Текст книги "Прогулки с Бесом (СИ)"
Автор книги: Лев Сокольников
сообщить о нарушении
Текущая страница: 93 (всего у книги 111 страниц)
Глава 111.
Мост
– Рейх от Ла-Манша до Уральского хребта не состоялся, авторы потерпели крах, а рядовые исполнители бежали в места откуда пришли и увозили пособников.
Жалею, что не опросил отца: всех прислужников увозили, или только больших, средних и малых работников стальных магистралей, чистильщиков стрелок грузили в вагоны? Кому враги оказали предпочтение? – вопросы остались в прошлом.
Эшелон с беглыми медленно втягивался на любимый мост, и как только вагон вкатился на первую ферму – произошло непонятное и пугающее: стою на вершине монастырского холма, смотрю на мост и на медленно продвигающийся поезд в шесть, или десять теплушек и вижу себя в вагоне! Интересно до испуга, вроде того, что испытывал недавно в "медитациях" у завалинки восточной стены кельи, и новое явление по удивлению намного превосходило прежние упражнения по перестановке местами востока и запада. Прошлые занятия не давали раздвоения, а тут в двух местах в одно время! На монастырском холме – и на мосту, в вагоне эшелона!
– Сделай пояснение "и как только вагон вкатил на первую ферму моста..." – мы-то знаем, что любимец смотрит фермами вниз, в реку, но читателю следует пояснить устройство моста.
И любимый монастырский холм не хотел отпускать, но хватило ума понять, что если поддашься желанию остаться в любимом краю – останешься навсегда и надёжно...Трупом в земле, то есть... Вот и решение вопроса о "родине": мать, отец, сёстры в вагоне были твоей родиной, а выгоревший на две трети монастырь – всего лишь местом на земле.
– Бес, где бы оказалась душа, поддайся желанию остаться в монастыре?
– Хилый трупик твой в зимнем спасительном пальто на вырост не покинул место на теплушечных нарах у окна, а душа по вольной природе своей могла оказаться где угодно...
– ... перемещаться по пепелищу и страдать...
– Недавно здесь жили люди, а ныне одни печные трубы и уголья...
– Почему устоял против соблазна остаться в родимом краю?
– Келья сгорела, ничего материального не осталось, за что держаться? Осталась неуничтожимая память, вот за неё и следовало держаться. Следует заметить: на то время был большим дуралеем и не подозревал, что одарён Природой .хорошей памятью, коя нематериальна и потому неуничтожима. – А склероз? Маразм?
В медленно идущем эшелоне находились мать, отец, сёстры к ним и рванулся, сознание на долю секунды померкло, и опять смотрю из окна теплушки на холм, где только что стоял.
– Добавь: "босые ноги помнили тепло прогретой за день июльским солнцем каменистой земли..."
– Не, это худлитература, излишки, не помню, чтобы ногами стоял на чём-то тёплом, хватит того, что было...
Наваждение длилось секунды и впредь не повторилось. Жаль!
– Обычная картина кратковременного расставания души с телом, случается от многих переживаний, а у тебя недостатка в таковых не было, хватало, лишние были. Вот душа и вышла прогуляться...
– Друг беся, что тогда произошло, что за явление? И почему не забылось через столько лет? Как объяснить?
– Сны видишь?
– Вижу. Чего спрашивать?
– Сны – это когда душа покидает тело и путешествует в иных мирах, их ещё условились "параллельными" называть. О параллельном мире, помнится, что говорили? Ай, забыл?
– Помню, но мы идём против светил психиатрии, заявляющих, что наши сны "отражение, трансформация виденного и пережитого за время жизни". Объяснение приемлемо для старых, но откуда и для чего молодым дикие картины приходят – нейрофизиологи не рассказывают, утаивают...
– Право каждого – свобода думать, что угодно. И мы не лишенцы какие-нибудь: тогда, в теплушке, твоя душа вышла из тела в момент полного бодрствования, такое происходит от избытка переживаний, повторяюсь. "Минимальный размер оплаты труда" имеете, а вот "единой нормой переживаний" прежде не существовало, и до се не обзавелись. Твою порцию волнений за трое суток иные за годы не получают, случилось "перевыполнение плана".
