Текст книги "Его искали, а он нашелся (СИ)"

Автор книги: Avada Kadavra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 140 страниц)

Ганс, вон, регулярно брал у меня уроки в применении скрытности, навык которой у него появился со вторым классом. Даже жаль, что наши силы настолько разные, так как Тень прикрывала и прятала меня куда лучше, чем Ганса его Тропы. Зато он наловчился просто таки виртуозно эту скрытность взламывать, вычисляя невидимок по косвенным влияниям на окружающую реальность.

В гильдии мы просидели еще полчаса, пока наш отряд таки не внесли в реестр столичных авантюристов и не выдали необходимую грамоту. Эту грамоту, случись чего, нужно будет показывать стражникам, реши они к нам прикопаться. Особых привилегий наш ранг не дает, но позволяет пользоваться услугами гильдейских специалистов, пусть даже с немалой наценкой. Немалая-то она немалая, но все же меньшая, чем для полных чужаков.

О пропуске в библиотеку пока ничего не ясно – туда многие хотят попасть, а очередь длинная. У гильдии есть своя квота на засылаемых туда специалистов и за хорошие деньги можно спокойно примазаться к группе таких специалистов. Они пойдут искать свои запросы (чаще всего о каких-то древних артефактах, руинах или прочих памятниках былых времен, которые полевые команды смогли добыть и дотащить в относительно целом состоянии), а примазавшиеся уже свои. Вероятно, на точно такие же темы, но уже для себя родимых.

Намеки по поводу того, что если у нас ничего не выйдет или поиски окажутся слишком длинными, дорогими и муторными, то гильдия с радостью выкупит наши тайны, были даны лишь единожды и больше не подымались. Вежливые люди – дают самим себе шишки набить. Статистика такова, что подобные нашей "легенде" наивные дурачки, думающие, что они нашли секрет всемогущества и его осталось только правильно расшифровать, сюда приходят так часто, что их даже не считают.

Главное самому не оказаться в этих дурачках.

Сидя в снятом домике в полном одиночестве, можно понять довольно многое. Пока команда моя вовсю тратит выделенное им золото и гуляет по красочным улочкам Вечного, я только и мог, что лежать на кровати, жевать изюм и плевать в потолок. Нет, меня приглашали, но я сам отчего-то не захотел поразвлечься. И даже поразвлечься в своем любимом стиле, как коротал время в Тавимарке, тоже не желал, хотя уж в столице интересных историй было вдоволь. А еще большее количество интересных историй можно было устроить!

И, тем не менее, Костик валялся на кроватке, продавливая и без того старенький матрас, сделанный из стеблей какой-то особой травки, из-за чего спать на нем очень даже удобно. История того, как хозяин снимаемого нами домика получил в свое владение эти матрасы, вместе с небольшим сундучком серебра и шрамом на левой ягодице, могла бы быть примечательной, если бы не это странное чувство, что не переставало меня глодать ни на секунду.

Я даже не пытался, подобно тому, что делал в Тавимарке, прочитать город ясновидением. В первую очередь из-за того, что легко мог бы и надорваться – тут и защиты от видящих несравнимо лучше, и объем чужих тайн ужасающ, и настроение не располагает. А еще я легко мог засветиться на радарах других видящих, не обязательно Ткача, которых тут тоже собралось, аки блох.

Но.

Даже не читая город, не слушая отзвуки чужих грез, не ища в лабиринтах отражений потерянные тайны, я не мог перестать испытывать это странное и назойливое жужжание над ухом. Не долбящий в основание черепа марш кованых сапог заблудших, а словно комариный зуд, не над ухом даже, а далеко-далеко, возможно в соседней комнате, на самой грани слышимости. Когда ты даже не знаешь, действительно там кто-то зудит, или у тебя просто воображение разыгралось. Будто ты уже почти спишь и не можешь понять, пришли эти звуки из твоих собственных снов или таки являются реальностью.

