Текст книги ""Полари". Компиляция. Книги 1-12+ путеводитель (СИ)"

Автор книги: Роман Суржиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 217 (всего у книги 355 страниц)

Меч – 2

5 мая 1775г. от Сошествия

Уэймар

– Твои деньги, можешь пересчитать.

Мешочек брякнулся на скамью подле узника. Джоакин исподлобья стрельнул взглядом в северянина.

– Меня, значит, отпускают?

– Догадливый.

Он поднялся со скамьи, потянулся, разминая суставы.

– Принцесса, стало быть, узнала все, что хотела?

– Ты свободен, вот и радуйся. Станешь ехидничать – вобью твои зубы в глотку.

Джоакину вдруг захотелось уточнить, велела миледи отпустить его с зубами или без, и не пожелала ли напоследок хотя бы извиниться. Но он дуже привык оставлять при себе подобные вопросы.

– Ну, считать будешь или нет? – поторопил кайр.

Джо развязал мешочек и стал раскладывать эфесы в столбики. По правде, он делал это несколько медленней, чем мог.

– Все на месте, – сообщил Джо и так же неторопливо сложил монеты в кошель.

– Твое… оружие, – сказал кайр с насмешливой паузой и отдал Джоакину меч.

Меч как меч, – подумал Джо. Вполне годный, чтобы выпустить дух из одного нахала. Вот только зачем? Хамов и зазнаек в мире слишком много, рука устанет рубить.

Он повесил меч на пояс, кайр подал кинжал:

– Гляди-ка, даже заряжен.

Джо не ответил. Сунул кинжал в ножны, надел плащ, накинул капюшон.

– Могу идти?

– Проваливай.

Он вышел во двор Уэймарского замка. Миновал год, как он побывал здесь. Некто более сентиментальный – скажем, тот же Джо годичной давности – принялся бы сравнивать: как было тогда, и как сейчас. Тогда, мол, была служба, любовь, мечты и полные штаны наивности. Теперь – только опыт и кошель золота. Второе – полезное приобретение, первое – сомнительное, не факт, что окупает все утраты. Но нынешний Джо презирал подобные мысли: от них столь же мало проку, как от мечтаний и любви. Надо просто идти вперед и не делать глупостей.

Он зашагал к воротам, думая: хорошо, легко отбылся, могли и поколотить. Еще думал: где-то теперь Луиза? Она тоже ехала в Уэймар, но поотстала. Поселюсь в городе, подожду. А то соскучился и по ней, и по Весельчаку. Он, поди, решил, что мне гробки-досточки. Вот удивится при встрече.

– Где в городе хорошая гостиница? – спросил Джо у часового на воротах. Все же как-то странно было выйти из замка, совсем ничего не сказав. Вот он и спросил о гостинице – вроде как вместо прощания.

А часовой ответил:

– Гостиницы-то есть, куда без них. Но ты сперва зайди к графу.

– На кой? – осведомился Джо.

– Его милость граф Шейланд хотел тебя увидеть.

– Так пусть придет ко мне в номера и полюбуется.

– Гм-гм, – откашлялся часовой и встал покрепче, широко расставив ноги. Рядом возник напарник.

Джо устало вздохнул:

– Если б вы знали, парни, как мне надоели все эти графы с герцогами! Попасть бы в такое место, где есть только старейшина и священник, и ни одного дворянина на сто миль вокруг.

Часовые переглянулись, и один доверительно сообщил:

– В моем хуторе ни одного благородного. Было, рыцарь проехал – так о нем два года все гутарили. Хутор зовется Красный Карась. Не спрашивай, почему. Никто не знает.

Второй добавил:

– Ты к графу все-таки сходи. А то ведь придется… ну, как бы… в общем, так оно лучше.

– Куда идти? – выдохнул Джоакин.

– Я отведу.

И вот он очутился в комнате, которую принято звать кабинетом. Со столом и писчими приборами, с этим шкафом на тысячу ящичков, с дубовыми панелями на стенах, да еще с портретом важного такого графа в расшитом камзоле. Граф на картине был толст и краснощек, граф за столом – худ и снежно бел, однако ясно было, что живой приходился сыном нарисованному.

– Любопытствуете на счет моего папеньки? – вместо приветствия спросил Виттор Шейланд.

Джо любопытствовал лишь об одном: как долго его еще задержат здесь.

– Красивый портрет, милорд.

