Текст книги "Его искали, а он нашелся (СИ)"

Автор книги: Avada Kadavra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 140 страниц)

В общем, крови кровопийца нахлебалась на пару месяцев вперед, даже если ей придется активно пользоваться своими талантами. А сам Багровый попал в плен, приятный и сладкий, несомненно, но и гибельный в той же мере. За прошедшее время здоровый мужик превратился не то чтобы в овощ, но отупел очень сильно – следствие троекратной промывки мозгов и каскадов удовольствия, подаренных его пленительницей. О побеге он теперь даже не думает, мечтая лишь об очередном ее визите в его камеру (вполне комфортабельную комнатку, вообще-то).

Правда, его характеристики получили множество дебафов, часть из которых вообще перманентные, а когда-то тридцать первый уровень откатился до двадцать шестого. Ну, высосали из него все лишнее, высосали. Проживет он еще годика три, если не усердствовать, но я бы поставил на полтора, ибо форс-мажоры у моей "поклонницы" все еще возникают. Я бы возмутился такой судьбой для наделенного, ведь даже приятная смерть в лапах твари – это смерть в лапах твари, не больше и не меньше. Честно, возмутился бы! Если бы Багровый не был таким кадром, которого лично я пожелал бы скормить не отсасывающей ему уровни кровососке, а какой-то Тени, причем такой, что сумеет растянуть "удовольствие".

Что касается Отца Конзо, то он, получив утром головы своих людей, разом лишившись львиной доли своих боевиков, причем лучших из лучших, очень сильно загрустил и был, спустя недельку, тихонько удавлен своим заместителем. Сам заместитель прекрасно понимал, что лучше быть живым подручным нового босса, чем подохнуть вместе со старым. Зря, кстати, предавал – все равно его не пощадили, слишком многим он дорогу перешел, пока был правой рукой Конзо.

Территорию его поделили, а забравший себе почти всю оную территорию Отец Бачай, старый закадычный враг Конзо, вынужден был отдать часть нахапанного, ибо никто не собирался давать ему возможность усилиться слишком сильно. В голову старому пройдохе пришла забавная идея, как нагреть конкурентов. Вроде бы и отдал, но на деле нихера не отдал – презентовал часть выгрызенного той, кто подложил прошлому боссу такую свинью. Все равно пришлось кинуть кость и другим Отцам, но примененный им трюк ему понравился.

Так что теперь у моей кровососки есть два подконтрольных борделя ну очень невысокого пошиба и одна неплохая опиумная курильня, а у Отца Бачая парочка заложенных команд в мозгах и смутные воспоминания об ну очень интимном сне. Так-то этот пид*р скорее удавился бы, чем отдал что-то из своих лап, особенно кровососке. И похрен там на "помощь" ее в поражении старого недруга. Особенно с учетом того, что его "щедрый жест" хоть и умерил пыл конкурентов, но и его долю все-таки уменьшил.

Формально тварь была в своем праве требовать за попытку нападения, так что остальные Отцы покривились, но признали за ней право на влезание в новый для нее бизнес-проект. Несколько ночных визитов и применений дарованных талантов тут совершенно не причем, господа, я вам точно говорю, вообще не причем! Вот так и удалось кровососке получить еще немножечко власти в городе, не подняв особых волнений, если не считать ее визитов к еще нескольким личностям, преимущественно из командного состава стражи или высоких чинов магистрата.

Так и живут.

Перестал разглядывать прошлое моей нежеланной подручной и перешел к настоящему, чтобы немножечко охренеть от открывшегося вида. Она сидела в своей комнате мрачного и неплохо защищенного особняка, не став менять ее и переселяться в покои погибшего создателя. Из новых деталей сюда добавилось только шикарное ростовое зеркало – прямой намек на то, что она будет рада моей компании в любое время.

