Текст книги "Прогулки с Бесом (СИ)"

Автор книги: Лев Сокольников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 98 (всего у книги 111 страниц)

– ...плюс талант монастырской портнихи, а будь названные материалы в иных руках мне пальто не видать как своих ушей. Союз немецкого сукна и русской ваты хранил тепло русского шкета...

Дни, когда после непродолжительного боя "репарацией" получал валенки сестры с дыркой на месте большого пальца в обувке на правую ногу, были прекрасными днями детства! Обряжали и выпускали из кельи-клетки на свободу:

– Подышать воздухом – ничем не отравленный зимний воздух "малой родины" первейшее лекарство от всех болезней.

А если с тайной мыслью отправляешься не просто "дышать воздухом", но обследовать заснеженные просторы родного монастыря – ценность "выходов в свет" не имеет размера. Это для меня, но у сестры оставались переживания за личные вещи.

Жители города и до оккупации не имели привычки очищать улицы от снега, а в оккупацию "и сам бог повелел" не заниматься столь пустым и ненужным делом: оккупированные довольствовались тропинками в нужном направлении. Такое равнодушие приводило врагов в ярость, и уклонения жителей домов от работы по очистке прилегающей территории определялось ими, как "неповиновение германским властям" с вытекающими последствиями для ослушников. Любовь немцев к чистым от снега улицам любого города мира, а не только в своих городах, и была второй причиной поражения в прошлой войне.

Чистка улиц от снега касалась жителей села, а ответственным за исполнение указаний был селький полицай из "своих":

– Предатели, отщепенцы и вражеские прихвостни! – любое порицание из прошлого остаётся в силе и до сего дня.

– По очищенным дорогам легко передвигаться...

– А если аборигены тысячелетия зимой дороги не чистили – чего лезть с "реформой"?

Полицейская сволочь из "своих" приходит в дом родственницы по отцу и негромко, с глазу на глаз, объясняет:

– Матрёна, завтра немцы наедут и погонят всех, без разбора, дорогу чистить. Пробегись по деревне, шепни, чтобы валенки прятали, босыми на мороз не выгонят... Да не проговорись сдуру кто предупредил! – явно рисковал подлый полицай, Матрёна дурой от рождения была...

Вот оно: немцы в первую зиму оценили силу русских валенок, но почему не запаслись ими на вторую – загадка для историков. Тема "докторской" не меньше... даже название появилось:

"Влияние обуви на победу в войне ...."

Туристы Германии поражаются, удивляются, возмущаются снегом на дорогах и улицах российских городов. Возмущение скрытое, тихое, культурное и вежливое, перешедшее на генетическом уровне от стариков молодым. Так и живем до сего дня: продолжаем не убирать снег на улицах, а иноземные посетители возм...

– ... возмущаться снегом никому не позволим, наши осадки, как-нибудь сами разберёмся. Неправда, улицы городов убираются, ныне хватает снегоуборочной техники, не времена оккупации. По любому поводу туристам Германии возмущаться запрещено в мае сорок пятого, а удивляться, не переходя границ вежливости пожалуйста, bitte, но возмущаться nein, канули в Лету времена возмущения нечищеными улицами России, осталось удивление видом зимних улиц.

Знакомая учительница немецкого языка, человек с большим процентом юмора, высказала мысль:

– Немцы воину проиграли из-за нечищенных от снега улиц оккупированных городов, у них принято наступать и отступать по дорогам и трассам, а тут нечищеные от снега улицы и дороги, страшное возмущение непорядком с результатом! – мужчины воюют, но причины поражений знают только женщины.

Пошли слухи и разговоры о партизанах: те стали беспокоить немцев на железной дороге. Пришло время, когда любая поездка родителя могла окончиться горем для нас, а батюшке хватило бы всего два пункта, чтобы партизаны с полным основанием могли лишить его жизни:

а) валящийся под откос от взрыва мины под колеёй бывший советский вагон с гарантией валил и немецкого прислужника,

б) как пособнику врагам – пуля от народных мстителей была бы для него не лучше, чем пункт "а". Отечественные хрен и редька по содержанию сахара всегда одинаковы.

