Текст книги "Антоллогия советского детектива-40. Компиляция. Книги 1-11 (СИ)"

Автор книги: Николай Леонов

Соавторы: Юрий Перов,Сергей Устинов,Юрий Кларов,Валериан Скворцов,Николай Оганесов,Геннадий Якушин,Лев Константинов,Николай Псурцев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 203 (всего у книги 248 страниц)

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
«СРОЧНО, СЕКРЕТНО...»

Предостерегающий о секретности киноматериала гриф исчез, словно залитый тушью. А через какие-то доли секунды на экране снова возникли иероглифы.

Светлые на абсолютно черном фоне, они казались процарапанными жалом остро отточенного ножа.

– «Экспедиция в Нинбо», – произнес переводчик с небольшой заминкой.

Название фильма звучало вполне безобидно. Но мне-то было хорошо известно, о какой мрачной «экспедиции» рассказывается в этой документальной ленте – немой, однако более чем красноречивой в своем откровенном зверстве и грязи.

Перед глазами замелькали кадры.

Полевой аэродром – участок голой степи под белесым небом. Вдалеке темнеют врытые в землю колья, поддерживающие туго натянутую ограду из колючей проволоки.

Взлетная полоса, вымощенная широкими бетонными плитами. Тут же крупным планом – тупоносый биплан без опознавательных знаков.

Трое аэродромных рабочих в комбинезонах с капюшонами до бровей, в очках-консервах и резиновых перчатках, действуя с максимальной осторожностью и расчетливостью, сосредоточенно укрепляют к крыльям биплана небольшие металлические баллоны, имеющие форму продолговатых обтекаемых цилиндров.

Как пауза между кадрами – прерывистые иероглифы в два вертикальных столбца.

– Подготовка к научному эксперименту, – раздался отчетливый голос переводчика. – Вспомогательный персонал из аэродромной группы технического обслуживания загружает самолет бактериологическими авиабомбами, которые надлежит испытать на эффективность в условиях, близких к боевым.

«В условиях, близких к боевым...» – эхом отозвалась в моем сознании эта весьма общая фраза о наглухо задраенных цилиндрических емкостях со смертоносной начинкой, которые когда-то у меня на глазах – в точности так же, как только что на экране, – подвешивали к плоскостям биплана люди в защитных спецкомбинезонах из прорезиненной ткани.

Невольно дрогнуло сердце: почудилось вдруг, будто нет никакого экрана и разворачивающиеся сейчас события реальны, и я не в просмотровом зале, а, подобравшись ползком к самому проволочному заграждению, совсем как тогда, лежу в обступившем летное поле пыльном бурьяне, прижав к глазам окуляры бинокля.

«ФАБРИКА СМЕРТИ»

– Герр Лемке, позвольте представить вам нашего главного технолога майора Мицубиси, – сказал по-немецки своему гостю из дружественной Германии доктор Сиро Исии и, перейдя затем на японский, обратился к замершему возле двери черноволосому человеку в легком партикулярном костюме из светло-синей фланели, довольно молодому, однако с заметным брюшком:

– Через полчаса я с господином Лемке буду, у вас. Подумайте, какими достижениями мы можем похвалиться перед нашим берлинским коллегой.

Майор во фланелевой паре, сверкнув золотой коронкой, приветствовал немца вежливым полупоклоном и после перевел взгляд в сторону своего прямого начальства.

– К вашему приходу все будет в полном порядке. Можете не сомневаться! – заверил он шефа деловым тоном.

– Я надеюсь! – усмехнулся генерал, щуря узкие глазки и пощипывая черные усики. Потом сдержанно кивнул: – Вы свободны!

Майор стукнул каблуком о каблук, почтительно откланялся и без скрипа затворил за собою дверь.

Точно в назначенное время – то есть ровно тридцать минут спустя – доктор Исии подвел доктора Лемке к длинной кирпичной пристройке с матовыми стеклами в забранных решетками окнах, с вентиляционными трубами на плоской крыше.

Пристройка вплотную примыкала к одному из лабораторных корпусов, образуя с ним прямой угол. Входная дверь с квадратным оконцем, расположенным на уровне глаз, была обита оцинкованным железом. Перед входом, облаченный в белоснежный халат, стоял майор Мицубиси.

В полутемном вестибюле два лаборанта с армейской выправкой помогли высоким гостям одеться в такие же стерильные халаты, и осмотр начался.

