Текст книги "Прогулки с Бесом (СИ)"

Автор книги: Лев Сокольников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 103 (всего у книги 111 страниц)

Всякие там "коробейники", рождённые в до переворотные времена, то есть до "революции", человеческое старьё, не представлявшие интерес для империи как работники – выпускались из окружения, а всё стоящее увозилось для производства регистрации (учёта).

О, Регистрация! Её Величество Регистрация, и её супруг Учёт! Сила и опора всякого государства! Пусть всё провалится к чёртовой матери, но если неукоснительно соблюдаются две основные опоры – государство не рухнет!

Облавы устраивались и для тех, кто ранее был учтён, но не являлся в "органы" по повесткам. С "уклонистами" поступали жестоко, вплоть до "постановке к стене". "Шлёпнуть", но могли обойтись и без классики: убить без стены. Сколько "уклонистов" от работы на Рейх враги ликвидировали – об этом на сегодня надёжно забыто.

Уклонисты от работы на чуждую империю от нынешних призывников на службу по "выполнению священного долга защиты..." существенно отличались: прежние не хотели работать на врагов, нынешние... – чего не хотят делать нынешние "отказники" – непонятно.

– Уклоняться всеми способами от предписаний властей – одно из любимых ваших занятий. Разница с прошлым и нынешним в одном: нынешние уклоны ни адреналину, ни чести уклонистам не приносят. Нет в нынешних уклонах былого смертельного риска, нет "элемента страха". Интриги нет, одна хитрость, нет "игры ума"! Избежать отправки в Германию – да, это стоящее дело, похвальное, местами и героическое! Осуществить уклонение от работ в Рейхе – трудный, почти героический поступок: не всякий шёл на риск обмануть её величество Регистрацию! За уклон от работы в Рейхе могли "взять" и родичей! Думай! Решай!

И всё же прятались. Уклонялись. Избегали. Получалось. Иногда. Родители угоняемых чад страдали и переживали: "как не страдать!? Поди, война на дворе, а проклятая немчура угоняет детей в неизвестность! Что там в этой Германии? Как там? – волнение родителей было естественным и понятным.

– Знать бы мысли угоняемых: боялись будущей неволи? И если "да", то, что пугало в жизни на чужбине? Как сильно и долго тревожил страх перед неизвестностью? Сколько их сгорали от любопытства: "а какая эта Германия?" Или таких отступников не было, а все угоняемые "советские юноши и девушки" поголовно были "заряжены ненавистью на проклятых оккупантов"? Как полно были "наполнены тоской от разлуки с родиной"? Ах, какой болван! Почему подробно не расспросил соседку по родному Кривоколенному переулку!? Она угонялась в Германию, всё прошла и пройденное хорошо помнила:

– Милостивая сударыня, дадим волю фантазии: представьте, что сегодня, как в далёком прошлом, вам предстоит угон в рабство. В Германию. Стали напрягаться чтобы избежать отправки? Вы готовы пройти прежний "путь рабства и унижения" в чужой стране и с "чуждой вам культурой"?

Не задумалась ни на секунду потому, что знала меня и ответила:

– Готова! С удовольствием! Только кто меня туда теперь возьмёт? – нет моей вины в ответе соседки, не я провоцировал пожилую женщину, это бесовские искушения! Он придумал вопрос и таким манером "оклеветал простую советскую женщину", но что не патриотку – наверное.

Три года жизни в иной стране военного времени хватило, чтобы превратиться в "рабыню чуждой советским людям культуры"!

Через какое-то время подумал, а затем высказал бесу:

– Слышь, приятель, всё, на что искусил бедную женщину – "событие районного масштаба", мелочь... Нет веса...

