Текст книги "Прогулки с Бесом (СИ)"

Автор книги: Лев Сокольников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 80 (всего у книги 111 страниц)

Так произошло падение отца в "бездну сотрудничества с врагами".

А всё бедность: будь одежда и обувь по сезону – сидел бы в келье? Нет, не сидел в тесной для пятерых человек бывшей келье для одной монашки, и не знал, что говорила тётушка отцу. А так – свидетель, пусть и несовершеннолетний, но с ужасной памятью, свидетель!

День был серым и тёмным, как все дни октября в средней полосе России, и не собирался менять окраску до ночи. Настоящий "чёрно-белый" фильм, а если быть точным – "серый". Ужасные дела, и первое из них – "служение врагам" – совершаются в осенние пасмурные дни, когда впереди зима, а в доме, как временами говорила мать – "шаром покати...". Что означали слова матери о шаре, коего нужно было катать – не знал, но не думаю, что воспитанница приюта что-то могла знать о нынешней игре богатых людей: боулинге.

– Гениальнейший народ: "шары" катали, но для чего, с какой целью – не знали... Да, верно: ужасные дела всегда совершаются в пасмурные дни, а в солнечные дни происходят только красивые и приятные события.

Если бы тогда кто-то сказал, что тётушка толкает отца "на путь совершения измены родине", или "предательства страны советов" для моего блага – никаких бы звуков в ответ не последовало: что мог знать "о предательстве и служении врагам"? Мысли о падении отца стали угнетать после, когда переростком пошёл в первый класс: школа, воспитывая в учениках "советский патриотизм и любовь к родине", много рассказывала о "злодеяниях врагов на оккупированной территории", из кои видел одно убийство человека в комбинезоне. И помнил, что отец работал на "железке" у врагов.

Угнетение продолжалось до середины жизни, но ближе к закату необъяснимым образом сошло на "нет".

Опытный "псих", или психолог, досконально разберётся во всех тонкостях сбоя, сделает верный вывод с пояснением причин, почему и отчего случилось расстройство.

Кустарное, любительское оббъяснение причин избавления от прежнего стыда за отца выглядело так: "стоп, погоди, предать можно то, во что верил и чему клялся служить верой и правдой до конца дней своих, и пока бьётся большевистское сердце в груди, как у нынешнего губернатора и вчерашнего секретаря обкома. А если клятв не давал – что предавать, что нарушать? Почему бы не задать отцу вопрос:

– Любил социалистическую родину – страну советов"? На верность присягал?

– Чего спрашиваешь, когда ответ знаешь? Отвратительная привычка части граждан: знать ответ и всё же спрашивать! Почему не задавал отцу такие вопросы, а задаёшь мне? Ему нельзя было давать клятвы, он знал суть христианского учения: "не клянись вовсе"! Даже я удивляюсь вашей гибкости! Не волновали отца "коммунистические идеалы", его не трогал и "новый порядок", что несли потомки древних ариев с запада. Он был в стороне от всех.

Рассуждения "ужасного содержания", что приведены выше – полностью бесовские.

С какого времени порешили о покойниках "говорить или хорошо, или ничего" – не знаю, но к такому пришли с единственной целью: обмануть и ввести в заблуждение тот свет... Рассуждение простое:

– Если о вновь прибывшем следом не идут примечания образца "наконец-то черти его забрали"! – стало быть "хороший товарищ", заслуживает уважения и внимания .

О "советской власти, отдавшей концы", как о любом покойнике, нужно сказать и хорошее: перед "кончиной" у старушки хватило ума признать "невиновность советских граждан, работавших на оккупантов в годы войны в силу сложившихся обстоятельств".

Кто первый из "обличённых властью", высказал оправдание бывшим вражеским прислужникам от лица умирающей – не помню, но шляпу перед ним снимаю: "да зачтётся ему там сие деяние выше любого тутошнего подвига"!

