Текст книги ""Полари". Компиляция. Книги 1-12+ путеводитель (СИ)"

Автор книги: Роман Суржиков

На втором этаже Кодди достал ключ и отпер палату, втолкнул Дороти внутрь, буркнул Нави:

– Зайди, спроси число и проваливай!

Нави возразил:

– Я немного побуду здесь, с барышнями.

– Не положено!

Нави мягко вынул ключ из руки охранника:

– Девять и пять. Двенадцать. Двадцать восемь. Два. Ступай, брат Кодди. Я принесу тебе ключ, когда закончу.

Охранник уткнулся взглядом в пол и ушел, согнувшись, как под тяжким грузом. Нави закрыл за собою дверь палаты. Дороти не смогла постичь эту магию – но сейчас и не время. Позже будет время для загадок.

– Леди Карен, я пришла за вами.

Аннет куда-то запропастилась – легко догадаться, куда! Карен была одна. Она подняла голову с подушки, села на кровати – как обычно, полностью одетая, даже в башмаках.

– Вы согласны на мое предложение, миледи? Зачем вы привели Нави? Простите, я стыжусь при нем.

– У меня встречное предложение, миледи. Я бегу с острова. Зову вас с собой.

Карен приподняла бровь.

– Редкий абсурд, миледи. Форт заперт, двор полон людей, шхуна стережет бухту, и лодкой не доплыть до материка.

– Нави говорит: вероятность тридцать семь процентов… то есть, уже тридцать один.

– Это означает, что шанс нашей смерти – две трети. Но я отказываюсь не поэтому, миледи.

– Тогда почему?

– Разве я похожа на зайца или крысу? Я не собираюсь умирать на бегу.

– Я тоже. Я выберусь на материк живой и вытащу вас.

– О, нет, благодарю за заботу. Все это не для меня.

– А что для вас? – вскричала Дороти, теряя терпение. – Гнить заживо в своей постели, слепнуть над дрянными книжонками? Наслаждаться своим разложением и презирать тех, кто еще жив? Удел, достойный леди!

– Прощайте, – сказала Карен и легла лицом к стене.

– Время истекает, – сообщил Нави. – Осталось пять минут.

Дороти схватила его за плечи:

– Послушай, твоя магия с охранником… Она на всех действует?

– Нужно знать критические константы. Чьи-то я знаю, чьи-то нет.

– Можешь заколдовать Карен, чтобы пошла со мной?

Он прокрутил что-то в уме.

– С вероятностью сорок два процента. Но… кажется, у вас, дворян, так не принято. Это бесчестие, вроде бы, да?

– Это нужно для ее спасения!

– Боюсь, что спасение с вероятностью тридцать один процент вернее будет назвать гибелью. Ну, с точки зрения математики…

– Ладно, я сама.

Дороти склонилась над Карен и произнесла:

– Шесть. Ваша Праматерь, миледи, на ступень выше моей. Елена-Путешественница, покровительница странников, купцов, мореходов и мечтателей. Ваши родовые черты – осторожность, аккуратность, сдержанность. Но подо всем этим – тщательно скрытая трепетная вера в чудеса. У всякого еленовца есть садик с мечтами, огороженный каменной стеной, охраняемый башнями и лучниками. Там, внутри, живут волшебные феи. Хотя бы раз в жизни, миледи, выпустите их на свободу!

Карен шевельнулась, и, возможно, ответила бы что-то, но именно в эту секунду за стеной раздался грохот и треск. Карен накрылась подушкой. Нави застонал:

– Дороти, идем! Окно в две минуты! Девяносто процентов, что сможем выйти! Потом – нет!

Дороти отняла и отшвырнула подушку Карен, заорала:

– Да проживите вы хоть день! Поверьте хоть во что-нибудь! Захотите хоть чего-то!

Карен повернулась, готовая огрызнуться. Внезапная мысль ветром охватила Дороти, и она выкрикнула:

– Он все еще любит вас!

Карен вздрогнула. Двигаясь механично, как деревянная кукла, поднялась с кровати. Сделала шаг к Дороти. За стеною снова завопили, со звоном разлетелось стекло. Дороти отступила, Карен двинулась к ней со страшным, искаженным лицом.

– Одна минута! – завопил Нави, схватил подругу за локоть и поволок прочь, в коридор.