– Битте! – предупредительно забежав вперед, растворил Мицубиси дверь, выводящую в коридор.

Коридор был широкий и длинный. Под потолком светились молочные шары плафонов, а в дальнем конце, как выход из туннеля, матово белело стекло окна. Пахло здесь хлорной известью, формалином и еще какими-то едкими дезинфицирующими растворами.

Все с той же предупредительностью майор Мицубиси распахнул вторую дверь слева.

– Битте, – вновь повторил он, и доктор Исии, держа под локоть своего гостя, провел его в просторный светлый зал.

Вытянувшись в два ряда, в зале возвышались восемь огромных котлов, которые на первый взгляд ничем, разве что только чудовищными размерами, не отличались от тех, что обычно стоят в казарменных кухнях. Именно это сравнение поспешил высказать доктор Лемке.

Генерал Исии с довольной улыбкой посмотрел на него.

– А это и есть своего рода кухня, – пояснил он. – Только пища, которую мы здесь готовим, идет не на стол солдат-великанов, а бойцов, неразличимых простым глазом.

Они подошли к одному из котлов. По лесенке, похожей на пароходный трап, поднялись на металлическую площадку, расположенную вровень с краями котла.

– В этих котлах, – продолжал Исии, – мы приготавливаем питательный субстрат для бактерий. В каждом котле – по тонне.

– В общей сложности восемь тонн? – с немецкой педантичностью осведомился Лемке.

– Не мне вам рассказывать, коллега, до чего прожорливы эти малютки – бактерии.

Доктор Лемке заглянул в котел, наполненный жидкостью, напоминающей густой красновато-желтый суп.

– Субстрат, который готовится по рецепту, разработанному нашими специалистами: мясной бульон в смеси с агар-агаром и пептоном, – опережая вопрос, пояснил Исии.

Между тем Конрад Лемке вовсе не собирался ограничиваться одним-единственным вопросом. Он выдержал паузу и заговорил снова:

– Вы экспериментируете с бактериями разных видов. А рационы питания? Вероятно, они тоже не идентичны?

– Естественно, – утвердительно кивнул генерал и присовокупил пояснение, звучавшее весьма уклончиво: – Конечно, различия в рационах есть, однако коррективы, которые мы вносим в них, в общем-то не очень существенные, а когда субстрат доведен до стадии готовности, мы – разумеется, исходя из расчетных норм – распределяем точно отмеренные порции субстрата по специальным емкостям... Вон они! – И он показал глазами на вереницу бачков из оцинкованной жести. – Затем помещаем бачки на ленту транспортера, и они доставляются в соседний зал. Там субстрат охлаждается до определенной температуры и все в тех же бачках, по той же ленте транспортируется в следующее помещение – туда, где производится, пожалуй, одна из самых ответственных операций – посев бактерий...

Достав из кармана чистый платок, сложенный вчетверо, Исии тщательно промокнул вспотевший лоб.

– Пойдемте, доктор Лемке, – продолжил он, переведя дыхание. – Вы все увидите собственными глазами – от друзей у нас нет никаких секретов!..

Вышли в коридор. Однако, прежде чем герр Лемке получил наконец возможность увидеть собственными глазами, что за тайны прячутся за очередной плотно закрытой дверью, майор Мицубиси, вновь забежав вперед, отпер стоящий сбоку от этой двери высокий узкий шкафчик, выкрашенный белой эмалью, и извлек из него три резиновые маски, по внешнему виду вроде бы ничем не отличающиеся от противогазовых.

Одну из них, произнеся свое «битте», предупредительный майор с любезной улыбкой протянул доктору Лемке, а доктор Исии пояснил:

– Сейчас мы войдем в помещение, где люди подчиняются правилам внутреннего распорядка, составленным под диктовку бактерий.

Лемке посмотрел на Исии холодными серыми глазами и с ловкостью, показывающей, что это ему не впервой, натянул защитную маску.

Снова прозвучало корректное «битте», и они вошли в помещение, где первое, что бросалось в глаза, был широкий, обтянутый клеенкой стол, протянувшийся от стены к стене. За столом, склонившись над цинковыми бачками, сидели лаборанты в белых халатах. Их лица были прикрыты резиновыми масками с круглыми очками и респираторами.

Кроме бачков, перед каждым из лаборантов стояло несколько плоских бутылок из темного стекла.

