Текст книги ""Полари". Компиляция. Книги 1-12+ путеводитель (СИ)"

Автор книги: Роман Суржиков

– Сударь, я с радостью отвечу вам, но сперва хотел бы понимать, с кем имею дело.

Перкинс пожал плечами:

– Никакой тайны. Управитель центрального отделения банка.

– Того, что на озере?

– Юноша… – усмехнулся Перкинс. – Так что же ты понял из наших слов?

Джо вопросительно глянул на графа, тот кивнул – ответь, мол.

– Гм. Я понял, что милорду требуются бойцы, а вы можете их нанять в большом количестве, но не надежных. Милорд велел нанимать, поскольку придумал им какое-то применение. Сказал, что пошлет с вами Берта, дабы тот управлял процессом найма.

– Это все, что ты уловил?

– А что еще было?..

Не ответив Джоакину, Перкинс повернулся к графу.

– Милорд, нужно перепрягать?

– Сам как думаешь. Если сбруя порвалась.

– Что перепрягаем?

Граф вздохнул весьма мрачно.

– Подчистую. Копытнуло так, что телега кувырком.

– Ничего, милорд, проедем.

– Проедем… Когда перепряжем. Значит, такое. Языки загнать за зубы – это раз. Кем хочешь, но прытко. Заодно проверь мордатого: я ему велел. Два: возьми лохань и шустро к синему.

– Я?

– Нет, голову пошли. Синий мне нужен. Верни ему яблоко.

– Но как же…

– Я сказал: перепрягаем! Сдохла кобыла!

– Виноват, милорд. Не схватил.

– Три: дергай сеть, пришла пора.

– Милорд, горит же. Не лучше ли свернуть?

– Свернуть не успеем, порвут. А вот дернуть еще можно.

Тут Перкинс снова поглядел на Джо.

– А теперь что ты уловил?

– Сударь, если моя задача в том, чтобы все понять, то вам стоит выражаться яснее. Путаница в приказах не доводит до добра. Кроме того, я готов получать распоряжения от милорда, а не от вас.

Граф одарил его благосклонным взглядом:

– Благодарю, Джоакин, вы совершенно верно понимаете свою службу. Однако прошу: ответьте Перкинсу.

– Ну… Очевидно, кобыла сдохла – означает смерть некоего человека. Из-за этого перевернулась телега – стало быть, не доставлен важный груз. Умершего человека требуется заменить, и милорд велит вам испытать на его роль некоего мордатого, а затем синего. Кто понимается под синим и мордатым – этого не могу знать.

Никак не среагировав на слова Джо, Перкинс вновь заговорил с графом:

– Что дергаем в первую?

– Рви бельевые веревки, ужасно мешают. Хочу, чтоб ничего не сохло!

– Вы от себя?..

– Я от себя уже крякнул, добавь по своим. Сначала веревки, потом засевай. Засевай все поля, куда достанешь.

– Богами?

– И крысами. Прытко. Сей, пока сеется. Недолго осталось, скоро завоет.

– Когда завоет, милорд?

– Думаю, сегодня. Блоха сразу выпрыгнула.

Перкинс снял очки, с хмурой медлительностью протер стекла.

– Однако, быстро.

Граф буркнул что-то в ответ.

– Кем закроемся? – спросил Перкинс.

– Тут без перепряга. Катим по колее.

– Так ведь…

– А как еще!

– Виноват, милорд.

Перкинс надел очки, поморгал, вновь снял и принялся протирать.

– Милорд, не стоит ли вам… перекабаниться?

– На камень?

– Ну… или прочь.

– Прочь… – граф пожевал губы. – Нельзя прочь, никак. Первый встречный навертелит. Слишком рано телега грохнулась… Слишком громко волк завоет.

– Ладно… А хоть на камень – закабанитесь? Здесь-то… ну…

– Думаю, Перкинс, потею. На камне спокойней, но на виду. С обеих сторон: отсюда мешки, оттуда лебеди.

– Нет лебедей!

– Это пока. Скоро приплывут… А от мешков польза, пока мы здесь. На камне ее не будет.

– Милорд, – сказал Перкинс, – дыряво все.

– Дыряво, – ответил граф. – Но проедем.

Они оба глянули на Джо, и тот уже без понукания признал:

– Милорд, я понял немногое. Ситуация скверная, Перкинс предлагал некую передислокацию, вы отказались. Остальное – простите, не уловил.

