Текст книги ""Полари". Компиляция. Книги 1-12+ путеводитель (СИ)"

Автор книги: Роман Суржиков

– Добрые горожане Лаксетта!.. – завопил судебный пристав, и толпа притихла. – Сегодня мы празднуем час великого торжества правосудия! День побеждает ночь, добро сокрушает зло, а закон берет верх над преступлением!

– Слава Лаксетту!.. – крикнул кто-то, и толпа отдалась эхом: «Слава, слава!» Видимо, это входило в церемонию – пристав вовремя сделал паузу и дал людям всласть поорать.

Неймир стал искать глазами Чару. В таком сборище высмотреть ее невозможно, но Чара-то понимает это и не стоит в толпе. Она должна быть на какой-то возвышенности, где Ней сможет ее углядеть. Возвышенностей, кроме виселиц, имелось две. Одна – украшенная вымпелами трибуна, где блестели мехом две дюжины богачей в шубах. Сам барон Лаксетт вольготно располагался в кресле, чашник наполнял его кубок, вассалы гомонили вокруг, как цыплята около наседки. Чары там, конечно же, не было.

– Добрые горожане!.. Всякое зло, как ядовитая змея, норовит скрыться впотьмах и выбирает самые глубокие норы. Дело служителей правосудия – вытащить его на солнечный свет и представить ясным взорам, чтобы добрые люди знали мерзкое лицо зла. И сегодня пред нами стоит поистине отвратное отродье змеиного племени…

– Смерть ей! Смееерть!.. – заорала толпа, поторопившись на полтакта. Имя змеиного отродья утонуло в криках.

Ней обратил взгляд ко второй возвышенности – паперти церкви. Она была переполнена людом, крайние с трудом удерживались, чтобы не скатиться по ступеням. Но Чара занимала место на самом углу, и Ней сразу заметил ее. Распихивая горожан, он двинулся к паперти.

– Жареные колбаски! – рявкнул прямо на ухо уличный торговец. – Желаете жареную колбаску, господин?..

Пристав же продолжал вещать:

– Сейчас вашему слуху предстанет полный список злодеяний преступницы. Да приведет он в дрожь всех добрых людей и на всю оставшуюся жизнь отвратит от скользкой тропы беззакония. Да послужит он воспитанию детей и юношей, да поможет он опомниться тем, кто допустил тень злодейства в свои помыслы. Итак, первой строкой…

– Смееерть!.. – крикнул кто-то невпопад, и вокруг него яростно зашипели.

– …гадание по ладони! Это исчадье зла брало с честных людей деньги за предсказание судьбы – но ее предсказания не сбывались! Так она нарушила заповедь Светлой Агаты: «Пускай говорит лишь тот, кому ведомо». Мошенница!..

Ней протиснулся сквозь группу парней, державших на плечах своих подружек. Одна махала руками над головой и радостно повизгивала.

– Вторая строка! Ведьма распутно обнажалась и показывала свои прелести в окно трем господам мужского пола, а позже оскорбительно высмеяла их знаки внимания. Она плюнула на заповедь Янмэй Милосердной: «Не обещай того, чего не дашь». Бесстыдная лгунья!..

Ней прошел под балконом особняка, сверху донеслось:

– Ищешь хорошего вида? За полтинку продам место на балконе! Ладно, за пару звездочек…

– Третье! Она продавала молодым матерям ложные обереги для младенцев и так наживалась на их доверии. Но сказано Глорией-Заступницей: «Честно трудись, и не ищи обманного пути». Злодейка!..

Неймир добрался до ступеней и начал взбираться на паперть. Теперь он смог разглядеть ведьму: та была худа, темноглаза, большерота и чертовски некрасива – будто скелет, одетый в девичью кожу. Вместо кандалов ее сдерживала петля на шее, привязанная к шесту в руках стражника. Очень умно: если ведьма решит покончить с собой, прыгнув с башни, она все равно повесится на этой петле – и барон Лаксетт так или иначе получит удовольствие.

– Четвертая и главная строка, – возопил, надсаживаясь, пристав, – откровенное колдовство! Сия дщерь Темного Идо брала с честных мужей и жен деньги за то, чтобы «выведать тайное». А после нашептывала им на ухо, и от минуты такого шепота распадались лучшие семьи! Что же это, как не чародейство?! Что, как не отворотное заклятие?! Она растоптала первую заповедь Мириам Темноокой – заповедь искренней любви! Она – ведьмааа!..

