Текст книги ""Полари". Компиляция. Книги 1-12+ путеводитель (СИ)"

Автор книги: Роман Суржиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 265 (всего у книги 355 страниц)

Чтобы Джереми хорошо все запомнил, он должен был не только слушать, но и повторять. Так что Лаура немножечко хитрила:

– Братец, можно, я буду первая, а ты за мною исправишь, если ошибусь? Хочу проверить, как я знаю.

И вот они бродили кругами по верхнему двору Эвергарда либо восседали за столом, чинно сложив руки перед грудью, и Лаура декламировала строку за строкою:

– Благодарю тебя, Мириам Темноокая, за счастие любви и сердечную радость; и тебя, Янмэй Милосердная, за науку и наставления; и тебя, Софья Величавая, за здравие родителей и их заботу…

Джереми вынужденно повторял – не мог же он при Клементе отказаться от молитвы. Монах одобрительно кивал, юный лорд Альберт, если был рядом, присоединялся к хору. Лаура очень радовалась своей находчивости. Но одних молитв недостаточно, чтобы наверняка быть хорошей.

Замковая часовенка избежала пожара, сохранила древние фрески и иконы. Четырежды в день монахи собирались сюда на богослужение. Внуки Фарвея не могли участвовать в службе: ведь их надзиратель, брат Клемент, был в это время занят. Но Лаура решила проявить интерес к часовне. На нескольких прогулках она просила Джереми:

– Прошу тебя, зайдем! Мне там так хорошо!

Оказавшись в храме, она приступала к просвещению брата:

– Гляди, какая чудесная фреска! Ой, а что же это за сюжет?.. Нет-нет, не говори, дай мне самой угадать. Духовное родство Праматерей, да? Когда Глория сказала: «Мы разные, но мы – одно». Правда? Ах!.. А что на этой иконе? Марек и Симеон бегут от соблазнов? Они полюбили вдвоем одну девицу, но вместо соперничества вместе ушли в монахи. Я права?..

Джереми не оставалось ничего иного, кроме кивать головой:

– Да-да, все верно…

Лаура мысленно благодарила мать за все вечера с «Притчами в рисунках». Иногда попадался сюжет, который не могла угадать, и Лаура спрашивала монаха:

– Брат Клемент, девичья память так плоха… Умоляю, напомните суть этой иконы!

Монах благочинно кланялся:

– Не диво, миледи, что вам незнаком сей сюжет, ведь он очень редок. «Носители Света играют в стратемы» – это страница истории ордена Светоносцев, ныне признанного еретическим. Но в восьмом веке Корона меркла в сравнении с силою этого ордена. Светоносцы оставили неизгладимый след в духовности северных земель.

– Как любопытно! Прошу вас, расскажите подробнее!..

Узнав, что в замке есть большая библиотека, Лаура выпросила несколько книг – якобы, себе, но на деле, для брата. Джереми отказался бы читать «выдумки самозванок», потому Лаура взяла не труды самих Праматерей, а трактаты богословов и историков Церкви.

– Братец, эта книга так меня увлекла, что я провела за чтением всю ночь! Я пометила карандашом отрывки, которые хочу обсудить с тобою. Сможешь прочесть их до вечерней прогулки?..

На счастье, приарх Галлард был сильно занят делами, и все не находил времени увидеться с заложниками. Три, четыре, пять дней Джереми с Лаурой были предоставлены заботам Клемента. Лаура спешила впихнуть в голову брата все необходимое. Вот-вот архиепископ снова вызовет их. Если в прошлый раз была беседа о политике, то теперь уж точно пойдет о вере. Нужно успеть подготовиться!

– Милый братец, ты прочел отрывки, что я давала тебе утром? Мне так не терпится услышать твое мнение!

Иногда, пускай редко, брат с сестрою оставались без надзора. Клемент позволял им самим взбегать на башни или стены – куда ему забраться трудно, и откуда они все равно не исчезнут. На третий вечер, избежав таким образом назойливой опеки, Джереми спросил сестру:

– Зачем ты это устроила? Что за глупости?

– О чем ты говоришь?

– Обо всей этой богословской науке! С чего ты решила стать святошей?

– Я хочу лишь соблюдать благочестие, и тебе советую. Мы в замке человека, который никак не одобрит твоих взглядов на веру.

