Текст книги "Его искали, а он нашелся (СИ)"

Автор книги: Avada Kadavra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 122 (всего у книги 140 страниц)

– Можно использовать несколько моих искр. – Подает голос все еще нездоровая и не могущая нормально шевелить чужим телом Дарящая, которой частичный паралич хоста не мешает колдовать, что она и продемонстрировала, выпустив на ладонь четыре разноцветных искорки чужих душ, вызывая истовое желание здесь ее и оставить. – Они войдут в фазу патоки и активируют нужные блоки, а потом сам ритуал схлопнется, убрав оставшиеся следы.

– Нет. – Говорю почти сразу. – Просто нет. И даже не потому, что меня от такого подхода тошнит, но еще и оттого, что следы магии Пекла будут искать по всей Империи Веков, если не по всему континенту. И стереть их достаточно надежно у тебя не выйдет, по итогу привлекая внимания куда больше, чем оставь мы следы своей деятельности вовсе не затертыми.

– Как обидно. – Видимо, она пыталась скорчить обиженно-просящую рожицу, что из-за частичной потери связи с одержимым телом выглядело той еще гримасой. – Но, предвещая ваши вопросы и страстное желание сделать так, чтобы меня больше не было, хозяин мой. Прошу. Присмотритесь к ним внимательнее, загляните в них, как вы умеете, господин мой, владыка мой, ценность моя.

Очень подмывало заткнуть довольно улыбающуюся тварь теневым копьем в лицо, но намеренно она таким образом подставляться не стала бы, так что прежде чем психовать и пускать пену от бешенства, действительно присматриваюсь к искрам, которые она тасует прямо на моих глазах в почти гипнотизирующем ритме. И признаю, что за короткое время нашего знакомства эта зараза неплохо сумела меня понять, прочесть, просчитать и после подобрать правильные с ее точки зрения аргументы. Это действительно достойно как минимум уважения, да. Все дело в выбранных ею искрах, огоньках плененных и пропитанных Похотью душ, отданных Пеклу на заклание и потеху.

Слабенький маг, возжелавший сначала свою четырнадцатилетнюю ученицу из семьи более богатой и знатной, для которой его наняли репетитором, заплатив нелюбимым и бесталанным братом за неплохой приворот и выправку мозга родителям девочки. Это еще не считая десятка рабов, бродяг и просто украденных во время возвращения домой горожан, ставших остальной частью платы. И он не остановился, захотев еще и совсем мелкую дочку той самой семьи, продолжая платить и платить, принимая один дар Похоти за другим. Когда его душу забрали за долги, в которые он загнал себя почти без помощи извергов, тот даже не заметил разницы, настолько потерялся в своих фантазиях.

Веселая дамочка с классом куртизанки, которая пристрастилась к очень жесткому сексу с молоденькими мальчиками, а после и с кем угодно вообще, лишь бы только больше крови и экстаза. Ее нашли уже готовые культисты, предложив служение напрямик, и она согласилась почти сразу, тоже без дополнительной обработки, кроме легчайшего гипноза, что убавил ей осторожности. В дар она получила возможность поддерживать в любовниках жизнь и разум, даже если от них останутся только одни ошметки, испытывающие дикую агонию. Вот только сама дамочка от таких упражнений на выносливость испытывала пропорциональное наслаждение, передавая его обратно своим жертвам, вгоняя боль и оргазм в маятник непрерывного движения.

