Текст книги "Его искали, а он нашелся (СИ)"

Автор книги: Avada Kadavra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 140 страниц)

Чуточку добавить осторожности бандитам, немного убавить спеси аристократии, усилить жадность чиновников, чтобы не стали резать курицу с золотыми яйцами, оторванными у дедушки. Еще немного смазать внимание стражи, которая и так коррумпирована по самое "не могу", чтобы не слишком сильно буйствовали, если моя личная тварь решит устранить конкурента-другого.

Осторожность уже привычно была на максимуме, из-за чего приходилось тратить больше времени, сил и нервов, что тоже не добавляло мне добродушия. Мне, с недавних пор, ничего не добавляет добродушия. Нет, я не жалуюсь и даже рад тому, что сумел найти того мужика с дипломом некроманта вместо сексуальной ориентации. Как минимум, он знал очень многое и мог ответить на много вопросов. Да и моего как бы врага хотел угандошить не меньше меня самого.

Но как же это все меня напрягало!

Может, пока не поздно, потратить еще годик-другой на потрахивание орчих и гоблинш? Можно даже накопить разбойниц женского пола и пусть их тоже Гестия обрабатывает, чтобы было расовое разнообразие. А при удаче еще и эльфиек где-то найду... и можно вообще из того стойбища никогда не выходить, развлекаясь до скончания веков. Найти бы только того идиота, что сделал бы за меня мою работу с Ярмом... На аутсорс, так сказать, отдать начальственное поручение.

Греза вновь разбавила привычное фиолетовое великолепие серым прахом Смерти, но жаловаться я и не думал. Во-первых, я уважал чужое стремление к безопасности и перестраховке. Во-вторых, мне и самому осточертели однообразные пейзажи нереального мира, порожденного осколками никем не совершенных деяний. В общем, не собирался я возмущенно требовать прекратить порчу пейзажей или молоть другую, похожую чушь.

– Вижу, ты добрался до Края. – Спокойно утверждаю, просто чтобы начать беседу.

– Это, я полагаю, очевидно. – Отвечает мне сия наглая рожа.

После соблюдения ритуала приветствия, мы потихоньку переходим к обсуждениям планов. Внезапно объявившийся у нас обоих враг, который не стал отпускать некроманта даже после его "смерти" и который не отпустит меня уже до моей смерти, объединил нас надежнее любых упражнений по тимдилдингу. Я не доверял этому мутному типу с замашками доктора Менгеле. Он не доверял еще одному сноходцу, тем более тому, что был косвенно виновен в его конфликте с Ткачом.

Но он обладал информацией, связями и огромным опытом, а я, в свою очередь, имел за собой силу и способность противодействовать противнику, которому он сам противостоять не смог, а снова дать бой сможет совсем нескоро. Я выслушал его рассказ, больше напоминающий какой-то предельно сухой реферат, а не повествование о воистину страшном побоище, оставшись впечатленным продемонстрированным арсеналом противника.

Старая, очень старая и чрезвычайно опасная тварь, история появления которой давно затерялась в веках. По словам успевшего собрать информацию перед "гибелью" Каспиана Барглора, отступить и прятаться эту мерзость могли заставить только божества, причем желательно работающие в паре. Те боги, чьим аспектом были либо Тьма, либо Смерть, давали твари по сусалам вполне уверенно. Проблема в том, что та же Сиа'Шел'Маай, она же Ткачиха, являющаяся покровительницей Мечтателей, дарительницей Снов и виртуозом Обмана, черпающая силу из Грезы, просто отказывалась говорить об этой твари. Не из страха, но, очевидно, потому, что сама тварь либо была ее адептом, либо, что куда вероятнее, регулярно и в течение тысячелетий, приносила жертвы этой богине.

Пытаться же достучаться до Великого Спящего было задачей посильной разве что самому Ткачу, но никак не обычным людям – сия сущность давно наплевала даже на Грезы, не говоря уж о материальном мире. И любые молитвы жителей реальности ему не то чтобы побоку, но он просто их не слышит. Выковырять же тварь из родной стихии так и не удалось, хотя несколько раз за дело брались те еще кадры.