Он сделал то, что делал и раньше, желая возвыситься над сестрой: расхохотался.

– Бедняжка, ты боишься костра? Думаешь, нас сожгут, если не будем как следует молиться? Ну что за наивность! Галларду чхать на благочестие, как и мне, и всякому умному лорду в Империи! Мы – внуки герцога, нас держат в заложниках, чтобы давить на деда. Наша судьба не от веры зависит, а от политики!

Лаура поджала губки:

– Благодарю тебя за твое мнение. Но мне казалось, нас не убудет, если проявим немного…

– Трусости? Конечно, тебе, девице, она к лицу.

– В первый день ты боялся Галларда не меньше, чем я.

– И теперь боюсь, но ни к чему это показывать! Если он увидит, как мы бьем поклоны, то поймет, что трясемся от страха. Но мы должны говорить с ним на равных! Мы – лорды Великого Дома, как и он.

Лаура сказала то, во что верила:

– Мы должны быть хорошими.

Джереми фыркнул:

– Будь, если хочешь!

Лаура не отказалась от своих стараний, но стала действовать мягче и тоньше. Никто не заподозрил бы, что она обучает брата. Всякому было ясно: сестренка сама просит его о наставлениях.

Впрочем, Лаура не удержалась от крохотной шпильки. Проходя мимо бойницы, за которой виднелся ужасный столб, она спросила монаха:

– Напомните, брат Клемент, за что была казнена та несчастная?

– За оскорбление веры словом и делом, миледи.

Лаура метнула в брата красноречивый взгляд. Джереми ответил тихо, тайком от Клемента:

– Никого нельзя судить за оскорбление в адрес иллюзии.

На десятый день после того, как Джереми отправил письмо, перед обедом их повели в чайную комнату. Лаура решила: вот и новая встреча с архиепископом – а значит, испытание и ей, и брату. Нужно вести себя идеально, иначе – конец. На ходу Лаура проверила себя: выправила малейшие погрешности шага и осанки; успокоила руки, запретив им комкать материю платья; подняла подбородок с подлинно агатовским достоинством, но взгляду придала невинной кротости. На всякий случай освежила все три молитвы и сюжет о Светоносцах, что узнала от Клемента, и несколько богословских пассажей из книг, и имена двух покойных епископов из Дома Фарвей – дальних ее родичей. Что ж, Лаура сделала все.

Однако она ошиблась: вместо архиепископа в чайной их ожидал отец. И не один.

* * *

Немного раньше тем же днем в нижнем дворе Эвергарда случилось событие. Лаура не видела его, а Джереми наблюдал через окно и позднее рассказал сестре.

К воротам подъехала карета, вызвав собою замешательство у часовых. Карета выглядела просто, без гербов, и не имела конного эскорта. Однако воин, сидевший подле возницы, предъявил стражникам бумагу. Увидав ее, часовые вытянулись по струнке. Экипаж въехал на винтовой подъем. При помощи той же бумаги он проник в средний двор, а затем – верхний. Лишь тут он открыл двери и выпустил из кабины трех человек. Один носил шубу и шапку, его лицо терялось в мехах, и выдавался только острый нос. Другой, одетый в темное, следил за каждым жестом обладателя шубы – очевидно, выполняя обязанности его секретаря или адъютанта. А третий был самым приметным из гостей. Вся фигура его, осанка, манера движения, посадка головы выдавали суровую, бестрепетную силу. Его вооружение составляли меч и дага; поверх теплого мехового дублета мужчина носил двуцветный плащ – смесь крови и смолы.

Признав в этом человеке главного (или самого опасного), начальник караула обратился к нему. Джереми приподнял фрамугу и услышал, как меченосный гость отрекомендовался:

– Гаррет Аманда Джина рода Агаты, генерал-полковник Стэтхем. С личным поручением ее величества.

Джереми не просто увлекался военной стратегией, а веровал в нее, как другие – в религию. Он не мог не узнать имени: ведь это Стэтхем наголову разбил искровую армию Короны! Правда, действовал он по плану Ориджина.

– Каково поручение, милорд? – уточнил начальник караула.

Воин, сидевший подле возницы, спрыгнул наземь и предъявил бумагу караульному офицеру. Стэтхем счел нужным сказать вслух:

– Имеем пакет для приарха. Хотим видеть заложников, что содержатся здесь.

