Текст книги ""Полари". Компиляция. Книги 1-12+ путеводитель (СИ)"

Автор книги: Роман Суржиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 257 (всего у книги 355 страниц)

– Продолжайте, – скомандовал герцог.

Его люди уперлись в крышку, но теперь она не желала поддаваться. Угол мраморной плиты навис над пустотой гробницы, и крышку перекосило.

– Поднажми! – рявкнул Сорок Два.

Еще несколько кайров взялись за плиту. Дюжина воинов нажала разом, стиснув зубы от натуги. Крышка качнулась, но не поддалась.

– Тьма вас сожри! Жмите всею силой!

Они вдавились в мрамор, кряхтя, краснея. Сам Сорок Два уперся в угол; крышка шатнулась, тронулась с мертвой точки…

– Постой! – воскликнул Эрвин, ибо ему снова послышался звук: на сей раз не свист, а урчание какого-то механизма.

Но как раз в тот миг плита перевалилась через точку равновесия и двинула вперед, ускоряясь под собственным весом.

– Держи ее! – заорал Джемис, но было поздно.

Плита с сокрушительным громом рухнула на пол. От грохота потемнело в глазах; брызнула мраморная крошка. И сама плита, и пол под нею покрылись паутиной трещин. Запах мертвой пыли взметнулся над саркофагом и скоро померк, будто серая волна вырвалась и умчалась прочь. Все звуки погасли разом.

В кромешной тишине раздался нервный смешок герцога:

– Отличная работа! Славно почтили владычицу! Молодцы.

С отблеском ухмылки на лице он заглянул в нутро саркофага. Замер, побледнел. Ледяная усмешка так и застыла на губах.

Плоть Ингрид не разрушилась от времени, а только высохла, серым пергаментом обтянув кости. Нос ввалился, по-волчьи оскалились зубы, глаза исчезли, оставив громадные черные впадины. Волосы отросли, заполнив белой паклей все пространство вокруг черепа. В гробнице лежал не скелет, но мумия, до дрожи напомнившая другую, виденную еще в Запределье.

Не без труда Эрвин выдавил:

– Простите, владычица. Позвольте мне взглянуть…

Не рискнув опустить туда руку, он поддел саван кончиком кинжала. Истлевшая ткань рассыпалась, и на груди мумии вспыхнула звезда. Кулон зарделся теплым светом янтаря, проступила спираль ярких точек внутри камня.

– Он здесь, – сказал Эрвин.

Джемис и Сорок Два, и остальные вперили взгляды в Предмет. Теперь, просмотрев реестры, Эрвин знал: Предмет зовется Каплей Солнца и числится в достоянии Династии. Владычица Ингрид влюбилась в него и носила последние десять лет жизни. Очевидно, ради любимой жены Телуриан нарушил традицию и не вернул Предмет в хранилище, а положил в гробницу Ингрид. Никто не знал об этом, кроме членов императорской семьи и, быть может, Леди-во-Тьме.

Кукловод надеялся захватить его в поезде, вместе с другими Предметами. Глядя на кулон императрицы, Эрвин более не питал сомнений: Светлая Сфера – ложный след. Капля Солнца – вот недостающая деталь Абсолюта. Лишь этот ключ открывает двери, лишь к этому узлу ведут все нити.

– Позвольте, я возьму Предмет, – сказал кайр Джемис с привычным своим хладнокровием.

Мягко оттеснив сюзерена, Джемис протянул руку в перчатке к груди покойницы. Пальцы воина на миг застыли над Каплей Солнца.

Любопытно, как в один-единственный вдох решается весь ход истории. Как быстро случается поворот, не определяемый ничем, кроме случайности и человеческой причуды. Когда-то был миг, в который Эрвин решил форсировать Реку. Ничто не понукало его, кроме разве честолюбивого упрямства, но все пошло иначе с того мига.

Так и теперь в единый вдох Эрвин принял решение. Рациональность твердила: нужно взять Предмет и спрятать там, где Кукловод никогда не найдет его. Но за плечами были залы рациональных янмэйских гробниц, и печальный восторг перед портретом покойной владычицы, и публичное унижение на суде, и жажда отмыться, поступить красиво, честно, глупо…

Эрвин сказал:

– Нет, Джемис. Оставьте.

– Милорд?..

– Я сказал: оставьте.

– Милорд, это последняя деталь Абсолюта. Получив ее, Кукловод станет неуязвим.

– Значит, он ее не получит. Мы поставим ловушку прямо здесь и перебьем его бригаду. Но мы не опустимся до кражи. Это Предмет владычицы Ингрид – с нею и останется.