Бесило просто неимоверно.

И вот на очередной выплюнутой в потолок виноградной косточке я словно уловил еще что-то. Столь же неразличимое, непонятное и неточное, не улавливаемое обычным ясновидением, но все же слишком реальное, чтобы быть выдумкой. В этот раз, сознание интерпретировало навеянное ощущение не звуком, а этаким запахом. Будто лишняя нотка в изысканном парфюме – неразличимая за основным букетом, но портящая оный букет.

Встаю из кровати, накидываю свой верный плащик, после чего выхожу на небольшой балкончик. Отсюда очень приятно наблюдать за еще пустыми улочками, или даже за улочками полными, считая случайных прохожих и распивая терпкое вино с медом и приправами. По крайней мере, именно так коротал здесь вечера наш арендодатель, пока не поменял место жительства.

На затылок упали первые капельки талого снега, что уже потихоньку сползал с крыш, превращаясь обратно в воду. Самые холодные месяцы давно прошли, бурь и метелей уже давно не было даже в Тавимарке, а Вечный и вовсе находится в куда более теплых климатических широтах, чем упомянутые Тавимарк с Аренамом. Тут, скорее, удивительно, что в Вечном вообще выпало столько снега, а зима вышла такой суровой, ведь обычно они куда мягче проходят.

Именно в этот момент я понял, что именно так долго висело у меня на краю сознания. Почти потерял нить мысли, когда целый пласт мокрого снега съехал, обдав холодом и влагой непокрытую голову, но каким-то чудом все же удержал ее на плаву. Мысль достаточно простую, до которой дойти не так уж и сложно, но только не ясновидением. Оно все так же молчало, не указывая ничего опасного для меня или моих соратников. Вероятно, оно даже выдавало вполне корректные данные.

Вывод я сделал не за счет ясновидения, а больше отталкиваясь от самого базового аспекта пророческого транса, который как раз и требует полного сосредоточия и специфических условий для активации. Я его не активировал, нет, но все же что-то разобрал. Что-то, отчего мое лирическое настроение и ленивая нега... не пропали и не рассеялись дымом, но все же приутихли.

Вечный пах медным привкусом застарелой крови и неуловимой ноткой чего-то гнилостно-сладкого. Этот запах прятался за пылью и железом, всеми оттенками волшебства, что свили себе царство в столице Империи, тонким перезвоном паутинок чужих интриг и тихим шелестом погружающихся в плоть клинков. Проблема была не в том, что это предчувствие было мерзким или опасным, ни в какой мере. От тех же рабских рынков, площадей для казней, тюрем, питомников магических гильдий темных направленностей веяло куда сильнее, жестче, омерзительней! Но эти засветки были, я их ощущал, различал столь же легко, сколь легко мог различать их легендарный, обаятельный и очень скромный ясновидец.

А только что учуянного аромата не было.

Не было даже для меня! Со всеми моими титулами, задранными характеристиками и любовно взлелеянными навыками. Честно говоря, это могло быть что угодно. Да хоть какая-то тайная операция Очей, прикрытая мифическим артефактом, а то и не одним. Или личные интриги императорской семьи, которые уж точно накопили достаточно способов скрывать свою деятельность, чтобы даже всевозможные небожители не лезли в их дела. Купол тайн, накрывающий всю столицу и намеренно затирающий все линии судеб, что связаны с отдельными планами и намерениями тех, кто такой купол устанавливал. Гипотеза рабочая и, вероятно, истинная.

Но что-то во мне не верило в то, что все будет так просто.

То ли интуиция, то ли паранойя, то ли печальный опыт моего взаимодействия с миром, но я имею ничем не обоснованные подозрения, что в Вечном совсем скоро может что-то этакое полыхнуть. Как бы не в честь моего приезда в сей санаторий.