– В бутылках этих – колонии бактерий, – пояснил доктор Исии доктору Лемке, который с нескрываемым интересом наблюдал, как лаборанты поочередно вынимают притертые пробки то из одной, то из другой бутылки, погружают внутрь никелированные стержни с ложечкой на конце и, поддев на ложечку щепоть зеленовато-серого порошкообразного вещества, рассыпают его по поверхности питательного субстрата, находящегося в бачке.

– Посев бактерий? – с любопытством спросил Лемке.

– Да, посев бактерий, – подтвердил тот. – Ответственная операция... Ну? Продолжим экскурсию? – вопросительно уставился он сквозь защитные очки на своего гостя и жестом показывая на входную дверь.

В коридоре услужливый Мицубиси опять забежал вперед, растворив перед начальством очередную дверь.

– Эти люди, – пренебрежительно кивнул Исии на лаборантов, одетых все в те же белые халаты с одинаковыми масками, защищающими лица, – собирают с питательного субстрата разросшиеся колонии бактерий и переселяют их в бутылки.

– Ну а что дальше? – бросил как бы вскользь доктор Лемке.

Исии только пожал плечами.

– На этом, собственно говоря, производственный цикл заканчивается, – сказал он. – Собственно, технология тут несложная... – На минуту задумавшись, добавил после некоторого колебания: – Потом мы помещаем бутылки в ящики – по шестнадцать в каждый, включаем транспортер, и ящики отправляются в холодильник.

– На хранение? – повернулся к нему Лемке.

– На временное, – усмехнулся Исии и уточнил, подняв палец: – Иначе мы бы давно затоварились, и пришлось бы приостановить производство. Время от времени мы освобождаем тару. Согласно указаниям, поступающим из штаба армии.

Ногтем он постучал по горлышку бутылки.

– Превращать в развалины заводские корпуса, разрушать мосты, взрывать плотины гидроэлектростанций, стирать с лица земли жилые здания и памятники архитектуры – это ли не варварство? Конечно, войны были и войны будут. От этого человечеству никуда не деться. Но скажите: разве для того, чтобы покончить с противником, так ли уж обязательно уничтожать материальные и культурные ценности?

Лицо Исии было прикрыто маской, но по его глазам, горевшим азартом и воодушевлением за защитными стеклами, герр Лемке понял вдруг, что человек этот буквально одержим идеей «своей» войны.

– Нет! – развивал между тем доктор Исии мысль. – Мы – цивилизованные люди, и варварская стратегия выжженной земли – не наша стратегия. Наше оружие – вот!..

Доктор Лемке окинул невозмутимым взглядом строй смертоносных бутылок. Осторожно взял одну из них.

– Какой урожай бактерий вы можете собрать, скажем, за месяц?

– Это целиком зависит от спроса. В случае надобности мы могли бы передавать в распоряжение командования до трехсот килограммов бактерий чумы, шестьсот килограммов – сибирской язвы, восемьсот килограммов – тифа, до семисот килограммов бактерий дизентерии и до тысячи – холеры...

– Вы пользуетесь системой мер, служащей для измерения тяжестей. Как будто речь идет о муке или о мясе...

– А что нам делать? Считать бактерии, как скот, на головы? Так ведь нулей не хватит. Могу вам сказать, что в течение одного только производственного цикла мы получаем тридцать миллионов миллиардов бактерий, то есть тройка с шестнадцатью нулями.

– Вы много раз упоминали бактерии чумы. Хотелось бы познакомиться, как их выращивают.

– Какие могут быть от вас секреты? Выращиванием бактерий чумы занимается второй отдел. Туда-то мы сейчас и направимся.

В сопровождении услужливого Мицубиси генерал и его гость прошли по длинному коридору, потом по переходу перебрались в другое здание. Внутри все пропахло каким-то вонючим настоем из мускуса, мочи и пота.

Исии с пониманием взглянул в скривившееся лицо гостя.

– Это крысы и мыши, – сказал он. – Запах, конечно, не парфюмерный, ко что поделаешь?

В одном из помещений Лемке увидел ряды многоярусных стеллажей, а на полках множество одинаковых металлических ящичков со смотровыми стеклами на дверцах.

– Клетки для крыс, – пояснил доктор Исии. – Подойдите ближе, это интересно, – предложил он и успокоил: – Герметичность надежная...

Лемке приблизил глаза к смотровому стеклу. Внутри клетки он увидел безобразно разжиревшую крысу. С помощью ремешков и шлеек грызун был привязан таким образом, что не мог ни повернуть головы, ни сдвинуться с места.