Кровопийца была полностью обнажена, открывая всю нелюдскую и противоестественную красоту, зловещую притягательность ее новой внешности. Без видимого напряжения балансируя на двух ножках тяжелого резного стула, она читала какие-то документы, делая в них пометки одной рукой. Вторая рука держала довольно длинный и толстый фаллос, сделанный, как показывает ясновидение, из обработанного алхимией камня, из-за чего камень обрел гибкость и мягкость, параметры столь нужные для подобной вещи.

Фаллос то погружался в ее рот до самой глотки и дальше, заставляя закатывать глаза, то оттягивал щеки и губы, массируя внутреннюю полость рта, то просто касался обслюнявленным кончиком ее темно-бордовых, почти черных губ, раздвигая их лишь на миг, чтобы тут же отступить. В этих ее манипуляциях было мало эротизма, место которого заняла практичность и сосредоточенность. Даже регулярные оргазмы принимались ею как должное, пусть и заставляли судорожно напрягать идеальное тело, прерывая работу над бумагами.

Для нее это было не только удовольствие, но и своеобразный бафф, ведь после оргазма у нее временно снижается расход запасенной эссенции, а мутация Гестии сделала ее рот и губы сплошной эрогенной зоной. Дальнейшее было чистым прагматизмом, только очень приятным для кровопийцы. Обычного человека даже один из испытанных ею пиков экстаза если бы и не убил, то мозги спалил бы напрочь. Но для твари, привыкшей к потокам наслаждения от поглощаемой крови, это был простой аналог хорошего траха, не более.

В ее методичном и целенаправленном самоудовлетворении было нечто завораживающее, стоит признать. Несмотря на то, что мое физическое тело вообще отсутствовало в этом видении, я все равно залип на пару минут. Ее занятие не прервала даже вошедшая служанка, принесшая какой-то важный доклад. Удивилась и смутилась девушка преизрядно, ведь ни одеваться, ни прятать вытащенный только для короткого разговора начальницы и подчиненной фаллос, тварь не собиралась. Забрав бумаги и отослав красную аки вареный рак слугу, она вновь загнала свою игрушку себе в глотку и принялась что-то черкать.

А ведь ее слуга даже не с промытыми мозгами, просто очень верная и крепко задолжавшая лично кровососке. Та только и сделала, что обновила печати на ее разуме, не позволяющие болтать да позволяющие игнорировать допрос, и больше ничего. Саму служанку так и подмывало спросить, отчего ее госпожа так изменилась и развратилась, но она была хорошей служанкой, не задающей лишних вопросов. А еще она очень смутно знала о работе всяких рабомантов и шлюхофикаторов (еб*нутое название для столь же еб*нутого класса в совсем уж еб*нутом мире!), иначе в ее голове зародились бы очень неприятные подозрения. Хотя она и в том случае, скорее всего молчала бы – потому как страшно представить уровень того шлюхофикатора, который сможет так исказить и развратить хладнокровную и всегда параноидально осторожную тварь, причем незаметно для самой твари.

Уже уходя, интересуюсь у ясновидения, откуда в доме кровопийц взялась эта игрушка. Оказывается, это один из трофеев, взятых у мертвого Бонзо – в свое время он хотел закупить такие в свои бордели (те, что выше качеством, а не те, что достались кровососке по итогу покушения) и даже заказал первые пробники. Идея не взлетела, а пробник (реально качественный товар, между прочим) остался валяться в каком-то углу, откуда его и забрала тварь, которой надоело удовлетворять себя заказанной у кузнеца (через посредников) цельнометаллической дубинкой. Не по чину суровой и злобной начальнице напрямик просить своих слуг принести ей дилдак, понимаешь!

Так и не подав вида в том, что вообще проведывал эту мерзость, покидаю наблюдательную точку, выпадая в реальный мир. Мир встречает меня легкой, почти неощутимой тяжестью в голове, и вполне различимой теснотой в штанах. Как-то я, за время пребывания в городе, почти не предавался всяческим развлечениям, а ведь мне скоро в очень тяжелый бой!