– Ты – хороший солдат, – сказал Перкинс. Почему-то добавил: – Локоть.

А граф спросил у клерка:

– Носишь обручку?

Тот хлопнул себя по рукаву. Граф кивнул и повторил движение Перкинса.

Затем они распрощались. Пятнадцать воинов, приведенных клерком, остались в замке под руководством Рейнольдса – опытного рыцаря графа. Сам клерк уехал в свой банк вместе с другим рыцарем – Бертом.

Джо при первой возможности спросил у Айви:

– Центральное отделение банка – то, которое в озере стоит?

– Оно и есть.

– И этот Перкинс им командует?

– Кто ж еще.

– Там целая крепость! Выходит, он – важная птица!

– Еще какая.

– По лицу не скажешь.

– Это уж точно, – хохотнул Айви. – Кстати, ты ему понравился.

– С чего ты взял?

Айви пожал плечами – мол, по опыту знаю.

Позже этим днем прибыл другой гость. Он звался бароном Доркастером и настолько отличался от Перкинса, что служба одному господину была их единственной чертою сходства.

Барон Доркастер, хоть и не вышел ростом, но сразу бросался в глаза. Его выделяла голова идеально яйцевидной формы с зеркальною лысиной, а также красный камзол, настолько кричащий, что позавидовал бы любой гвардеец. Барон привел с собой не пятнадцать воинов, а добрых двести, в том числе полсотни рыцарей. В противовес немногословному Перкинсу, барон без умолку болтал:

– Милорд, какое счастье видеть вас целым и невредимым! Мы были в ужасе, в подлинном кошмаре, когда узнали, что сотворила ваша супруга. Как только боги стерпели такое предательство и не разверзли землю под ее ногами! Мои дочки плакали всю ночь, я никак не мог их успокоить. Сын поклялся, что возьмет меч и станет бить северян до тех пор, пока не исчезнет со свету их волчий дух. Милорд, мы вам приносим самые искренние соболезнования и заверяем, что готовы сражаться за вас до последней капли крови!

Эта сцена разыгралась в воротах замка. Графское воинство располагалось у него за спиною, во дворе, а баронское – снаружи, на подвесном мосту и подъездной дороге. Потому большинство воинов не разобрало пафосную речь барона, но тот учел плохую слышимость и в кульминационный момент выхватил из ножен меч: «Слава графу!» Рыцари барона, конечно, повторили его жест и клич. Сталь так и лязгнула, солнце сверкнуло на клинках, голоса грянули хором:

– Слава графу!

Обитатели замка воспрянули духом: серьезная подмога пришла! Однако граф отчего-то не впустил во двор большинство вновь прибывших. Разрешил войти только барону с дюжиной рыцарей, а прочих оставил за воротами. Как и утром, граф пригласил гостя в свой кабинет, взяв для охраны Джо и Айви. Барон Доркастер также взял с собой двух телохранителей, граф нехотя позволил это, чтобы не обижать вассала.

В кабинете тон беседы несколько сменился. Барон еще разок выразил сочувствие, пару раз поклялся в преданности, пошутил о северянах, которые ничего толком не умеют – даже предавать. Однако Шейланд слушал угрюмо и прервал словесный поток барона вопросом:

– Почему только двести? Вы должны были собрать под свои знамена все войска с берегов Торрея, а это около тысячи копий.

– Видимо, горе так смутило вас, милорд, что вытеснило из памяти: вы же прислали мне птицу позавчера! Войска всех вассалов никак не могли успеть так быстро. От Предлесья дней шесть пути, никак не два!

– Ваша собственная дружина составляет триста человек. Почему привели двести?

– Но мой сын и две крохи-дочурки остались в замке! Как я мог оставить детей без защиты в столь тревожное время? Эх-хе-хе, милорд, пока вы не обзаведетесь собственными детьми, не поймете, что такое отцовское беспокойство! С другой стороны, нужно благодарить Праматерь Софью, что это предательское отродье, звавшее себя вашей супругой, так и не понесло приплода. Каким стал бы ребенок, рожденный от такой матери!..

Если Доркастер хотел заболтать графа, то не преуспел. Шейланд сохранил полную трезвость мысли.

