Текст книги "Прогулки с Бесом (СИ)"

Автор книги: Лев Сокольников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 91 (всего у книги 111 страниц)

– С самого себя – пропел бес в правом ухе.

Secоnd Hand, что в изобилии имеются сегодня в городах российских, родились в "военное лихолетье". Считаю заблуждением, что "хенды завезены в Россию в новейшие времена": "хенды" родились в нашем городе, доморощенные они, и процветали без участия иноземцев... хотя, нет, пожалуй, без иноземцев "хендов" у нас бы ещё лет сто не было. Это иностранцы "хенды" украли у нас, поменяли имена и подарили нам! Как всегда!

Зима 41/42 без слов дала понять обитателям монастыря:

– Ребята, я шутить не намерена! Готовьтесь к следующей зиме, мимо вас она не проходила прежде и не пройдёт впредь, так что думайте о топливе для своих берлог летом! Собирайте всё, что может гореть в печах! – на что "ребята" отвечали чисто русской, излюбленной поговоркой:

– "Даст бог день – даст и пищу"! – бог ничем и никак не принимал участия в прокорме и обогреве обитателей монастыря, а насельникам хватало голой уверенности "бог нас не оставит..."

Монастырь после зимы сорок один дробь сорок два напрашивался на сравнение с оголённым человеком, попеременно натягивающим остатки одежды на голые части тела. Призыв был понят и принят: на улицах, в качестве сора, невозможно было найти ни единой щепочки, или веточки, обойдённых вниманием.

Ничего не могу сказать, как решали проблему отопления жители других оккупированных городов, но в нашем городе есть площадь "Лучинная". Название настолько древнее, что сегодня никто не может определить дату её "крещения". В "Лучинной" кроется суть: с древнейших времён на её поверхности велась торговля мелкими отходами любой древесины, нужной для "малого огня" в повседневном быту. "Большой огонь" – это топящаяся печь в зимнюю стужу, да и то не до пота, а малый огонь нужен для готовки каши в малом чугунке: топить печь в летнее время солидными поленьями – простаков не было.

Вот и пользовались люди щепой и всякой растительной мелочью, коя могла появиться в городе. Нужно ли говорить, что города прежде были чистыми?

Надо верить, что "весна жизни нашей" мимо не пройдёт. Чем она хороша? Событиями, но не их пониманием, понимание событий может придти и позже... или совсем никогда.

Сделал удивительное открытие: детей необходимо зимними неделями и месяцами, без малейшей надежды на "выход в свет", держать в четырёх стенах ненавистного дома. Не позволять общаться с внешним миром.

Но когда естественным образом исчезнут причины удержания в заключении (приход тёплых дней), то какими прекрасными, милыми, родными, любимыми видятся исхоженные, исследованные вдоль и поперёк невзрачные улочки монастыря!

Чему равна длина "дороги любви к малой родине", если эта дорога начинается с первыми затяжными осенними дождями и кончается приходом тёплых апрельских дней?

Только изоляция в четырёх стенах способна выработать любовь ко всему, что есть неприглядное вне стен! Проверено на себе. Изоляции в детстве не ведёт к изоляции во взрослом состоянии. Об этом сказано ранее и другими.

– Договоришься, что для "обострения чувств" и от людей изолировать нужно?

– Не думал, но в этом что-то есть.

Глава 104.

Прогулка с оглядкой.

Если зимой оккупанты устраивали облавы на базаре с целью выявления «борцов с нашествием», то с приходом тёплых дней «мероприятия» по отлову проводились с целями: «пополнить иностранной рабочей силой народное хозяйство Рейха». Во все времена и любая империя нуждалась в дармовых рабочих руках со стороны. Третий Рейх не был исключением.

– Бесяра, попутно родилась мысль: "враги шли в "страну советов" с целью захватить территорию, уничтожить, как нам говорили "верха", аборигенов и "воцариться на тысячу лет" на захваченной земле. А как быть с теми, кого они "угнали в рабство"? Их-то в перспективе тоже уничтожили бы, как "низшую расу"? И как скоро? Сразу после завоевания России, или спустя годы? Когда "раб с востока" культурой страны пребывания перестанет отличаться от "истинного арийца"? Задача!