– Пожалуй, многовато было событий одно лучше другого!
– Вот душа и вышла из тела, прогуляться и посмотреть на эшелон со стороны...
– Зачем?
– Сколько можно повторять: Душа свободна, только она, держатель жизни, может задаёт вопросы, а ты обязан отвечать, как у следователя на допросе. Слышал "здесь вопросы задаю я"? Никому не дано опрашивать Душу, нет во всей Вселенной силы, коя могла бы учинить душам "допрос с пристрастием" на тему: "что собираешься делать"?
– А бог?
– Какой "бог", чей, название бога? Нет его... – доколе буду набирать бесовские "богопротивные" выпады!?
Тихо катит состав, крадётся. Для увеличения порции страха стоило написать: "над мостом кружила советская авиация с намерением воздать справедливое возмездие вражеским прислужникам", но небо оставалось чистым от предметов по взаимному изводу (авиация) и намерения разрушить мост отсутствовали.
– Добавь: мост оставался живым и здравым по твёрдой вере советских авиаторов "угодить в мост бомбой невозможно", но сколько лихих авиационных голов мечтало получить награду за убийство моста – данных наша пара не имеет.
– Чего знать-то? Как попасть бомбой в мост, если сооружение выглядит сверху обычной однопутной колеёй? В спичечный коробок попасть проще. И по другой причине совецкие асы не охотились вроде и за лёгкой добычей: верили в неуязвимости моста:
– Заговоренный, вот и попасть не могут. Если прежде ни единая глупая бомба не коснулась взрывателем благородных мостовых конструкций – чего пытаться сейчас!? Пустая затея!
Почему мост не взорвали отступавшие враги? Построенный до переворота "русский" мост, видно, и в самом деле был заговорён от бомб и тротила.
Мост, милый и прекрасный мост, прочный и надёжный! Что мне в парижской башне Эйфеля, что до дворцов и храмов в иных землях? Все они ничто в сравнении с мостом старой работы. Уже тогда ты был старым, но прочностью и надёжностью не уступал мостовой молоди. И усталость металла не для тебя, пусть кто-то устаёт, но ты – нет!
И ещё по одной причине не получится красиво рассказать о тебе: не разбираюсь в мостостроении, особая наука, сложная и ответственная.
Понял, почему ни единая бомба не угодила в твои благородные конструкции: c высоты птичьЯго полёта видишься обычной колеёй, твои фермы смотрят вниз, в реку, а братья твои фермами взираю в небо. Вот и довзирались...Похоже, инженер, проектировавший и строивший тебя, знал, что в далёком будущем чужие и свои авиаторы поочерёдно будут метать бомбы в твоё благородное тело
Мост держит одну железнодорожную колею, и бомбоносные авиаторы двух армий, мечтавшие записать в актив разрушение моста и получить награду, видели с высоты тонкую нить железнодорожной колеи и реку, отчего у пикировщиков-авиаторов появлялась мысль:
– В мост угодить невозможно, пустое и рискованное занятие. Тебя, старик, мог разрушить только отчаявшийся пикировщик, до предела низко проходя над тобой, но такового, как в одной, так и в другой воздушной армии, на твое железное счастье не нашлось.
А мост гудел особым гулом, гулом, какой мог родить металл в металле. Поют не только скрипичные струны под смычком, поют и мосты, когда по ним движется состав с вражескими прислужниками: мосту безразлично, кого пропускать... Вагоны разные – и звуки соответствуют вагонам. Других звуков мост не рождал никогда, и ни одним музыкальным инструментом его не выразить. Звук от движения эшелона по мосту заглушал звуки моторов самолётов "обрабатывавших" станцию за семь километров от моста.
Внизу – река, вроде июнь недавно был, плескался у берега в солнечный день, а сейчас "водная артерия" чёрная и страшная, нахмуренная и недовольная до замирания в левой части груди неизвестного органа:
– Не упадём в реку!?