Соседняя палата орала в два голоса: истошный, смертельно испуганный – мужской, и свирепый, нечеловеческий – женский. Что-то грохнулось изнутри о дверь, мужской крик захлебнулся, обратившись в стон. Снизу по лестнице загремели шаги охранников. Нави пнул одну дверь – заперта, другую – заперта, третью – поддалась. Втащил Дороти в пустую комнату, закрылся. Охранники пронеслись мимо, в два приема вышибли дверь палаты, из которой звучали вопли. Раздался грохот драки, брань, треск.

– Идем! – шепнула Дороти.

Нави содрал с себя рубаху пациента, натянул моряцкую сорочку, нахлобучил берет.

– Теперь идем.

Они выскочили в коридор, сбежали по лестнице, помчались по коридору.

– Это Пэмми, вспышки агрессии с вероятностью шестьдесят восемь. Сработало!

Входная дверь корпуса была распахнута, снаружи – никого. Все медбратья вбежали внутрь – спасать матроса от Пэмми.

– Постойте, – раздалось сзади.

Из тьмы лестничного проема вышла леди Карен.

– Предложение еще действительно, миледи?

– Да, миледи. Если вы больше не хотите меня убить.

– Я и не испытывала такого желания.

Дороти собралась было выйти на улицу, Нави задержал ее.

– Прости, Дороти. Ты только не подумай ничего, я не хочу тебя обидеть, но это прибавит пять процентов вероятности.

Он дернул лиф ее платья. Шнуровка ослабилась, грудь свободно повисла за корсажем. На ходу она будет непристойно болтаться – но в этом, наверное, и смысл. Нави – матрос, а Дороти – его девица.

– И ты, Карен, тоже прости.

Он наклонился и разодрал подол ее платья, стянул чулок вниз до колена, белое бедро Карен засияло сквозь прореху.

Обняв сразу двух женщин, Нави вышел во двор. Медбратья на вахте у ворот глянули в его сторону, он развязно отсалютовал им и ткнул пальцем подмышку Дороти, она хохотнула. Охранники поглазели недолго, а потом отвлеклись на новое зрелище: из женского корпуса волокли связанную Пэмми.

Трое беглецов подошли к решетчатой калитке. Отчего-то здесь не было охраны.

– Пусть помогут нам боги, – сказала Карен.

Нави лукаво усмехнулся:

– Уже помогают.

Он легко толкнул калитку.

* * *

Тропинка петляла, озаренная лунным светом. По сторонам темнели кусты и деревца, внизу искрилось море. Ночной покой, безмятежная природная краса. Но Дороти была далека от покоя. Она ничего не понимала: что за критические константы, почему калитка открыта, откуда Нави знает все наперед? Непонимание рождало тревогу: такое сказочное везение не может длиться долго, вот-вот судьба отвернется, пропажу заметят, начнется погоня. Нельзя медлить, нужно спешить, бежать! Она ускоряла шаг, но Нави всеми силами сдерживал ее.

– Дороти, милая, иди не спеша! Ну, пожалуйста! Нас не заметят, пока выглядим обычно.

– Что тут обычного, если два безумца и… ладно, три безумца вышли в обнимочку на ночную прогулку?!

– Так мы же вроде моряка с двумя пациентками! Это привычное дело в корабельную ночь. Чтобы точно попасть в окно нормы, мы еще должны издавать звуки. Вам двоим нужно или хихикать, или сопротивляться.

– Я могу сопротивляться, – сказала Дороти и ткнула Нави под ребро. Он ойкнул, согнувшись.

– Я постараюсь хихикнуть, – сказала леди Карен. Собралась с духом и раздельно произнесла: – Хи. Хи. Хи.

– Ужасно, – взвыл Нави, – не делайте так! Давайте просто шептаться!

– Шептаться? О чем?

– Неважно, о чем. Со стороны слов не разберут. Просто болтаем о чем-нибудь, весело, глупо, как будто мы все трое выпили!

– Весело, – повторила Карен, и обе женщины надолго умолкли.

– Да что с вами? – схватился за голову Нави. – Хоть число скажите! Каждая – по числу!