– Задачи нет: бывшие "рабы с востока" стали бы полноправными гражданами Рейха. Для немца глупо уничтожать того, кто работает на Рейх. От паразитов избавлялись, да, было за ними такое, и впредь будут избавляться, переделке природа немца-труженика не поддаётся.

Паразит вызывает у немца аллергию, но труженика он делает равным себе.

– Было, было... Повторы прежнего с вариациями: если белые когда-то везли чёрных рабов на плантации – в этот раз другие белые не смотрели на цвет кожи у "рабов".

– Обрати внимание: перевозят только "чёрных", а белые разъезжают самостоятельно. Всяким "рейхам" и всегда нужны дешёвые рабочие руки, но не руки своих граждан. Всё рейхи горели "синим огнём" по причине плохой памяти: "подневольный труд губит"! – каким-то бесцветным, "пророческим", фальшивым тоном заметил бес.

– Пожалуй. Дорого обходятся работники со стороны. Может, не следует ныне широко и бездумно открывать границы отечества для иноземцев? – "вторым голосом" и в "унисон" пропел я.

Работа по отлову молодых и здоровых аборигенов была простой и приравнивалась к ловле рыбы сетью: какое-то количество вооруженных солдат Вермахта окружало базар кольцом – и начали, сужаем!

Всякие там "коробейники", рождённые в до переворотные времена, то есть до "революции", человеческое старьё, не представлявшие интерес для империи как работники – выпускались из окружения, а всё стоящее увозилось для производства регистрации (учёта).

О, Регистрация! Её Величество Регистрация, и её супруг Учёт! Сила и опора всякого государства! Пусть всё провалится к чёртовой матери, но если неукоснительно соблюдаются две основные опоры – государство не рухнет!

Облавы устраивались и для тех, кто ранее был учтён, но не являлся в "органы" по повесткам. С "уклонистами" поступали жестоко, вплоть до "постановке к стене". "Шлёпнуть", но могли обойтись и без классики: убить без стены. Сколько "уклонистов" от работы на Рейх враги ликвидировали – об этом на сегодня надёжно забыто.

Уклонисты от работы на чуждую империю от нынешних призывников на службу по "выполнению священного долга защиты..." существенно отличались: прежние не хотели работать на врагов, нынешние... – чего не хотят делать нынешние "отказники" – непонятно.

– Уклоняться всеми способами от предписаний властей – одно из любимых ваших занятий. Разница с прошлым и нынешним в одном: нынешние уклоны ни адреналину, ни чести уклонистам не приносят. Нет в нынешних уклонах былого смертельного риска, нет "элемента страха". Интриги нет, одна хитрость, нет "игры ума"! Избежать отправки в Германию – да, это стоящее дело, похвальное, местами и героическое! Осуществить уклонение от работ в Рейхе – трудный, почти героический поступок: не всякий шёл на риск обмануть её величество Регистрацию! За уклон от работы в Рейхе могли "взять" и родичей! Думай! Решай!

И всё же прятались. Уклонялись. Избегали. Получалось. Иногда. Родители угоняемых чад страдали и переживали: "как не страдать!? Поди, война на дворе, а проклятая немчура угоняет детей в неизвестность! Что там в этой Германии? Как там? – волнение родителей было естественным и понятным.

– Знать бы мысли угоняемых: боялись будущей неволи? И если "да", то, что пугало в жизни на чужбине? Как сильно и долго тревожил страх перед неизвестностью? Сколько их сгорали от любопытства: "а какая эта Германия?" Или таких отступников не было, а все угоняемые "советские юноши и девушки" поголовно были "заряжены ненавистью на проклятых оккупантов"? Как полно были "наполнены тоской от разлуки с родиной"? Ах, какой болван! Почему подробно не расспросил соседку по родному Кривоколенному переулку!? Она угонялась в Германию, всё прошла и пройденное хорошо помнила:

– Милостивая сударыня, дадим волю фантазии: представьте, что сегодня, как в далёком прошлом, вам предстоит угон в рабство. В Германию. Стали напрягаться чтобы избежать отправки? Вы готовы пройти прежний "путь рабства и унижения" в чужой стране и с "чуждой вам культурой"?

