Текст книги "Прогулки с Бесом (СИ)"
Автор книги: Лев Сокольников
сообщить о нарушении
Текущая страница: 71 (всего у книги 111 страниц)
Кто надоумил жаловаться президенту на латышей? Разве что-то изменилось в жизни после старческих стенаний? Разве латыши после "моста" одумались и стали другими? Принялись выказывать "знаки внимания и уважения"? Снимать шляпы и кланяться при встрече? Перестали в спину говорить "оккупант"? Точно сказано: "прежде, чем наказать – бог отнимает разум"!
– "Начнём от печки": мы делимся на таких, кто команду "убей!" выполняет без раздумий и с удовольствием, и на таких, кто, убивая себе подобных – мучается душой, но в итоге тоже убивает. Последняя категория – те, кто никогда и никого не убьёт без команды "свыше".
Какая категория граждан преобладает на сегодня – статистических данных об этом ни у меня, ни у беса нет.
По природе наш герой был первой категории. По "приказу свыше" убивал не задумываясь и в твёрдой уверенностью, что "борется с врагами советской власти". Если прежняя "защита социалистического строя" оправдывала всё, то война добавила свободы и позволяла "разгуляться чувствам". Война родила о себе всего три слова, но великих: "война всё спишет"! и эти три слова были сильнее любого адвоката. На сегодня знаю и без подсказок беса, кто был автором "оправдания": Кузя Лапердосов.
При совершении убийства главное "оружие" – это "обладать моральным правом на убийство". Такое право сидит в каждом из нас от рождения, но начинает "работать" по команде "сверху". Какое количество из "двуногих и прямоходящих" убивают без "благословения свыше" – об этом ни бесу, ни мне – неизвстно. Непонятны хроники нынешних уголовных событий, где рассказывается об убийствах без причин:
– "Захотел – и убил"!
Война, повторяю, тем и хороша, что в ней убивать можно без причин и особых разрешений "сверху". В войне хватало одного заклинания при совершении "жертвоприношений":
– "Во имя защиты социалистической родины союза советских..." – и далее по тексту.
В дружинах викингов были воины-берсерки из расчёта "один на ладью", особые воины, с отклонениями в психике.
Когда предстояло тяжёлое сражение, то такой воин принимал порцию гриба-галлюциногена, раздевался до пояса, брал в руки двуручный меч с названием "брагмар" и устремлялся в тяжёлое место битвы.
Берсерк был ужасен: если все бьющиеся защищали тела доспехами, то берсерк был голым по пояс! Что и пугало врагов.
Берсерк рубил всё, что двигалось! Рубил без остановки и передышки, сигналов со стороны "свой/чужой" не воспринимал, но видел только шевелящуюся массу людей, кою нужно рубить. Это была машина для убийств. За время битвы берсерк истощался полностью и потом часами лежал в беспамятстве.
– И у Кузьмы многое имелось от "берсерка". Если древнему викингу для входа в беспамятство требовался гриб, то Кузьме гриб не нужен был, ему хватало команды "взять!" от "вышестоящих товарищей".
И вот он, ужасный финал героев прошлого: отработавшие свой "ресурс" внутренности, ноги, отказывающие переносить тело, и эти ужасные третьи шейные позвонки, кои не дают голове повернуться в нужную сторону! И всё это в окружении врагов! "Где же вы теперь, друзья-однополчане?" те, кто лишал жизни "вражеских приспешников" под его руководством? Те, кто и до сего дня не обременён грузом с названием "совесть"?
Другие, в отличие от Кузьмы Петровича, рядовые, не требуют от президента новых тазобедренных суставов из титана, не жалуются на немощи и не просят защиты от иностранцев старческим организмам, живут в отечестве, и не в хоромах европейского образца, а в берлогах, не герои.
– Видно, плохо отечество защищали, по труду и оплата. Как иначе? Разные они. Кузьма Петрович имел одну цель в жизни: прожить каждую свою, и только свою, минуту хорошо, а чьи-то минуты лапердосовых не волновали.
– Лапердосова и пожалеть следует! "Посочувствовать" и "выразить".