– Простите, милорд, но вы поступаете…

– Неразумно? – Эрвин усмехнулся. – Тьма сожри, я рад этому. Устал быть разумным подонком. Оставьте Предмет, кладите крышку на место.

Джемис и Сорок Два переглянулись. Сорок Два пожал плечами и скомандовал своей дюжине:

– Берите веревки, поднимайте крышку.

Кайры поддели плиту клинками, пропустили под ней веревки и принялись втаскивать обратно наверх саркофага.

Джемис отвернулся с мрачною миной. Эрвин сказал ему:

– Идемте со мной. Осмотрим верхние ярусы, найдем место для засады.

Лилидей молча зашагал на выход. Пройдя дюжину ступеней, он остановился, упершись в заслон.

– Дверь заперта, милорд.

– Вы же застопорили ее.

– Возможно, кто-то выбил клинья.

– Кто? Мы оставили наверху часовых, они бы не впустили никого.

– Милорд, дверь заперта, – зло повторил Джемис.

Снизу доносилось пыхтенье и ругань, скрип веревок.

Эрвин подошел к запертой двери. Рядом не было ламп, стояла темень, но…

– Мне кажется, это другая дверь. Та была двустворчатой, а эта как будто опустилась сверху.

Он попытался рассмотреть механизм и понять, как поднять заслон, но в сумраке не видел почти ничего.

– Джемис, принесите огня.

– Да, милорд.

Кайр зашагал обратно, когда раздался тяжелый гулкий удар. Очевидно, крышку гробницы опустили на место.

Эрвин тоже вернулся в зал и убедился, что владычица Ингрид снова скрыта от глаз. Крышка осталась почти целой – лишь одна действительно заметная трещина змеилась по ней.

– Исправим после победы, – решил Эрвин. – Шестерку с факелами – на лестницу. Надо понять, как открыть дверь.

И тут вновь раздался звук механизма. На сей раз, не заглушенный скрежетом плиты, он был совершенно отчетлив – и исходил от стены напротив входа. Мечи вылетели из ножен, кайры заняли позиции, герцог мигом был оттеснен за их спины. Одна из стенных панелей с рокотом сдвинулась, открыв узкий коридор. Из него появился седой офицер в мундире лазурной гвардии.

– Лорд-канцлер, не зажигайте огня!

Эрвин раскрыл рот от удивления.

– Капитан Уитмор?.. Какая тьма привела вас сюда?

– Все позже! Сперва – факела!

Герцог пожал плечами:

– Коль вы так настаиваете, никаких факелов. Кайры, отложите огнива. Капитан гвардии бережет белизну здешних сводов.

Уитмор зашагал прямиком к Эрвину. Его остановили скрещенные клинки, он посмотрел в глаза Эрвину поверх кайровских мечей.

– Лорд-канцлер, если зажжете огонь, вы сгорите заживо. Этот зал наполнен водородом.

– Водо… чем?

– Горючим газом. Ярус над нами тоже опасен. Нельзя ни зажигать огонь, ни регулировать яркость ламп: при этом может возникнуть искра. Сейчас я прикажу открыть все двери, водород постепенно выветрится. Через четверть часа сможете безопасно выйти.

Он крикнул в коридор, из которого вышел:

– Открыть двери всех ярусов!

Тогда из тени возникла еще одна фигура. Прежде невидимая, как паутина на стене, она стала заметна лишь придя движение. То был болотник в сером плаще – жало криболы.

– Капитан, уверены ли вы в своем решении?

– Приказ владычицы ясен: сжечь тех, кто возьмет Каплю Солнца. Лорд-канцлер ее не взял. Открыть двери!

Жало криболы качнул головой, но кто-то в глубине прохода – очевидно, преданный Уитмору – дернул рычаг. Раздалось тихое урчание двигателей.

– Капитан, – выдохнул Эрвин, – что значит «приказ владычицы»? Минерва устроила здесь засаду?!

– Лорд-канцлер, я сказал достаточно.

Гвардеец развернулся с очевидным намерением уйти; Эрвин сделал знак, кайры обступили его.

– Капитан, я повторю вопрос. Вы стережете этот зал по приказу Минервы? Она знает, что кто-то придет взять Каплю Солнца из гробницы?

Уитмор сжал челюсти и опустил руки на пояс.

– И, как я понимаю, Минерва сговорилась с Леди-во-Тьме? – продолжил Эрвин. – Ей было не от кого узнать про этот Предмет, кроме тетки владычицы Ингрид! Присутствие этого болотного исчадия подтверждает мою догадку.

