Текст книги ""Полари". Компиляция. Книги 1-12+ путеводитель (СИ)"

Автор книги: Роман Суржиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 111 (всего у книги 355 страниц)

Была и еще одна причина, что не давала архитектору счастья покоя: Низа. Если бы кто-то в Лаэме приобрел ее, Рико сохранил бы надежду со временем разжиться деньгами и перекупить, вернуть. Но тех считанных минут, что Рико видел Низу, хватило ему, чтобы увериться: никто ее не купит. Изъян Низы таков, с которым ни один славный господин не станет мириться. Ни возьмет ни за двадцать монет, ни за десять, ни за так. Девушка уйдет вместе с кораблем Грозы, и Рико никогда больше ее не увидит. Что станется с нею на Западе – даже подумать страшно. Неходовой товар – обуза для торговца. Никакого резона хранить.

Рико обошел всех друзей-приятелей с одною и той же просьбой. Знакомцев у него хватало, многие не только жали руку при встрече, но и горячо обнимали, как брата. Ответ у всех был одинаков:

– Онорико, у меня нет ни наперстка веры, что ты вернешь долг. И так задолжал половине Лаэма, скоро тебя станут колотить в темных переулках. Потому, дружище, дам тебе ровно столько, сколько могу отдать навсегда. Возьми вот агатку… ладно, глорию.

Рико отказывался. Брать насовсем было унизительно – словно побираешься на паперти. К тому же, агатка не спасала положения, даже глория, и даже елена.

Он обратился к ростовщикам. На беду, почти ничего ценного Рико не имел: ни экипажа, ни коня, ни оружия, ни дорогих украшений. Нашлось несколько ювелирных безделушек да механические часы. Ростовщик предложил две елены за все.

– Ты меня грабишь, идов приспешник! – вскричал Рико. – Дай хоть эфес!

Делец уперся, как баран, а у Рико опустились руки. Положим, даже удастся уломать – и что? Разве один эфес хоть что-то изменит?

– Возьми в заклад мой дом, – сказал архитектор счастья. – Он стоит не меньше двуста золотых!

– Э, Онорико, плохую мысль ты уронил с языка, возьми лучше назад и проглоти. Ты не можешь заложить дом, ведь он – не твой.

– То есть как?!

– Дом принадлежит белокровной Ванессе-Лилит еще с девичества.

– Но Ванесса – моя жена!

– Ванесса – твоя, но дом – ее, все это знают. Его так и называют в городе: дом Ванессы. Вот если бы она сама пришла ко мне – дело другое.

– Деньги мне нужны, а не жене.

– Сочувствую, Онорико, но помочь не могу. У тебя имеется лишь одна подлинная ценность – сама Ванесса-Лилит. Будь она альтессой из пленниц, я бы дал за нее все четыреста золотых и остался бы в большой прибыли… Но она – белокровная, так что…

Спали тебя солнце!

По всему выходило: приезжий купец Хорам – единственный шанс. Не зря боги привели его в Лаэм именно сейчас, да еще и столкнули нос к носу с Онорико! Хорам мог бы стать спасением для всех: Рико, Ванессы, Низы. И все, что он должен сделать для этого, – забыть о своей печали! Пойти на корабль вместе с Рико, выбрать хорошенькую западницу монет за сто пятьдесят. Десятину Гроза отдаст Рико, и этих денег наверняка хватит, чтобы выкупить Низу. Да, Ванесса придет в ярость, но Рико прямо скажет ей!.. Он – мужчина, черт возьми! Чтобы Онорико-Мейсор не смог обуздать женщину – да скорее тигр заплачет и убежит в страхе от косули! Так вот, Рико скажет жене: молчи, женщина, и слушай меня. При хорошей альтессе купец Хорам быстро поймет все прелести семейной жизни, и за какой-нибудь месяц уже ни спать, ни есть не сможет – так захочет жениться! Тогда я, архитектор счастья, разыщу ему прекрасную белокровную невесту, на добрую тысячу эфесов выкупа, и сотню из них мы возьмем себе! Представь себе, луна моя, как тогда заживем! Будут кони и кареты, жемчуга и платья, лучшие вина и сладчайшие фрукты! А Низу ты непременно полюбишь. Едва утихнет твой гнев, сразу поймешь: ее нельзя не полюбить. Она скрасит нашу жизнь, вдохнет счастье, которое стало покидать наш дом… И ты будешь рада, что мы с тобою спасли ее от верной гибели.