Не задумалась ни на секунду потому, что знала меня и ответила:

– Готова! С удовольствием! Только кто меня туда теперь возьмёт? – нет моей вины в ответе соседки, не я провоцировал пожилую женщину, это бесовские искушения! Он придумал вопрос и таким манером "оклеветал простую советскую женщину", но что не патриотку – наверное.

Три года жизни в иной стране военного времени хватило, чтобы превратиться в "рабыню чуждой советским людям культуры"!

Через какое-то время подумал, а затем высказал бесу:

– Слышь, приятель, всё, на что искусил бедную женщину – "событие районного масштаба", мелочь... Нет веса...

Но как-то однажды, на любимом телевизионном канале, проскочила клеветническая передача, крепко и надолго разволновавшая не только меня, но и беса. Как с бесом – не знаю, но у меня "направила мысли в нехорошее русло" и "укрепила в заблуждениях" – что ещё ужасное сделала единственная передача – об этом, с помощью беса, излагаю:

тема была прежняя, волнующая: "выплата денежных компенсаций бывшим работникам на Рейх". Репортёр работал в квартире жительницы Санкт-Питербурга. По моим, и только по моим соображениям, работал как-то странно, но умно: вначале крупным планом показал интерьер жилища, а затем поместил в центр репортажа хозяйку жилья.

Действительно, что может быть интересного в квартире без обитателей? Что женщина была Frau – понял враз: одета была иначе, не так, как основная массам женщин отечества, проглядывался в её одежде тот же "чуждый нам" шарм.

Интерьер смахивал на берлинский и вносил лёгкое удивление: "в Питере – и берлинское убранство!? Как и откуда взяться немецкому интерьеру в Питере"!? – ни в одной из берлинских квартир бывать не приходилось, сравнивать было не с чем, но почему-то показанное жилище не вмещалось в стандарты отечественных квартир. В последующие секунды появился вопрос: "откуда у вас, сударыня, явно не российский шарм в жилище? Откуда подражание"? – признаю: жители Петербурга убранством жилья отличаются от других граждан отечества, но показанный в репортаже превосходил всех! Не было в кадре мебели из орешника, не было подлинников картин мастеров кисти, бархатных портьер на высоких окнах – и всё же это было западное жильё. Сударыня, кто, где и когда научил вас чувствовать и понимать красоту жилья?

Дело пошло веселее, когда дама начала обязательный "плач на тему о войне":

– Немцы, нас детей, загнали в сарай и под дулами автоматов имени "Шмайсцера" окрестили! – большего ужаса, чем этот, пожалуй, не было во всей прошлой войне! – в голосе "страдалицы" звучала неуверенность:

"следует тащить в камеру оператора древний неосознанный "ужас" от насильственного обряда крещения, принятого от врагов? Что верещать?

В самом деле: маленькую советскую девочку, возможно, что и пионерку – подлые и проклятые враги окрестили!

В передаче, как приято издавна, ни единым словом не упомянули сволочь из "своих" и "наших", коя оставила малых детей, "генетический фонд страны" в захват врагам. Простил женщину: не знала список баранов предвоенного времени, вершивших судьбу жителей города "им. Ильича". Тех, из отряда, который в "бурное революционное время" горланили "Яблочко"-песню и "не заметил потери бойца"... Потом и Большую Войну отряд не заметил: громко орали плюс привычка никого и ничего не замечать.

