Текст книги ""Полари". Компиляция. Книги 1-12+ путеводитель (СИ)"

Автор книги: Роман Суржиков

Не только Эмбер, но и судьи опешили от такого поворота. А Менсон загоготал:

– Что, старичье, рыбка снова сорвалась с крючка? Бахните косухи с горя!

– Суду требуется перерыв, – заявил Кантор.

Ворон Короны отчеканил:

– Суду не требуется перерыва. Обвинитель настаивает на немедленном продолжении. Напоминаю: истцом является Корона! Всякий раз, когда обвиняемый высмеивает истца, он, по факту, смеется над ее величеством. Всякий раз, как суд предлагает перерыв, он должен помнить: во время перерыва зрители будут потешаться над Короной.

Председатель поклонился Минерве:

– Суд принимает во внимание требования истца и продолжает заседание. Желает ли обвинитель взять слово?

– Разумеется. Всей душой желает.

Марк прошагал через сцену и остановился перед судьей Кантором.

– Ваша честь, я не буду просить вас занять место свидетеля, но прошу ответить на два вопроса. Вы согласны?

– Если они относятся к делу.

– Непосредственным образом. Что говорит кодекс Ольгарда Основателя о дворянах на войне, а точнее – в военном походе?

Впервые лорды увидели, как старческое лицо Кантора прорезалось улыбкой.

– Дворянин в военном походе приравнивается к вассалу полководца, управляющего войском. Дворянин в походе имеет те же обязанности перед полководцем, что и перед своим собственным сеньором.

– Ваша честь, в одна тысяча семьсот пятьдесят пятом году, разбирая дело о Шутовском заговоре, вы приговорили лорда Менсона к лишению дворянского звания?

– Нет, сударь. Нельзя лишить человека дворянского звания, ибо оно дается с кровью. Лорд Менсон был разжалован из адмиралов и приговорен к смерти.

– Таким образом, в декабре прошлого года лорд Менсон – все еще янмэйский дворянин – выступил в поход под знаменами владыки Адриана, – Марк зашагал вдоль сцены, железом чеканя слова. – Не имеет значения, носил ли он колпак с бубенцами, смешил ли владыку или чистил ему сапоги. Он был дворянином и выступил в военный поход! И утром, накануне решающей битвы, он нанес ранение своему полководцу. Тем самым сорвал план финального сражения и лишил Династию шансов на победу. По законам военного времени, это – предательство.

Остановившись перед Менсоном, он сказал тише:

– Вы могли пырнуть Адриана в мирное время, представить это учебным поединком и с помощью хитрющего советника избежать плахи. Но на войне такое не прощается.

Обернувшись не к суду, но к лордам, Марк провозгласил:

– Мы требуем смертной казни для военного преступника.

Зал ответил одобрительными возгласами. Когда они утихли, судья Кантор обратил взгляд на пророка:

– Вы начали опрос своих свидетелей. Кто следующий в вашем списке?

Франциск-Илиан помедлил, потирая бороду. Невозмутимый король крайне редко бывал в растерянности, но сейчас на его лице отражалась именно она.

– Виноват, ваша честь, у меня нет списка свидетелей.

– Каким образом – нет?

– Я был уверен, что развею все подозрения в ходе допроса тех свидетелей, которых вызовет обвинитель. Вот и не думал, что придется вызывать своих.

– У тебя нет списка? – зашипел Менсон. – Ты идиот! Кто же ходит в суд без списка! В следующий раз сделай два! Нет, три, тьма тебя!

– Следующего не будет, – шепнул в ответ шиммериец. – Имею предчувствие, что тебя уже в этот раз повесят.

– Пророк выискался!

Кантор не выказал торжества, а спокойно осведомился:

– Итак, ответчик не может и не желает вызвать свидетелей?

– Мы просим этой… отсрррочки! – крикнул Менсон.

– На каком основании?

– Мой советник – растяпа! Между прррочим, это вы мне его навязали! Я хотел без советника. Я буду жаловаться!

Менсон покрутился влево-вправо, ткнул пальцем в Минерву:

– Вот тебе жалуюсь. Мне всучили советника, а он прошляпил список! Так нельзя! Если б его не было, я бы такой список накатал – тут бы каждый у меня стал свидетелем! А на него понадеялся – вот и погорррел. Знаешь, что про шиммерийцев говорят? Ну, сама знаешь!