Эрвин кивнул в сторону жала криболы. Кайры шагнули к болотнику, а тот скользнул в тень прохода, выставив руки перед собой. В каждой ладони блестело что-то.

– Тьма сожри! – выругался герцог. – Дурачье, вы в меньшинстве и вы нам не враги, раз уж предупредили о ловушке! Так опустите оружие и ответьте на вопросы. Вы не раскроете большой тайны, ибо и так уже ясно: Минерва вступила в союз с болотницей, чтобы…

– Милорд!

Раздались гулкие шаги по ступеням, и в зал влетел кайр из пары часовых, оставленных наверху.

– Они здесь, милорд!

Слово: «Кто?..» выпало из уст Эрвина. Но в белом лице часового, в дрожи его голоса уже содержался ответ.

Они здесь.

Те самые они.

Время замерло. Брось камень – повиснет в воздухе. Вопрос: «Кто?..» все тянется, дрожит, и с ним вместе: «Они здесь, милорд!», и чьи-то слова: «Они уже в храме!». И Сорок Два кричит: «К оружию!», и Джемис: «Забрать идов Предмет!», и все это вместе зависает под сводом единою тягучей смесью, и дробью врываются шаги по ступеням. Не наши шаги, чужие. Звук – как черный град.

Пятерка кайров упирается в крышку саркофага – и трещина с хрустом вспарывает мрамор. Плита ломается и клинит намертво, теперь ее не снять.

– К оружию!

Шестерка с мечами наголо бежит к ступеням, еще дюжина развертываются подковой, другая дюжина ныряет за гробницы, взводит арбалеты, кладет их на упор на мраморные лики владык.

– Милорд, за мной.

Голос Джемиса прямо над ухом:

– Милорд, в укрытие, скорее!

Герцог рвет из ножен неподъемно тяжелый Глас Зимы. Скрипит зубами:

– К оррружию!

– Не вы, милорд.

Джемис бьет его кулаком в лицо. Эрвин падает, звезды в глазах. Джемис ловит его за шиворот и тащит к проходу, в котором скрылись уже капитан и жало криболы.

– Отставить! Не сметь!.. – бормочет Эрвин и булькает кровью из разбитого рта.

Джемис швыряет его в проход. Последние кайры занимают позиции. Все нацелено на вход, все на взводе. Гробница – пасть с железными клыками, готовая сомкнуться.

Эрвин рвется наружу, Джемис ловит его и оттаскивает в тень.

– Закрывай, капитан!

Уитмор дергает рычаг, урчит двигатель. Пока стена становится на место, Сорок Два оглядывается и кивает Джемису, тот кивает в ответ. Падает заслон, отсекая Эрвина с Джемисом от всего отряда.

Эрвин схватывается на ноги, прыгает к рычагу:

– Откройте! Мы должны спасти…

Уитмор и Джемис вместе оттаскивают его. Уитмор указывает:

– Смотровые щели там и там.

– Откройте!

– Смотрите, милорд.

Эрвин делает еще попытку, и кулак Джемиса вышибает ему дух. Эрвин падает без сил, неспособный ни на что, кроме одного: доползти до щели и смотреть.

Вход в погребальный зал – как раз напротив щели. Там, в дверном проеме, мелькает чья-то тень. Тут же бьет арбалет, и тень отлетает, издав стон.

– Один лег! – кричит кайр, спустивший тетиву, сам не веря легкости успеха.

Тогда в сумраке входа возникает фигура.

Три арбалета стреляют вместе, три болта летят к фигуре – и замирают в воздухе, воткнувшись в щит из голубого мерцания, и падают. Враг делает шаг вперед, на свет. Его лицо скрыто маской, фигура – плащом, только глаза горят из черноты капюшона. Но и глаз довольно, лишь один на свете может иметь такие глаза.

Пауль, командир бригады Кукловода, держит перед собой раскрытую левую ладонь. Арбалеты кайров бьют еще несколько раз – вокруг ладони вспыхивает голубой свет, болты падают наземь. Пауль не смотрит на них, не смотрит на кайров, будто те не стоят внимания. Он ведет взглядом выше голов, по потолку; дергает носом, как зверь.

Пара солдат бригады появляется за его плечами, поднимая руки с Перстами Вильгельма. Пауль говорит. Пауль говорит так спокойно, что даже кайры замирают, пораженные его к ним равнодушием:

– Никакого огня. Только плети.