Большая часть информации была получена Каспианом из библиотеки небольшого клана, бежавшего из Империи Рук из-за политических разногласий с правящей династией. Они были не сноходцами, а очень даже востребованными целителями и немного друидами. Поговаривают, что родоначальник их династии был полуэльфом, но сам Каспиан считал это бредом. Когда он утверждал это, то даже давал волю эмоциям и казался почти живым. Мол, он препарировал полтора десятка этих азиатов, включая также двух представителей главной ветви, что не уничтожили тела в самоубийственной атаке. Не было там и следа эльфийской крови. Я как-то не стал спрашивать, где он мог повскрывать эльфов, просто ради душевного равновесия.

В далекой и многогранной Империи Рук, если ты являешься клановым представителем, или, скажем членом какой-то секты (их аналог магических гильдий), то можешь позволить себе почти все, что только пожелаешь. Например, попытаться одарить вспышкой агонии (аналог проклятия боли, но для целителей) не пожелавшего поклониться простолюдина. Каспиан признавал, что не очень любит вычурную и броскую одежду, по которой его статус могли распознать, но тогда он только-только закончил эксперимент (неудачный) и был немного взбешенным.

Сначала его чуть не убили оскорбленные в лучших чувствах представители клана Онит Минь Калай, что на общий переводится, как Рука Дающая Жизнь, за физическую и магическую кастрацию троих представителей оной руки. Они почти додавили окопавшегося в снятой им для эксперимента гостинице крохотного городка Каспиана, когда подоспела оставленная им в ближайшем лесочке группа его элитной нежити. В общем, нет больше клана Руки Дающей Жизнь.

А вот их библиотека, вернее самая ценная ее часть, вывезенная из родных земель, оставалась. Именно там и была книга "О снах и сущностях, что там обитают", написанная, между прочим, на человеческой коже и являющаяся неплохим артефактом редкого грейда. Была там, среди прочего, и пара десятков страниц о Ткаче, что приходит из кошмаров и забирает в них тех, кто чем-то ему приглянулся.

Он всегда, знаете ли, брал то, что желал, а желал он всего и помногу.

След этой твари потеряли около четырех сотен лет тому назад, после того, как его волей полностью опустел Императорский Дворец Тысячи Золотых Обезьян. Оные Золотые Обезьяны, являющиеся эпической мощи големами, не смогли защитить своих владельцев. Если бы не личный сновидец второго сына Золотого Владыки, успевший прикрыть мальчика от атаки и отправить его телепортом подальше, то правящая династия в тот день исчезла бы.

Подтвержденных случаев его вмешательства было не так уж и много, но косвенных хватало с головой. Любимой тактикой его было заручиться поддержкой влиятельного смертного, оказывая тому услуги в ответ за подбор требуемых им материалов и реагентов. И он честно их оказывал... некоторое время. Но когда аппетиты его росли, или когда покровитель начинал опасаться собственного "подчиненного", могли быть варианты. Но чаще всего этот вариант был один – зачистка всех, кто знал слишком много.

В Империи Рук случилось то, что случалось еще реже – кто-то из могучих и влиятельных обитателей реальности не просто узнал о нем, но и смог либо разозлить, либо заинтересовать, что оборачивалось кровью, жертвами и таинственными исчезновениями. В тот день, если верить патриотичному писателю, что и создал упомянутую книгу, тварь получила ощутимую плюху, когда ее почти заманили в ловушку под удар божественного покровителя Золотой Династии – Гуанти Шай Моотоу, Владыки Обезьян. В отместку тварь выждала пару лет и почти обезглавила великую империю, накрыв дворец мощнейшим куполом-колпаком и призвав едва ли не тысячу тварей из Грез. И если бы не личное повторное вмешательство божества, прикрывшего последнего наследника, то Империя Рук могла бы остаться без головы.