Три недели прошли в каком-то зацикленном режиме – устраивались мы надолго, а потому я предпочитал не экономить усилия. Особенно после едва учуянного мною откровения, которое, здраво поразмыслив, я вообще не могу считать именно откровением, а не приступами паранойи. Ясновидение видит многое, еще многое не различает, что тоже дает ответы на вопросы, но именно этот запах, запах сладкой гнили, казался мне слишком важным, чтобы его отбросить.

Я не считал себя центром вселенной, прекрасно зная, что пока я "приключаюсь", в мире происходит еще много похожих приключений. Вечный стоял уже не первую тысячу лет, переживал упадки и взлеты, осады и штурмы. Я был бы глупцом, если бы поверил, что его попытаются разрушить к моему приезду. Мол, на тебе, Костик, фейерверк, чтобы не скучно было. Все, что я имел, лишь неоформленное нечто, которое даже предчувствием не назовешь.

Тем не менее, я готовился к тому, что прямо на моих глазах с городом и всей империей случится что-то масштабное. Вплоть до падения метеорита, пробуждения местных Ктулх или еще какой гадости сравнимого калибра. Не считал это обязательным исходом, не слишком-то и верил в этот исход, больше опасаясь собственного раскрытия, но ставил эту опасность в список существующих. И в создаваемых планах рассчитывал свои действия, отталкиваясь еще и от этой теории.

Команда не прекратила развлекаться, но изрядно поумерила пыл в этом начинании. В первую очередь потому, что они уже успели отдохнуть от непрерывного забега по логовищам всевозможной живности, рассматривающей их всех в качестве провианта. Уровни и навыки, несомненно, очень важны, но психологическая усталость от такой жизни никуда не девается. И даже комфортное проживание в обители Зеленых Сисек не убирало эту усталость до конца. Второй причиной сбавления оборотов оказались столичные цены, стремящиеся от "дорого" в заоблачное "да они ох*ели" и еще выше. Сорить деньгами не сложно, но, если делать так постоянно, то еще и подозрительно. Наша легенда, в конце концов, не позволяла нам зарабатывать реально много.

Элитная команда приключенцев уровнем под сорок, – а есть у них и такие, – способна золотом вместо меди расплачиваться. Просто потому, что такие ребята уже давно вне понятий "заработка" и "трат". Гильдия с легкостью покроет любые их прихоти, просто чтобы удерживать в своем составе подобные машины смерти. Все, что они пропьют и проиграют в карты во времена своих кутежей, легко окупится выполняемыми ими задачами, которыми они занимаются в рабочее время. Это если еще не принимать во внимание весьма высокую вероятность того, что оные ребята попросту занимают одну из руководящих позиций гильдии. А для таких людей во всех мирах, личный бюджет и бюджет корпоративный (государственный) всегда смазывались в одну нечеткую сущность.

Наша шарашка с запасом тянула на звание элиты, даже по меркам Империи Веков. Не то чтобы хвастаюсь, – хотя я хвастаюсь, – просто констатирую очевидное. Больше всего трудов доставляло именно придерживать себя и свои реакции. Понимать, что ты можешь этого наглого клерка тремястами способами убить еще до того, как тот рот раскрыть сумеет, но сдерживаться и молчать, не пытаясь отвечать на его уколы... сильнее, чем позволяют приличия.

Впрочем, конкретно здесь нам всем повезло: наши уровни получены заслуженно, в жарких и кровавых схватках, в борьбе за собственную жизнь в самых разных условиях. Но получены быстро, неприлично быстро по меркам даже самой стремительной прокачки, доступной лишь очень богатым и знатным личностям. Тот же Ганс уже знает свою мощь, понимает ее истоки и пределы, но он не успел взрастить в себе гордыню и умение бравировать этой мощью, какая появляется едва ли не у каждого обладателя уровня показателем за тридцать пять.