Заканчивался вечер, солнце собиралось коснуться краем диска земли, люди на востоке предавались излюбленному занятию: убивали взаимно "эффективным и востребованным способом": бомбами "сверху – вниз" и никогда наоборот.
Паровоз медленно катит вагоны, а мост длинный, и если так продвигаться – с ума сойти от медлительности! Когда паровоз протащит наш вагон через этот про...прекрасный мост старинной постройки!? Почему машинист не прибавит ходу!? Или не понимает, что нужно быстро проскочить страшное место "между небом и землёй"? Или водой? А, вдруг самолёты догонят и сбросят бомбы на поезд!? Скорее бежать, бежать от осточертевшего воя моторов в воздухе! – но машинист не слышал моих заклинаний и еле-еле тащил эшелон, крался...
Визуализацией понуждал машиниста добавить ходу, но без успеха: у машиниста был опыт, у меня не было ничего, кроме страха. Кто победит? Машинист: он управляет паровозом, а я в зимнем пальто могу только лежать у окна на верхнем ярусе вагонных нар и смотреть на мир, мне не дано тащить эшелон по мосту, мои мысленные просьбы ничего в сравнении с опытом и знаниями машиниста, управлявшего изумительно прекрасной машиной с названием "паровоз".
Первое и пугающее явление рождает вопрос:
– "Когда всё это кончится"!? – просьбы машинисту ехать быстрее не выполнялись, нетерпение росло, страх в размерах равнялся нетерпению, и происходящему не было конца!
Помню, что испытал после прохода эшелоном последнего мостового пролёта: радость и восторг, когда паровоз испустил короткий, нежного тембра гудок и прибавил ходу! Услышал, услышал блестящий друг страдания и муки мои! Давай, давай, родимый, вперёд!
– Хорошо просить нужно, настойчиво, хотя бы только в мыслях.
Как прекрасна и чудесна машина, когда на малое время на изгибе пути показывала блестящий чёрный бок в лучах заходящего солнца! – никто и ничем, но только чёрным чудом на колёсах, мог свести на "нет" все недавние страхи и огорчения! Даже и тихой ездой!
Тяни чёрный жук паровоз-работяга теплушку куда угодно, в любую неизвестность – любовь моя и вера в тебя не умрёт!
Солнце ушло за линию горизонта, и на неизвестном километре от остатков монастыря в вагоне установилась полная ночь. Покидать место у окна не хотелось...
О, Ночь! Сколько поэтов воспели хвалу тебе? И сколько ещё воспоют! Помню все твои лица за два года оккупации, и половина из них были порчены бомбёжками.
– Меньше... Ну, если в общей счислении – месяца три, не более. Как раз тот случай, когда в силе слова "у страха глаза велики".
– Разве мало три месяца? Не поминаю те ночи "добрыми", военные ночи не могли быть "добрыми", но та ночь из окна теплушки была райской: слово "божественная" в словаре не имело прописки.
Ночь была тиха и дарила мысль, кою боялся принять полностью: "вроде убежал от авиации!? Не догонит"! – любовался искрами от паровоза и окрасом неба над ушедшим за горизонт солнцем: между западной частью неба и северной, близко к земле, оно светилось редким тёмно-фиолетовым цветом, какого никогда прежде не видел. Прекрасный, до тревоги на душе, цвет!
Ныне фантастическая мысль тянет рот улыбкой: "почему ни прежде, ни потом не видел такого редкого окраса вечернего неба, как в вечер побега на запад? Не потому ли, что на то время воюющие стороны сожгли многие тысячи тонн пороха, извели "на потребу народа" не меньшее количество взрывчатки и оттого небо окрасилось в тёмно-фиолетовый колер? Почему бы и "нет"? Если ныне СМИ, через два дня на третий, призывают легковерную публику задыхаться
"парниковыми газами", и если простаки, вроде меня, верят, что "запуски игрушек в Космос прожигают дыры в атмосфере и портят погоду" – почему бесу моими пальцами по "клаве" не заявить:
– Подтверждаю: редкостный и необыкновенный цвет участка вечернего неба на северо-западе, впервые, и вполне научно, объяснён моим ведомым. За таковую наблюдательность в прошлом, ныне присваиваю звание "лучший ученик беса" с вручением диплома!