– Я передам пакет, милорд, и доложу его светлости.

– Нет, офицер. Вы сейчас же приведете к нам заложников.

– Я не имею права, милорд. Приказано никого не впускать к ним.

– Приказано кем-то, более важным, чем владычица?

– Нет, милорд, но…

Стэтхем отвернулся и зашагал к гостевому дому, как-то угадав, что именно там и находятся внуки Фарвея. Часовые у дверей преградили ему дорогу, а начальник караула подоспел с двумя другими стражниками.

– Милорд, остановитесь!

Стэтхем уведомил его:

– Офицер, вы отнимаете мое время. Через восемь секунд задержка станет оскорбительной. Один. Два…

Караульный опешил.

– Вы не можете, милорд. Так нельзя! Нужно доложить его светлости!..

– Шесть. Семь. Восемь, – окончил счет генерал. – Вы унизили меня ожиданием. Я вызываю вас, офицер. Назовите свое имя и титул.

Рука северного генерала легла на эфес. Офицер сообразил: его голова имеет все шансы расстаться с телом, едва имя будет названо, как требует дуэльный кодекс.

– Не имеете права!

Офицер попятился в тыл, за спины солдат. Но те слаженно выполнили маневр и очутились на флангах, а в центре остался один офицер – лицом к лицу со Стэтхемом.

– Сударь, ваше имя.

– П… приношу извинения, милорд. Я н… не хотел вас унизить. Заложники будут незамедлительно.

Генерал вошел в гостевой дом, бросив офицеру:

– Хочу чаю.

Теперь северянин восседал за чайным столом, небрежно положив перед собою меч. Лаура едва заметила его и с возгласом радости бросилась к другому гостю. Остроносый господин в мехах, прибывший в карете Стэтхема, – то был ее отец, лорд Финли Фарвей.

Отец Лауры – очень добрый. По крайней мере, когда Лаура ведет себя хорошо. Отец редко кричит на нее, а если кричит – потом обязательно дарит подарки. При встрече он говорит: «Моя девочка», и позволяет себя обнять.

– Мой храбрый Джереми! Моя принцесса! – отец поднялся им навстречу, пожал руку сыну, дался дочке для объятий. Он был жарок, но шубу почему-то не снимал. – Бедные деточки, как же вам живется?

Конечно, никто из детей не рискнул жаловаться при постороннем человеке.

– Мы полны сил, отец! – браво отчеканил Джереми. – Наше здоровье крепко!

– В замке Эвергард очень красиво, – сказала Лаура, – я восхищаюсь архитектурой и мозаиками.

Отец наморщил лицо, силясь сдержать скорбные чувства.

– Мои дорогие, вы не должны стесняться нашего гостя. Он знает, в каком вы положении, говорите без утайки. Но… не забывайте о вежливости.

Лаура зарделась и сделала реверанс перед гостем.

– Простите нас, милорд. Радость встречи с отцом толкнула на бестактность. К вашим услугам леди Лаура Фарвей рода Агаты.

– И лорд Джереми Фарвей того же рода, – поклонился брат.

Северянин кивнул в ответ и назвал себя. Джереми вскричал, как счастлив познакомиться с одним из лучших полководцев современности. Стэтхем оборвал его взмахом руки:

– Довольно. Как с вами обращаются?

Лаура покосилась на отца, тот наклонил голову:

– Ничего не скрывайте, милые мои. Мы полностью искренни с нашими союзниками!

– Мы заперты в верхнем дворе, – сказал Джереми. – Никогда не выходим за ворота, не передвигаемся без надзора, не можем слать писем. Нас держат пленниками!

– Милорд, мы видели, как женщину сожгли заживо, – с дрожью добавила Лаура. – Сказали, она – еретичка. Наверное, нас нарочно привезли во время казни, чтобы запугать.

Генерал нахмурился:

– Что за женщина?

– Мы не знаем, милорд. Несчастная, которая чем-то не угодила приарху. Я убежден, что вера здесь не причем, а причиной одна политика.

Это сказал Джереми, Лаура не посмела бы заявить, что еретичка не нарушала законов веры.

– А вы сами подвергались мучениям? – спросил Стэтхем.

– Нас постоянно запугивали, – выдавил Джереми мужественно, как бы стыдясь признаться. – Грозили отдать церковному суду, сгноить в монастыре, послать на костер.