– Оно, конечно, можно пустить "слезу сочувствия", но твою слезу Кузя примет "обязательной", ты обязан "выражать признательность", а Кузя олько принимать, он герой, он заслужил "почёт и уважение". И после физической кончины ты всё едино "должен трепетать перед светлой памятью о нём", и никто не будет понуждать вопросом:
– "Вы готовы к трепету"? – у Кузи на сегодня одно назначение: принимать потоки состраданий, а так же верить в них, или сомневаться. Есть желание сочувствовать Лапердосову? Вот что главное. Родина пока не знает способов защиты "верного сына своего от нападок противных иноземцев", но что-нибудь стоящее обязательно придумает. Не допустит, чтобы чаша весов, к коей сегодня плотно прилипла старая задница Кузьмы Петровича, опустившись, крепко приложится к булыжной мостовой "славного города Риги"!
Глава 60.
Дружеские застолья начала войны.
Сколько написано трудов, освещаюхих причины ухода в алкогольную зависимость не знаем, но отцовы выпивки с друзьями нам неиза
Отцов «гостевой график» был построен так, что втроём друзья никогда не встречались. Пожалуй, и до сего времени есть варианты дружбы, когда один дружит с двумя, но те двое меж собою – нет, отсутствует «триумвират». Кто ждя отца был «другом номер один», а кто «дублем» – и об этом никогда не спрашивал отца.
Один из друзей, равный по возрасту отцу, фанатично верующий человек, рассказывал прочитанную в "Ниве" волнительную фантазию:
"Крестьянин в стойле сказал коню:
– "Христос воскрес"! – "и бессловесное животное ответило:
– "Воистину воскрес"! – история перешла в дразнилку с коротким пояснением в адрес рассказчика: "бессловесное животное".
Единоверцы делятся так: один знает больше о предмете веры, другой – меньше, и менее знающий боготоворит знающего и тянется к нему, превращает знающего в "малого земного бога" только для себя. На тяге малознающих к "грамотны" держатся секты. Отец знал много, но почему не использовал свои знания "о горнем" с превеликой пользой для себя – не знаю...Долгие беседы друзей о "вышнем" походили на футбольную "игру в одни ворота": друг внимательно слушал всё, что рассказывал отец о христианской вере. Беседа состояла из вопросов друга и отцовых ответов, но в чём состоял смысл – не понимал.
Когда друг приходил к отцу, то сообразуясь с "Русскими правилами поведения гостя. Пункт первый" – приносил поллитровку "смирновской": так её поминали друзья. Они могли беседовать и без "смирновской", что и было вначале, но как бы долго не велась беседа – "заключительное слово" следовало после приёма первой порции жидкости, видом похожей на воду. Она и звание имело почти одинаковое с водой: "водка", эдакое "связующее звено" в беседах о святом. Если бы не запах!
Когда не можем отодвинуть наползающее и неприятное событие, то на помощь приходят посудины, наполненные хмельными напитками. "Защита и опора наша". Хотя бы на время. Алкоголь и хорош, и плох: окончив "работу", оставляет нас разбитыми и незащищёнными. Но! – если
отец и его друг не могли остановить войну, то отодвинуть её, хотя бы на время действия содержимого "белой головки", было в их силах. Водка хороша тем, что освобождает от многих неприятностей, а тогда неприятность была одна, но существенная:
– Что с нами будет? – или вопрос задавался "за компанию", или потому что иных вопросов не было. Чего волновались два неимущих человека, чего боялись? Что им было терять, какие блага в прошлой жизни?
"Отцы-командиры", откажитесь от изготовления "бескорыстных дураков"! Делайте своих подданных настолько богатыми, чтобы при любых обстоятельствах и без ваших призывов-понуканий "о долге по защите родины" шли на защиту собственных богатств! Помните: "нищему защищать нечего, нищий не станет умирать за чужие блага! Нищего не тронет призыв "защищать родину"!
Встреча друзей происходила на кухне, и что встреча может оказаться последней – друзья об этом не думали. Помех застолью в лице матери не было, и они уселись за кухонный стол. Разложили нехитрую закуску из "анчоусов", хлеба и зелёного лука. "Анчоусы" – только моё, неправильное название любимой монастырскими пролетариями хамсы, выловленной в неизвестном водоёме. "Морепродукт" имел и другое название: "на рупь – сто голов".
Интересно было наблюдать за процессом вскрытия водочной посудины: "открыватель" брал бутылку "и на его лице появлялось вожделение..."