– Похоже на момент, когда после шести десятков лет с конца войны "награда нашла героя". Что в дипломе? Монеты лучше...
"Что будет завтра"? – слова о "завтрашнем дне" поминала мать, но тогда материнские тревоги о будущем не касались, их сейчас помянул. Многие дымы вдохнул за последние три дня, но дым из трубы чуда на колёсах был сладким, чудным, не вызывал тревоги, а искры, вылетавшие вместе с дымом из трубы не пугали, не были злыми, жестокими и не поедали кельи женского монастыря. Разнились одинаковые искры: от горящих келий ярко светились и взлетали в ночное небо на приличную высоту – новые паровозной трубы были скромнее, невысокого полёта, но радовали больше недавних и нахальных искр горевшего монастыря. И ещё заметил: если искр вылетало много – ход убыстрялся, и теплушка раскачивалась сильнее.
Сколько было в эшелоне "убегавших вражеских пособников от праведного гнева советского народа" – не знал, а если бы и знал что в той "бухгалтерии" восьмилетнему шкету?
– Пособники убежали от "гнева (всего!) совецкого народа по недосмотру: два года назад сапёры отступающей красной армии не выполнили приказ командования по созданий выжженной земли и по необъяснимой причине оставили в целости красавец мост старинной постройки...
– ...вашего спасителя...
– Сколько сапёрских жизней извели за невыполнение приказа по взрыву?
– Кого сегодня волнуют прежние расходы? Ваше "вражеское семя", убегавшее от "гнева всего "совецкого" народа" в сорок третьем сегодня в молитвах обязаны поминать души сапёров добрым словом за невыполненный приказ о взрыве моста. Исполни приказ в сорок первом – какой дорогой убегать ражеским прислужники от гнева (всего!) совецкого народа в сорок третьем? Не было дороги, тупик, и нынешние молитвы сапёрским душам наивысшая награда!
– Молитвы примут? Назад не отошлют с пометкой "адресат выбыл в неизвестном направлении"?
– Примут, найдут адресатов.
– Что мост остался цел польза явная...
Отчего так: маленьким не молился – не знал молитв, а отец, по знанию церковной службы готовый священник не возведённый в сан не обучал детей и не принуждал на молитвы? А уж он-то знал молитв больше нужного! Было, у кого обучиться молитвам: отец с отрочества и до тридцати лет служил архиерею, и помимо молитв на старославянском – молился и греческими. Война кончилась – опять не молился: "зачем"? Опасность миновала, кого и о чём просить? И разве те, кто просил "силы небесные защитить и сохранить" получали желаемое? Если бы так – вера "в силы небесные" прямая выгода! И как быть тем, чью просьбу "сохранить и помиловать" "верха" пропускали мимо ушей?
Чего сегодня просим ждём от верхних? Правильно, милости, где первым идёт здоровье, а исключительно умные просят лёгкой смерти. И бога не упоминают, обходятся.
Сколько, в каких объёмах просить здоровье, и, получив – как распорядиться?
– В спортсмены податься, выгодное вложение здоровья с , наивысочайшим процентом по вкладу.
В первую очередь желаю здоровья себе, во вторую – своим близким. Когда "чист помыслами в голове и в сердце" – прошу долгих и безболезненных лет жития близким своим, а для себя – "что останется", и это единственный случай, когда "остаточный принцип" хорош!
И сколько позволительно просить долголетия у бога? Шесть десятков достаточно? "Мало"!? Семь хватит? Или восемь? А чем заслужить "стольник"? "Стольник" не "перебор"? Какими "добрыми делами во благо людей", и сколько "великих" дел нужно совершить для "стольника"? И что просить у бога, когда "окончу земной путь свой"? Там мои молитвы продолжатся? И если "да", то для чего? Чего там просить? Сколько поводов на моления отпадает и главный из них – "моление о здравии"... Одно убивает в "молитвах": их надо повторять "с жаром и всем сердцем", а как быть, если "жар сердечный" потрачен в далёком детстве и на мелочи? "Миллион на шпильки..."