Лаура не стала лгать, как брат. Леди может соврать, чтобы обелить кого-нибудь, но чернить с помощью лжи – это нехорошо.

– Мы хлебнули страху, милорд, но содержали нас достойно. Вкусно кормили, водили на прогулки, давали читать книги.

Отец скривился:

– Бедная девочка, ты так напугана, что даже не можешь сказать честно! Милорд, вы сами видите, как худы и бледны несчастные дети!

– А давно вы здесь? – спросил Стэтхем у Лауры.

Отец простонал с болью в голосе:

– Месяц я не видел своих…

Северянин хлопнул по столу.

– Лорд Финли, пускай ответит юная леди.

Лаура успела понять, чего хочет отец. Сказала мысленно: «Прости меня за ложь, Светлая Агата. Я хорошая и выполняю приказ отца».

– Месяц, милорд. Почти от самого Дня Сошествия.

– Разве вы не были в плену у Адриана?

– Сперва… – встрял отец.

– Лорд Финли! – оборвал Стэтхем.

Но Джереми уже уловил мысль:

– Сперва нас стерегли солдаты тирана, а после его смерти – люди приарха.

– И на каких условиях вам обещают свободу?

Теперь отец не рискнул вмешаться, а Стэтхем смотрел в упор на Лауру, так что ей пришлось ответить честно:

– Его преосвященство хочет, чтобы я вышла за лорда Альберта.

– Дрянь, – бросил генерал. – Подлый ход.

– Теперь вы видите, милорд, как играет Галлард, – покачал головой отец. – Он использует приемы, недостойные агатовского рода. Светлая Праматерь плачет, видя злодейства своего внука.

Лаура знала: отец, как и Джереми, не верит в святость Агаты. По мнению отца, Вильгельм Великий был простым завоевателем, Янмэй – его министром пропаганды, а Агата – придворной интриганкой. Но для генерала слова «агатовский род» значили многое.

– Прискорбное бесчестие, – процедил Стэтхем.

– Не забывайте, милорд, что в жилах моих детей также течет кровь Агаты. Недопустимо, чтобы агатовец издевался над детьми своего же рода.

– Этому нужно положить край, – согласился генерал.

– Благодарю вас! Мы всей душою уповали на то, что лорд Эрвин защитит свою невесту.

Стэтхем медленно повернулся к лорду Финли.

– Вы заблуждаетесь, Фарвей. Надежда прислала четыре роты штурмовать дворец. Лорд Эрвин своими руками убил некоторых из этих солдат. Полагаете, брачный договор сохранил силу?

Отец ответил без смущения:

– Милорд, прошу заметить, мы клялись поддерживать лорда Эрвина в мирное время. Он не предупреждал, что поднимет мятеж против Короны.

– Вы прочили леди Лауру ему в невесты. Если бы брак состоялся, лорд Эрвин, как человек чести, во всем поддерживал бы супругу. Во всем без исключения. Того же ждал и от нее, а получил четыре роты под стенами дворца!

– Четыре роты, милорд, – ничто против такого великого воина, как лорд Эрвин. К тому же, это были не лучшие наши солдаты. Мы знали, что герцог легко справится с ними. Но вовсе не послать их не могли: Адриан держал в заложниках моих детей! Что бы сделали вы, милорд, если б вашим любимым чадам угрожала смерть⁈

– Мой первенец командует ротой в моем войске. Я ставлю эту роту на самый ответственный участок, а не самый безопасный. Вам следовало запереть врата Сердца Света и дать отпор тирану, а не впускать его без боя и позволять брать заложников.

– Но генерал…

– Довольно, лорд Финли. Брачному договору конец, как и нашему союзу. Я здесь, чтобы прекратить бесчинства Галларда, но не ради вас.

Отец замешкался, и Лаура почувствовала: сейчас ее время. Сильные мужчины любят девичью слабость.

– Генерал, позвольте мне сказать. Я – внучка Агаты, как и вы, и великий герцог Ориджин. Мне очень горько слышать от вас слова обиды. Я понимаю, ведь во мне течет та же кровь. Мы поступили малодушно, и вы имеете все причины расторгнуть помолвку… Но прошу милорд: не рвите хотя бы узы дружбы меж нашими Домами! Дайте нам шанс подняться в ваших глазах!