В том интервью не было сказано, в какой отдел христианства "храбрую советскую пионерку" затянули? В католичество? Лютеранство? Православие? На месте репортёра, под угрозой никогда не увидеть свои репортажи в эфире, с риском навсегда быть "отлучённым от сети", задал бы даме вопрос:

– Как Вам кажется в свете нынешнего дня: враги, крестя вас, плохо поступили? Или им было дано видеть ваше будущее? Знали, что обряд крещения догонит на пороге смерти? – не репортёр я, и не работаю на любимом канале, а посему – свободен задаваться любыми вопросами.

Интерьер квартиры удивлял: кто привил любовь к порядку? Не хуже, чем у любой немки из Баварии... или Восточной Пруссии. Как будет ужасно, если всему хорошему она научилась у врагов!? Может быть такое?

Продолжение "плача" было не менее интересным:

– Немцы за малейшую провинность жестоко наказывали... – но ни одной провинности, за которую "проклятые садисты" подвергали "советскую девочку жестокому наказанию" – не было оглашено.

И опять, рискуя никогда не получить работу на ОРТ, скажу: если девочка, справляя малую нужду "промахивалась" мимо унитаза – плохо, но если не устыдившись "промаха" не рвалась убрать за собой – то и я, далёкий в культуре от немца, врезал бы ей по заднице! Готов отдать на отсечение мизинец левой руки за утверждение: "хозяйка-немка вначале объяснила девочке, как пользоваться туалетом, но каков был результат обучения, и как быстро девочка усвоила естественное человеческое поведение в туалете" – и о том ни слова!

Что делать, если девочке хорошее не прививалось словами? Ну, что ж, милая, наука и ученики – разные позиции! Знания в каждого из нас входят разными "дорогами" и ничего не бывает "просто так".

– Немец сначала терпеливо объясняет образ поведения (modus vivendi), а если результат обучения отсутствует – тогда бьёт в морду. У вас наоборот: начинаете процесс обучения с порчи "личности ручным способом", и только после этого следует разъяснение "за что". "Просто так" родилось у вас, это ваше, родное. "Просто так" никто и ничего в целом мире не делает, а у вас – пожалуйста! "Улицы разбитых фонарей" – ваше изобретение. Кто-то и где-то стесняется разбитых уличных фонарей, а вы – гордитесь и делаете фильмецы. Загаженные, разрисованные подъезды домов, оборванные трубки таксофонов, уличные скамейки с сидящими на их спинках и не битые по морде "стражами порядка" молодые люди – всё это ваше! Пожалуй, всё же следует позвать "варягов" для единственной работы: очистить от гадости! Применят, без этого никак, враги древний способ сортировки, померяют черепа циркулем и уберут "отмирающие ветви"... Самим не очиститесь, невозможно такое... Похоже, когда в деревне мужик зовёт соседа корову резать:

– У самого рука не поднимается...

Вот она, простота! Если появлюсь в Европе, то жить по тамошним законам и правилам не смогу: тяжка их жизнь для меня и "нож острый"! "Житие европейское" не изменит меня, как жил в отечестве – так и там продолжу хамское житие в ожидании от окружающих ответа на любимый вопрос: "ты меня уважаешь"?

Чтобы в будущем нормальный человек из меня получился, то для этого в Европу ребёнком выбрасывать следует. Одного. Такое сейчас делают те, кому позволяют "честно заработанные средства".

– Сообщение областного телевещания: "снято около двух километров алюминиевого провода электролинии между сёлами Пьянково и Мордотрясово на сумму... Жители остались без энергии, не работает водонапорная башня, создались трудности на ферме" – обитатели Пьянково и Мордотрясово знают, кто и как снял алюминий, но рта не откроют:

– Мы – не предатели! – работает древняя стойкость: "сам погибай, но товарища – не выдавай! "Сим победиши!"

– А немец? Что немец? Чудак он! Шёл когда-то меня исправлять и учить! Юморист! Слаб соображением, ему никогда в голову не придёт, как под напряжением в десять тысяч вольт снять провода электропередачи! Тупые они, а если бы нашёлся "умник и талант" по снятию цветного металла, как у нас – дня не продержался, его быстро "вылечили" на счёт "ain – zwei"!

