Текст книги "Его искали, а он нашелся (СИ)"

Автор книги: Avada Kadavra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 140 страниц)

– О боги, Тин, да всем насрать! – Вмешивается танцовщица, для которой эта тема успела за последнее время стать триггером и кнопкой берсерка одновременно, ибо споров по такому важному поводу она выслушала в сотни раз больше, чем хотела бы, а хотела бы она не слышать их вообще, ни единого раза.

– Ладно, давай дальше, Ганс. – Успокаиваюсь не из-за признания поражения, а просто потому, что с каждой минутой клочок ока бури уменьшается все сильнее. – А ты, Гестия, доставай эту колбу. Ты же ее не потеряла?

Вместо ответа Гестия молча достала из вверенного ей рюкзака большой стеклянный чернильно-черный цилиндр. Цвет не случайный, так как мне пришлось затемнить стеклышко, чтобы нельзя было наблюдать многомерные завихрения, что творились внутри этой баночки. Прозрачная жидкость, чистая настолько, что сосуд с ней кажется пустым, вызывала, если долго на нее смотреть, головокружение и галлюцинации. Чистейший пространственный хаос, загнанный в бутылку. Буря в стакане во всей красе.

По сути, этот состав – оружие. Даже хороший щит оно может продавить, но, к счастью, оно не сразу вступает в реакцию, давая время на то, чтобы отойти подальше. Ну, заодно и перестраховка на тот случай, если бы Гестия его уронила о пол. Стекло там выдержит арбалетный выстрел, но с нашей-то удачей, стрелять по нему стали бы сразу баллистой.

– Дальше так и дальше. – Покорно соглашается мужчина, продолжая свое объяснение. – Если вывернуть эту дрянь из боч... колбы, да прямиком в сердце этого говна, да еще подтолкнуть его как следует. Твое варево, оно чуток похоже на всю эту херню – тоже, сталбыть, кусок Троп, только сжиженный, шо твоя самогонка. И вот когда они вместе будут бурлить, у меня будет секунда на то, шоб толкнуть в нужную сторону. А оно все толкнется.

– Слишком легко расслышать в этой прочувствованной речи невысказанное "но". – Отмирает Гестия, которой уже надоело быть молчаливым слушателем.

– А как без этого, туманная ты наша. – С легкой иронией соглашается следопыт. – Нагрузка будет такая, что без зелий я не возьмусь за это. Без очень хороших зелий. Самых лучших. И если я не справлюсь в один удар сердца, то вторым меня распи*дует, как того сурка, сожравшего брикет взрывной глины.

– Я хочу знать подоплеку этой фразы. – Говорю даже раньше Тарии, которая собиралась сказать то же самое. – Этой байки ты мне не рассказывал, а то я бы помнил.

Уделяем немного времени описанию очередной оды армейскому долбое*изму, благодаря которому солдаты таки накормили несчастное животное выданным оным солдатам взрывоопасным веществом, отчего беднягу расперло, – от радости, не иначе, – прямо во время парадного построения в честь приезда какой-то столичной шишки. История казалась смешной, да и сам Ганс посмеивался, одновременно заливая в себя крайне токсичный набор усилителей, пока не вспомнил уже не столь смешные детали. Семерых вздернутых парней, из которых хоть сколько-то виновными были лишь двое, долгие дни гауптвахты и прочие прелести службы в средневековой армии.

От количества выпитого Ганс весь аж почернел – маску он снял, так что я легко мог полюбоваться на проступившие сквозь кожу лица темно-синие вены. А еще он начал как-то странно мигать, будто теперь ему приходилось прикладывать усилие, лишь бы не выпасть на Тропу, когда раньше он напрягался для того, чтобы на нее попасть.

– Красавец. – Комментарий Тарии был сопровожден поднятым большим пальцем, жестом не только интернациональным, но и междумировым, тут же отзеркаленным мною и, после паузы, Лосием да Гестией. – Пни эту херню как следует.