Звон колокольчика прервал его. Судья Кантор произнес:

– Ответчик осознанно принял услуги данного советника. Ответчик не может обжаловать собственное решение. Поскольку советник не желает вызывать свидетелей, суд перейдет к финальной части слушания – вынесению вердикта. Обвинитель имеет возражения?

– Нет, ваша честь.

– Ответчик желает сказать заключительное слово?

– Да, тьма сожррри! Дайте нам вррремя – вот мое слово! Мы вам роту свидетелей приведем, только подождите!

– Желает ли ответчик высказаться по существу дела?

– Сам ты существо! Вррремя дай!

– Поскольку ответчик отказывается от последнего слова, суд удаляется на…

– Постойте! – то был голос Минервы. Она схватилась на ноги, несколько раз взмахнула руками, будто ей не хватало воздуха или слов. – Погодите, послушайте!.. Тут происходит… я не понимаю, что. Я несведуща в судах, почти не знаю кодексов, простите… Я не успеваю все сразу – политика, экономика, стратегия, теперь еще и законы… Но одно я поняла: верховный суд вершится от имени императора – от моего, стало быть, верно? Так вот. Я не хочу, чтобы подобное творилось от моего имени!

Она перевела дух. Судорожно сглотнула. Заговорила, постепенно распаляясь с каждым словом:

– Марк, сударь, вы сказали: здесь творится балаган. Кажется, вас одного это смутило. Вас – и меня. Господа судьи, лорд Менсон, ваше величество – что с вами?! Суд назначен затем, чтобы выяснить истину! Это – главное! Но вы, король, и вы, лорд Менсон, без устали паясничаете, смеетесь надо всеми, провоцируете, хитрите. Почему вы отказались от слова, милорд? Почему не рассказали прямо, как все было?! Если вы убили Адриана – отчего не признаете это и не попросите моей милости? Если невиновны – почему не скажете правду? Вы с советником скользите и вертитесь, как два угря! Святые боги!..

– Ваше величество правы, – начал было судья Кантор, и тут же попал под удар.

– Но и вы не лучше, ваша честь! Они кривляются и паясничают, это унизительно и дико… но правда больше за ними, чем за вами. Верно ли, что нельзя выносить вердикт, пока есть сомнения? Так сомнения тут на каждом шагу! Одно лишь ясно – что Менсон ударил Адриана. Неясно, зачем; неясно, почему; неясно даже, когда и от чего умер владыка! Может, подлинный убийца – совсем другой человек, и сейчас он смеется над нами! Но вы спешите все закрыть и послать Менсона на плаху, воспользовавшись глупою ошибкой советника. Тьма, что я должна сделать, какой суд назначить, чтобы добиться истины?! Или всем, кроме меня, все понятно? Тогда будьте добры, объясните, ибо мне кажется, что не ясно ничего!

Все больше гнева звучало в речи владычицы, уже даже с излишком, уже и она сама слышала это. Сделав короткую паузу, Минерва овладела собой и сказала ниже, холоднее:

– Корона в моем лице желает истины и справедливости. Члены коллегии должны всеми силами стараться выяснить истину, а не мчаться галопом к обвинительному приговору. Иначе я распущу коллегию и выберу такую, что будет разделять мои взгляды. Ответчик и советник получают один день на подготовку списка свидетелей. Если они не используют шанс либо вновь станут разыгрывать комедию – ответчик получит возможность развлечь своими шутками тюремных крыс и палача.

В гробовой тишине Минера села на место. Раздались одинокие аплодисменты – Ребекка Литленд захлопала в ладоши. К ней присоединился Эрвин, затем Ворон Короны, а затем, ряд за рядом, целый зал.

– Слава Янмэй! Слава Несущей Мир! Слава Блистательной Династии!

Аплодируя вместе со всеми, Эрвин подумал мельком: если бы сейчас Мими поднялась и приказала всей Палате умолкнуть, перестать хлопать, ведь это суд, а не театр, и не овации уместны, а работа мысли и совести – вот тогда она была бы поистине великой императрицей. Но на этот решающий шаг Минерве не достало воли. Она зарделась, смущенная и польщенная, и потерялась в буре аплодисментов. Эрвин отметил себе: если понадобится легко одолеть Минерву – поможет лесть.