– Ха-ха, – усмехнулся граф. – Художник постарался, как мог, всю силу искусства приложил. Но если человек родился боровом, то никакое художество его не исправит. Мой папенька не славился красотою, но имел ряд иных весьма видных достоинств.

– Каких, милорд? – спросил Джо без тени интереса.

– Присаживайтесь, сударь.

– Благодарю.

Джо сел, не снимая плаща. Как бы с намеком, что долго не задержится.

– Мой лорд-отец, – сказал Виттор Шейланд, – знал людей. Он говорил: люди – самое дорогое и самое дешевое богатство. Дешевое потому, что люди даются почти задаром, надо лишь подобрать ключ. Дорогое потому, что ничего нет ценнее, чем правильный человек на нужном месте.

– Мудро, милорд, – выронил Джо. Что-то похожее говорил когда-то Хармон. А потом застрелил Полли.

– А чтобы понять людей, – говорил мой папенька, – нужно всего лишь проявлять к ним интерес. Смотреть зорко, слушать внимательно и делать выводы.

– Я убежден, милорд, что вы следуете всем заветам лорда-отца.

– Да, сударь, но я говорю не о себе, а о вас, – Виттор указал на Джо хвостом пышного гусиного пера. – Вот смотрите: вы приглашены в кабинет графа. Могли бы приглядеться ко мне, задать пару вопросов, послушать, что скажу, понять, какой я человек. Такое знакомство наверняка пригодилось бы. Но нет, сидите истуканом, всем своим видом сигналите: мне, мол, недосуг, уйти хочу.

– Виноват, милорд. Я не хотел проявить бестактность.

– Да бросьте, – отмахнулся граф. – Я не о вежливости речь веду, а о богатстве. Вы вошли сюда бедняком – бедняком и выйдете, ничего не взяв. А вот я стану богаче, поскольку держу открытыми глаза и уши. Смотрю на вас и вижу странную картину: наемный воин без тени интереса к графу-богачу. Бывает ли такое? Бывает, если есть тому причина. А какая?

– Ваша леди-жена, милорд, обо всем меня расспросила и получила исчерпывающие ответы.

– Не сомневаюсь, – выронил граф неожиданно сухо. Продолжил мягче: – Однако причина не в ней. Если б ваша странность объяснялась одною леди Ионой, вашим чувством был бы страх, а не скука. Кайры Ионы, поди, настращали вас. Теперь отпустили – а я вернул с порога. Естественно было бы испугаться, но вы смотритесь устало. И тут вспоминается одна штука: слыхал я, будто вы служили леди Аланис.

Джо напрягся, и это не укрылось от цепкого взгляда графа.

– Да-да, служили. Прошлою весной вы были охранником торговца. За один жалкий год успели взлететь до личного воина герцогини Альмера, побывать в осажденном дворце, принять участие в триумфе мятежников, а затем – пережить такое нечто, после чего графы и герцоги стали вам малоинтересны. Я делаю из этого два вывода. Первый: если мне потребуются тайны леди Аланис – их стоит искать у вас. И второй: видимо, вы – незаурядный человек.

– Благодарю за урок, милорд. Я буду внимательней к людям.

Граф рассмеялся:

– Положительно, вы переигрываете! Увидели, что меня впечатляет ваше хладнокровие, вот и бравируете им. Или перед самим собой похваляетесь: мол, все вам нипочем. Но я открою вам еще один урок моего отца: люди не меняются. По крайней мере, не за год. Вы знали о Светлой Сфере, но не убили Хармона и не отняли ее, а, напротив, вытащили торгаша изо всех передряг. Вы добились службы у леди Аланис и служили ей даже тогда, когда много выгодней было ее продать. Вы отличный воин? Да, в это я поверю. Вы умеете быть преданным, как старый пес? И это я готов принять. Вы изменились и сделались циником, ко всему на свете безучастным? Нет, так не бывает.

Джо и не подумал спорить:

– Возможно, вы правы, милорд.

– Я хочу знать, что вы за человек. Леди Иону интересовали ваши знания, она избавилась от вас, едва их заполучила. Меня же интересуете лично вы.

Джо вздохнул:

– Чем могу служить, милорд?

Граф Виттор Шейланд сделал долгую паузу. Джоакин успел подумать: станет выпытывать про Аланис, посмеется над любовью, потребует деталей, поверит, отпустит. Знаем, проходили. Как же надоело!

Граф произнес раздельно и очень веско:

– Скажите, чего вы хотите?