– Беся, внеси ясность, поведай миру моими руками: почему покойников нельзя хаять? Поясни, о, мудрейший и грамотнейший из бесов, почему нельзя поминать лихими словами обитателей того мира?

– Пожалуйста, поминай, запрещающих законов на поминание худыми словами усопших законодательный орган пока не придумал. Возможно, в будущем и появятся, а пока хули кого угодно! Худо одно: хулимые и там не избавились от тутошней злобы, а потому и насылают живым, неприятные сны. Знакомо "не с той ноги встал"?

– Знаю... Испытывал...

– Ноги ни при чём! Это какой-то "тамошний" злыдень дурным сном огорчил. Тебя дурные сны посещают?

– Бывает. После них настроение весь день неприятное.

– Вот! На многих страницах ныне, все, кому не лень, топчутся по "вождям" прошлого, а ведь и "вожди реагирует на критику масс". Сами когда-то призывали массы "критиковать невзирая на лица". При жизни реагировали на критику душегубством, ныне у них возможности иные, вот и мстят дурными снами.

– Как-то однажды пригрезился Джюгошвили, но ничего не сказал. Молчал "вождь".

– Это потому, что при жизни израсходовался словами и ныне в "раках" пребывает. "Пустым", то есть...

Институт предательства неуничтожим: предавали прежде, предают ныне, будут предавать и впредь. Предавать будут всё, даже и "святое". Формы и виды предательства меняются, но суть остаётся неизменной:

– Предательство есть смена объекта симпатий. "Святое" предавать престижнее и безопаснее: что сделается "святому" от предательства? Продажа святого дороже оплачивается.

Простейшее, примитивное предательство – измена жене. Или мужу, хотя измена мужу расценивается иначе и наказывается "по высшему разряду". Или потому, что измена женщины выше ценится? Ну, как же: знать, что за измену получишь сполна и всё же не останавливаться? Или потому, что "изменщыца" – женщина и наказать её – способов больше?

Измена супругов – первая, "низшая", естественная и оправданная ступень предательства:

– "Чёй-то баба разондравилась..." – заявляет мужчина, но женщина по природной скромности может изменить молча.

Предательства "по идейным соображениям" – бескорыстны, но приносят хорошие деньги. Феномен "идейных" предательств до конца не исследован, но понятно одно: всё зависит от уровня предателя, сорта измены и цены за неё.

Отец работал на врагов за малую плату, и его "дешёвое" служение как бы выходит из разряда предательств, но совсем другое дело – это когда горизонт от "смены курса" выглядит "радужным".

– Половина губернаторов и очень богатых людей настоящего времени – суть предатели. Совсем недавно "преданность учению вождя" светилась на их ликах, а сегодня они не менее "верные и преданные новым веяниям" прежние "товарищи". Об этом хотел сказать?

– Скажи, бесяра, могу дать на отсечение указательный палец правой руки в том, что любой из губернаторов "красного опоясывающего лишая", готов сегодня встретить "хлебом/солью" любого захватчика, но при одном условии: пусть захватчик поклянётся, что не тронет нахапанное?

– Можешь всю ладонь поставить – и выиграешь! Губернаторы всегда были "верными последователями учения вождя мирового пролетариата тов. Ленина". Более того: загоняли палкой, голодом и пулей всех остальных в "учение": "Уперёт, к пабеде камунизма"! Будем верны учению вождя! Клянёмся! Во всём, всегда и всем! Ур-р-ря-а-а"! – глумился бес над моим "светлым" прошлым – вчерашние "обкомики" сегодня не менее "верные и преданные товарищи" воскресшему русскому капитализму", с именем "волчий", его таковым "вождь" большевиков величал. Но оказалось, что "русский волчий капитализм" оказался слаще и жирнее всё того же "русского социализма": прибыль – неисчислимая, забот – всего одна: "как от налогов увернуться"

– Почему и отчего "строительство самого светлого общества на планете" окончилось крахом? "Проект" был хреновый? Или "главные архитекторы" балбесами оказались? Или всё вместе? Как всегда привычное наше "три по сто в одном стакане"?