Затем сильно, бурно и со страстью, встряхивал емкость, направлял "выходом" в пол и, держа за "горло" левой рукой, большим пальцем придерживал пробку, коя собиралась покинуть горло бутылки. Затем правой ладонью крепко, с чувством и радостью от предстоящего вкушения веселящей жидкости – били в донце!
Сегодня знаю название процесса, коим вскрывалась желаемая посудина:
"гидроудар", и у мастеров по "гидроударам в бутылке" пробка вылетала после одного захода, открывая путь к вожделенному напитку. Способность "пробочных вышибал" высоко ценилась в среде пьющих граждан и таким наливали из "уважения к таланту". У отца не получалось вскрытие ни с первой, ни с третьей попытки, и когда конфуз случался – друг отбирал посудину с напитком и блестяще совершал операцию по её вскрытию. Не понимаю и до сего дня: если у хозяина не получается классическое вскрытие, то за каким хреном допускаешь его до операции!? Если у тебя получается лучше – оставайся монополистом!
– А где уважение к хозяину?
Пиршество не могло иметь место в присутствии матери, а мать работала на "подёнке". Беседа начиналась после первой стопки и состояла из обсуждения текущих событий:
– Как жить-то дальше будем?
– Господь подумает о нас – отвечал отец
Счастливые люди! Все прочие верили в "силу и могущество партии большевиков", а эти двое "отщепенцев" уповали всего лишь на бога! Чего хорошего ожидать "власти советов" от "врагов и отщепенцев"!? Да чего угодно!
По мере достижения нужного "градуса" беседы плавно переходили к другим темам. Начавшаяся война забывалась и не пугала. Да и как она могла напугать двух друзей, если они твёрдо верили в формулу, давно и без них выведенную:
– "Если бог за нас, то кто против нас"? – уверенность в заступничестве бога не покидала друзей ни при какой житейской ситуации!
Застолье длилось до прихода матери, и было непонятным, удивительным для меня в их подходе к предстоящим событиям: почему бы ни разойтись за минуты до прихода матери? Почему они всегда ждали появления и активных действий с её стороны "по наведению порядка на суверенной территории?"
а) довольно резко, не выбирая выражений, мать выпроваживала гостя из кельи,
б) на пол в маленьком зале бросалась какая-нибудь подстилка и отец, без всяких споров и возражений – ложился отсыпаться от выпитого. Перед тем, как совсем погрузиться в наркосон – бормотал на непонятном языке какие-то слова, чем немало удивлял и вызывал зависть:
"Что говорит?" – через годы узнал: молитвы на древнегреческом церковном служебном языке, но почему только в крепком подпитии переходил на древнегреческий? Когда и где выучил?
– Склероз. Кто биографию писал?
– А, вспомнил: когда было двенадцать лет, то старший брат, священник, определил отца в услужение к архиерею, и там-то родитель и постиг древнегреческий служебный язык. Теперь представь, что отец заговорил на "трезвую голову" языком древних эллинов среди "простых совецких людей"? Представил? Какой вопрос задал бы любой пролетарий?
– "Отколь знаешь поповский язык"?
– Верно. Последствия?
О чём говорил отец древнегреческим языком перед отправлением в сон -
не знаю, но, пожалуй, это была "Отче наш". Насколько основательно знал язык древних греков – этого никто из членов семьи сказать не мог. Совсем, как "медицинская латынь": её понимают только специалисты. Отцов монолог на древнегреческом никто поддерживать не брался, и огорчённому родителю оставалось только уснуть. Пребывая трезвым, он ничего не говорил на "тайном" языке, а в подпитии его "кладовые памяти открывались, и он вещал. Такие отцовы вещания могли означать одно: выпито было изрядно.
Только сейчас родилась фантастическая мысль, но, думаю, она не моя, а бесовская: языки, что имеются у людей, были даны не богом, а появились самостоятельно, от "перебора". У отца была "изобличающая" особенность: если он позволял "бесконтрольное потребление спиртного на стороне", то утром следующего дня начинал чихать. Мать спрашивала:
– Вчера пил?
О, Алкоголь "в умеренных дозах"! Мой бог, Царь и Повелитель! Только ты, единый, способен открыть души наши и вылить их пьяными слезами!