– Хочу обратить ваше внимание на то, что шерсть крысы кишит блохами, – раздался у него над ухом голос Исии. – Плодиться для них здесь нетрудно. Крыса не может им причинить никакого вреда, пищи вволю, температура тепличная – тридцать градусов:

– И много крыс в вашем виварии? – поинтересовался Лемке.

– Четыре тысячи пятьсот.

– Сколько насекомых получаете вы в итоге одного репродукционного цикла от каждой крысы?

– Если на вес, то от десяти до пятнадцати граммов.

– И сколько длится цикл?

– Два-три месяца.

– Значит, в целом вы по меньшей мере получаете сорок пять килограммов блох?

– Примерно.

– А каким образом вы заражаете блох чумой?

– Раствор, содержащий бактерии чумы, впрыскиваем крысам. Зараженных блох мы собираем в специальные металлические коробочки, кладем им немного корма и отправляем в холодильник.

– А где выводятся бактерии чумы?

– Не здесь, в другом научно-исследовательском центре, – осторожно ответил доктор Исии, придав лицу выражение таинственности и тем самым как бы давая понять, что он не уполномочен раскрывать все детали своего предприятия.

Затем экскурсия продолжилась. Исии повел Лемке в противоположную часть здания.

– Работники отдела, куда мы с вами теперь идем, – объяснял он по дороге, – занимаются поисками наиболее эффективных способов применения бактериологического оружия.

– Думается, для этой цели лучше всего подходят авиабомбы? – высказал свою точку зрения Лемке.

– Вовсе нет, – возразил Исии. – Когда-то и мы полагали, что достаточно капсулу с бактериями поместить в бомбу. Однако оказалось, что при взрыве бактерии гибнут. От удара взрывной волны и под воздействием высоких температур. В результате длительных поисков мы выявили три наиболее рациональных способа распространения бактерий. Первый из них: заражение местности с самолетов при помощи специальных распылителей. Второй – сбрасывание, опять-таки с самолетов, специальных глиняных бомб. Такие бомбы могут разбиваться при ударе о землю или лопаться на определенной высоте. И наконец, третий способ – засылка в тыл к противнику диверсионных отрядов. Их задача: заражать воду, распылять бактерии в жилых домах, в коровниках и конюшнях, подбрасывать зараженные продукты питания, а также...

Исии мельком глянул на белую, выкрашенную масляной краской двустворчатую дверь, к которой они приближались.

– Впрочем, что именно должно последовать за этим моим «а также», вы сейчас увидите собственными глазами, – сказал он, замедляя шаги.

Майор Мицубиси, чутко отреагировав на кивок начальства, метнулся к дверям.

– Здесь у нас нечто вроде постоянно действующей выставки маленьких шедевров, изготовленных нашими изобретательными мастерами, – пояснил Исии, пропуская Лемке вперед.

Тот со сдержанным любопытством окинул глазами «выставочное» помещение.

Генерал подошел к одному из стендов. Взял авторучку.

– Не правда ли, с виду самая обыкновенная? А в действительности это пистолет. Достаточно утопить пружинку, и из этого вот отверстия вылетит струя, содержащая бактерии.

Положив авторучку на место, Исии поднял бамбуковую трость.

– Или этот предмет, – помахал он ею. – Тросточка как тросточка. Можно с ней беззаботно прогуливаться, можно на нее и опираться, но внутри ее можно и хранить блох, зараженных чумой. А это, – перешел он к другому стенду, – всевозможные шприцы для впрыскивания бактерий и ядов в продукты питания. Как мы выяснили, для распространения холеры, дизентерии, тифа и паратифа в первую очередь как нельзя лучше годятся овощи.

– А фрукты?

– Фрукты, безусловно, тоже используются. Но когда имеешь дело с фруктами, бактерии наиболее эффективно впрыскивать внутрь, а не разбрызгивать по поверхности. Далее в порядке убывающей эффективности идут рыба, мясо и хлеб.

На следующем стенде, возле которого остановился Исии, была выставлена целая батарея бутылок разной формы и величины.