Но как-то однажды, на любимом телевизионном канале, проскочила клеветническая передача, крепко и надолго разволновавшая не только меня, но и беса. Как с бесом – не знаю, но у меня "направила мысли в нехорошее русло" и "укрепила в заблуждениях" – что ещё ужасное сделала единственная передача – об этом, с помощью беса, излагаю:

тема была прежняя, волнующая: "выплата денежных компенсаций бывшим работникам на Рейх". Репортёр работал в квартире жительницы Санкт-Питербурга. По моим, и только по моим соображениям, работал как-то странно, но умно: вначале крупным планом показал интерьер жилища, а затем поместил в центр репортажа хозяйку жилья.

Действительно, что может быть интересного в квартире без обитателей? Что женщина была Frau – понял враз: одета была иначе, не так, как основная массам женщин отечества, проглядывался в её одежде тот же "чуждый нам" шарм.

Интерьер смахивал на берлинский и вносил лёгкое удивление: "в Питере – и берлинское убранство!? Как и откуда взяться немецкому интерьеру в Питере"!? – ни в одной из берлинских квартир бывать не приходилось, сравнивать было не с чем, но почему-то показанное жилище не вмещалось в стандарты отечественных квартир. В последующие секунды появился вопрос: "откуда у вас, сударыня, явно не российский шарм в жилище? Откуда подражание"? – признаю: жители Петербурга убранством жилья отличаются от других граждан отечества, но показанный в репортаже превосходил всех! Не было в кадре мебели из орешника, не было подлинников картин мастеров кисти, бархатных портьер на высоких окнах – и всё же это было западное жильё. Сударыня, кто, где и когда научил вас чувствовать и понимать красоту жилья?

Дело пошло веселее, когда дама начала обязательный "плач на тему о войне":

– Немцы, нас детей, загнали в сарай и под дулами автоматов имени "Шмайсцера" окрестили! – большего ужаса, чем этот, пожалуй, не было во всей прошлой войне! – в голосе "страдалицы" звучала неуверенность:

"следует тащить в камеру оператора древний неосознанный "ужас" от насильственного обряда крещения, принятого от врагов? Что верещать?

В самом деле: маленькую советскую девочку, возможно, что и пионерку – подлые и проклятые враги окрестили!

В передаче, как приято издавна, ни единым словом не упомянули сволочь из "своих" и "наших", коя оставила малых детей, "генетический фонд страны" в захват врагам. Простил женщину: не знала список баранов предвоенного времени, вершивших судьбу жителей города "им. Ильича". Тех, из отряда, который в "бурное революционное время" горланили "Яблочко"-песню и "не заметил потери бойца"... Потом и Большую Войну отряд не заметил: громко орали плюс привычка никого и ничего не замечать.

В том интервью не было сказано, в какой отдел христианства "храбрую советскую пионерку" затянули? В католичество? Лютеранство? Православие? На месте репортёра, под угрозой никогда не увидеть свои репортажи в эфире, с риском навсегда быть "отлучённым от сети", задал бы даме вопрос:

– Как Вам кажется в свете нынешнего дня: враги, крестя вас, плохо поступили? Или им было дано видеть ваше будущее? Знали, что обряд крещения догонит на пороге смерти? – не репортёр я, и не работаю на любимом канале, а посему – свободен задаваться любыми вопросами.

Интерьер квартиры удивлял: кто привил любовь к порядку? Не хуже, чем у любой немки из Баварии... или Восточной Пруссии. Как будет ужасно, если всему хорошему она научилась у врагов!? Может быть такое?

Продолжение "плача" было не менее интересным:

– Немцы за малейшую провинность жестоко наказывали... – но ни одной провинности, за которую "проклятые садисты" подвергали "советскую девочку жестокому наказанию" – не было оглашено.

И опять, рискуя никогда не получить работу на ОРТ, скажу: если девочка, справляя малую нужду "промахивалась" мимо унитаза – плохо, но если не устыдившись "промаха" не рвалась убрать за собой – то и я, далёкий в культуре от немца, врезал по заднице! Готов отдать на отсечение мизинец левой руки за утверждение: "хозяйка-немка вначале объяснила девочке, как пользоваться туалетом, но каков был результат обучения, и как быстро девочка усвоила естественное человеческое поведение в туалете" – и о том ни слова!

