Текст книги "Его искали, а он нашелся (СИ)"

Автор книги: Avada Kadavra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 57 (всего у книги 140 страниц)

– Даже если так, я не прощу себе, коль отброшу в сторону догадку из-за низкого шанса на ее правдивость. – Парировала Тиа, а я понял, что ближайшую неделю мне придется прознавать в гордом одиночестве, так как бывшая ликвидатор полностью сосредоточит внимание на новой сфере интереса.

И думай теперь, то ли она реально волнуется, то ли просто удачно соскочила с выматывающих совместных сеансов ясновидения. Последнее, конечно, едва ли, ведь она подобную возможность развить навыки и классовые умения очень даже ценит, но я все равно ощущаю себя брошенным на произвол судьбы.

– Да-да, помню, Константин и теория низких шансов, ты уже на это мне жаловалась. – Отмахиваюсь, сосредотачиваясь на нынешней ситуации. – Тогда поручаю это тебе, да и сам еще разок посмотрю денька так через четыре, может и смогу что-то зацепить.

– Когда-то я все-таки заставлю тебя признаться, каково твое полное родовое имя, гад ты этакий. – Тария надулась, словно сыч, а Лосий с Гансом ей молча поддакивают, мол, чего ты из этого тайну делаешь?

Обсуждение пошло обратно в деловое русло и даже сумело в него войти, только не давало спокойствия все то же нехорошее предчувствие. Вроде бы и ничего не поменялось, но отчего-то кажется, что времени до какого-то нехорошего пи*деца стало чуточку меньше.

Когда-то давно, когда я бегал по лесам в компании жаждущих вырезки из моей жопы гоблинов, я, немного опьяневший от собственных новообретенных способностей, позволял себе чуточку (на самом деле не чуточку) куража. Убивать не только гарантированно и максимально эффективно, экономно к резерву, но и делать это артистично. Бьющая по голове сила, только прорезающееся давление едва-едва сформировавшейся планарной связи, собственный идиотизм, еще не вытравленный черненой сталью реалий Алурея – все это было в равной степени причинами некоторой нелогичности, предпочтения пафосу вместо правильности.

С тех пор прошло много времени, пусть для кого-то этот срок и покажется жалкими мгновениями. Силы у меня прибавилось, причем с такой скоростью, что желающих повторить такой взрывной рост, пусть даже заплатив даже больше, чем отказался платить я, выстроится длинная очередь отсюда и до обеда. Зато желания куражиться в бою, наоборот, уже давно нет – поддеть, болезненно уколоть, я мог лишь тогда, когда издевка оказывалась болезненнее клинка, а в остальных случаях предпочитал убивать сразу и без промедления. Судьба первой из встреченных мною легендарных тварей, оказавшейся немного съеденной призванной мною мерзостью просто потому, что решила поиграть с едой, была красноречивее любых наставлений и уроков.

С другой стороны, возможность играть с чужими снами, разумами и даже душами, стала своеобразной, ха-ха, отдушиной, когда я позволял своей малость (или не малость) больной фантазии как следует оторваться в отсутствие привычных жертв для троллинга. Опустим аморальность моих действий, ведь чего я точно не собираюсь делать, так это оправдывать свои поступки типичным книжным лицемерием. Куда важнее, что если я где-то и гнался за зрелищностью, забавностью или красотою момента, то это в использовании зеркального класса. Сама природа Грезы такова, что она этой фантазии потворствует, призывает к ней, вынуждает никогда не повторяться. Любое существо можно уничтожить примерно одинаковым комком теневой энергии, но каждая работа с Грезой чем-то уникальна, зависит от тысяч мелочей, мыслей, желаний, снов, личностных качеств, зеркальных бликов и иных, еще менее понятных даже мне принципов.

Тень – рвущийся с цепи голодный зверь, который убьет тебя первее всех, стоит лишь дать слабину, стоит лишь один раз оступиться, отвести в страхе взгляд.

Греза – ленивое и необъятное стремление к чему-то, где главная проблема состоит в сохранении себя по пути к цели, ведь цена за каждый шаг огромна.

Такие не похожие, но в то же время, такие одинаковые в своей природе грани мироздания. Всего лишь вопрос того, сколько себя ты готов отдать ради очередного кусочка могущества, нового титула, взятого уровня или закрытого умения. Каждый план просит своего, дает свое, меняет тебя по-своему, но результат почему-то одинаков. Заигрывание с планами, оно как огромный кишечник: неважно каким образом ты попадешь на эту дорогу, не важно, кем ты был и каким путем шел к цели, не важно, какой была эта цель – на выходе все равно останется лишь переваренное говно. Впрочем, с моей точки зрения, таковой природой обладает не только связь с иными планами, но и просто жизнь под небом Алурея.