Я, тем временем, начал восстанавливать купол цитадели, ведь за время короткого разговора по душам клочок стабильной территории сократился до смешных двух метров. Вот он еще есть, а мы стоим, обнявшись тесной группой, внутри постепенно крепнущего кокона. Вот пол под ногами все сильнее тускнеет, пока не становится абсолютно черным – верх и низ просто перестали существовать, а Тени создали нам новую опору вместо отсутствующей.

А потом случились сразу несколько вещей, слившихся в одно короткое мгновение, в череду смазанных и неотделимых друг от друга событий. Событий, что решили судьбу этого города.

Сдерживающий контур лопнул без любых внешних проявлений, да и в сенсорном восприятии он тоже был неслышным, в отличие от легкоразличимого разрушения Печати. То ли сей момент вообще не мог быть уловлен без сродства с нужным планом, то ли намеренно свернутые чувства пропустили его в потоке захлестнувшего нас хаоса. Единственный способ, которым я смог распознать падение последнего гвоздя, что не давал открыться тому гробу, который собирался накрыть Тавимарк, было ясновидение, но даже в нем я среагировал с запозданием.

А вот Ганс, мигающий все чаще, все быстрее, успел понять ситуацию и начать действовать куда быстрее. Теневой купол даже не шелохнулся, пропуская его фигурку в творящийся снаружи беспредел. Мне даже показалось, что Тени, хоть и хотели его сожрать, как и всегда, были не против понаблюдать за тем, как жалкого человечка перекрутит в мясорубке.

Мигнув в очередной раз, Ганс словно застыл, будто прифотошопленный к видео кусок неподвижного изображения – плоский, нелепый и жалкий на фоне творящегося паноптикума. А потом он налился силой, мощью и какой-то направленностью, чем-то неуловимым, но в то же время очень могучим. Идущий по Следу вложил весь свой резерв в один удар, на секунду став чем-то большим, чем просто человек, пусть даже обладающий высоким уровнем и непростым классом.

А потом он ударил.

На миг, слишком короткий, чтобы его можно было различить обычным восприятием, все пространство, вся эта бешено крутящаяся и уходящая сама в себя спираль безумия, застыло неподвижным изваянием. Миг прошел, и вся эта неестественная мерзость, что-то нематериальное, не имеющее ни физического, ни энергетического проявления, словно натянулось, будто тончайшая ткань. Натянулось и понеслось вниз, к тому месту, куда Ганс вылил мой состав.

Кадры сменялись один другим, а Тени, составляющие мою цитадель, одна за другой просто вырывались из монолитного укрепления. Их не убивало, не рвало на части, а просто уносило куда-то вслед за уносящимся нечто. Будто самый стремный во вселенной слив в наполненной водой ванной, только еще страшнее.

С последним рывком, когда аномалия затянула даже две Старшие Тени, мир снова стал нормальным, и даже эффект от моего зелья пропал. Хотя как раз последнее должно было просуществовать пару часов минимум. Я даже был готов, при необходимости, заливать его тенями, чтобы прекратить действие состава, но не пришлось. Радостная новость, ведь резерв был не то чтобы совсем истощен, нет, но тонкие тела изрядно устали от постоянного перенапряжения.

Кроме радостной новости, однако, была еще одна новость – похуже.

Куда-то запропастился Ганс.

Я, честно говоря, не сразу понял, что именно произошло. Все же я слишком привык к тому, что мне и моим соратникам сопутствует постоянная улыбка Фортуны, привык к тому, что никто из нас не попадал в такой передел, когда никак нельзя было спастись. Даже когда Тария едва не умерла от интоксикации, я четко осознавал, что у меня есть способ ее спасти, и, если я не напортачу, то она не умрет.

А сейчас я просто не предвидел этого исхода – Тропы вообще очень трудно просматривать, даже после моего успешного пророческого транса. А ведь Ганс еще и сам туда шагнул, добровольно. Вот если бы дело шло о внезапном ударе этой силы, то я бы сумел ухватить это событие до того, как оно произойдет. Может быть, не слишком точно, без конкретики, но все же смог бы. Увы, даже легендарный ясновидец не может полностью прозреть все пути, особенно если один из них, самый опасный, настолько закрыт от любого прозрения. Особенно если кто-то выбирает этот путь сам.