Что делать, если девочке хорошее не прививалось словами? Ну, что ж, милая, наука и ученики – разные позиции! Знания в каждого из нас входят разными "дорогами" и ничего не бывает "просто так".

– Немец сначала терпеливо объясняет образ поведения (modus vivendi), а если результат обучения отсутствует – тогда бьёт в морду. У вас наоборот: начинаете процесс обучения с порчи "личности ручным способом", и только после этого следует разъяснение "за что". "Просто так" родилось у вас, ваше, родное. "Просто так" никто и ничего в целом мире не делает, а а вы всегда пожалуйста Кто-то и где-то стесняется улиц с разбитыми фонарями – вы многостерильные фильмецы варганите. Пожалуй, всё же следует ещё раз позвать варягов на единственную работу: чистить о многой грязи.

– Опять циркуль и обмер черепов?

– Применят враги древний способ сортировки, померяют черепа циркулем и уберут отмирающие ветви... Сами не очиститесь, не сможете, это как в деревне мужик зовёт соседа корову резать:

– У самого рука не поднимается...

Вот она, простота! Если появлюсь в Европе – жить по тамошним законам и правилам не смогу: тяжка их жизнь. К тому европейское житие не переделает меня, каким явился на свет – таким и уйду, и в Европе продолжу хамское житие в ожидании ответа на любимый вопрос: "ты меня уважаешь"? "

Чтобы в будущем нормальный человек из меня получился, то для этого в Европу ребёнком выбрасывать следует. Одного. Такое сейчас делают те, кому позволяют "честно заработанные средства".

– Сообщение областного телевещания: "снято около двух километров алюминиевого провода электролинии между сёлами Пьянково и Мордотрясово на сумму... Жители остались без энергии, не работает водонапорная башня, создались трудности на ферме" – обитатели Пьянково и Мордотрясово знают, кто и как снял алюминий, но рта не откроют:

– Мы – не предатели! – работает древняя стойкость: "сам погибай, но товарища – не выдавай! "Сим победиши!"

– А немец? Что немец? Чудак он! Шёл когда-то меня исправлять и учить! Юморист! Слаб соображением, ему никогда в голову не придёт, как под напряжением в десять тысяч вольт снять провода электропередачи! Тупые они, а если бы нашёлся "умник и талант" по снятию цветного металла, как у нас – дня не продержался, его быстро "вылечили" на счёт "ain – zwei"!

Не может бес жить без "рекомендаций":

– Может, девочкам и мальчикам в определённое время возрастания следует давать по морде? жестоко наказывать"? И объяснять, за что получают по морде? Бить потому, что у тебя дурное настроение – толку мало, дитя вырастет и будет бить других детей по причине "дурного расположения духа" и памяти: "меня били, а я "рыжий"? Нет, не "рыжий", но полученное когда-то "мордобитие в процессе обучения" передаётся. Глядишь, и квартиры станут похожими на немецкие? И материала на сериалы о "разбитых фонарях" не будет?

– Воспитание, конечно, нужное дело, но и мои внутренние дефекты с весов снимать не следует. Всё едино буду мочиться мимо унитаза, когда никто не видит: так приятно!

– Особо-то не выпячивайся, не лезь в "первый ряд"! У тебя появились "конкуренты".

– Где объявились?

– В Париже! – почему интервью было таким коротким?

Наша губерния – одна из первых по числу граждан, когда-то работавших на укреплении могущества "третьего Рейха".

Ныне работники старые, но помнят "западную вражескую культуру" и могут разобраться, что хорошо, а что "ес ист нихт гут"! Мерки, разумеется европейские, отличные от со...

– Бес, кто я ныне? "Совецкий" человек, или "русский"?

– Сходи на рынок, пройдись по рядам и ближе к выходу увидишь "римского менялу"...

– Что за "меняла"?

– Нумизмат: скупает у равнодушных граждан провинции раритеты и перепродаёт в столице. Естественное занятие.