И делает еще шаг вперед, вступая в зал.

Кайр Гаррет прыгает на него слева из засады. Меч падает вспышкой – и отлетает, отраженный невидимым щитом. Пауль выбрасывает правую руку из-под плаща. Раздается тихий, тонкий посвист. У Гаррета ломаются бедренные кости, он падает, голова пересекает линию, идущую от руки Пауля. Череп крошится на куски, падает кровавой кашей.

Пауль вскидывает обе руки и медленно обводит ими зал. Мерцание левой защищает от клинков и стрел; правая издает долгий, долгий свист.

– В укрытие! – орет Сорок Два и сам падает за саркофаг.

Многие успевают отпрыгнуть, упасть, отползти. Те, кто не успели, сминаются, как восковые куклы. Эрвин стонет, в кровь кусает губы – но глядит в щель, в зал, в глаза Пауля.

Командир бригады медленно движется вперед. Теперь его руки разведены в стороны, один бок прикрыт оружием, второй – щитом. Северяне корчатся за гробницами.

Пауль останавливается. Сделай он еще шаг, и первые саркофаги окажутся за его спиной. Он не делает шага, приказывает своим:

– За мной. Клещами.

Шестеро солдат вбегают в зал, делятся на две тройки и продвигаются по флангам, вдоль стен. Заходят в спину кайрам, прячущимся за гробницами.

Сорок Два подбрасывает вверх собственный шлем. Свист режет воздух. Незримая плеть Пауля сминает шлем, тот гулко падает на мрамор. Миг – взгляды солдат мечутся на звук. Двое кайров атакуют из укрытий на левом фланге. Один солдат Пауля падает с отрубленной рукой, второй – с перерезанным горлом. Последний успевает выстрелить и убивает кайра, но второй северянин – кайр Макомб – хватает его и разворачивает к Паулю, закрывшись живым щитом. Пауль стреляет без тени сомнений. Его солдат сминается прямо в руках Макомба, падает, как мешок с мясным фаршем. Затем падает и кайр.

– Заменить правый фланг, – произносит Пауль.

Новая тройка входит взамен уничтоженной. Пластается по стене, крадется, огибая кайров.

Эрвин слышит странный голос – он звучит не там, а здесь, над ухом:

– Капитан, как вы хотели зажечь газ? Есть запал?

– Искровый.

– Зажигай.

– Нет! – шипит Эрвин.

Уитмор замирает в нерешительности.

Там, за щелью, Пауль делает шаг вперед. Его спина открывается, и двое кайров атакуют, и падают под выстрелами с флангов. Но в тот же миг бьют арбалеты, болты прибивают к стене солдата бригады. Пауль проводит плетью над гробницами. Не задевает никого, но вынуждает всех вжаться в плиты пола.

– Вторая волна, – говорит Пауль.

Еще две тройки вступают в зал.

– Зажигай, – командует Джемис.

– Нет!

В дверях возникает еще один боец – одетый в маску, как Пауль. Одни глаза – серо-стальные, северные.

– Слишком медленно, – говорит этот, новый.

Говорит не ровно, как Пауль, а с хищным весельем, с волчьею насмешкой. Вот кто Лед. Оба здесь.

– Лед, стоять, – приказывает Пауль. – Фланги – шаг вперед.

Передние солдаты у обоих стен становятся вровень с Паулем. Еще шаг – и они увидят кайров, а кайры – их. Мерцающий щит есть только у Пауля, у остальных – Персты и плети. Когда они выйдут на кайров, будет битва на скорость: кто выстрелит быстрее. В чем-чем, а в скорости кайры им не уступят!

– Медленные твари, – смеется в маску Лед. – Пауль, позволь мне!

– Сделай один шаг.

Пожав плечами, Лед шагает в зал.

– Теперь зажигай! – шипит Джемис капитану Уитмору.

– Уже поздно. Все выветрилось.

– Зажигай, тьма тебя!

Уитмор дергает рычаг.

Взрыв! Молотом по ушам, факелом в глаза. Эрвин слепнет, белые пятна, солнца. На миг все в мире затихает, будто убитое взрывом…

Как вдруг одинокий, отчаянный звучит вопль:

– За Агату!

– За Агатууу! – отвечает дюжина глоток, и хаос битвы пожирает зал.

Зрение вернулось к Эрвину, и он впился глазами в смотровую щель.

