Текст книги "Антоллогия советского детектива-40. Компиляция. Книги 1-11 (СИ)"

Автор книги: Николай Леонов

Соавторы: Юрий Перов,Сергей Устинов,Юрий Кларов,Валериан Скворцов,Николай Оганесов,Геннадий Якушин,Лев Константинов,Николай Псурцев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 195 (всего у книги 248 страниц)

3

Лейтенант Пхромчана и сержант Уттамо дали Палавеку возможность усесться в «крайслер» у входа в «Джимкхан-клуб». Чудоч дивился выдержке шефа, объезжая вывалившегося на асфальт водителя. Бандит, успевший по пути из Ват Дой Сутхеп до бара переодеться в военную форму, минуту-две представлял идеальную мишень. Следуя в ста метрах за роскошным автомобилем, освещавшим габаритными огнями половину улицы, сержант притормозил у гостиницы «Чианг Ин». Подъезжать ко входу шеф, к удивлению, тоже не позволил.

– Пусть разберутся между собой, Чудоч. Дадим им время, – как-то неуверенно и раздумчиво сказал лейтенант. – Они друг друга стоят...

Когда в районе крайнего окна на восьмом этаже глухо раздались пистолетные выстрелы и громче отработал автомат, они вкатили пикап почти в вестибюль. Двое в светлых смокингах, доставшие было «узи» из-под дивана, на котором сидели, разглядев форму сержанта, без разговоров подняли руки.

– Если будут тревожные звонки постояльцев из-за выстрелов, – сказал Рикки администратору, – скажите, что это шумовое оформление идущих маневров, ничего чрезвычайного... Я – лейтенант Пхромчана из центрального управления полиции. Ясно?

– Слушаюсь, господин лейтенант.

– Покажите сержанту Уттамо, куда поместить двух красавцев на короткое время.

– Посыльный! – заорал администратор, хотя мальчик с раскрытым от удивления ртом стоял рядом. – Апартаменты ноль-ноль-один... Живо!

Группа нарядно одетых людей прошла из ресторана к лифтам. Пока официант держал для них тяжелую стеклянную дверь, оттуда вырывались звуки оркестра. Вряд ли публика там встревожилась – шума у них хватало. В номера же с кондиционированным климатом не проникло ни звука из внешнего мира. Рикки Пхромчана подобрал автоматы, поблескивавшие на диванном шелке. В полиции таких еще не выдавали.

– Молодцы – из охраны восьмого этажа?

– Восьмого, господин лейтенант.

– Почему сверху донеслись выстрелы? Разве там открываются окна?

– Я... не знаю...

– Будете лгать или изворачиваться, привлеку. Банде – конец. Они не смогут вас тронуть.

– Обычно там все плотно закрыто. Так было до вчерашнего дня. Потом подача кондиционированного воздуха приостановилась по желанию клиента. Окна распахнули... Такова причуда постояльца. Это специальные апартаменты. Заплачено за пятнадцать лет вперед... Специальный лифт, отдельная лестница, собственная прислуга и эти... эти люди... телохранители. Согласитесь, ничего противозаконного, господин лейтенант...

Пхромчана побросал автоматы в пикап, капот которого сжимали раздвинутые фотоэлементом двери гостиницы. Створки дергались, привратник всем видом показывал, что это его не касается. Рикки рывком, пробуксовывая на ковре, дал задний ход. Створки со стуком сошлись. Развернулся прямо на пандусе и поставил машину капотом на выезд со двора. Сплюнул старую жвачку, приготовил новую порцию бетеля. Следовало взвесить: как поступить дальше?

Широкое окно на восьмом этаже засветилось ярче – отодвинулась занавеска. Через подоконник свесился головой вниз человек в противогазе. Он сползал, сползал и, набирая скорость падения, крутясь, мотая руками, паруся вздувшейся пузырем рубашкой и широкими штанинами, полетел вниз, освещаемый светом из номеров.

