Текст книги ""Полари". Компиляция. Книги 1-12+ путеводитель (СИ)"

Автор книги: Роман Суржиков

Монета-1

29 мая 1775 г. от Сошествия

Обитель-у-Бездны

Император, значит!

Владыка, значит, Адриан. Жив-живехонек!

Что же получается? Сразу и умом-то не окинешь. Боги, вот так дела!

Стало быть, я, Хармон Паула Роджер, оказал личную услугу его величеству! Помог ему пробраться в стан врагов и одолеть их. А главное – познакомил его с наукой воздухоплавания, открыл глаза на чудо техники – небесный корабль! Если верить слухам, при дворе Адриана люди и за меньшие заслуги взлетали до вершин. Говорят, простецкий сапожник стал у него главою тайной стражи. А я-то положением повыше сапожника буду! И небесный корабль есть только у меня!

Но не слишком ли ты спешишь, Хармон Паула? За последний год судьба тебя столько раз пинала, что пора бы научиться: прежде, чем слюни пускать, сначала просчитай все преграды. Обдумай, что может тебе помешать, и не надейся понапрасну.

Вот, например. Может, это не владыка вовсе? Ты ж не признал его в Охотнике, хотя и видел портреты. И шаваны не признали… Зато барон с дочкой герцога только увидели – сразу хлоп на колени! Им-то, благородным, виднее! А что мы с шаванами обознались – это ничего не значит. Мы только портреты видели, а он – живой, и побритый иначе, без бородки, и одетый по-простому… Словом, он это, собственной августейшей персоной! И я, Хармон, с ним теперь на короткой ноге! То бишь, не так чтобы совсем, но общаемся по-доброму, он за три дня ни разу мне не угрожал, денег дал, из шара не выкинул, когда в том была потребность. Могу считать, что место при дворе мне обеспечено! Но какое именно?

Нет, Хармон Паула, ты все-таки погоди с мечтами. Пускай это Адриан, но он же сейчас не император. В столице засели северяне с Минервой во главе. Отдаст ли она ему престол? Что-то не припомню такого человека, кто бы по своей воле снял корону со своей головы и переложил на чужую!

Э, оно-то да, но тут случай особый. Разве не Минерву владыка Адриан назвал своей невестой? И разве не она в прошлом году аж из корсета выпрыгивала, лишь бы владыке понравиться? А значит, для них двоих, да и для всего государства лучшим выходом будет свадьба. Поженятся премиленько, обнимутся и сядут вместе на трон, как пара голубков! Так можно и новой войны избежать, и наследника по-быстрому заделать. Такой удачный вариант, что его никак упустить нельзя! И, значит, когда они сыграют свадьбу, дойдет время до придворных назначений. Слыхал я давеча такое, будто бы прошлый министр финансов стащил кусок казны и сбежал. Подбросить бы августейшей чете одну идею – на счет, значит, нового назначения. Дескать, Хармон Паула…

Стой, друг, снова ты спешишь! Скачешь так, будто тебя змея ниже спины ужалила! А герцог Ориджин – про него ты забыл? Он давеча поднял мятеж против владыки, и не только поднял, а и довел до победы! И с Ориджином заодно шаваны были. Даже если Адриан с Минервой полюбятся, одолеют ли всю эту ораву?!

Конечно, одолеют! Ведь Адриан хитер – недаром же он водит шашни с шаванами! Это он так исподволь союзниками обзаводится. Как дойдет до войны, раз – а лошадники уже за владыку, не за герцога! Потом, все разговоры о Предметах, Перстах Вильгельма – просто так они, что ли? Нет уж! Адриан пришел сюда и захватил этот странный монастырь с одною целью: выведать тайну Перстов! По всему видно: эти монахи – такие же самые, как и те, которые меня в Южном Пути умыкнули. Они-то знают толк в Предметах, вот Адриан все и выжмет из них. На сей раз владыка пойдет воевать не сам, а с шаванами и Перстами Вильгельма! Никак Ориджину не устоять! Но, по правде, я надеюсь, что до войны не дойдет, а Ориджин просто оценит шансы и уберется на Север. Довольно уже воевать, пора созидательными делами заняться. Например, поднять экономику Империи. Для этого нужен надежный министр финансов, а я, Хармон Паула, уже зарекомендовал себя с лучшей стороны: принес Светлую Сферу и отдал владыке. Точнее, вез, чтобы отдать владычице, – почти то же самое. Значит, моя честность – кристальна, как ручей. И в финансах я знаю толк получше всяческих лордов. Сколько монет я имел в кармане, когда начал дело? Правильно: одну елену. А теперь – две тысячи эфесов в векселях, да поместье, да права на строительство небесного флота. За двадцать лет я свое состояние умножил в двадцать тысяч раз! Так и скажу его величеству! Пойду сейчас и…