Сроков в часах на поездки не существовало, и "вояж" мог длиться трое-четверо суток. Как рассказывал отец, опасным было рокадное направление поездки, то есть, вдоль линии фронта. Бывало, что такие поездки заканчивалась диверсией. Главные кондуктора из немцев не любили поездки по рокаде, но "что плохо немцу – в самый раз русскому" Как отказаться от поездки в соседний город, если там стакан плохо очищенной соли стоит в полтора раза дешевле в твоём городе, но махорка, выращенная селянами твоей области, ценится у соседей?

Вот так: кто-то спасал отечество от порабощения, а иные мешками возили махорку, семечки, соль, самогон и ни на минуту не задумывались о судьбе отечества! Война себе, бизнес себе...

– Что поменялось в военном бизнесе на сегодня? Нашёл чему удивляться. Сегодня из воинских частей продают оружие потенциальным врагам государства, а тебя возмущает мешок с махоркой времён оккупации!

Непосредственный отцов напарник страшно переживал, когда выпадала поездка в рокадном, наиболее опасном направлении. В переживаниях начальник почему-то вначале адресовался к отцу по имени-отчеству и называл отца "паном", а потом обращался к силе выше:

– О, main Got... – страший над отцом немец, далёкий от военных занятий, ограничивался поминанием бога, а был на нём ремень с бляхой "Got mit uns" неизвестно.

– Известно: не было, лишние. Отец в пику немецкому "main Gott" возражал русским текстом:

– "С нами крестная сила"! – бог "един всем народам", но почему поделён на враждующие части внятного объяснения нет. И чужому богу не было дела ни до отцова начальника-немца, ни до отца...

– А не кажется, бесовское отродье, что "богу Аврама, Исака и Иакова" не было дела и до христианской "троицы"?

– Кажется. Ныне судят древнего охранника лагеря времён старой войны и вменяют убийство многие тысячи иудейских "избранных" тел, но почему истребителям "богомизбранных" было даровано долголетие неизвестно, а временами грехоный вопрос посещает: "а был ли мальчик"?

– Не единый греховный вопрос, а два: "итребляя "избранных" злодеи совершали богуугодноное дело и наградой получили долголетие", иного не вижу. Что скажешь?

– Ничего, проведу "опрос общественного мнения" среди своих и доложу о верности, или ошибке соображений...

– Не знаю мнения твоих, а мои соображения таковы: "божьи избранники", сплошь и поголовно кошерные, "святые" люди в отличие от "избранников диавола" "Врагу рода человеческого" хорошие не нужны, и если не так какой тогда, к дьяволу, "диавол"? Логично?

– Вполне!

– Если сидишь во мне каков я? Один из миллионов худших? У людей иначе: обидел кто родича моего – без промедления получай сдачи, а у "бога Аврама, Исака, Иакова" длительная задержка наблюдается: "богоизбранных" миллионами убивали, а убийцы оставались в здравии и долголетии, нет и единого случая, когда палачи получали возмездие не позже секунды после совершения "преступных деяний с избранными"

– Можно и раньше: задумал злое в адрес – упал мёртвым, отравили изверги сотню тел иудейских – ночь прошла, а на утро сотня злодеев в трупы перешла. И причины неизвестны, свеженькие, ни единой царапины. Вот это возмездие, понимаю! А то шесть десятков лет по миру за старьём гоняются, формулу "преступник должен получить возмездие" выполняют и устали не ведают. Сколько ещё гоняться будут?

– Пока число пойманных преступников не сравняется с количеством загубленных иудейских тел плюс одно сверху...

– С чьей стороны?

– Охранников, разумеется!

– "Пятьдесят процентов акций плюс одна"?

– Ага, "контрольный пакет", он самый...