Дороти стала выдумывать число, поскольку думать обо всем остальном было слишком тревожно. Но и хорошее число не приходило в голову: отвлекало чувство, что за ними следят. Чьи-то глаза следят за каждым их шагом, чьи-то уши слышат каждое слово. Отчасти так оно и было, ведь склон, по которому шла тропинка, отнюдь не пустовал. Те моряки, что сохранили хоть остатки чувствительности, не захотели любиться в унылых палатах, пропахших мочой и потом. Вместе со своими избранницами, они вышли на лоно природы. Кто-то не добрался дальше проема под лестницей, но кто-то вытерпел достаточно долго, чтобы найти уютное местечко на живописном склоне. Время от времени из-за тех или других кустов Дороти слышала стоны или хихиканье, или звуки борьбы. Нави прав: нужно и самим звучать так же – тогда никто не обратит внимания.

– Хи-хи-хи-хи! – Дороти залилась идиотским смехом.

Нави ущипнул ее.

– Пожалуйста, не смейся больше! Ну, пожалуйста! – и погрозил пальцем в сторону Карен: – А ты – тем более.

Вдруг на тропинке перед ними возникла парочка. Как из-под земли вынырнула! Дороти рванулась бежать, Нави удержал ее и решительно поволок вперед, навстречу тем двоим. Мужчина, конечно, был в моряцкой полосатой сорочке, женщиной была Аннет. Дороти чуть не взвыла: боги, она нас узнает! Но соседка не узнала Дороти, даже когда заговорила с нею. Некое чувство настолько поглощало Аннет, что она не разбирала почти ничего вокруг. Чувство было – счастье.

– Сегодня можно трогать мужчин! Нельзя трогать, если сами не попросят. Но сегодня все просят сами!

В доказательство моряк ухватил Аннет за ягодицу, девушка сладко взвизгнула. Дороти обошла ее стороной, подальше оттеснив Нави. Морячок-то может заметить, что Нави не с его шхуны! Однако он тоже не думал ни о чем, кроме: «сегодня – можно».

Беглецы прошли еще сотню шагов. Бухта приблизилась, уже видно было, как качаются шлюпки на слабой волне, как мерцает огонек в сарае лодочника. Тропинка сделала поворот, прошла меж двух густых кустов. За ними беглецов ждала новая встреча.

Остальные парочки прятались в глубине тени, но эта занималась своим делом на открытой лунному свету лужайке. Они трудились, стоя на четвереньках лицами к тропке. Лекарь Финджер и женщина. Дороти пронял озноб.

Среди обслуги лечебницы только трое женщин. Они вступают в дело лишь тогда, когда надо насильно переодеть, помыть или постричь пациентку, не желающую этого. Дороти встречалась с ними один раз: в свой первый день в лечебнице. С необычайной ясностью всплыло в памяти лицо старшей из них. По ее приказу две остальные избили Дороти и срезали чудесные золотые волосы. Сейчас эта старая грымза пыхтела под лекарем Финджером.

– Тьма сожри! – не сдержалась Дороти.

Лекарь и грымза на вдох замерли, оба уставились прямо на беглянку. Три шага расстояния, полная луна сияет, как фонарь.

Она дернулась, чтобы бежать к лодкам. Нави всем телом повис на ее руке, зашептал:

– Стой, смотри на них!

Она вперила в них взгляд. Финджер – белый, дряблый и рыхлый. Грымза – сухая, в морщинах, без намека на грудь. Цепляясь за чувство омерзения, в памяти всплывали сцены. Грымза унизила ее, связала и подвесила, раздела, как шлюху, остригла, как овцу. Финджер не лучше. Это он выписал пытку вместо процедуры: сжимать голову стальным обручем. Не ради лечения, нет. Лишь потому, что Дороти назвалась дворянкой, а он не поверил.

Она глядела на голую пару и понимала: Нави прав, не нужно бежать. Нужно придушить этих двоих. Послать на Звезду прямо здесь.

Дороти шагнула к ним, ища глазами оружия. Вот прекрасный камень. Одному разбить голову, а второго задушить. Получить удовольствие от страданий. Против заповеди – ну и пусть.

Она впилась в них взглядом с единственною целью выбрать: кто умрет быстро. Только тогда лекарь Финджер заговорил:

– Какого черта вылупились? А ну пошли прочь!

– Простите, сударь, – ответила Карен и вдвоем с Нави потащила Дороти дальше по тропке.

Дороти попыталась вырваться. Ей вовсе не хотелось бежать. Она не чувствовала тревоги – только гнев. Она хотела мести.