Газ оставался лишь под потолком, и взрыв не убил никого, но оглушил, дал секунду смятения. В этот миг Сорок Два бросил кайров в атаку. Все разом схватились из укрытий, хлынули волной. Солдаты бригады ответили плетями – но медленно, Лед прав, слишком медленно! Несколько кайров упали, а остальные бросились на врага с удвоенной яростью. Брызнула кровь, истошно завопили люди Пауля. Кого-то размазало о стену, кого-то развалило на куски, кто-то застыл с ножом в глазнице, чья-то голова покатилась, подскакивая, по полу. Клинки взлетали и падали росчерками молний, каждый удар взметал фонтаны крови, кроил кожу, крушил кости. Эрвин прилип к щели, впился, присосался взглядом, глотая каждую каплю крови, крича от радости при каждом ударе.

Как вдруг северяне начали падать.

Два офицера бригады вышли в середину зала. Их атаковали сразу шестеро кайров и на миг задавили массой, окружили, пробили защиту. Чей-то клинок обогнул мерцающий щит и врубился Паулю в бок, выбросив струю крови. Но затем кайр упал. И второй, и третий. Прижавшись спиной к спине, Лед и Пауль стали вращаться на месте, заливая огнем все вокруг. Пламя и крики боли взлетели вихрем вокруг них, опали золой и обугленными костями.

– Залп! – крикнул Лед и выпростал обе руки. С одной хлынул огонь, с другой ударила плеть.

Кайры, сражавшиеся у стен, даже не видели его. Лед повел огнем по их беззащитным спинам, сжигая кожу, ломая скелеты.

– Залп! – выкрикивал он при каждом попадании. – Залп. Залп!

Пауль стрелял молча. Но еще более метко, чем Лед.

– В укрытие! – вскричал Сорок Два.

Поздно, слишком поздно. Увлекшись бойней на флангах, кайры отдали врагу центр, и уже не могли скрыться. Кто-то бросался бежать – огненный шар настигал его. Кто-то кидался в отчаянную атаку – и сгорал, не дотянувшись до цели. Кто-то нырял за саркофаги – плети задевали в прыжке, а затем лупили по крышкам гробниц, высекая мраморную крошку.

– Нет, нет, неееет! – беззвучно орал Эрвин, прикусив собственную руку.

От жара в зале лопались лампы. Свет начал гаснуть. В сумраке полыхали вспышки Перстов, метались и корчились горящие люди, мерцали мечи в руках трупов, еще раскаленные докрасна.

– Неееет!

– Залп! Залп!

Кайр Сорок Два на бегу прочертил клинком зигзаг. Солдат бригады распался надвое и тут же сгорел под выстрелом Льда. Сорок Два упал за саркофаг императрицы, пропустил огненный шар над головой, привстал, метнул нож. Лед отбил его плетью в футе от головы, затем хлестнул по крышке саркофага.

– Залп!

За третьим ударом мрамор разбился, кусок плиты рухнул, и Сорок Два захлебнулся криком боли.

– За Агату! – крикнул кайр, метнувшись ему на помощь.

Теперь уж не узнать, что за кайр – лишь силуэт в кровавом сумраке. Пауль выстрелил, силуэт сложился вдвое и упал в гробницу, на кости владычицы Ингрид.

– Залп! – сказал Лед и выстрелил еще раз.

Клочья тела и мумии вперемешку взлетели над гробом. Серые лохмотья вспыхнули, стали медленно падать, как огненный снег.

– Молчать, – приказал Пауль Льду.

Они медленно развернулись, ощупывая взглядом поле битвы. Всякий, кто еще дышал и шевелился, являлся солдатом бригады. Северян больше не было. Огарки, лохмотья, кости.

– Нет… – прохрипел Эрвин, падая на пол.

Он больше не видел ничего, хотя все еще мог слышать.

Лед:

– Зал чист. Потери – пятнадцать человек. Шесть боеспособны.

Пауль:

– Сжечь мусор.

Звуки выстрелов Перстов, хлопанье пламени. Треск, смрад горящей плоти.

Шаги. Новые солдаты вошли в зал – резерв Пауля, так и не введенный в бой.

Лед:

– Займитесь чисткой.

Пламя. Треск. Смрад.

Эрвин тер глаза ладонями, размазывая слезы. Нет же!.. Как же так?.. Ведь почти!.. Шаг до победы…

Чей-то голос:

– Лед, один жив.

Шаги, холодный смешок.

– Я бы сказал, половина жива. Это младший Хортон, сын полковника.

Пауль:

– Твое решение.

Лед:

– Пусть живет. Наш подарок герцогу.