И ведь я знал об этом, знал, что это риск, но почему-то не смог заставить себя предположить, что в этот раз кости выпадут не в нашу пользу, что мы проиграем, пусть даже победив то, против чего начинали партию. В голове роились тысячи мыслей, сердце разгонялось чаще, провоцируя резерв восполняться все быстрее, внутренности переходили в теневую форму, а ясновидение разгонялось до совсем уж запредельных даже для меня скоростей, стремясь найти, отыскать моего соратника, моего друга. Отыскать, продавить, прорезать себе путь, разорвать зыбкое небытие Троп и навязать им свою волю – то, что я умел делать, пожалуй, на высочайшем уровне.

Но не находил ничего.

Ганс исчез в самом центре водоворота, нырнув следом за ним, скрывшись, таким образом, еще и от моего взора. Или наоборот? Именно влияние сущности скрыло от меня Ганса, лишив даже малейшей надежды на то, чтобы вытащить его из пасти небытия. Не было желания рыдать или щемящего сердца, но что-то в глубине души словно рычало, рвалось наружу, не желая признавать поражение, не желая терять одного из немногих, для кого я был не еще одной помехой, не угрозой их сытой жизни и не террористом-смертником.

– Как же так-то? – Тария аж посерела вся, и я вижу это, несмотря на то, что не поворачиваюсь к ней лицом.

Ясновидение, словно извиняясь за бессилие, скармливает мне просто гору бесполезной информации, не в силах зацепиться за ту ниточку, что поможет мне пробить хаотический водоворот путей.

– Это... достойный конец. – Лосий, это видно, до конца не может поверить, принять свершившийся факт. – Даже среди самых достойных, этот конец будет достойным.

Гестия молчит. Не из-за того, что ей плевать, хотя характер чудовища и ее собственное равнодушие мешает по-настоящему ощутить чувство потери, а потому, что она не умеет утешать или соболезновать. Бывшая офицер понимает, что любые ее слова покажутся слишком натянутыми, неестественными. Потому она и молчит.

Секунда тишины сменяется минутой молчания. Нам всем стоило бы быстрее бежать отсюда, заметать следы нашего здесь пребывания, но мне кажется, неясно отчего, что первое же движение, нарушившее шокированный траур, станет предательством. Станет символом того, что я смирился с гибелью, с участью хуже, чем гибель, Ганса. Под маской мое лицо напоминает еще одну маску, только уже кровавую – ясновидение в таких масштабах, да еще и контролируемое, а не рандомное, нагружает даже сильнее поддержания уже распущенной с миром цитадели. Тени, что характерно, даже пытаться зацепиться в реальности не стали. Они вообще, как только я их отпустил, рванули от меня на всех парах, как можно глубже и дальше.

Мне бы сейчас зеркало, но с собой только несколько осколков.

Да даже если бы оно и было, я сомневаюсь, что смог бы найти хоть что-то. Ганс ведь не просто в иной план упал. Он провалился туда в объятиях сущности легендарного ранга, чья природа едва ли не идеально подходит для запутывания любого видящего. Все это я понимал, но никак не мог заставить себя прекратить пытаться. В глубине моей тупой попаданческой души, я отказывался верить в то, что старый пройдоха умрет вот так, просто не признавал это.

– Ахтыжсукаблядьтебянахуй!!! – Стало ответом на мои мысли, после чего сверху, из-под самого потолка облагороженного подземного грота, вниз шмякнулась закутанная в знакомую одежду фигура, чьи рукава были заляпаны зеленой краской. – Дахуливыменянеловилипидары!!?

Шмяк был весьма звонким, да еще и хрустящим – высота была немалой, а сил на то, чтобы перевести падение в нетравматическое, у следопыта не осталось. Как у него оставались силы на мат, после того, где и в каких условиях он побывал, – вот в чем действительно интересный вопрос? Прямо бери и знатоков вызывай.