– Барон, а почему вы не привели сюда детей? Если б вы взяли с собой самое дорогое, то показали бы этим правдивость слов: мол, вы со мною до первого вздоха, или до последней капли – как вы там сказали?.. Вам бы пришлось биться до конца – если не за меня, то за своих дочек. Однако вы оставили их дома. Это очень удобно, если придется быстро уносить ноги из Уэймара.

– Но милорд, как вы можете! Славное имя Доркастеров не совместимо с бегством!

– Однако очень совместимо с хитростью и поиском выгоды. Почему все-таки вы прибыли сами, не взяв никого другого из вассалов? Барон Корбиндейл всего в дне пути от вас. Подождав один день, вы привели бы вдвое больше солдат. Отчего нет?!

– Эх, милорд… Как мне грустно слышать…

Барон поднял руки и печальным жестом огладил лысину. Как вдруг… Джо не успел ничего понять, а уже отбивал удар. Оба баронских воина атаковали графа. Они не обнажали клинков, ринулись с голыми руками, потому вышло очень быстро. Айви едва успел шагнуть наперерез, как получил кулаком в глаз и упал. Дернул врага за ногу, тот грохнулся на пол, они покатились, пыхтя и пытаясь придушить друг друга. Джо повезло: успел уклониться от первого удара и толкнуть врага в бок. Тот сбился с пути, пролетел мимо графа, развернулся, схватился за нож. Пока оружие не вышло из ножен, Джо прыгнул на врага, всю массу тела вложил в удар плечом. Баронский воин отлетел к стене, приложился затылком о книжную полку, но не вырубился, поскольку – шлем. Пришлось дважды добавить ему кулаком в лицо. За вторым ударом хрустнуло, брызнула кровь, враг осел на пол, зажимая нос. Джоакин повернулся к барону.

Доркастер с обнаженным мечом атаковал Шейланда, а тот маневрировал так, чтобы закрыться от барона письменным столом. Граф не пытался ни сбежать через дверь, ни взяться за оружие. Видимо, он очень верил в своего защитника. Джо приблизился к барону и спокойно сказал:

– Бросьте оружие.

Доркастер замахнулся мечом. Боги, как медленно! После молниеносной схватки с Сеймуром, все еще живой в памяти Джо, барон казался смешною черепахой. Джоакин дал ему время поднять меч повыше, а потом легко нырнул под клинок и треснул барона в челюсть. Когда тот начал падать, поймал за руку, вывернул, заставил бросить меч. Вытащил и отшвырнул кинжал барона. Кивнул графу:

– Прикончить его, милорд?

– Нет, лучше допроси.

Джо схватил Доркастера за ухо и крутанул. Это не слишком больно, зато весьма унизительно – будто мальчишку наказывают. Для благородного должно быть невыносимо. И верно, барон тут же взмолился:

– Прекрати, прекрати! У меня в нагрудном кармане… Подарок для тебя.

– Для меня? – не понял Джо.

– Да, да! Возьми, пользуйся! Меня только оставь!

– Сам достань. Медленно.

Он зорко следил за рукой Доркастера, когда тот извлек из-за отворота камзола некую бумагу. Джо глянул вполглаза, слегка оторопел: на бумаге имелась гербовая печать Ориджинов. Весьма правдоподобная, насколько он помнил.

– Милорд, тут что-то ориджинское!

– Это не ему, а тебе, – прошипел барон. – Прочти, дурак!

– Прочти вслух, – потребовал Шейланд.

Джо развернул листок одной рукой, другой держа Доркастера за горло. Читать было чертовски неудобно: бумага тряслась, взгляд то и дело скакал к барону, ожидая подвоха. А следовало приглядывать еще и за баронскими солдатами: один боролся с Айви, другой зажимал разбитый нос – но каждый все еще представлял опасность.

– Милорд, будьте добры, возьмите меч барона и встаньте рядом вон с тем, носатым. Если он дернется, убейте его.

Граф так и сделал, но меч он держал скверно, совсем без сноровки.

– Читай же!

– Всякому, кто… именем Великого Дома… простите, милорд, строчки скачут… за голову графа Виттора Шейланда… кто посодействует, тот получит… Тьма сожри! – Джоакин выронил письмо. – Милорд, тут обещают целое баронство за вашу голову! Подписано герцогом Ориджином!

– А есть печать и подпись?

– Да, милорд.

– Подлинные?

– За подпись не поручусь, я давно ее не видел. А печать – весьма натуральная.

– Вот подлец! Сговорился! – вскричал граф, указывая клинком на Доркастера.