Не может бес жить без "рекомендаций":

– Может, девочкам и мальчикам в определённое время возрастания следует давать по морде? жестоко наказывать"? И объяснять, за что получают по морде? Бить потому, что у тебя дурное настроение – толку мало, дитя вырастет и будет бить других детей по причине "дурного расположения духа" и памяти: "меня били, а я "рыжий"? Нет, не "рыжий", но полученное когда-то "мордобитие в процессе обучения" передаётся. Глядишь, и квартиры станут похожими на немецкие? И материала на сериалы о "разбитых фонарях" не будет?

– Воспитание, конечно, нужное дело, но и мои внутренние дефекты с весов снимать не следует. Всё едино буду мочиться мимо унитаза, когда никто не видит: так приятно!

– Особо-то не выпячивайся, не лезь в "первый ряд"! У тебя появились "конкуренты".

– Где объявились?

– В Париже! – почему интервью было таким коротким?

Наша губерния – одна из первых по числу граждан, когда-то работавших на укреплении могущества "третьего Рейха".

Ныне работники старые, но помнят "западную вражескую культуру" и могут разобраться, что хорошо, а что "ес ист нихт гут"! Мерки, разумеется европейские, отличные от со...

– Бес, кто я ныне? "Совецкий" человек, или "русский"?

– Сходи на рынок, пройдись по рядам и ближе к выходу увидишь "римского менялу"...

– Что за "меняла"?

– Нумизмат: скупает у равнодушных граждан провинции раритеты и перепродаёт в столице. Естественное занятие.

– Доходное?

– В сравнении с твоей пенсией – да.

– И, что?

– Есть одна монета юбилейная, интересная: пять рублей.

– В чём интерес?

– Всадник на упитанной кобыле, а кобыла – на большом камне.

– Знаю: памятник основателю Петербурга, государю Петру Лексеичу.

– Верно, а внизу надпись: "ленинград". Литеры по высоте одинаковы и как понимать художников монеты, у кого спросить? Как совецкие идеологи проглядели неуважение к имени вождя"? Интересно, задать бы сотне граждан различного возраста вопрос:

– Вас что-нибудь смущает в монете? – какие ответы будут?

– Какие угодно, но не тот, какой ждёшь: "как же вы, тупоголовые, город Петра сифилитику подарили, за какие заслуги?

Ах, эта западная школа воспитания! Сегодня ни один из её выпускников не осмелится сделать замечание "своему" и "родному" недоноску, когда тот пускает слюни в бутылку с пивом, находясь в общественном транспорте:

– Неприлично!

– Нет у вас таких смельчаков, и впредь не будет. Это говорит о том, что вы все, как и прежде, нуждаетесь в жёстком обучении со стороны. Сегодня вы пиво варите по немецкой технологии, но это крохи, "капля в море"! Вас и учить нужно по немецкой технологии – вставил бес "булавку".

– Почему у немцев были такие обильные уловы молодёжи?

– Где молоди прятаться? Кто из вас, и как, стал бы скрывать уклоняющихся от угона молодых людей? Это ведь город, кругом глаза, уши и длинные глупые языки сограждан, кои "зело поревноваша" на тему:

– "Моего малого в Германию угнали, а твой на чердаке прячется"! – могли и донести... Не привыкать, доносили при "родной совецкой власти", а врагам-то выдать – одно удовольствие!

Послушание всяким властям в вас заложено от рождения. Сколько повторять? Благодарите советскую власть: она, дура, лозунг бросила: "саботируйте приказы немецкой администрации по отправке на принудительные работы в Германию!", а технику саботирования не объяснила... Чего взять с дуры?

Глава 105.

Lili Marleеn

Мельчайшие подробности о войнах и великих побоищах «всех времён и народов», даже и такие, каких не было – знают преподаватели военной академии. Или высшие чины Генерального Штаба. Это они, только они, но никто другой, главные знатоки и устроители прошлых битв, доподлинно знают, где, когда и какую ошибку допустил полководец древности в «битве при...». Знают, во что обходятся ошибки высоких военных распиздяев для «ведомых на битву», но помалкивают...