– Ганс! – С диким визгом получившей на день рождения подарочного пони девочки, Тария повисла на плечах с трудом поднявшегося, причем на одной руке, так как вторая была вывернута под нехорошим углом, мужчины. – Живой, ворчун ты старый!

– Ребра, бл*дь! – Ответили ей, едва ли не завизжав от боли, когда оные ребра, получившие пару переломов, нехорошо проскреблись по легким. – Ай, пи*ар холеный, ребра, на*уй, сломанные же!

Лосий на слова не разменивался, прибавив свои объятия к таковым у Тарии, еще сильнее травмировав нашего дорогого друга и товарища. На фоне этого теплого и, между нами говоря, весьма опасного проявления теплых чувств, я сделал несколько иной ход, ограничившись молчаливым хлопком по плечу, с которым я забрал на себя все физические травмы бедняги. Все равно, пока я в Форме Тени, обычные травмы на мне зарастают едва ли не быстрее, чем появляются. А уж плату в виде очередной волны безумия и голода, я сейчас могу заплатить с легкостью – такого душевного подъема давно не знал. Да и урока, столь полезного, не получал.

На будущее, Костик.

Каждый, сука, раз, когда в твоем плане появится момент, который будет зависеть исключительно от удачи, ты, долбо*бина, не станешь играть с Судьбой в кости, а добьешься того, чтобы этот момент перешел из неконтролируемых в контролируемые. Те, на которые ты можешь хоть как-то повлиять – ясновидением, личным вмешательством, швырянием роялями, завербованными через Грезу марионетками, заключенными союзами или контрактами. Чем угодно, но больше такого провала не допускай. А то опыт конкретно этого мне совсем не понравился.

Ганс сейчас страдал от того, что когда-то едва не угробило Тарию – жесточайшая интоксикация всего. А как иначе позволить одному человеку с едва-едва подходящим классом дать пинка полноценной Легенде? Хоть он и стоит пока, – во многом за счет сразу двух отхваченных легендарных титулов, что резко прибавили ему живучести, – но это ненадолго. Нужно добраться до снятого нами номера, где мы предусмотрительно приготовили все необходимое для откачки любого из нашей компании, после чего чуток подлечить беднягу. В самом крайнем случае, я могу забрать на себя даже самые жесткие травмы, как сделал это с Тарией, а потом исцелиться через убийство какой-то зверушки или просто перейдя в Форму Тени на некоторое время.

Это после Каменной такое напряжение могло меня доконать, а сейчас я чувствую себя относительно сносно. Если бы не перенапряг с ясновидением, то мог бы даже сказать "недурно". В любом случае, задерживаться здесь я не собираюсь, да и никто из нас тоже. Слишком уж мы нашумели – падение Печати пропустить не могли, как и освобождение аномалии. Если повезет, то все подумают, будто оно просто задолбалось сидеть взаперти и уползло домой.

Теперь бы не попасть под горячую руку, ведь у местных шишек есть целая куча артефактов, отслеживающих состояние Печати, и я не я, если они все не превратились сегодня в пыль и прах. Сейчас, если верить все тому же ясновидению, – для такой мелочи меня даже в нынешнем состоянии хватает, – уже наступила темная-темная ночь, хотя вниз мы спускались в полдень. Время в этих катакомбах тоже вело себя удивительно непорядочно и необязательно.

Но, прежде чем убежать, я все же обратил внимание на то, что должен был проверить с самого начала, но из-за происшествия с почти гибелью и чудесным спасением нашего товарища пропустил. В том месте, где раньше был центр ритуального контура, сейчас оставалось то, что играло роль ядра ритуала. Изначально это был своеобразный артефакт, напоминающий кучу концентрических колец, покрытых многослойными рунами. Чем-то похоже на головоломку, поверни один круг хоть на пару градусов, и общий эффект тут же поменяется. Идеальная штука, если нужно быстро перебрать тысячи тысяч вариантов возможного положения знаков, подобрав только один, но верный.