– В каком смысле? – не понял Джо.

– Удивление, – хлопнул в ладоши Виттор. – Наконец что-то живое! В прямом смысле, сударь: чего хотите сейчас?

– Уйти, – признался Джоакин.

– Это сразу было ясно. Чего еще?

– Попасть в Печальный Холм в Южном Пути. Повидать отца и маму.

– Допустим, сударь. Но не о том мой вопрос. Предположим, я могу вынуть из ящика и дать вам что угодно. Просто так, забавы ради. Что бы вы взяли?

Вопрос насторожил Джоакина. Собственно, вся эта беседа не приносила радости, но прежде было просто уныло, а теперь проснулась тревога.

– Чего вы от меня хотите, милорд?

– Я уже сказал: понять, что вы за человек. А чего хотите вы?

– Вернуться к матери.

– Нет.

Джо поднял бровь:

– Виноват, милорд. Не смею спорить, но разве не мне виднее, чего я хочу?

– Вы лжете, сударь. Но я не в обиде, поскольку лжете вы не мне, а себе самому. Вы не хотите к матери, сир Джоакин. То бишь, вы, конечно, скучаете по ней и питаете искреннюю сыновью любовь… Но стремитесь вы не к, а от. В ваши годы лишь тот спешит к матери, кто уходит от кого-то другого. Или от чего-то.

Джоакин собирался сказать: «Возможно, ваша правда, милорд», или что-то еще в том же роде. Но почему-то зубы не разжались и язык не пошевелился во рту.

– Мне думается, сударь, – тише и вкрадчивей заговорил граф, – каждому из ваших прежних хозяев вы дали все, чего они от вас хотели. Спасли шкуру Хармона-торговца и помогли ему сбыть Сферу. Спасли шкуру леди Аланис и помогли ей встретиться с Ориджином. По указке Ориджина берегли леди Аланис в осаде – и сберегли. Вы даже сообщили моей леди-жене все, что она хотела знать. Вы виделись с тремя весьма могущественными людьми и удовлетворили их. Но они не смогли удовлетворить вас.

Граф подался к нему, опершись на стол.

– Итак, я спрошу вас еще раз. Чего вы хотите? Что такое вам нужно, чего не смогли дать три герцога? И если я захочу вас к себе на службу – что мне нужно вынуть из ящика стола?

– Деньги, – сказал Джо. Без смысла, просто чтоб отделаться.

– Чушь, – срезал граф.

– Рыцарское звание.

– Мелко.

– Титул.

– Не то!

– Нет, правда, милорд: я хотел бы имение и дворянский титул. Построить свой замок, повесить герб. Я даже придумал его: сердце, пронзенное мечом…

Джо умолк, когда граф Виттор покачал головой:

– Блеска не вижу. Нет огня в глазах. Речь о титуле, тьма сожри! А вы с прохладцей, будто за старую шлюху торгуетесь. Последний раз, Джоакин Ив Ханна: чего хотите?

– Я не знаю, милорд. Ума не приложу, что нужно сказать, чтобы порадовать вас.

– Так подите вон, – бросил граф. – Вы – огарок. Мне вы более неинтересны.

С чувством безмерной усталости Джо поднялся и покинул кабинет.

* * *

Выйдя за ворота, Джоакин Ив Ханна быстро зашагал прочь. Прошел по скрипучим доскам подъемного моста, мельком глянул в сухой ров, на дне которого буйно разрослась колючка. Ступил на дорогу, машинально отметил: край моста врос в грунт, значит, мост давно не поднимали. Это плохо, механизм мог заржаветь… хотя мне-то какое дело? Джо ускорил шаг – частью от неприязни к замку, частью потому, что дорога шла вниз.

Уже смеркалось, низкое закатное солнце лупило в правое плечо, и длиннющая тень путника скользила по обочине. Впереди лежали кварталы знати – трехэтажные, обросшие балконами да мансардами, глубоко неприятные Джоакину. Он еще ускорился, надеясь дотемна проскочить их и попасть в портовый район.

– Эй, парень, погодь! Куда так припустил?

Джо обернулся на голос и увидел человека, спешащего следом. То был мужчина в мещанских деревянных башмаках, коричневых бриджах и жилетике, надетом поверх белой рубахи. Он шел так быстро, что аж раскраснелся, но ради приличия старался не бежать. Джо не заметил на парне оружия, потому спокойно отвернулся и пошел своей дорогой.