Когда овации утихли, Франциск-Илиан и Менсон поблагодарили ее величество за оказанную милость и обещали оправдать ее доверие. Судья Кантор заверил императрицу, что, как и она, превыше всего ценит справедливость, а спешка обусловлена лишь заботою о владычице и лордах. Суд постановил начать следующее заседание с тщательного опроса свидетелей, которых предоставит сторона ответчика.

* * *

Столичный особняк Ориджинов был одним из любимейших мест Эрвина в столице, овеянным сладкой ностальгией. Здесь он прожил годы учебы в Университете – лучшие в своей жизни. В течение двух месяцев работы Палаты это жилье делили с молодым лордом представители отца, а в остальное время Эрвин безраздельно властвовал над особняком. Здесь тайком навещала его Сюзанна и вполне явно – Нексия. Тут он собирал веселые компании многочисленных своих друзей. Тут вел философские споры с Дорианом Эмбером, рубился в стратемы с Уильямом Дейви, играл в прятки с Берти Крейном и шиммерийскими инфантами. Здесь Эрвин кривлялся перед зеркалом, репетируя первую речь в Палате; здесь прятались от констеблей его приятели-студенты после очередной веселой выходки. Сюда же прибегал яростный Сомерсет Флейм – защищать честь сестры со шпагою в руках… Славные были годы!

Вчера в особняк переехали из дворца лорд Десмонд и леди София. Нынче после суда он приехал к ним, чтобы узнать причины этой внезапной передислокации. Дворецкий встретил Эрвина словами:

– Вас ждут, милорд.

Войдя в кабинет, он не успел задать ни одного вопроса – отец первым захватил инициативу.

– Сын, мы хотим обсудить с тобою твои успехи в деле справедливости. Как ты оцениваешь суд над Менсоном?

Эрвин усмехнулся:

– Отличное развлечение! Битва Франциск-Илиана с судьей Кантором краше любой театральной драмы. Искренне советую вам, матушка, посетить следующее заседание.

– Отрадно видеть, как серьезно ты относишься к правосудию, – хмуро процедил Десмонд.

– Простите, отец. Я снова забыл, как чуждо вам любое веселье. Отвечу серьезно: на мой взгляд, суд полностью успешен. Менсон имеет полную возможность защищаться, опрашивать свидетелей обвинения и вызывать своих. Все процедуры соблюдены, даже самый строгий блюститель закона будет удовлетворен.

– Стало быть, ты проводишь этот суд ради видимости? Лишь затем, чтобы показать свою справедливость?

– Конечно, нет! Суд – главная…

«Главная часть моего плана», – хотел сказать Эрвин. Но отец не знает об этом. Никто не знает, кроме альтессы Тревоги да кайра Хайдера Лида.

– Главная цель суда – решить судьбу шута Менсона. Как никак, он убил императора! Он должен получить по справедливости. Ну, с точки зрения закона.

Отец неприязненно дернул головой.

– Важная оговорка, сын. С точки зрения закона… А с твоей?

– Адриан заслуживал смерти. Его гибель сильно облегчила мне жизнь. А Менсон по воле Династии страдал двадцать лет и сполна искупил любые злодеяния.

– То есть, ты бы отпустил его?

– Не буду лгать: я и предлагал ему это. Помилование на основание невменяемости. Он отказался.

– Тогда ты назначил обвинителя и учинил громогласный суд прямо в здании Палаты, на глазах у высоких лордов.

– Отец, я не могу вас понять… – Эрвин потер переносицу. – Вы говорите так, будто суд – моя ошибка. Поясните же, в чем она!

– Разумеется, суд нужен, его требует закон. Нас с Софией тревожит то нездоровое внимание, которое ты ему уделяешь. Начнем с самой идеи – провести процесс в Палате Представителей. Это превращает суд в некий спектакль для лордов, и отвлекает лордов от решения вопросов, ради которых они собрались.

– Это предложил не я, а Минерва.

– В последнее время она крайне внимательна к твоим словам. Выскажись ты против, она бы не посмела. Очевидно, ты дал ей согласие.

Конечно, таков и был мой план! – подумал Эрвин, и промолчал.

– Затем, ты лично назначил обвинителя – опытного, но опального человека, разжалованного и сосланного Адрианом. Более того, на суде всплыло, что ты подвергал Марка пыткам, сломил его волю и принудил безропотно служить тебе. Также выяснилось, что и вся протекция сейчас подчинена тебе, а не императрице.