– Доходное?

– В сравнении с твоей пенсией – да.

– И, что?

– Есть одна монета юбилейная, интересная: пять рублей.

– В чём интерес?

– Всадник на упитанной кобыле, а кобыла – на большом камне.

– Знаю: памятник основателю Петербурга, государю Петру Лексеичу.

– Верно, а внизу надпись: "ленинград". Литеры по высоте одинаковы и как понимать художников монеты, у кого спросить? Как совецкие идеологи проглядели неуважение к имени вождя"? Интересно, задать бы сотне граждан различного возраста вопрос:

– Вас что-нибудь смущает в монете? – какие ответы будут?

– Какие угодно, но не тот, какой ждёшь: "как же вы, тупоголовые, город Петра сифилитику подарили, за какие заслуги?

Ах, эта западная школа воспитания! Сегодня ни один из её выпускников не осмелится сделать замечание "своему" и "родному" недоноску, когда тот пускает слюни в бутылку с пивом, находясь в общественном транспорте:

– Неприлично!

– Нет у вас таких смельчаков, и впредь не будет. Это говорит о том, что вы все, как и прежде, нуждаетесь в жёстком обучении со стороны. Сегодня вы пиво варите по немецкой технологии, но это крохи, "капля в море"! Вас и учить нужно по немецкой технологии – вставил бес "булавку".

– Почему у немцев были такие обильные уловы молодёжи?

– Где молоди прятаться? Кто из вас, и как, стал бы скрывать уклоняющихся от угона молодых людей? Это ведь город, кругом глаза, уши и длинные глупые языки сограждан, кои "зело поревноваша" на тему:

– "Моего малого в Германию угнали, а твой на чердаке прячется"! – могли и донести... Не привыкать, доносили при "родной совецкой власти", а врагам-то выдать – одно удовольствие!

Послушание всяким властям в вас заложено от рождения. Сколько повторять? Благодарите советскую власть: она, дура, лозунг бросила: "саботируйте приказы немецкой администрации по отправке на принудительные работы в Германию!", а технику саботирования не объяснила... Чего взять с дуры?

Глава

Lili Marleеn и «денитки»

Мельчайшие подробности о войнах и великих побоищах «всех времён и народов», даже и такие, каких не было – знают преподаватели военной академии. Или высшие чины Генерального Штаба. Это они, только они, но никто другой, главные знатоки и устроители прошлых битв, доподлинно знают, где, когда и какую ошибку допустил полководец древности в «битве при...». Знают, во что обходятся ошибки высоких военных распиздяев для «ведомых на битву», но помалкивают...

– Не ошибись полководцы прошлого – в настоящем войн не затевали бы.

– Как так?

– Так. Не ошибись один – другой бы не победил. Победа в войне – перевод ошибок противника в свою пользу. Итог:

– Победа! – без победы война не нужна, войны затеваются ради победы.

Во втором ряду, за преподавателями военных академий, идут "маршалы родов войск", генералы армий – и так ниже, ниже, до определённой черты, после которой остаётся безразличная к военной истории темнота и серость, вроде меня...

– ... лишённая права открывать рот о войне...

Бес о своих познаниях в военном деле не распространяется, о причинах бесовской сдержанности в рассуждениях на военную тему могу только догадываться, а мои знания о войне – нулевые.

"Святая обязанность" ничего не знающих о войне – только воевать, но за что воевать – пояснят "сверху", а самому выяснять "за что воюю" – лишнее, вредное, опасное для здоровья, а то и жизни занятие.

– "Не смыслящие в войнах, но воюющие граждане", их "дилетантами", то есть "любителями". Вежливая форма, маскированная, а прямая и грубая – "пушечное мясо"... когда от слов о войне переходят к делу...