Всё плохое мы совершаем по незнанию или от "подлости натуры". Отец потому пошёл на услужение к врагам, что не знал творений великого Шота Руставели:

" ...лучше смерть,

но смерть со славой,

чем бесславных дней позор!"

– Если бы знал? У великого Шота есть и другие слова: "...горун бежал быстрее лани...". Не помнишь, о ком, и по какому случаю поэт высказался?

– Нет. И не догадываюсь. Знаю четыре неопубликованные строки поэта:

...мрут, как и малые,

так и великие,

как всем известные -

так и безликие!

Поддавшись влиянию свояченицы,но больше полному неимению хотя бы какого питания, на другой день поутру, отец отправился предавать родину. Не вешаться в ближайших посадках вдоль железной дороги, проходившей рядом с монастырём, и не в ближайший лес партизанить по "призыву партии мстить врагам за обиды матери-родины",

добывать оружие у врагов и сражаться их оружием? Почему не бросил нас?

– По причине: в нужное время не повязали отца "клятвой на верность". Прошляпила отца советская власть, не верила она "огрызку помещечье-купеческого сословия" от своего начала.

Но и захватчики вроде ничего не отняли, из монастырской кельи не выгнали, а посему причин мстить у отца не было. Враги были сами по себе, а отец с семьёй числом в четыре души – сам по себе. Отдельно.

Что ожидало нас в будущем, если бы пришельцы окончательно захватили отечество – это всё из области "сослагательного наклонения".

– А как быть с измерением черепа кронциркулем и с надписью готикой на лбу: "Vernichtung"! что означает: "не подходит под европейский стандарт! Размозжить ему череп об угол кельи"! Пожалуй, и краску для надписи тратить не стали, без краски отправили на тот свет. А для чего был пригоден? На что сгодился бы при возрастании? Что сделали бы с сёстрами? Оставили на "улучшение породы"?

– Твоё прошлое-будущее, с небольшими отклонениями, могло быть таким: отучился бы в школе положенное немецкими законами время и если бы показал что-то необыкновенное – продолжил образование: враги ценили умных людей и забывали о циркуле. Ну, а если ординарность – по достижении трудового возраста – работа на "железке".

Всякое предательство – перемена в жизни. Разнообразие. Без раздумий, что может быть в итоге и потом. Сравнение "тех" с "этими". Даже измена жене, или мужу, совершается в надежде получить, хотя бы какую-то перемену обыдённости. Без надежды, что их будущее станет лучше, люди на предательства не идут, смысла нет.

– Верно, в изменах руководствуетесь великим и бессмертным "хер на хер менять – время терять", но в семнадцатом почему-тозабыли истину о херах и устроили переворот.

– Перемены хотели!

Так прекрасно знать народные поговорки о бесполезности замены "хера" на "хер" с потерей времени в итоге!

– Звучит грубо, но правильно! Воспитанные люди говорят так: "от добра – добра не ищут", а ты "бранными именами мужского рода" так вольно разбрасываешься!

– Сказать, почему так жестоко карал "вождь" за измену? Не о родине заботился, когда из вас "предательство" вместе с жизнью изгонял, нет! Ваше предательство адресовал только себе. Ну, как же! Вождь перестаёт быть таковым после момента, когда хотя бы один из подданных уходит к врагам. Одна измена и "вождь" – не вождь, совсем, как "миллион без копейки – не миллион"!

Немцы взяли отца на работу по перевозке военных грузов по "временно захваченным стальным магистралям союза".

Каким проверкам подвергались аборигены, прежде чем пришельцы подпустили их к "железке" – не знаю, но без письменной дачи заверений "в лояльности к новой власти" – дело не обошлось. Пожалуй, что вся последующая работа на оккупантов была для отца постоянной проверкой, но так ли было на самом деле – и этого не знаю. По этой теме можно навести справки у беса, но истина "излишние подробности вредят" останавливает. Что новая власть взяла с отца заверение в верном служении Рейху – об этом отец говорил матери.