Окрыленный этими мыслями, Рико вновь и вновь наседал на иноземца. То говорил: большой беды не будет, если просто придешь на судно и посмотришь. Ведь смотреть – еще ничего не значит. Понравится – купишь, а нет – так и ладно. То спрашивал: неужели тебе не любопытно, мой друг? Разве там, где ты жил, пруд пруди западных девушек? То повел Хорама в чайный дом вечером – в самое людное время. Даже Ванесса-Лилит предложила свое общество, но Рико отказался. Пошли вдвоем с Хорамом, чтобы тот убедился, как искоса глядят славные господа на двух мужчин без единой женщины.

Наконец, Рико зашел с такой стороны.

– Подумай, друг, неужели твоя любимая хотела бы видеть тебя несчастным? Представь – да упасут нас боги! – ты бы оказался на ее месте. Неужто перед смертью завещал бы ей: «Никогда больше не сходись с мужчиной, до конца дней терзайся тоскою в одиночестве!»? Нет, славный, ты сказал бы совсем обратное! Вот и твоя любимая смотрит сейчас со Звезды и думает: «Ох и дурачок же мой Хорам! Зачем же он, бедняга, так мучает себя?»

– Надеюсь, она на меня не смотрит… – хмуро ответил купец.

– Отчего? – поразился Рико. – Коли я бы попал на Звезду, то каждый день смотрел на Ванессу. Никак бы не смог удержаться!

Ну, еще краешком глаза – на Низу, – подумал Рико, но этого вслух не произнес.

– Не заслужил я, чтобы смотрела, – сказал иноземец.

– То есть как?! Ты же любил ее! Если мужчина любит девушку – что еще нужно?!

– Ничего ей хорошего не принесла моя любовь. Лучше бы вовсе не любил. Верно, лучше. Не стоило мне влюбляться, слишком много дряни сделал…

Рико не нашел, что ответить на эти странные слова. А Хорам подумал еще, потеребил бороду и вдруг сказал:

– Так что, друг, тот корабль с Запада – он еще в порту?

– Нынешним вечером – последние торги, – сказал Рико, ибо так и было. – Завтра Гроза уплывет восвояси.

– Отведи-ка меня туда.

* * *

Онорико-Мейсор воспрянул духом. Свое прекрасное настроение он изливал речами.

– Женщина – лучшее вложение денег! Всякий южанин это знает! Она – красивее драгоценности, надежнее банковского векселя, полезнее коня. В Писании сказано: нет больше ценности на свете, чем женщина, способная давать потомство. А ведь Писание не дураки сочиняли, о нет!

Дневная жара отступала, в вечерней прохладе оживал белокаменный Лаэм, оглашался голосами и подковами, заливался запахами еды и вина. Наслаждаясь вечером, горожане выбирались ужинать на террасы и балконы домов, а таверны выставляли столы прямо на улицы. Вольготно развалившись на сиденье брички, Рико вещал:

– Торги, мой друг, пойдут не на корабле, а в чайной Эксила. Это место устроено специально для таких случаев, и меня там, конечно, знает каждая собака, даже сам Эксил обнимает при встрече. А я всегда ему говорю: «Хорошо ты сделал, что открыл в порту большую чайную! Приятно смотреть девушек в уютном зале, а в тесном брюхе шхуны – совсем не то. В трюме любая красавица покажется страшилой».

Хорам слушал вполуха, больше уделял внимания вечерним красотам города, залитого сиянием луны и искры. Особенно пленяли его дворцы богачей, что венчались огромными куполами, а окна были узкие и неровные, фигурные, сплетенные в замысловатую вязь. Также Хорам уважительно кивал при виде мостиков и арок, коих в Лаэме имелось великое множество. Мраморные галереи соединяли дворцы соседей, крытые рынки – с особняками славных купцов, чайные – с гостиницами. Мостики перекидывались с улицы на улицу, прямо над крышами бедняцких домиков, давая возможность пройти прямиком, не плутая в трущобах. Хорам ахнул, когда увидел мост длиною в четыре квартала, соединяющий две площади. Не мост, а прямо целая улица, поднятая над землей!

– Обрати внимание, друг: все эти арки и галереи закрыты от солнца. Это не просто удобный способ пройти по городу, избежав толчеи, а еще и спасение для белокровных! Дама может прогуляться по воздушным улицам, не боясь обжигающих лучей. А купола во дворцах, что так приглянулись тебе, венчают залы с крытыми садами. Славные устраивают внутри своих домов озерца и парки – все ради своих женщин!