Но есть и утешение: "я – первый, кто с минимальны знаниями о войне пытается что-то о ней сказать! Как генерал "от инфантерии" напишет в мемуарах о том, что при "подавлении группировки врага под городом "N" доблестные, даже кое кто и "геройские" баталеры гаубичного полка под моим командованием, заодно прилично обработали позиции своих"? – не станет "высокий воинский начальник" письменами излагать прошлую дурь

свою, застесняется: как это лупить со всей мочи по своим позициям!? Шестьдесят лет назад отличиться стрельбой по своим – вроде бы ничего, грех не тяжкий, бывают ошибки, такой "ляп" и на разведку свалить можно: "неточные данные дала!", но ошибиться пером на бумаге сегодня – этому и названья нет! Недосмотр, большой и непростительный, чего-то единого следует придерживаться. Расчихвостить свои позиции в военную старину свои позиции проще, чем сегодня об этом рассказать. Ну, как же: "герой! герой!", а когда копнули – совсем не таким оказался: какой ты "герой", если по своим позициям из всех орудий лупил прицельнее, чем по вражеским!? Полное сходство с голом в свои ворота на чемпионате мира по футболу! О всяких там ошибках, что случались в прошлом, и от которых не избавлены в будущем – молчать!

Ещё ни один, из писавших о войне не поведал простакам, где находится Доблесть во время наступления. Военная логика, есть и такая, гласит:

– Наступают те – Доблесть при их штабе, военная обстановка меняется до "наоборот" и в наступление переходят эти – Доблесть переходит к ним и не покидает до конечного результата. Когда те и эти стоят в обороне – Доблесть не оказывает внимания ни тем и не этим, как гулящая девка, но отдыхает от них и набирается сил".

Нахожусь ниже всех знаний о войне. Те, что известны и кои видел сам – так, мелочь, крохи, кои "не представляют ценности", а местами и "умаляют честь и достоинство советских людей". Но берусь заявить, что середина монастырского лета сорок третьего имела основания называться "нервной".

Нервозность была постоянной и ровной, неисчезающей – война всё же!, но в ровном течении бывали эдакие всплески, выбросы, как протуберанцы на Солнце. Автором одного из таких "пиков тревоги" стала одна из обитательниц монастыря, коя неизвестным манером проникла в "военную тайну врагов" и вынесла оттуда информацию жуткого содержания... Как монастырская "Мата Хари" завладела секретами врагов – это держала в тайне, но попыток выведать методы добычи "разведданных" у "разведчицы никто не пытался. Если бы кто и вздумал такое сделать – получил бы ответ:

– а шёл бы ты на ....

Немного о самой вестнице о приближающихся ужасных событиях:

она имела, как и все "советские" люди, фамилию, имя и отчество, но обитатели монастыря, большие любители кратко выражать мысли, величали её коротко и понятно: "Губастая". Единственная женщина в монастыре с таким званием...

–... сегодня бы её в "монополистку" переделали... Или называли бы именем известной заокеанской кинозвезды: губы одинаковые.

Любимое наше занятие – изобретать и дарить прозвища соседу, другу, или врагу. Как ни странно, но враги почему-то всегда поминаются подлинныи именами. Прозвища рождаем легко и свободно, походя и шутя:

– "Без зла..."

– Не упрекнёшь в нескромности: прозвища применяем "за спиной", не в глаза. При общении "глаза в глаза" величаем по имени и отчеству, но "за глаза" отыгрываемся всласть с объяснением:

– За глаза царя ругают! – не хочешь быть убитым – не лезь в цари!

Губы женщины были естественные, полные и большие, но не такие, какие ныне может заказать любая особь женского пола с деньгами. Естественные губы формата Губастой ныне носят две, или три звезды заокеанского кинематографа.

Если бы тогда в пределах монастыря нашёлся пророк и заявил:

– Через пять десятков лет после войны, те из вас, у кого есть деньги, но недостаток серого вещества в посудинах на плечах станут шприцом заливать в губы химическую гадость с диким желанием походить губами на Губастую! – что случилось бы с пророком трудно представить.