Да куда ж ты мчишься, дружище? Шею свернешь! Будто сейчас ему до тебя. Вон гляди, как окружили владыку, все внимания хотят. Полезешь к нему в такую минуту – запомнит тебя Адриан как назойливого дурака!

Так я же не дурак! Пойду не напролом, а окольно, с изяществом. Так и скажу, дескать: «Владыка, я понимаю, как много хлопот на вас сегодня свалилось. Могу ли чем-нибудь помочь, облегчить ваше бремя?» И чем быстрей я это скажу, тем больше толку. Ведь пока ему никто помощи не предлагает, все только глаза пучат да удивляются: «Неужто жив?!» А я скажу: «Всегда верил, что вы, владыка, живы! Мечтал встретить вас и добрую службу сослужить. Боги услышали мои молитвы!»

Такую беседу вел с самим собою Хармон Паула Роджер, наблюдая из окна эпическое воскрешение владыки Адриана и его встречу с рыцарями Южного Пути. Приняв решение, Хармон направился вниз, во двор. По дороге он продолжил диалог с собой и обсудил еще несколько аспектов. Задался вопросом, одобрят ли боги его намерение, и дал себе резко утвердительный ответ: конечно, черт возьми! Хармон летел в столицу, чтобы вернуть Сферу владычице, – и прямо по дороге наткнулся на ожившего императора! Если это – не добрый знак, то что вообще называется добрым знаком?! Также он обдумал, стоит ли настаивать на должности министра финансов, или довольствоваться любым министерским портфелем. Первое звучало все-таки нескромно, а второе снижало его, Хармона, стоимость: только нищий хватается за что попало. У самых дверей во двор было найдено отличное решение: пускай владыка учредит министерство воздушных путей, его-то и возглавит Хармон Паула Роджер! Вот на эту должность никто другой не имеет прав!

Он распахнул дверь – ту, которую отпер двумя часами раньше, тем самым сохранив владыке жизнь. Хармон вышел под южный зной, сощурился от яркого солнца и, улыбаясь, словно кот, прошествовал к центру двора. Вот тут судьба снова пнула его прямо в брюхо.

– Хармон-торговец?! – проскрежетал чей-то голос, похожий на звук проворота ключа в заржавелом замке.

– Я Хармон, кто ж еще! – благодушно ответил торговец, приложив ко лбу руку козырьком, чтобы увидеть собеседника.

Перед ним, закованный в черненую броню, стоял барон Хьюго Деррил. По обе руки от барона толпились здоровенные рыцари. Ни владыки, ни шаванов во дворе не было – пока Хармон беседовал с собою, они ушли по своим делам.

– Ну и наглец!

Хьюго Деррил размахнулся и ударил Хармона кулаком в живот. Рука в латной рукавице сработала не хуже молота. Торговец растекся по брусчатке, скуля от боли.

– Поднимите, – сказал барон.

Двое рыцарей ухватили его за плечи и вздернули на ноги.

– Тяжелый, – заметил один из них.

– Станет легче, если срезать с него пуд-другой жира, – сказал барон и ударил еще раз.

Желудок расплющился, его содержимое хлынуло изо рта. Деррил отступил, чтоб не запачкаться блевотиной. В этот момент раздался женский голос:

– Святые боги, какой славный день! – Леди Магда Лабелин широко улыбнулась барону. – Перед нами действительно Хармон-торговец?

– Так точно, миледи. Эту крысу я не спутаю ни с кем!

– Праматери помогают нам всей толпой в семнадцать человек! Мы победили на поле боя – одно это уже мед на душу! Захватили огромный груз очей. Адриан воскрес и стал нашим союзником. А теперь – еще и Хармон нашелся!