Были и другие источники информации, но по большей части они повторялись, дополняясь лишь мелочами. Но информации все равно хватало для того, чтобы сделать выводы и начать думать над решением проблемы.

Вся тактика Ткача состоит в том, чтобы закидать противника просто непомерным количеством собственноручно созданных тварей, одновременно нанося чудовищные по силе удары дистанционной магией Грез. Я расспросил Барглора и тот все-таки продемонстрировал мне воспоминание о своем сражении (непрерывно пребывая в готовности атаковать и, как минимум, побольнее ударить перед гибелью). Часть я мог бы повторить, но не желал марать руки в такой мерзости, часть не до конца понял, а вот часть мог и сам сделать. Как минимум, его странные, но чудовищно эффективные атаки, напоминающие комки зеркальных нитей. Это ведь именно таким ударом он почти убил Гестию, еще тогда, в Каменной!

Возьму прием на вооружение, если я правильно понял методику его создания. Совместное использование Граней и Витания, плюс еще что-то, куда более странное, не до конца ясное. Но основу я уловил и смогу частично повторить, а частично и под себя переработать.

Сила врага моего, как и его жестокость, хитрость и опасность вызывали невольное уважение и опаску. Мне, – нам, – придется сильно постараться, чтобы доказать ему, что даже самые большие шкафы, порою, падают.

Кому, как не Герою заниматься такой работой – поверганием в прах очередного непобедимого и неуязвимого чудища?

Как будто что-то новое.

Глава четвертая

– Не прими за оскорбление, Томм, но у вас тут глушь совсем глухая. – Доверительно сообщаю старому стражнику, одновременно отхлебывая из кувшина не самое плохое вино и убедительно имитируя легкое охмеление. – И ладно я еще, мне-то, пока есть выпивка и бабы, все нормально. Но вот наши дамы клятвенно пообещали мне, что если они не смогут в ближайшее время потратить свою законную часть добычи на обновление гардероба, то мне не суждено дожить до весны.

– Это да. – Кивает мужик, тоже отхлебывая эль и старательно имитируя трезвость. – Моя зазноба нигде не авантю... авеню... аменюристка, а если без рынка и тряпок своих остается, то допилить может сурово, куда там плотнику! Так шо я тебя, Тин, понимаю. А раз понимаю, то организую вам местечко в колонне. Но, эт, уж извини, не бесплатно.

– Так я забесплатно и не предлагал! – Радостно и пьяненько отвечаю, уже предчувствуя успех своего начинания.

Говорили мы о том, как можно было бы нашу славную пятерочку (и тайно идущую вдалеке Ыгру) пристроить к колонне стражников. Колонне, следующей в куда более крупный город под названием Тавимарк, в котором даже подключение к имперской сети телепортов есть. Обычно стражники сменяются не зимой, а по весне, но этот отряд тащит с собой какие-то важные документы. Потому простых ребят с улицы в компанию они не возьмут. Мы бы и сами ушли во снега, но тут же такая засада – подозрений мы таким образом вызовем столько, что если кто-то не поленится сделать запрос в Аренам, то будет нам дополнительная проблема.

Мое желание увязаться в хвост отряду стражи, который везет ценную информацию, что потенциально является той еще бомбой в руках диверсанта, могло бы показаться подозрительным, если бы не несколько мелочей. Самой важной из этих мелочей можно считать тот факт, что ничего важного в этих бумагах нет. Колонну вообще отправили только потому, что первому помощнику главы городской стражи Аренама нужно срочно повидаться с попавшим в какой-то переплет младшим братом. Для того и куча солдафонов, чтобы была возможность говорить не от имени одиночного провинциала, а от имени командира отряда бравых вояк. Перестраховка, тем более что никто не даст ему реально устраивать побоище, но перестраховка из тех, что легко помогает урегулировать конфликты и пережить неприятности.