– Замечание верное, своевременное, но бесполезное. Это сегодня и в Холливуде ценятся такие губы, но не в бывшем женском монастыре времён оккупации. Думаю, не следует делать такие длинные разбросы во времени и местах. О губах собственное мнение имею: безобразно толстые губы никакой красоты в себе не содержат, толстые губы, как правило, всегда мокрые... Что красивое могут выражать неестественно толстые губах, если глядя на них мысль неприличная появляется: "не иначе, как крепкий кулак в боксёрской перчатке пару раз свингом расплющил даме губы"! – и вторая не лучше первой:

– "Такие губы представители семитических племён носят..."

Мы – первые среди народов мира по присваиванию кличек: "простые" мы, и кличками обмениваемся "просто так", не утруждаясь.

Появился в свет с большим носом – быть тебе "Носом", иного названия не жди, а если обзаведёшься продолжателем рода – первым делом потомка твоего не по имени называть будут, а "носов малый". Истинную фамилию сыну не видеть, ему на роду написано прозываться моим большим носом. Пусть потом на генетическом уровне за сотню последующих лет носы одумаются и войдут в нормальные размеры – "Носовым" останешься до скончания рода по мужской линии.

Со временем "сын" выбрасывается, не произносят "сын" по любимой привычке нашей всё укорачивать, и оставляют только "Носов". Фамилия готова. Так велось с древнейших времён.

"Нос" не говорит о национальной принадлежности обладателя, но "наумовым", "лазаревым" и "абрамовым" есть о чём задуматься.

Жители села в названиях делают небольшое различие: если у женщин "сиська" нормально – молочная железа бурёнки-кормилицы уже "вымя", и разница в званиях говорит о большей ценности коровьего вымени перед людской сиськой.

Когда женщина обижает односельчанку – грудь обижаемой поминает выменем, а от "вымени" до "коровы" совсем близко, рядом. Какое звание обиднее – решать женщинам.

Место, из которого исходит питание человеческих детёнышей – у людей соском называется, а у матери-коровы – "дойкой". Для женщин, ввиду малого размера указанной части вымени – "дойка" не применяется:

– Ухватиться не за что...

Как появилась фамилия "Седойкина" научного толкования ни бес, ни я дать не можем, но догадок много. Приводим одну:

– "Седойкин" появился так: однажды некий глава семейства, увидев процесс кормления отпрыска обычным манером: грудью жены удивился:

– Лихо сиську доит! – со временем замечание главы семейства укоротилось до "Сиседойкин". Носить в фамилии "сиську" не хотелось, срамота проглядывала, поменяли "И" на "Е"– так появился "Седойкин" готов.

– Вот оно что: таким манером моего предка "Додонова", и меня заодно, соплеменники превратили в "Додона"?

И пошло: если кому-то казалось, что запасы ума у него на стакан больше, чем у другого – немедля позволял играться фамилией с добавлением лишней буквы: "долдон", и, "взлетев разумом" – парил над прочими человеческими ничтожествами в недосягаемой высоте!

"Долдон" созвучен с именем сказочного царя Додона, коего "прославил" великий российский поэт. Да, было такое, есть чем гордиться, но славой позорной: как известно из сказки, царь Додон был подловат, неумён, и "отдал концы" от единого удара в темя клювом Золотого петушка.

– Не от "жареного петуха" кончину принял, а это – кое-что! – ехидным тоном заметил бес.

Губы, коими Природа наградила Губастую, ценились во все времена французской истории, нынешнем Холливуде принесли владелице мировую известность и славу в сопровождении миллионов валюты; во всём мире такие губы носят звание "шикарные", "чувственные", и только в разорённом женском монастыре военного времени женщина оставалась "Губастой" и ничего сверх того. Высокая, худая, смугловатая с трудно определяемым возрастом.