А тот взглянул на Джо:

– У меня уже есть баронство, проживу без второго. Возьми себе.

– Что?

– Рубани разок – и выйдешь отсюда бароном!

Джо поморгал, силясь понять, что ему предлагают. Неужели, предательство?.. За кого же его принимают?!

– Милорд, позвольте, я с ним покончу.

– Отчего бы и нет, – ухмыльнулся граф.

Джоакин выхватил кинжал и уже занес для удара, когда Шейланд почему-то рассмеялся.

– Постой, ха-ха-ха. Ну постой же! Отставить!

– Милорд?..

Происходило нечто странное. Айви перестал драться с баронским воином, оба сели на полу, почесывая ушибы. Шейланд бросил меч к ногам Доркастера:

– Вставайте, мой друг! Возьмите свою железку, я таким не пользуюсь.

Рука Джо разжалась от удивления. Барон поднялся, подобрал и вложил в ножны меч. Сказал не без испуга в голосе:

– Милорд, когда вы думали его остановить? Еще секунда – и страшно представить!..

– Моя вина, барон. Джоакин служит недавно, я все не привыкну, какой же он быстрый. Думал, успею еще разок пошутить, а тут уже нож… Простите, неловко вышло.

– Ну, знаете ли… Хе-хе. Хе-хе-хе.

Барон рассмеялся несколько принужденно.

Джо воскликнул:

– Милорд, что происходит?! Почему… как?..

Доркастер поднял бумагу и подал Шейланду.

– Милорд, оцените, как хорошо сделано! Это приглашение на вашу свадьбу в Первую Зиму. Мой умелец вывел чернила и написал текст заново, а печать оставил.

– Достойная работа, – признал граф. – Даже я бы не отличил.

– Так это подделка?! – ахнул Джо.

Барон продолжил, самодовольно ухмыляясь:

– Вторая такая же находится в моем замке, у сына. Все вассалы графа по пути сюда заедут к нему, и он предложит каждому сговор против меня и милорда. Каждому, кто согласится, немедленно оттяпают голову. Именно для этой надобности я оставил сыну сотню воинов.

Шейланд хлопнул его по плечу:

– Благодарю, дружище. Наша маленькая сценка окончена, теперь отпустите своих людей – им, похоже, нужен лекарь. Джоакин, вы тоже можете идти. Вы снова показали пример идеальной службы. Зайдите ко мне после вечерней песни: пришла пора вам получить желаемое.

Джоакин вышел в полном смятении, польщенный похвалой, но расстроенный унизительной проверкой. Граф испытал его так, будто все еще сомневается! Будто не хватило ночного боя, чтобы убедиться в его преданности! Если бы он хотел переметнуться к северянам, сделал бы это той ночью, и граф уже болтался бы в петле, а Джо носил двуцветный плащ! Но Ориджины – жестокое, кровожадное, волчье племя, и Джоакин никогда не встанет на их сторону, и чертовски досадно, что граф до сих пор этого не понял.

Когда вышел Айви, Джо спросил его:

– Это обычное дело у графа – такие вот проверочки?

– Ну, случается время от времени. Чаще, чем хотелось бы.

– Но я-то доказал! Я, считай, графу жизнь спас!

– Так ты и просишь многого. Захотел себе Перст Вильгельма – вот и получай. Персты кому попало не даются.

Лишь теперь у Джоакина возник вопрос:

– Айви, ты знал, что граф владеет Перстами?

– Знал.

– А другие рыцари?

– Ближайшие к милорду знали.

– Но вы Перстов не носите?

– Неа.

– Почему? Неужели граф вам не доверяет?

Айви помедлил с ответом.

– О других рыцарях не скажу, это их дело. Но лично я не хочу никаких Перстов.

– Отчего так?

– Ну, мне думается… без них лучше.

Джоакин попытался расспросить, но не добился большей ясности. Айви не был ему другом и откровенничать не стал.

Когда Джо явился к графу вечером, тот был один. Восседал под портретом отца, как в первую встречу, без никаких телохранителей и вассалов. Уединение и тишина придали обстановке торжественности. Джоакин расправил плечи, встал смирно.

– Милорд, я к вашим услугам.

Граф предложил ему сесть.

– Сир Джоакин, сегодня вы вторично проявили готовность спасти меня от смерти. Я считаю, этого достаточно для доверия. Пришла пора дать вам то, о чем вы просили.