– Я тоже очень рад, миледи, – кивнул Хьюго Деррил и занес кулак, чтобы продолжить выражать свою радость. Хармон как раз перестал блевать, и барон мог не опасаться испачкать доспехи.

– Погодите, – удержала его леди Магда. – Нам нужен не только Хармон, а и Светлая Сфера. Пускай сперва скажет, где она.

– Непременно скажет!

На сей раз барон ударил легко, можно сказать, шлепнул. Но – по лицу. Голова Хармона дернулась так, что шея захрустела, а глаза чуть не вылетели из глазниц.

– Где Сфера, торгаш?

– Бу… Уф… Ох… – Хармон не сразу обрел дар речи. – Я служу императору… Меня нельзя…

Барон рассмеялся, или нечто в этом роде. Ни тени улыбки не возникло на лице, но из уст вырвались хохочущие звуки:

– Ха-ха-ха. Ты служишь подонку Шейланду. Он тоже получит свое, но начнем с тебя. Где Светлая Сфера?

– Я не знаю… Ее отняли… Спросите Адриана…

– Не знаешь, – кивнул Деррил и занес руку.

Хармон завопил еще до удара. Леди Магда вскинула ладонь:

– Барон, полегче, не надо портить чудесный день. Хармон, крысеныш, я постою тут еще минутку, а потом пойду. Успеешь сказать, где Сфера, – твое счастье. Не успеешь – останешься с бароном.

– Да я же… ох… не знаю! Миледи, ее забрали, поверьте мне!

Барон запрокинул голову от смеха:

– Ха-ха-ха-ха! Поверить тебе?!

– Хоть Адриану поверьте! Он знает!..

Ответ Деррила потонул в лязге железа. Все рыцари вскинули руки в салюте, сочленения брони скрежетнули хором.

– Ваше величество!..

– По словам Хармона, я нечто знаю. О чем идет речь, господа?.. И что за экзекуция имеет место?

Барон отчеканил:

– Мы схватили подлеца, который обманул и унизил Великий Дом Лабелин! Экзекуция, сравнимая с его проступком, еще даже не начиналась.

– Какое знание приписывает мне Хармон?

– Он утверждает, что Светлая Сфера была у него отнята, и вы знаете, кем.

– Верно, знаю. Светлая Сфера досталась Зандуру, вождю козьего народа. Я ошибочно считал Зандура своим верным вассалом. Сейчас, когда он указал мне на мою ошибку, я изыму Светлую Сферу.

– Ваше величество, – леди Магда скромно поклонилась, – когда Сфера попадет в ваши руки, прошу передать ее нам.

– На каком основании, миледи?

– Она принадлежит моему лорду-отцу!

– Неужели? Миледи, я захватил Светлую Сферу в бою, как трофей. Согласно законам войны, она принадлежит мне. А согласно реестрам, этот Предмет входит в достояние графа Виттора Шейланда. Никак не нахожу того угла зрения, под которым Сфера выглядит вашей собственностью.

– Мой лорд-отец приобрел ее.

– Приобрел?.. За деньги?.. Надо полагать, его деяние получило благословение Церкви, а имперская учетная палата получила соответствующую заявку?

Рыхлое лицо леди Магды покрылось румянцем. Теперь-то она вспомнила, что покупка Священного Предмета – отнюдь не то дело, которым стоит хвастать, тем более, пред лицом императора.

– Ваше величество, коль скоро мы с вами сделались союзниками…

Адриан поднял бровь:

– Взаимоотношения сеньора и вассала теперь называют союзом? Боюсь, миледи, я отстал от темпов развития великого поларийского языка.

– Простите, ваше величество, я неверно подобрала слово. Коль скоро общие трудности столь тесно сближают нас, позвольте мне говорить откровенно.

– Позволяю.

– Быть может, поступок моего лорда-отца не слишком благовиден с точки зрения религии. Вероятно, отцу следует исповедаться и просить святых отцов о прощении, а также совершить искупление, очищающее душу. Но, ваше величество, мы отдали большие деньги за этот Предмет, а граф Виттор Шейланд по доброй воле заключил с нами сделку. Законы торговли говорят в нашу пользу!