– Матери нужно было это знать? Её ли "область знаний"?

И захватчики в даче "клятв в верности" дальше "совецкой" власти не ушли, и они клятвы применяли. "... и нет ничего нового под солнцем..." -только из-за одного открытия Екклесиаст достоин уважения.

Подписанная бумага о верном служении Рейху была смертным приговором отцу, но почему она не сработала в своё время – эта тайна так и останется неразгаданной. Что нас всех ожидало впереди – в момент отцова падения никто сказать не мог, но первый шаг к самоуничтожению отцом был сделан.

Вторым условием для службы на "железке" – профессиональная годность. То есть, если прихожу наниматься сопроводителем грузов по железной дороге, то должен что-то знать и уметь из того, на что претендую. Это понятный и естественный стандарт требований к претенденту: если ты хирург – проведи операцию, а мы посмотрим!

Что у захватчиков шло первым номером, а что вторым – тонкости подобного рода шестилетних мальчиков не трогают. Знания пришли после того, как отработал сорок пять лет на "советском" производстве.

"Загнивающие" граждане с Запада на первое место во все времена ставили способности человека, но никак не "партейные". Это была и остаётся единственная и основная особенность Запада, коя при их длительном "загнивании" не позволила "сгнить" им окончательно.

Мы – нет, мы другие, мы отличаемся от немцев: мог быть абсолютной никчемностью и полным дураком состоящим из одних пороков, но если "всем сердцем предам идеям партии в деле построения коммунизма", если обладал способностью преданно смотреть в глаза "руководящего товарища" и точно знал момент, "когда – лизнуть, а когда – гавкнуть" – сладкая жизнь обеспечена. Ну, если не совсем "медовая", то во всех случаях лучше, чем у других.

Немецкая мораль сорок второго года не изменилась до сего дня: "твои способности всегда будут "юубер alles", во всякое время ты обязан хорошо и аккуратно исполнять свою работу"! – по слухам немцы и впредь не собираются менять древние представления о работе.

– С чего немцам менять устои? Ваше наивысшее качество работника – преданно смотреть в глаза хозяину, а у немцев иные стандарты, немец ценит голову и руки.

Прекрасные времена дозволяют задавать впросы: "кем были немцы, работавшие на савецких оккупантов с сорок пятого и далее? Сорок лет пребывать в чужой стране и не пользоваться услугами аборигенов?

Ах, как хочется пообщаться коллаборационистом из немцев. Отец работал на немцев два года, и если после поражения Германии таким манером, хотя бы один немец работал "на захватчиков с востока" умру спокойно: общий "счёт дружеского матча" с названием "война" будет "один – один", в извечной борьбе русских с немцами (емцев с русскими) никто, никому и ничего не должен!

Вот она, явная польза отцовой работы на железной дороге в "стране советов", вот куда повернула своевременная отцова измена городскому электрическому транспорту трамваю Не приобрети отец навыки работы на железной дороге в Сибири – взяли враги на работу? Nein! – и отцово грехопадение не состоялось.

Стоит изложить подробности отцовой работе на железной дороге в прошлом, в советском прошлом, довоенном. Начну издалека:

Старшая сестра явилась в свет, когда в могучей заокеанской державе кончилась великая депрессия, а в Германии к власти ещё не пришёл фюрер, а "стране победившего пролетариата" граждане, не щадя живота, поднимали на должную высоту всё, на что указывали сверху.

– Поэтому-то те времена и называются "временами подъёма"

– "Великого подъёма", мелочами не занимались, накрывание медным тазом маячило впереди. Исследователи "великого прошлого страны советов" утверждают:

– Социализм строился руками заключённых.