Сейчас, после всех приключений, эта штука выглядела иначе – идеальной формы серая сфера, без единой царапинки, но при этом не отполированная, а матово-стальная. Даже обычный человек заметил бы, что с этим куском свалявшегося железа что-то глубоко не так, будто бы смотришь на готовую взорваться бомбу или затаившегося хищника. Мне же помог мой статус Героя, благодаря которому я сразу и без лишних проблем с опознанием понял, что именно досталось нам по результатам приключения.

Генератор Троп (легендарный)

Этот артефакт родился из окропленного кровью и мучением призрачного железа, когда-то ставшего сердцем могучей Печати, что сдерживала порождение Троп, не давая ему покинуть созданную клетку. Тропы забрали порождение обратно туда, где был его дом, забрав с собой и все то, что оставалось в потерявшем силу сердце. Но иногда, забирая, Тропы могут одарить в ответ. Так и в этом случае, столь необычный материал смог вобрать в себя частичку силы Троп, став чем-то большим, чем просто призрачное железо.

Свойства:

Трудноуничтожимый: предмет очень сложно сломать из-за повышенной стойкости к физическому и магическому урону.

Легенда: это весьма крутой артефакт, гордитесь им.

Идущий да пройдет: этот артефакт покорится не каждому, а лишь тому, кто и сам принадлежит Тропам, познав их тайны и опасности.

Даруемые способности:

Короткая тропка (активный): пока этот артефакт в руках проводника, пока проводнику хватает сил удерживать артефакт под контролем, любая дорога станет короче и легче, и неважно, будет это путь одиночки, маленького отряда или целой армии. Степень сокращения пути зависит от вкладываемых сил и личных умений мастера Троп.

Здесь будет дверь (активный): позволяет на короткий срок связать два места, при условии, что ни одна из подобных точек не прикрыта защитными барьерами. Проводник должен лично побывать в том месте, куда станет открывать дверь. Расстояние не играет роли, как и наполненность резерва, но для каждого применения проводник должен взглянуть на Тропу, пройдя испытание воли. Откат: месяц.

Вы меня не найдете (активно-пассивный): защитный навык барьерного типа. Установив Генератор Троп на выбранной точке, проводник создает область стабильности, вокруг которой тропы и пути искажаются непредсказуемым образом, не позволяя дойти до стабильной зоны. Сила искажений велика, но зависит от неконтролируемых проводником факторов, разнясь от случая к случаю. Откат: три дня.

Молча ухмыляюсь, после чего скидываю полученную системку нашему единственному "проводнику", да и всем остальным соратникам тоже, одновременно указывая на валяющийся на полу и едва не оставленный нами легендарный артефакт. Причем, замечу, он куда сильнее и масштабнее ранее добытых шпаги, которая Злата Игла, и Валериума. Опаснее тоже, но это не отменяет полезности – ускоритель, портал на любое расстояние и защитный купол высокого порядка.

Я даже больше скажу – этот артефакт куда полезнее для армии, чем для маленького отряда. Возможность провести парочку легионов в глубокий тыл противника, не подняв при этом тревоги, стоит куда больше, чем можно выразить золотом. Я что-то сомневаюсь, что кто-то вообще пожелает такую штуку продавать, да и купить ее не выйдет.

Если Безбрежное Око в Меларете стоит на нижней планке мифика, то эта легендарка подходит вплотную в верхней планке своего грейда. Знай местные бонзы, что они могут получить от аномалии такой трофей, то они и сами бы не поленились сделать все то, что сотворили мы. Даже городом могли бы пожертвовать, хотя тут уже есть сомнения. А трофей забрали мы, как единственные, кому не было все равно. Удивительно, но карма все-таки изредка работает, пусть и только в качестве статистической погрешности.