– Перст Вильгельма, милорд?..

– Сам Перст пока не принесет вам пользы. Сейчас вы пройдете посвящение и получите силу. Но применять ее сможете лишь спустя три дня, вот тогда я вручу вам Предмет.

Джо почувствовал, как заколотилось в груди от слова «посвящение».

– Сейчас вы… научите меня говорить с Предметами?

Граф положил на стол пилюлю – спрессованный синий порошок.

– Прежде, чем вы научитесь чему-либо, вы должны уяснить два условия. – Голос графа понизился и стал звучать зловеще. – Я назову вам первое и второе. Вы ответите, готовы ли принять их. Если нет, мы распрощаемся.

Джоакин пожал плечами – звучит логично. Неясно, зачем этот драматизм в голосе графа.

– Первое, – сказал Виттор Шейланд, – по моему приказу вы будете убивать. Если я говорю, вы бьете без раздумий, как сегодня. Вы убиваете того, на кого я укажу, и не испытываете никаких сомнений. Вы даже не думаете об ответственности: я ваш лорд, ответственность на мне, вы – мое орудие. Это приемлемо для вас?

Джо нахмурился:

– Милорд, мы же воюем с северянами, верно?

– Мы воюем с теми, кто угрожает мне. Сейчас это Ориджины, и я намерен загнать их обратно в те ледники, из которых они выползли. Но если кто-то другой пойдет против меня – будь то девушка, старик или умильный щеночек – вы убьете его по моему приказу.

Джоакин скрипнул зубами:

– Мне не очень хотелось бы убивать девушек.

– Неужели! Вы видели, на что способны некоторые девицы. Вы заклинали Гарри Хога пристрелить Иону, и были совершенно правы! Женщины опасней мужчин – вам ли не знать! Но если вы изменили мнение… – граф развел руками, – вы знаете, где находится дверь.

Джо поиграл желваками.

– Но речь только о тех женщинах, которые вам угрожают?

– Разумеется! Вы прекрасно меня знаете. Я не из тех, кто нападает без причины, ради извращенного удовольствия. Моя единственная цель – защитить свое право на жизнь и свое место под солнцем! И не только свою жизнь, но и жизни всех, кто вверил их мне.

– Хорошо, милорд. Я согласен.

– Рад это слышать. И второе условие, – граф щелчком подвинул пилюлю ближе к Джоакину, – когда вы выпьете это, я получу над вами власть. Ее характер таков: я смогу убить вас, произнеся два слова. Мне не потребуется ни нож, ни яд, ни арбалет. Мне не нужно будет кричать, не обязательно даже, чтобы ваши уши уловили мой голос. Та сила, что поселится в вашем теле, имеет очень острый слух. Двух слов, сказанных шепотом, будет достаточно, чтобы вы превратились в пыль.

Джоакин сглотнул.

– Милорд, это звучит немного пугающе.

– Естественно. Я и хочу, чтобы вы запомнили этот испуг. Вы уже трижды меняли господина. Если вздумаете сменить в четвертый раз – вспомните то, что я сейчас сказал. Ваша служба следующему лорду продлится ровно столько, сколько будут звучать два коротких слова.

После паузы граф окончил:

– Но даю клятву: если будете верно служить мне, то вам нечего будет бояться, кроме проклятых Ориджинов.

Джо колебался. Условие напоминало то ли рабство, то ли темную магию, и ни то, ни другое не было ему по душе.

– Милорд, это… волшебство какое-то?

– Это жертва, сударь. Вы получаете уникальную силу. Становитесь воином с собственным Перстом Вильгельма! Таких воинов на свете меньше, чем герцогов и графов. Вы думали, подобное положение можно получить запросто? Найметесь на службу – и готово? Нет, сударь. Сверхсила не дается бесплатно. Я принес свою жертву, – взгляд графа почему-то метнулся вверх. – Вы принесете свою.

– А когда… вы освободите меня?

– Я не назвал бы это так. Вы свободный человек, а ограничены лишь в одном: в возможности нанести мне вред.

– Я имею в виду, милорд… ну, когда я смогу уйти и зажить своей жизнью?

– Когда наши враги будут повержены в прах! Когда чертовы агатовцы сполна рассчитаются за все унижения, нанесенные мне и вам! Когда имя Ориджинов станет звучать как гнусная уличная брань, а всякий потомок Агаты будет стыдиться своего рода!

