Текст книги "Его искали, а он нашелся (СИ)"

Автор книги: Avada Kadavra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 140 страниц)

О таких вариантах, как полноценные культы, служащие тварям из Тени, я даже не говорю. Да, подобные отморозки очень редки, хотя бы потому, что Тени, в отличие от тех же Извергов, редко заморачиваются с устройством подобного культа. Но уж те, которые заморачиваются... Скажу лишь, что большей мерой, эти организации служат не Высшим Теням, а куда более старым и страшным представителям этого племени. Древняя Тень... я такое призывать, – именно призывать, а не выпихнуть им на корм очередную тварь, вроде той жути из Края, – не рискнул бы даже со всей возможной подготовкой. И не рискну еще очень и очень долго. В идеале, так и вовсе никогда не рискну, но когда это у меня было идеально?

Возвращаясь к нынешнему положению, под защитой цитадели мы были закрыты от любой нормальной угрозы, но мы же помним, насколько порождение Троп ненормально? Именно поэтому я и пошел на все проблемы, связанные с активным Проявлением: чтобы создать участок реальности, который больше Тень, чем реальность. И когда эта чертова аномалия попробует заявить на этот кусок пространства свои права, я смогу эти права оспорить. Как минимум, я уверен в том, что мы все сможем быстро-быстро убежать. Воздействие Лабиринта очень масштабно, но недостаточно концентрировано, чтобы продавить меня слишком быстро. В идеале, вообще продавить не сможет, но все же я не рискну такое предполагать – Легенда, пусть и очень необычная, остается Легендой, даже если ты считаешь себя крутым, как сам Чак.

Мы ступали спокойно, даже Лосий, успевший взять себя в руки, но пусть я был уверен в том, что мы не шумим, не удавалось отделаться от навязчивого ощущения, что за тобой смотрят со всех сторон одновременно. Даже если кругом был камень узкой кишки очередного тоннеля. Об этом эффекте я уже читал в собранной перед походом литературе, так что не удивился такому повороту. Не обрадовался, правда, тоже – была зыбкая надежда, что цитадель защитит еще и от обнаружения.

Увы, но мы сейчас буквально внутри нашего противника, пусть даже на самом краю зоны его существования, а потому оно физически не могло нас не заметить. Оно ведь не души людские ощущает и не сигнатуры сенсорных полей, а вообще любое влияние на подконтрольное пространство. Даже с учетом моего контроля над накрытым моими чарами куском реальности... это все равно, что вырвать часть живого тела и надеяться, что этого не заметит владелец, собственно, тела. Как бы мое творение, наоборот, не вызвало усиленного отторжения и последующей атаки. Хотя, так даже лучше будет – чем быстрее мы повредим живой якорь, держащий аномалию на одном месте, тем быстрее сможем заняться процессом изгнания.

Если бы я хотел пробраться сюда незаметно, то куда лучшим вариантом была бы попытка проползти через глубинные слои Тени. Хотя, тогда я мог бы не найти нужную точку в той каше, какой выглядит пространство катакомб из-за влияния аномалии. Проще уж ножками, пока есть возможность. Тенью, если что, можно будет убежать, таща на себе группу, когда я решу, что сия задача нам не под силу.

Больше всего волновали меня наши дамы – Тария и Гестия. Лосий мог, как и я сам, выжечь себе дорогу планарным потоком, Ганс и вовсе неплохо себя чувствовал на этом празднике жизни, а вот девушки были куда менее защищенными. Тария крепко сжимала кинжал одной рукой, а второй вцепилась в Валериум. Лицо сосредоточенное, без следа привычного для нее лукавства, а взгляд так и рыщет кругом, пытаясь найти такую цель, которой можно будет прострелить башку.