– Где сегодня наловить шесть миллионов "нацистских палачей"? И при всех талантах этой публики задача невыполнимая.

– Что-нибудь придумают...

– "Возмездие, возмездие..." Страшное возмездие инсульт, да не такой, когда ушибленный хотя и скрюченный, но как-то перемещается, не лежит колодой и языком не ворочает.

И ходящие за ним "во имя божеского милосердия" не думают: "огда ж тебя черти возьмут!? Или ты и чёрту не нужен, а не то, чтобы богу"!? Прими небесные верха постановление "смерть за смерть, кровь за кровь", и за одного убитого еврея десять охранников, то и мёртвых не было, все выжили, и прежний недосмотр "всевышнего" ныне простым иудеям исправлять не надо было. Не будь "богом избранные"столь активны в наказаниях за преступления – их "убийцы" жили до полторы сотни лет, а это, согласись, наказание хуже петли на шее.

Хватит, "возвращайся на курс", продолжай о "партизанском движении на оккупированной врагом территории страны советов"..

Что следовало из уст старшего после обращения к богу отец не понимал, но крестился в знак солидарности. Отец совершал "крестного знамение" по православному правилу, а крестился отцов начальник неизвестно.

– Не важно, как совершалось краткое богослужение католика и православного, но оно было искренним и с верой в небесную защиту.

Бывало так, что отец начинал походное "богослужение" словами "С нами крестная сила"?

– Нет. Как вылезать на первое место, находясь в помощниках? Уже тогда потенциальные враги по вере и другим несущественнм заморочкам, русский и немец, в паре молились чужому богу о ниспослании жизни и здравия, просили немногое, простое и понятное: "помиловать, оставить живыми и здравыми", а сверх программы оказать помощь в коммерции. Иначе, зачем жить? Ничего нового. До сего времени ваши иерархи выясняют, "кто угоднее и ближе господу", а, ведь малейшая неприязнь портит основу веры.

– Конфессии приступают к совместному вознесению молитв, когда видят неизбежное приближение "каюка", коего в прежние времена "пиздецом" называли. Пара живых, русский и немец, пребывали в ситуации, вынуждавшей просить защиту у "единого"

– Куда клонишь!?

– Третья причина поражения немцев: гордыня. Когда вражеский эшелон с живой силой и техникой перемещался по железной дороге, то высший офицерский состав, "голова" перевозимого боевого соединения, находилась в пассажирском, "классном" вагоне. Как иначе? Ведь это командиры, офицеры!

Существовали два вида диверсий: разрушение полотна дороги с последующим сходом подвижного состава с рельс на ходу, или разрушение локомотива миной. Итог – остановка, а там начиналась стрельба с результатами.

Любой вариант диверсий ничего хорошего не сулил как врагам, так и вражеским прислужникам, но добавлял славы "народным мстителям" с одинаковым результатом: гибли люди и техника. Но "людьми" они были для себя и своих близких, а для "народных мстителей" – "вражеские прислужники".Методы вредительства на железных дорогах не изменились до сего времени: рваньё полотна дороги остаётся в силе.

Если под колёсами локомотива военного времени срабатывала мина нажимного действия, то валился сам локомотив и первый за паровозом главный, "штабной" вагон. Если ход у эшелона был приличный, то могло завалиться на бок пяток вагонов. Это зависело от прыти, с какой двигался состав. Средние и последние вагоны, как правило, оставались на колёсах. В таких ситуациях не пострадавшим и оставшимся в живых солдатам, нужны были чёткие указания в действиях. Но кому командовать? Где господа командиры?

– Пожалуй, ты прав. Господа офицеры в первые моменты пребывали в шоке! Им требовалась помощь, их следовало спасать в первую очередь! Какие команды от контуженного командира ждать?

– Вот и проигрыш! – торжествовал лукавый.

Это всего лишь бесовские соображения о прошлой "рельсовой" войне. Возможно, что они внушены "квартирантом", возможно, что древние специалисты-диверсанты, прочитав наши рассуждения, развеселятся!