Адриан бросил красноречивый взгляд на несчастного Хармона:

– Законы Церкви выше законов торговли. Вы сами это подтверждаете, избивая купца. Вряд ли вы стали бы пытать епископа… Но в виду общих трудностей, сближающих нас, я закрою на это глаза. Я изыму Светлую Сферу у Зандура и оставлю у себя на некоторое время, поскольку она будет мне полезна.

Он выдержал паузу, чтобы Магда и Деррил вполне ощутили себя виноватыми детьми. Затем продолжил:

– Убежден, что до конца года я получу от Сферы всю необходимую пользу, и тогда с радостью передам ее в ваши руки.

– Слово императора? – уточнила Магда.

Адриан нахмурился:

– А кто стоит перед вами, миледи? Какое еще слово, кроме слова императора, я могу вам дать?!

– Виновата, ваше величество. Благодарю вас.

Адриан одарил ее усмешкой. Магда пожевала губы и повернулась к барону:

– Чертов торгаш больше не нужен. Убейте его, а голову отправьте отцу.

Владыка повел рукой:

– Я возражаю. Прошу отпустить Хармона-торговца.

– Отпустить?! На каком основании, ваше величество?

– Я этого хочу.

Магда помедлила, собираясь с духом.

– Ваше величество, не хочу показаться дерзкой, но этот… вонючий кусок экскрементов сильно расстроил моего отца. Я полна преданности к вам, но также – любви к папеньке. Он послал меня в Шиммери за Светлою Сферой и Хармоном-торговцем. Сфера теперь у вас, оставьте же мне Хармона!

– Вы изволите торговаться со мной?

– Я… – она долго, очень долго подбирала слово, – …прошу.

– Я отклоняю вашу просьбу, миледи.

Магда выронила:

– Из чистой прихоти, да?

Адриан только повел бровью:

– Разве тот факт, что у владыки имеются прихоти, сколько-нибудь удивляет вас?

– Меня – нет, ваше величество. Но мой лорд-отец может сильно оскорбиться из-за того, что малая прихоть вам дороже его чести.

Стоит ли говорить, что Хармон затаив дыхание слушал этот диалог? Правда была на стороне леди Магды, военная сила – тоже. Одна лишь воля императора, выраженная в этой самой «прихоти», отделяла торговца от смерти.

Стоит ли упоминать, что Хармон оледенел от макушки до пяток, когда Адриан произнес:

– Я признаю вашу правоту, леди Магда. Последнее, чего бы мне хотелось, – это оскорбить столь верного вассала, как ваш лорд-отец.

Магда расплылась в польщенной улыбке:

– Благодарю, ваше величество. Барон, приступайте.

– Однако, – продолжил Адриан, – я все же настаиваю на помиловании Хармона-торговца. И прошу вашего отца воздержаться от обиды, поскольку мой мотив – не одна лишь прихоть. Хармон нужен мне по самым рациональным причинам.

– Могу я узнать их, ваше величество?

– Торговец Хармон уже спас мне жизнь, и, вероятно, спасет еще не раз.

Все, включая торговца, удивленно уставились на императора.

– Хармон служит мне чашником и дегустатором, – спокойно пояснил Адриан.

– Подлый торгаш удостоился такой чести?..

– Это было бы честью во дворце, миледи. А в походе, среди наемников, шаванов и монахов тайного ордена, пробовать мою пищу – дело скорей опасное, чем почетное. Я буду очень расстроен, лишившись столь ценного слуги.

Он сделал упор на слово «слуга», и Хармон догадался: личные слуги владыки неприкосновенны для лордов. Император взял его под свою защиту.

Леди Магда долго искала, чем возразить. Когда пауза стала почти неприличной, толстуха наконец склонила голову:

– Прошу прощения, что покусились на слугу вашего величества. Барон, отпустите торгаша…

* * *

Есть люди, не созданные для побоев. У кого-то нет таланта к счету, у кого-то – к торговле, у Хармона – к тому, чтобы быть избитым. Другого поколотят – и ему только на пользу. Вихорь умнел, когда получал трепку, Доксет находил в этом повод для гордости, Джоакин прекращал петушиться. А Хармону от битья никакой пользы, один лишь вред. И отделали-то слабо – каких-то три удара, – а уже надо в постель и лежать мешком, с охами да ахами. Так и провалялся Хармон Паула до самого вечера, размышляя о том, что драки – забава для молодых, и хорошо бы издать всеимперский закон со строжайшим запретом бить тех, кому больше сорока. А под вечер к нему привели Низу.