Большими дураками были следователи двадцатого столетия, кто тратя психическую энергию на допросе, к тому ещё побоями мечтали получить нужное. Глупые были: почему бы не влить в интересующую вас личность двести граммов "очищенной"? "Белой головки", иначе – "Смирновской"?
После такого "уважения" бы сказал всё, что требовалось выяснить в ходе следствия, и помимо того сказал бы!
– Если допрашиваемый оказывался "крепче нормы" – добавить! Но одно выпустил из виду...
– Что?
– Ваше питие – не только "акт приёма наркотического вещества жидкого вида с названием "алкоголь", ваше потребление алкоголя – ритуал! Молитва! Торжество, кое совершается только с другом! А допрашивающий может быть другом?
– Никогда!
Отцов друг был переделан мною в "шашель", как-то само получилось: имя – Александр, Саша, передние зубы отсутствовали, и "С" исполнял как "Ш". Обычное явление при утере "молочных" зубов. В перемене имени отцова друга большую роль сыграл и старый кухонный стол:
– Мам, кто дырочки в столе наделал?
– Шашель – так отцов душевный друг был превращён в "шашель".
Глава 61.
Мать.
«Мать», «мат», «матрица» и «матица» разные, хоть и одного корня.
Мать даёт жизнь и следит за правильным исполнением даденного, мат выразитель эмоций наших, не будь мата – две трети мужского населения отечества прекратило течение жизни, о матрице знают единицы и употребляют знания по разумению, о матице знают строители жилищ:
– Матица опора дома, без матицы дом не дом, всего-то бетонная "крыша над головой"
"Мать" на одну литеру шире "Мата", недосмотр при наборе меняет смысл предложения, надо быть до предела внимательным...
– ... разносить "мат" и "мать" дальше, не применять "мать вашу!".
– Можно "мать" заменить "родительницей", выше классом и содержит женские муки при родах "Родительница", "Родившая", "Родная" не позволит скатиться до употребления лишней порции "ненормативки". Длинна "родительница", но и безопасна. Дать обещание, что не упомяну "мать твою" не могу, но буду держаться от искушения до предела.
– Странные намёки, вроде никто не собирается совращать на произношение "ненормативной лексики".
Бабку по материнской линии выдали за вдовца, у которого уже имелось двое девок. Много детей – это хорошо. Кому? Тому, кто детям может дать что-то ощутимое до момента, когда начнут самостоятельно добывать прокорм? – самостоятельно добывающих пропитание детей именуют "вставшими на ноги", а до поры "становления на ноги" – дети носят название "лежачие". Кто виноват в лежании детей – выяснение вопроса оставим до окончания "Прогулок". Но предварительно можем заявить:
– "Лежачие" – это такие, у кого "руки из задницы растут".
Какой процент детей "до седых волос" остаются на "карачках" – данных у нас нет.
А если девица, это половина "ячейки общества", нищая? О бедности "девиц на выданье" классическая отечественная литература рассказала в "Бесприданнице". Кому нужна нищая невеста?
И бабка была классической бесприданницей, кою продать а рабство не считалось обычным делом. Не надо думать, что рабства в "добрые старые времена на "Руси святой" не существовало, на Руси оно было всегда и на будущие времена исчезать не собирается.
Вот и отдали бабку за старого вдовца, а дедушка, старый козёл, соглашался взять девицу абсолютно без приданого!
И началось! Дедушка трудился на обработке "красного дерева": изготовлял господам мебель, "краснодеревщиком" назывался. Всё по разъездам, да "командировкам", а у молодой жены появлялся для "отправления естественных потребностей" "Потребности" закончились появлением на свет четырёх душ разного пола:
три особи женского пола, и единая особь – мужского. Моя мать была меньшей. Дедушка, да не будет его душе стыдно, оставил свою жену и мою бабку без средств существования. Бывало такое среди нашего "доброго сердцем" народа. Что делать женщине с четырьмя ртами? Работать! Бабка и пошла в прачки, на господ стирать. По рассказам родительницы, работа прачки была страшной, и ужас заключался в том, что при стирке в те времена употребляли каустическую соду. Что это такое? Щёлочь. Химическое соединение, кое отдирает-отмывает любую грязь с одежды вместе с кожей рук. Милые, старые женщины! Кто "застал", если пользоваться вашим языком, те времена, когда в стране ещё применяли каустическую соду чистки одежды? Да, совсем недавно? Кто из вас испытал такое удовольствие, как изъеденные сильной щёлочью руки? Пытки и мучения, что описаны в литературе, ничего не стоят. Пытки всегда рождаются между двумя людьми. Это как минимум. Один всегда палач, другой – его жертва; один пытает, другой – терпит муки. Все знают, что это грех, но делают его с наслаждением. Не пора ли отменить указом понятие о грехе?