Лед выплюнул это слово с такою ненавистью, что Эрвин услышал ее даже сквозь пелену горя. Лед повторил:

– Герцогу мои пожелания. Наилучшие. Передай, Хортон.

Треск, пламя, смрад.

Чей-то голос:

– Чистка окончена.

Пауль:

– Собрать Персты.

Пауза. Шаги, шорохи, проклятья. Какой-то солдат:

– Ну и дрянь…

Лед:

– Предметы собраны. Капля Солнца у меня.

Пауль:

– Сюда ее.

Пауль:

– Уходим.

Свидетель – 5

18—19 мая 1775г. от Сошествия

Остров Фарадея-Райли

По совету Нави, за ужином Дороти съела двойную порцию.

– Леди Карен, у вас же нет аппетита, а я сильно проголодалась. Позвольте мне…

Карен отдала ей все свое. Дороти проглотила две миски каши с двумя лепешками, запила двумя кружками ячменного напитка и еще стащила несколько ложек у Аннет.

Только отзвучала вечерняя молитва: «…где нас любят и принимают», как к ним подошел медбрат.

– Так, дамочки, вы двое за мной. Запру вас, чтобы тихо спали в норке.

Нави говорил: «Восемьдесят два процента, что вас заберут прямо из харчевни и отведут в корпус». Дороти не могла понять – зачем? Она тиха, спокойна и почти здорова, ее никогда не конвоируют, она сама идет, куда нужно. Однако получилось так, как сказал Нави.

Карен и Дороти вышли из трапезной следом за медбратом. Во дворе творилось что-то странное: всюду толклись люди. Служители лечебницы дежурили у входа в женский корпус, вокруг слонялись моряки со шхуны, хлебали из кружек и бутылок, развязно шутили. Что происходит? – подумала Дороти. Надеюсь, они скоро разойдутся. Как можно незаметно сбежать из такой толпы?!

Трое матросов преградили им путь:

– Куда спешите, такие красивые? Идем с нами, мы вам кое-что покажем!

Медбрат отрезал:

– Эти не для вас.

– Они что, заразные? Га-га-га! – узловатый палец ткнулся в Карен. – Да уж, эта выглядит страшненько. А вторая очень даже ничего!

– Она кусается, – сообщил медбрат.

Моряк громко клацнул зубами:

– А что, я люблю таких!

«С вероятностью шестьдесят пять по дороге к вам пристанут, – говорил Нави. – Не забудь, что нужно делать». Она еще удивилась: «Кто пристанет, почему?» Но инструкцию запомнила хорошо.

Дороти прижала руку ко рту:

– Простите, мне дурно.

И отбежала к ближайшей стене.

– Ай, не бойся! Все будет хорошо! – смеялся вслед матрос, а медбрат кричал:

– Куда подалась? А ну за мной!

Отвернувшись от них, Дороти сунула два пальца себе в глотку и вывернула на мостовую только что съеденный ужин.

– Она и впрямь больная, – решили матросы и пошли своим путем.

А вот медбрат накинулся на нее

– Это еще что такое? Нормальные харчи были, я сам пробовал! Ты совсем обнаглела?!

– Извините, желудок подводит…

– Сейчас же убери за собой! Неси ведро и тряпку, чтоб через две минуты было чисто!

Сарайчик, где хранились ведра, метлы и прочее, примыкал к женскому корпусу. Войти в него, не попав на глаза морякам, было нельзя.

– Я не пойду туда. Не знаю, чего эти люди хотят. Мне страшно с ними.

Вообще-то, она начинала догадываться, чего хотят моряки, но это было слишком абсурдно. Пьяные матросы – и она, благородная дама!

Медбрат прикрикнул на нее, но оценил риск. Оставить женщин одних и самому принести ведро тоже было опасно. Медбрат выругался. Пошли в сарай все втроем.

– Эти две заразные, – сказал моряк остальным морякам.

Кто-то крикнул медбрату:

– Эй, дружок, когда здоровых приведешь? Пора открывать заведение!

– Миледи, что здесь творится? – шепотом спросила Дороти.

– А вы не понимаете? – без тени вежливости бросила Карен.

Медбрат открыл сарай, вручил Дороти ведро и тряпку. Вместе вернулись, по пути набрав воды из поилки. Дороти взялась за уборку.

«Работай как можно медленней, – говорил Нави. – Ты должна затратить пятнадцать минут». Что изменится за четверть часа? И как ей засечь время? Она плескала водой, размазывала тряпкой блевотину и украдкой глядела по сторонам. Действительно, кое-что начало происходить.