Гестия приняла частично туманную форму, так как человеческая оболочка все же делает ее довольно уязвимой. Сейчас она выглядит как туманная фигура прекрасной девы, с плеч которой спадает туманная же шаль. Эта шаль тянется по земле вслед за ней, после чего подымается и тянется вверх, к потолку, накрывая группу своеобразным капюшоном. Нас туман не касается даже клочком, а вот кого-то другого он легко задушит в невесомых объятиях. Суть ее дарованного таланта, как и некоторых лично заработанных, позволяет работать и с пространством тоже, но слишком ограничено. Более того, ее талант требует времени на укоренение, а в этом месте ей никто укорениться не дает. По словам самой Гестии, если бы не мой купол, то само пребывание даже на краю аномалии наносило бы ей вполне ощутимый урон – пространство здесь постоянно дергается, словно изображение на старом ламповом телевизоре, хоть и не разрывая облако тумана, но отщипывая от него кусочек за кусочком. Она могла бы этому помешать, раскрыв всю свою мощь и выйдя на связь со Мглой, просто убрав привычную константу пространства из уравнения. Во Мгле нет ничего, кроме самой Мглы, а Гестия может частично имитировать условия этого плана. Но для этого ей нужно прекратить движение и начать укореняться, остановив продвижение. А останавливать его пока рано.

Поскольку нормально участвовать в битве Гестия в таком состоянии не сможет, то на нее легли обязанности нашего гренадера. Большая часть алхимических гранат была отдана ей с приказом использовать по назначению. Себе оставил только самые лютые составы, которые опасался давать в чужие руки.

Четвертый уровень катакомб был пройден, и мы опускались в царство аномалии, куда никто не ходит, а те, кто ходит – не возвращаются. Карты нет, да и быть не может, четкого плана действий нет, поддержки нет, мозгов, похоже, тоже нет.

– Ставлю свою шпагу на то, что это место изначально было не катакомбами, а лабораторией или даже исследовательским комплексом. – Лосий, оценивая окружающие пейзажи, не стеснялся строить свои собственные предположения.

Лично я посчитал бы, что он свою шпагу проспорил, так как для средневекового аналога НИИ здесь все же маловато места. Да, залы и акведуки тут куда больше необходимого для катакомб минимума, но не настолько, чтобы разместить тут что-то настолько масштабное. Я лично ставлю на промышленный комплекс, тем более что в архивах упоминалось о том, что на юге катакомбы переходят в старые и давно обрушившиеся шахты. Время их, в отличие от катакомб, не пощадило. Между прочим, многие предполагали, – и небезосновательно, – что именно обрушение шахтерских штреков, которое вылилось в частичное разрушение половины торгового квартала и полное уничтожение старой рыночной площади, стало причиной зарождения аномалии. Первые исчезновения под городом как раз таки начались спустя пару лет, и это если не считать пропавших без вести во время обрушения.

А раз тут были шахты, то и некая инфраструктура для обработки руды тоже должна была быть. Судя по хроникам, причем общеизвестным, прежние обитатели этой территории были весьма продвинутыми ремесленниками, составляя конкуренцию не только людям, но и гномьим кланам. Вопрос только в том, до чего могли докопаться древние шахтеры, что пробурили дырень на Тропы. Шахты ведь давно обрушены и засыпаны были, еще до того катаклизма, просто именно тогда они рухнули окончательно. И была ведь какая-то причина, по которой город оставили. Хотя последнее легко может быть вообще не связано с аномалией – вся эта цивилизация была в жесточайшем упадке еще тогда, когда Империя Веков только-только вставала на ноги.

– Я не уверена на счет лабораторий. – Прошелестела Гестия, чьи сотканные из белесой мглы щупальца прощупывали каждый клочок пространства. – Слишком узкие места, да еще и отсутствие вспомогательных помещений... Я работала в Каменной, так что знаю, как именно выглядят лаборатории. То, что было здесь раньше, не могло ими являться хотя бы потому, что нормальных исследований нельзя проводить в настолько стесненных условиях.

– Понятно. – Вмешивается Тария, успевшая немного успокоить шалящие нервишки, но так и не опустившая Валериум. – Тогда я себе твой ковыряльник заберу, раз уж проспорил.