Всё, что нами сказано – можно определить как "плагиат" потому, что в первые годы после войны, смотрел фильм о "рельсовой войне" белорусских партизан. Фильм, разумеется, художественный. Самому не пришлось бывать в устроенной партизанами аварии, но последствия работы народных мстителей видел. Об этом – во второй части Polska.

Если верить съёмкам с заменой натуральных паровозов и вагонов макетами обмана нет и эшелон целиком валится с колеи, и что может гореть – горит, чему положено взрываться – взрывается, а последний, "хвостовой" вагон с "живой силой и техникой" киношники оставляли на "десерт" народным мстителям. На последнем вагоне батюшка и служил врагам.

Плюс последнего вагона: нулевые возможности свалиться с насыпи, но получить партизанскую пулю батюшка мог.

– Как мирные люди превращались в партизан?

– Просто. И одновременно – не совсем так.

– Какая нужна причина, чтобы мстить врагу всеми способами?

– Враги должны сжечь хату, убить родича, избить и унизить твою персону.

– Тогда почему савецкие люди не уходили в дремучие леса и позволяли делать с собой всё, что придумывали верха? Пожалуй, оснований уйти в сопротивление было не меньше, если не больше? "Свои" убивали, унижали, а в леса никто не уходил и не мстил?

– С чем уходить в лес? С топором? Топор против пулемётов не устоит, а найдись оружие равное – неизвестно, чем кончила "власть саветов"

– Все партизанившие были обижены захватчиками?

– Нет. Ваша область была самая лояльная пришельцам. "Верха" призывали вас на борьбу с захватчиками, но не все "низы" на борьбу поднимались. Призывать никого не нужно было, "любовь родины должна была гореть в сердце каждого из вас" без "подливания масла в огонь", вы все, как один, должны были взяться за оружие, и тогда враги не пробыли в вашей губернии и недели! Но этого не случилось.

– Почему? -

– "Слухай суды", как говорят белорусы. Там партизанская борьба особенно яростной была, "не на жизнь, а насмерть".

Как-то собралась верхушка немецкого командования числом восемьсот персон по какому-то случаю в одном помещении, а партизаны "проявили смекалку" и место сбора на воздух подняли. Успех! Это ж надо: одной диверсией столько больших воинских начальников угробить! Правота партизан несомненна: "очищали родину от врагов всеми доступными способами"

Что следовало делать врагам? Ограничится рассуждением "партизаны не военные люди, гражданские, "мирные", с не военными Вермахт не ведёт боевых действий" – так нет вам, ужасные враги согнали мирных жителей окрестных сёл в сарай и подожгли! С доводом:

– Не смогли устоять против армии в открытом бою и применяете бандитские методы, и коли "мирные" не берите в руки оружие!

Партизаны понимали, что враги отомстят за убитых не в боях, за убитых в бою не принято мстить, бой на равных не признаёт "отомстить за смерть товарища"

– Немцы за своих убитых рассчитались жизнями мирных жителей, и при близком рассмотрении рождается сомнительный вывод: "народные мстители подставили соотечественников" с продолжением: "а кто были эти "партизаны"? Из своих, пришлые и чужие, коим было безразлично какие будут последствия диверсии, фальшивое "торжество правды"?

... и когда, по расчётам матери, отцу пора возвратиться из поездки, а отец не являлся – страх становился непереносимым на сцену выпускали меня на отправление колдовских действий:

становился на колени перед загрузочным входом плиты, открывал поддувало, наклонялся и, слабо веря в успех, трижды, тихим голосом звал:

– Па-а-а-п-ка, иди домой! – слова призыва произносил нараспев, с интервалами секунд пять после каждой серии, и не надеялся, сукин сын! – услышать отцов ответ:

– Иду, иду...

Окончив обряд аккуратно, не хлопая, закрывал дверцу поддувала и бежал в постель: колдовскую процедуру совершал в раздетом состоянии, терял тепло, и потом, под одеялом, оно почему-то медленно наполняло тело...