– Нет нужды просить долголетия – раз, "вопрос о "здоровье" отпадает – два, "пропитание", это вечный бич живых – три... там оно не нужно.
Что остаётся такое, о чём следует кого-то "просить о даровании"? Просить всё, что недополучил здесь? А что в этом мире мимо тебя прошло? Представления имеешь?
– Имею! Но это не подушечки малинового колеру с наградами усопшего, кои принято носить перед ящиками с "большими людьми" внутри. Земные награды и прочие знаки отличия там чего-нибудь стоят?
– Абсолютно ничего! Всё "ценное" здесь – не имеет цены там. От этого и происходят страдания "больших людей". Если бы имелась возможность провезти "обоз" из земных благ туда – и там бы творился не меньший бардак, чем здесь.
Поэтому здешнему герою там никто не скажет, что он «герой», его могут и не заметить, как не замечают в мире, где проявил героизм. Героизм нужно нести с достоинством и честью, а земные герои, получив звание, ухитряются изговнять героизм и отправляются туда далекими от героев. Там никто не пустит в отца хульную мысль «вражеский прихлебатель»: удовольствие обличать грешников дозволено здесь и сколько влезет, до хрипоты с переходами в мордобои, а затем и до драки с названием «гражданская война». Рвите глотки взаимно и с наслаждением, развлекайтесь, но в перекурах и в обеденные перерывы молиться чужому богу. Бог – это субстанция, коя появляется с началом молитв, а когда молитвенные просьбы окончены – бог исчезает. Животным и позавидовать стоит, не молятся,
– Покаяние, как и профилактический ремонт личного атотранспорта, следует делать во время, не ждать отказов как сверху – таки внизук, на дорогах. Но это здесь, а там ничего вашего нет, здешнее туда не просачивается.
– Столько жизненных сил истрачено напрасно на звание "большой человек", а что в итоге? Поминальный обед с фальшивыми речами?итоге "напряги" сходятся к нулю!? Забавно! Живём здесь, а спрашивать с нас за здешние непотребства будут там? И всех ли спросят? И за всё ли? Ситуация под "двойную ответственность" не подпадает? И кто будет спрашивать? Такие, как мы? Лучше нас? Кто эти "лучшие", как их сегодня звать? Покажи их: хочу "бросить в них камень"! Бесик, дай справку, утешь: у пришедших туда раньше хватает наглости учинять допрос и судить прибывших после них? Ага, старожилами, чтобы задирать носы:
– Что скажете в своё оправдание"? – там такая практика существует, буду трепетать перед «вождём всего совецкого народа», там «пятьдесят восьмая» работает? «Тов. Сталин» не сошлёт в тамошний ГУЛАГ по статье «нанесение оскорбления руководителю партии», позволено кому-то прятать злых языком на долгий срок без права появляться перед родными и друзьями хотя бы бледным привидением?
– Никто судить не будет, судьи тутошние, "ваши" и "свои", понятные и предсказуемые. В чём прокуроров и судий хоронят?
– Не видел, но, думаю, в прокурорских мундирах, а судей только в мантиях, а врачей в белых халатах?
– Нет, врачам за жизнь халаты приедаются, постылыми делаются. Видел, как ныне мздоимцев ловят?
– По сговору с органами правопорядка, когда лжедающий предупреждает карающих, а те метят денежки специальной краской, кою при дневном свете не видно. Мздоимец приемлет дар, и тут его, родимого, тёпленьким берут за седалищные мозоли и приступают к проверке милых и сладких денежных знаков ультрафиолетовым фонарём. Засветились пальчики десницы мздоимца зеленым красителем – защитная фраза "не моё, подкинули..." оправданием не принимается, высокий дядя.
Реже, чем следует, СМИ показывают технику отлова не по чину
чину берущих, но от сафари на больших персон проку мало.
Не имел удовольствия присутствовать на похоронах прокурора и ничего о "траурном мероприятии" сказать не могу...