Все мы, даже призванные, его детища, в некотором роде.

Лосий, например, совершенно точно дитя этого мироздания. Когда он просил о своей мести, мести за страшную и постыдную для гордой аристократки гибель своей матери, его не волновала соразмерность его мести. Мать его, та что дала ему жизнь и воспитала, была подло убита, а над телом и честью ее низменным образом надругались – этого и конченому моралисту хватило бы, чтобы о морали забыть и забить на оную мораль большой и толстый. Лосий, несмотря на мою с ним дружбу и уважение к нему, отнюдь не обладал ни мягким характером, ни всепрощением страстотерпца христианского. И прося о мести, ему хотелось боли, страданий и отчаяния, какими полнилась его душа, какими полнилась душа его умирающей матери. Для всех, кто был причастен, для всех, кто был тем причастным дорог.

Я не зря говорил об отсутствии среди остепенившихся исполнителей того давнего и, несомненно, уже позабытого ими самими заказа, счастливых отцов и матерей. Потому что не уверен, сумел бы ли я исполнить просьбу Лосия в таком случае. Лосий – дитя своего мира, для которого мучительным образом казнить весь род убийц его матери деяние столь же благое, сколь и правильное. Возможно, только возможно, он и сам не сумел бы проткнуть лезвием шпаги семилетнего мальчишку, чьей виной было рождение от крови убийцы. Куда вероятнее, он бы просто отдал приказ семейной дружине, пусть и через силу.

Я дал слово о том, что живых исполнителей среди тех людей не станет, как не станет и их семей. Так-то, ничего не стоило убить только тех, кто вызывает во мне личную антипатию, а парню сказать, что сделал все как надо. Но это было бы неправильно уже по отношению к не раз сражавшемуся со мною плечом к плечу Астериуму, пусть даже он об этом никогда и не узнал бы, не пожелай я обратного.

Взявшись – делай.

Лицемерия я не люблю, если не получается себя убедить в том, что это было не лицемерие (да-да, взаимоисключающие параграфы, добро пожаловать), так что оправдывать себя не собирался, но хорошего настроения мне это отнюдь не прибавило. Холеный пижон ради меня пожертвовал своим будущим, поставив под удар то, что осталось от его семьи, оставив ту семью за спиной. Не отплатить за такое решение было бы по-свински. К счастью, в некоторых моментах, понимание "прервать род" может трактоваться достаточно широко, чтобы и плотоядные овцы были сыты, и волки теми овцами не сожраны.

Проще всего было с кошмарами для самих исполнителей – не зря же я тут столько распинался о даруемом Грезой просторе для творчества. Само по себе создание персонального ада для нескольких нехороших в прошлом (да и в настоящем тоже) личностей было тем еще квестом, но в этом случае квест тот я давно перерос уровнем. Рутина, не более.

С немалой частью родичей и близких этих самых нехороших людей тоже все было просто – как человеку, действительно знающему их секреты, грехи и настоящие лица, а не носимые социальные роли, прокурором работать одно удовольствие. Кто-то умирал во сне, кто-то в ходе несчастного случая, кто-то оказывался убитым в уличном ограблении, хотя к моменту, когда кистень татя проламывал голову неосторожно сунувшемуся в не тот проулок индивиду, от индивида только шагающая кукла и оставалась. Слишком много смертей во сне могли и всполошить знающих людей, призвать внимание, а уже к этому вниманию не преминул бы подползти добрый дедушка Ткач.

Сложнее всего оказалось с теми немногими, кого мне было убивать несколько... неудобно. В моем времени на старушке Земле сыны с дочерями за отцов не отвечали, пусть даже такие слова на Алурее вызовут только удивленный взгляд, как на блаженного. В некотором роде, уготованное им было ничуть не лучше, но мы ведь тут даем Костику возможность почувствовать себя не совсем конченным, а не реально справедливость устанавливаем, верно?