В документах же содержалась не стратегическая информация и даже не налоговые ведомости, которые точно не выпустили бы из-за стен зимою и без действительно серьезных причин, а обычная переписка больших дядек, вельмож и прочей братии. Не то чтобы она не могла быть использована при попадании в чужие руки, но ценность их, на взгляд Империи, была почти нулевой. Но, раз уж выдалась возможность отослать письмецо за казенный счет почти даром, то почему бы и нет? Самую вкусную переписку эти люди привыкли доверять либо связным амулетам (дорого), либо собственным людям. А тут так, баловство и несерьезные проекты.

И все об этом либо знали, либо слышали, либо догадывались, так что не стеснялись пристроить в колонну своего человечка, если тому нужно было по делам съездить. Томм тоже знал, а потому даже сам предложил этот способ выбраться из города, стоило только мне достаточно убедительно начать жаловаться на наседающих на меня женщин. Не самый плохой, по Алурейским меркам, человек. Из тех, что не побрезгуют подобрать плохо лежащее чужое, но не станут нагло воровать и забирать последнее. На Земле таких называли мудаками, а здесь он едва ли не святой сподвижник, пусть и с оговорками.

Для того, чтобы попасть в колонну, мне почти не пришлось прикладывать финансовых вложений, если не считать десятка серебряных монет и пары кувшинов выпивки, которая на меня все равно не действует. Куда больше пришлось заморочиться, чтобы отправку этой колонны организовать, устроив проблемы брату уважаемого стражника и подтолкнув самого стражника к личному вмешательству.

Я бы сказал, что мне стыдно за такую подставу, но тот братец, – тоже сидящий в страже на весьма хлебной, пусть и более скромной должности, – был сам виновен в своих проблемах. Вернее, он-то перестраховывался, зная куда, кому и сколько заносить, но раз уж связался с продажей нелегального товара (бедняков и бродяг) гильдии магов Тавимарка, то будь готов ко всякому.

Например, к тому, что твои люди прикроют от чужих глаз и шума своих партнеров из людоловов, когда они будут тащить куда-то двоих отчаянно ревущих и совсем мелких девчонок. Трем парням из кожевничьего цеха даже по бокам надавали, чтобы знали, на кого пасть разевать. Сам Оттис Таурам даже не обратил внимания на эту ситуацию, когда ему доложили о ней его люди (те самые, что сначала "не увидели нарушения", а потом отпинали тех, кто его увидел). Ну, случилась накладка, так он всем давно на лапу дал. А девки? Не взял бы он эти деньги, то взял бы кто-то другой – офицеров стражи много, а денег мало. Да и кто тех бедняков вообще считает-то?

Так он думал и был совершенно прав.

Если бы речь шла об обычных девках, а не двух дочерях одного из крупнейших дельцов Тавимарка, заодно обладающего самым крутым нравом среди обладателей схожих капиталов. Дочерях, что решили втихую сбежать из дома, прямо как в прочитанной ими книжке, чтобы найти зарытые под воротами города сокровища. Потому что где бы их вообще нужно было искать, как не под воротами? Между прочим, мешочек из заколдованной змеиной кожи, в котором лежат почти три десятка высококачественных рубинов, нужно будет реально из-под ворот как-нибудь забрать.

Клянусь святым Интернетом, что вообще никак не причастен к первой части злоключений двух дур, которым мозгов добавят только розги и время в равных пропорциях. Наоборот, я им еще и жизни спас, когда они попали в закономерный переплет. Так-то, когда они попали бы в руки не рядовых исполнителей, – таких же бродяг, но уже на зарплате у людоловов, – а к более умным и осведомленным начальникам, к которым стекался пойманный товар, то была бы беда. Быстро поняв, что девочки слишком ухожены, а вся их "маскировка" ограничилась слямзенными у детей прислуги одеждами и перемазанными в земле лицами, то им бы начали задавать вопросы.