Отцовского заработка за вождение электротранспорта на содержание жены и ребёнка не хватало:

– А тогда на железной дороге даже пайки мясные давали! – мать вступает в повествование, её голос. Мясные пайки перевесили, и отец совершил первую измену "святому делу вождения городского электрического транспорта": "подался" на железную дорогу. Как иначе, если не "изменой", назвать перемену места работы!? Родитель был первым "из славной когорты летунов", которая только зарождалась в стране советов. Полную силу крыльев "летуны" советского союза обрели после "окончательной победы социализма". Ещё одна тема не преходящего удивления: "событие есть, а названия ему нет"! Это о "летунах".

И опять "советская власть + электрификация" допустила ошибку: почему бы часто менявших место работы в поисках сносного заработка, не объявить "врагами народа"!? Чего было мелочиться!? Дело знакомое, привычное? Так нет, эта "объёмная" дура вместо страшного клейма "предатель" применяла заменители плохих статей в "Законе о труде"!

Доприменялась: трудящиеся, без подсказок из-за кордона, сами пришли к выводу:

– "Закон о труде муде, оплата труда – "да"! – что поделать с "трудящимися страны советов": им говорят одно, а они думают о другом!

Мы всегда жили под разными лозунгами и во множестве. Настоящую жизнь заменяли лозунги. На те времена, когда отец совершил первую измену "любимой работе", основной лозунг выглядел так: "все, как один, твёрдо поддержим указание партии и его мудрого центрального комитета во главе с...." – кто был "главой" – было понятно и без напоминаний – "выправить стальные магистрали страны"! – лозунгов, кои не звали бы на свершения чего-либо, не существовало.

– Бес, что появлялось первым: лозунги-призывы, или "свершения"?

– По-разному бывало... В одном опережали лозунги, в чём-то другом – "свершения"...

Так отец оказался на железной дороге. Но получить "шкурный" интерес мясными пайками в центральной части "страны советов" ему не позволили и сослали в Сибирь. В Забайкалье. "В командировку, там острая нехватка кадров..."

Думаю, что отцовы усилия в "возрождении железнодорожного транспорта

восточной части страны" была так же необходима, как "кобыле пятая нога". Но если "партия призывала" – кто бы посмел усомниться в нужности призыва? Только враг – а вот как ты стал "врагом" – никого не касалось. Могли объявить "врагом народа" и ликвидировала "как класс". Партия всегда знала кому, когда и что делать. Это было время с названием "оглядывайся"!

На те времена в Сибири на железных дорогах всё обстояло хуже, чем в центре. Как всегда. Это мы. Как иначе? Тогда зачем посылать людей?

Сожалею о том, что мало расспрашивал отца о его работе в Забайкалье. В молодости думал: "что он может рассказать интересного? что там могло происходить такого, от чего бы уши мои повисли? Что может быть интересного в работе персонала, что сопровождал грузовые составы от станции до станции по железным дорогам Сибири?"

Работники железной дороги и до сего времени имеют "сортность". Первым сортом, престижным и почётным шли движенцы, "тяга", как их сами работники транспорта называют, вторыми по значимости, если не изменяет память – работники, следящие за исправностью колеи, путейцы, то есть. Третьи – подвижной состав, вагоны и все те, кто был причастен к их обслуживанию.

Кондукторов-сопроводителей грузов на железных дорогах отечества почему-то всегда величали "легашами" с неприятным эпитетом: "вшивый". Установить, когда и по какой причине работники "стальных магистралей" получили такое прозвище – не могу, но само слово идёт от названия породы собак: "легавая". Непонятность усугублялась произношением: или "лЕгаш", то ли "лЯгаш", но от одной буковки суть человека, сидевшего на тормозной площадке вагона, не менялась.

Название "лЯгаш" люди железнодорожных вагонов прошлого времени получили потому, что рьяно, как легавые собаки за зверьём, гонялись за пассажирами, кои пытались товарными составами добраться до нужного места прилично сэкономив на плате за проезд. В то же время звание "легавый" было закреплено и за работниками "правоохранительных органов": и те за кем-то гонялись.