Младшая сестра Артля Винтирума – единственная официально пережившая гибель своей семьи после времени смуты в аристократической среде. Два ее брата, вовремя почуяв, куда ветер дует, сумели укрыться с частью верных людей в одном очень удаленном имении, которое предусмотрительный Артль для такого дела купил и подготовил. Там я их и накрыл, обставив все как очень удачный рейд зеленокожих. Нехер, значит, покупать недвижимость поближе к фронтиру. Хотя, на деле, там было-то полтора десятков гоблинов, которые добили обработанную мною охрану, похитили почти доведенных кошмарами до овощного состояния братцев, приготовили их и так обожрались, что от переедания и померли.

Сестра была другим делом – оказавшаяся в почтенных заложниках, она весьма умно прикинулась дурочкой и, с высокой долей вероятности, даже могла выжить. Замуж за одного из подобранных пленителями кандидатов (подходящего ей по статусу), после чего подсократившееся имущество и земли благородного дома Винтирум плавно меняют владельцев, а сама Флиа живет и здравствует. И ведь она сумела, даже в таком положении, устроить все так, чтобы ее не притравили тихонечко, когда наделы поменяют хозяина. Я мог бы расстроить планы, подведя хитрюгу под смерть, или вообще не трогать беднягу, но в последнем случае оставался призрачный шанс на возрождение дома Винтирум.

В итоге довольно долгого размышления, один безземельный рыцарь, преизрядный плут и глава собственного наемного копья, решил провести свой отряд чуточку другим маршрутом. Сама Флиа, знакомая с этим парнем еще с детства, вспомнила детскую влюбленность, потеряла голову и, плюнув на собственную честь, достоинство и возможные перспективы удержать существование дома на плаву, сбежала в обнимку с давней любовью. В конце концов, где-то еще прячутся ее братья, вот пусть они с этим домом е*утся, а она хочет е*аться с совсем другим человеком, заодно опробовав анальный секс, который ей, – оказывается, она всегда так считала, – нравится куда больше обычного. Последнее – тайное желание попробовавшего в своих странствиях сорцских шлюх рыцаря, изрядно оказавшегося мастерством вышколенных рабомантами давалок впечатленным. Несмываемый позор хуже смерти для аристократки, но все-таки не гибель.

Откуда девушке было знать, что братцы уже успели перевариться в желудках упокоившихся смертью обожравшихся гоблинов? Впрочем, так шансов выжить у нее все же больше. Копью безземельного рыцаря, уже почти официально ставшим наемным отрядом, не помешает собственный счетовод и бухгалтер, с острым умом и тугой попкой, а я даже помог "принять решение" эмигрировать подальше от Меларета в куда более спокойный Рамадон. Так-то, там можно легко нарваться, если нет связей и знакомств, но, раз уж взялся, то делай до конца – серия наведенных снов и посланных видений, и вот копье-отряд удачно найдет идеально подходящего для них нанимателя на долгий контракт, которому идеально подойдет уже их команда. Нужно только проследить, чтобы за ними погоню не отправили, а когда отправят (возможность получить чертовы, мать их, наделы и капиталы не самого слабого и бедного рода убежала!), чтобы не догнали. Там, сообщения не дошедшие, дозорные ослепшие, информаторы проспавшие, решивший предать старого знакомого контрабас, через лазейки которого они границу переходить будут, поскользнувшийся и тому подобное.

Хорошей истории хороший конец, не так ли?

Примерно такими же способами я прервал линии крови тех, кого убивать считал чрезмерным даже для своей психики. Подростки, забывшие свои имена, семьи, дома и все прочее, оказавшиеся в составе рекрутских полков, набирающих новое мясо, конечно, имеют куда меньше шансов выжить, чем сыновья деревенского старосты, пусть даже и покойного. Да и жизнь забранного в рекруты для самых низовых и дерьмовых военных частей, рядом с которыми даже место службы Ганса, тоже лиха хлебнувшего, не так и ужасно, куда тяжелее, но они имеют шансы выжить и жить.

Мать с дочерью, после смерти мужа решившие пойти одна в монахини (дочь), а вторая торговать своим телом, пока в самом соку и еще может получить от жизни кайфа побольше. Глядишь, первая сможет пойти куда-то вверх по клерикальной ветке, пусть даже забыла свое имя от солнечного удара. Да и вторая имеет все шансы собрать денег на безбедную старость, даже с учетом того, что новых детей не родит – ей по жизни изрядно не хватало секса, а муж удовлетворить ее не мог и не особо желал, тогда как вложенный ей в голову опыт и энтузиазм парочки элитных куртизанок даст неплохой задел для карьерного роста и прокачки профильных навыков. Уверен, когда она мечтала спать с кем желает, она имела в виду несколько иное, но все же она тоже "имеет" ненулевые шансы на жизнь. Тоже позор причем как для первой, ушедшей в послушницы, так и для второй – вполне удовлетворительная месть за то, что собирались сделать с матерью Лосия. Товарищ будет более чем доволен и не станет требовать их устранения.