Могучий кудесник, действительно могучий, познавший Шторм на уровне достойном элиты, перешагнувший сороковую ступень, осознанно пожелавший отдать душу взамен на исполнение своих желаний и планов. Пекло и домен выполнили все почти честно, лишь только не дав тому сорваться с крючка за счет предусмотренной им лазейки в договоре. Так уж сложилось, что он хотел, помимо прочего, получить душу и тело давней конкурентки, когда-то благоразумно отвергшей его ухаживания – он ее регулярно сводил с ума Похотью, заставляя трахать мертвое и гниющее тело ее мужа, вырезать из себя почти родившегося ребенка и пережевывать его плоть, помещая плод обратно в чрево. Изверги привязали память о лазейке к договору к этому плоду десяток лет пребывающей на последнем месяце дамочки, а забирать плату пришли как раз после очередной трапезы, когда тот еще не восстановился. Выражение лица мага было очень обиженным, когда он понял, что не может вспомнить, как именно планировал односторонне разорвать сделку, хотя точно знал и не раз проверял работоспособность этой хитрости. Недоумение продлилось недолго, пока навеянный оргазм не выпустил все семя, кровь, внутренности и под конец даже мозги мага прямо на пол его подвала для развлечений, оставив лишь обтянутый кожей скелет. Внутренности, кстати, сожрала в очередной раз сошедшая с ума беременная дамочка, переродившись в весьма забавный конструкт, но как раз ее души у Дарящей не имелось.

Старый импотент очень благородных кровей, которому нравилось смотреть на всякое, очень обществом осуждаемое, устроивший целый клуб по интересам, где можно было понаблюдать за различными извращениями, чаще всего кровавыми. Он вообще действовал четко ради выгоды, привлекая силы Пекла для подготовки особых сценариев и обработки кукол для нужных ролей. Потому что призвать изверга Похоти или даже Гордыни было кратно дешевле, чем нанимать высококлассных менталистов, рабомантов, гипнотизеров или даже проповедников, даже если умножить издержки от конспирации на десять. Он тоже очень удивился, когда во время очередного сеанса в кругу друзей в помещение клуба ворвались недобрые стражники и церковники. А удивившись, попробовал использовать купленный у пекла же артефакт-телепортатор, ведущий, как он оговаривал, в безопасное место, где ему ничего не угрожает и где сами дьяволы не станут на него давить. Переместило дядечку прямо в защитный круг высшей категории, замурованный глубоко под землей в каменном мешке в компанию к сделанной по исключительно человеческим лекалам тряпичной куклы женского пола. Игрушка сделанная каким-то талантом, постепенно влияла на беснующегося старика, вопящего об обмане и прочих мелочах жизни. Когда через четыре дня к нему в гости пришел переговорщик от культа, старик заявил, что желает выйти замуж (это не ошибка) за свою любимую милашку и готов выкупить ее хоть за собственную душу. И да, в куклу потом вселили дьяволицу среднего ранга, а старому уроду сменили пол, сделав из него старуху, столь же уродливую, но способную выйти замуж.

Лорд и Интриган просто и незатейливо продавший извергам четыре больших деревни в обмен на двести лет молодости, возвращение мужской силы и неотразимость у женщин, вообще без малейшего их влияния – те и сами удивились, когда тот сам вышел на один из их культов, вскрыв ячейку и не став ее сливать страже. Мелким шрифтом сделки было то, что каждый оргазм отнимал от той молодости один год, а благодаря легкой подкрутке измененного тела оно стало очень молодым, как у подростка в пубертатный период, способным кончить даже от взгляда на голое тело или от мокрого сна. И все по-честному: в своей юности ушлый лорд именно такой проблемой и страдал, так что откат возраста был совершенно честным. Более того, добрые твари даже перенесли благословение на всех его сыновей и дочерей. Один из них даже выжил и умер своей смертью, взяв добровольный обет воздержания и посвятив свою очень долгую жизнь выкорчевыванию культов, причем не только Пекла, а вообще любых.