Удар об асфальт услышал и Чудоч Уттамо, шедший за указаниями к Рикки из апартаментов ноль-ноль-один. Он держал ключ с массивным брелоком, обтянутым обезьяньей шкуркой. Бьющая через край роскошь помещения, которое он увидел, и всей гостиницы, особенно после случившегося с Типпарат, угнетала. Он не сразу и сообразил, что произошло.

Они постояли над телом в треснувшей по швам униформе. Противогаз тоже лопнул, из-под него пузырьками выходила серо-красная жидкость.

– Жаль все-таки парня, – сказал Рикки Пхромчана. Хотя думал другое. Сердце вдруг сжала острая нежность и жалость к девушке. Что у нее было с этим злосчастным? Может, и вправду Палавек этот – жертва?

– Парень не на тех замахнулся. Удивительно еще, что сумел выстоять и эти два раунда... Ну, сержант, за работу!

Администратор не слышал падения тела.

– Где специальный лифт на восьмой? – спросил Рикки.

– Створчатая голубая дверь. Я распахиваю ее с пульта, если... если не бывает возражений со стороны трех господ, дежурящих в холле. Подъемник идет без остановок на восьмой. Выходите в коридор, посередине – обитая кожей бронированная дверь.

– А лестница?

– Лестница несколько дальше, там... тоже голубые створки.

– Вы ответите перед законом, если кто-либо воспользуется специальным лифтом. Кто-либо, кроме меня и сержанта. Поняли?

– Да, господин лейтенант. Не сомневайтесь, господин лейтенант.

– Чудоч, блокируй лестницу...

Рикки Пхромчана прошел в кабину междугородных переговоров. По спецномеру соединился с дежурным оперативного отдела управления в Бангкоке, а тот переключил его на домашний номер полковника.

Прикрывая ладонью трубку, лейтенант доложил:

– Дело убийцы Пратит Тука закрыто, господин полковник. Йот умер три минуты назад.

– Не сомневался в успехе. Его застрелили?

– Выбросился из окна восьмого этажа. Или выбросили. Уточняю.

Кажется, на том конце провода что-то допивали.

– Ну да. Куда же было деваться? Ведь у него имелось в запасе только одиннадцать патронов... Возвращайтесь, как только сможете. Оба. Протокол дознания, следствие и прочее отдайте на разграбление местным силам. Они честолюбивы, ревнивы и – любят славу...

Лейтенант рассеянно положил трубку на рычаг. Машинально ткнул пальцем в клавишу возврата жетонов.

Кажется, он забыл попрощаться с полковником... Откуда начальник знал, чем вооружен злосчастный Йот-Палавек и сколько патронов в обойме его браунинга? Почему не сообщил еще в Бангкоке ему, Рикки Пхромчана? И когда дело закрылось, расслабившись, проговорился... Сговор с теми, кто хотел расправиться с бандитом его, Рикки, руками? С теми, кто хотел прикрыть Майкла Цзо? Как это сказала в пагоде Типпарат: Йот-Палавек не знал, что его должна убить полиция? А про то, что его должен убить Майкл Цзо, знал... Значит, Чудоч и я стали орудием в руках Цзо?

– Соедините меня с военным госпиталем, пожалуйста, – попросил Рикки администратора, делая усилие, чтобы преодолеть растерянность. – Беспокоит лейтенант Пхромчана из центрального управления полиции. К вам поступила с травмами два часа назад девушка по имени Типпарат Кантамала. Сообщите о ее состоянии.

Он сделал сержанту знак подтянуться поближе. Кивнул на параллельную трубку. Чудоч сузил глаза. Оба слушали слабое пощелкивание на другом конце провода. Потом начитанный на пленку голос из справочного ролика сказал:

– Перелом большой берцовой кости правой ноги, вывих правого локтевого сустава, ушибы в области живота, левой ключицы... Оказана помощь. Состояние удовлетворительное.

– Благодарю вас, – сказал Рикки, хотя ролик там, в госпитале, в этом не нуждался. И администратору: – Теперь городскую полицию.

Ему дали оперативного дежурного по городу.

– Вас все тут ищут, – протянул дежурный и, не объясняя, куда переключает, соединил с комиссаром.

– Господин лейтенант, могу поздравить с успехом?

