Текст книги ""Полари". Компиляция. Книги 1-12+ путеводитель (СИ)"

Автор книги: Роман Суржиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 192 (всего у книги 355 страниц)

– Не ждал от тебя, – с обидой выронил Марк.

– Ты – простолюдин, – продолжил Дед. – Тебе нужен хозяин, такова природа черни. Адриан обидел и унизил – но ты все же выполнил его приказ. Жизнь без хозяина страшила больше, чем самый сильный господский гнев. Герцог Эрвин – враг Адриана, косвенно повинный в его смерти. Однако теперь ты служишь ему – поскольку не можешь обойтись без господина. Твой самый главный страх – не сильный и опасный человек, а свобода. Любого лорда, сколь угодно грозного, ты сумеешь задобрить и расположить к себе. Но что делать, когда задабривать некого? Вот где кроется настоящий ужас.

Ворон молчал, не находя слов от обиды.

– Не строй иллюзий, будто я раскрыл тайну, – сказал Дед. – Мужики всегда таковы, и это не секрет ни для кого, кроме самих мужиков. Я долго наблюдал за тобою, пытаясь понять: за что так ценил тебя Адриан, а теперь ценит герцог Эрвин? Думается, я нашел ответ. В отличие от прочих мужиков, ты сделал страх шпорами для разума. Сумел так организовать свою душу, что ужас не парализует тебя, а заставляет мыслить быстрее, тоньше, гибче. Твой ум отчаянно мечется в поисках спасения – и всегда находит его. Где дворянин гордо принял бы свою судьбу, там ты, мужик, будешь хитрить до последнего, лишь бы вывернуться из когтей страха. Вот потому ты способен на многое.

– Если ты хотел унизить меня, – выдохнул Марк, – то, тьма сожри, достиг цели. А если надеялся таким вот особым способом похвалить, то благодарю покорно, но что-то я не оценил.

– Ни то и ни другое, Ворон. Я хотел прижать тебя к стенке – то бишь, поставить в те условия, в которых ты эффективней всего думаешь. Мы с тобою пережили ряд приключений, общались по душам – это создает впечатление дружбы. Герцог Эрвин говорил с тобою вежливо, ты знаком со всеми членами его семьи, у многих вызвал симпатию – это питает твою веру, что все будет хорошо, любые ошибки простятся. Ты разыскал банду, заполучил ценного свидетеля, услышал громкое слово «Абсолют» и упоминание о некой схеме – это немного похоже на успешно проведенное следствие. Прости, я должен избавить тебя от иллюзий. Герцог захочет ответов на три вопроса. Твоя ценность зависит от способности найти их. Кто похитил Предметы Династии? Где они сейчас? Что было изображено на схеме? Ты имеешь время, пока поезд идет в столицу. Думай, Ворон. Размышления – лучшее средство от скуки.

* * *

Надо сказать, Ворона сильно задели слова Деда. Марк не считал себя, конечно, первым смельчаком столицы, но и трусом – тоже. Всегда верил, что занимает золотую середину между героем-идиотом и трусливым цыпленком. Годы службы в протекции, за которые он не только сохранил голову на плечах, но и сделал карьеру, подтверждали разумность его позиции. А россказни о «собаках из черни, что никак не могут без хозяина» Марк не раз слыхал от высокородных ублюдков – излюбленный ими способ возвыситься, хотя бы на словах. Беда в том, что Дед не был ни высокородным, ни ублюдком. До сего дня он виделся Ворону весьма умным мужиком, а то и больше – мудрым. Но если так оно и есть, то, может, и слова Деда о Марке содержат частицу правды. А это уже и досадно, и горько.

Не имея малейшего желания сидеть рядом с Дедом, Ворон подался на прогулку. Надел плащ, вышел по ступеням на балкон на крыше. Поглядел на пейзаж. Алеридан остался уже позади, мимо поезда тянулись холмы, тут и там запятнанные присутствием человека: гончарная мастерская, хуторок, дорога с подводами, церковка, кладбище… Прошагал вдоль всего состава, по гибким мостикам переходя с вагона на вагон. Добрался и до конского: действительно, в крыше имелись оконца, какой-то пассажир заглядывал в стойло, говорил своей кобыле что-то ласковое. Марк поздоровался с ним и повернул обратно. Теперь ветер лупил в лицо, разметывал полы плаща. Ветер нес крупинки града.