Из всех нас, к обладанию таким статусом привыкла только Гестия, да и то по самому минимуму, а уж ей сдерживать себя достаточно просто. Лосий, Ганс и я сам не растеряли умение держать себя чуть пониже нашего самомнения. Единственное исключение – Тария, которая будучи еще простой горожанкой, отлично умела смотреть на мир, как королева на говно. Ее выручал навык притворства, больше подходящий какому-то прокачанному шпиону, чем приключенке. Кроме меня, она, пожалуй, единственная из нас, кто умеет неплохо так мимикрировать в нужном ей социуме, причем даже без ясновидения, чем она меня подкалывает иногда. Хотя лично я считаю, что ее актерские таланты имеют некую общую природу с навыками интуитов, отчего ей удается настолько точно подобрать собственные реплики и реакции. У меня такая же ботва с моей провокацией, которая с каждым днем все больше напоминает какой-то скилл на "Путь-к-Подгоранию" или "Дорогу-к-Лулзам".

В общем, мы были на этом празднике жизни абсолютно обычными и непримечательными статистами.

Главное, чтобы не столь же непримечательными, как подводная лодка в степях Казахстана.

Вязь событий, определяющих столичную жизнь, была не просто запутанной, но еще и отлично защищенной. В Тавимарке защитой от провидцев обладали считанные единицы, да и сами провидцы совсем не блистали, чтобы от них нужна была какая-то особо крутая защита. А вот Вечный был сосредоточием планов и чаяний сильных мира сего. Не только самих имперцев, но и целой кучи конкурентов и доброжелателей, пылающих от любопытства к происходящему здесь хороводу образов.

До того уровня внимания, какой я наблюдал после наших приключений в Каменной, все же не доходило. Но ведь и жизнь сейчас была мирной, своим чередом текущей и не обещающей особых неприятностей! Если такая плотность характерна для обычной рутины, то что тут станет твориться после какой-то серьезной заварушки? Еще один повод быть осторожным и параноить втрое больше обычного.

К распутыванию этой паутины я подошел с обстоятельностью, для меня не характерной. Заготовил целую кучу всевозможных зелий, как раз для помощи и лечения ясновидцев и предназначенных. Вернее, заготовил я их раньше, а сейчас подготовил то, что не успел потратить. Тщательно замаскировал свое положение и рабочее пространство от внимания из Грезы. Заготовил аж целых три зеркала, ни одно из которых не покупал напрямик, всегда добывая их через цепочку случайностей. А еще морально приготовился к очередной порции мерзости и дряни, которые на меня обязательно выльются.

Последнее было самым правдивым и опасным для психики. Грязи здесь хватало с огромным запасом, во всех ее формах и проявлениях. Бесило даже не наличие больных ублюдков, регулярно закупающих новых рабов взамен старых, "испорченных" развлечениями, после которых бедняг упаковывали в разные контейнеры. Не бродящие в трущобах маньяки и одержимые, которых все-таки ловили и давили при случае. Не всевозможные культы самых разных размеров и жестокости, не считая одиночных поклонников, культа за собой не имеющих.

Дикое, наплывающее багровой пеленой и пожирающим потроха смертным хладом, бешенство вызывала обыденность всего этого дерьма. Того, насколько просто богатому придворному шаркуну закупать жертв для своих игрищ с шипованными плетками и железными девами. Того, что всем плевать на жертв очередного маньяка, потихоньку перерождающегося в пока что слабенькую тварь, из-за того, что ему в какой-то голодный год так хотелось есть, а рядом не оказалось никого, кроме таких же как он, умирающих с голоду бродяг. Того, что большая часть культистов, прирезав очередную жертву и скрыв собственные следы, спокойно сменяла робы и плащи на повседневную одежду и шли работать работу, среди таких же, как они сами, добропорядочных граждан.

Воистину, если желаешь разбить в человеке веру в само человечество, просто надели его похожими способностями. Выдержать помогали даже не бонусы к ментальной стабильности, хотя без них я бы точно чокнулся, а редкие искорки тех личностей, которые умудрялись сохранять в душе хоть какие-то остатки доброты, столь редкой в любую эпоху и в любом мире.