– Давайте без фанатизма. – Прерываю зарождающийся скандал, пока и так нервные соратники не начали срач на случайную тему. – Вполне может быть, что тут была пусть и не лаборатория, но какое-то ее подобие. Оценка качества руды, поиск примесей и прочие радости работы шахтеров. Помещения тут и вправду крупные, подходящие для расположения, допустим, станков.

Не то чтобы мне было так интересно, но легкая и ненапряжная беседа изрядно разряжала накаленную обстановку. Все были настолько напряжены, что напоминали натянутые гитарные струны. Дерни посильнее, да как порвутся и еще глаз тебе выбьют! Конечно, у нас тут не компания истеричных дамочек, да и привыкли мы все, за время нашего вояжа по диким землям, к практически любым спектрам опасности, но все же это место, его пустота и тишина изрядно давили на нервы.

Как назло, даже незатыкающийся ни на миг топот кованых сапог тоже затих. Мы ведь в подземелье вошли ясным днем, а они маршируют ночами. Следуя логике, у них сейчас привал... если понятия логики и здравого смысла вообще можно применять к искаженным Тропами сущностям, когда-то давно бывшим людьми, но ставшим чем-то совсем иным. Прямо как в сказке – и обратился Иван-Царевич птицей дивною. Сказка, увы, страшненькая и чем дальше, тем больше.

Надеюсь, мне удастся эту сказку закончить на мажорной ноте.

Или на хоть какой-то.

Шестой уровень катакомб и теперь я уже не шучу, не смеюсь и не переговариваюсь с ребятами, да и Ганс тоже перестал подкалывать Тарию. Сфера теней сходит с ума, вызывая головную боль. Передаваемые ею данные не выдерживают никакой критики и постоянно меняются, причем совершенно незаметно для меня. Казалось бы, я должен быть в состоянии постоянно держать контроль над ощупываемым тенями пространством, но стоит мне хоть на жалкую секунду отвлечься, как, вернувшись к восприятию окружения, предо мною открывалась совсем новая картина. Или та же самая. Или не открывалась вообще, выдавая сплошные помехи и завихрения, в которых даже теней не было.

Это нельзя нормально объяснить, но я привык к тому, что никогда не выпускаю ничего из своей сферы внимания, а теперь у меня этого не получалось. Дело даже не в нехватке концентрации с восприятием, хотя по сотенке пунктов в каждый стат были бы не лишними. Дело в том, что эта чертова спираль буквально жрала, перемешивала, размазывала показываемые сферой картины, ломала привычные рамки понимания и заменяла их чем-то своим. Неудивительно, что сенсоры в этом месте стремительно сходят с ума. Если бы не привычка игнорировать куда более страшную мерзость, то я бы и сам мог... не двинуться, но голова болела бы куда сильнее.

Неприятным был еще и тот момент, что эта аномалия не была столь агрессивной, как лицезрение глубокой Тени, например. Она просто была, не неся в себе намеренной угрозы, из-за чего мне сложнее было отфильтровывать показываемое ей. Цена Человечности вообще не активировалась, ведь эта гадость не пыталась ее у меня отнять. Весело, однако.

Искать дорогу, а не блудить кругами, помогал Ганс и мое ясновидение, безошибочно определяя направление строго вниз, туда, где расположен центр Спирали, сердце Лабиринта, туда где эта история началась. А еще ясновидение чувствовало на нас злое внимание, постепенно сходящееся с нашими путями, что просто обязано вылиться в конфликт.

Это было не отстраненно-равнодушное, совершенно никакое присутствие аномалии, а реакция его симбионтов. Тех, кто заблудился сам и истово ненавидел остатками своей души тех, кто еще не разделил их собственную судьбу. Сколько в этом было той самой ненависти человеческой, а сколько вложенной искажением злобы, знают только они сами, но едва ли заблудшие захотят этой тайной поделиться с нами.

Первая встреча произошла довольно скоро, дав нам время среагировать и подготовиться. Вот мы еще идем, ступая по все сильнее и сильнее затеняемому камню, а цитадель вокруг нас все больше и больше проявлялась, а вот Ганс подымает руку в предупреждающем жесте, обозначающем опасность.