Ладно, – со внезапным остервенением подумал Ворон, – хотите злодея – будет вам злодей! Он-то и сам объявится со дня на день – не для того он раздобыл сверхоружие, чтобы теперь прятаться. Придет в Фаунтерру и даст такое выступление, что ни одному северянину мало не покажется! Моя помощь для этого совершенно не нужна. Но коль так уж хотите – я вычислю его, пожалуйста. Посмотрим, поможет ли вам это знание!

Быстрым шагом он вернулся в вагон, вошел во второе купе, занятое Парочкой и Крошкой. Внучок торчал здесь же – стерег.

– Пошел вон, – бросил Марк.

Внучок не посмел ослушаться. Ворон уселся на его место. Подпер подбородок кулаком, вперил в Инжи взгляд исподлобья. Парочка играл с Крошкой: сложив ладони вместе, прятал один палец. Девчонка считала оставшиеся и недоумевала:

– Девять!.. Где же десятый?

– Я его съел. Хочешь, выплюну?

Парочка имитировал отрыжку и зажимал рот руками – палец возвращался на место, Крошка смеялась от восторга.

Под пристальным взглядом Марка игра быстро угасла.

– Что тебе нужно, Ворон?

– Ответ на вопрос, Инжи. В твоих вчерашних показаниях имеется странность. Не в самом рассказе, а в условии, которое ты поставил. «Не отдавайте меня императрице и герцогу с сестрой», – так ты сказал. А почему?

Парочка скромно улыбнулся:

– Стесняюсь тревожить столь видных персон по пустякам.

– Лжешь. Ты их боишься. Но с чего бы? Никто из трех не славится жестокостью. Минерва, Несущая Мир. Леди Иона – душа Севера. Герцог Эрвин, тысячами отпускающий пленных. Любой из них – милосерднее Деда. Отчего ты боишься их суда?

– Ты сам сказал: они милосердны. А я… с каждым ведь случаются досадные ошибки – вот и я оступился по глупости, угробил пару человек… Смогут ли столь добрые души простить убийство?

Марк качнул головой.

– Снова лжешь. Ты боишься их потому, что перед ними провинился. Причем недавно – иначе не думал бы, что великие люди все еще помнят какого-то каторжника. В недалеком прошлом ты насолил кому-то одному из них… Или двоим… Или всем трем… – Марк не сводил глаз с лица Инжи. – Вижу, что двоим.

– Ладно тебе, Ворон! Ну как простой часовщик, еще и каторжник, может насолить великому герцогу? И не одному, а целым двум!

– Ты сказал: герцогу, – а о владычице промолчал. Значит, ей ты насолил пуще, чем северянам. Итак, виноват лично перед ее величеством, и вдобавок – перед одним из Ориджинов.

Марк посмеялся бы, не будь на душе так паскудно.

– Как ты умудрился, Парочка?

– Выдумщик ты, Ворон! Как я мог насолить императрице? Где бы я ее встретил? Да и зачем нужно ей вредить? – Инжи потрепал Крошку по головке. – Видишь: я даже простых девочек не обижаю. Был бы последним дураком, если б задел императрицу!

– Императрица, императрица – повторяешь, как заведенный… Ты встретил Минерву, когда она еще не была владычицей. В Стагфорте?.. В Клыке Медведя?.. В Фаунтерре?.. В монастыре?..

Инжи отвернулся – якобы затем, чтобы подмигнуть Крошке.

– В Уэймаре?.. – докончил ряд Марк, не видя лица Инжи, но зная, что попал в цель. – В Уэймаре, конечно. Там была и Минерва, и леди Иона. Там ты и прогневил обеих. Как сумел? Они были по разные стороны фронта. Задев одну, ты бы порадовал вторую.

– Дай мне покой, Ворон! Ничего я не делал. Просто родовитым барышням не по нутру такие, как я.

– Сменил стратегию лжи: с полного отрицания на частичную правду. Плохой маневр, ибо запоздалый. Итак, ты был в Уэймарском замке, виделся и с леди Минервой, и с леди Ионой. Но расстроил их не своими лживыми повадками, сделал кое-что серьезное. Да, Парочка?

– Раз не хочешь верить, то больше ни слова от меня не услышишь.

– С чего бы я верил, когда ты врешь? Говори правду – тогда поверю. Ты в замке работал? Делал свое дело?

Инжи глядел в окно.

– Пожалуй, да. Но которое дело? Уж точно не служил часовщиком – эту легенду ты выдал беженцам, значит, она лжива. Тебя наняли как асассина? Ты должен был убить Минерву?