Полноценный Герой, настоящий и достойный своего титула, познавший Безумие и ставший прославленным мастером ритуалов, хоть и темных да опасных, но не слишком требовательным к жертвам. Вот только он очень хотел отомстить целому городу, где проживала и квартировалась гильдия волшебников, когда-то с позором и помпой выпнувшая еще не героя за воровство чужих разработок и успешную попытку подставить в своей вине доверившегося ему дурачка. Того, кстати, казнили, а вот подающего надежды неофита со связями просто изгнали. Не забыл, не простил, отыскал в своих странствиях проклятый артефакт легендарного грейда, спланировал способ открыть этим артефактом пролом в Пекло, даже сумев заранее предупредить их о своих действиях, исполнил свою задачу, после чего устроился на холмике в стороне от города, наслаждаясь прекрасным видом разгорающейся бойни. Там, на том холме, его и захватила другая Легенда, пролезшая в реальность и проследившая за ниточкой связи артефакта и того, кто долгое время им владел. Без боя дяденька не дался, но оказался затрахан своим оппонентом, превращенным в аналог ездовой лошади и позже только отдав свою душу сонму. Эту Легенду, кстати, Дарящая и прибила в недавнем бою.

Сильный жрец, очень верный и искренне считающий себя образцом праведности, вот только бог его был из тех, верующие которого мало отличаются от иных культов. Старший из двух Проклятых Братьев крайне щепетильно отбирает в свои слуги только законченную мразоту, которая искренне считает и верит, что человечество (и любые иные расы) нужно регулярно жечь каленым железом, чтобы они помнили о боли, не привыкали жить в праздности, чтобы всегда боялись неумолимого рока, знали о тленности бытия, о безнадежности жизни. Силу его жрецы обретали немалую, но и отдавали тоже немало – мстители, карьеристы и просто законченные садисты, которым нравится банально убивать, но при этом нет желания становиться тварью, к обоим братцам тянулись. Кстати, эта парочка, Пожирающий Боль и Созерцающий Страдания, очень трепетно относятся к отварению своих молящихся, ставя их под приказ на убийство при первых же признаках скверны. Причем Пожирающий, на минуточку, постулирует, что каждому человеку нужно регулярно страдать от боли, чтобы потом этой боли не бояться, что, пережив мучения, за которыми созерцал его старший братец, ты станешь сильнее, больше не страшась новой боли. Этого жреца, как его коллегу из противоположного лагеря другого брата, взяли в дерзком рейде, пожертвовав парой крупных культов, чтобы получить обоих, сделав из них качественный тандем. Но их жертвы, наверное, очень удивились, когда вместо ритуальной пытки на алтаре люди божьи начали ритуальную оргию вокруг того алтаря. Взять невезучих жертв в компанию к жрецам изверги, однако, не забыли, ибо грешно разбрасываться едой же!

Воин уровнем почти в полусотню, из-за проклятия потерявший возможность в ближайшие годы набирать уровень, этакая заглушка. Ему ничто не мешало подождать годик-другой, прежде чем сорваться в новый бой, но так манило почти полное становление Героем, так он жаждал этого титула и всех дарованных им преимуществ, что решился сжульничать. Ритуалы на Тьме могли помочь, но грозили отварить в процессе либо разорить на жертвах, а скорее и то, и другое, потому жадность заставила перейти от практик сомнительной законности к практикам абсолютно незаконным, например, к связям с Пеклом. А те только и потребовали, что каждый месяц в течение следующих восьми лет, какие он должен был провести без повышения уровня, насиловать и убивать в момент пика наслаждения одну женщину или мужчину из самого простого сословия, – горожане, пейзане, ремесленники, – обязательно живущих в регионе проведения той сделки. Каждая жертва должна быть старше на год чем предыдущая. В один миг, несмотря на тот факт, что он начал с малого во всех смыслах, найти нужную жертву он не сумел, чему способствовали оставшиеся культисты, спокойно убивая или похищая самых старых простолюдинских аксакалов, какие еще жили на заявленной территории. Сначала была заключена дополнительная сделка за пяток жертв и пять недель спокойствия, потом пара услуг, потом еще несколько ритуалов, а потом уже было поздно дергаться – добро пожаловать в Пекло.