– Трое... или шестеро. – Выдает он вводную, морща лицо в неуверенности. – Можбыть больше, но там какой-то странный звон, чтоль... Будто они сами себе тропку тянут... аль тропка тянет их.

Мы не отвечаем, только готовясь к бою в полном молчании. Коридор здесь широкий, настоящий подземный туннель – хоть бери и трассу автомобильную прокладывай, как раз две полосы влезет. Сзади нас прикрывает резко окрепшая стена тумана, уже почти Мглы, созданная Гестией, наперед выходит Лосий и Ганс, а я стою в центре, прикрывая Тарию. Здесь я играю роль не главного рубаки, а стационарной артиллерии, прикрывающей тех, кто попадет под удар.

– Ну, и где? – Тария просто не может без комментариев, будто у нее недержание речи.

Вместо кого-то из нас ответили сами подземелья, когда из-за поворота, которого еще секунд десять тому назад там не было, вышли двое заблудших. Выглядели они словно одетые в изношенные лохмотья супруги. Обоим лет под сорок, лица некрасивые и насквозь деревенские, но у обоих девятнадцатый уровень. Идут, взяв друг друга за руку, словно и не смотря на нас. Да только с каждым их шагом, стены туннеля все сильнее изгибаются, словно это не они к нам подходят, а туннель поворачивается, змеится, извивается подобно дождевому червю. Сила чертовой Спирали в действии.

– Добрые люди знают дорогу? – Голос женщины сухой и надтреснутый, словно у человека, который долгие дни не пил ни капли воды, словно она долгие часы срывала голос в криках и плаче.

– Добрые люди знают дорогу. – Мужчина уже не спрашивает, а утверждает, пусть и слова его едва слышны, ведь он почти шепчет их себе под нос, боясь поднять глаза от земли.

Несмотря на то, что в их словах не было угрозы, но прозвучало все очень даже зловеще. А от чего бы не звучать зловеще на фоне завязавшегося узлом прохода, что сомкнулся тупиком за спинами наших гостей. А сами гости на месте не стояли, шагнув вперед... и в один этот шаг преодолели, по меньшей мере, метров двадцать, оказавшись впритык к нашей позиции.

Грохнул громом выстрел Валериума, но тускло серый снаряд, выпущенный рукой великого мастера в лице Тарии, пролетел мимо даже не дернувшейся женщины, разбившись об мигом осыпавшуюся прахом стену. С тихим звоном ударила о камень шпага, напитанная силой Небес, когда удар Лосия тоже прошел мимо цели. Противник дуэлянта даже не коснулся моего соратника, просто шагнув еще раз:

– Пойдем со мною, добрый человече. – Едва различимый шепот звучит страшнее хриплых угроз, куда опаснее рычания чудовищ.

В один шаг и мужик, и Лосий оказались возле закрывшей проход стены, в которой уже появился небольшой проход, готовый в любой миг закрыться и забрать за собой нашего дуэлянта. Вот зря он вышел за пределы цитадели, пусть она и не давала применять небесные техники, очень зря! К счастью, пусть эти несчастные и были круты для девятнадцатого уровня, да и для двадцать пятого тоже, но они смогли только удивить и немного напугать. Даже это уже немало, даже это могло принести победу им и смерть, – а то и чего похуже, – кому-то из нас. Но момент удивления прошел, а страх сменился дистиллированной злобой.

С тихим стоном, не болезненным, а скорее удивленным, уставилась заблудшая на культи своих рук, когда Ганс, которого она попыталась перенести таким же макаром, как ее муженек перенес Лосия, переместился ей за спину и отсек обе хваталки. Причем целился в голову, лишь в последний миг сумев превратить почти случившийся невозможный промах в опасную рану. Крови не лилось, хотя срез был красным и кровил, но кровь будто выливалась не здесь, текла не туда.