Привел ее ганта Бирай и заодно рассказал всякое. Владыка Адриан назначил ганту командиром своей новой гвардии и велел набрать три дюжины верных и опытных бойцов. Особо обозначил, что желает найти и вернуть Чару Без Страха. Бирай воспринял идею с большим удовольствием. Запросил себе безумных размеров жалованье, а когда владыка согласился, тут же принялся исполнять приказ. Первыми тремя гвардейцами назначил Хаггота, Косматого и Гурлаха, а четвертым – Гирдана, когда тот оправится от ран. Затем послал двоих на поиски Чары, но ничего не достиг – лучница ухитрилась сбежать. Правда, надо заметить, люди Бирая не особо и старались: Чара, мягко говоря, не была любимицей отряда.

Затем ганта приступил к набору гвардии и увидел большие перспективы. Вокруг монастыря собрались целых три наемных бригады: полк Палящего Солнца, бригада Святого Страуса и нотряд Пасынков. Конечно, наемник любого полка охотно перейдет на службу в гвардию владыки! Так что кандидатов – около трех тысяч, а нужно – меньше трех дюжин. Главный вопрос: как выбрать? Но тут Бирай не сплохует: уж он умеет отличить льва от шакала! Сама предстоящая задача весьма радовала ганту, а вдобавок он заметил среди наемников детей Степи, и так воодушевился, что готов был день и ночь прославлять воскресшего владыку. Тот факт, что полгода назад этот самый владыка громил войска Степи, ничуть Бирая не смущал.

– Ладно, – окончил ганта получасовый рассказ, – недосуг мне с вами, дел по горло. Ты, Низа, смотри, чтоб толстяк завтра был на ногах! Владыка назначил его чашником, а гвардия-то пьет с вождем из одной бочки. Давай, Хармон, подсуетись, добудь нам лучшего вина!

А Низа – большой молодец. Пока Бирай чесал языком, она не хлопала глазами, а взялась за дело. Раздела Хармона до пояса, ощупала ребра, осмотрела синяки, приготовила ветошь для припарок, сбегала к монастырскому брату-лекарю, попросила каких-то трав.

– Откуда ты знаешь, как лечить синяки?

– Славный, если б тебе доставалось столько же, как мне…

Он стал хвалить ее, а Низа отмахнулась:

– Не трать слова на глупости, а лучше расскажи: что тут случилось? Я совсем запуталась: император воскрес или Охотник умер? Мы сдались путевцам или они нам?

Теперь была очередь Хармона произнести речь. Он повел обстоятельный рассказ, изредка прерываясь на стоны и охи. Когда монолог окончился, Низа нахмурила брови, погрызла палец, обдумала ситуацию и сказала:

– С Адрианом, вроде, понятно: когда он упал в реку, то не умер, а выплыл. Чтоб его не убили, ушел скитаться по Степям и новое войско набирать. С путевцами тоже ясно, да не совсем: Адриан – владыка, но у него только ган Бирая, а у Лабелинов – два полка. Кто главнее – не пойму. Но первый вопрос для меня: что мы с тобой теперь будем делать?

Хармон, лучась от самодовольства, пояснил:

– Владыка вернется в столицу, женится на Минерве и снова сядет на трон. Ему понадобятся всякие придворные, министры, вельможи. Я стану министром небесного мореходства, а ты – моей… – он запнулся, когда внезапно, само собою на язык прыгнуло слово «жена», – …моей помощницей.

– Славный, а министр – это кто?

Хармон пояснил.

– А чашник при дворе – это тот слуга, который наливает вино?

– Он самый.

– Как ты успеешь и то, и другое? Думаешь, владыка будет пить совсем мало?

Хармон рассмеялся:

– Наивная моя девочка! Чашником он меня назвал только затем, чтобы спасти от Лабелинов. Видишь ли, лорды не имеют права обижать слуг императора. Адриан хотел защитить меня, потому фиктивно назначил слугой.

– А фиктивно – это как?

Он пояснил.

– Адриан поступил великодушно, – сказала Низа и тут же нахмурилась, почуяв подвох в собственных словах.