– Да постой же! – крикнул жилет. – Тебе говорю, минуту подожди!

Джоакин замедлил шаг, подпустил его поближе и спросил:

– Хочешь в морду?

– Я-то?.. Нет уж, зачем?

– Тогда иди своей дорогой.

– Так я ж за тобой! Дело есть!

– А у меня к тебе – нет.

Джо свернул в сторону, в переулок, но жилет и тут не отстал. Засеменил рядом, барабаня дробь по мостовой своими деревяшками.

– Хорошее ж дело! Дай хоть сказать – поймешь, что ничего плохого.

– Ты из замка?

– Я-то?.. Ну так да, меня граф послал.

– Вот и проваливай в замок. Мне ничего от вас не надо.

– Даже денег?..

– Их – тем более.

– Что ж мне с ними делать?

Жилет вытянул кошель из внутреннего кармана. Джо намекнул, в какое место жилет может засунуть свои деньги, и снова резко свернул. Жилет споткнулся на повороте, выронил кошель, кинулся подбирать. Тем временем Джо оторвался от него и вышел на пустую улицу. Окинул ее беглым взглядом, заметил боковой переулок, состоящий из одной только лестницы. Джо ринулся туда, сбежал на пролет, свернул, оказался на тропе между задних дворов. Тут не было ни души, шагов за спиной уже не слышалось, и Джо вздохнул свободнее. Он прошел тропу до конца, оказался на мощеной улице, что вела вниз – очевидно, к порту. Туда-то ему было и нужно.

Пройдя сотню ярдов, Джо ощутил жажду – и как раз в этот момент увидел фонтанчик. Крохотный скверик на дюжину деревьев, две лавки да мраморная чаша с журчащей водой. Джо напился, думая о добром знаке: встретить воду как раз тогда, как проявилась жажда. Он оглянулся на вершину холма и заметил еще один добрый знак: замок полностью скрылся из виду, заслоненный домами. На душе стало немного чище. Джо развязал мешок, наполнил водой обе фляги и двинулся дальше, вниз по улице. На развилке его спокойно, без надрыва облаял желтый пес. Джо похвалил пса и повернул направо, но шагов черед двести призадумался. Вроде бы спуск к порту шел на юг, а сейчас Джо движется прямиком на запад. Он воротился к псу – тот залаял еще приветливей – и свернул теперь на левую улицу. Та повела на восток, по кольцу вокруг холма. А нужно – вниз, на юг. Джо снова вернулся, желтый пес гавкнул только раз и с любопытством уставился на путника. Джо выругался.

– А, вот ты где! – раздался рядом знакомый голос. – Заблудился, брат? Давай дорогу покажу.

Джоакин схватил жилета за грудки и приподнял над мостовой.

– Лучше тебе на сей раз понять мои слова. Мне от всех вас ничего не нужно. На все дела ваши мне плевать с высокой башни. Я хочу только одного: поскорей попасть в порт и убраться отсюда. Потому уйди с дороги и больше не появляйся, иначе пожалеешь.

Жилет примирительно поднял ладони.

– Пойми и ты, братец. Меня послал граф, велел сказать тебе кое-что и помочь с дорогой. Я должен сделать, как он велел. Я тебя отлично понимаю. Вижу, все тебя достали. Думаешь, меня не доставали? Еще как, тебе и не снилось! Потому я тебя понимаю, как родного, и рад бы оставить в покое да исчезнуть, но с приказом как быть?

Джо поставил его наземь и спросил:

– Ты из благородных?

Жилет хохотнул:

– Что, сам не видишь? Я тот еще маркиз!

– Воин?

– Цирюльник.

Джо нахмурился:

– То есть как – цирюльник?

– Ну, цирюльник. Бороду вжик-вжик, усишки чик-чик. Заштопаю рану, пущу кровь, поставлю припарку, вправлю сустав. Все, чего надо. Цирюльник я, так-то.

– Что же, граф за мной послал цирюльника?

– Ну, я был под рукой, он меня знает, вот и послал.

Джо почесал затылок. Жилет, вроде, неплохой парень. Он же не виноват, что лордам служит.

– Слушай… как тебя звать?

– Гарри Хог.

– Хок?

– Нет, Хог. Ну, как кабан у закатников.

– Твое прозвище – кабан?..

Джо прошелся взглядом по фигуре парня. Тот был худощав, аккуратен, без тени брюха. Если чем и напоминал кабана, то только чуть вздернутым носом.