В момент максимально высокого уровня "борьбы с врагами" "совецкая" власть, опасаясь всего и вся, посчитала, что супругам лучше коротать век по отдельности и упрятала главу семейства в тридцать каком-то памятном году за какой-то пустяк, который "потянул" супругу отсидку по тогдашней "модной" статье сроком на десять лет в диких местах обширного отечества нашего. Обитатели бывшей "святой" обители, на то время приученные "держать язык за зубами", а если применить иную редакцию великого российского предупреждения: "не позволять языку вываливаться дальше забора из зубов" – говорили одно слово:

– "Посадили" – но за что, как и куда посадили – не упоминали...

На момент вынужденной разлуки супруг оставил на попечение Губастой двух дочерей. Грустная, но не единственная история из времён "прекрасного совецкого прошлого".

Характер у Губастой" был тяжёлый, мрачный. Мои нынешние объяснения мрачности Губастой: женщина, мать двух малых детей, могла позволить себе удовольствие помрачнеть: стараниями "народной власти" супруга, кормильца, упрятали на десять лет "без права переписки". Смертник, значит.

В любое время года "Губастая" ходила в галошах "Красный треугольник" на босую ногу. Иной обуви на ногах женщины никто и когда из обитателей монастыря не видел.

Говорила Губастая редко и низким голосом. Высшим удовольствием монастырские бабы почитали каким-либо манером зацепить Губастую и получить от неё ответ. Ценность ответов Губастой: они всегда были разные.

Повторяю: мы – "простой народ", и всё делаем "просто". Особенно – гадости и только "друг – другу"!

– Мальчик, зачем разбил лампочку? Зачем изгадил подъезд родного дома!?

– Просто так... – до идиотизма "простой" народ! Знают, что "простота – хуже воровства", но в нужных обстоятельствах забываем мудрость и продолжаем оставаться "простаками".

Бабы "доставали" "Губастую" любыми способами "просто так" и всегда – в удовольствие. Губастая огрызалась талантливо, на уровне лучших актрис мира. Разумеется, сравнить огрызания Губастой монастырские бабы не смогли по причине: иных талантов в монастыре не было. Губастая отбивалась на уровне актёров мирового класса, а равно актёрам больших и малых театров "страны советов".

Монастырским актрисам ролей не писали, Губастая о великих драматургах мира не знала, но содержанию словесных отпоров позавидовали бы актёры "больших" и "малых" столичных театров.

Играя сцену ни зрители, ни Губастая, не пользовались русским матом, но и под занавес самодельных пьес не было криков "браво!" и бурных оваций.

К концу жизни получил дар видеть породу соплеменников, не так уж и малую, чтобы обойти упоминанием. Особая порода, коя основное время жития своего пребывает в звании "говно человек", но с постоянной, не преходящей мечтой благоухать ромашкой.

Радостное "благоухание" начинаются с момента, когда получается, хотя бы на малость, унизить соплеменника и "возвыситься над ним" пусть и на толщину волоса. Миг "возвышения" делает меня счастливым и я взлетаю с единственной и радостной мыслью:

– "Хоть и щетинка да моя!"

Труднейшая задача слабому мозгу создать сценарий унижения, выбрать время на озвучивание и насладиться результатом. Это и есть "миг ромашки":

– Смотрите, нюхайте, я – "благоухаю"!

Есть другой сорт с названием "интересующийся дурак", иная порода двуногих, распределённая в равных долях среди особей мужского и женского пола. Такие могут вцепиться сотней невинных вопросов:

– "а кто вы, чем занимаетесь, где живёте, сколько жён бросили и сколько при себе держите в данное время?" – и страшно обижаются, если любой формой получают ответ: "а не пойти тебе, дорогому и внимательному..." – открытые и бесхитростные люди принимают "ромашек" за внимательных, отзывчивых людей и совершают ошибку с возможностью лишиться жизни.

"Ромашки" живут в ожидании момента испускания "аромата"

Природа обошла "ромашек" рождать своё, "цвЭты" питаются чужой информацией, это "бойцы отряда информационных вампиров".

Родственник жены, старый и мудрый человек без образования, называл их "интересантами". Кто-то иной, с образованием выше, чем у деда, назвал бы их "интересующимися", но дед не знал правил великого русского языка и слова изобретал сообразно своим представлениям.