Шагаю сквозь Тень в комнату Тарии, уже успевшей вернуться из не слишком напряжного похода по торговым лавкам и, поддавшись моменту, шлепаю ту по ягодице, просто из вредности.

От удара кинжалами уклоняюсь без труда, десяток размытых образов игнорирую, просто отступая чуть в сторону, а потом до нее доходит, что это было не нападение коварного врага, а дебилизм отдельно взятого Костеньки. Это простую горожанку и бандитку можно было пугать такими приколами, а нынешняя Тария может и прирезать сгоряча – она теперь матерая, высокоуровневая и резкая, как пикирующий бомбардировщик.

– Тин, твою бабушку! – В голосе ее чувствуется и легкий испуг за мою жизнь (как будто она реально могла меня убить!), некая доля стыда за неловкую ситуацию, и просто океан праведной ярости за то, что я вынудил ее испытать предыдущие две эмоции. – Нахера ты так пугаешь!!?

Вместо ответа просто притягиваю ее для поцелуя и таки получаю этот самый поцелуй, переходящий в объятия и попытку залезть на меня прямо на полу, не доходя даже до кровати. И только спустя пару минут, когда до кровати мы все же доползли и даже начали сбрасывать одежду, она отстранилась и подозрительно так на меня посмотрела.

– А ты точно Тин? – Вроде бы и шутит, но очень уж глаза у нее серьезные, а поза такая, что зафиксировать меня и обнажить гипнотическую грудь можно мгновенно. – А то такая страсть от того, кого потрахаться можно затащить только под угрозой жестокой и неумолимой расправы, чутка удивляет. Чем докажешь, что ты Тин, м-м?

Я аж прихерел от возмущения, не зная, что мне отвечать за такой наезд, и только когда женщина в очередной раз соблазнительно извернулась, как бы невзначай касаясь выреза платья, я понял, что она, в общем-то, нихрена не шутит!

– Тария, ты что, чокнулась? – Спрашиваю максимально мягко, а то хотелось сказать что-то куда грубее и заковыристее.

– Да, есть немного, извини. – Расслабляется она, после чего, даже не всколыхнув почти мою чуйку, разрывает лиф и вываливает свой бюст прямо мне в лицо.

Резкое удивление словно смывает волной спокойствия, а в глазах будто едва заметные точки помех появляются. На тело снисходит странная расслабленность, а в голове растеклась блаженная пустота. Странно, в прошлые разы, когда я попадал под ее воздействия, я вообще ничего не замечал и не осознавал, приходя в себя уже сильно после.

– А теперь, дорогой, скажи мне, кто ты, бл*дь, такой? – В голосе Тарии сталь и нервозность, а сама она явно о чем-то напряженно думает.

С языка уже начинают соскальзывать ответы, просто потому, что в таком состоянии я не вижу ни единой причины не исполнить ее волю. Последующее оказалось скорее рефлексом, пришедшим не от сознания, а откуда-то из самой глубины моего я. Вместо привычного взгляда мои очи наполняет монохромная серость Взора, выжигая попавшую в них паутину дарованного таланта. Шаг в Тень вынимает меня из-под приятной тяжести женского тела, а руки уже успели до плеч обернуться черными и когтистыми лапами, целиком Тенью являющимися. За спиной проявляются то ли крылья, то ли комки хищных щупалец все той же Формы Тени, а каждая тень в комнате становится крайне острой и готовой в любой миг разрезать хрупкую человеческую фигурку на ломтики.

И в этот миг я понимаю, что прямо сейчас собираюсь убить свою соратницу и как-то даже не задумываюсь над тем, чтобы придержать удар. Вот это, я понимаю, Костика вштырило.

Выпадаю в реальный мир уже полностью в человеческой форме и даже с восстановленной маскировкой под обычного человека, смотря на враз побледневшую и все еще сверкающую сиськами Тарию, чуйка которой не могла не предупредить о прошедшей по краю смерти. Да, я спрятался за внебытийностью, но когда удар настолько близок, то заблокировать предчувствие опасности почти невозможно. Пусть это и базовый навык не могущий заглядывать далеко вперед и очень узко заточенный, но трудность в блокировании – его основная фишка.