Отец едва сдержал довольную улыбку, и Лаура поняла, что попала в цель. Выслушав ее, северянин чуть заметно кивнул.

– Такие слова делают вам честь, юная леди. Скажи вы их месяц назад, все было бы иначе. Но сейчас лорд Эрвин одержал великую победу. Все ищут его дружбы, и предпочтение будет отдано тем, кто не запятнал себя. А вашему отцу нечего предложить в обмен на снисхождение моего лорда.

– Полагаю, есть что, – лукаво произнес отец.

Прежде, чем он продолжил, дверь с треском распахнулась и, предваряемый двумя рыцарями, в чайную вступил архиепископ Галлард. Следом за ним вошли еще четверо мечников, сверкая доспехами, окружили стол. Приарх уперся кулаками в столешницу и навис над северным генералом.

– Вы силою вторглись в мой замок! Я должен понять это как объявление войны?

Стэтхем даже бровью не повел. Лишь глянул искоса на ближайшего приархова воина, и тот предпочел отвести глаза.

– Для начала, милорд, – спросил Стэтхем Галларда, – вы понимаете, с кем говорите?

– Прекрасно понимаю. С генералом-убийцей, палачом спящих солдат.

– С равным успехом убиваю врагов Ориджина и днем, и ночью, чем горжусь. Но я принес послание не от лорда Эрвина, а от ее величества.

Он кивнул адъютанту, и тот подал Галларду письмо, опечатанное гербом пера и меча. Приарх ждал чуть ли не минуту, затем взял бумагу так брезгливо, будто чтение могло унизить его. Сломал печать, пробежал глазами по строкам.

– Это абсурд. Бред безумца.

– Перескажите содержание, милорд, – отчеканил Стэтхем. – Я должен знать, что вы верно его поняли.

Вместо ответа Галлард скомкал и швырнул письмо на стол.

– В таком случае, я повторю сам. Волею императрицы Минервы приарху Галларду Альмера приказано прервать террор в отношении вассальных лордов, избавить юного Альберта Альмера от содержания в плену под видом регентства и передать власть над герцогством в руки законной наследницы – леди Аланис Альмера.

Лаура не сдержала удивленного возгласа:

– Леди Аланис жива⁈

– Да, леди Лаура. Хотя приарх Галлард с графом Блэкмором приложили много усилий для ее убийства.

Галлард почернел от ярости.

– Эта бумага – подлая фальшивка! Ориджин водил рукой Минервы!

Стэтхем пожал плечами.

– Не скрою, милорд участвовал в составлении указа. Но если бы Минерва писала сама, для вас было бы только хуже. Вы силою бросили ее в монастырь. Я вижу, держать детей в заложниках – ваша любимая тактика.

– Лорд Эрвин обещал мне союз. Лорд Эрвин клялся поддерживать меня. Север больше не считает нужным держать слово чести?

– Милорд обещал помочь вам сохранить титул приарха – и вы его сохраните. Милорд также избавит вас от суда за похищение наследницы престола и попытку убийства леди Аланис. Но не ждите, что милорд поможет вам узурпировать власть и жечь людей на кострах.

Приарх сел напротив генерала, выждал минуту, чтобы совладать с яростью. Заговорил тоном сухого льда:

– Коль речь зашла о суде, я изложу пару фактов. В один из последних дней осады два человека прибыли поездом из Фаунтерры в замок Бэк, владения лорда Эрроубэка. Один из двух соответствует описаниям путевского наемника, который осенью помогал моей племяннице. Через день после его визита в замок Бэк поезд владыки Адриана рухнул в реку на расстоянии мили от упомянутого замка. Если Минерва хочет устроить судилище, пускай начнет с допроса Эрроубэка и этого путевца.

Стэтхем погладил мизинцем рукоять меча, лежащего на столе. Ласково, с нежностью.

– Коль вы правы в своих домыслах, лорд Галлард… Шансы ничтожно малы, но если все-таки вы правы, то это значит, что лорд Эрвин и леди Аланис имеют в восточной Альмере надежного вассала, мощный опорный пункт с немалым гарнизоном, а также контроль над рельсовой дорогой. Вы не полководец, потому считаю долгом пояснить. При таких условиях в первый же месяц войны с лордом Эрвином вы лишитесь всех земель восточней Алеридана.