Не гордился "колдовскими операциями", не видел себя "благодетелем и спасителем семейства": звал-то не чужого отца, своего...

Заниматься колдовскими действиями доверяли мне, хотя звать отца из неизвестности, как старщая, могла и сестра.

С возрастом знающие объяснили почему мои призывы имели силу, а зов сестры улетел с ветром в противоположную сторону и не коснулся отцова уха.

– Верно, магические манипуляции, кои выполнял, возлагались на члена семьи мужского пола, у женщин был свой набор.

Пол мужской был, но ценителей способностей юного колдуна рядом не было. В колдовской науке не сказано с какого возраста следует подпускать к занятию вызова, но если нет иного – годится и семилетний мужик.

– "Мужичок с ноготок"

В последующей жизни ни разу не спросил мать о вере в успех призывов, но, думаю, верила, иначе зачем шептать просьбы в поддувало плиты?

– Колдун из тебя был никакой, нулевой, но других, кто мог исполнить просьбу матери, рядом не было. Настучи "за два года службы врагам отец ни разу не попал в обработу народным мстителям...

– ... свидетельство того, что в вашей зоне активность "мстителей" была нулевая.

Рекомендации тем, кто в будущем через поддувало рабочей плиты, или какого иного отопительного устройства с трубой, станет звать потерявшегося человека... или покинувшего вас:

а) совершающий магический ритуал должен быть невинной особью мужского пола не старше десяти лет не состоявшим "членом всесоюзной пионерской организации им. владимира ильича ленина"

Основное требование вызывателю духов – не состоять в организации увязшей в политике и коммерции, быть независимым от чьих-либо взглядов на происходящее вокруг, будь те взгляды трижды "передовыми" и "современными"

Духи не входят в общение со особями связанными "партейной" дисциплиной, духи свободны, любая зависимость нейтрализует и сводит на "ноль" возможности и силу магии.

Много позже узнал название чем занимался стоя голыми коленями перед плитой: "энвольтование"

б) зов с просьбой вернуться совершается через рабочую печь, плиту и любое топочное устройство с трубой.

– Действующее топочное устройство, тёплое, печь не топилась три дня – вызов напрасен. Вентиляционные отверстия кухонь панельных домов в списке холодных топочных устройств.

Удивительное явление: почему подробно не расспросить отца о работе на оккупантов? День за днём и что сохранила память? Что делал, в чём заключалась враждебная деятельность против "страны советов"?

– Да какая работа? Фонари хвостовые таскал и другое, что делал до войны на транспорте. Что может измениться в работе на железной дороге? Дорога есть дорога, а кто и что перевозит обслугу стальных магистралей не касается. Кто такие кондуктора, назначение? Простое: на вагон с грузом заводится документ, кто, что, куда и когда направил, объёмистая сумка с документами вешается на плечо, человек садится на тормозную плошадку и даёт команду локомотивной бригаде двигаться вперёд.

– Если готов маршрут, то есть, путь свободен.

– Разумеется, на занятый путь локомотивщики не направляют колёсную технику, аварии дорого обходятся транспорту.

Хотя какое-то пропитание хочешь иметь? Хочешь, не было простаков с заялениями "умру голодной смертью, но не пойду служить оккупантам!"

– Ложись и умирай, а как быть с детьми? – вагоны прежние, на колёсах, хозяева новые, а остальное осталось неизменным.

– С "народными мстителями" доводилось встречаться?

– Было. Как-то иду на службу, осень, и перед станцией встречает личность в телогрейке. Встретившийся по экипировке моей понял на кого работаю, показывает кусок угля:

– В тендер подбрось! – не просит, требует...

– Как подбросить? Забраться в кабину паровозников, а те не зададут вопрос "чего забыл", не допросят о цели не хуже немцев, а может, и лучше? Свои в Гестапо не сдадут, и разговор не заведут, а хватят тяжёлым ключом по черепу и сбросят с паравоза. Останусь целым – повезло, нет – стало быть не судьба. Если немцы возьмут – бить не станут, пулей ограничатся, а у меня трое гавриков, и все малые. Подброшу "уголёк" в тендер, и что потом?