В отличие в работе милиционеров и главных кондукторов было существенное, но звание "легаш" их объединяло.

Пожалуй, версия, что звание "легаш" кондуктора получили во времена, когда "советский" народ широко пользовался грузовым транспортом на железной дороге – верная:

– Он тоже везёт...

К настоящему времени профессию "кондуктора" на железных дорогах упразднили, и вместе с "профессией" исчезло и слово "легаш".

Но в те времена это были нужные железной дороге люди. Об их работе, из рассказов отца, знаю не всё, но многое. И перед тем, как родитель для моего блага окончательно погрязнет в служении врагам – успею рассказать о железных дорогах отечества.

Пребывая в гордыне – полагаю: отделения железных дорог "страны советов" в основе мало чем отличались... разве только климатом? Дороги юга СССР не столь жестоки к работникам, как, например, Забайкальская, или Транссиб, а поездки за Полярный круг приравнивались к не меньшему подвигу, чем высадка на Северный полюс.

Пока отец не приступил к работе у врагов – успею рассказать немногое, что услышал от него о работе кондуктором на Забайкальской железной дороге.

Показания отца записаны языком автора .

Прямая речь дань форме. Бес активности

не проявлял.

– В древних поездных бригадан по восемнадцать человек каталось.

– "Экипаж машины боевой"? Что так много, чем занимались?

– Считай: шесть смазчиков букс – раз, шесть старших кондукторов и один главный над ними – семь, шесть тормозильщиков, были и такие – тринадцать, локомотивная бригада трое, а иногда и четверо... Сколько насчитал?

– Семнадцать. Чем занимался каждый, за что отвечал?

– Главные люди на железке – локомотивщики, движенцы. Они состав тянут, и впредь тянуть будут, пока по рельсам передвигаются люди и грузы.

Что такое вагон старой постройки? Это две оси с колёсами, колёсные пары. На выступы колёсных пар, их шейками и до сего дня называют, ставится чугунная коробка с крышкой. В свою очередь эта коробка лежит на вкладыше из сплава мягких металлов: свинца, олова и для твёрдости что-то ещё. Вкладыш "на сухую" не работал, требовал ублажать себя мазутом, чем и были заняты смазчики. Не смазать буксу – нагреется вкладыш, выплавится баббит, от нагрева обязательно отвалится шейка колёсной пары – и катитесь, товарищи, в тартарары! Убыток в материальных ценностях явный, а люди... оставшимся в живых "скорбь" выразят – и хватит. Недосмотр смазчиков проходил за вредительство, но не "преступнй халатностью". Жила и халатность, но в паре с с "преступной", просто халатности во времена бурного подъёма социалистическо строительства не было.

Чем кончался последний пункт, и кого коснулся в прошлом – их сегодня нет...

– Кто ещё, не менее смазчиков, рисковал головой в прекрасные годы массового подъёма благосостояния советского народа?

– Все рисковали. Если что случалось – всех "брали на исповедь". Грешен – не грешен, был в деле, или в стороне стоял – всё едино спрашивали:

–А пачяму в сторонке стоял? Прятался? Скрывался!? Безразлична судьба страны!? Поди, вовсе не совецкий человек!?

Тринадцать человек "тормозильщиков": сидели люди на специальных "тормозных" площадках вагонов, и когда состав спускался с уклона, а локомотив собственной системой тормозов не мог удержать вес состава от движения и подавал тревожный гудок:

– Просыпайтесь, мужики, тормозите! – тормозильщики вертели ручки тормозов вагонов и не позволяли составу сверх дозволенной прыти спускаться с горки.