Северянин расправил скомканный лист и подвинул ближе к приарху:

– Жизнь, титул, власть над Церковью, но не Альмерой. Примите это – или потеряете все.

Оглянувшись на Лауру, Стэтхем добавил:

– И, разумеется, отпустите детей.

Лаура хранила видимость покоя, как подобает леди, но в душе ликовала. Лорд Эрвин все же не забыл свою бывшую невесту и не бросил в беде! Теперь Лаура и Джереми будут спасены, а Галлард поплатится за жестокость. Жаль, Альберт так и останется в этом жутком месте. Бедный мальчонка совсем измучился от страха…

Лаура пригляделась к Галларду, надеясь найти на его лице признаки испуга. Пускай сам отведает кушанья, которым потчует всех вокруг! Однако приарх держался со спокойной уверенностью, куда более твердой, чем поначалу.

– Лорд Стэтхем, сейчас вы отправитесь назад к сюзерену и доставите мой ответ. Я не отдам Альмеру. Уж точно – не в руки самовлюбленной дряни, какою является Аланис. Если лорд Эрвин хочет напугать меня войною – пускай приходит с войском. Против него выступят не только мои мечи. Каждый священник в каждом храме Праотцов откроет прихожанам, как Ориджин напал на архиепископа, а любовница Ориджина убила владыку. Посмотрим, легко ли будет ему править Империей!

Галлард воздел указательный палец.

– Однако, если лорд Эрвин примет мою власть над Альмерой, все обернется иначе. Я признаю его правителем Империи и принесу присягу его марионетке. Я скрою то, что знаю о крушении поезда. Святые отцы расскажут народу, как боги покарали Адриана за тиранию. Лорда Эрвина назовут великим стратегом и защитником свобод, Минерву – истинной императрицей. Доброе имя вашего сеньора – в моих руках. Ступайте, генерал, и сообщите ему это.

Стэтхем коротко кивнул, поднялся, взял меч. Сказал Джереми с Лаурой:

– Собирайтесь, я жду в экипаже.

– Я не отпускал их, – возразил Галлард.

Северянин провел пальцем по вензелю на ножнах.

– Что вы сделаете, если я возьму их силой? Сколько дней надеетесь выстоять в войне против Ориджина с Надеждой вместе?

Галлард долго молча дышал.

– Забирайте.

Спустя час четверка лошадей мчала карету от Эвергарда к ближайшей рельсовой станции. Лаура с братом сидели по сторонам от папеньки. Джереми играл хладнокровие, Лаура прижималась к отцовскому плечу. Ее переполняло счастье – почти так же, как в день помолвки с Эрвином. Главное – быть хорошей, и она сумела! Зря Джереми смеялся над нею. Ее молитвы помогли: Галлард не тронул детей, а Эрвин помог отцу их вызволить. Конечно, Джереми сказал бы, что все дело в политике, в раскладе сил… Наверное, политика важна, но и молитвы тоже. Будь хорошей и молись – это правило никогда не подводило Лауру.

Они успели ровно к отправлению поезда и скоро уже мчались в сторону Маренго. Северный генерал пригласил их в свое купе и обратился к отцу:

– Лорд Финли, вернемся к прерванной беседе. Вы искали благосклонности моего сюзерена и сказали, будто имеете что предложить ему. Я слушаю.

Отец расстегнул сюртук и вынул из кармана бархатный мешочек, вытряхнул на стол шершавый красно-рыжий камень размером с перепелиное яйцо. Стэтхем подбросил его на ладони.

– Сырое око. Крупное, но бесполезное без огранки.

– Верно, милорд. Его подарил моему отцу, герцогу Фарвею, пророк Франциск-Илиан, который недавно посетил Сердце Света.

Генерал едва заметно напрягся.

– Пророк покинул свою келью? Намерен снова занять шиммерийский трон?

– Вполне вероятно. В пользу этого говорит тот факт, что Франциск-Илиан ищет средства. Он намекнул на возможность сделки в один миллион эфесов. Такая сумма могла понадобиться ему лишь с одной целью: перекупить лояльность сыновьих вассалов и бескровно вернуться к власти.

– Какую сделку он вам предложил?

– Лишь намекнул. Намеком служил этот камень.