Дед безошибочно определял, кто обычный "интересант", а кому интересно что-то знать и без ошибки применял родственных слова. Боялся "интересантов" и считал их доносчиками на всех, всем и обо всём. Универсальными, то есть. Не умышленных, сознательных доносчиков, но таких, кто делает подлость по глупости. Категория: "дурак-вредитель".

"Интересанты", как правило, высосанную информацию ни осмыслить, а тем паче применить по назначению, не могут, не дано. Единственное, что доступно – переделать перехваченное по своим соображениям и пустить добытое в оборот во вред себе, но чаще окружающим. Стараниями "интересантов" в памятные исторические времена было изведено не малое количество соплеменников.

Чтобы "антирес" не умер – "итересантам" нужна постоянная подпитка порциями "антиреса". Любого и о чём угодно. Добытое "интересанты" забывают по причине неумения пользоваться микроскопом Отряд "интересантов" куда опаснее несуществующих вампиров и таким на лбу следует делать чёрные татуировки:

– Ahtung, вампир-любитель, категория "дурак-интересант", опасен, максимум осторожности! – половина бед и несчастий рождаются в головах "интересантов" с длинными языками.

В один из вечеров последних дней летнего месяца, из кельи вышла Губастая, немного постояла на покосившемся крылечке, осмотрела горизонт, увидела сидевших баб и сошла с крыльца: словесные "битвы" не любила, но их не избегала.

Загребая монастырскую уличную пыль довоенными галошами завода "красный треугольник" – двинулась по своим делам.

Путь Губастой лежал мимо кельи, где на лавочке, освещённые вечерним солнцем, сидели три бабы из упомянутой категории "антиресантов" и чесали языки о скудных монастырских событиях. Четвёртая баба стояла по причине нехватки места на лавке. Маловата была лавка.

Губастая шла, смотрела прямо под ноги и никого не трогала. Знала, что миновать лавку в полном молчании не получится, кто-то из сидевших обязательно зацепит, не могло такого быть, чтобы не зацепили, и когда "зацеп" произойдёт – она им выдаст такое, отчего их веселье улетит к чёртовой матери! Есть, есть чем основательно испортить весёлое настроение "цеплялок"! Возможно, что и навсегда...

У сидевших баб иссякли темы бесед, закончилась "пища", требовался новая порция "хлеба нищих", а взять её было негде. Расходиться по кельям на приём сновидений – рано, и чтобы получить "кость" для новых бесед одна из сидевших, как и ожидалось, чем-то зацепила проходившую мимо Губастую.

Та остановилась и ответила. Что – не понял. Язык женщин для меня тогда был непонятен, не понимаю и до сего времени.

"Фонограмму" с текстом зацепа в сторону Губастой прозевал, но ответ, многократно ценнее "зацепа" услышал: задетая остановилась против баб и низким, мрачным голосом сказала:

– Смейтесь, смейтесь! Немцы денитки поставили, монастырь выбивать будут! – "ромашки" на лавочке, собравшиеся начать крупномасштабную атаку на Губастую, умолкли, как собаки перед грозой, а Губастая, не дожидаясь реакции на ужасное сообщение – продолжила путь...

Так и сказала: "денитки". От кого услышала, от кого узнала об "орудиях для поражения воздушных целей", а главное – запомнила название!?

– С памятью проще: "нитки" слышны... Нитки во все времена, а в военные – особенно – смысл жизни любой женщины – пояснил напарник.

Женщина, что с неё взять? Ей безразлично, за какие преступления перед Рейхом, враги постановили расправиться с советскими пролетариями в бывшем женском монастыре.

И всё же: откуда было знать Губастой о зенитной артиллерии? Абсолютно ничего не понимала в орудиях, но доподлинно знала о намерениях оккупантов в сторону обитателей монастыря? Где и как добыла сведения? Или время сделало далёкую от военного занятия женщину такой прозорливой?