Пристав сделал долгожданную паузу, и толпа выплеснула накопившееся:

– Сдохни, тварь!.. Повисни, гадина!.. Смеееерть!..

Неймир криво усмехнулся:

– Против нашего Колдуна эта ведьма – сущее дитя. Если ее вешают, что бы они сделали с нашим?

– Повесили бы, – ответила шепотом Чара. – Здесь всех вешают.

Она похлопала Нея тремя пальцами по плечу – их тайное приветствие, знак нежности для случаев, когда нельзя обнять и поцеловать. Ней ощутил, как сладко теплеет на сердце. Но заговорил о деле, ведь дело всегда идет первым:

– Много имеем времени?

– Я расспросила людей. Ведьму заставят глядеть на смерть остальных двух, и лишь потом казнят. Сейчас выведут воровку, прочтут обвинение, повесят. Выведут насильника – все то же самое. Потом вздернут ведьму. Один удар часов у нас есть.

– Тогда не медлим!

Народ зароптал, когда они стали протискиваться к выходу с площади. Ней присвистнул:

– Угловое место на паперти! Отличный вид! Налетайте!

Их оставили в покое, на ступенях паперти забурлило…

Когда свернули в переулок, чтобы забрать коней, Ней спросил Чару:

– Зачем ты осталась на ночь?

– Ради разведки.

– А Новичок?

– Что – Новичок?

– О чем тебя просил?

– Он не просил, а только спрашивал.

– О чем?

– Дух Степи! Ней, ты прицепился, как южанин к альтессе!

– Ты – лучшая альтесса на Юге! Так о чем?

– Почему мы с Колдуном? Как он колдует? Каков нутром ганта Бирай? Кто в отряде умеет перевязывать раны?

– И что ты ответила?

– Новичок – честный парень. Я тоже не лгунья.

Они вспрыгнули в седла и поскакали к банку. Улица была восхитительно пуста: не глазели на висельников лишь те, кто имел по горло домашних забот.

– Тогда ответь честно, нелгунья. Мне есть причины ревновать?

Она фыркнула – как лошадь всхрапнула.

– Новичок – самый интересный человек изо всех, кого я встречала восточней Холливела. Но если ревнуешь к чужеземцу, то ты глупее ишака!

Ганта и Гурлах ждали в сквере напротив банка. Экий важный городишко этот Лаксетт – тут даже сквер имеется! Голые деревья по кругу, фонтан из трех чаш, доверху засыпанных снегом, памятник бронзовому лорду верхом на коне. Лицо всадника до странности напоминало конское. Гурлах озадаченно глядел то на одно, то на второе – искал отличия. Ганта Бирай обратился к Чаре:

– Что разведала?

– В банке пятеро охраны, как всегда. Никакой засады – не ждут нас в Лаксетте. До конца казни еще с полчаса. Справимся за полчаса – уйдем легко.

– Тогда вперед.

Ганта повернулся было к банку, Чара задержала его:

– Где Колдун с Новичком?

– Уже внутри. Заговаривают зубы ползунам.

– Они подали знак, чтоб мы входили?

Ответил Гурлах:

– Колдун сказал: если Чара даст добро – входите. Ты даешь добро?

Ней заметил короткое колебание на лице спутницы – буквально миг.

– Да, входим.

Оставив коней в сквере, они зашагали к банку. Отделение занимало двухэтажный дом из серого камня – на первый взгляд, неказистый. Однако, подойдя ближе, замечаешь и золоченый герб над входом, и окна цветного стекла, и витиеватые решетки, кованые в виде побегов плюща. В прошлых отделениях было то же: этакая скромная, малоприметная роскошь. Хозяева банка будто и хотели прихвастнуть богатством, и опасались.

Привратник, блестящий латунными пуговицами, молодцевато распахнул двери. Вошли ганта, Чара, Ней. Гурлах – последний – ткнул привратника ножом, подхватил тело и втащил внутрь здания. Здесь, в холле, торчала привычная пара стражников.

– Добро пожа… Твою Праматерь!