– А фантазия наша на что? Хоронят прокурора в новом мундире, как и положено, а новый мундир в операциях по взятию мзды не участвовал, "не при делах", потому туда тело отправляется чистым.
Простых граждан на прокурорских похоронах не бывает, в "последний путь" провожают "свои", и только им дадено видеть пятна на новом мундире коллеги. Впечатлениями о увиденном не делятся, помалкивают, но мыслям появляться не запрещают: "видишь пятно машинного масла приличного размера на мундире, где билось сердце "борца за торжество законов"? Любовница присадила... ага, жену предпринимателя средней руки увёл "прекращением дела из-за отсутствия состава преступления" Прекратил дело – приобрёл бабу.
Пятно след от иноземной машинёнки представительского класса, не продукт отечественного автопрома, считай, сама в гараж вкатилась... Помог человеку спокойно продолжать житие – и человек не свинья, не только о себе думает, не забыл помощь прокурорскую... Дачка в пару сотен жилых квадратов в заповедной зоне пятно особое, без ультрафиолета не разглядеть...Много речей велось "строить – не строить", но решили у себя:
– Строить, а в случае чего отстоим, пока что мундиры в силе...
– В природе существуют прокурорские мундиры и судейские мантии без пятен?
– Нет.
– Не поклёп на весь судейско-прокурорский корпус?
– Нет. Чист перед законом – спи сном праведника, можно и младенческим, на выбор, грешишь против морали будь готов, как пионЭр страны советов потерять звёзды с погон.
– Разве "своих не выдаём" прекратило работать? Прекрасен видимый мир, ибо дозволяет проживать в мундирах с пятнами, а туда с пятнами не пускают:
– Пройдите химчистку... – есть и другое соображение. Что говорит любая вера?
– Что? Много всяких верований, и каждая своё вещает. Это без учёта сект, а если и тех приплюсовать – впору на стену лезть.
– "Уверуй – и да будешь избавлен от грехов плоти и духа".
– Что, и дух грешит?
– Не знал? Лицемерная вера христианская "житие свое" с грехов начала, и все последующие "измы" из христианства вышли, потому и одинаковы.
– Кто и на каком полиграфе проверит крепость веры моей, когда прибуду туда?
– Никто и ничего не станет проверять. В вашей жизни проверки кончаются выводами и заседанием судебной коллегии, а там судей нет.
– Тогда как быть с заявлением "судья небесный"?
– Как обращаться с выдумкой? Забыть. Плод фантазий, но нужный плод: "меня судишь здесь, но и тебя, сука наглая, найдут и осудят там!" Уголовный мир утешение придумал:
– "Бог не фраер, всё видит!" – земные судьи, неустойчивые, трусливые и жадные до взяток, судили по указаниям "сверху". Нет "судей небесных" по другой причине: чтобы не иметь позорное звание "судья" и чтобы не говорили:
– Небесный", а взятки берёт не лише земного! И жили в этом мире не без грехов. Грех руководящие товарищи любят крепче рядовых смертных, за равный грех отдача разная. Если простому смертному за грехи воздастся по полной – высокие не получит по заслугам ни здесь, ни там:
– "Да минует нас чаша сия"!
Но это здесь, а там твоя душа не будет трепетать перед "величием вождя всего совецкого народа" по причине: ты и часу не пребывал "в славной семье совецких народов", открутился от звания "совецкий", а если пользоваться языком простого народа – "проскочил между ёбаными" без уточнений:
– Во имя чего и ради чего самоеды себя ебали? О половом удовлетворении речь не идёт, "ебать" по вашей трактовке означает скорое и взаимное лишение жизни с предварительной стадией морального унижения.
– "Проскочил между ёбаными" не имеет научного толкования, а мистическое объяснение короткое: "повезло...".
– Принимать за похвалу?
– Как угодно... Определение "проскочил меж ёбаными" не моё, претензии отметаются. Вспомни "житие свое" и ответь: в списках настоящих "совецких" людей числился?
– Каюсь, грешен, не был "настоящим совецким человеком".