– Не думаю, что дело в великодушии. Адриан знает, что я буду ему полезен, потому сохранил меня и приблизил. Девочка моя, Адриан – большой любитель прогресса, всех этих новшеств, чудес науки. А я – единственный в мире владелец великого изобретения!

– Значит, владыка уже назначил тебя министром?

– Еще нет, но дело за малым. Мы с ним просто не успели поговорить наедине.

Чего скрывать: Хармон получил много удовольствия, произнося эти слова. Он, Хармон-торговец, запросто поговорит с императором, еще и наедине! Вот что значит – стать любимцем богов! Отрекся от Светлой Сферы, поклялся жить по правде – и сразу успехи посыпались градом! Даже три удара барона, будь он неладен, можно считать успехом. Хармон год в страхе бегал от Лабелинов – а теперь получил три тычка, и все окончилось. Он под личной защитой императора – кто посмеет тронуть!

Благостные мысли убаюкали Хармона.

– Низа, дорогая, принеси-ка нам чего-нибудь перекусить, а потом будем спать ложиться.

– Конечно, славный. Я лягу тут, рядом, вдруг ночью тебе станет хуже.

Он аж покраснел от удовольствия. Правда, Низа добавила: «Вот здесь, на полу» – но и то приятно. Она ушла за едой, а Хармон погрузился в сладкие мечты и задремал.

Разбудил его звук открывшейся двери: в келью вошел владыка Адриан, сопровождаемый Хагготом и братом Викентием.

– Ваше величество, – воскликнул Хармон, поспешно садясь и роняя с пуза припарки.

– Не вставайте, – благодушно махнул Адриан. – Я зашел всего на минуту, чтобы познакомить вас с братом Викентием.

– Мы знакомы, ваше величество, – кивнул Хармон.

– Да, но вы не знаете того, что брат Викентий служит здесь келарем. Пока мы стоим в Обители-у-Бездны, вам с ним предстоит тесно сотрудничать.

Хармон насупил брови, стараясь понять. Келарь – это, вроде бы, монах, который заведует амбаром и съестными припасами. Хорошо, но что мне до этого?

– Ваше величество, простите, я никак не возьму в толк: что мы будем делать вместе с Викентием?

Адриан назидательно воздел перст:

– Я бы хотел, чтобы вы овладели началами придворного этикета. Не нужно задавать слишком долгих вопросов. Если вы не поняли приказа, скажите только «ваше величество» вопросительным тоном. Я растолкую то, что сочту нужным.

– Но вы же не узнаете, о чем я хочу спросить!

– В этом и суть. Придворное общение подразумевает, что император знает все. А если вы все-таки думаете, будто я чего-нибудь не знаю, то начните со слов вежливости: «изволите видеть» или «честь имею сообщить».

– Эммм…

– Благодарю за науку, – подсказал Адриан.

– Благодарю за науку, ваше величество, – поклонился Хармон, насколько можно поклониться сидя. – Изволите видеть, я не совсем понимаю, над чем мы будем работать вместе с Викентием.

– Ваша непонятливость не делает вам чести. Конечно, над подачей снеди на императорский стол.

– Э… как… ваше величество?..

Владыка печально развел руками:

– Мне ясна ваша озадаченность, ведь обычно этим делом занят штат из тридцати двух слуг. Но в походных условиях и при столь малом дворе, какой имеется сейчас, придется вам справляться втроем. Брат Викентий будет выделять припасы, полковой повар леди Магды – готовить, а вы – подавать на стол. И, разумеется, пробовать все, что ем я.

В этот момент раскрылась дверь, и Низа вошла с подносом, распространяющим весьма приятный запах. Увидев Адриана, она оцепенела.

– Сударыня, – сказал владыка, – я очень рад, что вы присоединились к нам.

Низа покраснела, наморщила переносицу, но так и не нашла слов для ответа.

– Простите, я не знаю, что сказать.

– Главное: не говорите, что вам приятно, – это само собой разумеется. Скажите просто: «ваше величество».

– Ваше величество, – поспешно выпалила Низа.

– Ваш покровитель, славный Хармон, назначен моим чашником, но боится не справиться. Я хочу, чтобы вы помогали ему в деле подачи на стол.

– Я могу, – Низа пожала плечами.

– Для меня честь, – подсказал Адриан.

– Не скажу, что это большая честь, – возразила девушка. – Но лучше, чем мыть полы или танцевать голой.