Локомотивы старые, слабые, их когда-то строили для малого веса составов, а тут "страна социализма" цепляла слабаку на хвост сверх меры! Мог локомотив-слабак удержать состав при спуске под уклон? Если и мог, то немногое: затянуть собственными тормозами колёсные пары так, что они по рельсам юзом ползли и металл колёс стирался. В колесе выемка получалась, а потом на ходу эта выемка била по рельсам и колола их... Что в перспективе у машиниста за "юз"? Верно: "вредительская" статья и лагерь в "колымском крае.

Вот и сидели на люди площадках в любое время года и в любое время суток, прислушиваясь к сигналам с паровоза. И лозунг на красном кумаче над ними висел:

"Товарищи совецкие труженики стальных магистралей!

Все, как один, включимся в борьбу за выполнение планов по превозке народнохозяйственных грузов досрочно"! – лозунги вдохновляли, и тогда чью-то голову осенило:

– Локомотивная бригада, разорвавшая сцепку локомотива и состава, получает премию! – э, товарищи, так сцепку порву и руками, а нет то, чтобы локомотивом. Забава! – так глупсть возводилась в героизм.

– Оплачиваемый героизм.

– Разве есть и бесплатный?

– Сколь угодно.

– Пример?

– Ваши многолетние не меняющиеся заработки. Продолжай.

– Товарищи, я-то всей душой готов перевезти как можно больше грузов на благо любимой советской страны, но техника, подлая, не выдерживает моего трудового напряга, подводит!" – смотри газеты "светлого прошлого"

Разорванная сцепка оценивалась в восемнадцать рублей, что по тогдашним ценам было совсем неплохо. Одноразовые и не тяжёлые деньги.

Учуяв лёгкий и скорый заработок, русские машинисты, умнейшие головы! – мгновенно сообразили, как нужно рвать сцепки и на малом весе состава, отчего вскорости "рваные" заработки основательно разорили тамошнее отделение дороги. Изготовление новых сцепок обходилось дороже, чем плата за рваньё.

Как начинал движение древний паровоз? По инструкции: потихоньку, немного, присматриваясь и прислушивая, как к живому организму, плавно и с выдержкой во времени, машинист открывал регулятор подачи пара в цилиндры и многолетний опыт говорил:

– Большой вес состава, трудная поездка будет, парок постоянно держать придётся... Разве для начала порвать сцепку? Не задарма работать! – и на всю, рывком, открывал регулятор подачи пара в цилиндры, готова сцепка, давай следующую, восемнадцать рубликов премии в кармане! Будет пробуксовка по рельсам, не без этого, но мои восемнадцать рублей дороже всех выбоин в головке рельса"!

Талант рвать сцепки, как гнилые верёвки, вскорости освоили все машинисты, искусство перестало быть таковым. Разрыв получался при условии, если у сцепки локомотива с первым вагоном состава оставалась слабина, и чем она больше – тем легче локомотив рвал звено сцепки. Её так и называли: "звёнка".

Как скоро секрет рванья сцепок перестал быть таковым – этого наша творческая пара не знает.

Спецы походя не грешили, понимали:

– Явишься к начальству получить премию, начальник под плохим настроением, а в недобром расположении духа начальство задаёт непредвиденные вопросы, и кто знает, к чему приложится интерес отца-благодетеля? Что отвечать на "а, чего это, Иванов, часто звенья рвутся? Вес состава не выше положенного, а ты ухитрился звёнку порвать?"

Понимание законов механики было доступно старым машинистам, до переворотной закалки. Слабину в сцепках старых вагонов выбирали винтом, а потому такая сцепка называлась "винтовой".

Какое количество кинематографистов погубила винтовая сцепка? И до сего дня друзья-киношники, вводя зрителя в события на железных дорогах прошлого, и в страстном желании впечатлить зрителя кадрами с участием паровоза, или "бочки с дымом на колёсах", показывают не древнюю винтову, а современную, заимствованную у заокеанских изобретателей. Зритель, знавший какие вагонные сцепки применялись на заре железнодорожного транспорта в России, слегка морщился и выслушивал пришедшую мысль:: "врёт режиссер в мелочах – сбрешет и в главном"!