Инжи не шелохнулся, но лицо одеревенело.

– Тебя наняли убрать Минерву Стагфорт? Ты прокололся и выдал себя, но сумел сбежать. Так?

Та мышца на скуле Парочки как будто размякла.

– Ага, ложная тропинка. Дело связано со смертью, но не так, как я думаю. А как? Ты стерег Минерву, но плохо? Получил взятку за то, чтобы впустить к ней убийц?

Инжи провожал взглядом мельницу за окном.

– Дядя Ворон, отстань от Парочки! – сказала Крошка Джи. – Он не сделал ничего плохого! Он любит маленьких девочек и никогда не обидит!

– Любит маленьких девочек? То бишь, не только тебя? Так вот в чем дело! – Марк дернул Прайса за плечо. – Ты стерег Минерву и положил на нее глаз. Еще бы – умненькая, с характером, недурна собою. Однажды ты решил, что можешь поразвлечься с пленницей. Тишком, чтобы никто не пронюхал… Но вышла ошибочка – леди Иона узнала! Ты, старый похотливый козел…

Парочка встал так резко, что Марк отпрянул. Грохнул свободным кулаком по столу – вазочка с цветком упала набок, разлилась вода.

– Слушай меня, Ворон! Засунь себе в глотку свой нечистый язык, раскрой уши и слушай! Да, я стерег Минерву. Может, на моем месте ты бы и думал о каких-то пошлостях, но не я! Она – хорошая девчонка, и я никогда ничем не обидел бы ее! Учил ее, как родную. Все рассказывал, что знаю, ото всех бед берег. Она мне была почти что дочка! Пропади ты пропадом с грязными своими домыслами!

– Хорошо, прости, ты ее не трогал. Однако… Ты сказал, что не обидел бы ее. Откуда это «бы»? Будь твоя воля, не обидел бы. Но вышло не по твоей воле, правда?

Инжи Прайс долго, люто смотрел в глаза Марку. Ворон порадовался тому, сколь тщательно они с Внучком обыскали арестанта, а также и тому, что не забыли приковать его цепью к подлокотнику кресла.

– Коль хочешь смотреть и пыхтеть от злости – ладно, смотри и пыхти. Я все равно узнаю правду: спрошу у леди Ионы. Или у самой Минервы…

Парочка бессильно плюхнулся в кресло.

– Мне заплатили… Я не хотел – только не ее… Но северяне проигрывали войну, Шейландам вот-вот настал бы конец вкупе с Ориджинами… Пора было убираться из Уэймара, потому деньги – позарез.

– Тебе заплатили – за что?

– За нее, черт. За кого же еще?!

– У тебя купили Минерву? И ты продал?

– Иди во тьму, раз понять не можешь!

– Купили с какой целью?.. Связано со смертью… Купили, чтобы убить?

Инжи еле заметно кивнул.

– И ты, значит, продал ее на убой, что овцу? «Она мне была, как родная»… Ага, очень трогательно.

– Думаешь, я не жалел об этом? Еще как жалел, тьма сожри! Думаешь, почему…

Он осекся, заметив, как внимательно слушает Крошка.

– Почему ты спас малютку в «Джеке Баклере»? Конечно, я задумывался над этой загадкой. Теперь-то понял: ты, значит, хотел перед богами оправдаться… Кому продал Минерву?

– А то он мне представился.

– Сколько денег взял?

– Посмотри в своем деле. Сколько взял – все отняли альмерские ищейки.

– Как вышло, что Минерва осталась жива?

– Они не успели. Прилетела леди Иона с кайрами и спасла. И отпустила на свободу.

– Отпустила? Пленницу мужа?!

Ворон озадачился. За недели путешествия в обществе леди Ионы, он ни слова не слыхал об этом эпизоде.

– Да, выпустила птичку из клетки. И правильно сделала. Коли хочешь знать, Минерва с Ионой стали под конец навроде подруг. Вместе завтракали и обедали, вместе гадали на картах. Правда, Минерва осерчала, когда Иона нагадала смерть владыки. Минерва-то была за Адриана, а Иона – за брата…

– Нагадала смерть владыки?.. – об этом Марк тоже ни сном, ни духом.

– Ага. Они гадали на крови, потому и вышло очень точно. Минерва угадала, что мятежников окружат и разобьют при Пикси. Иона же увидела, что шут угробит Адриана. И то, и другое сбылось!

– Погоди-ка… А ты откуда знаешь?