На самом деле, хороших людей и нелюдей совсем немного. Мало кто способен на искреннюю доброту, самоотверженность и благородство. Но и личностей дерьмовых, которым желать смерти от утопления в отстойнике будет слишком мягким пожеланием, тоже не слишком уж дохрена. Вся проблема в том, что те, кто стоят посредине между этими двумя крайностями, не спешат вмешиваться в чужие проблемы, заботясь только о себе. Зато они, как и любые люди, с радостью преследуют свою выгоду. А быть злым, увы, слишком выгодно, чтобы отбросить эту возможность.

Какой-то мастер жертвоприношений, регулярно превращающий еще живых преступников и рабов, закупленных его магической гильдией, в полезные магические благословения, артефакты и амулеты, не обязательно злобная тварь, ничего людского не имеющая. Он вполне сносно контролирует свой класс, не ныряет в него слишком глубоко и, в отличие от одного попаданца, не рискует своей душой ради капельки могущества. Также он совершенно искренне дружит с парочкой коллег, любит свою вторую жену и терпит первую, печется о своем наследнике, для которого уже готово место в упомянутой гильдии и вообще, если присмотреться, то нормальный мужик.

Большая часть тех, кто творит то самое обыденное зло, банально плевали на всех тех, кто не они и их близкие. Оттого, наверное, бесили еще сильнее, что обосновано плевали. Потому что выгодно, потому что так легче, потому что они тоже хотят жить и жить хорошо, а не впроголодь, потому что на их места найдется десяток конкурентов, потому что все вокруг делают, думают и желают того же. Их правота заставляла подавлять бешеное рычание непроизвольно трансформировавшейся глотки.

Весь этот парад уродов не грозил мне ничем страшным. Это тебе не планарная интоксикация, грозящая растворить твою суть подобно сахару в горячем чае, а просто источник для прокачки мизантропии.

С другой стороны, не меньше было других личностей, вроде того же Ганса: честных служак и работяг, простых и живущих так, как мамка научила. Может быть, они бы тоже оскотинились при случае, но пока что случая не встречалось. Да, среди богатых, сильных и влиятельных таких было меньше, намного меньше, но они были. Люди, что просто живут и стараются выжить, в меру жадные, в меру лживые, в меру жестокие, в меру мелочные, и столь же в меру сопереживающие, честные, щедрые и великодушные. Они всегда были рядом, просто на фоне черного, так трудно различать оттенки серого.

А попадались и такие кадры, которым против воли хотелось помочь, несмотря на конспирацию. Ну а Костик и помогал, настолько, насколько позволяла конспирация. Легкое вдохновение отцу многодетного семейства, мечтающему стать архитектором, несмотря на не слишком подходящий возраст, социальное положение и класс трактирщика. В конце концов, он не разбавлял пиво, не обсчитывал клиентов и даже, о ужас, утилизировал несвежие продукты на ближайшей свиноферме.

А еще он действительно грезил о том, чтобы стать тем, кто возводит величественные башни и неприступные крепости. Мечтал с самого детства, не забывая ни на миг. Даже сейчас, справив сорокалетие, выдав замуж первую дочь и воспитав двух нормальных сыновей, он тратил темные вечера на то, чтобы штудировать дорогие и трудно добываемые учебники, возился с миниатюрными макетами, которые собирал в пристроенном к его харчевне сарайчике, повышал и получал профильные навыки и не терял надежды на лучшее.

Подкупало то упрямство, с которым он следовал к своей цели, даже понимая, насколько она безнадежна. Двенадцатый уровень это очень круто для простого горожанина, пусть даже весьма обеспеченного, но до двадцать пятого, на котором ему откроется возможность выбрать подходящий класс, он имеет все шансы не дожить. Но он не унывает, не плачется и не срывает злость на семье за то, что его мечта так и не сбылась.