– Не ошибись полководцы прошлого – в настоящем войн не затевали бы.

– Как так?

– Так. Не ошибись один – другой бы не победил. Победа в войне – перевод ошибок противника в свою пользу. Итог:

– Победа! – без победы война не нужна, войны затеваются ради победы.

Во втором ряду, за преподавателями военных академий, идут "маршалы родов войск", генералы армий – и так ниже, ниже, до определённой черты, после которой остаётся безразличная к военной истории темнота и серость, вроде меня...

– ... лишённая права открывать рот о войне...

Бес о своих познаниях в военном деле не распространяется, о причинах бесовской сдержанности в рассуждениях на военную тему могу только догадываться, а мои знания о войне – нулевые.

"Святая обязанность" ничего не знающих о войне – только воевать, но за что воевать – пояснят "сверху", а самому выяснять "за что воюю" – лишнее, вредное, опасное для здоровья, а то и жизни занятие.

– "Не смыслящие в войнах, но воюющие граждане", их "дилетантами", то есть "любителями". Вежливая форма, маскированная, а прямая и грубая – "пушечное мясо"... когда от слов о войне переходят к делу...

Но есть и утешение: "я – первый, кто с минимальны знаниями о войне пытается что-то о ней сказать! Как генерал "от инфантерии" напишет в мемуарах о том, что при "подавлении группировки врага под городом "N" доблестные, даже кое кто и "геройские" баталеры гаубичного полка под моим командованием, заодно прилично обработали позиции своих"? – не станет "высокий воинский начальник" письменами излагать прошлую дурь

свою, застесняется: как это лупить со всей мочи по своим позициям!? Шестьдесят лет назад отличиться стрельбой по своим – вроде бы ничего, грех не тяжкий, бывают ошибки, такой "ляп" и на разведку свалить можно: "неточные данные дала!", но ошибиться пером на бумаге сегодня – этому и названья нет! Недосмотр, большой и непростительный, чего-то единого следует придерживаться. Расчихвостить свои позиции в военную старину свои позиции проще, чем сегодня об этом рассказать. Ну, как же: "герой! герой!", а когда копнули – совсем не таким оказался: какой ты "герой", если по своим позициям из всех орудий лупил прицельнее, чем по вражеским!? Полное сходство с голом в свои ворота на чемпионате мира по футболу! О всяких там ошибках, что случались в прошлом, и от которых не избавлены в будущем – молчать!

Ещё ни один, из писавших о войне не поведал простакам, где находится Доблесть во время наступления. Военная логика, есть и такая, гласит:

– Наступают те – Доблесть при их штабе, военная обстановка меняется до "наоборот" и в наступление переходят эти – Доблесть переходит к ним и не покидает до конечного результата. Когда те и эти стоят в обороне – Доблесть не оказывает внимания ни тем и не этим, как гулящая девка, но отдыхает от них и набирается сил".

Нахожусь ниже всех знаний о войне. Те, что известны и кои видел сам – так, мелочь, крохи, кои "не представляют ценности", а местами и "умаляют честь и достоинство советских людей". Но берусь заявить, что середина монастырского лета сорок третьего имела основания называться "нервной".

Нервозность была постоянной и ровной, неисчезающей – война всё же!, но в ровном течении бывали эдакие всплески, выбросы, как протуберанцы на Солнце. Автором одного из таких "пиков тревоги" стала одна из обитательниц монастыря, коя неизвестным манером проникла в "военную тайну врагов" и вынесла оттуда информацию жуткого содержания... Как монастырская "Мата Хари" завладела секретами врагов – это держала в тайне, но попыток выведать методы добычи "разведданных" у "разведчицы никто не пытался. Если бы кто и вздумал такое сделать – получил бы ответ:

– а шёл бы ты на ....