Бричка остановилась на природной террасе. По левую руку открывался роскошный вид на море, искрящееся лунной дорожкой, а по правую возвышалось здание, формой напоминающее цветок.

– Добро пожаловать в чайную Эксила! Тебя ждет дивное представление.

– Представление?.. – удивился Хорам. – Я думал, торги…

– Торги и есть представление! Каждая девушка старается показать себя с лучшей стороны, ведь иначе ее не купят!

– Не понял логики.

Но они уже подымались по ступеням, и Рико не успел ответить.

– Как зовут славных господ? – спросил привратник, вежливо, но твердо заслонив дорогу.

– Тебе коршуны глаза выели?! Перед тобою Онорико-Мейсор, архитектор счастья! Сейчас же проводи нас в мою ложу!

– Не припомню вашей ложи, господин. Да и ваше имя незнакомо. Кто вас приглашал?

Прежде, чем Рико изверг новую вспышку гнева, Хорам сказал привратнику:

– Нас позвала одна белокровная леди, вот ее портрет.

Он сунул в ладонь стражу крупную монету.

– Милости просим, славные господа!

Внутренность чайной также походила на цветок. Многочисленные лепестки, разделенные низкими ширмами, представляли собою ложи для гостей. Они были устелены коврами и щедро усыпаны подушками, освещены огоньками масляных ламп. В сердцевине цветка, видимой со всех сторон, стоял круглый помост. Над ним на длинных цепях свисали с потолка искровые фонари.

– Кого я вижу! Сам архитектор счастья, великий Онорико-Мейсор! Наконец-то ты добрался!

Мерзкий голос принадлежал Тимерету – как на зло, конкурент занимал соседнюю ложу. С ним были три девушки в шелках – одна другой краше, – и двое славных купцов.

– Пришел поглядеть, как ты накупишь сухарей и бревен, – бросил Рико и отвернулся.

В другой соседней ложе он увидел зрелую даму в сопровождении служанки, что помогала хозяйке усесться помягче.

– Женщина пришла покупать девушек?.. – поразился Хорам.

– Да ведь это Лиза-Марго, хозяйка школы альтесс! Она высматривает девушек со способностями, выкупает и берет в обучение.

– В обучение?! Чему же они учатся и зачем?!

Ох, этот глупый чужак совсем ничего не понимал в жизни! Но объяснять было некогда: вспыхнули фонари над помостом, и в пятно света вышел сам шаван Гроза. Западник нисколько не старался подстроиться под манеры южан. Напротив, он был одет вызывающе дико: кожаная безрукавка с бляхами, грубые кожаные штаны, высоченные остроносые сапоги со шпорами. Широкий ремень сверкал серебряными узорами в честь многих побед Грозы. На поясе висел кривой меч и длинный кинжал.

– Не привык болтать, – хрипло сказал шаван. – Смотрите своими глазами. Товар хорош. Грязью не торгую.

– Каков дикарь!.. – обронила госпожа Лиза-Марго не без уважения.

Шаван спустился с помоста, а в лучи света стали выходить девушки. Рико обожал этот миг открытия – будто падает крышка ларца, представляя взгляду неведомые прежде драгоценности. Он подался вперед, затаив дыхание.

Гроза привез с Запада сорок пленниц. До сего дня на торгах остались шестеро, однако здесь было на что посмотреть. Поочередно они взошли на помост, каждая поклонилась гостям и назвала свое имя, сказала слова приветствия. Первая – Мелана – вызвала волну одобрительных голосов. Мелана была уроженкой Литленда – почти белокровной. Ее светлая кожа, разрез глаз, утонченные черты лица – все говорило о благом происхождении. Обычно пленницы, взятые западниками в других землях, ведут себя отвратно: дерзят, свирепеют, либо замыкаются и льют слезы. Мелана, напротив, наслаждалась вниманием и ярким светом фонарей. Искристо улыбнувшись, она сделала реверанс и произнесла:

– О красоте Шиммери слагают сказки, но ни одна и близко не сравнится с реальностью! Я так рада, что очутилась здесь. Надеюсь навсегда остаться с вами!

Рико толкнул Хорама в бок и многозначительно подмигнул. Именно с Меланой связывал свои финансовые надежды архитектор счастья: она была самым дорогим и лакомым кусочком. Шаван требовал за Мелану двести пятьдесят эфесов. Славные тянули с покупкой до последнего дня, рассчитывая, что Гроза скинет цену. Но он не уступал, будто специально ждал Онорико с Хорамом.