Эта решимость сияла так ярко, что мне самому аж захотелось прищурить закрытые в медитации глаза. У мужика не было бустов на силу воли или концентрацию, он не обладал высоким уровнем, благодаря которому можно идти к своей цели даже на оторванных ногах. Он просто желал, стараясь сделать пожелание явью. Я встречал в окружающих волю куда более сильную, но очень редко видел, чтобы подобная воля доставалась кому-то вроде этого мужика.

Я не мог исполнить его мечту, не раскрывшись, пусть даже на короткий миг. Я не мог рисковать тем, чтобы раскрыться. Зато я мог сделать так, чтобы один из столичных зодчих среднего пошиба случайно повернул не в ту сторону, когда шел домой. И он, вынужденный делать круг, уже сам зайдет в достаточно приличную харчевню, чтобы дать отдых ногам и наполнить желудок.

Мог подтолкнуть цепь событий, чтобы этот самый зодчий решил пересмотреть свои личные заметки по поводу очередного торгового представительства, перестраиваемого в честь перехода владельца из второго в первый круг Торговых Домов. Он там был не главным зодчим, а всего лишь одним из помощников, но все же важным и полезным.

Точно так же я мог заставить этого дедушку, – а ему уже под шестой десяток, что для Алурея круто, – выронить блокнот с заметками, да прямо под ноги идущего к нему трактирщика. Мог заставить трактирщика посмотреть в этот блокнот и дать ему смелости прокомментировать увиденное. Комментарий тот был не гениальным, даже ошибочным, но заинтересовал мэтра Гомарата столь необычными познаниями недалекого с виду владельца харчевни.

Интерес перешел в разговор, а разговор плавно перетек в собеседование, которое Бормат по кличке Моржовый прошел не с блеском, но прошел. А мэтр Гомарат уволил вконец доставшего его своим пьянством дальнего родича, которому не мог найти замену, взяв на место безнадежного парня этого романтика большой стройки. С одной стороны ученик зодчего, выросший в семье зодчих, имел более раскачанные навыки, пусть даже еще и не получил класса из-за низкого уровня. Так и у Моржового они не сильно ниже, а подходящего класса нет у обоих. А еще трактирщик от природы хорошо разбирается в подсчетах и легко может организовать полевую кухню так, чтобы строителям готовили вкусно, недорого и не воровали. На полставки, так сказать.

Уже к вечеру того же дня, отец окончательно передал бразды правления харчевней в руки старшего сына, поцеловал жену и ушел на новое рабочее место. К концу недели он уже уверенно там обживался и перестал вызывать совсем уж удивленные взгляды, доказав профпригодность. Не на уровне полноценного зодчего, но подмастерьем его признали даже те, кто его невзлюбил.

Дальше уже не мое дело, но что-то подсказывает, что в обиду он себя не даст. Да, родственной протекции у него нет, но и сам он не сопливый юнец только из академии, которого могли и загнобить. Такого пошлешь, так еще дальше пойдешь показывать дорогу. В общем, я дал ему шанс, который он не просрал.

Иная история случилась с юной лекаркой, только взявшей шестнадцатый уровень. Некрасивая, если не сказать уродливая, она рано потеряла родителей и младшего брата, которые сгорели во время очередной вспышки кровавой лихорадки, что прошлась по бедняцким районам полтора десятка лет тому назад. Причем прошлась из-за того, что какие-то мудаки из гильдии целителей решили провести свои эксперименты не в гильдейских лабораториях, отлично защищенных, и не за пределами города, а в небольшом складе, снятом на оставшиеся после закупки расходников гроши.

Амбициозный целитель, притесняемый не менее амбициозным начальством, захотел создать целую группу совершенно новых зелий, помогающих от ряда опасных хворей. Не то чтобы эти зелья были дешевле, но они имели совсем другой состав, что позволило бы, в случае эпидемии, не создавать дефицита определенного набора реагентов. Увы, но как бы он ни орал на допросе о том, что утечку заразы ему устроили конкуренты, но ему нужно было лучше заботиться о безопасности. Лаборатории гильдии не зря защищены настолько хорошо, чтобы очередная зараза ее не покинула.