Вся полиция отмечала в этот вечер неизвестный Рикки праздник. В трубке слышалось жужжание голосов, джазовая музыка.

– Успех достигнут. Точка поставлена. Бандит мертв... Расшибся, вывалившись с восьмого этажа «Чианг Ин». Так что мне остается только уехать, что я и сделаю, как прибудут ваши люди. В конечном счете вся заслуга их. Не так ли, господин майор?..

Лестницей на восьмой этаж, по которой поднимался Рикки, похоже, не пользовались. Серые ступени, стена справа и железные перила слева выглядели как новые, хотя гостиница, поднявшаяся на дрожжах туристского бума шестидесятых годов, стояла больше пятнадцати лет. В узком лазе наверх электрические лампочки, затянутые решетками, горели тускло. Слой пыли глушил свет. Коричневая паутина провисала по углам под серыми хлопьями грязи. Повсюду высохшие насекомые. Сверху явственно донеслись шаркающие шаги. Осторожно, выстаивая на площадках, кто-то спускался навстречу.

Рикки выждал, пока пролет отстучал до конца под ногами привидения. Выступил вперед.

Наверху стоял широкоплечий человек в светлом смокинге. На левой поле – пулевые отверстия и следы крови. Рука с оружием в правом кармане оттопыривала другую. Брюки наползали на лакированные ботинки. В повадке, с какой встречный изготовился, что-то выдавало солдата. Солдата с войны. Рикки-ветеран знал эту сноровку.

Прошло долгое время, возможно, минута, прежде чем Рикки-полицейский, опустив глаза, слева, вдоль перил, обошел сжавшегося пружиной, готового открыть огонь встречного. Теперь он находился в тылу беглеца, перед которым была – по крайней мере на данный момент – свобода.

– Прошу вас, очень прошу: скажите, как девушка Типпарат? – спросил Палавек. Он запомнил этого лейтенанта, первым стрелявшего в нее в Ват Дой Сутхеп.

Не оборачиваясь, Рикки сказал:

– Она в военном госпитале. Я позаботился... исправить последствия ваших и ее... безрассудных поступков. Молю Будду, чтобы они не были квалифицированы как преступные... Она просила за вас... Только поэтому – уходите! Этажом ниже имеется вентиляционное окно. Я вас не видел. Пусть у вас будет единственный шанс...

Не выстрелит он в спину человеку в угоду Цзо. Человеку, который не стал стрелять в лицо ему, Рикки. Парень не промах: выбросил с восьмого этажа труп в своей одежде.

Слушая затихавшее шарканье штиблет, потом легкий звон выбитого окна, лейтенант полиции Рикки Пхромчана почувствовал, что почти обрадовался происшедшему. Выждав пару минут, он повернул назад.

Едва вошел в холл, у входа в гостиницу застучали дверцы автомобилей. Рассыпаясь по вестибюлю, вбежали агенты. Красивая операция, столько блеску! Комиссар, вывалившийся из «мерседеса», придерживая фуражку одной рукой, другой кобуру, динамично, словно перед телекамерами, вошел следом. Наверняка поблизости уже находились репортеры. Спросил:

– Были наверху, лейтенант?

– Взглянул на лестницу. Восемь этажей... А мой интерес – снаружи, на асфальте...

– Кто-либо выходил?

– При мне никто. Не так ли, господин Киви? – сказал лейтенант, поворачиваясь к администратору. Тот покачал головой, больше для комиссара. Догадка вдруг расширила глаза дипломированного ночного менеджера, специализирующегося на приеме внеплановых гостей. Рикки увидел, как передавшийся страх разливает бледность по лицу комиссара.

– Желаю удачи, – сказал лейтенант. – Едем, сержант...

Самое большее – через полчаса, подумал он, они ринутся в город искать злосчастного парня, растревожившего весь их «муравейник».

...Крутые спуски, изматывающие серпантины, ночные улицы городов по пути следования автобуса на юг, к Бангкоку, Палавек не заметил. Переутомление скосило, и сон походил на изнеможение...