Второй на помост вышла женщина лет тридцати – весьма зрелая, по меркам Запада. Тем не менее, шаван просил за нее две сотни, и причиною была пластика ее движений: томная, полная скрытой силы – тигриная. При такой любовнице даже печальный Хорам позабыл бы все горести! Звали женщину Элия.

Затем были две сестры – бойкие веселушки. Они вышли на помост вдвоем и пропели приветствие хором, словно намекая: две девушки – вдвое лучше, чем одна. Эту мысль Рико шепнул на ухо другу: если брать сестер, то только двоих сразу. Они чудно дополняют друг друга: одна выше – другая ниже, одна темненькая – другая светловолосая. Да и не разлучать же бедных сироток!

Последними шли темные лошадки. Девчонка из Дарквотера – совсем еще юная, лет пятнадцати, и вконец запуганная.

– Болотница!.. – презрительно бросил Тимерет. – Двух дюжин не стоит…

И вот, наконец, Низа. Вышла, молча стала, глядя в пол. Худая, смуглая, черные волосы, темные глаза… Отчего так врезалась в сердце Рико? Он не знал. Видел ее несколько минут – зашел как-то на шхуну Грозы, быстро оглядел девушек… И одну из них унес с собой. Низа словно уменьшилась в сотню раз и, крохотная, поселилась прямо в груди Онорико. Не так это было, как с женою. Ванесса-Лилит вызывала восторг, обожание, страсть, но всегда оставалась снаружи, вовне. А Низа – внутри. Малюсенькая, хрупкая. Ее – беречь и лелеять, как цветок фиалки…

– Не молчи, овца! Приветствуй господ! – рявкнул шаван.

– Я – Низа, – сказала девушка и больше ничего не смогла выдавить.

– Делайте, что умеете, – велел Гроза, и начались торги.

Как и обещал Рико, торги были зрелищны. Девушки исполняли свои роли, будто актеры в театре. Элия взяла в руки диковинный музыкальный инструмент, похожий разом на лиру и тыкву; две девицы хозяина чайной играли на свирелях. Они чередовали веселые мелодии с романтичными и чувственными. Когда музыка искрилась и играла, будто горный ручей, – сестры-западницы плясали, высоко подбрасывая подолы юбок. До того озорно у них выходило, что гости начинали хлопать в такт и радостно посвистывать. А когда звучала лирическая мелодия, Мелана пела – глубоко, сочно, искусно. Она прохаживалась между лож, поглядывая на господ, порою снижала голос, будто обращалась к одному из них. Казалось, Мелана чувствует превосходство надо всеми ними, даже – власть.

– Хороша, а?!.. – подмигнул спутнику Рико.

Иноземец словно впал в полусон от пения Меланы: лицо разгладилось, губы тронула улыбка светлой печали. Но вопрос Рико вернул купца к яви.

– Я не понимаю, – сказал Хорам. – Никак в голове не уложу!..

– Что тебя смущает, друг?

– Вижу, что девушки стараются. Они поют и пляшут с чувством, не из-под палки, а в охотку!

– Конечно! Ведь они хотят понравиться нам!

– Понравиться? Тем, кто смотрит им в зубы, как кобылам на ярмарке?! Неужели им приятно быть товаром?!

– Какой же ты невежа!.. Всякая девушка хочет быть любимой. А чтобы полюбили, нужно показать себя во всей красе!

Мелана остановилась возле них и окончила куплет, глядя в глаза Хораму. Тот отчего-то опустил взгляд. Мелана изящно поклонилась ему:

– Мне радостно петь для вас, господа. Печалюсь лишь об одном: летние ночи так коротки!

– Двести пятьдесят эфесов, – шепнул Рико купцу, но так, чтобы слышала и Мелана. Ей будет приятно знать, как дорого она стоит!

Хорам шикнул на него и сказал Мелане:

– Простите грубость моего друга!

– Какой вы, – улыбнулась девушка. – Верно, прибыли с Севера?..

Купец смутился. Мелана тронула его плечо и вернулась на помост.

Теперь они с Элией поменялись ролями: Мелана взялась за струны, а западница стала петь. Уже и не пахло любовной лирикой. Звучала баллада о семи кораблях – строгая и печальная, полная героизма. Элия не следила за мелодией, просто произносила слова нараспев. Но ровный с хрипотцою голос сочился затаенной, глубокой, страстной силой – столь могучей, что невозможно было удержаться на поверхности. Всякий, кто слышал, проваливался в глубину собственной души – иссеченной старыми шрамами, соленой от былых слез. Рико даже куснул себя за язык, чтобы не расчувствоваться при заказчике, а у Хорама в глазах блеснула влага.