Гильдейцам тогда досталось так мощно, что сейчас они представляют собою аж четыре отдельных магических ордена, хотя до этого были весьма старым образованием, пережившим не одну попытку лишить их статуса государственной гильдии. На бедняков всем плевать, но ведь лихорадка недолго пробушевала исключительно в бедных районах. А казни всех причастных и не очень тоже не помогли.

Самое смешное, так это то, что если бы власть предержащие сразу же заказали в нескольких храмах массовый молебен, то заразу выжгло бы тактическим божественным чудом. Не сразу, не без потерь, но выжгло бы. Всю столицу так просто не накрыть, но ведь никто не мешал обрабатывать территорию по одному кварталу за раз. Просто все тем же власть имущим, очень уж хотелось прижать целителей, а немалой доле этих целителей хотелось избавиться от начальства и организовать свою личную гильдию, где главными будут они.

В Вечном знали, как бороться с эпидемиями, просто именно тогда никто этого делать не пожелал, ведь у них нашлись более важные и более увлекательные задачи.

А маленькая девочка, потерявшая разом всех, кого любила, истово возжелала, чтобы больше никто не умирал, чтобы хворь не сжигала заживо близких и любимых, чтобы не ходили по улицам сборщики трупов и не горели общие погребальные костры. И девочка выросла, стала лекаршей, отлично разбирающейся в травах, и просто спасала тех, кого могла спасти. Не требуя денег, хотя уж их хороший лекарь с классом заработает без труда, кроме как на покупку трав и самого минимума еды, вообще ничего не требуя.

Долго такая история продолжаться не могла, ведь подобный талант должен либо быть под контролем, либо не баламутить умы. К чести целителей, они плевать хотели на незаконную практику девки, которая магией не владела, а исцеляла в основном бедняков, от которых платы все равно не дождешься. Небольшая честь, но они ее не тронули.

А вот представители городского дна быстро оценили, какая им попалась рыбка, и сколько они могут стребовать с других за ее услуги. Не все могут себе позволить хорошего целителя, причем не всегда из-за цены. Некоторым просто нельзя показываться из бедняцких районов, если жить хотят. Вот такую клиентуру и должна будет лечить эта уродина, а не возиться с беднотой.

Уродина-уродиной, а отдать ее своим парням на потеху пахан, который полноценным Отцом был только в своих мечтах, не забыл. Может быть, и не самый умный поступок (она же его клиентов и братву лечить еще должна), но ломать строптивых баб он привык именно так. Увы, но ее эти дегенераты могли только убить, ибо чего-чего, а решимости у той, что давно успела сама себя похоронить, вместе с ушедшей семьей, хватило бы на десятерых. А вот страха за свою шкуру ей, наоборот, недосыпали.

Костик чуточку подправил вероятности, из-за чего один из подручных пахана проговорился о том, о чем надо бы было молчать. Похищение никому не нужной лекарши им бы никто даже не вспомнил, если не считать нескольких десятков вылеченных ею мужиков (или членов их семей), которые штурмовать бандитов не стали бы, но одиночек в темном переулке могли бы и прикопать. Зато чего Отцы не прощают, так это попыток скрыть доходы и слишком наглых намеков на то, что кое-кто был бы Отцом куда более успешным, чем Отец нынешний.

Вот как раз они их лежку и штурманули. Не вызывали на ковер на казнь показательную, как обычно в таких ситуациях делают, а показали силу. Все же тот дурачок не просто подворовывал, но и воду баламутил, так что повод почесать кулаки был весомым. Уже после скальпирования живьем бывшего пахана, разочарованный в нем Отец спустился в подвал. И, выслушав историю лекарши, пребывая в отличном расположении духа, дал той добро лечить, кого захочет. Ну, с учетом того, что ее могут иногда позвать подлечить кого-то из подраненных быков, причем за нормальную плату.