– И посему "спи спокойно, дорогой товарищ"!
– Обрадовал, утешил, надёжнее исповеди очистил душу вестью: "за неправедное житие здесь – там никто не предъявит счёт и не осудит! И сапёров, не выполнивших приказ о подрыве моста-красавца, здесь никто и никогда не оправдает, а там факт невыполнения приказа не вспомнят, смешон и нелеп он . Прелесть того мира очевидна: туда уходим, но не оттуда. Большего утешения, чем разница в земных и небесных мерках, не найти, а если так – прошу Высшие Силы дать мир и упокоение душам вражеских прислужников, а заодно и душам подрывников, кои не рванули старый, до переворотный мост на заклёпках.
– Сапёров, не исполнивших приказ о взрыве моста, в предатели вписали?
– Нет, списки потеряли...
Непонятное происходит: души сапёров, запаливших элеватор с зерном, поминать добрым словом не хочу, а не выполнивших приказ о взрыве моста святыми поминаю. Как изменчивы наши представления о мире!
– Когда в последний раз ходил любоваться сооружением?
– Года два не был...
– Отстаёшь, ленишься, ныне, вроде бы и мирное время, а на двух концах любимого сооружения поставлены будки, в коих от непогоды, как и прежде, прячется охрана. Времена новые, а будочники прежние.
– "Старый красавец-мост, пропустивший вагон-теплушку со всем семейством из смерти в жизнь..." не слишком высоко воспарил, не преувеличиваю?
– Нет, нормально.
– Господин главный редактор Бес! Дюжину лет состою при тебе в секретарях, но право оценить красоту слога взять не рискую. Может, всё же убрать предложение о переходе оттуда – сюда, и отсюда – туда?
– Может, хватит бегать туда-сюда? Оставь, без нас найдутся "уборщики".
– "... и упрямо, не боясь отлучения от воскресшей "русской,
святой и православной церкви" прошу Великих Духов:
– Великие, милые и добрые, мудрые и справедливые Духи, о малом прошу: по прибытии на конечную остановку устройте встречу с душами сапёров, кои, то ли по техническим причинам, то ли по иным соображениям не взорвали мост-красавец старинной постройки! Шесть десятков лет тяжким грузом ношу желание поклониться душам сапёрским за невыполненное задание по взрыву моста!
– Редкая, мерзкая просьба к духам, сводящая на "нет" крохи прошлого и нынешнего патриотизма! Но просьба озвучена, выпущена в эфир, занесена в реестр вечной и неуничтожимой информации. Совсем, как врали сверху в "совецкие" времена:
– "По заявлениям трудящихся приняты меры..." – вот оно, явное и открытое проявление зла: своими земными мерами пытаетесь совратить духов, и не в мелочь, вроде меня целите, а в Великих!
– Не очень-то расходись! Просьба моя, не надо кого-то ещё привязывать и портить общий положительный дух в стране! Один нехорошими мыслями опасности отечеству не причинит, но не желаю попасть в формулу "одной паршивой овцы в стаде". Не всем дозволено определять паршивость овец, но только "чистым". Во всём и всегда без экспертов не жили. Демократия тем и хороша: кланяешься костям – кланяйся, но не гни меня, древняя языческая вера не позволяет:
– Что человеческие кости, что скотские выше химического элемента кальция, отформованного Природой под костяк, не поднимаются. Скотам размеры и формы одни – человекам другие, но назначение одно: носить плоть.
– А почёт костям разный...