В душе Джоакина потеплело. Он взял пилюлю, повертел в пальцах. Слова графа убедили его наполовину, остальное сделала сама пилюля. Была она совершенно заурядна: обычный лекарский порошок, спрессованный в комочек. Аланис пила такие во дворце, чтоб не болела щека; мама Джоакина принимала такие против одышки. У него мелькнула мысль: это же не Предмет, а просто снадобье. Никакое снадобье не может убивать по приказу! Значит, пилюля – всего лишь новая проверка!.. Граф хочет знать, что Джо абсолютно предан ему. Так пусть увидит!

Джоакин проглотил пилюлю. Граф Виттор одобрительно кивнул.

– Условия выполнены. Теперь – главное.

Он поставил на стол пузырек с густой красной жидкостью, похожей на кровь.

– Это – власть над Предметами. Выпейте и ждите. На четвертый день Предметы покорятся вам.

– Так просто?

Граф хлопнул глазами – и рассмеялся.

Его смех зажег солнце в мозгу Джоакина.

Множество раз Джо произносил слова: жизненный путь. Они отлично выражали тот приятный смысл, что Джоакин не просто живет как попало, а – идет определенным путем, сказать точнее – путем воина, путем меча. Многие плывут, как бревно по течению, без воли, без рассудка, а Джоакин – не таков. Его маршрут тщательно продуман наперед, как стратегия великого полководца, и каждый маневр неизменно приближает к победе. Потому с такой гордостью он говорил о себе, в особенности девушкам: «Мой жизненный путь ведет к…»

Вот только, по правде, никакого пути он давно уже не видел. Год назад, когда судьба оставила его наедине с Аланис, в последний раз подумалось Джоакину: да, все верно, сюда я и шел. Но с тех пор столько раз перевернулась его судьба, столько изломов дал маршрут… Джо давно уже не скакал по жизни верхом, как доблестный всадник, и даже не плыл бревном по реке. Скорей, был он щепкой в бушующем море, метало его с волны на волну до тех пор, пока даже сами слова «жизненный путь» не вымылись начисто.

И вдруг сейчас, в этот миг – смех на устах графа, пальцы на пузырьке, красная патока внутри – у Джоакина вспыхнуло, засияло: вот же он, путь! Все время судьба вела сюда, в эту самую точку!

Все сложилось одно к одному. Каждый случайный поворот был, на самом деле, не случаен. Торговец Хармон взял его на службу затем, чтобы привезти в Уэймар и показать графу с графиней. Джоакин подрался с Айви – и так запомнился Ионе. Затем он участвовал в авантюре со Светлой Сферой, а после – в бунте Подснежников. Из-за Сферы и Подснежников он, встретив Иону вновь, вызвал в ней подозрения и был пленен. Без этого плена он не вернулся бы в Уэймарский замок и не заинтересовал бы графа, и не познакомился бы с Гарри Хогом. Без Хармона, Сферы, Подснежников, Ионы – он не оказался бы на поле той решающей ночной схватки.

А его любовь к Аланис – зачем она была? Не ради счастья или наслаждения, о нет. На примере Аланис боги показали Джоакину: кто такие агатовцы, чего стоит дворянская честь, много ли благородства в благородном сословии. Не будь Аланис, он, Джоакин, мог выбрать иную сторону в ночном бою – убить графа и помочь Ионе. Но, наученный горьким опытом, Джо не ошибся в выборе. И вот он здесь, а на столе – пузырек, дающий власть над Священными Предметами. Та цель, к которой судьба вела его столь долгим путем!

Тогда он рассмеялся, вторя хохоту графа.

– Вы правы, милорд, я был редким тупицей! Больше года шел к этому дню, а теперь ляпнул: «Так просто»! Ну и дурачина!

– Не будьте дурачиной, сударь. Выпейте скорей, пока что-нибудь вас не отвлекло.

Джо выдернул пробку и вылил в рот содержимое пузырька. Оно было липким и соленым, словно кровь. Вероятно, это и была чья-то кровь. Возможно, тот, кому она принадлежала, давно уже умер. Это не волновало Джоакина. Теперь, озаренный, он не питал никаких сомнений. Все, что он делает, – совершенно правильно. Сами боги ведут его!

– Как вы чувствуете себя, Джоакин Ив Ханна?

Он отбросил пустой пузырек, утер губы и сказал:

– Божественно!