– Хитрюга пророк задавал слишком много вопросов…

– Речь не о нем, Эрвин, а о тебе. Ты выглядишь главным организатором и – уж прости за сравнение – кукловодом данного процесса. Мне известно, что Марк напрямую спрашивал тебя: какого исхода процесса ты желаешь? Если б ты сказал, что хочешь голову Менсона, Ворон добился бы приговора в первый же день.

– Но я приказал ему добиться справедливости! Процесс почти безукоризнен с точки зрения закона! Единственный предвзятый герой этой драмы – судья Кантор, а не я!

Десмонд повернулся к Софии, передавая ей слово – будто отчаявшись растолковать дело сыну-идиоту. Мать заговорила с большой мягкостью:

– Милый Эрвин, мы не предполагаем за тобою предвзятости. Мы знаем, как ты справедлив и благороден, и процесс под твоим руководством, вне сомнений, пройдет блестяще. Но на смущает сам тот факт, что ты взял в руки вожжи правосудия. И, к сожалению, не только нас. Нет закона, обязывающего тебя управлять тайной стражей. Многие задаются вопросом: зачем такой великий полководец, как ты, занялся столь унылым и бесславным делом, как следствие? Некоторым людям видится такой ответ: судебная драма с участием Менсона разыграна тобою затем, чтобы отвлечь Палату от иных вопросов.

– Мама, простите?..

– Да, Эрвин, – подтвердил отец, – твой суд выглядит отвлекающим маневром. В первый день Палаты ты добился одобрения своего мятежа против Адриана, и сразу же после этого был объявлен суд. С точки зрения военного дела все очень просто: ты занял позицию, а затем отвлек противника боковым ударом, чтобы выиграть время и закрепиться. Да, Палата одобрила свержение Адриана. Но лорды могли задать тебе много других неприятных вопросов: о покупке очей в Шиммери, о правах и обязанностях лорда-канцлера, о твоих и нортвудских войсках в Короне. Лорды не задали их потому, что судебный балаган всех сбил с толку!

И снова Эрвину захотелось сказать о плане. Не ради отца, чьи придирки уже сильно начинали злить. Ради матери: очень хотелось, чтобы она уважала и понимала сына, а не считала властолюбивым идиотом. Но нет, прошлый план рухнул, когда в него вмешалась Минерва. О нынешнем не узнает никто, до самого последнего дня.

Он развел руками:

– Отец, если лорды сбились с толку, я в том не виноват.

– К несчастью для тебя, сбились не все. София…

Мать взяла одну из бумаг со стола – распечатанный конверт с письмом.

– Будь добр, прочти.

Эрвин увидел герб на конверте: башня и солнце Альмеры, священная спираль Церкви Праотцов. Он отбросил письмо, не читая.

– Вы ведете переписку с Галлардом Альмера? У меня за спиной?! Отец, объяснитесь!

– Это не переписка, а одно послание. Оно…

– Галлард пишет вам в обход меня! Это чертов заговор!

Десмонд грохнул по столу каменным кулаком:

– Не смей меня перебивать!

Эрвин вздрогнул, растеряв весь пыл. Глубоко вздохнул, опустил глаза:

– Простите мою несдержанность, милорд. Но признайте, что переписка с вассалом в тайне от сюзерена – сомнительное деяние.

– Разумеется, потому я и ставлю тебя в известность. Содержание моего ответа ты также узнаешь до того, как он будет отправлен. Но вернемся к письму. Знакома ли тебе идея священной стражи?

Эрвин пожал плечами:

– Конечно. Мы не раз обсуждали ее в Университете, на уроках политики.

– Изложи ее так, как ты понимаешь.

– Правосудие на просторах нашей славной Империи усложнено феодальной раздробленностью земель. Если преступник совершил злодеяние, скажем, в Шейланде, а затем бежал в Нортвуд, то он попадает в юрисдикцию другого лорда, графа Нортвуда. Оный граф не обязан ловить беглого преступника из другой земли, а если поймал – не обязан выдать на суд Шейланду. Мелкие преступники таким образом избегают наказания: стоит им сбежать в соседнюю землю, и тамошний лорд поленится разыскивать их. Что гораздо хуже, тем же способом могут спастись и очень крупные преступники: например, такие, кому хватит денег чтобы поладить с чужим лордом. Правосудие вершилось бы куда успешней, если бы существовала сквозная сеть розыска преступников, пронизывающая все земли.