А узнав, чьи они дочери, их бы прикопали от греха и быстро покинули бы город. Часть могла бы даже спастись, ведь батя у девочек, несмотря на нрав, все же не Императором Веков был, а просто богатым и умелым торговцем. Я же немного сбил восприятие приехавшим на сезон людоловам, не дав увидеть очевидное. Забегались, отвлеклись, сглупили – такое и без всяких попаданцев случается. Они же прибыли в город ненадолго, именно тогда, когда бродяг и выгнанных из домов бедняков будет на улицах много, а хвататься их станут нескоро – холод, замерзли где-то. У них вообще есть два сезона, если речь идет о городах: ранняя весна и средина зимы – любимое время "легальных" людоловов или тех, кто таковыми притворяется.

Зимой, согласно негласным договоренностям, им никто не мешает ловить бродяг и бездомных, ибо те и так подохнут, а в рабстве у них хоть какие-то шансы есть. Как будто большая часть из них идет не на мясо для магов или разводчиков зверей. И как будто не загребали такие гады вполне себе не думающих замерзать и даже имеющих дом бедняков, просто не вовремя вышедших из дома. Есть, знаете ли, такие чудища, которых можно под седло богатого рыцаря поставить, но если не хочешь ждать десяток лет, пока оно вырастет, изволь покормить его мясцом разумных существ. Ну, а весной, эти же коммерсанты скупают у городской бедноты лишних детей. У этих шансы уже побольше – их на мясо пускают редко, ведь уровни и статы у тех никакие, в ритуалах бесполезные, да и самого мяса на костях немного. Прислуга, чернорабочие, или школа гладиаторов для самых крепких. Иногда выкупают в отроки при армии или еще куда-то.

Девочек осматривать не стали, как не стали и слушать их крики – все они орут. Вероятно, именно их не собирались отдавать на жертвы для ритуалов и прочую черноту. Все же конкретно эти людоловы были довольно трусливыми и связываться с откровенной чернотой не желали, опасаясь нарваться если не на законников, то на устранение от заказчиков.

Не стали они и сдерживать свои слова, скрывать имена и клички, да местоположение, – тоже не мое влияние, – ведь все необходимые бумаги были у них куплены. Окажись две соплюхи просто дочерями богатых родителей, то они бы обошлись всего лишь выдачей девочек за награду от родителей. В худшем случае штрафом.

Мое влияние началось тогда, когда я разжег воспоминание одного из цеховых кожевников о том, что точно так же, когда-то, скрали его старшую сестренку, которую он больше никогда не видел. Неудачно вышла помои вылить, да так и пропала, а стража "ничего не видела". Разжег воспоминание, да еще и убрал у него все тормоза, которые могли заставить замолчать, опасаясь за свою жизнь. Тоже не слишком сильно пришлось влиять, самую малость.

Девочки только и успели сказать, что живут они в Железном Квартале, названном так за обилие высоких железных и стальных заборов, вернее, чаще всего, просто каменных с железными зубцами на них. Туда стража пускала немногих, а за попытку пролезть могла и добавить пиз*юлин потерявшему берега ремесленнику.

Мимо стражи он просочился на чистой удаче, – да-да, удаче, будто наваждение какое, что все в другую сторону смотрели, а не ржали над его потугами незаметно красться, – а потом сделал еще большую глупость, посекундно твердя себе о том, что он – идиот. Но образ сестры, потускневший, но все еще наполненный теплом и нежностью, не давал поступить логично и забыть о двух, наверняка уже надежно спрятанных, дурах. Тем более что они могли и не жить в этом квартале, просто похваставшись или попытавшись блефовать перед похитителями. Да и срать всем на прислугу и их детишек (сами кожевники, будучи чуть навеселе, тоже купились на "маскировку" под детей простых рабочих), чтобы из-за них устраивать поиски.