Ему опять повезло. Автобус компании «Космос-тур», отходивший от гостиницы «Токио» с опозданием из-за начавшихся маневров на два с половиной часа против расписания, двинулся, едва Палавек сел в него.

В Лопбури, куда водитель, гнавший на скорости сто километров, прибыл до рассвета, Палавек поел и купил одежду попроще на ночной толкучке. Он не сразу надел синюю домотканую рубашку с тесемками вместо пуговиц и светлые шорты. Потерпев до остановки в Сарабури, когда до Бангкока оставалось километров сто с небольшим, вышел и не вернулся в автобус. Переодевшись, сговорился с таксистом доехать до Самутпракана, минуя столицу по окружной. Чувствовал себя легко и бодро.

Напряжение минувшей недели выдувало влажным ветерком, влетавшим в окно «тойоты» с рисовых чеков, на которых крестьяне в соломенных шляпах выхаживали за буйволами, поднимая, как на параде солдаты, колени над топью полей. Вцепившись в рукояти плугов, они словно пытались топить их в светло-серой жиже...

Палавек расплатился у доков. За замызганным армоцементным забором стояла необычная тишина. Не ухали паровые молоты, не дробили клепальные молотки, не шипела сварка. Никаких грузовиков, и около двух километров он тащился вдоль пирамид контейнеров, бревен, бочек и мешков, загромождавших подходы к берегу.

В южной части порта наконец блеснула желтая поверхность реки. Ударила вонь гниющих водорослей. Джонки, сампаны, лодки с подвесными моторами в несколько рядов, приткнутые бортами, покачивались на волнах, нагоняемых судами, идущими вверх по реке и вниз к морю. Серый полицейский катер с огромной цифрой «65» на борту метрах в пятидесяти от берега словно пас хаотичное сборище мелких посудин.

Как бы пригодился бинокль! Где-то среди сотен суденышек находился и «Морской цыган» Нюана. От него – мост к друзьям, в надежное убежище. Палавек не доверял информации Цзо о том, что «Револьвер» пришвартован в курортном местечке Хуахин.

Миновал полдень. Над рекой поднималось марево, в котором едва угадывался противоположный берег... Трюк со сбрасыванием охранника, переодетого в форму, уже разгадан наверняка. Нашли и штабного сержанта в машине. Вслед брошена полиция, оповещена она и в портах. Тем, кто заинтересован в том, чтобы его убрать – из мести ли, из желания спрятать концы в воду, – ясно, что Палавек ищет выхода к морю, дорогу к своим. Знать бы куда... Нюан шепнул на прощание, что постоит, подлечится и подзапасется провиантом, да и договорится о фрахте после праздников нового лунного года. Затем перейдет в заросли мангровых деревьев на отмелях южнее – в двадцати милях, на стыке пресных и морских вод. Праздники только прошли. Значит, «Морской цыган» – там...

Палавек присел на табуретик у столика в глубине супной. Разомлевшая от жары хозяйка равнодушно приняла заказ на чашку риса со свиными обрезками. Тощий парень в болтавшихся шортах готовил блюдо, поливая сковороду не столько маслом, сколько водой. Два полуголых малыша ползали по цементному полу между ножками столиков, подбирая бутылочные пробки.

Заказ принес повар.

– Ты давно здесь живешь? – спросил Палавек. – Людей с причалов знаешь?

– Тут все с причалов. Хозяин наш – тоже.

Палавек положил на пластиковую столешницу красную стобатовую купюру.

– Найди надежного лодочника, который бы покатал меня вдоль пристани. Это – задаток...

На реке загудел теплоход. Повар воровато оглянулся на хозяйку. Расставив колени, уронив между ними руки на засаленную юбку, она безучастно разглядывала длинную, с выщербленным асфальтом улицу, по которой ветер растягивал шлейф дыма от очага ее заведения. Гирлянды пестрых шляп свисали над лавкой напротив. Одуревший от скуки приказчик на корточках выжидал покупателей, упираясь локтями в колени и высоко воздев разведенные будто в удивлении ладони. В одной между пальцами потухшая сигарета. Скорее всего спал.