– Это же... – Лосий только-только осознает масштабы свалившейся плюшки, как Ганс, забыв про постепенно проявляющуюся интоксикацию, молнией метнулся к сфере, после чего запихнул ее в свою сумку, благо размерами она лишь чуть больше апельсина.

– Вот и мне досталась херня охеренная. – Проворчал он, обращаясь одновременно ко всем нам. – А то шо я, как дурак, один без легендарной херни хожу?

Подхватив следопыта, резко вспомнившего, что он, вообще-то, умирает от интоксикации, под руку, пока Лосий подхватывает его под вторую, мы быстренько начали уползать отсюда. Я же сдвинул маску и залил в себя все имеющиеся зелья на усиление ясновидения, снятие последствий перенапряжения и временно повышающие сопротивления к откатам ментальных способностей, после чего принялся затирать оставленные нами следы. Ведь искать причины произошедшего будут всей толпой и без привычного пинания всяких половых органов, а всерьез.

К моему несказанному удивлению, мог бы вообще не калечить организм зельями, так как все возможные следы просто засосало вместе с вернувшейся обратно на Тропы сущностью. На внешних ярусах мы следов не оставили, а на тех участках катакомб, где нам уже приходилось сражаться, теперь остались только голые стены в последний раз изменившегося и перестроившегося лабиринта. Даже побоище с армейским корпусом рассосалось, хотя именно там всевозможных следов Тени, алхимической дряни и черт знает чего еще было неприлично много.

Мне приходилось лишь затирать, прятать и обрывать нити нашего пребывания здесь с момента пропажи легенды – тоже непростая задача, но уже выполнимая. Камни, что слышали наши слова, нашу грусть от потери и радость от возвращения товарища, теперь замолчат и говорить не станут. После исчезновения аномалии все события, все нити бытия исчезли вместе с ней. Там вообще нечего искать, даже если ты и сам связан с тропами – спрашивать придется у самой аномалии, а она, напомню, осталась легендарной сущностью.

Новые события, оттиски их, закреплялись на пустых камнях пусть и быстро да охотно, но выдирались из них точно так же легко. Я лишь отправлял эти связи ко всем остальным – в еще не до конца захлопнувшийся проход на Тропы. Удавалось очень даже хорошо. Я бы протащил нас всех через Тень, но как раз ножками было не только безопаснее, но еще и следов оставляло меньше.

Под конец нам пришлось Ганса буквально нести, ибо тот уже терял сознание. До кризиса еще далеко, но результат тревожный. Для разнообразия мы пока что успевали и критической ситуация не считалась. Для еще большего разнообразия, мы спокойно выбрались из катакомб через один из самых старых, забытых и редкопосещаемых проходов.

На верхних уровнях катакомб царил изрядный ажиотаж – люди, монстры и чудовища просто с ума сходили. Первые относились либо к тем, кто имеет в катакомбах лежки (ночники, контрабандисты и культисты), либо к пока что робким визитам стражников и личных порученцев больших шишек из магистрата. Вторые и третьи были взбудоражены штормом энергий, который прошелся по подземелью, изрядно их напугав и заставив метаться. Между прочим, они ведь и наверх полезли, а там люди!

Хорошо, что Гестия, в отличие от меня, такие мелочи не забывает, а потом еще и мне подзатыльник дает. Перед тем, как пойти, так сказать, "на дело", я не поленился поработать Грезами, причем поработать качественно и очень-очень скрытно. Как для того, чтобы отсутствие нашей компании не заметили и хором считали, что мы все это время в очередной раз бухали, так и для других, не менее важных дел.

Несколько оракулов низкого и среднего пошиба хором получили смутные видения о том, что скоро из-под земли полезут монстры. Крупные монстро-крысиные стаи, раз в десять-пятнадцать лет выползающие в бедняцких кварталах, давно стали для местных привычными, так что они, хоть и удивились четкости видений и их синхронности, но постороннего влияния даже не предположили. Тем более что в магистрате была парочка вполне профессиональных видящих, и они тоже почувствовали эти события.