– Так вышло, – пожал плечами Гарри и тихонько хрюкнул.

– Не похоже, – сказал Джо.

– Я знаю, – вздохнул Гарри.

– Ладно, идем со мной. Выполнишь свой приказ, а потом уберешься, согласен?

– А то!

Джоакин зашагал по улице – не зная толком дороги, просто надеясь, что рано или поздно придет в порт. Уэймар – портовый город, как-нибудь да выйдешь к берегу. На ходу спросил:

– Что тебе велено сказать?

– Ну, того… велел передать, что он приносит тебе свои извинения. Говорит, он знает, что миледи поступила нехорошо, ему совестно за нее.

Джо скривился:

– Не верю ни слову.

– А мне-то что, – развел руками Гарри. – Велено сказать – я говорю.

– Ладно, сказал. А что за деньги?

– Граф сказал: миледи завезла тебя в Уэймар против твоей воли. Он понимает, что это плохое дело. Велел дать тебе денег на дорогу туда, куда тебе нужно, и посадить в дилижанс.

– Ни к чему мне дилижанс.

– Как хочешь, – не стал спорить Гарри. – Так что, у нас останешься?

– Я иду в порт.

– В порт? Да ладно тебе! Он в другую сторону.

Джо окрысился:

– Мне почем знать? Я второй раз в Уэймаре! Думаешь, все запомнил?

– Ну так и спросил бы. Давай проведу.

Не дожидаясь согласия, Гарри свернул в какую-то дыру. Джо ничего не оставалось, как пойти следом. Они оказались в щели между заборов, темной как гроб и узкой как ножны. Джо подумал, что вот-вот застрянет, но щель внезапно кончилась, выплюнув путников на улицу, ведущую вниз, к Дымной Дали. Над крышами виднелись мачты кораблей.

– Ладно, теперь сам найдусь. Спасибо, Гарри. Ступай.

– Погодь. Тебе зачем в порт? Куда плыть хочешь?

– Тебе что за дело?

– Вот же нервный, боги святые! В порту добрая сотня лодок – как ты правильную найдешь?

Джо поглядел на мачты: и правда, их было много.

– Ну, я приплыл из Короны…

Внезапно он понял, что в Корону ему не нужно. Сидя в плену у Ионы, он не размышлял о будущем, поскольку вовсе не питал уверенности, что выйдет живым. Вот и не продумал наперед, куда податься, но одно ясно: в Корону – смысла нет. Подснежники уже развеяны, Салем, наверное, болтается в петле, а Луиза с детьми и Весельчаком уехали… Куда?.. Он вспомнил, что говорила Луиза о своих планах, и вдруг сообразил: она-то собиралась в Уэймар. День-два – и явится сюда. Хм.

– Сам разберусь, – отрезал Джо. – Скажи вот что: как мне узнать про одну компанию – приплыла она в Уэймар или нет?

– Надежный способ: зайди в портовое управление. Там ведут учет всех, кто сходит на берег. Дашь монетку – получишь сведения.

– Спасибо. Теперь прощай.

– Ну погодь! А с деньгами как?

– Верни графу.

– Он плетей даст – за невыполнение приказа.

– Себе оставь.

– Не могу, тебе назначены.

– В канаву выбрось! Делай что хочешь, не морочь мне голову!

– Давай вместе пропьем, а? И приказ выполню, и твою гордость не нарушим.

Вместо ответа Джо снова – в который уже раз – двинулся прочь. Но вдруг остановился, сообразив, на что это похоже. Цирюльник вроде как преследует его, а Джоакин – убегает. От этого такая злость поднялась на душе, что он вернулся, подошел вплотную к Гарри и процедил:

– Еще раз пойдешь следом – я тебя прибью.

Гарри, наконец, понял. Уныло опустил нос и остался на месте, а Джо ушел вниз по улице, к порту.

Стояли уже глубокие сумерки, лишь краешек Дымной Дали еще отсвечивал закатом, да верхушки мачт розовели в последних лучах. В домах начали загораться огни – заманчиво теплились окна, то тут, то там слышался гомон голосов, бряцанье посуды. Мещане садились ужинать после долгого дня, семьи собирались за столами, делились новостями и шутками. Сапоги Джоакина вдруг будто наполнились свинцом, каждый шаг стал тяжел, на плечи навалилась внезапная усталость. Гнев, наконец, покинул душу Джоакина, уступив место иному чувству – одиночеству.