– Семь. Седьмая Праматерь Сьюзен, – зашептал Нави. – Нам нужно идти. Семь. Сорок восемь. Мы в окне максимальной вероятности. Сорок восемь. Двенадцать тысяч. Семь.

Я не должна убивать, – подумала Дороти. Не своими руками. И не такую дрянь.

Когда отошли шагов на двадцать, спросила Нави:

– Это моя собственная мысль или чертова магия чисел? Ты заколдовал меня?

– Я не колдун, – сказал Нави. – Не думай, что я колдун, а то обижусь.

Когда вышли на причал, в будке лодочника Карла бурчали голоса и звенело стекло. Дверь была закрыта. Дороти сняла весло с одной из шлюпок и осторожно подперла дверь снаружи. Выбрали лодку, Карен села в нее, Дороти взяла Нави за руку:

– Расскажи остаток плана. Как справиться с течением?

Он удивился:

– Почему сейчас?

– Мы же прощаемся. Я уплываю, ты остаешься.

– С чего ты взяла?

Она встряхнула его:

– Ты обезумел? То есть, да, ты обезумел, но не настолько же! Две трети вероятности погибнуть. Мне и Карен терять нечего, но тебе-то хорошо здесь! Оставайся, пиши книги, собирай числа!

– Не останусь, – мотнул головой Нави.

– А я не возьму тебя.

– Послушай. Мы прошли часть пути, вероятность успеха уже выше: почти сорок четыре процента. Но расчет верен в том случае, если с вами буду я. Без меня не наберется и двадцати.

– Зачем тебе рисковать? Я бегу от смерти – а ты от чего?!

Улыбка Нави обезоружила ее:

– Во-первых, ты обещала познакомить меня с герцогом. Во-вторых, я еще не узнал всех твоих чисел.

Они вместе сели в лодку и оттолкнулись от пирса.

По молчаливому согласию на весла села Дороти – самая сильная из троицы. Леди Карен тем временем заглянула под сиденья и нахмурилась.

– Мы плывем на корабль?

– Конечно, нет. На шхуне нам никак не спрятаться, меньше одного процента. Идем в открытое море.

– Тогда, думается, нужен запас воды. Иногда его хранят в шлюпках, но в данной конкретной – нет. Вернемся и поменяем лодку?

Нави качнул головой:

– В остальных тоже нет воды, я проверил. Но она и не нужна.

Теперь встревожилась и Дороти:

– То есть как? До материка больше трех суток. Мы не выживем без пресной воды!

– Определенно, выживем, – подмигнул ей Нави. – Не забывай, что нам помогает бог.

Карен выразительно глянула на Дороти: мол, мы-то с вами в своем уме, но верить ли чокнутому мальчишке?

– Я верю, – сказала Дороти.

Она налегла на весла, шлюпка прибавила ходу, вода весело забилась о борта. На берегу царила тишина, лишь лодочник Карл в своем сарае тянул моряцкую песню. Никакого переполоха – их пропажу еще не заметили. И не заметят до утра, ведь в палату Карен и Дороти не водят моряков. К утру они пройдут миль пять или шесть, а то и семь. Дороти дышала полной грудью, не чувствуя никакой усталости, знала, что сил хватит еще на много часов, и радовалась этому. Наконец-то будет чем отплатить друзьям, которые столько сделали для нее!

Лодка приблизилась к шхуне, и беглецы услышали голоса. Вопреки надеждам, вахтенные матросы не спали.

– Позвольте мне сесть на весла, – предложила Карен.

– Разве вы умеете, миледи?

– Очень скверно, но все же лучше, чем изображать страсть.

Дороти поняла и уступила. Села на корме, приобняв Нави.

Вахтенный поглядел на них с высоты бака:

– Эй, кто это там?

– Прости, пожалуйста, – шепнул юноша и уткнулся лицом в грудь Дороти.

– Ого, какой! Юнга, ты что ль?

Карен ответила вместо Нави:

– Как вы видите, сударь слегка занят.

– Да уж вижу! – рассмеялся вахтенный. – Экий шустрый – сразу двух окучил! Где столько денег взял?

– К вашему сведению, – сообщила Карен, – женщин привлекают не деньги, а мужское обаяние.

– Во как! Ну, греби сюда, красавица, мы тебя с ног до головы обаяем!

Карен повернула прочь от шхуны.