Чтобы женщина пошла на телесные муки, то ей нужно создать условия для этого. Подарите женщине четыре голодных рта и оставьте для их прокорма только стирку чужого белья каустиком во все дни года – кожу с рук она снимет сам. Добровольно, и с любовью к детям!
Это поэзия. Обещаю более не впадать в лирику, но славу женщине петь буду вечно! Возможно, что и другими словами, но хвала ей будет вечная. Как иначе? Что мы без них? И для воспевания вечной славы женщинам, прошу у Судьбы совсем немного: прожить эту вечность без рассеянного склероза. Это так мало!
Работу в те времена женщина могла получить только в том случае, если на то была воля и согласие супруга. И "пачпарт". Согласие на выдачу паспорта жене дать мог только супруг. В те времена паспорт назывался "видом".
Но дедушка, да будет ему... был приличным куском дерьма, и нисколько не помогая бабке взращивать своё семя, имел безграничную глупость и гонор считать себя "кормильцем" семьи. Ну, как же! Большим позором на те времена считалось, если жена, имея четверых детей – работает! В таком случае "глава семейства" вроде бы и не глава, а так... напоминающее "говно из-под жёлтой курицы". А кому хочется такой славы? Вот и пытался таким манером позор спрятать:
– Хоть вы все умрите, а воли моей на выдачу "пачпарта" не будет!
Сколько таким манером предок выпендривался – об этом в семейных хрониках ничего не сказано, но однажды околоточный надзиратель, родня нынешнему участковому инспектору, узнав о бедственном положении бабки, вызвал к себе дедушку и предложил немедленно "выправить жене документ"! пригрозив в противном случае кутузкой. Дедушка тут же "наделал в портки" и согласился немедленно выдать жене разрешение на существование. Что и требовалось. Вывод: пустой гонор, глупость и трусость не живут по отдельности. Вывод второй: мы должны соблюдать наше заблуждение "о мёртвых говорить или хорошо, или ничего"?
Бабка прожила недолго. Да и не могла она жить долго, не было у неё оснований жить долго.
Как рассказывают семейные хроники, бабке один раз в её короткой жизни повезло: устроилась в городскую гостиницу простой уборщицей. Даже не горничной.
Хозяйка гостиницы пила в "усмерть", а делами управлял сын... Или сынок пребывал в звании "захлебуха"? – не суть важно, кто из двух пил больше. Часто бывает наоборот, но бабка столкнулась с пьющей хозяйкой и с её трезвым сыном. "Крестные ходы" по питейным заведениям у матушки были частыми и продолжительными.
Обычная картина российской жизни в прошлом. Но не в настоящем: таких простых питейных заведений, как в прошлом, у нас сегодня нет. Питейные заведения нашего времени – театры с дорогими билетами за вход!
В один из загулов любящий сынок послал бабку искать по городу любимую матушку. Сердце сыновнее, в который раз! томилось от тревоги за родительницу: что с ней!?
Тревоги сына свалились на бабку: плохо одетая в мороз и пургу проходила ночь в поисках хозяйки. Результат: на утро она имела прочное и надёжное двухстороннее воспаление лёгких. Крупозное, скоротечное. Без надежды на выздоровление. Это ж надо: умирает, оставляя на "добрых людей" четверых ребят! Никакой ответственности! – матушка и старший братец "были определены в приют". Две другие сестры, постарше, были определены "в люди". Такое "определение" заключалось в работе на чулочной фабрике нашего града. Мать, по достижении рабочего возраста, была обучена вождению городского электрического транспорта – трамвая. Ну, совсем, как в популярной песне о "шелках"... Да, той самой, кою мы с бесом исполняли выше на два голоса.