Но он просто не мог заставить себя не попытаться хотя бы сообщить, хотя бы рассказать. В первом доме его, на вопрос, не пропадали ли у них две девчонки, просто послали, не став слушать. Во втором, выслушав его объяснения, добавили того же лекарства, что уже выписали стражники, и только чудом, – да-да, чудом, – рядом не оказалось стражников, каким его могли бы отдать на руки, чтобы вышвырнули ублюдка вон. В третьем, четвертом и пятом ему даже не открыли, посчитав попрошайкой.

А в шестом, стоило ему только задать вопрос о девочках, уже почти отчаявшись не то что достичь успеха, а хотя бы свалить оттуда при своих, едва не убили сгоряча. Спустя двадцать минут, когда похожий на разъяренного борова-мутанта торговец все же удосужился выслушать беднягу, не прерывая его угрозами (очень поэтичными!) того, что с ним и его хозяевами сделают за такие маневры, мой план завершился.

Папаня, тот самый боров-мутант, был дядькой умным, а потому и сам прекрасно знал, что первым делом сделают людоловы, поняв, кого именно они случайно захапали. Седея волосами на жопе, он начал действовать строго так, как и ожидалось незримо наблюдающим за ним мною. Спустя двадцать минут, полсотни его личной карманной армии (а то богатого торгаша все обидеть да ограбить норовят!) уже двигались в направлении того места, где "не замечали" людоловов.

Попытавшихся остановить их стражников (не тех же самых) избили и поломали им все конечности, не став добивать только на случай, если девочек все же спасут. А если бы не спасли, то лучше бы им самим убиться (затем-то им конечности и ломали, чтобы не убились), прежде чем Борей Цахорский вернется за ними. О том, что это такая провокация, он не слишком переживал, проверив слова кожевника своим классовым умением определения лжи.

Спустя еще час, подлеченный и одаренный полным кошелем серебра да кольцом с пальца Борея, кожевник уже был сопровожден к своей комнатушке в родном цеховом квартале, а сопровождающие от имени Борея отмазали его за прогул и отсутствие на работе. Это ведь уже день был, а люлей от стражи и людоловов их тройка получила вечером прошлого дня.

Девочки выплакались и уснули крепким сном, а батя, давший клятву именем Такия Звона Монет, в храмы которого приносила дары вся его семейка на протяжении пяти поколений, что никогда не подаст ни одному людолову руки (очень уж ему запала история с сестрой кожевника, особенно на фоне пережитого), начал искать виноватых. Это в Тавимарке у Борея была зимняя резиденция, а так-то он крутился в столице и ворочал такими суммами, что даже весьма влиятельным людям было приятно делать ему услуги и неприятно переходить дорогу.

А ведь дядя, торгующий преимущественно мехами, тканями, качественной выпивкой, – но не вином, – и сладостями, подумывал над тем, чтобы и скупкой упомянутых лишних детей промышлять. Его люди закупали те же шкуры для мехов, которые потом шли его личным мастеровым, в отдаленных деревеньках и мелких городах, где таких детишек хватает. А конкуренции с уже имеющимися коммерсантами он, конечно, опасался, но умеренно опасался. Теперь же, могу поставить на то свои зубы, он в это дело даже под прицелом арбалета не ввяжется.

А все потому, что его на путь истинный наставил такой милый, добрый, всепрощающий и великолепный человек, как Константин Юрьевич во всем моем великолепии. Хоть бери, да надевай святой нимб на голову, только он же будет меня обжигать, зараза такая!

Из Аренама мы вышли спустя две с половиной недели после сражения с кровопийцами – все та же проблема наличия нормальных караванов. Ыгра за это время успела полностью выжрать в ноль всю дичь в округе города, и без того не слишком обильную, и по весне охотники явно зададутся всякими вопросами о причинах исчезновения всего, что крупнее бурундука.