Элия также обошла круг поклонов, ступая с хищною своею грацией. Хорам спросил ее:

– Вы действительно хотите понравиться нам?..

Спросил робко, будто мальчишка, лепечущий: «Можно тебя поцеловать?..» Элия ответила поклоном.

– Но почему?.. Вас продают, словно вещи!.. И вам это по душе?!

– Мы показываем себя, а вы – себя.

– Ты о чем?

– Мужчина стремится завоевать женщину – разве не в этом состоит доблесть? Воины сражаются мечами, а славные купцы – монетой. Удаль купца – сродни храбрости рыцаря. Лучшие из нас достанутся лучшим из вас. Чем плохо?

Хорам не нашел что ответить и растерянно улыбнулся.

– Как она тебя отбрила, друг мой! – хлопнул его по спине Рико. – Определенно, в ее голове имеется вещество! И каков норов, а! В каждом движении чувствуется.

– Угу…

– Ты слыхал про Катрин-Катрин? Нет, откуда тебе слыхать! Одна западная пленница была альтессой славного купца, а затем стала альтессой градоначальника, а потом – его светлости принца Шиммери. А теперь она в столице, служит советницей самому владыке! Так вот, держу пари, она сродни этой Элии.

– Угу… – повторил Хорам. – Но Мелана, кажется, женственней…

– Ах, вот ты о чем призадумался! Кого из них выбрать? Друг мой, тебе вовсе не стоит терзаться вопросом! Если возьмешь обеих, Гроза скинет тебе целых двадцать золотых! Элия станет альтессой для тела и разума, а Мелана – для души и сердца. Они хорошо ладят меж собою: видишь, западница научила Мелану играть на этой тыкве!

– Да нет, я о другом…

Раздался женский голос, столь тихий, что Рико едва уловил его сквозь музыку:

– Чаю или вина господам?..

То была Низа. Рико мигом забыл, вина он хочет или чаю, или вдыхать воздух, а потом выдыхать. В руках Низы были два кувшина. Шаван послал ее прислуживать гостям – ни на что другое она не годилась.

– Мы… э… сядь с нами, красавица, – выдавил Рико.

– Не говорите так, – она осталась стоять. – Вам вина или чаю?

– Вина, будь добра, – купец протянул чашу.

– Ты будешь… э… петь или плясать?

– Я не актерка.

– Но должна же показать себя! Что ты умеешь?

– Жить.

Хорам прищурился с любопытством:

– Тебе все это не по нраву, верно?

– Меня не спросили.

– Я спрашиваю.

– И я! – воскликнул Рико.

Она лишь кивнула и двинулась прочь. Рико зачем-то сказал ей вслед:

– Тебе у меня будет хорошо!

Она не среагировала. Рико, устыдившись, шепнул Хораму:

– Это я так сказал, чтобы как-то ее утешить… Она стоит совсем дешево – монет пятнадцать, не больше.

– Почему так мало? Ничего не умеет?

– Не только. В ней есть изъян…

Девчонка-болотница из Дарквотера также была с ущербиной: слишком тревожная, надломленная. Полевая мышка – плохая альтесса… Но недостаток Низы был еще серьезнее. Будто по заказу, она продемонстрировала его. Зашла в ложу Тимерета, предлагая напитки, и пройдоха велел, хлопнув себя по коленям:

– Сядь-ка сюда.

Другая на ее месте охотно села бы, или поставила бы ногу: хочешь больше – заплати! Низа будто не услышала, даже отвернулась. Тимерет схватил ее пониже спины и потянул к себе. Тогда Низа опрокинула кувшин ему на голову.

– Дрянь! – рявкнул Тимерет.

От затрещины девушка полетела на пол. Она могла бы заплакать так, чтобы растопить сердце мужчины; или кинуться с кулаками – тогда он силой приручил бы ее. В том и другом случае Тимерет наверняка купил бы Низу, сочтя строптивость пикантной игрой. Но западница не играла. Поднялась с ковра, плюнула под ноги торговцу и пошла.

Шаван Гроза схватил ее за ухо и привел обратно. Сказал Тимерету:

– Приношу извинения, славный. Это порченая девка. Ей дадут дюжину плетей. Хотите посмотреть?

– Нет! – сорвался с места Рико.

Ни Тимерет, ни шаван не обратили внимания. Тимерет сказал:

– Давайте-ка иначе сделаем. Пускай красотка из Литленда споет мне одному – и моя обида испарится, как роса.