Тройняшки-убийцы, промышляющие своим злым ремеслом без лишнего стеснения, две сестры и братец, три беспринципных сволочи, идущие по своему пути возвышения без оглядки на кого угодно и строго по головам напластанных трупов. Идеальное трио из отравительницы, ассасинки и неплохого зрящего, способные разработать практически любую цель в диапазоне своего уровня и даже выше на пяток ступеней. Компания была настолько уверена в своей исключительности, порожденной изрядным везением и просто бешенной отмороженностью, что изверги долгие несколько недель искали подвох, когда эти трое почти без предосторожностей попытались урвать кусок силы Пекла и Похоти. Оказалось, что подвоха и не было, просто по кому-то плачет Благость Маосорка, которая тут вместо премии имени Дарвина за очистку генофонда. Только ребята ушли красиво, будучи погруженными в иллюзию, считая, что просто вернулись в детство и теперь играют в странные догонялки, от которых очень приятно, но неясно от чего. Кровавую баню они устроили на загляденье, а когда их все-таки прирезали силами подтянувшихся элитных стражников и отряда ликвидаторов, они еще и взорвались флеровой бомбой – душ-то в их телах уже не было, они уже в Пекле хранились, управляли куклами из собственных тел через ту самую иллюзию.

Души тасовались, крутились тошнотворным калейдоскопом, почти не заставляя напрягать ясновидение, сами сообщая все то, что их госпожа просила рассказать своему господину. Это было настолько мерзко и одновременно болезненно, что я бы мог запатентовать новый способ пытки, если бы не был уверен, что подобную методику и без меня давно запатентовали местные знатоки. Дарящая действительно расстаралась, заранее выбросив или потратив в бою с максимальной пользой все те души, какие принадлежали именно жертвам, невинным или не очень виновным, кого Пекло обмануло и прокляло, навсегда и без оглядки взяло.

Каждая из показанных мне душ, совсем каждая, была из тех, кто к своему итогу шел сам, сам пришел и сам себе принес этот самый итог. Жестокие, проклинаемые, ненавидимые, заслужившие самые страшные казни – они попались Пеклу, которое не делает разницы между правыми и виноватыми, которому плевать на их святость или низость, для которого любая душа лишь пища, добыча, материал, очередной кирпичик порочного могущества. Я видел их всех, смотрел и не мог найти обмана или изъяна, потому что самое страшное оружие изверга, неважно будет он союзным, что само по себе нонсенс, или враждебным, что как раз аксиома... самое страшное их оружие – это правда, потому что только она достаточно горькая и злая, чтобы даже объятия Порока показались лучшим выходом.

Предатели.

Убийцы.

Садисты.

Мучители.

Все пороки, какие только можно было придумать, какие только существовали под Небом без прямого влияния Пекла, еще до встречи с его эмиссарами. Тот факт, что для некоторых высших техник извергов необходимы очень специфические души, часто невинные и не заслужившие такого конца, совсем не значит, что нет таких высших техник, где нужна именно законченная мразь. И милая, умная, такая верная Дарящая Ласки только что предложила мне идеальное успокоение для моей совести – вот, гляди, каких отборных сволочей я нашла, какие они гады. Можешь, новый мой Господин, успокоить свою совесть и позволить мне сохранить хотя бы часть коллекции, только не убивай или не отнимай сонм, ведь без сонма изверг и не живет, лишь умирает, а она ведь сильная, ей для простого существования и активного мышления нужно много-много душ, иначе она станет тупой и бесполезной, как потерявшая возможность обучаться нейросеть.

– Даже говорить не желаю, какие сокровища я была вынуждена просто отпустить. – Плаксиво и даже с некоторой долей искренности в той наигранной горечи, произносит дьяволица, покорно склоняя голову. – Я готова жертвовать всем, лишь ради шанса. Я знаю, что вы зрите, ведаю, что испытываете при мыслях обо мне. Я могу быть полезна, буду полезной, но мне нужен хоть какой-то шанс, оплаченный искрами тех, кто с вашей точки зрения эту судьбу заслужил.