Пациенты высыпали из трапезной, медбратья тут же разбили их на две группы. Мужчин быстро загнали в мужской корпус, поторапливая криками. Женщин построили в ряд вдоль стены женского здания. Моряки с гомоном подступили к ним. Тут же возникли медбратья под началом лекаря Финджера, между ними и матросами начались бурные переговоры.

Дороти выронила тряпку, когда поняла, на что это похоже: на торги! Матросы выбирают товар, лекари назначают цену! Медбрат прикрикнул:

– Чего уставилась? Делай свое дело! Любишь блевать – люби и убирать!

«Тяни время», – инструктировал Нави. Потому она возилась долго, ужасно долго, натирая камни до блеска. Потом случайно задела ведро, часть грязной воды выплеснулась. Медбрат разразился бранью, Дороти снова взялась за тряпку.

Тем временем толпа у женского корпуса стала исчезать. То один, то другой матрос выбирал себе женщину, платил монету лекарям и утаскивал ее куда-нибудь. Некоторые шли в женский корпус, другие разбредались по укромным закоулкам форта. Ночь стояла лунная и теплая, пахло морем…

– Я действительно вижу то, что вижу? – спросила она шепотом.

– Миледи, это происходит каждую ночь, когда приходит шхуна, – сухо отметила Карен.

– Боги, ничего не помню!

– Не желаете помнить.

Дороти вторично вымыла мостовую, и толпа у женского корпуса исчезла. Моряки ушли развлекаться со своими жертвами, немногих невостребованных женщин заперли в палатах, несколько медбратьев остались на вахте у входа в корпус, лекарь Финджер без стеснения пересчитывал деньги.

– Ты все возишься?.. – буркнул медбрат, толкнув Дороти ногой. – Ладно, надоело ждать. Морячков нет, сама вернешься в палату, как закончишь. Не забудь ведро на место!

Он взял под локоть Карен и увел в корпус. Дороти поглядела вслед, чувствуя холодок в сердце. Если план Нави сработает, сейчас я вижу ее в последний раз. Хотя, тьма сожри, как он может сработать? Весь форт гудит от людей!

Впрочем, Нави это предвидел. Он говорил: «Ведро и тряпка – твоя защита». Дороти взяла в правую ведро грязной воды, в левую – смердящую тряпку, и зашагала через двор. Вокруг – повсюду – были медбратья, все видели, как она идет куда-то вместо того, чтобы сидеть в палате. Никто не удивился, никто не задал ни вопроса. Только один заметил:

– У тебя хвост волочится, подними.

Она подобрала край тряпки и продолжила путь. У внешней стены форта находилась деревянная будка, в ней – люк помойного стока. Дороти вошла в будку, чтобы выплеснуть ведро. Внутри ее ждал Нави.

– Как ты сюда попал? – глупо спросила она.

– Так же, как ты: в доспехах невидимости, – он показал свое ведро и тряпку. – Никто же не моет полы по своему желанию. С вероятностью девяносто девять и девять, у кого ведро – тот выполняет приказ лекаря. Наблюдатели верят в самое вероятное объяснение.

– Хорош умничать. Времени мало. Как мы отсюда сбежим?

В цеху Нави не успел расписать ей весь план – объяснил только, как попасть в помойную будку. Дороти откинула крышку люка – снизу ударило омерзительное зловоние, ее чуть не стошнило вновь.

– Надеюсь, нам не придется лезть туда?

– Фу! Конечно, нет. Там воняет, а еще там решетка. Мы подождем три минуты и пойдем назад, к женскому корпусу.

– Зачем туда идти? – она ничего не понимала. – Зачем ждать?

– Одна вероятность должна достигнуть максимума.

– Как мы украдем ключи? Где добудем оружие?

– Ключи? – Нави сильно удивился. – Оружие?..

– Нужно отпереть калитку и нужно… – нет, Дороти не собиралась никого убивать, – что-то сделать с охранником.

– Хм, – сказал Нави и замолчал.

У Дороти возникло чувство, что он в уме отсчитывает время. После долгой паузы Нави выплеснул воду из ведра в помойный люк.

– Идем.

Они снова прошли через двор, и снова ни один медбрат не обратил внимания. А вот Дороти сосчитала охрану: один у решетчатой калитки, двое в караулке у ворот, трое у женского корпуса, еще пара шатается без дела. Восемь здоровых мужиков! Как можно выйти из форта?