Отец одобрительно кивнул:

– Так. Дальше.

– На эту роль предлагала себя протекция, но лорды решительно воспротивились. Протекция полностью подчинена Короне, ни один Великий Дом не хочет, чтобы ищейки владыки рыскали в его вотчине. Тогда Праотеческая Церковь предложила создать сыскную службу на основе монашеских орденов. Есть три достаточно суровых и широко распространенных ордена, чтобы выполнить эту задачу: Вильгельмовский, Георгианский, Максимианский. Соединив их усилия, действительно, можно было бы создать отделения сыскной службы в любом городе каждой земли. А репутация монахов такова, что можно не бояться особого произвола с их стороны… по крайней мере, на первых порах. Но тут лордов смутило вмешательство Церкви в мирские дела. Все знают кровавую травлю еретиков в ранние века, никто не хочет повторения. В качестве компромисса, предлагался такой выход: монахи будут вести только розыск и следствие, а право суда останется по-прежнему за светскими властями. Чтобы присматривать за монахами и не допускать превышения полномочий, Палата выберет лорда-куратора. Звучало довольно разумно, но снова возникла проблема: лорды перегрызлись за роль куратора. Каждый боялся пустить на это место своего врага, а врагов у всякого лорда предостаточно. В итоге решили, что шкура не стоит выделки. Сложностей много, а проблема не так уж велика: в конце концов, не так часто крупные преступники успевают сбежать в другую землю.

– Я рад, что уроки политики не прошли для тебя даром. Ты ясно видишь данный вопрос, за исключением одной детали. На данный момент упомянутая тобою шкура сильно возросла в цене.

– Что вы имеете в виду, отец?

– Разумеется, Кукловода. Адриан мертв, но Кукловод так и не пойман, а Персты не найдены. Больше того, совершены новые вопиющие злодеяния: кража Предметов Династии, отравление Леди-во-Тьме. Учтя также атаку на Эвергард и страшные расправы в Запределье, мы поймем обеспокоенность лордов. Если священная стража сможет найти Кукловода, то это оправдает ее существование.

– Никакая стража не нужна! Я изловлю Кукловода!

– Однако не изловил до сих пор. И вместо расследования его козней ты занят показным судом над Менсоном.

– Я справлюсь с обеими задачами. Суд будет успешно завершен, а Кукловод – пойман. Неужели вы мне не верите?

– Мы с Софией верим, но предложение исходит не от нас. Некоторые весьма уважаемые лорды взволнованы тем, что Кукловод до сих пор не найден. А особенно их волнует тот факт… – отец сделал тревожную паузу, – что существование Кукловода крайне выгодно тебе.

Эрвин выпучил глаза:

– В каком смысле?!

– Борьба с Кукловодом, защита безопасности Империи оправдывает и твою колоссальную власть, и содержание твоих батальонов в столице, и любые действия, какие ты сочтешь нужными. Например, захват контроля над протекцией, внеплановую перепись Предметов, перехват писем Представителей… Да, некоторые лорды заметили твою выходку. Их очень волнует противоречие: ты охотишься на Кукловода – но его существование приносит тебе больше пользы, чем вреда. Тревожит их и другое: Кукловод – не Адриан. Ты клялся, что именно Адриан овладел Перстами, и потому поднял мятеж… Но Адриан мертв, а хозяин Перстов все еще на свободе.

– Но Адриан был виноват! Он, несомненно, связан с Кукловодом! Он покрывал его деяния и получал от него помощь. Кукловод казнил Айдена Альмера, помог Адриану установить диктатуру!

– Верно. Но все же, Кукловод на свободе, а Адриан мертв. Именно это сочетание крайне выгодно тебе: мертвый Адриан и свободный Кукловод. Некоторые лорды теряют веру, что ты когда-либо изловишь его. Поэтому идея священной стражи обрела новую жизнь.

Лишь теперь Эрвин осознал всю глубину происходящего. Схватил письмо, выдернул из конверта, стремительно пробежал глазами.

– Тьма сожри! Так это Галлард Альмера хочет создать священную стражу?!

– Его поддерживает герцог Фарвей, предлагая себя на роль куратора.

– Приарх Галлард хочет создать священную стражу, чтобы поймать Кукловода?!

– Точно так.

– Отец, это… это… это безумие! Приарх и есть Кукловод!