Увидев тело привратника, они схватились за оружие – и два вдоха спустя лежали. Ганта Бирай пнул дверь в главный зал. Там было жарко натоплено, квадратом стояли тяжелые столы на резных ногах, сияли искровые лампы. Из трех служителей двое были заняты беседой с Колдуном и Новичком, но третий поднял голову от книги и увидел вошедших. Он завопил.

– Ииииииии!..

О, Дух Степи! Ней никогда не слышал столь пронзительного визга! Будто железом по стеклу! Все застыли, пораженные, а служитель все визжал и визжал – хуже резаной свиньи! Чара опомнилась первой и метнула нож. Служитель даже не пытался уклониться, просто глядел на Чару и вопил так, будто крик должен был спасти ему жизнь. И нож пролетел мимо! Тогда Новичок поднялся с места, подошел к служителю и врезал по челюсти. Тот свалился за стол. Визг, наконец, утих. В звенящей тишине ясно прозвучал скрип арбалетной тетивы.

В секунду Чара, Ней, Гурлах очутились на полу, прячась за столами. Отдать должное Новичку – он тоже не промедлил. А Колдун так и остался сидеть, только провел рукой по поясу с бляшками – на пальцах остался зеленый блеск. Стражник с арбалетом, возникший в дальних дверях, пустил в него болт. Колдун вскинул раскрытую ладонь, болт отлетел в сторону. Стражник моргнул и прицелился снова. У него был особый арбалет – с тремя дугами одна под другой. Второй болт помчался в живот Колдуну, ниже раскрытой ладони – но тоже ударил в невидимую стену, отскочил. Охранник в ужасе шарахнулся назад. Чара, привстав из-за стола, метнула нож – и на этот раз попала.

Колдун проворчал:

– Не терплю лишнего шума. Вы что, не могли убить их быстро? Степные бездари…

– Еще один обычно сидит в кассе, – сказал ганта Бирай. – Новичок, ступай, убей его.

В кассе обычно сидят двое, причем второй – в тайнике. Ганте хорошо это известно, в отличие от Новичка. Ней засомневался: по-хорошему, надо предупредить. С другой стороны, это дело – проверка Новичку. Пусть покажет, умеет ли справляться с засадами…

Но Новичок не спешил идти в кассу. Он вытащил меч и стал пробовать пальцем лезвие.

– Чего замер? – рявкнул ганта. – Иди, кончи последнего!

– Колдун скажет – пойду, – спокойно ответил Новичок.

Меж тем Колдун присел у ближайшего трупа, развел пальцами веки. Постанывая от удовольствия, выпил душу. Шаваны и Спутники отвели глаза. Новичок смотрел на Колдуна: без ужаса или брезгливости, с живым любопытством.

– На что уставился? – спросил его Колдун, покончив с душой мертвеца.

– Жду твоих приказов. Мне идти в кассу или кому-либо еще?

– Тебе! Тебя же проверяем.

– Я бы не рекомендовал никому тратить время на кассу. Мне думается, наш план нуждается в коррекции.

Новичок поднял взгляд к потолку, и лишь тогда Ней обратил внимание на звук. Ритмичные гулкие удары на крыше – сперва глуше, теперь звонче. Гонг!

– Что за хвосты?!

– Изволите видеть, звуковая сигнальная система, – пояснил Новичок. – Банк оповещает об ограблении все заинтересованные стороны, в частности, городского шерифа, стражу на воротах…

– Гнойный Дух Червя! Отступаем!!!

Ганта Бирай продолжал сквернословить все время, пока отряд выбегал из банка, прыгал в седла, грохотал подковами по пустынным улицам. Он призывал проклятья на головы хитрюг-банкиров, мерзких городских стражников, осла-Новичка. Досталось даже Чаре – ночью не узнала про этот чертов гонг! Ней полагал, что ганта зря тратит дыхание на ругань. Ней пока еще не видел случая, чтобы даже самые забористые проклятья заставили городские ворота отпереться.

Когда ворота показались впереди, последние надежды развеялись: где раньше был выезд из города, сомкнулись дубовые створки, окованные железом. Трое стражников стояли перед ними, выставив готовые к бою алебарды. Всего трое – час назад Ней смеялся над их числом. Однако еще трое заперлись в башне, откуда их крайне сложно достать, и под руками у них арбалеты.