– Там, где шприц не помощник, на выручку приходит бутылка, – продолжил он свой рассказ. – Вот эта, к примеру, – осторожно притронулся он к одной, – изготовлена из особого стекла – тонкого и хрупкого. Вылить содержимое такой бутылки, допустим, в ведро с питьевой водой – дело минутное. Сожми чуть посильнее горлышко, и оно хрустнет, как у ампулы. А вот с доставкой подобных бутылок к месту диверсии затруднений было немало... Пока наши умельцы не предложили переносить их в специальных футлярах из жести.

– Можете ли вы гарантировать, что заражение воды или продуктов питания в обязательном порядке спровоцирует вспышку эпидемии? – поинтересовался пытливый доктор Лемке и прищурился выжидающе.

Доктор Исии огорченно развел руками.

– Увы! – вздохнул он. – Никаких гарантий на сей счет мы, к сожалению, дать не можем.

Принужденно улыбнувшись, он продолжил, как бы размышляя вслух:

– В умах людей, далеких от науки, глубоко укоренилось заблуждение, что вызвать эпидемию, дескать, совсем нетрудно. Между тем вызвать эпидемию искусственным путем – дело до чрезвычайности сложное. Человек, который выпил кружку зараженной воды, съел зараженное яблоко или был укушен зачумленной блохой, такой человек, как правило, заболевает. Но! Возникнет ли в результате этого эпидемия? Вот вопрос, на который ни от меня, ни от моих коллег вы пока не услышите определенного ответа.

Лемке постарался придать своему лицу выражение искреннего сочувствия.

– Я вас вполне понимаю, – выдохнул он с интонацией соболезнования.

Доктор Исии поблагодарил собеседника коротким кивком.

– Впрочем, – продолжил он глубокомысленно, – даже эпизодические случаи заболеваний нельзя сбрасывать со счетов. Согласитесь, герр Лемке, что действующей армии на руку, когда в тылу у противника поднимается паника. А если в прифронтовом районе хотя бы несколько человек заболеют чумой или холерой, тут уж я готов вам дать любые гарантии в том, что население района будет охвачено страхом перед эпидемией, который породит панику, дезорганизующую вражескую оборону.

Генерал умолк. И тут же, по-видимому, о чем-то вспомнив, бросил быстрый взгляд на часы.

– Постараюсь, герр Лемке, чтобы вы еще сегодня смогли увидеть бактериологическое оружие в действии, – с улыбкой сказал он. – Полагаю, не будет лишним и то, если перед поездкой на полигон мы с вами немного подкрепимся.

Исии вскинул глаза на стоявшего в сторонке майора Мицубиси и произнес несколько фраз по-японски.

– Я попросил, чтобы майор распорядился насчет обеда, – объяснил он гостю, когда Мицубиси бросился исполнять распоряжение начальника. – А пока я познакомлю вас с работой еще одного отдела – научно-исследовательского.

Они вышли из комнаты, вновь пустившись в путь по длинным коридорам и отлогим лестницам.

По дороге Исии открывал то одну, то другую дверь, и всякий раз Лемке видел одну и ту же картину: неизменно маленькую комнатку-бокс и, казалось бы, одного и того же человека в белом халате, склонившегося над квадратным столиком с высокими ножками.

Это были микробиологи, исследующие, как пояснил Исии, болезнетворные микроорганизмы всех видов и разновидностей. Их задача, по его же словам, не сводилась лишь к изучению бактерий. Изыскивалась в первую очередь возможность поставить неисчислимые орды всякого рода микроорганизмов, несущих гибель как людям, так и животным и растениям, на службу военным интересам.

– Поле деятельности этих сотрудников чрезвычайно широкое, – рассказывал Исии. – Ведь нас интересуют практически все заразные болезни – и чума, и холера, и оспа, и проказа, и сыпной тиф, и паратиф, и воспаление мозга – как головного, так и спинного, и столбняк, и малярия. Это если говорить о человеческих болезнях. А болезни животных, такие, как сибирская язва, сап, туляремия, бруцеллез, разве они не должны быть поставлены на службу армии?

Перед тем как выйти на свежий воздух, заглянули и в лабораторию, где работали специалисты по ядам.

– Наиболее перспективными у нас считаются работы по изучению колбасного яда, – заметил доктор Исии, тронув доктора Лемке за локоть. – Что такое цианистый калий, вам, полагаю, прекрасно известно. Так вот, хотя цианиды и считаются царями всех ядов, на самом деле в сравнении с ядом колбасным они лишь мелкие князьки. Колбасный яд в тысячи раз сильнее цианистого калия, и уже одно это дает все основания причислять его к арсеналу самых эффективных средств бактериологической войны. Если бы удалось растворить в воде какого-либо озера лишь щепотку этого токсина, то глоток воды из такого источника стал бы для человека смертельным. Несколько дней и ночей в мучительных корчах – и летальный исход.