Несколько секунд мы просто смотрим друг на друга, пока моя подруга постепенно возвращает себе нормальный цвет лица, а до меня медленно доходит комичность ситуации. Ну, насколько едва не случившийся "дружественный огонь" может быть комичным.

– Неужели мои приставания были настолько вне характера? – Только и могу выдавить из себя, выключая Взор и прикрывая глаза.

Даже тот факт, что мое сопротивление ментальным воздействиям, похоже, давно уже может самостоятельно сбрасывать подчиняющие навыки окололегендарного грейда, не слишком меня радует. Тем более что это происходит из-за того, что расслабившийся и покоренный разум уступает контроль посылаемым планом Тени инстинктам. Хорошо, что все закончилось без крови и трагедий, а ведь Костик просто хотел потрахаться...

– Тин, ты не обижайся, но я, пока тебя в койку не уложила, очень сильно подозревала, что ты, ну, по мальчикам, в общем. – В ответ на мои выкатывающиеся из орбит глаза и сиплое шипение застрявших в горле слов, она только рукой махнула. – Сам виноват! И вообще, Лосий ставил на то, что ты этот, как его, гасексувал... короче, тот, который вообще никого не трахает.

Ну, Лосий! Ну, погоди у меня!

– Асексуал, говорите? – Медленно и несколько раздраженно тяну, после чего резко сближаюсь с Тарией и просто кидаю счастливо пискнувшую женщину на постель и звонко шлепаю ее по оттопыренным ягодицам.

К ее чести, свой косяк она старательно заглаживала во всех возможных позициях, в чем ей немало помогала вернувшаяся Гестия. Бывшая военная только хмыкнула, приподняв брови, после чего просто вышла из собственной одежды, на секунду приняв туманную форму. Обнаженную грудь Тарии я игнорировал, вовремя прикрывая глаза, а в тех случаях, когда не успевал, она просто не успевала ничего мне приказать. Гестия же пару раз попадала под воздействие, но даже если и заметила эту незадачу, никак реагировать не стала.

Вечер для меня закончился шикарным двойным минетом, причем Гестия, несмотря на спокойный характер и не слишком эмоциональное лицо, владела этим навыком даже лучше Тарии, при ее-то раскрепощенности. У орчих она что ли училась? Задавать такой вопрос я постеснялся – подчинение подчинением, но я не рискну задавать такие вопросы той, чьи зубы настолько близко к сокровенному, даже если я могу регенерировать. А еще она умудрялась принимать выплескиваемое ей на лицо семя с таким видом, подкрепленным легкой улыбкой, будто она прямо сейчас на приеме у императора орден получает.

Лосий с Гансом встретили нас уже сидящими в "общей" комнате (это как бы отдельная гостиная, только для нашей группы, снятая за звонкую монету вместе с обычными номерами), полуодетых и таких довольных, что Ганс тут же кинул мне в лицо каким-то фруктом, рядом с которым лимон покажется шоколадом. Хотя, если на то пошло, мог бы и в Тарию бросить – она вообще сияет вторым солнышком. Да и Гестия тоже лучится довольством, пусть даже рассмотреть это получится только после долгого общения с ней – вот кому в нашей компании нужно играть в карты.

– Везучий засранец. – Только и прокомментировал следопыт, подтягивая к себе уже начатый пирог с телятиной, притащенный на ужин.

У меня было такое хорошее настроение, что даже не стал припоминать Лосию его оскорбительное предположение касаемо моих предпочтений. Все у меня с ними в полном порядке! У меня вообще такой мир был на душе, что даже окажись рядом пристающая ко мне Ыгра, я и ее мог бы осчастливить... наверное. Ладно, тут я, может, перегнул чутка, но не слишком сильно.