– Стоять! – крикнул начальник стражи.

Всадники не думали подчиняться, но стражники и не ждали этого. Сразу за окриком раздался звон тетивы. Болт снес дурацкую шляпу с головы Колдуна. Его волосы – длинные, но редкие, как у плешивого пса, – затрепыхались на ветру.

– Лысый хвост! – заорал ганта Бирай, когда второй болт свистнул возле его уха. – Что делаем?!

Вопрос отнюдь не праздный. Взять ворота наскоком не выйдет: алебардщики удержат всадников хотя бы пару минут, а стрелки из башни нашпигуют болтами. А остановиться и обдумать план осады – значит, отдать себя в руки констеблей, что уже бегут сюда со всех ног.

– Что делать, Колдун?!

– Бейтесь!

До ворот оставалось ярдов десять, когда болт продырявил голову коня Гурлаха. Вошел в череп, как спица в шерсть, и конь рухнул на всем скаку. Гурлах вылетел из седла, чудом успел сгруппироваться, перекатился по земле – и очутился прямо перед носом стражников. Один тут же замахнулся алебардой.

Ганта метнул кинжал, но тот лишь звякнул по кольчуге стражника. Неймир подлетел и принял на свой меч удар, предназначенный Гурлаху. Вот рядом оказался и ганта, вдвоем они атаковали стражников – лишь для того, чтобы через минуту отступить. Алебарда сильна против меча, вдвойне сильна – против всадника, который утратил скорость. Стражник нагло ухмылялся, отбивая атаку Нея. Он на том конце шестифутового древка – все равно, что за стеной: недостижим для короткого меча.

Тем временем стрелки вновь перезарядились, высунули арбалеты в бойницы башни. Шаваны завертелись на открытой площадке, отчаянно пытаясь увернуться от прицела. И как на зло – ни единого укрытия! Площадь гладкая, как блюдце!

– Поджарь их, Колдун!.. – заорал ганта.

Колдун подхватил на пальцы искру с пояса, воздел раскрытую ладонь… Но то была не атака, а защита! Болт, нацеленный в него, сломался о невидимый щит, Колдун остался невредим. Но шаванам от этого не легче!

– Чара, стреляй в них!.. – крикнул Ней, выплясывая под прицелом арбалетчиков. – Чара, стреляй!..

Он понимал, что просит невозможного. Чтобы выстрелить, Чаре придется хоть на миг замереть. Тогда ей самой конец. Неймир и кричал-то не для Чары, а для стражников: авось немного присмиреют, испугавшись стрел… Но, крикнув, он поискал спутницу глазами – и весь похолодел, будто льда проглотил. Где Чара?!

На площади ее нет. На улице – тоже! Спряталась? Но негде тут прятаться! Всех преград – только мертвый конь, да и тот лежит так, что за ним не укрыться!

– Чара!!! – в панике заорал Ней.

Она отстала – вот единственный ответ! Отстала, и завтра окажется в петле!

Ней отчаянно вертел головой, все еще надеясь высмотреть ее где-нибудь. Он – растерянный, испуганный – был прекрасной мишенью. Арбалетчик нахально высунулся в бойницу, не спеша прицелился в голову шавана…

И вдруг Новичок рявкнул:

– Цель на башне! Залп!

Зычно, четко, будто офицер перед строем. На долю секунды даже поверилось, что за его спиной стоит рота лучников с натянутыми тетивами.

– Гы-гы! – гоготнул арбалетчик.

Хрипло булькнул, когда стрела пробила ему шею, выронил оружие и повис мешком в бойнице.

– Ты что?.. – ахнул другой.

– Залп! – повторил команду Новичок.

Стрела свистнула над площадью, влетела в темень бойницы и, судя по сдавленному стону, нашла свою цель. Лишь теперь Ней увидел Чару: она стояла в боковом тупике, на груде бочек (хороших бочек, ничего дурного не скажешь!) и накладывала на тетиву новую стрелу. Арбалетчики не заметили ее, увлекшись охотой на шаванов. А вот она с возвышения видела их отлично!..

– Спешиться, – приказал Новичок. – Окружить.