– Как же мне не знать, коли Минерва перестаралась с косухой, а я ее отпаивал рассолом, как миленькую. Вот она и рассказала всякого, что ее тревожило. Очень ей в душу запал этот шут: говорила, Иона вытащила из колоды джокера – и хлоп поперек адриановой карты. Больно встревожило это мою подопечную…

– То бишь, Иона знала наперед, что Адриана убьет шут Менсон?

– Мудрено ли знать, коль она – внучка Светлой Агаты!

– Конечно. Про шута ей Агата подсказала, а про твою выходку с пленницей – ни словечка. Оплошала Светлая Праматерь…

– Послушай, Ворон, – буркнул Инжи, – какой еще тьмы ты от меня хочешь? Все ведь уже вытащил! И что касалось твоей синей банды, и что вовсе не при чем – все уже вытряс, как монетки из мешка. Дай покоя, наконец!

Ворон покачал головой.

– Изо всего, мной услышанного, вытекает, что ты был не до конца откровенен. А коль так, то, может, и о синей банде не все сказал. Приберег что-нибудь на черный день – для финального торга… А уговор был иной. Уговор был – сказать все до последнего, иначе – прямиком в ручки владычицы, дочурки твоей любимой.

– Я все сказал, что знал!

– А мы проверим. Пройдемся по пунктам. Ты встретил парней из синей банды в трактире «Джек Баклер». Верно?

– Я не говорил, что из синей. Может, сейчас они в синем щеголяют, но тогда были в красном, как искры владыки.

– Ладно. Так и так, на гвардейцев похожи. Их было двое?

– Да.

– Шли впереди банды, как бы вестовыми?

– Да.

– Ты ехал из Уэймара, а они – тебе навстречу?

– Не факт, что навстречу. Просто остановились в том же трактире.

– Говорили, куда едут?

– Ясно, нет. Ты бы стал на их месте?

– Возможно ли, что в Уэймар?

– Возможно. От «Баклера» до Флисса день пути, а оттуда в Уэймар – прямое плаванье.

– Схему имел один из них?

– Да, Ребро. Тот, которого мы сцапали. Второй – Лед – потом разделался с ним.

– Почему он показал тебе схему?

– В оплату за то, чтобы я его отпустил.

– И что?

– Он показал. Я отпустил, но вынудил сразиться со Льдом. Лед его прикончил.

– Что за человек был этот Ребро?

– Простой головорез. То бишь, не простой, а очень умелый – троих за две секунды раскидал. Но кроме опыта, парень как парень. Кажись, из Закатного Берега, но это не точно. Одна в нем была странность: рана быстро затягивалась, причем сама собою, без перевязки.

– Ага, занятно. А второй?

– Что второй?

– Второй убийца – Лед – на что похож?

Инжи передернул плечами.

– Лед – особый зверь. Не приведи тебя Глория повстречаться с ним.

– Бился, как Идо, и ловил болты на лету – это я помню. А особые приметы?

– Шрам на верхней губе – слева, тонкий. Теперь еще и на щеке – я ему морду воротком продырявил.

– Чем?..

– Ну, воротком, чтобы бочки вскрывать.

– Ага. Какие еще приметы вспомнишь?

– Он с Севера. Сам так сказал. По говору похоже, что из богатой семьи. Может быть, дворянин. И потом… Я думаю, он военный. Не переодетый в мундир, а взаправдешний.

– Почему так думаешь?

– Когда издевался над Риной и хотел, чтоб она в него стрельнула, то крикнул: «Залп». Не «стреляй», не «бей», а именно – «залп», будто командовал ротой. Тогда я и подумал, что он – офицер.

– Очень хорошо, – Марк довольно потер ладони. – А теперь вернемся к схеме. Ребро сказал, что на ней – Абсолют?

– Я понял так, что схема связана с Абсолютом. Как связана – спроси кого поумнее.

– Что Ребро сказал про Абсолют?

Инжи мрачно ухмыльнулся:

– Что он сдохнет из-за Абсолюта. И что от этого вдвойне обидно.

– А ты спросил, что такое Абсолют?

– Ясно, спросил. Он сказал: на рассвете отвечу, если доживем. Но не дожил.

– Какова была схема?

– Да ты спрашивал уже! Как шестеренки в часах, или, может, как детали в искровой машине… Похоже на механизм какой-то.

– А на карту местности не похоже?

– Не особо. Не было там гор или рек. Все странное, чудное, таких форм, что и не разберешь. Да и больно неточная карта – на лоскуте кожи-то! С такой картой на десять миль промахнешься – не заметишь.

– А может, то была схема действия?

– Это как?

– Ну, вроде, что надо сделать, чтоб запустить механизм.

– Говорю же: ни черта понятно не было! Как ты его запустишь, коль ничего не ясно?

– Ладно… А может, боевая схема? Вроде как план сражения?

– Я что тебе, похож на полководца? Думаешь, хоть раз видал те планы сражений?

– Ну, должны быть квадратики, по-разному штрихованные, и стрелочки, и фрагменты местности.

– Не припомню такого. Пара стрелочек, вроде, была. Указывали, как бы, это сюда, а то – туда. Но местностей – не видать, линии фронта – тоже…

– Хорошо. Потом, значит, он прилепил лоскут на место.

– Ну, как сумел. Кровь, конечно, текла, но не очень сильно. Быстро на нем заживало – на глазах кровотечение унялось. Да только не помогло оно. Так его убили, что уже не зажило.

– А дальше?

– Да отстань наконец, тьма тебя! Что дальше – все рассказал вчера, ни словечка не упустил!

– Отстань, дядя Ворон! – добавила Крошка Джи и толкнула Марка ручонкой.

Он откинулся на спинку кресла, помял подбородок, поразмыслил. Машинально поднял вазочку с ландышем, расправил мокрую скатерть…

– Знаешь, Инжи, я был не прав, что все время тебя пугал. Только кнутом да кнутом, а мог и о прянике вспомнить…

– Еще не поздно, – обронил Инжи.

– Этим самым Абсолютом, я думаю, можно сжечь целое войско. Персты Вильгельма – оружие Праотца, а Абсолют – клинок самого Темного Идо. Как думаешь, сколько заплатит за него лорд-канцлер?

Инжи прищурился с хитрецой:

– Лорд-канцлер – это герцог Ориджин, да?

– Ага, он самый. Первый вояка в мире. Сколько он даст за лучшее на свете оружие?

– Наверное, немало, – протянул Инжи с нотой сомнения. – Ты разбогатеешь, коль найдешь Абсолют. А мне-то что?

– Я с тобой поделюсь. Для начала, спасу от петли. А потом, глядишь, и на старость заработаешь. Подумай хорошенько. Посиди, подумай – и вспомни что-нибудь, за что зацепиться. Кто эти бандиты? Из какого города? Кому служат? Хоть имечко. Хоть названьице!

Инжи хмыкнул, покрутил ус.

– Знаешь, Ворон, дело ведь не в том, что я тебе не верю… Конечно, веры обещанию – меньше, чем на полтинку. С чего бы тебе делить навар с каторжанином?.. Но дело в другом: не слыхал я ни имечка, ни названьица. А если б и слыхал – все было бы ложью. Те двое парней – самые опытные волки, каких я встречал на веку, а повидал-то я многих. Ни за что они не сболтнули бы такое, что их выдало! Вот только Лед сболтнул про Север… но по нему и без слов видно, что он – мерзлая задница. А больше ничего.

– Жаль, – сказал Марк. – Очень жаль.

– И мне жаль… – необычно вкрадчиво ответил Инжи.

Подергал правой рукой, прикованной к подлокотнику. Цепь издала тихий лязг.

– Хорошее кресло… – проворковал Парочка. – Поручень бархатный, но под бархатом – железный прут. Прикручен к ножкам тут и тут, а ножки – тоже железные, не сломаешь… И прикручен-то как хорошо: я уж все ногти обломал, а винты не поддались. Посылал Крошку за ножом – Внучок проверил, отнял. А если винтик-то провернуть хоть на оборотик, то дальше легче пойдет, дальше уж и голыми пальцами можно, притом незаметненько… В нужный момент дернуть как следует – и прут уже в руке. Хряпнуть Внучка по темени, чтобы лег отдохнуть, а вторым движением – в стеклышко. Оно хорошее, большое… А вагон хоть и быстрый, но кто прыгал из дилижансов на ходу – тому не привыкать… Пока дедок опомнится, пока придумает, как застопорить поезд, – уже и след простынет… Не нужно мне тогда ничьих обещаний. Взял свободу – моя, больше не выпущу…

Он наклонился ближе к Марку и шепнул:

– Так вот, очень мне жаль, что нет под рукою монетки – провернуть винтик.

Ворон сунул руку в карман, вытащил на свет агатку. Тень придорожного столба пробежала по серебру.

– И ты мне скажешь, как найти Абсолют?

– Этого я не знаю. Но… Я понял, Ворон, ты считаешь Абсолют оружием.

– Чем же еще?

Парочка подкрутил ус.

– Я догадался, что оно такое. Не спрашивай, как. Просто угадал. Едва Ребро сказал, что вдвойне обидно помирать за Абсолют, так его и не получив, – сразу я смекнул, о чем речь. Шепнул тихонько одно слово – и по глазам парня увидел, что понял я верно. Может, Абсолют и есть Священный Предмет, как ты говоришь. Может, он таки украден из дворца. Но он – точно не оружие.

– А что?

Инжи выразительно глянул на монетку.

* * *

И вот что забавно: перехитрил себя Дед! Не пошел бы Марк на сговор с преступником – если б не кипела в душе обида. Не просто узнать правду – а так узнать, чтобы только для себя, чтоб ни Деду, ни герцогу не досталось.

– Мое условие такое, – сказал Ворон. – Ты не бьешь ни Внучка, ни кого-то еще. Я кладу монету вот на этот стол. Ты говоришь мне, что должен, и я выхожу в коридор.

– Дельный план, – согласился Инжи. – Но кое-что добавлю. Сначала ты закажешь сюда, в купе, пристойной жратвы. Отобедаем, как в дворянском вагоне полагается: из трех блюд, с винцом и десертом, чаю-кофию выпьем. Торопиться не станем – побеседуем за трапезой, в окошко поглядим. А как стемнеет – тогда-то и устроим дельце.

– Какое дельце? – спросила Крошка Джи, проявив кромешную наивность.

– Отличное дельце, малютка, – подмигнул Инжи, – пиратское.

Марк согласился и дернул за шнурок. Явился лакей, обстоятельно перечислил блюда, предлагаемые господам пассажирам, по просьбе Инжи дал пару советов. Получив заказ, лакей убрался. Ворону и Парочке не оставалось ничего, кроме ожидания. Они и ждали, а поезд шел, на окрестные холмы ложились сумерки.

– Инжи, – спросил Марк, – вот если по-человечески: что ты дальше будешь делать?

– Как и раньше: часы починять, – без колебаний ответил Парочка.

– Я вот о чем. Ты вроде как прыгнул через голову. Познакомился с императрицей, с Северной Принцессой, одну из них даже чуть не угробил. Столкнулся с двумя парнями из бригады – считай, приспешниками Темного Идо. От них ушел живым, еще и узнал про Абсолют, идову схему повидал. Теперь вот лично глава протекции отпустит тебя на свободу… После этого не скучно ли будет – назад к ремеслу? Резать каких-нибудь купчишек на заказ конкурентов – не уныло ли?..

Инжи прищурился:

– А ты не для себя ли спрашиваешь? Коль найдешь Абсолют и поймаешь бригаду – это выйдет твоя сыщицкая вершина. Любая тропинка вниз поведет – это тебя беспокоит?

Ворон пожал плечами.

– Я вот что скажу, – Парочка погладил Крошку, будто обращался к ней, – вершина пиратского дела, да и сыщицкого тоже, не в том, чтобы сотворить нечто этакое. Вершина – помереть от старости в собственной теплой постельке. Кому удастся – вот тот настоящий мастер. Запомни это, Крошка, и ты запомни, Ворон.

– Планируешь жить долго? – ухмыльнулся Марк. – При твоем-то ремесле?

– Наши с тобой ремесла не сильно-то отличаются: оба кушаем хлеб за то, что кому-нибудь делаем плохо. И уж кому, как не нам, знать цену жизни. Каждый лишний год, каждый денек нужно ценить. По большому счету, что еще ценить-то?

– Философ… – буркнул Марк. – Мне Деда хватает.

– Сам спросил, – обиделся Инжи и переключил внимание на Крошку.

Подали обед: лакей прикатил целую тележку с серебряными блюдами. Крошка Джи, которой прежде не случалось так обедать, засыпала Инжи вопросами: а что это? А это что? Зачем такая вилка, зачем сякая? Что за маленький кувшинчик с носиком? Почему хлеб с травой? Почему мяско чем-то синим облито? На большинство вопросов Инжи отвечал: не забивай себе голову – просто так у дворян принято.

Приступили к трапезе. Марк обратил внимание, как умно ест Парочка: не набивает живот тяжелыми харчами, вроде хлеба да мяса, а выбирает легкое да питательное – сыры, орехи, рыбу. Он воздержался и от вина, и от десерта, вместо чаю выпил крепкого кофе. Сделал запас: переложил лепешками кусочки свинины, обернул в салфетку, спрятал в карман, а в другой карман – булочку с шоколадом. Крошка Джи, наевшись до отвала, свернулась калачиком и уснула.

– Так оно и лучше, – сказал Парочка. – Еще бы следом увязалась… Ты же помнишь обещание, Ворон: устрой мою Крошку в хороший пансион, чтобы выросла почти как благородной девицей.

– Помню, – кивнул Марк. – Давай уже, говори.

– Экий прыткий. Сначала, будь добр, зайди-ка туда.

Инжи указал на дверь каморки для слуг. Вагон первого класса, как никак: он для тех, кто ездит с прислугой…

– Зачем? – усомнился Ворон.

– Чтобы не передумал.

Марк заметил защелку на двери. Оставив агатку на столе, вошел в каморку, но подпер дверь ногой.

– Говори. Что такое Абсолют?

– Мог бы и сам догадаться. Что ценнее любого оружия, а? Что вообще ценней всего на свете? Вдвойне обидно умирать, когда мог получить – что?..

– Кончай загадки! Говорю же, мне Деда…

«…хватает» – Марк не сказал.

Без предупреждений вагон резко затормозил. Завизжали колеса, яростно громыхнули сцепки. Марк полетел через каморку, успев подумать: не по-дворянски тормозим! – и больно стукнулся плечом о стену. Инжи устоял – удержала цепь на руке. Не теряя ни вдоха, он захлопнул дверь за Марком, щелкнул задвижкой.

– Ах ты!..

В каморке прислуги было темно: окно крохотное, на улице сумрак. Ворон ринулся наощупь, больно стукнулся о столик, выругался. Нашел дверь, ударил кулаком – конечно, заперта.

– Открой, гад!

Еще чего! По ту сторону двери Инжи Прайс уже крутил винты ребром монетки.

С улицы – от входа в вагон – донеслись странные звуки. Удар, звон стекла. Испуганный вскрик, обрывчатый приказ, еще удар. «Что происходит? – громко возмутился кто-то из господ пассажиров. – Непотребство! Дикость!» Марк с размаху саданул в дверь – только отбил плечо. Добротная дверь, зараза! Тьма, должна быть еще одна – не через хозяйское ж купе слуги ходят в уборную! Он ринулся к стене напротив окна, пошарил, нащупал ручку. Дернул – заперто. Где защелка?

У входа в вагон брань утихла. Раздался скрип и металлический стук – звук опускаемой лестнички! И тут же – звон шпор по железным ступеням. Марк похолодел. Но прежде, чем успел задуматься – не лучше ли сидеть тихо? – дернул защелку и распахнул дверь в коридор.

Он еще успел бы заскочить обратно в каморку и запереться – если б страх не сковал все мышцы. По коридору прямо к нему шагали двое парней. В руках короткие клинки – искровые. На лицах черные повязки – видны только глаза. На плечах – плащи. Синие!

Марк издал бульканье, как тонущий котенок. Ни на что большее его не хватило.

– Вот он, – сказал синий плащ, указав клинком прямо ему в грудь.

– Где остальные? – спросил второй.

Марк не ответил. Не от упрямства – язык задубел и застрял во рту.

Дзинь! – зазвенело стекло, выбитое Парочкой. Завизжала Крошка Джи.

– Там.

Синий плащ рванул дверь купе. В вагон влетел холодный ветер.

– Сбежал. Держите! – крикнул плащ.

Снаружи послышался топот, крик, глухой удар, стон. Шаги утихли.

– Есть, – донеслось сквозь окно.

– Еще двое, – сказал синий плащ. – Северяне. Где?

Марк хлопал глазами. Он застрял в той первой секунде, когда увидел в вагоне бойцов бригады, – и все никак не мог дожить ее до конца. Синий плащ ударил его. Марк даже не понял, больно ли.

– Где северяне?

Не дожидаясь ответа, второй бандит саданул ногой в дверь соседнего купе. Мелькнула дубинка. Внучок целил синему в нос, но тот легко подсел и всадил искру в бедро юноши. Внучок повалился мешком.

– Старик, сюда.

Дед вышел в коридор. Не мысль, но звериная надежда мелькнула у Марка: сейчас он их всех. Он с Севера. Он кайр. Он любого!..

Бандит вывернул руку Деда, заставив его согнуться от боли. Прижал клинок к горлу старика.

– Все понял?

Да, Дед понял все.

– Выходим.

Никто не потрудился крутить руки Марку. Синий плащ только кивнул в сторону выхода – и Марк заковылял по коридору на негнущихся ногах. Миновал двух лакеев, прилипших спинами к стене, будто портреты. Получил пинок и вылетел головой вперед из вагона. Прежде, чем грянулся оземь, был пойман сильными руками.

– Отпускай, – крикнул кто-то.

Щелкнул хлыст, заржали кони, что-то заскрипело, тяжко волочась по земле. Вдоль состава прогремел перестук сцепок, скрипнули рессоры, пришли в движение колеса. Поезд тронулся, оставив на обочине Марка и Деда, и две дюжины синих плащей.

Только теперь Марк сумел сказать нечто внятное.

Он выдавил:

– Нет…

* * *

В одном Дед ошибся. Страх помогает искать выход? Только до тех пор, пока страху не слишком много. То есть, не сегодня.

Банда неслась по тропе меж холмами, без факелов, довольствуясь светом луны. Марк терся спиной о спину кого-то из бандитов, смотрел назад – на огоньки поезда, что меркли у горизонта. Искать выход… Он делал все, что мог: пытался вспомнить людей, ушедших живыми из рук бригады. Кайры Эрвина – нет. Сам Эрвин – он и не был в плену. Кайры Флеминга – сгинули с фортом. Гарнизон Эвергарда – горстка пепла. Инжи Прайс – повидал лишь двоих, не всю бригаду… Ворон смог вспомнить только Луиса и Гвенду. Хорошо ли выжить такой ценою? Стоит оно того?.. Вот сейчас Марк почти верил, что стоит.

Банда двигалась в грозном молчании. Казалось, она – единое существо. Частям тела не нужны разговоры, чтобы понять друг друга. Миля, две, три – ни слова, только гул копыт.

Как они догнали поезд? – подумал было Марк. Ответ казался ясным: это же ОНИ. Что им поезд!..

Куда нас везут? – пришел вопрос. Марк сжался от очевидной мысли: везут в укромное место – допросить и сжечь. Смерть от Перста, наверное, быстра. Но то, что будет перед смертью…

Луис и Гвенда, – повторял себе Ворон. Гвенда и Луис. И Эрвин Ориджин. И Аланис Альмера. Луис и Гвенда теперь не очень-то люди. Эрвин не был в плену. Аланис защищал целый гарнизон. Но все же, от повторения имен становилось на волосок легче.

Без единого слова банда сменила порядок: перестроилась в колонну по три. Марк заметил: выехали на дорогу. Куда ведет? Через плечо бандита он глянул вперед. Дорога входила в ворота поместья. Каменный забор, аллея – шеренга деревьев-скелетов, черный дом в глубине. Сердце Ворона упало. Почему так быстро?..

Отряд пронесся под аркой ворот, под перекрестьями голых ветвей. Спешился у крыльца – как и прежде, бессловесно. Марка сдернули с лошади, поставили на ноги, толкнули ко входу.

– Господа, послушайте. Я не имею отношения… – подал голос Инжи и тут же заткнулся от удара кулаком.

Под присмотром бандитов Марк поднялся на крыльцо и вошел в дом. Дверь открыл пожилой слуга – его обугленный труп найдут здесь завтра утром. Поднялись по лестнице: широкие каменные ступени, бронзовые канделябры. Когда сгорит поместье, лестница устоит, заваленная обломками стропил. Холл второго этажа загудел эхом от тяжелых шагов. Сквозь парадное окно пялилась луна. В щели под дальней дверью плясали свечные огоньки.

Бандит постучал в дверь – звук оглушил Марка.

– Да, – донеслось изнутри.

Его втолкнули в кабинет.

Горел огонь в очаге и несколько свечей на каминной полке. Неровный свет заливал правую половину комнаты, левая тонула в тени. На дрожащей границе света стояло кресло, в котором спиной к двери сидел человек. Марк видел лишь его плечи и затылок, но с первой секунды понял: это не Хозяин Перстов. Не игрок и стратег, а беспощадный хищный зверь – командир бригады, тот, кто носит имя Пауль. В комнате был и еще один – сидел в сумраке слева. Возможно, хозяин поместья – будущий обугленный труп…

Взмахом руки Пауль велел подвести пленников ближе. Они остановились в трех шагах от его спины. Бандит, что вел Марка, отрапортовал:

– Столичник, старик северянин, арестант – все здесь, сир.