...потом, на ходу состава, на вид нормальный кусок угля кочегар кидает в топку локомотива, секунды, взрыв в топке рвёт жаровые трубы и освободившийся разносит котёл локомотива на части.

– "Получайте партизанскую месть"! – взрывы котлов никого из локомотивной бригады в живых не оставляли, не пришибло железом – убивал пар.

Прислужники, предатели проклятые, заслужили, не ждите пощады!

– Подбрасываю "уголёк" в тендер чужого (если получится) лкомотива, и те паровозы обслуживают предатели, как и я... Как соседа убивать? Его детей сиротами делать во "имя спасения саюза савецких..."? Как скоро немцы вычислят и возьмут меня,

сколько потратят времени на выяснение моего патриотического порыва, а выяснив шлёпнут? Все случай оканчиваются плохо.

Что ответил "мститель" и за отказ помогать в святом деле изгнания оккупантов с савецкой земли не прикончил родителя не опросил при жизни, вот и приходится выяснять детали у беса. Но, думаю, не сам, отец шлёт сигнал из своего далека:

"Скорее всего это был провокатор от немцев, уж больно свободно разгуливал возле серьёзно охраняемого объекта..."

– Тип в телогрейке мог быть бесстрашным (героическим) "народным мстителем", но ни первого, ни второго выяснить невозможно.

Глава вторая.

Вторая рождественская ночь.

Обитатели монастыря помнили первое празднование чужого «рождества Христова», помнили, каким фейерверком встречали немцы католическое Рождество в прошлом году, и повторно пугаться не готовились.

Война хороша разнообразием: в ночь за пару дней до Рождества, или менее того, советская авиация совершила не особо жестокий налёт на станцию. Судить о жестокости налёта, производимого за пять километров от твоего жилища трудно, почти невозможно, бомбят – ну и пусть бомбят, не в тебя метят, сверху виднее кого боибить, а знай счёт – ни одна свалившаяся на станцию бомба не осталась неучтённой.

Самой станции налёт был сильным, но поскольку до монастыря долетали только звуки взрывов – налёт записывался в список "терпимых". Монастырцы довольно равнодушно отнеслись к налёту советской авиации:

– До нас не долетят, хвати с нас прошлогодних страхов, учёные! – к тому времени каждый третий обитатель монастыря претендовал на звание эксперта по вопросам авиационных налётов, и принять обработку станции за прошлогоднее "торжество по случаю" не мог.

Рождество началось, рановато и с большим заревом над станцией! Настолько большим и хорошим заревом, что лица монастырцев, высыпавших на улицы для выражения чувств, были хорошо видны.

Люто бомбят станцию, и отца нет третьи сутки! Что думать, чего ждать?

До предела тревожное состояние души мать обозначала двумя словами: "предаться земле". "Предание земле" – часть христианского обряда погребения, после которого всякие "воскресения" невозможны... если не считать "всеобщего воскресения из мертвых" с последующим "страшным судом".

"Предаться земле" – короткое и точное определение, ничего лишнего: "конец всему". У "предаться земле" был ещё один короткий и пугающий смысл: "умерла", но мать им не пользовалась, но отдавала предпочтение "преданию земле". "Предаться земле" несёт в себе незавершенность, звучало замаскировано, изящно, и не имело точности, кою несёт в себе понятное "умерла", "предаться земле" не значило полного и окончательного расчёта с видимым миром.

Причин "предаться земле" у матери было больше, чем нужно: бомбёжка на станции была? Была! Приличная? Очень даже, страшная и "яркая"": в монастыре, в пяти километрах от станции, было светло, как днём... ну, если не совсем, "как днём", то с видимостью, коя позволяла без труда видеть выражения лиц обитателей монастыря, высыпавших на улицы с желанием что-то узнать о происходившем.