Вторым моментом стало легкое, почти отсутствующее влияние на главу стражников. У мужика хреновое настроение, а потому он резко захотел устроить всем учения. Без моей помощи! А легкий намек на идею позволил ему самому придумать превратить обычную "крысиную бойню", когда крысок специально приманивают на кровь парочки еще живых овец с помощью ритуального усиления, в нечто иное. К началу часа "Хе" главный стражник Тавимарка лично задалбывал всех и вся, ходя с инспекцией то туда, то сюда.

Вместо пары-тройки блокпостов в удобных местах, куда пригласят самых низкоуровневых да парочку элитных стражников для присмотра, перекрыли все известные проходы, подняли в клинки всех стражников и даже выдали спецсредства. В общем, отработка не простой повинности, а словно подготовка к войне.

Уже без моего влияния, авантюристы решили подхватить знамя и тоже натаскать молодежь, да и ветеранам дать просраться, чтобы не приращивали жопы к трактирным стульям. В общем, рядом с запуганными и ругающимися тихим матерком стражниками начали ходить чуть менее запуганные и чуть громче ругающиеся приключенцы.

Самый минимум навеянных догадок, и личная паранойя заставила местных братков подумать, что вся эта херня с учениями – никакие не учения, а подготовка к тому, чтобы внезапно ударить и перерезать их всех, как куропаток. Очень хорошо подготовленная, ведь все информаторы, как один, твердили, что это просто сир Понментор, мать его, опять вожжу под хвост поймал. Но нас не проведешь! К началу проблем все клинки и быки ночных хозяев были на подземных базах, вооружены до зубов и готовы пускать кровь страже. В отличие от стражников, они не ждали атаки снизу, ну, или почти не ждали, держа минимум предосторожностей на этот случай. Но мне на их жизни плевать, а свою цель, – не пропустить волну подземных обитателей к мирному населению, – они выполнят просто из отсутствия выбора.

В ту же степь уйдут культисты, пусть их и потреплет меньше всего. Они и так расположили свои ритуальные комнаты поглубже в катакомбах, чтобы их случайно не нашли, так что были готовы к атаке почти всегда. Ночные гильдии считали их просто контрабандистами, прячущими особо ценные товары (которые там действительно хранились, помимо прочего, чтобы не простаивала возможность заработать), а потому не обращали на них особого внимания. Разок попробовали пощипать, получили от профессиональной охраны по сусалам, после чего сели за переговоры и разошлись миром.

А что простое население? А они, наблюдая за всей этой кутерьмой, предполагали всякое нехорошее. От скорого объявления осады Тавимарка (интересно, кем?), до намечающейся войны банд, а потому позапирались дома и решили устроить себе, кто мог, внеплановый выходной. Те же, кто не мог, тоже оставались осторожными и готовыми бежать, прятаться на рабочем месте или просто защищать свою жизнь.

Такая вот таинственная цепочка случайностей привела к тому, что весь город был как никогда раньше готовым к отражению прущей из тоннелей толпы напуганного буйством Троп мяса. Мы, пока бежали к нашему постоялому двору, не вмешивались и не помогали – стражники сами справлялись, а братки и культисты пусть дохнут.

Добрались вообще без кровопролития, если не считать одной мелкой, – в сравнении, – крысы шестого уровня, улетевшей от пинка разогнавшейся Тарии. Писк у нее был очень обиженным и подозрительно напоминал выкрик "я тя, сука, запомнил".

Только ввалившись в свои номера, смогли перевести дыхание.

Гансу было плохо, но уже в хорошем смысле этого слова. По крайней мере, его просто рвало от очищающих зелий, вместо растворившихся внутренностей, о чем ему не уставала напоминать Тария. Ганс бы не отказался что-то сказать ей в ответ, но был, как вы уже поняли, слишком занят, чтобы свободно говорить.

Мне тоже было плохо, а головная боль была столь могучей, что я боялся ею шевелить. На полном серьезе казалось, что одно движение заставит мои мозги детонировать нахрен, расплескавшись по стенам, потолку и моим соратникам. Не нужен им пока мозговой душ, совсем не нужен.