– Самый везучий засранец в обозримом пространстве. – Согласно киваю, прижимая к себе обеих красавиц. – Самый-самый везучий.

Входить в катакомбы решили со стороны речного порта, так как именно с той точки проще всего было быстренько нырнуть вниз, минуя верхние уровни. Мы не молодежная гвардия ночных отцов и не новый набор стражи или авантюристов, чтобы качать начальные уровни в тамошней экосистеме. Нам от верхних ярусов толку никакого нет, нам на самое дно нужно. Нас там ждет местный Спанч Боб.

– Кто проживает на дне океана? – Тихонько ворчу себе под нос, сетуя на собственную дурку, заставившую меня в очередной раз рисковать попаданческой жопой.

Дождусь я когда-то того, что меня за эту жопу в лучшем случае укусят, если не поимеют прямиком в расставленные булки. Алурей – он такой, только расслабь очко, как оно уйдет в зрительный зал. Нервные мысли ничуть не помогают, так что я привычно отодвигаю их подальше, начиная в третий раз проверять комплекты зелий. Первый, самый долгоиграющий, мы уже приняли – он должен, в том числе, еще и облегчить принятие дальнейших, заодно усилив эффект от последующих комплексов. А вот какой из них будет принят, зависит от того, как пойдет процесс работы на основном этапе нашей опасной работы.

– Понятия не имею. Можбыть, какие-то морские твари, страшные, как престарелые полковые маркитанки. – Рассеянно отвечает Ганс, пытаясь оттереть от рукава своей укрепленной алхимией куртки зеленые пятна. – У тебя нет чегонить шоб пятна убрать? А то краска так воняет, шо всех чудищ всполошит.

Вместо ответа просто провожу рукой вдоль рукава, наблюдая за тем, как пятна осыпаются черной пылью, одновременно подавая небольшой флакончик с уничтожителем запахов. Все равно им нужно будет обрызгать не только курточку Ганса, но и нас всех, о чем он прекрасно знает.

– Спасибо, Тин. – Отряхнувшись, следопыт быстро капнул бесцветную жидкость себе на плечи и на сапоги, после чего передал концентрат зелья стоящей рядом Тарии. – А чо ты про море спрашивал?

– Да так, просто стишок старый вспомнился. – Мыслями я уже давно был в глубине катакомб, да и приготовления нужно закончить. – Ты лучше скажи, где умудрился изгваздаться?

– Какой-то пи*ар забыл на лестнице ведро с краской, а я как раз себе завязки на боках поправлял и не заметил. – Проворчал раздраженный своей неуклюжестью мужик. – Я на тропу ушел от плюхнувшейся дряни, но вышел так неудачно, шо прямо на рукав попало.

– Вы там еще долго возиться будете? – Перебил его Лосий, со скучающим видом полируя верную шпагу (гусары, не стоит комментировать). – Ибо еще немного, и я пойду устраиваться на работу грузчиком. Как раз закончу к тому моменту, как вы определитесь.

– Ой, все! – Весомо возражаю неопровержимым аргументом. – Готовность три минуты.

Этот туннель был, во-первых, старым, во-вторых, малопосещаемым, и, самое главное, легкодоступным. Стража как поставила тут тяжелую дубовую дверь, обитую железными пластинками, так и забыла об этом месте. Дверь отлично защищала от всего того, что хотело бы выползти из катакомб, а всевозможным криминальным и не очень элементам этот проход не очень-то и нужен был – хватало других, расположенных в удобном месте, и к дверям которых были свои копии ключей.

Можно было бы заползти через один из тех провалов, которые вообще не закрывались, но такие, в массе своей, были в районе трущоб и заставляли делать долгий крюк. Проще было открыть тенями заржавелый замок и, накрыв участок пространства куполом тишины в зале, спокойно пойти внутрь и закрыть дверцу обратно. Любой из нас сможет ее, случись что, не открыть, так выбить, если вернется по тому же маршруту.

А если не вернется, то лучше бы ей оставаться закрытой и дальше.