Родители воззрились на Эрвина стеклянными глазами. Отец проскрежетал:

– Ты абсолютно уверен в этом?

– Я имею лишь одно сомнение, милорд. Скоро оно будет развеяно!

Отец и мать переглянулись. Десмонд холодно произнес:

– Мы не разделяем твою точку зрения, сын. Мы оба хорошо знаем Галларда Альмера. Он не лишен ряда пороков, как все мы. Но это – ревностный служитель Церкви, твердый защитник божьих законов. Он не мог изменить себе настолько, чтобы обратить Персты Вильгельма против невинных людей.

– Да, Эрвин, – кивнула мать, – твое расследование, видимо, дало ошибку. Будет хорошо, если ты отдашь его священной страже и снимешь с себя этот груз.

– Все улики указывают на приарха! Предметы пропали в его земле! Сожжение Эвергарда выгодно только ему!

– Эрвин, – сказал отец, – мы высказали свою точку зрения и не имеем желания спорить. Мы не считаем приарха Альмера злодеем. И мы видим явную пользу в создании священной стражи. Она остановит происки Кукловода и избавит нашего сына, герцога Ориджина, от унизительной работы ищейки.

– Отец, значит ли это, что вы проголосуете за священную стражу?!

– Как ты знаешь, я не имею голоса в Палате Представителей. Но я не намерен скрывать от кого-либо свою точку зрения.

– Тьма сожри!

– Следи за речью, сын!

Эрвин сделал паузу, глубоко дыша, чтобы восстановить равновесие. Мать сказала примирительным тоном:

– Милый, тебе не стоит так сильно волноваться. Да будет тебе известно: приарх предлагает назначить герцога Генри Фарвея мирским куратором над священною стражей. Генри Фарвей – справедливый и осмотрительный человек, он не позволит монахам из стражи перейти какие-либо границы.

– Генри Фарвей?! Этот хитрый лис? Мама, в ходе войны он играл на два фронта!

– Напротив: он не поддерживал никого. Он сумел удержать нейтралитет, хотя помощь победителю обещала большие блага. Тем самым он снискал уважение среди знати. Недаром Палата так мирно восприняла закупку Фарвеем шиммерийских очей. Эрвин, верь: священная стража приарха под присмотром Генри Фарвея – именно та сила, которая положит конец преступлениям.

– Святые боги…

Эрвин помотал головой, силясь вытряхнуть это наваждение. Он будто съехал по времени на год назад и снова бьется головой о непрошибаемое отцовское упрямство!

Впрочем, имеется разница: теперь он – герцог Ориджин.

– Мама, – спросил Эрвин, – знакомы ли вы с леди Мирей Нэн-Клер?

– Дочерью Леди-во-Тьме? Я имела честь общаться с нею. Конечно, до ее размолвки с матерью и печального изгнания.

– Не будем ли вам в тягость предпринять путешествие и навестить леди Мирей на Фольте?

– Эрвин, прости?..

– Вы и отец не считаете приарха Галларда Кукловодом. Если принять вашу правоту, то у меня останется лишь два подозреваемых. Один – столь уважаемый вами Генри Фарвей, другой – Леди-во-Тьме. Я пока не вижу способа проверить виновность Фарвея, однако есть воможность узнать кое-что о королеве. Ее дочь была изгнана после спора с матерью, и содержание его никому не известно. Если допустить, что болотница и есть Кукловод, то суть спора легко понять: она раскрыла дочке свои планы, а ты их осудила. Мне нужен надежный посол на Фольте.

– Ты можешь послать любого вассала, – процедил Десмонд.

– Отнюдь, отец. Мои вассалы – злые рубаки с мечами. Вряд ли они смогут вызвать доверие у леди Мирей. Нужна гибкость и чуткость, свойственная только женщинам.

– Тогда отправь Иону!

– Ни в коем случае. Она едва начала сближаться с мужем после долгой разлуки. Я не могу вновь разлучить их. Леди София, вы лучше всех справитесь с этой задачей.

Мать покорно кивнула:

– Хорошо, Эрвин. Я побеседую с леди Мирей.

– Нет! – рубанул отец. – Я запрещаю тебе!

Эрвин слабо усмехнулся:

– Я ваш сюзерен, отец. К счастью, мне нет нужды уговаривать вас. Если желаете, можете составить компанию матери, но не можете помешать ей выполнить мою волю.