Неплохой мечник, уже в шаге от первого класса, бросил все, сбежал ото всех знакомых и случайно опалил язык и лицо, упав головой в костер. Да и оружие держать он в одну ночь разучился. Только и осталось, что прибиться к мелкой труппе бродячих артистов в качестве юродивого, да так и жить, может быть, добившись признания на новом поприще. Позор для воина и мужчины, но за свою жизнь он ничего достаточно предосудительного сделать не успел, так что и убивать его нечего. А судьба юродивого – более чем достойное наказание с точки зрения исходящего ненавистью Астериума.

Судьбы, судьбы, судьбы.

Слишком легко начать воспринимать свои жертвы лишь игрушками, прикольными сценариями, которые можно править на свой вкус. Именно опасение, опасение стать похожим на Ткача, пусть и в мелочах, заставило искать способы своеобразно пощадить тех, кого пощадить желал, одновременно дав им такую судьбу, какую Лосий посчитал бы достойной для ненавидимых им заочно личностей. Он, я уверен, оценит иронию моих действий, что для Флиа, что для остальных, а я сделаю вид, что "пожалел" именно невинных людей, а не останки самого себя, того, которым я в этот проклятый мир прибыл.

Помимо мести за гибель матери моего соратника, я занимался очень осторожным расследованием, связанным с еще одним "игроком", который как-то слишком часто мелькал на пределе моей чувствительности, пока я еще пребывал в Меларете. Кто-то, кто натравил Ткача (а тот сделал вид, что послушался) на встреченного в Остмарке малолетнего аристократа. Кто-то, кто был самым краем, через множество посредников, без прямого влияния и приказов, но все же незримо связан с людоловами Красной Петли, где мне довелось проводить травматическое лечение одного мелкого эльфенка. Кто-то, кто осторожно направлял действия Силая Мариуна, окольными интригами и паутиной направляющих событий, заставляя покойного казначея принимать те решения, что были таинственному игроку нужны. Кто-то, чей видящий, странный, непривычный и крайне опасный видящий, незримо присутствовал рядом с каждой интригой, словно мазок невидимой кистью, шорох мольберта, основой которого была сама судьба.

Мы разминулись краешком, словно два корабля в тумане – поначалу я не имел сил заметить коллегу, не развив "третье око на жопе" достаточным образом. Сам же коллега не сумел меня найти отнюдь не только потому, что было нечего искать – отсутствие зацепок и полная анонимность не являлись гарантированной защитой от художника, что воспринимает всю картину событий целиком. Я мало знаю о его классах и методах, но даже подсмотренных мелочей хватило, чтобы впечатлиться. Он, по моему мнению, сильнейший из всех видящих Меларета, пусть даже без доступа к Безбрежному Оку. Да и не поможет ему Око, если откровенно, ведь слишком уж экзотическая методика действий у этого специалиста.

Сейчас я вырос, возмужал, похорошел (но остался все таким же восхитительно скромным!) и могу поиграть на этом поле уже в свою пользу, но все еще незримо мелькает рядом образ Ткача, не дающий расслабить булки и насладиться чувством собственного превосходства. Да, дедушка по-прежнему спрятан, причем даже от меня, но после столь длительного изучения этого реликта я могу узнавать о его интересе по косвенным признакам, легчайшему флеру остаточных образов.

Тут нужно быть осторожным, не торопить события и, в идеале, работать через прокси, причем желательно не превращенный в куклу кусок мяса, а через осторожно и тонко направляемого видящего. И у меня, еще со времен побега из Меларета, есть на примете одна дамочка с подходящим классом, уровнем, высокими профессиональными качествами и оставленной в ее сути двери, через которую я могу как следует поработать с разумом злой тети, что, однажды, почти поймала меня на горячем.