– И другие соображения удерживают от поклонов: могу и ошибиться в бомбометании молитвами и накрыть ни те кости. Если ошиблись "совецкие" военные авиаторы, спалившие бывший женский монастырь с прилегающими домами мирских вместо железнодорожного узла – почему мне не дозволяется ошибка? Накладка, а потому не вижу резона кланяться и тем костям, кои когда-то носили тех, кто сгубил сапёров за "невыполнение приказа о подрыве стратегического объекта". Есть и опасение поклониться костям поджигателей элеватора с зерном: как отличить кости одних от других, чем отличаются кости "предателя родины" от костей "защитника отечества"? Формой, размером, цветом-запахом? Этикетками? И как быть с костями в основе? Если кто-то говорит:
– Зри, перед взором твоим десница великого пророка! – как проверить заявление, если ни на одном телеканале нет программы с названием "Вести с иного мира"? Будь связь с каналом – запрос сделал:
– Уважаемая редакция, имя рек, будьте любезны ответить на вопрос: там знают «что есть истина», а что некачественная пиздёшь? Или кто-то другой, многократно мудрее, проверяет качество, прочность и надёжность людских соображалок?
Почитатели великих десниц врут с умыслом, или заблуждаются в неведении, и если второе – отчего не в одиночку блудят, но тянут за собой других, а когда те упираются – воспаляются праведным гневом и убивают упирающихся?
– Что непонятно? Разве не ваше изобретение "какой нужно быть сволочью, что бы пить и веровать в одиночку"!
Радость наполняет душу: коли времена демократии явились в страну – кто посмеет наложить запрет на помин добрым словом совецких сапёров, не выполнивших приказ на взрыв красавца моста? Если из всех прелестей нынешнего времени оставить свободу поклоняться тем, кому хочу – уже достаточно, чтобы время назвать "прекрасным"!
А пока провалитесь в ад авиации двух стран: обе, без отличий, оказались злыми, подлыми и жестокими тварями! Простил двухлетнюю охоту с воздуха на мою жизнь, отошла в небытие убогая, но родная сожжённая келья, простил отечественную бомбу, коя прилично трепанула с оправданием "ведь не убила совсем!? И не покалечила! Чего ноешь"!? – всё отнято, всё прошло и забыто, но не могу простить тебе, подлой и жесткой твари попытку лишить путешествия в неведомые края, лишить радости от езды в мотающейся теплушке! – пахнущее сгоревшим углём и блестевшее чёрными, круглыми боками чудо на колёсах увозило в неизвестность. Куда, на какой срок – ни один из убегавших не взялся делать предсказания по теме.
Как мог любить дарящую смерть всем, без разбора, авиацию, почему жестокие и подлые желания летающей железки убить приводили в восторг?
– Поясняю: любил авиацию, коя не убивает, и не знал, что не убивающей авиации не существует. Всякая авиация убивает, даже и гражданская. Полное сходство с любовью к доброй женщине.
– Принято. Дозволь продолжить?
– Шпарь.
"...и трепет перед непонятным явлением: "почему летит, ведь не птица? – в какой момент и в какие дали улетела радость прежних встреч, почему сейчас раздражаешь недавно воспетая рисунками авиация? Или мальчик подрос с одновременным получением знаний? Ты намного старше меня, но и ты не знала, наглая, тупая и самоуверенная дура, что кувшин молока скисает всего-то от одной капли закваски! Как могла не знать, подлая тварь, что большая любовь в груди угасает навсегда от одного пустячного раздражения? Грош цена величию твоему"! – без мук и непонятных угрызений совести предал авиацию воюющих сторон.
– Прагматик, а потому и влюбился в "бочку с дымом и на колёсах". Она катила "пролётную трубу" с начинкой из тебя и твоего семейства плюс другие вражеские пособники, убегавшие от справедливого гнева всего совецкого народа". Перемещайся в "аппарате тяжелее воздуха" – любил бы его
тройной любовью, но поскольку "винтокрылая" появлялась в небесных просторах с целью избавить тебя от тяжелейшего занятия жить и обошлась с тобой жестоко по многим позициям – о какой любви разговор вести? Не позволяй тёте Совести грызть себя, отстранись. Что хорошего от общения с авиацией испытал, чем приятным и добрым крылатая смерть одарила? Не полностью обгоревшими подарками солдатам Вермахта? Столь малая награда за два полуголодных года в сопровождении страха быть убитым? "Верховные" явно недосмотрели, прозевали, тебя следовало убить в начале войны, не униженного страхом налётов чужой и своей авиации... Непонятно, как вообще остался жить после двукратного укладывания под образа?