– Простите, судари, мои весла отданы другому.

Вахтенные загоготали.

– Эй, юнга, вернешься с прогулки – дашь урок!

– Угу, – буркнул Нави, не отрываясь от подруги.

Он не целовал ее, а просто дышал, прижавшись к груди. Но даже это будоражило Дороти. Дыхание Нави было очень горячим, а сам он – очень юным. Настолько юным, что молодости хватало на двоих. Дороти засмеялась – на сей раз весьма правдоподобно.

Шхуна осталась далеко за кормою, и Нави отпрянул от подруги, еще раз извинился, спрятал глаза. Дороти пересела на весла, Карен стала рассматривать ладони, будто за пять минут они уже покрылись волдырями. Воздух заполнился шумом волн, показались две скалы, покрытые белой пеной: выход из бухты.

– Кто мы? – озорно спросила Дороти.

– Трое безумцев в лодке, – откликнулась Карен.

– Что нас терзает?

– Мы забыли воду, пищу и одежду.

– Что мы делаем?

– Гребем куда попало и надеемся неясно на что!

29 мая 1775г. от Сошествия

Здание Палаты, Фаунтерра

Да смилуются над нами Праматери и боги!

Слуги Темного Идо нанесли новый чудовищный удар!

Этой ночью отряд безжалостных еретиков, вооруженных Перстами Вильгельма, ворвался в Прощание. Упреждая священный ужас, нарождающийся в ваших сердцах, сразу сообщим: главная святыня – крипта Прародителей – осталась невредима. Однако последствия атаки страшны: погибли тридцать девять человек, разгромлена крипта Телуриана, осквернены и разграблены останки владычицы Ингрид, похищен Священный Предмет, Капля Солнца, что был захоронен вместе с императрицей.

Единственный луч надежды среди этого засилья хаоса дает нам заступничество Светлой Агаты. Днем раньше Светлая Праматерь ниспослала кроху дара предвидения своему славному внуку – герцогу Эрвину Ориджину. Его светлость, с помощью Праматери, предчувствовал нападение и привел в храм Прощание своих воинов, чтобы защитить святыню. Роковой ночью в крипте владыки Телуриана состоялась битва между еретиками и праведными воителями Севера. К великой нашей печали, кайры потерпели поражение. Тридцать девять воинов приняли геройскую смерть, навек прославив свои имена (траурный список коих приведен на странице 4). В отчаянном бою они нанесли еретикам тяжелые потери: было умерщвлено пятнадцать слуг Темного Идо, а остальные опешили, встретившись с таким отпором, и не рискнули войти в крипту Праматерей. Захватив Священный Предмет владычицы Ингрид и сняв Персты Вильгельма со своих мертвецов, еретики убрались восвояси.

Величие Светлой Агаты уберегло от смерти герцога Ориджина, а также двух его лучших вассалов – кайра Джемиса Лиллидея и кайра Генри Хортона. Надеемся, что это известие подарит вам проблеск радости, как и другая светлая новость: ее величество королева Маделин окончательно преодолела хворь и готова посетить Палату Представителей.

Нынче в здании Палаты состоится очередное заседание суда по делу об убийстве владыки Адриана. Мы надеемся, что лорды, сидящие на высоких стульях, хотя бы временно отвлекутся от судебного процесса и устремят лучи своего внимания на произвол еретиков. Какой путь к победе над ересью они изберут? Будет ли создана предложенная приархом Альмера священная стража? Остановит ли идовых слуг карающий меч герцога Ориджина? Столица застыла в ожидании ответов…

– Ваше величество, ваша честь, я желаю взять слово.

– Милорд Ориджин, вы хотите высказаться в рамках судебного заседания, или по иным вопросам?

– Моя речь коснется и лорда Менсона, и политики Империи, и проклятых еретиков. Я буду говорить обо всем, ибо мне есть что сказать.

– Ради мудрости Палаты, трибуна ваша.

Поднявшись на трибуну, Эрвин увидел сюрприз: тот дивный цветок, что когда-то хотела подарить ему Леди-во-Тьме. Из трех разноцветных лепестков остались два: алый и черный. Цвета кайров.