Персея Тиарам: обладательница двадцать седьмого уровня и сразу двух эпических классов Прозрящей и недавно взятой (в ходе оставшегося после нашей прогулки по достопримечательностям бардака) Понимающей, ныне является главой центрального круга видящих Меларета, заняв свою должность вместо успешно подсиженного ею Бернарда Дотье – того самого морщинистого старичка, что искал нас через Око во время побега по лесам да полям. Бернард уже давно кормит дьяволов в Пекле (фигурально, ибо никто его душу со всеми ее тайнами дьяволам не отдаст), неверно выбрав сторону, а еще более точно, то не вовремя начав качать права и требовать больших привилегий за свою поддержку трону.

Трон в лице Его Величества подумал-подумал, да и принял предложение Персеи, заодно убедившись в ее превосходстве над отвыкшим работать вне Ока старым хрычом. Собственно, Дотье никогда бы не стал давить, не будь он уверен в том, что давление прокатит и опасности для него просто нет. Персея же успешно обманула пусть и опытного, но зазнавшегося коллегу, скрыв от него истинную реакцию Короля Ариала, даже не показавшись на глаза – она сидела в приемном покое через три стены от того зала, где совершил свою последнюю ошибку Бернард. Впрочем, потребовать себе запись скоротечной казни старого видящего, которая, волей взбешенного Короля, произошла прямо там, она не забыла. Очень уж забавное было у того лицо, когда дамочка в последний момент приоткрыла пелену обмана. Она же занялась потом приведением личных записей и хранилищ образов покойного в порядок – убить-то его убили, но тайны свои он защищал хорошо. Его, может быть, сначала и допросили бы, но очень уж взбешенным оказался венценосец, да и сам покойный перешел черту, за которой требовался немедленный ответ.

Став главной Зрящей, подтвердив доступ к Оку, который у нее и раньше был, но теперь она сама была главной в его использовании, Персея взялась за дело и начала весело да задорно качать уровень, одновременно множа на ноль всех несогласных с политикой Его Величества. Успешно, хотя она и рисковала собственной жизнью – угробь Тиарам бесценный мифик, ее бы точно прирезали со всеми полагающимися мучениями. Она справилась, прокачалась и сейчас стояла на ногах настолько уверенно, насколько только можно было в данной ситуации.

Кому как не ей найти следы одного непонятного коллеги и попытаться их размотать с помощью как своих сил, так и государственного аппарата и подсказок одного попаданца. Только нужно, для начала, обеспечить ее послушание этим подсказкам.

Глупо было бы считать, что разум и воля столь высокопоставленной и нужной секретоносительницы не защищены от постороннего влияния. Даже в откровенно побитом Меларете на такие вещи не забивали болты, а работали в привычном режиме высокопрофессиональной паранойи. Были и амулеты, даже в ванной через раз снимаемые, и ментальная защита тренированного разума, и парочка интересных ритуалов, и даже весьма забавная система раннего предупреждения с десятком собственноручно оставленных в ее мозгах триггеров. Стоит один из этих триггеров, какое-то из ее убеждений, зацепить и тут же подсознание включает алярм. Причем там все довольно тонко и хитро закручено. В конце концов, если у Персеи прорежется страстное желание переехать в Сорц или сбежать из двора в компании с одним из своих любовников, то тут даже дурак поймет, что дело плохо, а если не поймет, то уже поздно.

Триггерные реакции затрагивали более размытые элементы личности, которые поначалу могут не вызвать тревоги: если ей станет лениво проводить ежедневные тренировки, если выпадет из памяти какое-то дело, которое она занесла в мысленный список необходимых к выполнению, если появятся резкие перемены во вкусах и пристрастиях и все в таком роде. На начальных стадиях обработки именно такие критерии тревоги и помогут оную начальную стадию заметить.

Сказать, что моя задача была проста аки скушать пирожок, будет преувеличением собственной крутизны. Нет, пожелай я именно сделать рабыню, игрушку или чистого агента, пусть даже не догадывающуюся о своем новом статусе, то времени и сил я потрачу куда меньше. Основные усилия пришлось направить на то, чтобы мои действия были не просто скрыты, но буквально затеряны в лабиринтах ее разума. Фактически, я усиливал ее защиту, волю и самосознание, делая ее кратно более опасной целью для любого мозгомойщика. Вторым слоем я маскировал это усиление на всех уровнях поиска, как энергетическом, так и ясновидческом, заставляя ее остаться той самой Персеей Тиарам в глазах ее начальства и коллег. И только потом, даже не третьим, а десятым слоем, я начал вплетать в ее сны, мысли и личность незаметную паутину своих пожеланий. Да, ими можно перехватывать прямой контроль или играть с ее телом и душой, причем практически без возможности отследить последствия таких игр. Но куда важнее возможность синхронизировать ее умения, навыки и класс с теми блоками образов, которые я ей смогу послать.