Тихим и ужасно злым шипением встретили Тени ответную атаку Лосия, успевшего активировать покров небес до того, как его шагнули еще раз. Мужчина возник рядом со своей женщиной, схватив ее обожженной ладонью за плечо. Выжженные глаза, похоже, совсем не мешали ему видеть. Вот только шагнуть еще раз они не успели, ведь в дело вмешались я и Тария. Мне хватило просто ступить вперед, подтащив за собой теневую конструкцию, что заставило потерявших частичку своей власти над этим местом заблудших замешкаться. И второй выстрел танцовщицы попал прямо в центр туловища лишенной рук горожанки, обратив его в прах. Огромная сквозная дыра, размером с голову, не убила ее сразу, но несколько шатающихся шагов, обычных шагов, ничего ей не дали.

Падала оземь она уже мертвой, но на лице ее не было ни единой эмоции. Ни тебе страха, ни злости, ни отчаяния, ни облегчения. Все это она уже давно забыла, все чувства были похоронены в нескончаемых воплях, попытках докричаться хоть до кого-то, страстном желании если и не покинуть заманивший ее лабиринт, то хотя бы просто сдохнуть. Она умерла уже давно, пусть и не телом, а сегодня просто отправилась туда, куда унесло ее душу – в небытие. Оттого и нет боли и страха, ведь она давно их пережила, оставив от себя лишь пустой остов, смертоносный в той же мере, сколь и ничтожный и жалкий.

Ее муж пережил ее на долю секунды, распавшись на части под ударами десятка теневых плетей. И даже так шесть из десяти плетей, напрямую мною управляемых, быстрых и смертоносных, умудрились промахнуться в упор. Рассеченное тело осыпалось на холодные камни, но точно так же не пролило крови, даже погибая. Лишь пара капелек, застывших на теневом лезвии, упали рядом с телами тех, кто когда-то, может быть, любили друг друга. Словно две последние слезинки, пролитые по их судьбам.

Странно, что теневая энергия не высушила эту кровь, впитав ее в себя. Да и само тело мужчины не пострадало, хотя удары моих техник, если я намеренно не убираю этот эффект, всегда оставляют после себя что-то среднее между обморожением и мумификацией. Тропы защищают? Перенаправляют урон куда придется, подобно тому, что я творю с помощью кражи? А хрен его знает, но неприятно – слишком я привык к тому, что мои удары априори смертельны даже для очень хорошо бронированных целей.

Лосий дошел до нас обратно, пусть ему и пришлось приложить немного осознанных усилий, чтобы не дать аномалии утащить себя подальше. Мне даже пришлось в очередной раз стращать готовых броситься на источник Неба тварей, пока он не погасил свою лампочку. Несколько минут мы стояли вокруг трупов погибшей парочки. Даже Гестия подтянула свои туманные клубки поближе. Тишину разрушил удивительно равнодушный и серьезный голос Тарии:

– Только теперь я поняла, почему тебя так тянуло эту херню порвать на лоскуты. – Обращение ко мне я встретил спокойным взглядом из-под маски, да еще коротким кивком.

Она и вправду смогла увидеть и понять, и это при ее довольно низкой чувствительности к планам и природной черствости городской бандитки. Почему-то, этот момент показался достаточно важным, пусть и мелочным.

– Формация та же. – Командую. – Лосий, не рвись вперед. Было опасно.

Короткий кивок растерявшего расслабленный и удалой вид аристократа стал мне ответом. А мы снова начали шагать, все сильнее и сильнее проявляя кокон из тварей, укрывших нас своими телами.

Путь только начинался.

После той встречи эти места словно прорвало – заблудшие посыпались на нас будто град посреди весны – столь же стремительные, сколь и опасные. Добавьте к этому необходимость временами пробивать себе путь сквозь быстро зарастающие стены и пол, и вы поймете, насколько такая нагрузка выматывает. Временами, Спираль выкидывала вообще невозможные коньки, вроде мгновенно прокрутившегося вокруг своей оси коридора. Идешь такой вперед, потом хоп! И ты опять идешь вперед, только это "вперед" уже назад!