Владыка одарил ее усмешкой:

– Даже если назначение не сильно вас радует, все равно ответьте: «для меня честь» или «рада служить вашему величеству». Того требует этикет.

Она помедлила.

– Это как сказать «тирья тон тирья», если пришлось убить кого-нибудь?

– Почти.

– Тогда – для меня честь, ваше величество. Но… можно спросить?

Адриан кивнул.

– Я буду помогать славному подавать на стол, вот только одного не понимаю. Разве это входит в обязанности министра?

– Министра, сударыня?..

Хармон истово замотал головой и прижал палец к губам. Но Низа, к сожалению, не смотрела на него.

– Славный сказал мне, что вы сделали его чашником фик… понарошку. А на самом деле, он будет служить министром воздушного мореходства.

Император расхохотался во весь голос. Викентий и Хаггот вторили ему. Хармон готов был провалиться сквозь землю прямо в царство богов.

– Милая сударыня, – начал Адриан, утирая слезы с глаз, – проситься на высокую должность – тончайшее искусство, на постижение которого требуются годы. Пока вы не стали опытным царедворцем, никогда не просите должностей. Просто никогда этого не делайте.

Низа покраснела от подбородка до ушей. Хармон промямлил:

– Ваше величество, простите ее…

– Ее? – усмехнулся Адриан и вышел прочь.

Брат Викентий задержался, чтобы сказать Хармону:

– Император хочет завтракать в восемь, в трапезной. Амбар – слева от ворот, а полковая кухня – у южной стены. И вот, возьмите список любимых блюд владыки.

* * *

Несколько дней Хармон Паула вертелся, как игла в руках швеи. Причем швеи, слепой на оба глаза и больной трясучей лихорадкой. Нельзя перечислить, что именно у Хармона не ладилось, поскольку не ладилось все.

Адриан был занят круглые сутки: допрашивал Второго из Пяти и монахов, делал построения войск и переучеты оружия на складах, совещался с Магдой, смотрел в Бездонный Провал, читал священные тексты. Чего он не успевал никогда – это заказать Хармону желаемую трапезу. Торговец вынужденно выбирал блюда из списка любимых, и никогда не угадывал. Адриан язвил за столом:

– Кто, кроме лесных хрюшек, ест грибы на завтрак?.. Гуляш в жару – это прекрасно, если вы больны, и лекарь велел пропотеть… Омлет с козьим сыром – находка для разведчика! Можно подать ароматический сигнал!

Вместе с Адрианом трапезничали леди Магда и Хьюго Деррил. Барон не уставал обстреливать Хармона такими взглядами, что бедный торговец спотыкался и ронял миски с подноса. За столом владыки питались и его новые гвардейцы – Бирай с дюжиной шаванов. Почему-то Хармон был обязан кормить их тоже. Правда, шаваны не были переборчивы в еде, зато ржали по-конски при каждом его неуклюжем движении. А неуклюжих движений Хармон совершал примерно столько же, сколько движений вообще.

На кухне дело шло не лучше. Поваром оказался отставной вояка рыцарского званья, он боготворил барона Деррила – и, соответственно, презирал торговца. Повар как мог портил Хармону жизнь. Если Хармон рано приходил с заказом, повар гнал его прочь: «Не стой над душой, каналья!» Если поздно – кричал: «Какой заказ? Все уже сварено, подавай что есть!» Если Хармону все же удавалось разместить заказ, повар всегда отвечал: «Где я тебе это возьму?» Ответ мог с равным успехом значить как: «Все продукты есть, сейчас сварю», – так и: «Ничего нет, беги на склад, выпрашивай!» Леди Магду и барона Деррила обслуживали ординарцы, повар сначала подпускал их к котлу, лишь затем торговца. Однако император должен был получить свое блюдо первым, так что ординарцы шествовали чинно и важно, а Хармон несся сломя голову, чтобы их обогнать. А после подачи каждого блюда следовало еще одно мучение: дегустация. Хармон должен был отведать всего, что ест император, но ни в коем случае не из тарелок Адриана. Владыка, конечно, ждать не желал, так что Хармон метался, как ужаленный: приносил, ставил блюдо перед Адрианом, кланялся, бросал черпак пищи в свою тарелку, проглатывал с прытью голодной свиньи и галопом уносился на кухню, за новым блюдом. А шаваны ржали ему вслед: «Быстрее, министр, не опоздай в министерство!» О его карьерных мечтаниях знали уже все, от ганты Бирая до последнего наемника из Святых Страусов.