Кровососка справлялась с поставленной задачей не без шероховатостей, но с немалым энтузиазмом, помноженным на холоднокровность, опыт и абсолютную безжалостность. Я не мог приказать твари испытывать человеческие чувства, ибо для этого надо быть, по меньшей мере, Богом, имеющим подходящие Аспекты, но не бедным мной. Приказ исполнялся ей по букве и духу, но, святой Рандомий, она ничуть не поменялась. Внешне, конечно, видок у нее такой, что и у мертвяка все встало бы, даже если для начала ему пришлось бы отрастить вставаемое заново, но вот в глубине... Я могу считать себя реально хорошим сенсором и потому, к сожалению, видел, чем она была.

Все эти две недели я соблюдал свое слово, так и не увидевшись с ней глаза в глаза. Я просто боялся, что таки не удержусь и прибью ее ко всем чертям. Разница между монстрами и чудовищами, простите за каламбур, чудовищна, но разница между чудищами и тварями вообще невообразима. Больше всего меня бесила даже не суть твари, что пряталась за обликом прелестного создания, от человеческой женщины отличающейся исключительно бледностью кожи и отлично замаскированными клыками (если не улыбаться, разумеется). Нет, меня бесила ее привязанность к моей персоне. Просто представьте, что в вас искренне и всем сердцем влюблен, совершенно особой любовью, серийный маньяк, убийца-людоед и некрозоопедофил.

Я, конечно, толерантен дальше некуда, но терпеть рядом с собою это было выше моих сил. Нет, если бы не мои сенсорные способности и ясновидение, то ей вполне хватило бы мастерства притвориться нормальной женщиной, только клыкастой. Но я-то всегда знал бы, что она притворяется! Вместо меня с ней связалась Гестия, отдавшая несколько десятков особых зелий на случай критически важного сражения и накрывшая своим туманом ее, теперь уже только ее, гнездо.

Последнее, кстати, предложила сама Гестия, считая нужным усилить тварь еще больше, проверить свои способности на чем-то сильнее обычных орков и, как показало ясновидение, несмотря на ее попытки это скрыть, получить дополнительную власть над кровопийцей. Не то, чтобы она сомневалась в ее ко мне верности, но искренне считала нужным иметь на комарика дополнительные источники влияния.

Пришлось связаться с тварью через зеркало, – в котором она отлично отражалась, – в ее ванной (отмывать грязь и пятна нужно даже не совсем живым тварям). Мой новый приказ о получении дополнительного запаса зелий, ценою в сумму большую, чем все ее гнездо видело за время своего пребывания в Аренаме, она восприняла исключительно положительно, даже если и исключить влияние кольца. Предложение о новом усилении, пусть и более медленном и ненадежном, тоже стало для нее приятной новостью.

Вот то, что подчинять и менять ее буду не я, не сильно ее обрадовало – сама мысль о том, что кто-то может посеять в ее голове те мысли и желания, что будут угрожать мне, вызывала злобу, близкую к кровавой истерии (это их аналог ярости берсерка). Пришлось спасать ситуацию тем, что сообщил, мол, Гестия, как и она, тоже получила все ту же обработку. Это тут же примирило ее с ситуацией. Правда, ясновидение подсказывало, что она полностью и на тысячу процентов уверена, что Гестия сделает из нее покорную ей куклу. Просто потому, что она сама, в такой же ситуации, сделала бы ровно то же самое, без малейших сомнений. Мировоззрение тварей, что вы хотите-то?

Гестия, несомненно, не отказалась бы вложить в кровопийцу несколько ключей-закладок, но не более, ведь ей это банально не нужно. Впрочем, мои приказы тварь даже не думала оспорить, даже помыслить боялась о том, чтобы хотя бы внутренне не согласиться. Полнейшая покорность, столь же уродская, сколь и ее внутренняя суть.

Гестия не стала накрывать все гнездо, опасаясь задеть прислугу и быков, что служили кровопийцам, ограничившись только комнатой самой твари. Концентрация ее силы на таком жалком клочке была просто сногсшибательной, а уж если учесть то, что кровопийца даже не сопротивлялась, едва не помогая менять себя, подсказывая и направляя, то процесс ускорился многократно.