А как насчет пола, плавно переходящего в потолок, тоже, кстати, закрученного в спираль? И сила тяготения явно взяла отпуск, потому что те искаженные, что бежали к нам по потолку, вели себя так, будто под ногами у них пол. Средние уровни у них были пониже, около пятнадцатого, но легче от этого не становилось.

Ни одного животного или чудовища, – тех Лабиринт жрал без остатка, – только те, кто были когда-то наделенными. Те, кто быть ими перестали. Они кричали, просили вывести их отсюда, спрашивали дорогу и предлагали провести. В некоторых случаях, особенно если кричали совсем еще дети, им даже почти удавалось убедить меня в том, что они действительно просто заблудились. Если бы не взгляд Героя, Взор и ясновидение, что не давали ошибиться и принять очередное порождение аномалии за человека.

Их крики напоминали запись их же плача, но еще из тех времен, когда Лабиринт только-только забирал, выдирал по кусочкам, выхолащивал и выбеливал их личности и души. Слушать это было куда больнее, чем сражаться с ними. Крепкая защита цитадели могла справиться и без нас, ведь любая попытка войти в контролируемое Тенями рукотворное замкнутое поле заканчивалась сытным обедом для везучих Теней. Такая кормежка даже потихоньку примиряла их с ненавистной работой... вернее, откладывала желание сожрать нашу компанию чуточку дальше в списке задач.

Больше всего фрагов взяли мы с Гансом. Я валил заблудших площадными ударами, просто не давая им места для уклонения и искажения пути моего заклятия. Самый минимум энергии, тончайшая пелена из темноты беззвездной ночи, но хороший контроль позволял превратить эту пелену в сотни острейших лезвий, в удушающую хватку сети, в несокрушимые жернова теневых стен. Резерв все еще садился, но теперь он садился куда медленнее – жрущие суррогаты душ, что имели заблудшие, высасывающие их жизни Тени перешли на самообеспечение и даже пополняли мой теряемый резерв. Не настолько быстро, чтобы приобретения перекрывали траты, но все же быстро.

Лосий от такого зрелища страдал больше всех – ему довольный смех и, фигурально выражаясь, сытое чавканье Теней доставляли почти физические муки. Ганс не реагировал, слишком сосредотачиваясь на том, чтобы стопорить и сбивать с прицела все прущих и прущих заблудших. Они во многом его превосходили, будучи не в состоянии поймать откат от чрезмерного использования Троп. Человеку не стоило и пытаться пересилить их прямой атакой, продавить свою дорогу там, где они творили свою. Они и так были частью Тропы, а потому могли творить все свои трюки по крайне низкому корпоративному тарифу, а уж энергия для этих дел была и вовсе безлимитной – заблудшие не уставали. По крайней мере, в пределах подземелий Тавимарка.

Ганс и не пробовал меряться с ними длиной и толщиной разных органов, начав искусно ставить подножки самым резвым, оставляя их под моими ударами или выстрелами Тарии. Больше последнее, благо я, спасибо объемным техникам, мог обходиться самостоятельно. Ганс прерывал их шаги, заставлял выпадать из ритма боя, сбивал попытки увести наши атаки иными путями и делал прочие гадости, агрументированно доказывая, что даже мелкое воздействие может оказаться смертельным при правильном применении. Он и с особо мощными чудовищами во фронтире так поступал – просто подставляя их под мои, Лосия или Ыгры удары, не вмешиваясь напрямик без крайней необходимости.

Гестия исполняла роль поддержки, лишь изредка атакуя сама, да и то, почти всегда с помощью меткого броска зелий. Бросала, между прочим, не в самих заблудших, а в стены и пол рядом с ними. Хватило и одного, чудом пойманного мною флакончика, каким-то образом едва не прилетевшего Тарии в лоб, хотя бросали его совсем в другую сторону. Алхимические гранаты почти никого не убивали, но неплохо контролировали поле боя. В месте действия зелий искаженным было куда сложнее проворачивать свои трюки.