Этот криминальный элемент как раз отлично знал, как полезно дружить с целителями.

Чудом спасшаяся дамочка вообще никак не отреагировала на пережитые лишения, вернувшись к работе в тот же день, когда ее отпустили. Если у Моржового была мечта и цель, то у этой бедняжки вообще ничего не было, кроме той самой цели. Но уж к ней она была готова идти с такой решимостью, что остановить ее могла только догнавшая ее, как когда-то догнала и всю ее семью, смерть.

Такие люди встречались редко, запоминались хорошо, и даже не всегда им нужна была помощь, но настроение они подымали отличнейшим образом. На фоне мрака и темноты, укрывшего собою весь Алурей, любая искорка кажется мелкой и жалкой, но даже такое крохотное пламя может дать чуточку тепла и света. Для меня это было довольно важным – осознавать, что в этом мире есть и те, кого стоило бы спасти.

Потому что я даже знать не хочу, чем я стану в тот миг, когда решу, что спасать здесь уже нечего.

Не одной помощью страждущим ограничивались мои сеансы познания, хотя из прямого вмешательства только эта самая помощь, минимальная и со всех сторон скрытая, имелась в наличии. Душу Насмешника приходилось держать даже не в ежовых рукавицах, а в железной клетке, спрятанной в железный сейф, так что от приколов по любому поводу и без оного я героически воздерживался.

В небольшой и специально для этого дела купленной пустой книге постепенно прорисовывалась сложная схема столичных взаимодействий. Да, защита тут была хороша, а внимательных взглядов слишком много, но у меня имелось дохера много свободного времени, энтузиазма и навыка. Паутина распутывалась, становясь частью схемы.

Если честно, то эта книжечка теперь стоила где-то двадцать три или двадцать пять своих объемов в золотых монетах. Ну, если бы нашелся кто-то, кто реально станет эту книжечку покупать, а не убивать продавца и забирать бесплатно. Каких только планов я не раскрыл, каких интриг не нащупал, какой лжи на чистую воду не вывел! Войну начать я бы не смог, но вот локальных конфликтов создал бы несчетное множество, значительно проредив аристократию, гильдии и торговые дома. Игры престолов были весьма и весьма масштабными, хитровывернутыми и неизменно подлыми.

Не обошлось и без опасностей, хотя я уверен в том, что если кто-то и засек мое присутствие, то списал его на кого-то из конкурентов, под которых я мимикрировал. Единственный шанс того, что мое присутствие станет раскрытым, был в прямом вмешательстве какого-то божества, причем очень прямом, затратном и мощном. Нет, еще был шанс, что все заинтересованные стороны одновременно помирятся, раскроют друг другу свои архивы, сравнят эти архивы и поймут, что был рядом какой-то мутный лишний видящий. Вариант с божественным вмешательством, если что, вероятнее на несколько порядков.

В столице для авантюристов работы не очень много, как я уже говорил. Тут всем заправляет стража, магические гильдии, иные государственные структуры и торговые дома, которые всегда стоят отдельно. И, тем не менее, некий набор "квестов" можно надыбать в том числе и здесь, хотя их и не особо спешили вручать в руки гильдии.

В число заказов попадали те ситуации, которые банально не подпадали под юрисдикцию остальных сторон или же такие, которые были выданы самой гильдией. Чаще последнее. Участь подпорок в магических кругах для магов, роли тренеров для многочисленных новичков, которые вербуются прямо здесь, не дожидаясь фронтира, помощь алхимикам или даже писарям и скрипторам. Да-да, таскать документы и отчеты тут допускают даже новичков, которые желают заработать первые отметки об исполнении заказов. Ну, если отчеты старые и не имеющие грифов о неразглашении.