Шаван махнул Мелане, а Низу отослал тычком в спину.

Рико бурлил досадой и злостью – и скрипел зубами от бессилия. Будь он воином Севера, сейчас бы выхватил меч и снес башку Тимерету. Но это – Юг, а Рико – торговец среди торговцев. Его клинок – звонкая монета… и сейчас ножны были мучительно пусты.

– На два слова, шаван, – небрежно подозвал западника Хорам. У него, сожги солнце, были деньги. Он мог позволить себе наглость!

Гроза подошел:

– Слушаю, славный.

– Не позволяйте такого.

– Чего?

– Этот подонок портит ваш товар.

– Товар и прежде был порченым.

– Плети изуродуют Низу, ее никто не купит!

– И так не купят после ее выходки.

Отчего-то Хорам расслабился:

– Ах, не купят… Что ж, рад слышать. Но все же плохо, когда мужчина бьет девушку.

Шаван пожал плечами:

– Плохо, когда девушка вынуждает его. Элия, иди-ка сюда.

– Да, господин.

– Я бил тебя плетьми?

– Нет, господин.

Она показала голую гладкую спину.

– Почему я этого не делал?

– Я – женщина.

– Хорошо помнишь об этом?

– Да, господин.

– И помнишь, кто твой хозяин.

– Пока что – вы.

Гроза осклабился, сверкнув зубами.

– Ты хочешь, чтобы тебя продали? – спросил Хорам.

Шаван перефразировал:

– Хочешь этого иноземца, Элия?

Она беззастенчиво оглядела Хорама.

– Робок, но это потому, что чужак. Не слишком крепок – но он и не воин, чтобы быть силачом. Зато не юнец и не болтлив по-пустому. И умен, я вижу. Мы с ним поладим.

– Сядь, – приказал шаван.

Она села и обняла чужака. Хорам дернулся в две стороны разом: половина его шатнулась назад, к мертвой невесте, а другая – вперед, ближе к жаркому, сильному телу западницы.

– Как ты попала в плен? – спросил купец.

– Шаван убил моего мужа.

– И после этого ты подчиняешься ему?! Даже не хочешь отомстить?

– Муж был дурак и хвастун, и ненавидел меня за то, что я умнее. Я бы сама его убила, если б не клялась на алтаре.

– Если я умру, ты скажешь такое же?

– Разве ты дурак и хвастун?

– Тебе случалось убивать самой?

– Дважды, – сказала она с гордостью и подалась ближе к Хораму. – Я – хорошая лучница.

Шаван хозяйским жестом положил руку ей на затылок.

– И любовница, и наездница, и хозяйка. И умнее всех остальных, взятых вместе. Сто девяносто эфесов, славный. С другого просил бы двести, но ты ей по нраву.

Элия погладила щеку Хорама. Он отстранился, отвел взгляд.

– В чем сомнение? – спросил шаван. – Думаешь, стара? Да пошлют боги каждой молодке такое тело! Элия, покажи.

Она поднялась и повела плечами. Туника упала к ее ногам. Рико увидел, как вожделение блеснуло в глазах купца, затмив и печаль, и дурные сомнения. Он даже задышал глубже… Рико успел подумать: девятнадцать эфесов! Выкупить Низу – ее теперь уступят за бесценок! Вернуть все долги!.. И тут славный Хорам поднялся на ноги:

– Простите, шаван, мне нужно уйти.

Все трое уставились на него: Гроза, Рико, Элия.

– Я зря сюда пришел. Извините, что занял время. Если нанес ущерб, могу вернуть деньгами.

Рико опомнился первым:

– Не слушайте его! Вино ударило в голову моему другу, и он потерял рассудок! Выйдет на воздух, проветрится – тут же прибежит назад! Он просто колеблется между Элией и Меланой!

– Забудьте Мелану, – бросил через ширму Тимерет, что, оказывается, прислушивался к беседе. – Мелана уже моя.

– А с Элией я бы поговорила, – донесся с другой стороны голос Лизы-Марго, хозяйки школы.

– Ей нечему учиться! – отрезал Рико. – Оставьте ее нам, мой друг сейчас одумается!

– Учиться – конечно, нечему. Но, вижу, она может многому научить. Двести десять эфесов, шаван.

Элия оделась и вдвоем с Грозой перешла в ложу Лизы-Марго.

Хорам улыбнулся и потянул Рико к выходу.

– Идем, друг мой. Я увидел, что хотел, и все понял.