Нави повел ее вокруг женского корпуса. Сбоку от здания был сарайчик для ведер, а дальше – лестница на стену. По ней не поднимешься – она забрана решеткой, чтобы никакой безумец не спрыгнул со стены.

– На стену не пройдем, – сообщила Дороти. – А если бы прошли, у нас нет веревки, чтобы спуститься.

– И не нужно, – сказал Нави, слегка стесняясь. – Первая волна… ммм… совокупления началась двенадцать минут назад. Девяносто два процента, что самые рьяные уже близки к финалу. Восемьдесят девять процентов, что кого-то из самых рьяных мы найдем… где-то здесь.

Он указал в укромную темень под лестницей. Действительно, оттуда доносились недвусмысленные стоны. Когда глаза освоились с темнотой, Дороти увидела девушку, стоящую на четвереньках, и парня, что пристроился сзади. Оба были обнажены, одежда ворохом валялась в стороне. Нави зашептал ей на ухо:

– Маловероятный офицер опустится настолько, чтобы совокупляться под лестницей. Девяносто пять процентов, что это – простой матрос. А значит, его одежда – та, что нам нужна.

Нави выудил из вороха тряпок матросскую полосатую сорочку и круглый синий берет. Хозяин вещей даже ухом не повел. Он был так занят, что не заметил бы ни пожара, ни урагана.

Дороти начала смекать:

– Ты прикинешься моряком и уведешь меня на корабль? Но как выйти из форта? Все заперто!

– Сейчас – вероятно, да. Примерно через шестнадцать минут откроется выход и останется открытым около тридцати минут. Нам нужно только подождать.

– Просто ждать?

– Да.

– И само откроется?!

– Ну, не само, конечно, а с помощью человека.

– Тьма сожри, скажи толком!

– Ы! Ы! Ыыы! – все громче стонал матрос под лестницей.

– Здесь ждать нельзя, скоро заметят. Спрячемся в…

– Есть шестнадцать минут? – перебила Дороти.

– Уже пятнадцать.

– Идем за Карен!

Нави прищурился:

– Только двадцать процентов вероятности, что сможем забрать ее.

– Я рискну.

– Она снизит общий шанс успеха на шесть и четыре процента.

– Он и так был не ахти. Я решила: идем за Карен. Скажи – как?

Нави мог сказать: «Я не знаю». Было бы логично, если бы не знал. У входа в женский корпус – трое медбратьев. Внутри – полно моряков, и, возможно, тот гвардейский майор, о котором страшно думать. Карен заперта на ключ. Как вынести младенца из логова змей? Простительно не знать ответа.

Но Нави знал. Дороти начинала подозревать, что он знает все.

– Идем, – Нави сунул за пазуху матросский берет и сорочку, взял Дороти за руку и повел прямиком ко входу в корпус.

– Вы откуда взялись? – удивился медбрат Кодди, главный среди здешних охранников.

– Убирали во дворе, теперь веду Дороти в палату, – Нави показал им пустые ведра.

– Поставь их в сарай и иди. Я сам ее отведу.

– Мне нужно увидеть Кейтлин. Она задолжала мне число.

– Какое еще число?!

– Я Нави, мне нужны числа. Брат Кодди, ты же меня знаешь, я не успокоюсь без числа. А Кейтлин задолжала!

– Ты не видишь, что творится? Только тебя не хватало, счетовод чокнутый! Пошел вон!

– Ладно, тогда ты мне скажи число.

Медбрат Кодди взял паренька за шиворот и поднял над мостовой.

– Число – пять. Это сколько зубов я тебе выбью, если не исчезнешь!

Дальше произошло нечто очень странное. Дороти никак не сумела объяснить это себе. Дороти даже не знала, верить ли глазам и ушам.

Нави просто назвал числа:

– Тысяча семьсот шестьдесят семь. Девять и пять. Двенадцать. Двадцать восемь.

Кодди побледнел и разжал кулаки. Его губы задрожали, лицо оплыло, будто сделанное из сырого теста.

– Как… ты… узнал?

– Скажи число, брат Кодди. Или пусть Кейтлин скажет.

– Пошел прочь, недоносок! – заорал на юношу другой охранник, но Кодди оттолкнул его.

– Идем. Подавись своими числами.

Кодди вошел в женский корпус. Оставив ведра, Нави и Дороти двинулись следом. Они шагали по коридорам, из каждой второй палаты доносились звуки: сладострастные стоны, грубые крики, брань, иногда шлепки, плач. Дороти думала: обитель любви и заботы. Наверняка это все как-то связано с терапией! Вот только связь никак не угадывалась.