– С моей точки зрения такой судьбы не заслужил никто, даже они. – С каменным лицом и полностью остановленными эмоциями, вымороженным нутром, отвечаю смотря прямо в глаза одержимого тела. – И ты не можешь не знать, что мне не нужна твоя помощь.

– Я вижу вашу силу, господин мой, как вижу и слабость, проистекающую из нее. – Без экивоков, без попыток солгать пожимает она чужими плечами. – Вы, скорее всего, меня убьете, и это печалит лишь тем, что мой экстаз оборвется, но даже секунда его продления уже стоит всех моих жертв. Тем не менее я не могу не попытаться прочесть вас, подобрать ключи, стать той, кого не захотите убивать сразу.

– Это не лучший способ втереться в доверие. – Со смешком, несколько нервным и очень вымотанным, выдаю прямо в лицо. – Уж точно не в твоей ситуации.

– А остальные еще хуже. – Весело, беззаботно, словно малое дитя смеется изверг, которая может быть старше даже Тиа. – Я пытаюсь подстроиться, подобрать ключ к вашей сути, личностной карте, если хотите. Просто в этом случае я не притворяюсь для исподвольного совращения и последующего взятия. Я с радостью себя поменяю, стану той, кого вы пожелаете хотя бы терпеть рядом с собой. Не с намерением влюбить, сломить или подчинить, просто быть рядом, смаковать свой экстаз столько времени, сколько только отмерит мне Вечность.

– Ты смогла бы меня совратить? – Интересуюсь совершенно спокойно, видимо, перегорев в плане испытываемого перед Пеклом и его обитателями ужаса с омерзением. – И насколько быстро?

– На первый вопрос вы и сами ответили, господин. – Еще более самодовольно и чуточку грустно признается Дарящая Ласки. – В бою мне бы это удалось едва ли, несмотря на всю силу того, что ваш дар сделал с моими Нитями Воспоминаний, но вы ведь не про бой говорите. Оставьте меня рядом с собой и мне хватит пары лет, чтобы вы и вся ваша команда ела из моих рук, а за десять лет я могу совратить вас на путь Пекла. Если бы захотела. Если бы пожелала. Если бы это было моей целью.

– Продолжай. – По-прежнему без эмоций, лишь с легким интересом даю ей выговориться. – Я слушаю, а не атакую.

– В этом и проблема. – Качает она головой в почти человеческом жесте. – В этом моя природа, моя суть. Как Тень может сожрать что угодно, выпить до дна даже бездонный источник, так и извергу дана способность подыскивать ключи к чужим душам. Тут уже не важно какая ваша сила и сколь прочна ментальная защита. Я могу ошибаться, ведь нет возможности учесть перемены в том, что есть вы и ваша природа. Вы уже сейчас совсем не похожи на того, кто подарил мне экстаз своей воли, как не похожи и на того, кто шел на бой со сдохшим в безрадостных муках владыкой моего домена. Но без этих перемен, без постоянного роста я найду к вам подход даже если намеренно стану пытаться не искать, даже если буду регулярно исправлять собственную сущность, убирая подмеченные детали из памяти.

– И что ты предлагаешь? – Не убирая броню равнодушия позволяю продолжать. – Какой исход видишь?

– Первым делом не могу отказать себе в попытке предложить принять мою ласку. – Почти смеясь и плача одновременно выдает тварь, внимательно отслеживая мои реакции. – Знаю, что вы откажетесь, но не простила бы себе, не предложи я этого. Мне по силам стать идеалом наслаждения, не вредить психике и не превратить вас в раба или игрушку, не исказить разум новыми перверсиями, но утолить уже имеющиеся, какими бы они ни были. Если же говорить всерьез, то лучшим вариантом, какой позволит вам не беспокоиться обо мне будет мое развоплощение или запечатывание в подходящий реликварий до того мига, когда вам понадобятся мои таланты.

– Ты ведь все равно желаешь предложить что-то еще. – С готовностью следую за ее логикой, за фактическим приглашением задать этот вопрос. – У нас, так-то, мало времени, чтобы играть в подобные шарады.

– Позвольте мне остаться за вашими спинами, обеспечить вам надежный тыл. – Выдыхает она почти с отчаянием, все-таки не выдерживая, показывая из-под сотен наносных чувств, десятков вариантов одной и той же личности, меняющих друг друга по ее желанию, все то напряжение, нежелание заканчивать свою историю в самом начале ее счастливого конца. – Создать культ, неважно будет он в ваше имя или без служения вообще. Я чую, вижу своим сонмом, как реагируют на это ваши смертные слуги, у вас есть такое место, где я пригожусь, где буду полезна! Я готова отдать любые души, выпустить их все, даже исцелить от ран, нанесенных пороком моим, Похотью моей! Оставьте мне лишь крохи, лишь бы только их хватило на осознание самой себя, на возможность вспоминать и не забывать только что выученное, а остальное дополнят мои внесонмовые таланты и ваши дары! И в любой момент вы сможете рассчитывать на мою помощь, а ведь она чего-то да стоит – вы сами видели, что я способна убивать даже нареченных Легендой. У вас же есть ваш артефакт, есть подчиненные им, а я стану лишь одной из них, ваши дары и моя природа сольются в идеальный инструмент, пригодный к чему угодно!

Пауза.

Сказал бы что для вдоха, но ее тело сейчас не дышит, не бьется сердце и вообще она почти полностью перешла на магический метаболизм, сдерживая рвущиеся желания. Больше всего ее разочаровывает не смерть и забвение, ведь она не лгала о том, что даже секунда в подчиненном состоянии той смерти стоит в любой ее форме. Нет, разочаровывает ее осознание того, что она может быть полезной, что она может посодействовать моему возвышению так, как видит она его, или как вижу его я сам. И от осознания, что я сейчас из-за недоверия, опасения и омерзения готов избавиться от столь полезного инструмента, ее буквально колотит припадок. Имей она возможность передать те же ниточки кому-то еще, умирать ей стало бы тысячекратно легче, даже приятно в чем-то: почувствовать себя выжатой, использованной, добровольно все отдавшей и выброшенной за ненужностью – очень своеобразное топливо для последнего оргазма, но Дарящей такая идея нравится, она почти отдается фантазии о такой концовке, почти желает смерти медленной, небыстрой, чтобы видеть презрение и омерзение на моем лице в момент гибели.

– Примите меня хотя бы так. – Просит она и после, впервые за все время, продолжает уже требовательно, как дьяволица, что не единожды создавала культы и проводила кошмарные рейды в реальных мирах, привыкшая подчинять и совращать кого угодно. – Или завершите все в этот же миг. Поверить не могу, но ожидание настолько мучительно приятно, что я боюсь сорваться и начать делать глупости, вроде перезаписи себя в тело кого-то из ваших слуг. У вас есть способ уничтожить меня так, чтобы не оставить следов, вообще никаких.

– Они мне не слуги, ты это знаешь и намеренно меня провоцируешь. – Отбриваю, снова снимая маску и пытаясь понять, что делать с этим кадром. – Насколько ты была искренней, и сколько было в твоей тираде подгонки под мою, как ты высказалась, карту личности?

– Соотношение в четыре к трем в пользу искренности, пожалуй. – После паузы, за которую она сверялась со своей памятью и проверяла насколько сильно она сама себе мозги промыла для пущей убедительности, отвечает самая проблемная из жертв Кольца. – И я не могу удержаться от ранящего слова в адрес тех, кто продолжит быть с вами, каким бы ни было ваше решение касаемо меня. Пусть даже яда в том слове лишь кроха.

Вот же дерьмо...

– Вот же дерьмо! – Не вижу причин сдерживать мысли. – Почему это все так сложно, а?

Дарящая благоразумно промолчала.

– Изверги нестабильны. – После недолгого молчания, когда стало ясно, что мы оба не продолжим диалог, высказывается Тиа. – Это их сила и слабость, а ваше подчинение в сути своей должно иметь аспект стабилизации...