Эрвин нашел глазами кресла Дарквотера: Леди-во-Тьме впервые заняла свое место в зале. Она ощутила на себе его взгляд – и кивнула. Итак, после всех испытаний болотница сделала выбор. Еще вчера она поддерживала Минерву: ведь это она сказала Мими, где искать Каплю Солнца; ее воины помогли устроить засаду в гробнице. Но сегодня лазурный лепесток оторван, остались черный и красный. Леди-во-Тьме предлагала Эрвину союз – на сей раз по-настоящему, без провокаций.

Что заставило ее отвернуться от Мими и склониться к Ориджину? Речь Эрвина на суде, когда он признал диверсию моста? Надо думать, болотница с самого начала понимала причины катастрофы и проверяла, станет ли Эрвин лгать при всей Палате. Он не стал… Или Мими разочаровала королеву своею провальной ловушкой? Капля Солнца утеряна, Кукловод не взят. Если б Мими раскрыла Эрвину свой план, все вышло бы иначе… Или сама битва в усыпальнице изменила мнение королевы? Минерва умна, но Эрвин кроме ума владеет и военною силой. Эта сила вновь показала себя: убиты пятнадцать солдат с Перстами Вильгельма. Правда, кайров – втрое больше…

Так или иначе, теперь Леди-во-Тьме и ее тайный орден ищут дружбы Эрвина, покинув несчастную Мими. Весьма своевременно. Как будто видят наперед события нынешнего дня.

Эрвин отложил цветок и начал речь:

– Ваше величество, милорды и миледи, как вы наверняка знаете, прошлой ночью было совершено нападение на императорскую усыпальницу. Оно обнажило весьма неприятную истину: еретики не рассеялись после гибели владыки Адриана, а лишь затаились, и теперь покинули свое логово. Подлунный мир ожидает от нас решительных ответных действий. Я считаю своим долгом поделиться с вами знаниями, которые накопил за последние полгода, идя по следу злодеев. Ваше величество, милорды и миледи, я начну с признания. Одно из моих обвинений, предъявленных владыке Адриану, очевидно, было ошибочным. События указывают на то, что Адриан лично не руководил еретиками, носящими Персты Вильгельма. По всей видимости, он только состоял в союзе с повелителем еретиков – злодеем, который назвал себя Кукловодом. Надо полагать, что Кукловод предложил Адриану тайную сделку, суть которой такова. Кукловод употребляет силу Перстов Вильгельма на пользу владыке – уничтожает врага владыки, герцога Айдена Альмера, и вызывает в мире волну ужаса, которая способствует установлению тиранической власти Адриана. Со своей стороны, владыка смиряется с наличием у Кукловода Перстов Вильгельма и не предпринимает попыток отнять их. Я признаю, что это делает владыку Адриана лишь соучастником преступления, а не зачинщиком. К тому же, невезучим соучастником, ибо Кукловод предал его и ограбил, похитив Предметы Династии, а затем избавился от него.

В зале поднялся гул, и Эрвин выждал минуту, пока он уляжется.

– Да, господа, я считаю Кукловода главным виновником гибели владыки Адриана. Я могу доказать это позже, но начну с более насущного вопроса: вчерашней атаки в Ардене. С начала весны по моему приказу Марк Фрида Стенли, известный вам как Ворон Короны, вел расследование похищения Предметов Династии. Он прошел по следам грабителей, каковые оборвались на полпути между Алериданом и Флиссом. Марк установил, что Предметы были доставлены в центральную Альмеру – возможно, для дальнейшей перевозки куда-то еще, а возможно, для применения в самой Альмере. Марк узнал и нечто, гораздо более важное: Кукловод владеет тайною схемой, согласно которой несколько Предметов можно объединить в один, гораздо более могущественный, называемый Абсолютом. Кукловод похитил достояние Династии затем, чтобы завершить сборку Абсолюта.

Эрвин сделал паузу. Лорды ловили каждое его слово. Все без исключения, даже епископы из Альмеры.

– Однако Абсолют не был завершен: похитив достояние, Кукловод все же не получил одного нужного Предмета. До вчерашнего дня я полагал, что недостающий Предмет – это Светлая Сфера, состоявшая во владении графа Виттора Шейланда. Однако ошибся. Вчера я узнал, что существует Предмет Династии, хранимый отдельно от остальных и потому избежавший похищения. Этот Предмет зовется Каплей Солнца, он был особенно любим владычицей Ингрид, и погребен вместе с нею по приказу Телуриана. Во главе преданного мне отряда… – Эрвин сглотнул комок, – во главе отряда кайров я отправился в Арден, чтобы не дать Кукловоду выкрасть Каплю Солнца. Вы знаете о последствиях: мы были атакованы Перстами Вильгельма и проиграли бой, и Кукловод захватил Предмет. Сейчас его люди скачут к своему хозяину и везут последнюю деталь, завершающую идово творение – Абсолют.