Гестия возвращалась в снятый нами этаж таверны только на ужин, да ради короткой беседы, посвящая все остальное время переплавке "союзницы". Тария попробовала было пошутить про подружек по постели, но заткнулась поймав яростный, – у флегматичной, аки скала, Гестии! – взгляд туманной девы. Мне реально казалось, что еще немного и она Тарию ударит, пусть и не кулаком, но пощечиной. Успокоились обе довольно быстро, а Тария искренне извинилась, но кошка между ними пробежала надолго.

– Я не лезу в ее разум больше того минимума, что Туман делает без моего контроля. – Объясняла она, задумчиво шевеля кистью, то лишая ее сустава, то вновь его воссоздавая. – Больше плотского желания, больше удовольствия, больше желания. Не скрою, я оставила в ее разуме якоря на случай, если она слетит с катушек... Но вручную править этот разум выше моих сил. Боюсь, уж простите, но мне действительно страшно, что эта грязь может перейти и на меня.

Тария молчит, обиженно дуясь на всех нас и на себя в первую очередь, за то, что не удержала язык. Лосий и Ганс вообще отсыпаются после загула по борделям (всем четырем, хотя самый дешевый они просто издалека посмотрели и ушли, не войдя туда), оставив нас втроем.

– Пожалуй, только вам, Тин, могла прийти в голову такая идея. – Выдает аристократка, ставшая чудищем, с совершенно нехарактерной для себя широкой улыбкой, что для нее будет аналогом гомерического хохота. – Превратить тварь, настоящую, старую, опытную, отожранную, в какого-то паладина... Это нечто. Пожалуй, об этом в летописях еще не писали, хотя мои наставники и утверждали все скопом, что под нашими Сестрами повторялось вообще все.

Тут уже и танцовщица начинает похихикивать, осознавая комичность моего решения. У нее тяжелее всего с восприятием самой концепции тварей и того, чем они ужасны, но иронию оценить девушка в силах. Ну и к Гестии подлизаться пробует. Хуже всего то, что бывшая военная специалистка обиделась не на намек на ее возлежания с тварью, а на саму безалаберность и бестактность горожанки, которые ее откровенно злили.

– Что ты в нее вложила и что вложишь? – Спрашиваю, не давая вспыхнуть очередной искре раздражения в душе Гестии.

– Я не трогала эффекты вашего подчинения. – Тут же включает она режим доклада старшему офицеру. – Для меня это слишком сложно и вообще опасно, так что я работала почти полностью над одним лишь ее телом. Усилила и извратила те ее умения и аспекты, что она и так имела. Способность выпускать легкие феромоны усилилась и расширилась. Не до уровня вашей огры, но лишь немногим ниже. Гипнотический взгляд ее глаз стал более мощным и куда легче внушает похоть. Клыки могут впрыснуть не только разлагающие ферменты, но и целую плеяду составов, далеко не все из которых связаны с похотью. Еще... я немного дополнила ее рацион, если так можно сказать.

Если до последней фразы я слушал спокойно, не особо обращая внимание на сказанное, то после этого, что я, что Тария, сначала подавились воздухом, потом переглянулись, а потом девушка очень осторожно уточнила:

– То есть, она теперь сосет не кровь, а... именно то, о чем я думаю? – Если она сейчас захохочет, то Гестия точно ее стукнет, но сам я Тарию осуждать не стану, ибо сам с трудом удерживаюсь.

– Кровь все еще необходима, просто семя может дать ей не меньшее усиление перед битвой. – Раздраженно и несколько смущенно (?), отвечает нам Гестия. – При этом эффекты от обоих типов пищи дополняют друг друга... Да не ожидала я, что мой талант настолько зациклится именно на этом изменении! Хотя сейчас я понимаю, что мысль напрашивается, но не всем дано такое извращенное мышление, Тария! Тин, и вы тоже? Скажите ей что-нибудь, Тин! Хватит хохотать!