Никто не стал спорить. Все подчинились – это действительно был лучший маневр. Пешие стражники махали алебардами во все стороны, чтобы не дать шаванам приблизиться. Но их было трое, а шаванов – пятеро, сложно уследить за всеми. Вот Ней улучил миг, нырнул под алебарду и срубил мечом древко, а вторым ударом – и руку стражника. Тот рухнул, обливаясь кровью. Двое остальных вжались спинами в створку ворот и стали отбиваться с той яростью, какую придает отчаяние. Один выбил меч из руки ганты, другой чуть не снес голову Нею.

– Гурлах, на землю! – рявкнул Новичок. – Стрелок – цель у ворот!

Гурлах присел, но Колдун попался на линию, и стрела вспорола ему бедро. Вторым выстрелом Чара исправила ошибку. Стражник выронил алебарду, получив стрелу в плечо. Ганта схватил раненого и толкнул прямо на второго стражника. Тот невольно опустил алебарду, и ганта заколол его кинжалом. Гурлах издал победный клич и потянул засов. Чара спрыгнула с бочек, зашагала к воротам. Каждые пару шагов она пускала стрелу в бойницу башни, чтобы не дать последнему арбалетчику высунуться. Конь Чары шел следом, без слов понимая волю наездницы.

Ней бросился ей навстречу, а ганта и Гурлах уже отперли ворота и взбирались в седла.

– Отставить! – хлестнул окриком Новичок. – Колдун и Гурлах, вскройте башню, добейте последнего стрелка.

– Какого черта?

Это спросил Колдун, и Новичок глянул на него в упор, и на миг показалось, что сейчас он скажет: «Приказы не обсуждаются». Неймир не удивился бы, случись оно так. Но Новичок пояснил:

– Из башни он будет успешно стрелять нам в спины.

Колдун помедлил. Он не хотел выполнять приказ Новичка, все нутро его восставало. Но все же признал разумность довода. Припадая на раненую ногу, доковылял до двери, провел рукой по поясу, а затем приложил ладонь к замку. По железу пробежали искры, что-то хрустнуло, затрещало. Колдун кивнул Гурлаху, и тот саданул в дверь ногой – она легко распахнулась. Гурлах вбежал в башню и вскоре выбежал, стряхивая кровь с клинка.

– Теперь уходим, – сказал Колдун поспешно, пока Новичок не отдал этот же приказ.

* * *

Когда отряд прискакал на место встречи, Хаггот, Косматый и прочие выпучили глаза. Было чему удивиться: Колдун залит кровью, Гурлах едет на одном коне с гантой, и главное – ни к чьему седлу не приторочен мешок золота!

– Я оторву башку любому, кто спросит, что случилось! – прошипел Колдун. – И всех зажарю живьем, если мне сейчас же не обработают рану!

– Но, Колдун, – осторожно сказал ганта, – в моем отряде нет знахаря. Бейдар умел врачевать, да только остался в пыли под Мелоранжем.

– Сточи вас Червь, кретины! Хоть перевязать вы можете?!

– Я могу, – Хаггот выступил вперед.

Он помог Колдуну слезть с коня, бережно усадил на землю. Осмотрел рану.

– Вроде, нестрашная… Только надо перевязать хорошенько…

– Я о том и прошу, осел!

– Тогда нужно снять штаны…

– А, чтоб вам!..

Колдун выл от боли, пока Хаггот сдирал ткань с распоротого бедра. Потом шаван откинул штаны, положил ногу Колдуна на свернутое одеяло, промыл вином и принялся бинтовать. Когда повязка прикрыла рану, боль поутихла и стала слабее злобы. Колдун свистящим шепотом подозвал Новичка.

– А ну, иди с-сюда! Ответь-ка мне, с-сволочь, что это было?

– Прошу тебя конкретизировать вопрос. Какие события имеешь в виду? Чем я заслужил нелестный титул сволочи?

– Ты командовал Чарой так, будто сразу знал, что она на бочках.

– Верно, знал.

– Уж не потому ли, что сам посоветовал ей встать там?

– Это тоже верно. Я нашел эту позицию весьма выгодной для обстрела и предложил ее нашему единственному и лучшему стрелку.