– Я не могу уйти. Хозяйка не отпустит.

– Скажи, заболел.

Парень, скомкав, впихнул кредитку в карман. Развинченно размахивая руками, подошел к женщине. Хозяйка, слушая его, взглянула на Палавека, улыбнулась одними губами, кивнула.

Повар лениво поволокся в сторону реки. За мужем хозяйки, который мог заработать на Палавеке? Он тихонько поправил браунинг, в котором оставался один патрон, и пересел за столик, выдвигавшийся на тротуар. Метрах в пятидесяти в сторону реки, возле перекрестка, через который тянулись машины, рикши, велосипедисты и мотоциклисты, повар пережидал красный светофор. Рядом в светло-салатовой форме выделялся полицейский.

Палавек оттолкнул столик. Убыстряя шаги, пошел в противоположном направлении. Метров через двадцать побежал, ввинчиваясь в толпу, огибая расстеленные циновки уличных торговцев, канавы, столбы.

Грянул пистолетный выстрел в воздух. Второй. Движение вокруг постепенно замирало. Таков обычай: пешеходам и транспорту полагалось стоять после предупредительного огня, преследуемый оставался единственным, продолжавшим движение...

Палавек выхватил браунинг. Не всякий решится теперь подставить подножку. Он бежал мимо лавок, супных, мастерских, вдоль заборов с рекламой, садиков и алтарей, мимо остановившихся, озирающихся людей со сливающимися в одно лицами, расступавшимися и предававшими этим Палавека. Как прав был механик, что они – всегда одни...

Впереди на перекрестке заступили дорогу двое в светло-салатовых гимнастерках. Палавек сделал бросок во дворик, опрокинул стол с какими-то красками, растоптал снопики шляпной соломки, по тюкам, приваленным к глухой стене, взобрался наверх.

Перед ним расстилалась улица, запруженная тысячами людей, которые неторопливо шли, выкрикивая по команде, подаваемой в мегафон, резкие слова. Времени раздумывать не оставалось. От гребня стены, на которой он сидел на корточках, вцепившись руками в шероховатый бетон, до тротуара было метра три.

– Эй, вы! – заорал Палавек, чувствуя, как срывается голос. – Ловите меня! Ловите!

Подхватили. Он коснулся асфальта. Сжали запястья, плечи, потому что кто-то сказал:

– Провокатор, братья!

Палавек выронил браунинг.

– Нет! Нет! Нет! – кричал он, не стыдясь прорвавшейся мольбы.

Сказавший, что Палавек – провокатор, носком сандалии пнул браунинг, и он отлетел в сточную канаву.

– Ну, увидим, – сказал. Стрелять ты, пришелец, во всяком случае, не сможешь... Иди с нами. Но – без левацких выходок...

– Прекратить увольнения! Прекратить убийства профсоюзных функционеров! Увеличить расценки! Остановить рост цен! Работу!.. – неслось отовсюду.

Полицейские стояли вдоль тротуара. Пожарные машины красными квадратными корпусами возвышались над толпой по перекресткам. Наемная охрана жидкой цепочкой рассредоточивалась у стальных ворот в доки. Колонна людей в рабочих спецовках и комбинезонах, проткнув ее, втекала в ворота, и никто не решался преградить дорогу или вырвать кого-либо из рядов.

...Командир катера «65» передал бинокль лейтенанту Рикки Пхромчана. Подумав в сотый раз, что пора бы обзавестись очками, он подкрутил регулировку резкости. Между корпусами с зубчатыми алюминиевыми крышами, примыкавшими к докам, скапливался трудовой люд. Рикки разглядел кусок рогожи, поднятый на бамбуковой жерди. Цвет флага был красный.

Беспорядки в доках тянулись восьмой час. Судостроители прошли по городу, увлекая за собой грузчиков, складских рабочих и поденщиков, вернулись назад, не позволив расчленить себя отрядам безопасности. Профсоюзы обеспечивали дисциплину и не давали повода для вмешательства армии.