– Понял? – озлился архитектор счастья. – Мудрец-философ, видите ли! Ты что, за пониманием пришел? Тебе женщина нужна, а не знания-премудрости! Возьми Элию – это же огонь чистый! За одну ночь все печали забудешь! А хочешь помоложе – тогда Мелану! Почти что белокровная! Без капельки леди! Тимерет забрал? Врет, перекупим! Оставим с носом!

– Нет, друг, прости. Понимаю, что ищешь прибыли, и обещаю: едва захочу альтессу – сразу пойду к тебе и заплачу безо всякого торга. Но сейчас… не по нутру оно мне, не свыкся. Не по-человечески все. Женщину продают – а она радуется. Девушку бьют по лицу – а все кивают: так и нужно!.. Я из Короны, Рико. У нас все иначе.

Рико бы лучше было смолчать, ведь тут уже спором не поможешь. Придумать что-то, корабль только завтра уйдет… Но из ума не шли плети. Крохотная Низа, живущая в груди.

– Иначе?.. У вас иначе?! Северяне жалеют для девушки лишнюю монету?! Скорей удавятся, чем золотой на женщину истратят! Знаю, почему вы столько слов о любви говорите – чтобы денег не платить! Оно ведь куда экономнее: напеть сладкую песенку, а монетку себе оставить!

– Рико, ты забываешься.

– Я забываюсь? Двести золотых для тебя – не деньги! Но все равно пожалел. Пойдешь искать любви – это значит, чтобы задаром! Потому и не женат до сих пор, теперь-то ясно!

– А давай о тебе, умник, – рявкнул Хорам. – Ты это что, от большой заботы надрываешься? Будто я слепой! Ты сам себе девчонку присмотрел – ту, строптивую. А в кармане пусто, вот и надеешься на мою десятину! Дома ждет жена – красавица, каких мало. А ты из меня выжимаешь монетки на любовницу! Злишься еще! Лучше бы порадовался: твоя милая Низа теперь получит свободу!

Рико чуть не сел.

– Свободу?.. Ты рехнулся?

– Ее не купили, вот шаван и отпустит. Не повезет же ее обратно!

– Дурак из дураков!.. Высуши тебя солнце, несчастный глупец! Не повезет – это точно. Другую, вроде Элии, оставил бы себе. А Низу… отойдет на милю от берега и бросит за борт. Вот такая свобода.

Хорам оторопел, разинул рот.

– Ты лжешь!..

– Если бы.

– Да быть не может!

– Низа – гордячка. У вас в Короне, может, и выжила бы. А Запад такого не прощает. Уж точно не простолюдинке.

Хорам крякнул. Потер затылок, дернул бороду.

Развернулся и догнал Грозу.

– Шаван, сколько хотите за Низу?

Дикарь выпучил глаза.

– Низа – та нахальная дура с кувшином. Ты не ошибся, славный?

– Я знаю, кто она.

– Рискуешь. Положишь ее в постель – глаза тебе выцарапает. Обо мне дурная слава пойдет.

– Не для постели покупаю.

– А для чего?

Ручная тигрица Элия смотрела на Хорама, хозяйка школы альтесс – тоже. Любопытно им было. Рико ощутил желание плюнуть каждой под ноги. Или в нос.

– Для чего – мое дело, – отрезал Хорам.

– Ладно, – шаван пожал плечами. – Плати за пустое место.

* * *

Архитектор счастья Онорико-Мейсор ехал домой в таком расстройстве чувств, что даже не думал ни о чем. Вроде, пытался сказать себе что-то радостное… но не выходило, мысли путались, завязывались в узелки. Меж тем, подумать ему стоило: хотя бы о том, что сказать Ванессе-Лилит.

Вопреки ожиданиям Рико, жена не спала. Сидела в прихожей, попивая пряное вино, и, судя по румянцу на щеках, немало продвинулась в этом деле. Она пребывала в самом благодушном настроении.

– Как прошли торги, мой любимый? – сладко спросила Ванесса.

– Стоит ли о делах среди ночи, луна моя?.. – с небрежностью обронил Рико, но не сразу, а с паузой в один вдох. Ванесса, невзирая на вино, насторожилась.

– Успокой меня, дорогой. Скажи лишь одно…

– Я люблю тебя! – горячо выпалил Рико.

– И я тебя! Так сколько?

– Сколько – чего, луна моя?

– Сколько монет заработал на торгах?

– Зачем тебе думать об этом? Ведь я, Онорико, с тобою! Женщине ни к чему считать деньги, когда о них заботится мужчина!