– Но ты заметил чертовы бочки еще при въезде в город! Может быть, уже тогда знал, что все обернется дерьмом?

– От тебя, Колдун, ничего не утаишь. Я предвидел дерьмо с той минуты, как увидел Лаксетт, поскольку бывал в нем и знаю тамошние порядки. Всякий уважающий себя богач держит на крыше гонг. Стоит кому-то подвергнуться ограблению, как поднимается тревога, и ворота запираются. Наша миссия имела большие шансы кончиться провалом, о чем я и предупредил тебя вчера.

– Но ты не сказал про гонги! Почему?

– Все прошлые твои вопросы имели свойство риторических. Быть может, и теперь у тебя есть готовый ответ?

Хаггот как раз завязал бинт узлом. Колдун злобно оттолкнул шавана и привстал на локте:

– Ты, тварь, нарочно завел нас в ловушку! Знал, что она будет, но не предупредил, а сам готовился! Хотел показать, какой ты крутой командир? Какой, значит, находчивый в трудный момент?! Хотел занять место ганты Бирая?! Так запомни: мне срать на то, кем ты был раньше! Командовал ты вонючей ротой, гребаным полком или всей, Праматерь ее за ногу, императорской армией! Здесь ты – мой солдат, и выполняешь мой приказ, и делаешь то, что нужно мне! Прикажу лизать мой зад – будешь лизать, иначе сдохнешь!

Колдун сплюнул и перевел дух. Сказал ровнее, отчего прозвучало гораздо более грозно:

– А теперь приведи мне хоть один довод за то, чтобы оставить тебя в живых. И молись своим богам, чтобы довод оказался убедительным.

Новичок огладил бородку и ответил своим красивым, бархатным голосом:

– Полагаю, ты найдешь мой довод крайне убедительным. Ты прав: я – хороший командир, и легко ориентируюсь в трудной ситуации. Но я подверг отряд опасности вовсе не затем, чтобы доказать это. Моей целью было, – он понизил голос до лукавого шепотка, – заставить тебя снять штаны и отложить их в сторону.

Колдун исказился в лице. Рванулся, попытался схватить штаны с блестящим поясом, но Новичок шагнул к нему и ударил сапогом прямо в челюсть. Колдун рухнул, лишившись чувств.

Новичок огляделся. Все до единого рты были раскрыты, глаза – выпучены. Он сказал Хагготу:

– Будьте добры, свяжите Колдуна.

Хаггот замер в нерешительности. Новичок поднял штаны Колдуна и выдернул пояс.

– Вам нет причин бояться. Субъект лежащий на земле – не маг и не демон. Он – всего лишь удачливый подонок, которому повезло украсть весьма дорогую вещь. Теперь он лишился ее, а с нею – и силы.

Новичок пинком опрокинул Колдуна навзничь и вытер подошву сапога о его спину.

– Видите, Хаггот: бояться нечего. Вяжите его!

Шаван взялся за дело.

– Кто ты такой?.. – выдохнул Бирай.

– Верно, ганта, я задолжал всем вам пояснения. Вы ошибочно определили меня как лордского бастарда и опозоренного рыцаря, подавшегося в бандиты. Я же до поры позволил вам остаться в заблуждении. Ныне пришло время его развеять. Я не был посвящен в рыцарское звание, не имел сомнительной чести быть бастардом феодала, и никогда не промышлял грабежом. Я – мастер крайне редкого ремесла: охотник на колдунов.

Ней и Чара переглянулись, и оба подумали одно. Новичок не хвастает, он – действительно мастер. Выследил отряд Колдуна, вошел в доверие, провел разведку, прощупал людей, оценил, кто чего стоит. Затем нанес один удар – меткий и разящий. И что особенно ценно, все это время Новичок играл честно. Не убивал без нужды, не лгал, не делал подлостей, а пришло время рисковать – рисковал вместе со всеми. Охотник вызывал много больше симпатии, чем его жертва.

– Ты что же, ловишь колдунов? – спросил ганта Бирай.

– Как видите, да, – Новичок носком сапога пошевелил бесчувственное тело.

– И тебе за это платят?

– Заплатят, – флегматично, как о решенном деле, сказал Новичок.

– Кто?

– Я устрою торги. За право мне заплатить поспорят пара-тройка графов, несколько герцогов, одна императрица.