Под ногами пыльный и старый камень, пропитанный остатками древнего колдовства, принадлежащего давно забытому народу, впереди только темнота катакомб, клыки обитающих там чудищ и нескончаемый лабиринт, порожденный чуждым и непонятным явлением, запечатанным ценою жертвы, которую один наивный дурак решил считать чрезмерной, а другие дураки решили его в этом мнении поддержать.

Впереди только очередной бой и куча возможностей сдохнуть на ровном месте, закончив свою историю самым логичным из возможных образом. Только в приключенческих книжках герои всегда побеждают любые неурядицы, без проблем и без потерь, но разве не мне, как чертовому Герою, воплощать в своей жизни сюжеты из этих книжечек.

Пока что получаются только сюжеты из ужастиков, но должен же быть хоть какой-то толк от нежеланной мною должности и титула, нарисовавшего на моей жопе мишень размером с чемодан? Ну, кроме отличного шанса подохнуть тысячами способов, не вставая с дивана?

Глава седьмая

– Тин, а ты эту мерзость точно удержишь? – В голосе извечно пафосного и утонченного дитя дома Астериум сквозит с трудом скрываемая нервозность, которую и скрывать-то нет желания.

Вопрос мой товарищ задал хороший, нужный, особенно на фоне того, куда направлен его взгляд, нынче бегающий и колючий, словно разожравшийся на стероидах ежик. Глаза его неотрывно следили за больше чем двумя сотнями мерзких и вечно голодных тварей, призванных в реальность волей вконец ополоумевшего террориста и убийцы. Мною, если вы еще не поняли.

– Да, Лосий. – А вот я отвечаю спокойно и равнодушно, пусть и не от уверенности или бесстрашия, а из опасения хоть на секунду сбавить контроль над своим творением. – Напряжение достаточно терпимо, пусть и выходит за пределы моего восстановления.

Эту штуку, в том ее виде, в каком она сейчас, а не в черновых набросках, существующих только в моем больном воображении, подсказала Гестия, за что спасибо стоит говорить ее бурному армейскому прошлому. Вообще-то, жертвенную планарную цитадель, опирающуюся на призванных нематериальных сущностей, стоит создавать не в одиночку, а цельной звездой магов нужной специальности и планарной склонности, да еще парой-тройкой звезд магов обычных, выступающих усилителями ритуала. Получившийся барьер, больше напоминающий временное замкнутое поле, обычно занимает довольно большую площадь и является статичным. Жертв у меня нет, а если бы и были, то использовать такую хрень я бы не стал, как не было и звезды магов-теневиков, если не считать за звезду мою собственную "звездную болезнь". Но идея мне понравилась практически с первых слов.

– Мне кажется, что вот эта... и еще вот эта, и вон та твари на меня как-то странно посматривают. – Не переставал действовать мне на нервы дворянин, чья связь с Небесами автоматически делала любые взаимодействия со столь "темными" планами крайне неприятным опытом. – И, кажется, мне совсем не кажется.

Статичная цитадель, что очевидно, не удовлетворяла моим требованиям, но там, где нет четкого описания ритуала и проверенных контрактов со Старшими Тенями, вступал в дело мой класс и мое право, позволяющее давать Теням вполне четкие приказы, которые они могли либо выполнить, либо выполнить быстро, либо подохнуть в муках. Выбирали, как ни странно, первые два варианта.

– Лосий, я тебе слово даю, они все скопом совершенно точно на тебя смотрят, причем не странно, а жадно, с целью сожрать нахрен твою душу. – Все-таки в голосе прорезается легкое раздражение, тут же задавленное волевым усилием. – Это же Тени, а не котики! Если бы они вели себя смирно и даже не пытались сорваться с цепи, вот тогда я бы начал волноваться.