Смею надеяться, что к окончанию этого проекта, который за одну недельку не сделать, даже Ткач или кто-то сравнимого калибра не поймет, что часть видений Персеи, полученных ею озарений, принятых решений и созданных планов, принадлежит не совсем ей. И если древняя тварь или тот самый художник, которого я ищу, устранят ее, разберут ее действия на мельчайшие элементы, они увидят лишь очень везучую и талантливую видящую, классы и личный талант которой расцвели с назначением на новую должность. Видящую, которая стала достаточной помехой, чтобы ее устранить, но точно не агента того самого идиота, которого тот же Ткач и, вероятно, его союзник в материальном мире так старательно ищет.

А сам идиот сможет последить за устранением со стороны и уже этот идиот поймает образы охотника, пришедшего убивать зайца и не заметившего, что за этим зайцем уже давно наблюдает могущественный боевой олень.

Или лось.

Или щегол.

Для текущей стадии операции выделили отдельный склад, находящийся на территории все той же проклятой мануфактуры. И зеркал мне понадобилось намного больше, как для самого сеанса связи с Туманчиком, так и для сокрытия фона от получившейся конструкции. Даже пришлось вновь подымать на ноги Ыгру и посылать ее вырезать одну из лежек криминальных элементов, где хранился украденный или взятый с боем товар. Раньше я их трогать запрещал, ну, или не приказывал, так как их склад располагался фактически в городской черте Вечного. Не в пределах кольца стен, но в пригороде, который давно уже стал частью города, пусть даже труЪ обитатели столицы считают пригородских этакими понаехавшими обезьянами.

Чего-то мне это напоминает...

Охрана была ласково и нежно упокоена навеки, а мне пришлось быстро и технично спереть со склада десять мешков зеркальных обломков и четыре отдельных ростовых зеркала. Даже жаль немного портить такой качественный товар – там целая история была связана с кражей этой партии, стоящей баснословную сумму, без единого трупа или капли крови. В истории участвовали два шамана, иллюзионист, весьма прокачанный жиголо, полторы дюжины бездомных попрошаек и один алишанский карлик, но мы сейчас не об этом ограблении века говорим.

Тащили зеркала все скопом, так как строить зеркальный портал я не рискнул – не после возможной засветки в Доме Тысячи Зрелищ. Тиа эту мою паранойю поддержала, с радостью согласившись потратить чуть больше времени ради меньшего риска, но вот Тария с Гансом радости не проявляли. Лосий, как обладатель не слишком выдающейся скрытности и достаточно примелькавшейся после своей дуэли рожи, от голосования воздержался – его оставили на базе, читать очередную историческую хронику. Честное слово, если он так продолжит, то спустя пару лет сможет устроиться преподавать в каком-то престижном учебном заведении.

Склад превратили в один огромный зеркальный лабиринт, а укрепленный Тиа деревянный пол и вовсе в сплошную мозаику из зеркальных кусочков, в центре которой распускался прелестный цветочный бутон, состоящий из более крупных осколков по краям и из цельных зеркал в центре соцветия. Смотрю на этот ужас и осознаю, что своими руками сделал аналог пусковой шахты для ядерной ракеты. Если реально заморочусь, выложусь на полную, то смогу накрыть одним ударом город размером с Тавимарк, не оставив там ни единого живого существа. Или, если вложиться не в масштаб, а в кумулятивную мощь, попробовать прямо сейчас, без подготовки, устранить короля Меларета, благо из памяти Мелани успел набрать нужных образов. Шансы на успех высоки.

К счастью, все концептуальные изменения в зеркалах, обработанных моими способностями, направлены на иные действия. Снова прибегая к земным терминам – я сделал из замаскированной ядерной шахты мощную радиовышку и радар в одном флаконе, оставив ее все так же невидимой для всего мира. Работа над конструкцией закончена, все соратники проинструктированы, пути отхода обговорены тысячу раз, а вещи давно разложены по чемоданам. Каким бы итогом не закончилась сегодняшняя операция, будь то провал или сокрушительный успех, но мы быстренько покинем ставший негостеприимным Вечный. Или сначала отсидимся, пока я не восполню силы, а потом покинем. Нас и так обложили, а тут еще и мои предчувствия непонятные.