Ганта спросил с насмешкой, подыгрывая шутке:

– И сколько же они тебе заплатят?

Новичок прикинул в уме:

– Пожалуй, так. Я оценю, какую сумму могу вообразить в самых безумных мечтах, и помножу на десять.

– Ха-ха-ха. И столько тебе заплатят?

– Нет, много больше. Десятикратные мечты – это только начало аукциона.

– Га-га-га!

Ганта Бирай утих, когда заметил, что больше никто не смеется. Внимательней пригляделся к Новичку и увидел: а он-то серьезен. Даже близко не думал шутить. Если вообразить самую забавную и невинную шутку, то слова Новичка – ее прямая противоположность.

– Дух Степи!.. – ганта обернулся. – Ней, ты ему веришь?

– Все ему верят, – ответил Ней, – потому, что он говорит правду.

– Откуда знаешь?

Ней хмыкнул:

– Уж такой бывалый лжец, как я, сумеет отличить вранье.

Ганта Бирай пошевелил тело Колдуна.

– Но лысый хвост!.. Неужели герцоги с графами отвалят столько золота за… этого?! Почему? Они хотят научиться колдовать? Хотят, как он, пить чужие души?!

Новичок громко рассмеялся.

– Вы до сих пор не поняли? О, боги! Он не пьет души и магией не владеет! Все это – игра. Страшилка, чтобы вы боялись и слушались! Ему просто повезло где-то украсть говорящий Предмет. Все его колдовство – один только пояс.

Новичок потряс ремнем, разноцветные бляшки мелодично зазвенели.

– Но ценность мерзавца в том, что он знает, у кого взял Предмет. И у тех людей есть еще.

Глаза Новичка азартно заблестели.

– Вы знаете, что такое Персты Вильгельма? Слышали о бригаде с говорящими Предметами? Полсотни дерзких парней, вроде вас, с полусотней божественных мечей в руках! Или божественных луков, если угодно. Это они сожгли Эвергард и испепелили Дом Альмера. Это они стравили Ориджинов с янмэйцами, это их шалости стоили владыке Адриану престола и жизни. Это они вершат нынешнюю политику Империи и заставляют Великие Дома трепетать от ужаса. Владычица думает, что правит Империей. Герцог Ориджин думает, что управляет владычицей. А на самом деле, все складывается так, как повернут парни из бригады.

Новичок сделал паузу, во время которой Колдун открыл глаза и бессильно дернулся в путах.

– Вот к этим парням и приведет нас так называемый Колдун, – завершил речь Новичок.

– Нас?.. – спросила Чара.

– Мне нужна помощь, – веско сказал Новичок. – А вам нужно, тьма сожри, подумать о жизни! Прислуживаете проходимцу, грабите ползунов, прячетесь от констеблей – неужто не видите, как это мелко? Ради чего вы сражаетесь, убиваете, рискуете собою? Ради десятка золотых? Ради сотни?.. Пфф! Найдите большую цель. Бейтесь за то, что стоит битвы. Рискуйте за то, за что не жалко умереть!

В эту минуту и Ней, и Чара вспомнили осень. Поход в Литленд, война за правду, битва за великую цель. Как ни наивно звучит, как ни смешно признаться самим себе, а тогда было хорошо. Лучше, чем теперь.

– Постой-ка, – возразил Ней, – но ты же тоже предлагаешь деньги, пускай и много.

– О, нет. Я предлагаю возможность решать. Мы найдем тех, кого до сих пор не нашел никто. Мы отдадим их тому, кого выберем, и повернем историю туда, куда сами захотим. А деньги – только милый довесок.

Прошла минута тишины.

Чара с Неем кивнули друг другу и оба встали рядом с Новичком. Потом кивнул Хаггот, за ним Гурлах, Косматый, Гирдан…

– Эй, жеребчики, потише! Разогнались! – прикрикнул ганта Бирай. – Я еще не принял решения!..

– Воля твоя, – сказал Новичок, и прозвучало так, словно он оказал милость ганте, позволив ему выбрать путь.

– И ты ждешь, что мы будем тебе подчиняться?

– Разумеется, – ответил Новичок с удивлением. Так, будто его власть никогда и не ставилась под вопрос.