Лейтенант перевел бинокль в сектор порта, где грудились вдоль мостков у черной трясины берега джонки, сампаны, моторки и лодки «дикого флота». Грязь, запущенность и убогость. С палуб плавучих трущоб сошло большинство тех, кто снова выстраивался на территории доков...

За белой сеткой специального затона покачивались на желтой воде яхты и пестрые прогулочные лодки с подвесными моторами. Цветные канаты тянулись к оранжевым буям.

Ни одно суденышко не должно пройти без досмотра в направлении моря. Будь то убогая, провонявшая рыбным соусом лодка с надстройкой из дранки или плавучая дача, начиненная электроникой. Палавек, ушедший от чиангмайской полиции, находился в этом городе и, вне сомнения, искал путей в море.

В Бангкок Рикки Пхромчана и Чудоч Уттамо вылетели на рассвете «педальным» самолетом, вымотавшим все силы болтанкой над горами. Накануне, поздно вечером, комиссар позвонил в общежитие, где гостям из центра предоставили ночлег, и сообщил о трюке с переодеванием телохранителя «очень высокой персоны». Запрошенные полицией командование скаутов и офицеры армейских патрулей на выездах из города сообщили, что никаких частных автомобилей не выпускали. Поскольку после двадцати-ноль-ноль из Чиангмая выехал один автобус на Бангкок, дали сигнал тревоги по его маршруту. Из-за нерасторопности связистов, дежуривших ночью спустя рукава, перехватить автобус сумели только перед его отходом из Сарабури. Водитель и кондуктор показали, что действительно везли из Чиангмая пассажира в светлом смокинге со следами потасовки. Оба опознали портрет-фоторобот Палавека. Водитель сказал еще, что случайно приметил, как переодетый в синюю крестьянскую рубашку и шорты пассажир нанимал такси – «тойоту» со вмятым бампером. На номер он не обратил внимания. Посты дорожной полиции перехватили такси на выезде из Самутпракана. Оно шло с другим пассажиром. Местная полиция поставила всех на ноги. Как-никак город считался и военным портом.

Рикки Пхромчана сумел открутиться. Он поступил так, как поступал в армии, когда операция не удавалась: валил все на других, в данном случае на чиангмайского майора, агентура которого, вместо того чтобы тихо-мирно «пасти» иностранца, набросилась на бандита, не предупредив его, Рикки Пхромчана. Разнос достался чиангмайцам, а лейтенанту полковник наказал докончить дело в Самутпракане. Из всех возможных позиций для перехвата беглеца Рикки выбрал самую последнюю – порт.

Как теперь выпутается из положения Йот-Палавек, лейтенант не представлял. В городе, напичканном осведомителями и полицией, в том числе военной, без подготовленного убежища и друзей не спрятаться... Кто поможет? Никто. Но и к гибели несчастного в этом городе он, Рикки Пхромчана, отношения тоже иметь не будет. Хватит служить игрушкой в каких-то махинациях и полковника, и Майкла Цзо, и остальных сильных мира сего. Пусть поступают и командуют, как им угодно. Пусть мир погрязает в вооруженной драке. Только без него, Рикки Пхромчана...

Шведский сухогруз, синяя громадина с многоэтажными надстройками, поднимал волну от берега до берега, взбаламучивая реку до дна. Вздыбило зачаленные лодки. Они застучали бортами, налезая одна на другую.

В течение пяти минут, вписываясь в излучину, швед заводил треугольную корму, отрабатывая винтами. Заслонил правый берег. Катер «65» валяло... А когда очистился сектор обзора, в нем в сторону моря на максимальной скорости шла красная лодка с подвесным мотором. Маневр, прикрывшись корпусом сухогруза, совершал ловкий моряк.

Рикки поспешно навел бинокль. И узнал одинокого рулевого.

Командир катера зевнул. Сказал:

– Отдайте стеклышки старшине, лейтенант. Пусть поглядит представление в доках. Приглашаю на чай.

Перед спуском в люк, взявшись за поручни трапа, Рикки Пхромчана еще раз посмотрел вдоль реки, по которой, растворяясь в мареве, уходила лодка.

Бангкок – Москва