Немного о самой вестнице о приближающихся ужасных событиях:

она имела, как и все "советские" люди, фамилию, имя и отчество, но обитатели монастыря, большие любители кратко выражать мысли, величали её коротко и понятно: "Губастая". Единственная женщина в монастыре с таким званием...

–... сегодня бы её в "монополистку" переделали... Или называли бы именем известной заокеанской кинозвезды: губы одинаковые.

Любимое наше занятие – изобретать и дарить прозвища соседу, другу, или врагу. Как ни странно, но враги почему-то всегда поминаются подлинныи именами. Прозвища рождаем легко и свободно, походя и шутя:

– "Без зла..."

– И в "нескромности" не обвинишь: прозвища, или "кликухи", применяем "за спиной", не в глаза. При общении "глаза в глаза" – величаем по имени и отчеству, но "за глаза" – отыгрываемся всласть с объяснением:

– "За глаза царя ругают"! – "не хочешь быть убитым – не лезь в цари"!

Губы у женщины были естественные, полные и большие, но не такие, какие ныне носят две, или три "звезды" заокеанского кинематографа.

Если бы тогда нашёлся пророк и заявил:

– "Через пять десятков лет после войны, те из вас, у кого есть деньги но нет серого вещества в посудинах на плечах – станут шприцом заливать в губы химическую гадость с диким желанием походить губами на эту женщину"! – его ...что случилось бы с пророком – трудно представить.

– Замечание верное, своевременное, но бесполезное. Это сегодня и в Холливуде ценятся такие губы, но не в бывшем женском монастыре времён оккупации. Думаю, не следует делать такие длинные разбросы во времени и местах. О губах собственное мнение имею: безобразно толстые губы никакой красоты в себе не содержат, толстые губы, как правило, всегда мокрые... Что красивое могут выражать неестественно толстые губах, если глядя на них мысль неприличная появляется: "не иначе, как крепкий кулак в боксёрской перчатке пару раз свингом расплющил даме губы"! – и вторая не лучше первой:

– "Такие губы представители семитических племён носят..."

Мы – первые среди народов мира по присваиванию кличек: "простые" мы, и кличками обмениваемся "просто так", не утруждаясь.

Появился в свет с большим носом – быть тебе "Носом", иного названия не жди, а если обзаведёшься продолжателем рода – первым делом потомка твоего не по имени называть будут, а "носов малый". Истинную фамилию сыну не видеть, ему на роду написано прозываться моим большим носом. Пусть потом на генетическом уровне за сотню последующих лет носы одумаются и войдут в нормальные размеры – "Носовым" останешься до скончания рода по мужской линии.

Со временем "сын" выбрасывается, не произносят "сын" по любимый привычке нашей всё укорачивать, и оставляют только "Носов". Фамилия готова. Так велось с древнейших времён.

"Нос" не говорит о национальной принадлежности обладателя, но "наумовым", "лазаревым" и "абрамовым" – есть о чём думать.

Жители села в названиях делают небольшое различия: если для женщин "сиська" – нормально, то молочная железа бурёнки-кормилицы зовётся иначе: "вымя", и разница в званиях говорит о большей ценности коровьего вымени перед человеческой сиськой.

Когда женщина желает обидеть односельчанку – грудь обижаемой называет "сиськами", или "выменем", а от "вымени" до "коровы" совсем близко. Какое звание обиднее – решать женщинам.

Место, из которого исходит питание человеческих детёнышей – у людей соском называется, а у матери-коровы – "дойкой". Для женщин, ввиду малого размера указанной части вымени – "дойка" не применяется:

– Ухватиться не за что...

Как появилась фамилия "Седойкина" – правильного научного толкования ни бес, ни я дать не можем, но догадок много. Приводим одну:

– "Седойкин" появился так: однажды некий глава семейства, увидев процесс кормления отпрыска обычным манером: грудью жены – удивился:

– Лихо сиську доит! – со временем замечание главы семейства укоротилось до "Сиседойкин". Носить в фамилии "сиську" не хотелось, а потому и прибегли к изменению буквы "И" на "Е" и к сокращениям. "Седойкин" готов.