– Так за чем же дело? – быстро спросил Лемке, отводя взгляд от своего высокоэрудированного гида.

Доктор Исии нахмурился. Провел ладонью по щеке.

– В том-то и дело, что опыты по практическому применению этого в своем роде исключительного токсина наталкиваются пока на непредвиденные трудности, – проговорил он с нотками недовольства. – Впрочем, наши ученые интенсивно работают над этой проблемой, и можете не сомневаться: анаэробы – производители колбасного яда – рано или поздно займут достойное место среди других воинов-невидимок.

Он помолчал. Потом сказал задумчиво:

– Вот, пожалуй, на сегодня и все, что я планировал вам показать. – И поинтересовался у берлинского гостя, резко обернувшись к нему: – Что вы скажете о нашем центре?

– Я бы назвал это комбинатом! – голосом, в котором слышался театральный пафос, воскликнул доктор Лемке. Помедлив, уточнил: – Еще лучше – фабрикой смерти!..

– Фабрикой смерти? – переспросил Исии с легкой улыбкой. – Согласен, но с одним дополнением, маленьким, однако необходимым: не просто фабрика смерти, а фабрика смерти для наших врагов.

– Наших общих врагов! – с живостью откликнулся Лемке.

– Да-да, – энергично подтвердил доктор Исии, – наших общих врагов!

И круто переменил тему разговора.

– Герр Лемке, – произнес он деловито, – нам нужно поторопиться. Приглашаю вас разделить со мною скромный холостяцкий обед, а потом – на полигон.

Они уже прошли в вестибюль, когда входная дверь с шумом распахнулась и запыхавшийся майор Мицубиси, стремительно подлетев к генералу Исии, голосом, в котором отчетливо различались тревожные нотки, произнес какую-то длинную прерывистую тираду. Лицо у него было возбужденное, и доклад свой, явно нарушая устав, он сопровождал выразительной мимикой.

Генерал Исии – не в пример майору Мицубиси – держал свои эмоции под контролем. Выслушав сообщение с неподвижным лицом, о чем-то переспросил майора и, получив удовлетворивший его ответ, повернулся к гостю.

– Герр Лемке, – проговорил официальным тоном, – наша поездка на полигон, к моему глубочайшему сожалению, откладывается до лучших времен. Меня вызывают на экстренное совещание в штаб армии.

– Что-нибудь экстраординарное? – не удержался от вопроса Лемке, испытующе вглядываясь в бесстрастное лицо генерала.

Тот криво усмехнулся:

– Ничего особенного не произошло.

Генерал Исии провел ладонью по жестким, коротко подстриженным волосам, надел форменное коричневато-зеленое кепи с прямым козырьком.

– Ничего особенного, – повторил он. – Если, конечно, не считать, что, судя по всему, появилась счастливая возможность испробовать кое-что из бактериологического оружия. На тех, кого вы сами изволили причислить к нашим общим врагам...

Брови Конрада Лемке напряглись и дрогнули. В серых ледяных глазах промелькнуло что-то очень похожее на лихорадочный блеск.

– Война с большевиками? Неужели?.. – тихо, почти шепотом выдавил он из себя смелую догадку.

Генерал Исии коротко засмеялся.

– Нет, покуда еще не война, – повел он из стороны в сторону прямым козырьком своего кепи, напоминающего жокейскую шапочку. – Всего лишь тактические военные действия. Как мне сообщили, в районе озера Чанчи, которое по примеру русских вы, европейцы, называете Хасаном, начались военные действия. Правда, с применением артиллерии и авиации, но они носят ограниченный характер... – Он прищурился и закончил: – Надеюсь, такая новость не лишила вас аппетита?

В сопровождении Мицубиси они направились в офицерское казино, где в отдельном кабинете их уже ожидал накрытый стол.

Генерал Исии спешил. Однако не настолько, чтобы пускаться в долгий путь на пустой желудок. И уж конечно, у него хватило времени на то, чтобы осушить пару чашечек сакэ за японо-германское боевое содружество, а заодно удостовериться собственными глазами в том, что нет таких новостей, которые могли бы лишить аппетита его берлинского гостя.