Низа помогала торговцу, как могла. Она взяла на себя две нелегкие задачи: убирать и мыть Адрианову посуду, а также – с рассветом будить Хармона и вытаскивать из постели. Низа помогала и на кухне: сумела наладить общение с поваром и растопить его ледяную душу. Больше того: женским чутьем она порою угадывала, чего именно хочет владыка в данный час при нынешней погоде. Правда, она никогда не пробовала большинства блюд из списка, но по самому звучанию слов ухитрялась выбрать подходящее. Однако успехи Низы не сильно облегчали жизнь Хармону. Все вокруг заметили, что помощница чашника расторопнее и ловчее, чем он сам. Над ним стали смеяться еще чаще: «Недолго тебе в министрах ходить! Тебя уволят, девку назначат!»

Чем и когда питался сам Хармон? Ясно, чем: объедками со стола владыки, разделенными на двоих с Низой.

Впрочем, гадкая его должность давала одно преимущество: Хармон знал, что делается на совещаниях. Все офицеры наемников были южанами, а леди Магда – пускай не шиммерийка, но тоже любила поесть и выпить. Император, в угоду вкусам двора, проводил военные советы за столом – как правило, ближе к полуночи. Не сказать, что Хармон особенно радовался своей привилегии. К вечеру он уже валился с ног и мечтал только о мягкой перине, ан нет, снова скачи галопом, носи вино для ненасытных глоток. Но одного не отнять: он узнавал военные новости из первых уст.

На советы собирались такие люди: Адриан с гантой Бираем, леди Магда с бароном Деррилом и три командира наемных бригад со своими старшими офицерами. Наемничьи вожди представляли ту еще картину. «Лучшая забава – люди», – говаривал когда-то Хармон Паула. Сейчас он славно позабавился бы, если б не был загнан, как почтовый конь.

Один наемный отряд звался полком Пасынков. Командовал им коренастый дородный южанин, отрастивший на себе все виды волос, какие только можно встретить на человеке. Усы срастались с бородой, борода – с бакенбардами, пышная седая грива спадала на плечи и заплеталась в четыре косицы, а под рубахой на груди темнели густые кудри. Этот тип носил булаву, отделанную каменьями, и называл себя Папой – либо Строгим Папой, когда нужно полное имя. Ко всем, кто ниже его чином, Папа обращался: «сынок».

Бригадой Святого Страуса командовал некий капитан Уфретин. У него были совершенно дикие глаза, сплошь покрытые красными жилками, глядящие сквозь собеседника куда-то вдаль. Хармон не видел случая, чтобы Уфретин смог минуту просидеть не шевелясь. Он подергивался, почесывал грудь и предплечья, теребил пуговицы, болтал вино в кубке, пока оно не расплескивалось, а тогда начинал рисовать пальцем в лужице.

Третий вождь – полковник Хорей, командир Палящего Солнца, – выглядел достойным пожилым аристократом. Белоснежный мундир, сверкающие пуговицы, застегнутые вплоть до воротничка, изящная шпага, карманные часы на цепочке. Полковник Хорей был бы светлым пятном среди наемничьей своры, если б не два обстоятельства: беспросветно тоскливое лицо и старая альтесса. Ну да, это Шиммери, тут все ходят с любовницами – но обычно выбирают таких, чтобы не стыдно показать. Селина, альтесса Хорея, давно позабыла тот день, когда еще могла притвориться девушкой. Страсти в ней сохранилось так мало, что язык не поворачивался назвать ее любовницей. Скорей, это был адъютант в юбке. Они с полковником умели общаться взглядами, что, похоже, бесило остальных.

На первом совещании владыка Адриан сообщил: захваченного искрового оружия хватает, чтобы оснастить целый полк. Хорей тут же заявил, что это должен быть его полк, ведь он – лучший в Шиммери. Леди Магда потребовала искру для своего путевского полка, ведь это она захватила очи. Уфретин и Папа не имели аргументов, потому стали спорить особенно громко. Адриан прервал хаос взмахом руки и сказал: