсекают и испепеляют растительную плоть. Корни бьют с невозможной точностью, а заклятия всегда ослабляют защиту ровно в тех местах, где нужно. Вот прорастает мхом, добравшимся до костей и мозга, немного провалившийся вперед Мечник и Чародей. Следом за ним несколько иголок пробивают шею верткому Мастеру Клинка, а союзники не успевают исцелить загнаивающиеся на глазах раны, вынужденные отступить под порывом прелой листвы, сочащейся токсинами. В следующий миг ударившие с трех сторон корни растерзали группу аж из четырех магов, сообща готовящих что-то масштабное.

Долго так не продолжалось: работа боевого видящего легко различима для опытного ока прошедших множество битв гвардейцев. Многие из них и сами могли таковыми считаться, а тот факт, что странное поле мешает их ясновидению или схожим навыкам, ничуть не мешает им еще больше взбаламутить реальность. Да, они ничего не будут видеть, как и раньше, но ведь и противник, сейчас убивающий их за счет этого превосходства, тоже ослепнет. И бой будет идти на равных.

Он и пошел, пусть даже не настолько ровно, как хотелось бы гвардейцам. То ли друид мог видеть даже сквозь столь мощные помехи, то ли и раньше не слишком сильно на видения полагался, но он не пал в тот же миг. Да, ему больше не удавалось убивать с той же легкостью, да, теперь раненых успевали прикрыть и дать излечиться самим или с помощью зелий, амулетов и парочки целителей. Только двое погибло от яда, не успев спастись, но повреждения, полученные древом, внушали осторожный оптимизм. Тем временем, скорлупа со Скованной и принцем уже восстанавливалась, постепенно перекатываясь за спины прикрывающим ее силам.

Друид мог бы додавить их даже сейчас – прошло только двадцать секунд, а почти половина из двух десятков оказалась выбита, пусть и самые слабые, пусть и не было среди подмоги никого уровнем выше сорокового. Сражение застыло в шатком равновесии, и оно могло быть нарушено в любую сторону. Но вот, пространство снова зарыдало, и на поле боя оказались новые отряды.

Двоих, кстати, просто разорвало самим порталом, но еще около трех десятков успешно вступили в бой. Действительно сильных среди них не было, видимо, портал и вправду не мог перенести слишком могучих воинов и чародеев. Но это ненадолго, ведь структура канала стремительно стабилизируется, а убийца уже растратил слишком много сил, чтобы помешать сему.

Очередной удар сразу двух пятерок магов, залил взбесившуюся флору потоком черного огня, заставив дерево запылать и начать осыпаться черным прахом. Тьма и Пламя смешались воедино, пусть и на бесконечно короткий срок. Они тут же начали взаимно уничтожать друг друга, не могли не начать. Две разных планарных силы никогда не уживутся вместе. Но сам результат их конфликта стал той еще жутью, сочетающей в себе разрушительные концепции обоих планов.

Дуб еще двигался, еще пытался дотянуться до так и не раскрывшейся скорлупы, но тщетно. Следующая атака скоординировавших усилия магов, при поддержке призванной, сумевшей временно затормозить продвижение Древа затвердевшим песком, попросту отрубила ствол у самого корня. Друид вообще не допустил задержки, тут же начав перестраивать конструкт, превращая крону в новую корневую систему, но шансов не оставалось. Отчаянная атака сразу всей свободной энергией просто напрашивалась, как и попытка побега, но ожидания исполнились лишь наполовину. Атака последовала, но не побег.

Обратившийся в труху ствол и вихрь листвы, так и вопили о своей опасности. Не желающие еще одного супер-взрыва, имперцы сходу ударили по этой туче всем, что имели, включая дестабилизирующие чужую магию навыки. Но могли бы и не бить – говорю как тот, кто ощущал лживость этой опасности. Облако даже не собиралось взрываться или вообще делать хоть что-то, а просто отвлекало внимание.

Все та же закутанная в маскировочный камуфляж одинокая фигурка, – хотя я до последнего не верил, что убийца был один, – проскользнула между отвлекшимися бойцами, отсекая одному из них половину черепа. Шлем, мать твою, надо надевать, а не ходить с непокрытой головой! Кодекса космодесантников на вас нет!

Друида заметили и попытались остановить, но тот подбросил вверх десяток сияющих кристаллов, развернувшихся тяжелым барьером каждый, разрезав пополам невезучего целителя и отрезав скорлупу от подмоги. Они даже под землю уйти не могли, ведь все барьеры-кристаллы разом как-то мигнули и объединились в один, заключивший их в купол.

Это уже не легендарка, а что-то попроще, пусть и почти до нее достающее, а потому долго оно не простоит. Да и вообще, оказываться наедине с геоманткой подобного уровня, да еще и в столь тесном пространстве – поступок очень опрометчивый. Еще один кристалл, в этот раз вообще не ощущаемый в сенсорном плане и не воспринимаемый никак иначе, кроме как обычным взглядом, легонько стукнулся о мигом качнувшуюся назад сферу.

Вероятно, призванная смогла почуять свою смерть или просто ожидала чего-то этакого, если не сталкивалась с такой атакой раньше. По восприятию резануло ощущение абсолютной пустоты, где не было и не могло быть вообще ничего, и примерно половину скорлупы просто дезинтегрировало, не оставив даже намека на способ уничтожения. Это не просто в какой-то план выкинуть, это куда как круче!

Обе цели оказались на виду – все такой же равнодушный парень и пошатывающаяся от усталости Скованная. А потом, еще до того, как друид бросил хоть одну ядовитую иглу, барьер рухнул, и на убийцу обрушилась вся мощь собравшихся здесь имперцев.

Никогда до этого не встречал столь прямой атаки ясновидением. Нет, я тоже мог что-то похожее сделать, даже лучше, но я бил через Грезу, а не чистым и рафинированным ясновидением в концептуальном его проявлении. Это даже атакой, по большому счету, не было, скорее отчаянным воплем, последней волей готового умирать.

Сознания коснулась какая-то невыразимо острая горечь, чувство потери, лишения всего, что имел и ценил. Будто разом из-под ног выбили землю, оставив висеть прямо в воздухе, отчаянно пытаясь за что-то ухватиться, но ничего не находя. И, конечно же, ненависть. Не ярость берсерка, не истеричная злоба кровожадного головореза, а холодная, выверенная и спокойная ненависть к тому, кто тебя и лишил всего, что любил. Никакой потери головы, лишения контроля, нет и в помине. Только бесконечный океан мотивации, готовности идти до конца и не завершать историю до тех пор, пока не будет в ней поставлена точка.

Эти чувства стегнули всех вокруг, даже меня, заставляя потерять концентрацию на один только короткий миг. Убийца вывернулся змеей, ударил десятками выросших прямо из одежды ростков, проскользнул между почти скрестившимися на его шее ударами и вышел-таки один на один против неприметного паренька, оказавшись лицом к лицу с имперским принцем.

А тот, даже не поменяв выражения лица, спокойно взмахнул рукой, заключая своего несостоявшегося палача в серую сферу неподвижности. Это должно было остановить реку Времени, заморозить убийцу, но тот, почуяв что-то, успел обернуть себя в кокон чистейшей энергии, имеющей ту же природу, какую он давал своим творениям. Вихрь листвы был небольшим, но очень плотным и буквально сияющим гнилостно-зеленым цветом. Вихрь позволил ему отвоевать у непреложного Закона, прозванного Временем, бывшего извечно и Вечностью пребывающего, немного свободного пространства.

Убийца застыл внутри сферы двух метров в радиусе, что сама застыла внутри сферы стазиса и молча смотрел на так же равнодушно созерцающего его парня. Я чуял его ненависть, жажду сделать хоть что-то, нежелание умирать, не завершив своей не мести даже, но правды. На его месте я бы наверняка попытался бы нырнуть в план поглубже и устроить фейерверк на своих похоронах. Он тоже мог это сделать, мог... но к ненависти добавился страх. Друид не боялся гибели, он уже умер, уже похоронил себя и оплакал на той же безымянной и пустой могиле, где лежит тот, кого он чужой волей лишился, потерял навсегда. Но он боялся такой смерти. Боялся отдать всего себя, до конца, без остатка.

А принц, словно разглядев этот тоненький росток страха, впервые улыбнулся, скупо и безрадостно, с некоторой долей самодовольства. Будто бы и не ждал ничего иного. Стазис давил все сильнее, не давая освободиться, а портал открывался уже в третий раз, чтобы с этим рейсом принести по-настоящему могучих защитников. Друиду оставалось только покончить с собой, но едва ли это поможет. А то, что убережет его от участи хуже смерти, и само станет точно такой же участью.

Партия окончена, победитель выявлен. Проигравшему уготована заведомо нехорошая гибель, а переживший покушение принц кровей императорских уже спустя два часа будет тискать свою призванную. Ясновидение не возвращалось, но некоторые обрывки все же доносило, так что я точно знал, что принц, несмотря на природное равнодушие, все же успел проявить некоторую долю волнения. Тут поможет бурная ночь в горячих объятиях красивой, страстной, умелой и решительно на все готовой женщины.

Такой же верной, каким мог стать я.

Забрасываю в трансформировавшуюся пасть Теневой Формы остатки десерта, после чего делаю очередную глупость, даже не знаю, какую по счету в этой жизни. Волевое усилие и тело словно вскрывают десятком лезвий – неглубоко, но болезненно и неприятно. Попасть в Тень оказалось предсказуемо сложно, ведь пространственные помехи устранили лишь для одного-единственного канала. Но раны мгновенно зарастают, а тело меняет облик, становясь гибким, когтистым и многоруким, максимально приспособленным к реалиям этой стороны мироздания.

Я ныряю глубоко, опасно глубоко, скручивая непомерно длинное тело, словно змея, превращая его в огромную пневматическую пушку, снарядом которой буду я сам. Изредка встречающиеся Тени, привлеченные отблесками могучего волшебства, легко различимого даже с довольно значительной глубины, кидаются прочь, едва меня завидев. Слабые засранцы меня давно уже боятся, и даже сильные не рискуют лезть знакомиться и спрашивать за "район". Главное, не привлечь внимания по-настоящему сильных Теней, которые меня не то что сожрать в один укус могут, но просто совершенно случайно вдохнуть в ноздрю.

Тело напрягается, меняет структуру, сплетаясь в нечто новое, а потом, в один миг выбрасывает меня вверх с огромным ускорением, выталкивая в реальность настолько быстро, что даже я сам с трудом отслеживаю этот момент, что уж говорить о тех, кто такой сюрприз негаданно для себя поймают?

Я успеваю принять почти человеческую форму, хотя правильнее будет назвать ее антропоморфной. Маски я с собой не брал, так что мое лицо представляет собою несколько кусочков белоснежной кожи и сочащиеся Тенью глаза да пасть, отчего различить любые черты попросту не получится. С такой рожей в храм не пустят, но и фоторобот сложить не сумеют, а меня это волнует больше всего прочего.

Я скрываю себя внебытийностью, скрываю себя так, как никогда ни от кого не скрывался, буквально вымарывая себя из картины мира, скрывая свою судьбу за тысячами чужих судеб, размывая ее и стирая, оставляя ее на откуп единственного человека, которому я ее доверю – себе самому. Мне на секунду кажется, что меня действительно нет и никогда не было, но секунда проходит и меня выбрасывает в реальный мир.

Они удивились совершенно искренне, когда я появился из ниоткуда прямо в воздухе, будто заснятый во время прыжка брейкдансер – выпасть вышло как-то боком и чуточку вниз головой. Хорошо, что мой вестибулярный аппарат привык к подобным издевательствам за время моего попаданчества, хотя на его месте я бы пожаловался в трудовую инспекцию.

Мой взгляд встречается с искренним удивлением в глазах ступающего через портал мужика. Пятьдесят первый уровень, Герой Неукротимой Бури, сияющий во Взоре подобно тому самому шторму. Одно его движение обратит ясный день в катаклизм государственного масштаба, одна его воля может стереть армию с лица земли. Противостоять ему – безрассудство, разозлить его – гибель, стоять против него – безумие. Очень интересный противник, по-настоящему страшный и, в отличие от Ферера Роше, успевший освоить свои способности и Героический титул, став оттого еще опаснее. Сразиться с таким действительно будет испытанием для меня, особенно на фоне никуда не девшихся гвардейцев и уставшей, но еще боеспособной Скованной.

Было бы.

Он, наверное, удивился, но испугаться не успел – спрятавшись настолько полно, что даже сам начал сомневаться в своем существовании, я не всколыхнул его чуйку даже в самый последний миг. Особенно на фоне творящегося в инфосфере безумия, притупляющего интуицию, особенно на фоне того, что я с ним драться даже не намеревался.

Резкий выдох, и набранная в рот, перед самой трансформацией, эссенция прямиком из сосуда касается даже не Героя, а всего лишь кромки портала, в стороне от него. Удар совершенно не по нему, а потому и не принятый в расчет. Вернее принятый, но даже весь его боевой опыт не мог заставить воспринять мое существование. Будь у него хоть на один удар сердца больше, он бы сбросил это наваждение, навсегда его запомнив и накрепко усвоив этот урок.

С непередаваемым чавкающим звуком портальная арка схлопнулась, превращая тело, артефактные доспехи, легендарный посох и даже саму душу в мясо, кровавый фарш и невосстановимые осколки. Единственной мыслью в удивительно пустой голове было несколько насмешливое: "А с Роше было куда сложнее".

Окружающие тоже не сразу среагировали на мое появление, возможно даже приняв меня за кого-то из собственного подкрепления. За это и поплатились, как ни удивительно. Костик он такой, не прощает, если его не узнают! Почти человеческая форма вернула мне и мою одежду с карманами, в которых нашелся мощный негатор, без которого я уже давно не выхожу из дома. Ну, из того места, где ночевал. Негатор ведь реально полезная штука и пригождался он мне куда чаще, чем даже аптечка.

Флакончик разбивается о поверхность вечной сферы, заставляя ту пойти ходуном и выпустить из плена почти обессилевшего друида, а я уже сворачиваю шею удивленно таращащемуся на то место, где секунду назад был портал, магу. Маг закономерно хрустит позвонками, окружающие начинают понимать, что дела идут как-то не так, а в картину их мироздания попало что-то, чего там быть не должно. И вот тут началось самое веселое и забавное, пусть даже для меня одного.

Я только набираю в неестественно раздавшиеся легкие воздуха, создавая теневые чары прямо внутри себя, готовясь выдохнуть их вместе с собственной злостью, а друид уже пришел в себя, в отличие от его цели. Взметнулась черная пыль, так и не успев стать защитой, когда кривой деревянный кинжал пробивает сердце Скованной. Мое отсутствующее на подобном уровне трансформации сердце тоже сжалось, но чего я, собственно, ожидал? Что мне удастся убить всех козлов, не замарав ручки кровью призванных?

Странный нож остается в груди так и не сумевшей защитить своего хозяина рабыни, а в руках убийцы появляется тонкий и даже на вид не боевой кинжал в форме крыла летучей мыши. Где-то под маскировочным халатом вспыхивают несколько амулетов, гася еще одну попытку потревожить Время. Попытайся принц использовать все тот же стазис, он мог бы преуспеть, но он задел не реальность вокруг друида, а его самого. И такой удар амулеты выдержали, пусть даже немалой ценой.

Стоило только кинжалу пробить сердце жертвы, как я понял, что кто-то здесь реально ненавидел парня, так как потратил на него мифический артефакт, да еще и, похоже, одноразовый. Именно артефакт, а не амулет, несмотря на одноразовость. Бывает, оказывается и такое. Теперь от родича Императора Веков не осталось ничего – ни души, ни тела, ни информационного следа, ни даже памяти. Даже моей сопротивляемости едва хватило, чтобы сохранить в воспоминаниях внешность и класс впервые сегодня увиденного парня. Большая часть тех, кто его знал, даже не вспомнит, как он выглядел, а все имеющиеся портреты станут показывать пустоту на том месте, где было его изображение, как и кристаллы с иллюзиями или другие похожие артефакты.

Удар, вымаравший из реальности раз и навсегда.

Я бы такую штуку не пережил, но, с другой стороны, я бы и не дал себя ею ударить, надеюсь. А убить оно может только тогда, когда пронзит чье-то сердце. Между прочим, короткое озарение утверждает, что артефакт не мог сработать на том, у чего сердца просто нет. Почаще что ли ходить в трансформированном облике? Хотя, не поможет – сердце в данном случае символизирует скорее полноценную душу, а не орган для перегонки крови.

Эта мысль не мешает мне завершить создание чар, проигнорировав несколько расплескавшихся по Эгиде ответных заклятий. Выдох, что выпускает целое облако теней, среди которых можно нащупать несколько Теней вполне живых, укрывает всю окружающую территорию, еще сильнее баламутя пространство, разъедая все, что в это облако попало и постепенно готовясь проесть дырку в реальности. Мирного населения рядом уже давно нет, а эти ребята мне не товарищи.

Шагаю, возникая рядом с друидом и нахожу его молча смотрящим на то место, где раньше стоял последний его убитый, и даже не пытающимся шевелиться. Мое появление вызвало ощутимую лишь в ясновидении вспышку иррационального ужаса перед опасной тварью, но этот чел даже не попытался ни убежать, ни защититься, ни даже просто посмотреть в глаза тому дебилу, который его, как бы, спас. Что еще за неблагодарная сволочь?

От моего третьего ока друид все так же закрыт, но я все равно улавливаю какие-то отголоски. И этих отголосков хватает, чтобы понять, насколько дело плохо. Даже нашел в себе остатки такта и трансформировал глотку обратно в людскую плоть. Голос получился слишком шипящим и мерзким, но хотя бы без дополнительного наполнения.

– Ты тут дохнуть собираешься? – Скрипение несмазанных дверных петель, оказывается, неплохо может передавать сарказм.

– Отсюда не уйти. – Равнодушный и какой-то механический, будто бы искаженный, да, именно искаженный амулетом, чтобы не оставлять никаких зацепок видящим, голос. – Не в моем состоянии. Не знаю, какой силе ты принадлежишь, но стребовать с меня долг не выйдет. А кроме меня, их больше некому платить.

Секундное размышление не дает никаких ответов, только увеличивает количество вопросов. С одной стороны, этот поц только что устроил самый поганый теракт в духе земных террористов. Все же рядом оказалось реально много гражданских. С другой стороны... убийца-смертник ведь полностью раскрылся. И те его чувства, та боль, которую он буквально вбил в головы и сердца окружающих была таковой, что я как-то искренне сомневаюсь, будто у меня получится сделать ему в ответ больнее. Разве что, раз уж этот контрацептив пользованный так боится потерять еще и душу, сожрать его Хваткой Тени или разорвать эту самую суть на куски эссенциализмом. Можно еще в Грезу выбросить, но там Ткач, а мне такие засветки не нужны. Вот только подобные приговоры уже мне кажутся несколько чрезмерными и вредными для меня самого. Скормить его, что ли, Теням? Уж эти-то наверняка скушают и добавки попросят, если не потребуют.

– Ладно, задержи дыхание и жопу сожми. – Отвечаю, чувствуя, как оставленные без присмотра гвардейцы постепенно растаскивают на части мои чары, пусть и потеряв в процессе половину оставшегося состава. – Поговорим в другом месте.

После чего таки активирую Хватку, вцепляясь в рефлекторно попытавшегося ткнуть меня вытащенным из трупа призванной ножиком друида, отбираю у него этот ножик, полностью принимаю Форму Тени и тащу нас на самое-самое глубокое дно, на которое только способен, надеясь, что хотя бы этого хватит, дабы сбить ищеек со следа. А уж в том, что они будут, сомневаться не могу чисто физически, ведь одна только попытка понадеяться на это настолько глупа, что аж извилины выпрямляются.

Тело превращается в этакую манту или ската, оборачиваясь вокруг отчаянно сопротивляющегося тела друида и таща нас все глубже и глубже. К чести последнего, поняв, что его не собираются убивать самым кошмарным способом, тот, похоже, успокоился и замер, с трудом погружаясь в какую-то медитацию и фоня мне в мозг таким первобытным ужасом, что я аж чуть не выпустил ношу. Последнее было бы фатальным – на такой глубине не нужны даже агрессивные Тени, хватит простого пребывания на этом слое мироздания.

А еще, вот сюрприз-то, я вспоминаю, где еще я наблюдал похожий неконтролируемый ужас перед своими силами. И, поскольку мой то ли спасаемый, то ли пленник, сейчас буквально обернут мной, мне удается кое-что различить. И его неимоверно сладкую для Меня-Тени душу, преисполненную чистой жизнью и звездным светом, отчего я с трудом удерживаю желание сожрать это чудо, чего со мной давно не случалось. И длинные его уши, как и несколько нелюдское телосложение. И, что самое важное в этой ситуации, парочку вполне характерных выпуклостей размера так третьего, но не больше, утверждающих с категорической точностью, что уши и душа не его, а таки ее.

Костик хотел эльфийку?

Костик ее получил!

Когда же меня жизнь хоть чему-то научит...

Если у тебя есть много спокойного и свободного времени, то его можно потратить не только на плевание в потолок, но и на что-то полезное. Я далек от понятия трудоголизма, но не круглые же мне сутки страдать фигней? Этот склад совершенно пуст и будет пустым еще года так два. Доставшись по наследству одному ушлому торговцу из чистокровных полуросликов, он банально не попал в перечень имеющегося у того имущества благодаря цепочке случайностей.