Справедливости ради, хоть какие-то попытки не сбросить даже мой контроль, а просто попробовать его на прочность, делали лишь немногочисленные представители более элитных разновидностей теневой живности. Основная масса, являющаяся низшими или слабыми планарными порождениями, фигурально выражаясь, боялась перднуть мимо моей воли. С момента последних моих призывов я прибавил как в уровне, так и в общей крутости, особенно в плане призывания всякого нехорошего для целей злобных. На стойбище мне было решительно нечего делать, так что приходилось развивать и отрабатывать уже имеющиеся возможности в тех направлениях, на которые я раньше благоразумно подзабивал. Призыв Теней входил именно в эту категорию, так что руку я в них набил. А после того, как я все же сумел призвать и даже усмирить, – запугав, замучив и почти развоплотив призванную пое*оту, – полноценную Высшую Тень, мой авторитет у этой братии возрос до совсем уж заоблачных величин. Ощущения выедающей токсичной злобы, пополам с липким страхом, какие твари испытывали в мой адрес, настроения не добавляют, но гарантируют хоть какое-то послушание.

– Слушай, а вот если ты их не удержишь, то ты их изгнать сможешь? – Похоже, у Лосия нервишки совсем шалят... или я просто недооцениваю воздействие от присутствия стольких злобных сущностей рядом, да еще и на пропитанного Небом Лосия. – И что случится с контролем, когда мы начнем сражение?

Мысленно вздыхаю и матерюсь, а сам продолжаю успокаивать внезапно паникующего дуэлянта. Во многом я его понимаю, ведь даже без конфликта сил, такая толпа мерзости не может оставить равнодушным любого здравомыслящего человека. Больше двух с гаком сотен тварей, да на фоне истонченной грани между Тенью и реальностью, заставят задуматься о вечном даже самого смелого индивида.

Созданное мною творение было во многом уникальным, пусть пока что и не дало мне никаких повышений классовых навыков. Просто раньше я таким не занимался, но это не значит, что я этого делать не мог – напряжение на мою голову дурную даже не слишком сильное. Мой стиль сражения вообще не предполагает стояния на месте и швыряния всяких разных злобных чар в оппонента, а призывы и вовсе использовались мною по остаточному принципу.

Сейчас же нас, то есть всю нашу группу, укрывала та штука, которую можно сравнивать с миниатюрной крепостью, причем передвижной. Моя "цитадель" закрывает относительно небольшую площадь, ее долговечность напрямую зависит от меня, а не от ритуального контура, но при этом ее мощь такова, что мы можем пересидеть в ней пару-тройку ударов стратегическими осадными чарами. Потом, конечно, нас размажет, но пару ударов мы выстоим без проблем.

Основу цитадели создавали два десятка полноценных Теней, под присмотром пятерых Старших. Все их навыки были заточены в довольно редкие ветви контроля мелких планарных порождений, позволяющие повышать эффективность поодиночке слабых (сравнительно) тварюшек до уровня косяка пираний на стероидах. Второй ветвью их умений было создание ну очень своеобразных барьеров. Не привычная прямая манипуляция теневой материей, какой обычно пользуются такие сущности, а нечто среднее между пространственным разрывом и очень хитровывернутым Созиданием и Проявлением.

В исполнении одиночной Тени, – даже Старшей, – такая защита никогда не станет вровень с более привычным теневым барьером. А вот если позволить Теням работать вместе, заставить их своей волей сплести свои усилия, слившись в единую систему... Скажем так, в одиночку, не опираясь на призывы, я такое повторить все еще смогу, пусть и не без труда. Но вот поддерживать такую хрень в бою, отвлекаясь на сражение, уже с большими затруднениями, не говоря уж о том, что для резерва нагрузка будет куда страшнее.

Сейчас я использую только самое базовое Проявление, истончая грани между планом и реальностью, что почти не тратит личные силы. Удержание стабильных контрактов со Старшими Тенями, несмотря на выцветшее до полной монохромности зрение и ноющее от пронизывающего холода сердце, нагружает не резерв, а сознание. А обычные призывы, которыми управляют контрактные Тени, вообще ничего не требуют, кроме моего присутствия – все "плюсы" бытия Повелителем. Их липкий страх и ненависть к тому, что сильнее их самих, давит на мозги раздражением и головной болью, но не угрожает сожрать мою человечность в ближайшем будущем.