Гестия лежала неподвижной куклой, едва различимо дыша и с трудом походя на человека, несмотря на работающую маскировку. Ей ничего не угрожало, просто именно в таком состоянии повреждения от потери немаленькой части ее туманного тела восстанавливались быстрее. Ну и боль, конечно же, тоже играла свою роль – по словам самой женщины, ощущения как от смеси ножевого ранения и кислотного ожога, причем без четкого места, где эта боль чувствуется. Так как она не обычный мешок с мясом, а настоящее и могучее Порождение Мглы, то у нее теперь болит сразу все.

Город бурлит и кипит, но нас это и не должно коснуться – поначалу те же авантюристы даже не подумают привлекать к зачистке монстров мутных новеньких, потом не смогут добраться до нас достаточно быстро, да и нет у них сейчас свободных посыльных, а после уже и не нужно будет. Монстры под землей жили многочисленные, но до по-настоящему сильных они никогда не отъедались, если не считать заблудших. Памятная мне пердящая херня, убитая во время ночных прогулок по городу, входила в тамошнюю высшую лигу. При таком раскладе, все эти чудища, выбежавшие прямо на клинки, лишенные привычных условий и эффекта внезапности, будут всего лишь средством прокачки для тех, чей уровень колеблется возле десятого. Те, кто старше, уже не увидят халявы.

Из негативного опыта только незначительный урон репутации – мы ведь "пробухали" все веселье. Впрочем, урон этот скорее косметический, чем реальный. От нашего появления судьба города не зависела, а само право приключенцев просадить заработанное золото в чаде угара и кутежа – это непреложный закон. Вздумай гильдия всерьез ставить нам это в вину, да не во время военного положения, а в мирной обстановке, то их собственные подчиненные сожрут со всеми амбициями и говном.

Максимум, расскажут про нас пару анекдотов, мол, выходят наши ряды из комнат, а там всюду дым, запах крови, вой добиваемых чудовищ, и мы такие, похмельные, стоим и думаем, что, блин, пропустить успели все веселье. А уж не Гжегожу Бженчишчикевичу бояться анекдотов о себе любимом. Пусть ржут, главное, чтобы всерьез не воспринимали.

Костик – идиот.

Костик – дурак.

Костик – великовозрастный долбоклюй!

Вот представьте себе, какую реакцию должны будут испытывать всякие бургомистры с его приближенными, аристократы и богатые денежные мешки, отлично знающие, что именно сидит на цепи под городом, когда их артефакты-сигналки, показывающие состояние Печати, разом дохнут и сгорают в синем пламени? На секунду предположите, что они начнут подымать всех в копье и орать эвакуацию, выводить людей и готовиться прорываться сквозь пространственные искажения, спасая свои жизни. А потом вспомните людскую натуру и приземлите свои предположения на пару порядков.

Эти пи*ары тупо сбежали! Причем не ножками, а то это же риск, это же можно не успеть покинуть город, а то и сама аномалия поползет в ту же сторону, что и они побегут! Это ж такой риск, что ну его так рисковать, пусть смерды дохнут, а я у мамы такой один! Короче говоря, они активировали телепорт в столицу и побежали "докладывать о чрезвычайном происшествии", еще сильнее покалечив и без того на ладан дышащую после прошлых махинаций структуру артефакта.

То есть, внимание, нашей компании сидеть в городе еще месяц минимум, если не больше! Да если бы я знал, что ситуация обернется таким образом, то просто пошел бы до столицы пешком. Судя по тенденции, добрался бы даже быстрее, чем получится сейчас. Одно радует – из-за всей этой паники, большое начальство, заместители большого начальства и заместители их заместителей не смогли примазаться к "победе" и "спасению" Тавимарка. Все разрулили заместители заместителей заместителей, пополам с конкурентами правящей верхушки, которых в портал "случайно" не пустили. Не дождались, понимаешь, ибо доклад сделать спешили.