Стэтхем ощерился, неприятно сверкнув зубами:

– Искровые копья. Дрянь.

Отец кивнул:

– Тридцать лет Корона владела монополией на закупку очей в Шиммери. Но шахты развивались, и очей добывалось все больше. На складах у шиммерийских вельмож скопились излишки. Теперь члены Совета Пяти решили распродать все накопленное. Корона ослабла и не сможет закупать в прежних объемах, а шиммерийцы не намерены терять доходы.

– На миллион эфесов можно купить вооружения… – Стэтхем прикинул в уме, – для трех полков.

– Даже для четырех, – уточнил отец.

– Не возьму в толк: вы собираетесь вооружить четыре искровых полка – и при этом ищете милости лорда Эрвина? Просите нашего одобрения создать искровое войско⁈

– Не совсем.

– Тогда стоит понять это… как угрозу? – северянин хохотнул без тени веселья. – Милорд сотрет вас в порошок. И с искровыми полками, и без них.

Отец примирительно поднял ладони.

– Ни в коем случае, генерал. Мы не угрожаем лорду Эрвину, а напротив, предлагаем помощь. Позвольте пояснить. Шиммерийский Совет Пяти держит в руках всю добычу очей. Первым из Пяти является принц Гектор, а Четвертый из Пяти поддерживает его. Второй из Пяти – максимиановский аббат – всеми силами стоит за Франциск-Илиана, а Третий держится за Второго. Пятый из Пяти непостоянен, мечется от одних к другим, смотря где выгодней. Итак, мы имеем две пары вельмож (у каждой пары запасов очей где-то на миллион эфесов), и еще один богач – сам по себе. Франциск-Илиан предложил нам купить запасы Второго и Третьего из Пяти. Пророк обратился к нам потому, что Надежда занимает нейтральную и мирную позицию, ему это по нраву. Однако принц Гектор предложит свою долю очей лорду Эрвину – поскольку будет искать союзников против отца. Если мы выкупим доли Второго и Третьего, а вы – запасы Первого и Четвертого, то восемь десятых всех очей окажутся в руках наших Домов! Прибавьте трофейное оружие разбитых полков Адриана – и станете самой грозной силой не только в мечах, но и в искре! Впредь никто и никогда не сравнится с вами!

У Стэтхема сверкнули глаза. Лаура знала: такие люди, как он, предпочитают искре благородную сталь. Даже закупив очи, кайры все равно захотят рубиться мечами. Но план отца гарантировал, что никто другой не выставит против северян искровое войско, никто не устроит им нового разгрома при Пикси.

– Заманчиво, милорд. Но у нас нет миллиона эфесов, чтобы выкупить запасы принца Гектора.

– Миллион есть у нас, – отец погладил себя по груди. – Мы договоримся с Франциск-Илианом о рассрочке на год и заплатим сейчас только полмиллиона. Оставшиеся пятьсот тысяч одолжим вам. Вы также договоритесь о рассрочке с принцем Гектором, и получите груду очей, не вложив ни агатки!

– Мы должны будем вернуть вам кредит.

– Вернете из казны Короны – например, под видом ссуды на строительство плотины.

– И доплатить оставшиеся полмиллиона Гектору.

– То будет через год, за это время заработаете. Хотя бы на торговле с теми же шиммерийцами. Я слыхал, половина путевского флота досталась вам.

Отец подмигнул суровому генералу:

– Подумайте: главная военная сила, как холодная, так и искровая, окажется в одних руках – ваших!

– И в ваших, – отметил Стэтхем. – Как вы планируете использовать ее?

– Исключительно в мирных целях, – отец расплылся в улыбке. – Мы видим нашу миссию в том, чтобы поддерживать мир и покой на Юге!

– И сделать Сердце Света второй столицей Империи.

– Третьей, генерал. Второй станет Фаунтерра, а первой – Первая Зима! Светлая Агата испокон правила Севером и Альмерой. Но когда мои любимые чада подрастут, агатовцы станут контролировать и Юг. Только представьте, милорд: половина Полариса – под властью рода Агаты!

Северный волк обещал обсудить предложение с герцогом Ориджином. Но Стэтхем был воином, а не политиком, и не так хорошо скрывал чувства. Финли Фарвей и Джереми, и Лаура видели: он уже обдумал идею и влюбился в нее.