Внешне, с первого взгляда, никаких проявлений нашей защиты не видно – все твари, до поры до времени, сокрыты в родном плане, пусть даже плавают они на самой грани от воплощения в реальности. Благодаря истонченной моими усилиями грани, подобное воплощение не требует от них ни времени, ни затрат. Только реакции, а она у Теней просто великолепна. Если бы рядом был какой-то сенсор, то он бы почувствовал что-то нехорошее, творящееся вокруг нас, словно темная туча, застилающая солнце и неотступно следующая за нами. Кто-то с загнанным в полторы сотни восприятием, мог бы заметить, как темнеют и остреют тени с каждым нашим шагом, осознать, что метание теней от света алхимических фонарей (просто длинная колба со светящейся жидкостью) несколько неправильно, что движения этих теней подчинено совсем не отблескам света, да и сами тени кажутся почти живыми. Но, помимо нас, тут не было никого, кроме запертых в лабиринте искаженных, а на них мы и так, и этак будем вынуждены выйти.

Но стоит только чему-то попытаться атаковать, как эта атака, неважно будет ее природа физической или магической, столкнется с мгновенно проявившимся сегментом теневого тела, которое эту атаку просто проглотит. Не столь ультимативно, как разлом, верно, но зато куда стабильнее, да и вообще, безопаснее. Ну, насколько теневые техники вообще могут быть безопасными для пользователя.

Я, кстати, давно заметил, что по-настоящему мощные атаки и щиты, если я желаю создать их быстро, а лучше мгновенно, требуют либо очень большой концентрации, либо своеобразного подселения в структуру атакующей техники пары-тройки Теней, что возьмут на себя контроль и наведение удара на цель. Еще во время сражения со стражами забытого мегалита заметил, когда смог одним ударом выбросить в Тень громадную каменную глыбу, начиненную плененными душами и древней магией.

Для меня такая тактика довольно проста – я легко могу приказать Теням, заплатив лишь долей своего резерва, да и то, можно без него обойтись. Они же будут исполнять, пусть и пытаясь освободиться от цепей моего Зова, особенно если я использую их в качестве своеобразного брандера. Вернее, пилота упомянутого брандера. Прямо-таки камикадзе от планарных порождений.

Не поленился поинтересоваться тем, как с этой фигней справляются другие теневые маги. Самым первым открытием стало то, что для большинства этих самых магов, подобные техники вообще недоступны. А остальные считают их аналогами стратегических и тактических чар и ритуальных ударов, причем небезосновательно. Те же, кто вышел и уровнем, и резервом, и яйцами, могут немного хитрить. Кто-то опутывает Тень ритуальными цепями, заранее подготавливая квазиживой снаряд для своей пушки, кто-то умудряется Тень обмануть, кто-то, как и я, может продавить Тень голой волей, пусть и с куда большими затратами. Есть даже такие, что заключают контракты с совершенно особенными Тенями, – рангом, между прочим, не ниже Старшей, – которые владеют такой способностью, как создание малых Теней из собственной плоти и осколков души принесенной им жертвы. Самый грязный, но и самый надежный способ, ведь такие одноразовые Тени контролируются напрямую "создателем". То есть, маг выполняет удар, напитывая его мощью и структурируя ее в нужную форму, а Тень, сидящая в глубине плана, управляет своими творениями, направляя уже готовый удар.

Такие твари очень редкие, ибо совсем немногим из них хватает выдержки регулярно работать с людьми, которых любая Тень жаждет поглотить. Впрочем, жертвами их всегда обеспечивают навалом – такие контракты редки, полезны, выгодны и поддерживаются они, порою, целыми гильдиями. Больно уж могучи тактические чары теневой школы, если сравнивать с более простыми в контроле планами.