И странно: уж сколько дорог он проехал в одиночку, сколько городов и деревень прошел, не заведя друзей-приятелей. Конь да меч – вот и все спутники странствующего воина, давным-давно Джо привык к этому и не знал тоски… Но теперь вдруг накрыло. Может потому, что все соки выжала проклятущая Иона, а может, дело в лошади, оставленной по ту сторону Дымной Дали… Джо не умел разбираться в душевных течениях, знал одно: сейчас он одинок, как никогда прежде. Добраться бы скорей в какую-то гостиницу, поесть и уснуть… Но и спать тоскливо: представишь себе пустую пыльную комнатенку, холодную постель, сырое одеяло – сразу уныние берет. Хотелось тепла – и душевного, и такого. Всякого.

Джо прошел еще несколько домов, думая про Луизу. Вот бы здорово узнать, что она уже в Уэймаре. Найти ее, обнять со всей силушкой, покушать теплой стряпни, поболтать с Весельчаком. Послушать, какие гробки-досточки он на сей раз напридумывал, посмеяться до слез. Кобыле почесать гриву, нос погладить… Все равно будет тоскливо – такое море одиночества не вычерпать лошадкой да Луизой, – но все ж как-то полегче. Однако солнце совсем уже зашло, и Джо понял: портовая управа закрыта. А если и открыта, то не скажут там ничего про Луизу с парнями: обоз торговки явно отстал от быстрого эскорта графини. Значит, нет смысла идти в порт. Только то и осталось: найти какой-нибудь трактир, да нахлебаться так, чтоб захрапеть за столом.

Он огляделся в поисках если не трактира, так хотя бы человека, у кого спросить. В сотне шагов позади, на перекрестке, увидел двоих: Гарри Хог болтал с чистильщиком обуви, который собирал свои тряпки да щетки.

– Эй, Гарри… – начал Джо и осекся от неловкости.

Гарри махнул чистильщику, подошел к Джоакину, задумчиво почесал бровь и спросил:

– Что, передумал?

– Знаешь хороший трактир?

– Ха! – сказал Гарри. – Идем.

Джо подстроился к семенящей походочке цирюльника, а тот заговорил:

– Парень, с одного вопроса ясно, что ты не бывал в Уэймаре. Спросить уэймарца про хороший трактир – это как спросить: какая Праматерь лучше остальных? Запомни, брат: Уэймар – город трактиров; здесь плохих заведений просто нет. Но каждый хорош по-своему, имеет норов и особенность. Вот смотри: мы сейчас идем по Кленовой, это улица богатая, тут все кабаки важничают. В них чисто? Да. Вкусно? Еще бы! Служаночки красивые? Будь здоров, язык высунешь. А нам туда надо? Вообще нет, потому что дорого и пафосу излишек. Если дойти Кленовую до конца, то попадем на площадь Туманов – это у самого порта. Там заведения попроще, с душою, с дымком. Эль рекой, музыка звенит, морячки пляшут, барышни поют. Хорошо? Ага, но не для нас. Там веселье громкое, с надрывом; если ты устал, то еще больше устанешь. Тогда можем свернуть направо, на Косой проезд, и скоро попадем к кабачку Старой Греты. Туда ходят, чтоб завести знакомство. Музыка там тихая, свет тускловатый, вино легкое – такая обстановочка, что волей-неволей с кем-нибудь разговоришься. Но туда ходят по одному, а нас уже двое, так что неа. Можем свернуть налево, на бульвар – найдем подвал Одноглазого, в нем играют. Да как играют – ууух! В кости, в карты, в пальцы, в стратемы – во все играют, что только люди придумали. Но играют на деньги, из-за этого бывают всякие недоразумения, потому возле Одноглазого вечно отирается парочка стражников. А ты хочешь видеть этих ребят? Нет, думаю себе, вообще не хочешь…

Странным образом словоблудие цирюльника не утомляло Джо, а напротив, развлекало. Пустая болтовня лилась себе, как музыка, и заглушала мысли Джоакина, а это уже неплохо. Так что воин не стал перебивать Гарри и услышал описания еще по меньшей мере шести уэймарских трактиров. В одном из них когда-то убили мелкого лорда, с тех пор кабак зовется «Мертвый барон», стены украшены костями и ржавыми клинками, а венчает обстановку полный скелет, одетый в доспехи. В другом есть книги, и тому, кто согласен почитать вслух для остальных, ставится бесплатная выпивка. А еще в одном никто не делает заказ: трактирщик просто смотрит на тебя и сам выбирает, что тебе подойдет, и, говорят, никогда не ошибается. Но Гарри повел Джоакина ни туда, ни туда и ни туда, а в местечко под названием «Меч-рыба». Здешняя диковинка – трехярдовая рыбища с костяным носом – красовалась над стойкой трактирщика. Указав на нее, хозяин сказал Джоакину:

– В моем заведении только один меч – этот. Остальные мечи – вон туда, в бочку.