Мог отец попасть под "обработку" родной авиации? Вполне, к тому и шло: верной работой на врагов отец заслужил наказание от "родной советской авиации" и повисшая в келье тревога языком матери сказала:

– Зови отца...

– Верно, только ты мог спасти отца... единственный мужчина в доме...

– Да, было, занялся тогда слабым и безобидным видом колдовства, звал отца через поддувало плиты и понять не мог: почему через поддувало, а не через основную, загрузочную дверцу? Через дверцу удобнее?

– Если бы вызывал через дверцу – вызов ушёл бы вниз, в поддувало и не достиг цели, а когда через поддувало – призыв проходил плиту, вылетал в трубу вместе с тёплым воздухом и достигал цели – отца.

– Мать перед обрядом задвижку открывала... на всю... Когда топила плиту – открывала немного, а когда отца звал – полностью...

Низко наклонившись, дверцы поддувал высоко не делают – тихо говорил в тёмный проём поддувала:

– Папка, иди домой... – призыв повторялся трижды.

Вызывая отца – обратил внимание: звуки бомбёжки доносились из поддувала. В отличие от матери, страха за отца не испытывал и улёгся спать с чувством хорошо сделанной "магической работы".

А утром... Утром в келью ввалился отец увешанный сумками, торбами и мешками! С улыбающимся лицом! Слава богу – жив!!! Главная радость – жив, а что было в сумках мешках и торбах – так, дополнение к основной радости:

– Жив отец! – или радость от принесённого отцом добра в мешках и торбах было "первой" радостью, а полная отцова сохранность шла следом за добытым добром? Что в мешках!? Откуда!?

– Оттуда! Пришёл из Рейха эшелон с подарками доблестным воинам Вермахта чтобы они вдали от родных очагов отпраздновать великий праздник христиан Земли рождество Христово.

И как атеистическая советская армия и её доблестный воздушный флот могли позволить веселиться врагам на захваченной совецкой земле, как позволить радоваться захватчикам? Не бывать тому! – и краснозвёздная авиация поднялась в ночное небо...

Заявить: "савецкая авиация совершила налёт с единственной целью: испортить праздник врагам" не могу, слишком простое и незначительное задание, на станции были составы с "подарками" иного свойства, они-то и представляли интерес савецкой авиации.

– Первым идёт уничтожение живой силы и техники противника, а эшелон с подарками что-то вроде "сверхплановой" продукции.

– Чем наполнены обычные вагоны неизвестно, а состав из бочек на колёсах "голый", в бочках топливо военной технике, это важнее боеприпасов, техника без топлива покойник.

Что творилось на станции в ночь перед Сочельником рассказал отец, а я, плюс бесовские дополнения, уточнения и фантазии, отклацаю подругой "клавой" на экран монитора.

Отцов рассказ из потустроннего мира принимал бес:

– Отец просил не врать... разве самую малость и не важное, по мелочи...

– Всё в меру, всё в меру... кроме выпивки...

Глава .

Яркая ночь

(присутствуют элементы фантазии)

Доблестная совецкая авиация устроила налёт не в Сочельник, а за день до него.

Непонятна логика немецких военных начальников: почему не раздать подарки солдатам заранее, Чего ждали? Рождества? Заведённая детская привычка класть подарки под "Танненбаум" в ночь на рождество как бы от Санта Клауса? Верность традициям? Господа воинские начальники Вермахта: крепко, очень крепко несло запахом детства от древнего обычая, прекрасного в мирное время: "очнулся в окопе утром, а на бруствере – подарок из Фатерланда"! Так, что ли? Вот и дождались!

"...когда немцы увидели, что налетевшую советскую авиацию не отогнать, и что бомбёжка ничего хорошего станции не обещает – немедленно была отдана короткая и понятна команда:

– "Всем – в укрытия! Не смотреть, кто "свой", а кто – как бы и не совсем такой... Шнеллер! Гибнущие в огне ценности – материальны и не идут в сравнение с жизнью человека! Алярм, спасайтесь"! – чего иного от врагов ожидать? Мораль-то чужая...