В Маренго семья Фарвеев сошла с поезда. Генерал распрощался с ними со всею сердечностью, на какую был способен:

– Легкого пути, господа. Лорд Финли, передайте наилучшие пожелания герцогу Фарвею и вашей леди-жене.

Отец спал с лица.

– Моя леди-жена на Звезде, милорд.

– Простите, я не знал. Соболезную.

Он вернулся в вагон и укатил в столицу.

Лорд Финли послал адъютанта за билетами, а сам отвел детей в кофейню и угостил сладким. Все были в прекрасном настроении. Отец радовался успеху переговоров и, лучась самодовольством, поучал детей:

– Всегда ищите чужие слабости. Слабость этого волчары была, как ни странно, в силе. Он могуч, но хочет стать еще сильнее. Я предложил ему это – и запросто сделал союзником. А еще нажал на его гордыню, она у всех агатовцев воспалена. Казалось бы, вояка, прагматичный человек – но аж трясется над байкой про величие Агаты. Я заметил это и применил. Вот как поступает умный политик!

Джереми восхищался отцом, смеялся над простодушием Стэтхема и строил фантазии о времени, когда Дом Фарвей получит искровые полки, а все соседи станут лебезить перед ним. При собственном искровом войске да надежном союзе с северянами Фарвеи станут вторыми по мощи во всей Империи. А ведь каких-то двадцать лет назад их дед еще даже не был герцогом!

Лаура же мало вникала в политику. Она не уставала радоваться спасению из Эвергарда и сотням миль, что отделяют теперь от столба на кострище. И еще немножко – маковому тортику с какао. И еще – вновь проснувшимся мечтам об Эрвине: если Надежда опять в союзе с Ориджином, то, может быть, со временем…

Вернулся адъютант и подал отцу билеты. Лаура любила все, связанное с поездами, и тут же выхватила у папы гербовый конверт, с наслаждением раскрыла его, огладила солидную, прочную проездную карточку. Зацепилась глазами за название станции. Моргнула.

– Папенька, прости, здесь какая-то ошибка… Мы же едем домой, в Сердце Света!

– Мы едем в Эвергард.

– Как?.. Почему⁈ Мы только оттуда! Я… не хочу назад!

Лицо отца за секунду огрубело, стало злым и чужим.

– Мы едем в Эвергард потому, что так надо. Свои желания оставь при себе.

– Я… папенька, я не понимаю!..

– Курица, – фыркнул Джереми.

Отец кивнул:

– Глупа, как ее покойная мать.

* * *

«Как покойная мать…» Это было слишком жестоко, даже для такого добряка, как Финли Фарвей. Обратную дорогу до Эвергарда Лаура много молчала. Она не находила сил весело щебетать, а если хорошенькая юная леди раскрывает ротик, то должна говорить весело, не так ли? Не можешь веселиться – молча любуйся видами за окном. И вспоминай маму, которая учила быть хорошей, но сама не умела этого.

Потом отца, конечно, стало раздражать молчание Лауры. Он велел сыну:

– Поговори с нею.

Джереми взялся за сестру:

– Пойми же, глупая: мы не можем опираться на одних Ориджинов. Видала, как этот генерал возмутился, что мы закупаем очи? А какое, спрашивается, ему дело? Он нам не сеньор! Но нет, сунет нос, хочет контролировать. Он, видишь ли, с позиции силы… Так мы уровняем баланс! Найдем союзника, которого легко стравить с северянами. Как псу сказать: «Ату» – и готово. А что это за союзник?

Он ткнул пальцем в лоб сестры:

– Думай, курочка, думай!

Она оттолкнула его руку.

– Если вам так нужен Галлард, зачем уехали из Эвергарда?..

– Ничегошеньки не понимаешь! Пока мы были в плену, Галлард говорил с нами так же, как этот Стэтхем. А теперь увидел, что северяне готовы за нас вступиться, и совсем иначе запоет. Это как две ноги: опираемся на Ориджина, чтобы прижать Галларда, а потом обопремся наГалларда, чтоб наступить на Ориджина! Ловко же!

– Но Галлард с Ориджином – противники. Разве по чести мы не должны выбрать одну сторону?

Джереми расхохотался:

– Ты у матери этого набралась, вместе с набожными суевериями? В политике есть два закона – выгода и расчет. Остальное – обманки для простачков.