– Вот оно что: таким манером моего предка "Додонова", и меня заодно, соплеменники превратили в "Додона"?

И пошло: если кому-то казалось, что запасы ума у него на стакан больше, чем у другого – немедля позволял играться фамилией с добавлением лишней буквы: "долдон", и, "взлетев разумом" – парил над прочими человеческими ничтожествами в недосягаемой высоте!

"Долдон" созвучен с именем сказочного царя Додона, коего "прославил" великий российский поэт. Да, было такое, есть чем гордиться, но славой позорной: как известно из сказки, царь Додон был подловат, неумён, и "отдал концы" от единого удара в темя клювом Золотого петушка.

– Не от "жареного петуха" кончину принял, а это – кое-что! – ехидным тоном заметил бес.

Губы, какими мать-Природа наградила Губастую – во Франции ценились бы высоко в любое время французской истории; в Холливуде такие губы принесли бы владелице мировую известность, славу в сопровождении больших миллионов американской валюты; во всём мире такие называются коротко и понятно: "шикарные", "чувственные", а в разорённом женском монастыре военного времени женщина оставалась "Губастой" – и ничего иного сверх того. Высокая, худая, смугловатая женщина неопределённого возраста.

В момент максимально высокого уровня "борьбы с врагами" "совецкая" власть, опасаясь всего и вся, посчитала, что супругам лучше коротать век по отдельности и упрятала главу семейства в тридцать каком-то памятном году за какой-то пустяк, который "потянул" супругу отсидку по тогдашней "модной" статье сроком на десять лет в диких местах обширного отечества нашего. Обитатели бывшей "святой" обители, на то время приученные "держать язык за зубами", а если применить иную редакцию великого российского предупреждения: "не позволять языку вываливаться дальше забора из зубов" – говорили одно слово:

– "Посадили" – но за что, как и куда посадили – не упоминали...

На момент вынужденной разлуки супруг оставил на попечение Губастой двух дочерей. Грустная, но не единственная история из времён "прекрасного совецкого прошлого".

Характер у Губастой" был тяжёлый, мрачный. Мои нынешние объяснения мрачности Губастой: женщина, мать двух малых детей, могла позволить себе удовольствие помрачнеть: стараниями "народной власти" супруга, кормильца, упрятали на десять лет "без права переписки". Смертник, значит.

В любое время года "Губастая" ходила в галошах "Красный треугольник" на босую ногу. Иной обуви на ногах женщины никто и когда из обитателей монастыря не видел.

Говорила Губастая редко и низким голосом. Высшим удовольствием монастырские бабы почитали каким-либо манером зацепить Губастую и получить от неё ответ. Ценность ответов Губастой: они всегда были разные.

Повторяю: мы – "простой народ", и всё делаем "просто". Особенно – гадости и только "друг – другу"!

– Мальчик, зачем разбил лампочку? Зачем изгадил подъезд родного дома!?

– Просто так... – до идиотизма "простой" народ! Знают, что "простота – хуже воровства", но в нужных обстоятельствах забываем мудрость и продолжаем оставаться "простаками".

Бабы "доставали" "Губастую" любыми способами "просто так" и всегда – в удовольствие. Губастая огрызалась талантливо, на уровне лучших актрис мира. Разумеется, сравнить огрызания Губастой монастырские бабы не смогли по причине: иных талантов в монастыре не было. . Пожалуй, Губастая огрызалась куда талантливее, чем актёры больших и малых театров "страны советов". Монастырским "актрисам" ролей не писали и Губастая о великих драматургах мира ничего не знала, но содержанию её словесных отпоров позавидовали бы актёры "больших" и "малых" столичных театров. Присутствовал в игре русский мат – не знаю, но под занавес, в финале самодельной пьесы, как зрители, так и "актриса" оставались довольны без криков "браво!" и бурных оваций.