Джо огляделся и увидел: никто в зале не имеет оружия; все клинки сложены в бочку, а некоторые болтаются на вешалке над нею. И в бочке, и на вешалке хватало мечей, кинжалов, топоров. Большинство парней в зале были военными – и намеренно пришли туда, где их заставят разоружиться.

– Это трактир для ветеранов, – сказал Гарри. – Сюда ходят те, кто отслужил, и те, кто еще служит, но уже устал.

Джо хмыкнул, снял оружейный пояс и повесил на гвоздь. Заказав элю, они с Гарри уселись за столик. На минуту возникла неловкая пауза. Джо чувствовал, неплохо бы что-то сказать или спросить, но не имел ни сил, ни мыслей на болтовню. Однако Гарри, ничуть не смутившись его молчанием, принялся болтать за двоих:

– Знаешь, что вчера случилось на базаре? Не на ремесленном базаре, что за холмом, и не на портовом, а возле Каменного моста – знаешь где это? Не знаешь? Ну, ладно, потом покажу, сейчас слушай: вол забодал лошадь! Один тупица прикатил телегу, запряженную волами. Загородил весь проезд – ни чихнуть, ни упасть. Как тут еще один с лошадьми – посторонись, мол! И плеткой вола, а вол в ответ рогом – тырк! Прям в бок коняге попал, ну она и понесла! А за конягой была телега – тоже помчалась, а в телеге – бочки с маслом, одна упала – бабааах! Полплощади залило, все скользят, падают, купцы – на товар, товар – на землю. Кто-то хватает и бежать, другие его ловят, третьи орут – такого переполоха не было уже дней сорок… нет, даже сорок пять – с той субботы, когда сгорел бордель на Третьей Сточной! А того вола потом окрестили Темным Идо – за то, что обрушил базар в пучину хаоса.

Джо не имел настроения на смех, но все ж хохотнул против воли. А Гарри, не ожидая поощрения, повел дальше:

– Но это мелочи: переполох большой, а событие малое. Вот тебе другое. Третьего дня на закате причалила барка у старого маяка, это значит – за городом. Выгрузили мешки с бобами, сложили в телегу, покатили в Уэймар. Ворота проехали без труда – видно, стражники были прикормленные. Но среди города – как раз на Кленовой, кстати – остановил телегу констебль. «Это что?» – «Бобы!» – «А чего в потемках?» – «Дык по прохладе, чтобы не спортились» – «А чего вы на крестьян не похожи?» – «Дык крестьяне разные бывают» – «А чего вы оба с топорами?» – «Дык воришек отгонять…» Слово по слову, залез констебль в мешки – а там под бобами кости! Ну представь: натуральные кости человечьи, еще черепа! Некоторые даже в кусках одежды! Кто-то, значит, накопал где-то костей и привез к нам продавать, а кто-то в Уэймаре это все покупает! Констебль отвез этих красавцев к шерифу, и совсем бы им несдобровать, но они с шерифом поладили: убедили его, дескать, нет такого закона, чтобы черепа не продавать. Он проверил по кодексу – и правда нет! «А осквернение могил?» – «Дык мы ж не могилы копали, а просто нашли! После войны много где валяется…» Доплатили еще для убедительности – и исчезли. А мне про все констебль рассказал.

– Ты что, большой друг констеблей?