– Куда скачут, милорд? – крикнул кто-то из зала.

– И кто Кукловод?

– Верно: кто?

– Скоро я вернусь к этим вопросам. Сперва хочу отметить еще одну деталь, – Эрвин устремил взгляд прямо в лицо Минерве. – Находясь в гробнице, я обнаружил там засаду, устроенную… болотниками. При помощи горючего газа воины Дарквотера собирались сжечь тех, кто возьмет Каплю Солнца из гробницы. По глупости своей, они направили газ против меня, и, хотя в последний миг одумались и не подожгли его, но запас газа был истрачен на моих людей, а не применен против еретиков.

Мими не выдержала его взгляда и опустила глаза. Эрвин продолжил, любуясь ее смятением:

– Из наличия этой засады я делаю несомненный вывод: Леди-во-Тьме была осведомлена о Капле Солнца, хранимой в саркофаге. Вместо того, чтобы сообщить Палате, она предприняла свою собственную охоту – очевидно, надеясь поймать Кукловода и завладеть Перстами Вильгельма. Конечно, это сделало бы ее самым могущественным из лордов Полариса. Ее армия, снабженная Перстами, стала бы непобедима. Ее праведная слава сокрушительницы еретиков вошла бы в легенды. Влияние ее настолько возросло бы, что даже целая Палата не смела бы оспорить ее слово. Легко понять мотивы, побудившие Леди-во-Тьме устроить тайную охоту. Я не осуждаю ее величество.

Он сделал паузу после этих слов, намекая Минерве: вы же понимаете, о котором величестве я говорю на самом деле. Также глянул и на Леди-во-Тьме: любите проверки – вот же и вам испытание. Как вам понравится огласка ваших хитростей?

– Применив это знание, я легко пришел к новому выводу: отравление Леди-во-Тьме было полностью сымитировано. Ее величество сама приняла зелье, безопасное для жизни, но вызвавшее пугающие симптомы. В результате она получила предлог уединиться в своем имении, где легко могла обсуждать свои планы, не боясь чужих ушей, и встречаться без помех только с теми людьми, которые были ей нужны для охоты. Разыграв свое «отравление» в моем присутствии, Леди-во-Тьме бросила на меня тень подозрения, чем вынудила отвлечься на бесплодные поиски отравителя и защиту своей репутации в Палате; она же тем временем опередила меня в охоте на Кукловода. Вне сомнений, то была превосходная стратегия… Да, превосходная, однако опасная. Вместо того, чтобы объединить усилия против главаря еретиков, мы обманывали друг друга – и жестоко поплатились за это.

Несколько минут потребовалось лордам, чтобы принять услышанное. Сначала Палатой владела тупая тишина, затем начались шепотки, стали громче, перешли в гул открытого обсуждения. Многие с упреком поглядывали на Леди-во-Тьме.

К чести своей, она вовсе не отрицала слова Эрвина. Напротив, склонила голову так, будто полностью одобряла его прямоту. Хитрому тайному ордену нужен прямолинейный и честный союзник? В этом есть логика. Все их испытания, в конечном итоге, были проверками на честность. Одни громадные врата доверия.

Лорды обратили вопросы к Ориджину:

– Что за Абсолют, милорд? Каков он, на что способен?

– Кто все-таки Кукловод? Как его остановить?

Вновь завладев вниманием, Эрвин продолжил:

– Теперь я вернусь к печальной судьбе владыки Адриана. Я не имею точных сведений о том, как именно он взаимодействовал с Кукловодом. Не знаю, что было обещано ими друг другу, не знаю даже, открыл ли Кукловод Адриану свою личность, или вел переговоры инкогнито. Твердо знаю одно: к концу минувшего года Адриан стал опасен для Кукловода. Конечно, Адриан не простил бы похищения Предметов Династии, и употребил бы все силы, чтобы вернуть их. Кукловод не мог допустить такого – и решил устранить Адриана. Я рад, что могу в точности описать вам способ убийства. Лорд-секретарь, не будете ли так любезны прочесть вслух отрывок из этой книги?