– Мне очень не нравится то, куда ты ведешь свою речь, звездорожденная. – Тоном, от которого можно в равной мере кончить на месте или словить сердечный приступ от накатившего первобытного ужаса, прерывает ее резко растерявшая навеянное равнодушие Дарящая, быстро, впрочем, возвращая обратно свое спокойствие. – Ты и понятия не имеешь о том, что я испытываю, что я желаю, и что я есть. Ты в праве говорить все, что только угодно, презирать, бояться, ненавидеть, страшиться и желать уничтожить, но одного я тебе или кому другому не позволю, дева звезд, – ставить под сомнения мою преданность.

– Это лишь сильнее меня убеждает в моей правоте. – Пугать Тиа точно не стоит, только силы зря потратишь, несмотря на всю ее усталость, от которой голос дьяволицы все-таки немного подействовал на короткий миг. – Свойство взаимодействия с Пеклом таково, что любая материя и сущность, проходя сквозь него, становится подобна испражнениям – неважно, что было в начале, ведь концовка едина.

По меркам Тиа с ее вежливой утонченностью, это было ужас как грубо, неэтично, оскорбительно и разве что только нахер не послала. Сразу видно много лет опыта взаимодействия с самыми разными опасностями.

– Мы и так по уши в дерьме. – Вздыхаю, чувствуя, что я еще об этом пожалею, о чем и сообщаю. – Чувствую, что мне придется об этом пожалеть. Я проверю твой сонм еще раз, а ты освободишь всех тех, кого я прикажу освобождать. Для тебя и вправду найдется работа, особенно пока я и Тиа не можем полноценно осуществлять ясновидческую работу.

– Я сделаю все, чтобы вас не разочаровать. – Отвечает Дарящая, и я ей, почему-то, поверил.

Наверное, это потому, что ее "не разочаровать" может быть воспринято также и в плане того, чтобы оправдать то самое ожидание "я еще пожалею". Остальная команда предпочла промолчать, хотя Лосий, я был уверен, хотел сказать что-то колкое, как и его клинок, в присутствии Дарящей ведущий себя еще недружелюбнее, чем по отношению ко мне любимому. Сказать, быть может, хотелось, но все были на нервах, всем хотелось побыстрее закончить и выдохнуть, даже мне. Заметить крайне недобрый в своей ласковой нежности взгляд, какой Дарящая успела отправить в сторону Тиа я успел, пообещав себе внимательнее следить за происходящими событиями, а в идеале, так и вовсе услать Дарящую к Зеленым Сиськам. У тех, если верить последним сводкам, немалые проблемы с дисциплиной и внутренними конфликтами, даром что в них проливается отнюдь не кровь, нужен кто-то, кто сможет прижать их к ногтю, умея не столько секса желать, а контролировать это желание.

Дарящая сюда подходила идеально, даже слишком идеально, заставляя раз за разом проверять себя на постороннее влияние, вновь и вновь понимая, что если она меня и окрутила, то на голой (и без пошлых гусарских каламбуров) дипломатии, банально просчитав. В который раз напоминаю себе, что главная проблема в ней не вопрос верности, а того, на что она пойдет ради моего внимания. Нужно будет хорошенько полазить в ее голове, предварительно защитив себя от совращения, чтобы понять, в какую сторону она мыслит – просчитать ее так же, как она попробовала провернуть это со мною. Ну, а еще не забывать о том, что она сказала – обычная ментальная защита от ее ужимок помогает не до конца, лишь усложняя и замедляя влияние.

– Готово. – Сообщает эльфийка, завершив очерчивать едва видимый круг на том месте, где раньше было сосредоточие Спирали, а сейчас сидит напряженно дышащий Ганс, в одной руке сжимающий артефакт, а во второй держащий флаконы.

– Готов. – Подхватывает следопыт, готовясь выпить краткосрочные, буквально на полминуты, стимуляторы, свою краткосрочность окупающие взрывным усилением и сравнительно щадящими побочками, как для такого взрыва.