Ванесса обняла и поцеловала мужа, прильнула всем телом, ласково прошептала:

– Стало быть, наши беды остались позади?

– О, да! Пора тебе забыть о том, что такое печаль и нищета!

– Значит, Хорам приобрел альтессу?

– Еще какую! Прекрасную!

– И Гроза выплатил тебе десятину?

– Попробовал бы не выплатить.

– Я так рада слышать!.. – Ванесса укусила Рико за мочку уха, лизнула в щеку. – Думала, этот иноземец выберет какую-нибудь дуру подешевле и отделается от нас парой монет.

– Нет, луна моя. У Хорама отличный вкус на женщин, он взял самую чудесную из них! И это только начало, у нас с ним большие планы!

– Мой дорогой!.. Как же хорошо, что ты не купил эту дешевку Низу! Ты так ею загорелся, что я немного разузнала… Мне сказали, у Низы самый отвратный характер изо всех шавановых пленниц. Сказали, никто не купит ее и за двадцать монет, ведь она строптива, как бешеная кобылица. Мы выберем себе другую, правда?

– Еще бы, конечно!

Рико посадил жену на стол и нашарил тесемки на платье. Хотя душу все равно застилал туман.

– Я хочу, чтобы твоя альтесса была самой лучшей! Ты заслуживаешь этого, любимый! Знаешь, иногда западники берут в плен девушек из Литленда – почти белокровных. Как будет прекрасно заполучить такую!

– Ага-ааа…

Ладони Рико скользили под тонкой тканью, гладили голую спину Ванессы, пробирались все ниже.

– Такая девушка будет мне почти как сестра. Станет легче вести хозяйство… и с детьми… И я так буду гордиться тобою! С двумя белокровными дамами ты будешь славным из славных! Правда?

– О, да-ааа!..

Он впился губами в шею жены.

– Конечно, понадобятся деньги… Ай!.. Щекотно!.. Но ты говоришь, у Хорама планы?

– Еще какие!..

– Он женится?

– Конеш-шшно…

– На дворянке?

– Хватит болтать, луна моя!..

Рико заткнул рот жены поцелуем, она ответила со всей пылкостью. Но потом вырвалась и мурлыкнула капризно:

– Ну все же, милый, сколько?.. Мне так любопытно.

– Да брось ты это! Не сейчас!..

– Тридцать золотых?

Рико замер на мгновенье, и Ванесса сообразила:

– Меньше… Двадцать?

– Оставь!..

– Еще меньше… Десять эфесов? Не страшно, милый. Это хорошая сумма. Нам хватит погасить все долги и месяц жить безбедно…

Рико промолчал, по лицу пробежала тень.

– Не десять?.. Пять?.. – Ванесса-Лилит отодвинулась от него. – Не говори, что меньше! Этого просто быть не может!

Рико опустил глаза.

– Три?.. Всего три?!.. Боги! Этот Хорам все же сэкономил и купил страшилище! Где ему, иноземцу, отличить каргу от молодки! А я говорила тебе: он – скряга!

Рико молчал. Лишь теперь Ванесса осознала всю глубину.

– Так сколько?

Он вздохнул, сунул руку в карман и выложил на стол четыре серебряных кругляша с профилем женщины и фонарем. Ванесса составила монеты квадратиком – словно без этого не могла сосчитать.

– Четыре елены. Половина эфеса. Как это получилось? Неужели бывает такое, чтобы альтессу продали за пять золотых?! За эти деньги даже коня не купишь! Какая женщина может стоить пяти эфесов?!

– Низа.

Белокровная Ванесса-Лилит завязала все тесемки на платье и лишь потом произнесла:

– Итак, твой любимый Хорам, на которого ты потратил последние наши монеты, выбрал себе самую дешевую шлюху во всем королевстве Шиммери! У меня язык не повернется назвать альтессой женщину, что стоит пяти эфесов!

– Послушай, луна моя…

– А теперь ты говоришь, – хищно прорычала Ванесса, – что лучшие заработки впереди. Какие, позволь узнать? Хорам найдет жену? Этот скряга никогда не возьмет белокровную! Он скорее удавится, чем заплатит невестин выкуп! Женится на безродной мещанке… нет, на дочке моряка, что насквозь пропахла рыбьей чешуей! И даже это для него слишком! Возьмет себе кривоногую селянку с черными ногтями… Нет, что за чушь я несу! Когда Хорам решит жениться, он просто украдет овцу! Если готов лечь в постель с женщиной за пять монет, то и овца его вполне устроит!