Он протянул Дориану Эмберу мемуары Праматери Юмин, раскрытые на странице, где описывалось действие Ульяниной Пыли. Эмбер зачитал его потрясенным лордам Палаты.

– Теперь, будьте добры, огласите содержание этих двух документов.

Ориджин передал секретарю две бумаги. Эмбер зачитал первую из них – то был указ владыки Телуриана изъять Ульянину Пыль у Великого Дома Лайтхарт и передать в собственность Церкви Праотцов.

Эмбер раскрыл вторую бумагу и с удивлением прочел короткую строку:

– Ваше преосвященство, как быть с яблоком?

– Это все содержание?

– Нет, милорд. Ниже следуют подписи кайров Лиллидея и Хортона, и ваша, милорд, а также подпись Ворона Короны. Все вы свидетельствуете о том, что данная записка является копией голубиного письма, посланного епископом Амессином из Фаунтерры в Эвергард, для его преосвященства Галларда Альмера.

– Обратите внимание на дату.

– Одиннадцатое мая, первый день работы Палаты. Тогда ее величество объявила перепись Предметов.

Эрвин воздел ладони кверху:

– Каюсь, милорды: я приказал перехватить письмо епископа. Я допустил бесчестие и готов ответить за него. Однако результаты окупают мой проступок сторицей. Ульянина Пыль, способная сломить волю любого смертного, имеет форму яблока. В день переписи Предметов представитель приарха спросил своего сюзерена о том, как быть с яблоком. Что доказывает и присутствие Ульяниной Пыли у приарха, и наличие некоего вопроса, связанного с нею. Вспомните, милорды: находясь во дворце приарха, лорд Менсон получил странное письмо, после которого начал совершать пугающие поступки и в итоге атаковал владыку Адриана. Вспомните то, что лорд Менсон отчаянно отрицал свою виновность, но не спорил со словами свидетелей. Он действительно ударил Адриана ножом, но он не считает себя виновным, ибо действовал по приказу Ульяниной Пыли! Вспомните, наконец, омерзительный случай на летнем балу, когда лорд Менсон накинулся на бедного лакея. Я вижу такое объяснение: Кукловод прочил Менсону роль своего орудия, но в то время еще не верил до конца в мощь Ульяниной Пыли. Он решил испытать ее – и приказал Менсону сделать то, чего по доброй воле тот уж точно не сделал бы. И последнее, милорды. Сейчас я передам слово лорду Менсону, и он подтвердит: в ходе Шутовского заговора Лайтхарты пытались обратить Ульянину Пыль против Телуриана, но не смогли заговорить с нею. А теперь Пыль заговорила, и это случилось во дворце приарха Альмера, и мы прекрасно знаем, кто нынче способен говорить с Предметами – слуги Темного Идо!

Он повернулся к Минерве:

– Ваше величество, если находите мои аргументы достаточными, то примите совет. Остановите все поезда в Землях Короны. Отправьте волну в замок Бэк графу Эрроубэку и велите перехватить отряд, который сейчас скачет в Альмеру и завтра достигнет владений графа. Предупредите, что отряд исключительно опасен, его нужно заманить в окружение и расстрелять со всех сторон силами не менее двух сотен арбалетчиков. После этого Персты Вильгельма попадут в руки Эрроубэка. Чтобы обеспечить его лояльность, пообещайте ему прощение в деле с обрушением моста, а также часть владений Кукловода, когда тот будет казнен. Прошу действовать незамедлительно, ваше величество. И – благодарю за внимание.

Минерва замешкалась в растерянности. Бросила быстрый взгляд на Леди-во-Тьме, пошепталась с Беккой Литленд, порылась в бумагах у себя на столе. Наконец, кивнула и сказала что-то капитану Шаттэрхенду, и тот стремительно вышел из зала.

В то же время епископ Амессин поднялся с места и сухо заговорил:

– Лорд-канцлер многократно повторил слово «ересь». И верно: никак иначе нельзя назвать то, что сказал с трибуны этот господин! Ересь, отвратная ересь! Заявления лорда-канцлера столь абсурдны и голословны, что святая Церковь Праотцов не опустится до споров с ним. Церковь призывает лордов Палаты строго осудить пустую клевету лорда-канцлера!