Иные зрители, ничего не зная о сцепкак и обманутые втоматической американской сцепкой, но радостные, что их не провели на мякине, покидали зрительный зал.

Заповедь всем, кто воспользуется в будущем рваньём вагонных сцепок в корыстных целях обогащения: чем больше слабины в сцепке между локомотивом и первым вагоном – тем меньше нужно поднимать давление пара в котле на рывок. Давление в паровых котлах локомотивов тех лет разрешалось поднять не выше "осьми килограммов на квадратный сантиметр", а если хотелось поднять давление пара выше – срабатывал предохранительный, выпускал излишки пара и лишал машиниста "приработка".

В среде машинистов были "передовики" по рванью сцепок. Заблуждение в адрес дантистов, коих незаслуженно именуют "рвачами": "рвач" родился на железной дороге, и его отцами были старые локомотивщики, или "движенцы", как их называют и до сего времени. .

"Рвач" прожил малое время, умер, и на сегодня надёжно забыт.

Как долго наживались опытные механики локомотивов на глупости тогдашних "ведущих по жизни товарищей" – не знаю, но чья-то другая, не менее умная голова, догадалась:

– Перевозить грузы на благо социалистического отечества по такой стоимости совсем скоро посчитали очередным патриотическм зудом высоких товарищей – и премии за рваные сцепки отменили...

Сегодня, разумеется, трудно выяснить на кого снизошло просветление о сцепках, но наше, беса и моё, мнение такое: кто-то из машинистов, не иначе, как в крепком подпитии, выдал секрет лёгкого обогащения за счёт государства.

Упоминание о рваных сцепках, возможно, и есть в архивах, но мы сомневаемся в существовании документального подтверждения глупости тогдашних "ответственных государственных товарищей". Кто станет хранить архивы, где написано:

– "Смотрите: я – дурак"!

Поездки от пункта отправления до пункта назначения поездных бригад в те времена длилась неделю. Таковы были скорости перевозок. Лето в Забайкалье – это одно, но зима там всё же сибирская, суровая.

Как были экипированы на зиму работники транспорта? Для изучения этого вопроса раздену отца. Он не "против", поэтому начну с его "исподнего": кальсоны солдатского образца с тесёмками. Почему солдатские? А какие ещё кальсоны изобретать? Железная дорога к армии приравнена? Есть такое! Тогда почему кальсоны у железнодорожников должны быть без отличий? Всякие отличия в обмундировании денег стоили, а где их брать на такие ненужности? Рубаха нижняя, рубаха верхняя, брюки ватные телогрейка. Одевайтесь быстрее, торопитесь! Тулуп. Нет, вначале обуйся, кондуктор! Валенки на три размера больше ноги, несгибаемые, надёжные и стойкие супротив сибирских морозов, к валенкам – портянки, отечественное изобретение, гордое. Кто-то применил бы носки из шерсти какого-нибудь животного, но а мы – портянки! Гордость!

Валенки предназначены не для хождения в них, а для сидения на месте. Передвигаться в валенках по глубокому снегу вдоль состава – подвиг!

И, наконец – тулуп. Громадное сооружение из шкур романовской овцы. Тяжёлое, но необходимое в условиях сибирской зимы. Ничто не спасёт главного и старшего кондукторов на тормозной площадке от ветра, что неизбежно бывает при движении поезда. При тишине мороз всего-то в каких-то сорок градусов ничего человеку сделать не может, но при движении минус сорок превращаются в полные пятьдесят. Поехали! И тут наступил момент, когда кондуктору "приспичило"...

Глава 79.

Легенда о «легаше».

Короткое примечание наборщика: профессия с названием «легаш» ушла после прихода технического прогресса «на стальные магистрали страны советов». Поскольку речь пойдёт о железных дорогах – право собственности на легенду может предъявить любое отделения дороги отечества..."