– Чтобы друг – так нет, а чтобы в карты сыграть – это да. Я сидел вчерась у Одноглазого, ну и констебль тоже зашел. Сразились в черви – ну, мне улыбнулось, а ему хрюкнуло. У него деньги кончились, он говорит: «Давай на историю сыграем». Я: «Как это?» Он: «Что, не слыхал? На Севере все так играют. Какой-то пес из столицы моду привез…» Ну, сыграли, он и рассказал вместо оплаты. Не скажу, что я очень доволен, по мне монетка-то звонче будет. Но лучше уж так, чем как Дик Печкарь. Слыхал про Дика Печкаря? Он в печках трубы чистит, а что начистит – все просаживает в кости. Но вот ему улыбнулось, обставил Брэма Бондаря – а тот здоровенный, как мельница. Дик ему: «Гони серебро, дурачина». Брэм в ответ: «Серебряной монеты не имею, заплачу синей». Дик: «Как это – синей?» Бондарь ему кулаком в глаз – брэм! Синячище на половину рожи! Тут за Дика вступились парни, а другие – за Бондаря, чтобы интереснее. Такое началось! Вышло бы чисто сражение при Пикси, но стражники вмешались – испортили картину…

Джо заказал еще элю и спросил, как играть в черви. Не так чтобы сильно хотелось сыграть, но нужно ведь поддерживать беседу. Гарри показал и предупредил:

– Только знай: я генерал по червям.

Джо сыграл из вежливости и проиграл пять раз подряд. Ощутил, как азарт зашевелился в пузе. Сосредоточился, напряг мозги, стал считать карты. Проиграл еще четыре раза.

– Давай так, – сказал Гарри, – ну, чтобы по-честному. Вот графские деньги – ага? Поделим их пополам и станем на них играть. Когда у тебя кончатся, остановимся, на твои играть не будем.

Честность понравилась Джоакину, и он решил не спорить, взял половину денег. Половину от половины просадил очень быстро – за полчаса, не больше. Потом понял, отчего так не везет: эль слишком вялый, нужно что-то покрепче. Заказал нортвудского ханти – и просадил еще половину от остатка. Но тут, наконец, удача пришла к нему – трижды выиграл красиво и крупно, отыграл все потерянное, и даже с лихвою. Сказал:

– Кончаем игру, Гарри. Забери все себе и верни графу, это ж его деньги.

– Неа, – возразил цирюльник, – теперь твои. Ты их уже выиграл – значит, твои по чести. Неважно, у кого ты взял в долг перед игрой, выигрыш в любом случае тебе достается.

Джо перебрал свои понятия о честности, пытаясь решить, прав ли Гарри. А тот тем временем сменил тему:

– Между прочим, ты молодчина, Джо. Умеешь вовремя остановиться – это редкий дар среди игроков.

– Не умею, – вырвалось у Джоакина.

Он подумал об Аланис, которую стоило бросить без оглядки еще в палате лекаря Мариуса, и о Подснежниках, с которыми вовсе не следовало связываться…

– Ты часом не знаешь, чем кончилось восстание?

– Какое? – удивился Гарри.

– Ну, Подснежники… Салем из Саммерсвита… Всех порешили или кто-то выжил?

– Ах, это! Ну, ты даешь! Уже три дня, как всем известно! Это ж вообще не новость, даже спрашивать стыдно – только темень свою покажешь!

– Что всем известно?

– Простила их владычица. Ну, двоих или троих повязала – тех, что убили послов. А Салема с остальными отпустила домой и денег дала, и еще обещала закон принять, чтобы налог взимался честно.

На душе у Джо мгновенно потеплело.

– Не шутишь?!

– Да чтоб меня! Хочешь, спираль закручу? Истинная правда: владычица простила мужичков!

– Выпьем за нее, – с чувством предложил Джоакин и заказал ханти на двоих.

Выпили за Минерву, потому за Салема, и снова за императрицу.

– А ты знаешь, что она у нас в Уэймаре была? – заявил Гарри.

– Кто она?

– Минерва!

– Когда?

– Гм… – Гарри смутился. – Ну, осенью еще, так что не новость, а старье… Но это было слегка как бы в секрете, потому не стыдно рассказать. Слушай, такое дело: ее, Минерву, кто-то заключил в монастырь Ульяны – ну, в пещеры под землей. А наш милорд прознал о том, послал своих людей и вызволил. Привез к нам в замок и оставил в гостях. Она и прогостила у нас до декабря, а тогда уехала.

– Ого! И ты ее стриг?

Отчего-то именно эта фантазия больше всего поразила Джоакина: вот сидит перед ним человек, который собственными руками касался волос императрицы!

Но Гарри нахмурился:

– Неа, не сложилось. Ее в монастыре обрили так, что вместо косы – щетка. Не было нужды в стрижке. Правда, разок она позвала меня подстричь служанку. Линдси, дуреха, хотела так же коротко, как у владычицы… то бишь, тогда еще у принцессы. Я и обчикал эту Линдси, а тем временем поглазел на Минерву.