Уверен, они не раз пытались вернуть нам наши же удары, – для них это вполне классический трюк, судя по всему, – но снаряды Валериума все же были выпущены легендарным артефактом, я свои тени контролировал филигранно (не зря тот перк брал, ох не зря!), Ганс мог проследить, чтобы его атаки доходили туда, куда хочет именно он, а Лосий просто не атаковал дистанционно.

Лицо у него дико недовольное – сам он противостоять попыткам утащить себя в глубины катакомб может очень ограничено, а без Неба и вовсе никак. Но если он начинает применять Небо, то ему нельзя приближаться к цитадели, а в одиночку слишком опасно. При случае он не теряет шанса выйти погулять, призвав гнев небесный на врагов своих. Потоки синевы сминают нескольких противников, а сам он быстро возвращается под купол, стремительно гася ореол вокруг себя. Потом восстановление резерва и повторяем. Впрочем, фрагов у него лишь чуть больше, чем у Гестии.

Попытка моего ручного чудовища атаковать туманным телом была только одна. Ей удалось удавить в своих объятиях двоих врагов сразу, а потом ту часть ее тела, что выползла из-под прикрытия кокона, просто разорвало на триста маленьких Гестий. Часть ей удалось втянуть обратно, но больше она не пыталась геройствовать.

Впрочем, роль контролера и прикрытия ей удавалась на все сто тридцать из ста, так что она не сильно расстраивалась. Гестия вообще привыкла быть бойцом третьей линии, а не воевать впереди всея баталии, так что для нее такая тактика более чем привычна. Как для сути чудовища, так и для памяти человека.

– У меня нехорошее предчувствие. – Тария прямо-таки проявляет пророческие таланты. – Очень, очень, бл*дь нехорошее!

Трудно сказать, у кого их сейчас нет, этих предчувствий. Мы выползли в огромный подземный зал, напоминающий гигантский блин для спортивной штанги. Потолок под три метра и примерно двести метров в диаметре. Ну и целая куча проходов, арок, лазов, тоннелей и прочих отверстий, ведущих сюда или уводящих отсюда. Чем-то это место напоминало нервный узел, но у меня ассоциация была с набухшей раной, где организм пытался избавиться от посторонних бактерий.

Я не возьмусь сказать, есть ли у аномалии разум, но вот какие-то инстинкты точно наличествуют если не у самой сущности, то у ее симбионтов. Нас сюда явно привели, а теперь попробуют оставить здесь навеки. Уже даже без усиленного слуха можно слышать тяжелый марш корпуса латной пехоты, впервые за долгое время нашедшего врага себе по калибру. Остается проверить, смогут ли Костик и Ко перемолоть этот самый корпус, оставшись при этом живыми и относительно целыми.

– А у кого-то их нет? – Лосий улыбается вымученней всех, ибо бесящиеся прямо рядом с ним Тени не дают нормально расслабиться.

Вообще-то, корпус далеко не самой элитной пехоты Империи не стал бы проблемой даже для меня одного. Я мог бы просто отпустить тварей, что поддерживают кокон и наблюдать за месивом – этого бы хватило. Вот только нам противостоит тот самый корпус, но измененный, искаженный и модифицированный. А еще, мы находимся прямо в центре сосредоточия их силы – зал то разрастается вширь, то скручивается в бублик, то потолок со стенами меняются местами, то еще что-то.

Имеет смысл предположить, что именно сейчас случится решающая битва, после которой нам либо придется отступить, либо дальше будет уже проще. Пятеро человек против пары-тройки сотен искаженных в сосредоточии их наибольшего могущества. Не хватает только криков "Это Костик!!!" и сбрасывания парламентеров с обрыва. Это, несомненно, оттого, что заблудшие не имеют парламентеров, а падение с обрыва не навредило бы им даже в том случае, если бы здесь были обрывы. Главное, чтобы аномалия не создала их прямо под нашими ногами.