Эшелон с подарками – под угрозой и бочки с бензином вот-вот запылают!

Если будут гореть в горловинах – пол беды, а если какую пробьёт осколком и бензин потечёт на землю – держись, народ!

И тогда бывшие "советские граждане", а ныне вражеские прислужники, до сознания работодателей довели мысль:

– "Берёмся спасти добро империи на условиях отчуждения (присвоения) части добра в нашу пользу! Только не мешайте"!

– Gut! – ответило иноземное железнодорожное начальство и полностью предалось делу спасения тел своих командирских.

– Бес, помогай: написать "панический страх загнал врагов в убежище" – не могу: о каком "страхе" врагов разговор вести, если захватили мой город? Полные штаны страха были у тех, кто отступал до "сердца страны", а эти ничего не боялись и пёрли неудержимо!

Трусили тогда отвратительные вражеские пособники? – по этому пункту сказать "да" не могу: времени на трусость не было, вперди маячила пожива! Дорогой компаньон, как рассматривать "яркую ночь" перед сочельником?

– "Каждому – своё", или Edem zum eder"... или что-то вроде этого – и отвратительные вражеские приспешники предались не в пример важному делу, чем спасение собственных тел: если души погублены с момента, как подписали бумагу "на верное служение Рейху" – о каких телах разговор заводить? Всё потеряно для будущего, но в настоящем остался единый сладостный миг: вагоны с подарками из чужого Фатерланда!

– Позволь высказать сомнение?

– Валяй.

– Подозреваю: немецкое железнодорожное начальство не говорило пособникам "чёрт с вами, берите и подавитесь"! по причине: советская авиация лишила работников соображения и не позволяла думать о чём-то ином, помимо спасения жизни. Поэтому разговоры о подарках и получение "добра" на немедленный, пока огонь не сожрал, разбор вагонов – грубый вымысел.с – о каких подарках речь вести, и получение "добра" на разбор разбитогно эшелона с подарками – грубый вымысел: ни мой, ни отцов, но бесовский!

Опасность станции представлял состав из цистерн с бензином. Были вагоны с боеприпасами неизвестно, но, скорее "нет": окончился налёт пришла тишина, а будь снаряды – "концерт", начатый совецкой авиацией имел продолжение без антракта: боеприпасы, как показало новое время, рвутся с выдержкой не менее трёх дней...

– ... в зависимости от количества припасов.

– ... и партиями, неожиданно, нудно и в своё удовольствие: каждый снаряд проходит через руки и получает энергию человека и рвётся вётся не по правилу, то есть после вылета из

орудийного ствола – позволяет излишества: убивает не тех, на кого посылают: убить корову, пробить крышу дома и всего-то малым осколком покалечить цивильного человека...

– ... и чтобы снаряды никогда не разлетались, кроме как только из орудийного ствола – их должны изготовлять добрые люди с хорошей зарплатой... Злобных людей к изготовлению снарядов, мин и прочего убивающего добра – не подпускать!

Что следовало делать в первую очеред в ситуации, когда бомбы ложатся в опасной близости от бочек с бензином? Ну, ни то, чтобы много бочек, но были, сколько нужно цистерн, чтобы огненное веселье многим укоротило жизнь?

Правильно: цистерны с бензином, одна из коих ярко и красиво загорелась, требовалось как можно быстро вытянуть за пределы станции и увести авиаторов:

– Долбите огонь в чистом поле! – авиация военных лет бомбовой груз сыпала на результат, а таковым был яркий огонь внизу. Что могло так ярко гореть? Военная техника и горючее к ней. Тогда и родилось "Добавим огоньку"!

– Бесяра, чтобы нас не ругали "за наглую ложь о славном прошлом" давай, хотя бы в мелочах, будем правдивы?