Нет, ну его нахрен!

Сменим лежбище, отлежимся, возможно, прямо за городскими стенами в компании Ыгры, после чего быстренько дадим по с*бам от местного населения.

Время начала связи я выбрал такое, чтобы Пыпыщ пребывал во сне. Распорядок дня у него был стабильным, будто курс швейцарской марки, как и у любого уважающего себя полурослика, так что изучить его успели достаточно плотно – Тиа могла расписать этот распорядок едва ли не поминутно. Конечно, случались у него затыки, авралы и чрезвычайные положения, но в их отсутствие Пыпыщ предпочитал сладко спать ночью, а не корпеть допоздна за очередным отчетом. Вставал, правда, очень рано, как раз для того, чтобы иметь возможность лечь баиньки в нормальное время.

Сигнал напоминал тончайшую спицу, иголку даже, раскаленной нитью пробивающуюся к своей цели. Не поможет никакая защита, никакие барьеры или полное удаление большей части планов из определенного участка реальности. Никак не поможет, ведь я навожусь по уникальной, только для адептов Грезы доступной, системе координат, где реальность или отсутствие чего-либо – такие же инструменты, как плюс или минус для математика.

Защита была не идеальна, но близка к таковой, настолько близка, насколько могла себе позволить Империя Веков и Вечная Библиотека в частности. Но я не ломился сквозь преграды, не пытался просочиться через отсутствующие в них щели или обмануть вечно бдительные чары. Я просто связывал существование Туманчика и зеркального цветка, связывал напрямик, без использования привычных создателям эшелонированной обороны констант.

Связь установилась настолько без проблем, – не считать же за таковые дикую нагрузку и несколько выгоревших от перенапряжения элементов общей конструкции, – что я даже растерялся. Слишком уж я был готов к мгновенному отступлению, раскрытию и побегу, или хотя бы к целой повозке специально для таких умников созданных подлянок. К чему я точно не был готов, так это к тому, что все получится с первой попытки и без осложнений. Настолько не готов, что едва не упустил от неожиданности контроль, лишь в последний момент сумев удержать управление.

Установка связи с Туманчиком заняла жалкие секунды, после чего я полностью отстранился от реальности и принялся ворошить память, пожалуй, самого опасного полурослика в империи. Хотя нет, только входящего в пятерку таковых, если верить полученным от Тиа данным. Надо будет при случае спросить ее об этих парнях, а то даже как-то интересно, какие сюрпризы могут выдать мохноногие последователи Фродо. Мозги существа, что заведовало связью Библиотеки с внешним миром, наймом новых сотрудников и выдачей допусков для визитеров были защищены, наверное, лучше любого другого разумного, которого я пытался прочесть, не считая Тиа. Не имей я читерного Туманчика, буквально спускающего девяносто пять процентов этой защиты в унитаз, то незаметное вскрытие этой брони заняло бы, по меньшей мере, несколько дней непрерывного труда, а куда вероятнее пару недель.

Самое обидное, что я не имею возможности нормально воспользоваться доступом к тысячам тысяч тайн, узнать которые иным способом едва ли получится (если не искать чего-то намеренно, но для этого нужно хотя бы пожелать те поиски устроить). Лимит времени очерчен лимитом прочности Туманчика, на которого сейчас пришлась сильная нагрузка, буквально заставляющая конструкт переваривать самого себя. Время утекает, и я просто не имею возможности тратить его зря.

Блоки обманываются, переписываются, наслаиваются друг на друга или просто съедаются искаженной сутью мистера Туманчика. Пыпыщ спит и видит самые лучшие эротические сны в его жизни, а я осторожно, слой за слоем препарирую его словно лягушку. Он имеет все шансы выжить – убивать его нет смысла, даже подозрительно будет, а оставив мохноногого в живых, мы все выиграем время до ближайшей проверки. Замаскировать следы моего вмешательства я смогу, но не в таком цейтноте, так что ограничиваюсь лишь самым необходимым, вроде обмана или отключения мгновенных тревожных триггеров. Как минимум, один легендарный артефакт прикрывал его разум от захвата на территории Библиотеки, причем его эффект закрывал немалую долю "важных" персон. К счастью, мои действия не являются в полной мере ни промывкой мозга, ни ментальным зомбированием, ни одержимостью, ни чем-то еще. Уникальность помогает, так сказать. Как и действие из-под самой защиты, а не снаружи.