– Всем собраться, проверить штаны и выпить для храбрости. – Говорю, одновременно подавая пример для подражания, заливая в себя один флакончик за другим.

По венам бежит жидкое пламя, разум становится всеобъемлющим и невероятно подвижным, а глаза, кажется, готовы то ли пронзить небеса, то ли вылезти из орбит. Несколько секунд я даже искренне верил, что напутал с дозировкой и сейчас отброшу коньки, но это ощущение прошло, сменившись теплотой и чувством кипящей в жилах энергии. В такие моменты легко поверить, будто ты можешь остановить планету, сойти с нее, сбегать за пивом и запустить планету обратно с одного пинка.

Вероятно, та же Тария сказала бы какую-то колкость в ответ, но именно в этот момент топот стал почти нестерпимым, ощутимо давя на мозги ментальной атакой, а в глубине самого широкого туннеля затрубил боевой рог. Кажется, переговоров не будет, а ведь я так надеялся на то, что этот штамп сработает.

Первую скрипку пустили не мы, а наши противники – целая волна искажений буквально вмялась в нашу цитадель, заставив Теней болезненно завизжать, а реальность на секунду стала почти черной, вообще лишенной света. На этот короткий миг, отрабатывающие свой контракт Тени вытащили Проявленный кусок реальности на свой родной план, спасая нас всех от неприятных последствий.

Не уверен в том, что эта атака нас бы убила, вернее даже уверен в том, что она нас не убила бы, но вот разделила бы обязательно. А в такой ситуации песенка наша резко изменит тональность из бодренького джаза в слезливую оперу. Рыдать, если что, пришлось бы нам, а не противникам нашим.

Чертова волна искажений все же затолкнула стабильный кусок реальности под ближайшую стену, сдавив сверху и снизу опустившимся потолком и поднявшимся полом, а спереди пол еще и вздыбился волной, создавая преграду, мешающую увидеть противника, но дающую им возможность нападать на нас, используя разбег. Преграда разлетелась на куски даже без нашего участия – Тени воспользовались хоть такой возможностью отомстить своей пище за причиненную боль.

Куски камня еще не опали, а в зал уже вбегали солдаты, мгновенно создавая строй, превращаясь из толпы в монолитную бронированную тушу исполинского зверя. Лица их скрыты шлемами, но даже не видя их я знаю, что там можно найти только все то же равнодушие и полное отсутствие любых чувств. Эти ребята тут плавают дольше большинства других, они уже успели вымертветь до самого последнего уголочка их души.

Дожидаться атаки, – а ведь в глубине строя могут и маги прятаться, при этом я даже знать не желаю, во что превратятся их магические способности под влиянием Лабиринта, – было бы той еще глупостью, так что пришлось атаковать самому. На короткий миг оставив защиту и прикрытие на цитадель, я начал формировать огромную сферу из теневой энергии, внутри которой уже плескался заранее скованный мною контракт.

Ударили мы одновременно – еще одна волна искажения, позволившая только начавшему разгон строю оказаться рядом с нами в один короткий шаг, и моя придумка, созданная именно для противодействия таким умникам, благодаря информации из мемуаров тех, кто в этом подземелье бывал. Обе стороны ударили успешно, обе стороны провалились.

Волна искажений действительно вмяла Теней друг в друга, ощутимо сократив контролируемое ими пространство, а сами солдаты уже стояли вот прямо совсем-совсем перед нами. Настолько близко, что я легко различал их едва слышное дыхание, видел каждую точечку ржавчины на обветшалых доспехах. Но и моя сфера не промахнулась, ударив по третьей и четвертой линии, изрядно их проредив.

Сфера, напоминающая большой гимнастический надувной шар, лопнула, выпустив рванувшие во все стороны черные капельки теневой материи, каждая из которых несла частичку "плоти" и "крови" весьма сильной Тени. Мощная гадость, стоящая на самой грани между полноценной и Старшей Тенью обладала просто невозможной регенерацией. Все ее естество, все ее таланты были направлены на развитие регенерации и живучести. А я ее убил, нехороший такой.