– Готова. – Это уже Гестия, медленно убирающая свое присутствие из созданной туманной сетки, развернутой прямо над ритуальным кругом, оставляя только чистые чары, не являющиеся частью ее тела, которые, стоит нам исчезнуть, растворят остатки энергетических следов, какие не затрутся за счет дополнительных блоков ритуала.

– Тогда поехали. – Командую, вжимаясь затылком в сиськи Ыгры, которой пришлось так скрутиться, что может и навык йоги получить, одновременно фиксируя энергетику ее молотка и частично прикрывая Дарящую, чтобы избежать повторного появления едва затянувшихся повреждений.

Ганс одним движением, в котором чувствуется долгая-долгая практика, выхлестал все три флакона, будто выпивал гномью водяру, что не столь и далеко от истины – в двух из трех зелий основа была спиртовая, делая их обжигающе крепкими. Не выбрасывая флаконы, что очевидно, ведь их тогда найдут, он кладет стекляшки в карман и вцепляется двумя руками в Генератор, заставляя пространство пульсировать, будто в такт с биением его сердца. Место создания артефакта помогло притянуть нас сюда, но так же, как мы к нему были притянуты, так же можно от этой опоры оттолкнуться, стремясь допрыгнуть до ближайшего места, пригодного для того, чтобы отлежаться – Аренама.

Решение приходилось принимать быстро, но остановился на этой глуши я все-таки вполне уверенно, успев прокрутить и остальные варианты, один за другим отбрасывая их в утиль, тем более что было их не сказать, что много. Больше всего думал над лежбищем в диких землях – вот там реально все в три слоя укрыто сверхнадежной защитой, которую даже бог не продавит, если точно не будет знать, где именно нужно искать и кого ищешь. Две маленьких проблемы помешали отдать приказ о прыжке в том направлении, и я сейчас не о расстоянии, ведь для Генератора не играет особой роли сделать перенос на километр или на тысячу миль. Во-первых, как раз-таки Гримментрей вполне будет знать, кого он ищет, а я не могу быть уверенным, что он или его жрец не оставил на мне меток – божественная мощь мою-то силушку богатырскую превосходит, меряться с ним в силах и умениях этими силами управлять будет той еще глупостью. Это как сражение боксера-любителя, полгода позанимавшегося в неплохом зале, и действующего мастера спорта в тяжелом весе. Шансы, конечно, остаются, но больше математические, чем реальные. По итогу решено не светить самое надежное убежище перед возможным врагом, который лишь временно связан обязательствами, причем не предо мной, а перед собственной сутью!

Я еще не разобрался даже в том, как на меня повлияла сама сделка с сущностью, для которой всякие договоры являются родным аспектом могущества. Есть у меня такое подозрение, что Иерем мне сказал об алтаре в Библиотеке именно для того, чтобы дать повод попробовать сделку нарушить. Он ведь тогда еще не осознал, что Пыпыщ Сычерожденный был моим маленьким экспромтом, а не третьей силой, стравившей людей и извергов пораньше – спутав карты тварям и чуточку раскрыв глаза людям. Он явно был бы не против, чтобы я узнал о висящем над шеей таймере и поступил так, как должен поступить нормальный анонимус – попробовал бы хакнуть сервачок и потереть данные. Сейчас я даже после сканирования не чувствую на себе оков контракта, но это пока ничего не значит – на месте Иерема я бы тоже не лепил связь со сделкой на мою сущность, ее ведь и вырвать можно при достаточной отмороженности. А вот сотворить некий концептуальный механизм оценки определенных действий, просто не существующий до того момента, когда одна из сторон не решит контракт нарушить – вот это было бы решением умным, правильным. И, главное, проверить никак не выйдет, по крайней мере пока что. Позже, чую, придется много времени и сил потратить на поиск возможных ловушек, даже если их и нет... хотя кого я обманываю, кроме себя?