Существует заблуждение: детей должен воспитывать отец, а роль женщины в процессе воспитания сводится к простому: накормить, вычистить дитя от говна, вылечить и вытереть слёзы после получения шишек. Что ещё? Короче: женщина даёт остальное, чего нет у мужиков. Отцы – это "идеология", нередко пьяная, скотская, подлая, жестокая, бесчеловечная идеология... Какая ещё? Бывают исключения: от отца не получил ни единого подзатыльника, но мать воспитывала физически... хотя как женщина может воспитывать "бойлом"? Было, но редко и не сильно:
– "Если в голове нет соображения – бей, не бей – проку мало..." – наказания в виде подзатыльника имели название "согнать муху", но худшей была уверенность матери в бесполезности "бей, не бей – проку мало" .
Вкусившая "прелести" приютской жизни – к случаю рассказывала о них приютским языком. Долго не понимал звания "стукуша", коим мать пользовалась в случаях недовольства кем-либо. Только в зрелом возрасте дошло: "стукуша" – "стукач" женского рода" и мать ошибалась, называя сестру "стукушей", когда сестра что-то делала не так: ни на кого, никому и ни о чём не "стучала".
А чего стоили приютские песни! Где, в каком до переворотном издании их найти:
"... мы с галёрки полетели
ум-па-а-ра-ра!
Лаптем барыню задели
Ум-па-а-а-ра-ра!
Эх! было весело нам,
всё делили пополам
ум-па-а-а-ра-ра! – и не меньшая прелесть:
– "Семён Савелич, не форси,
брюки старые носи!
– "Я, ребята, не форшу, но
брюки новые ношу"! – Семён Семёныч – воспитатель. И "Камаринского" от матери услышал:
– "Ах, ты, сукин сын, камаринский мужик!
Он не хочет своей барыне служить,
он идёт, идёт – попёрдывает
и в бумажечку завёртывает"!
Была и лирика:
"Птичка-свет, не улетай,
оставайся с нами!
Мы дадим тебе конфет,
чаю с сухарями!" – в каком сборнике русских песен вычитала полуграмотная о птичке и сухарях-конфетах? В приюте? Но если детские приюты во все времена и у всех народов были, есть и останутся жестокими – как быть с птичкой? Не имел удовольствия познакомиться с произведением, в коем приют поминался "раем"
На сегодня единственным местом на планете Земля, где необыкновенно любят детей любого сорта и здоровья – заокеанская держава, но и в этом "раю", случается, убивают приёмышей имевших несчастье родиться в России.
Английская литература рассказывает о детях, коих отдавали на воспитание в другие семьи. Верно делали англичане: родные не могут делать людей, но портить – сколь угодно.
– Слабость, своему паразиту лучший кусок отдам, звезду с неба достану, иконой играться дозволю...Да за него любую чужую жизнь положу, но только не свою, какой бы мразью моё дитя не было! А чужой что? Накормить-то, может, и накормит, голым и босым держать не будет, оденет и обует в пределах разумного, но особой, "родительской" волюшки от чужого не увидит! И по головке чужой не погладит, слюнявых поцелуев не дождётся, а последний пункт так необходим детям! Без "слюнявого" пункта дети дерьмом не вырастают, наши любовные слюни что удобрение растениям.
О дорогой и милой родительнице расскажу не как о матери, выносившей меня под сердцем, и кою чуть не отправил в мир иной за любовь, о как о воспитателе приюта с редкими человеческими качествами..
Статистика не собирает данные и не оповещает общественность о женщинах выполнивших первую часть создания человека и отказавшихся от второй., то есть, выносивших, родивших и не пожелавших принимать участие в процессе "становления на ноги От меня мать не отказалась? Нет, вторая часть моего "я" носит многое от матери.
Вопрос о желанных детях, наполовину желанных и совсем "нет" в повести не рассматривается.
Две части ношу в себе, обе хорошо вижу, но какая лучшая и нужная – сказать не могу: обе мои. Сказать "вот эта лучшая" – кого-то из моих создателей предать, присудить второе место, а у родителей нет певых и вторых мест.
Отец, того не сознавая, подарил помещичье-купеческие замашки и фанаберию, кои временами без причин выпирают малыми порциями. Так, например, обожаю драгоценные камни, но не имею их. Любовь к антиквариату ограничена отсутствием средств на его приобретение.
По линии родительницы ношу деда столяра краснодеревщика, предок толкает на изготовление "мебели" с большой разницей: если предок мебель изготовлял из дерева – свои "шедевры" ляпаю из отходов древесины по имени "древесно-стружечная плита". До сего дня не могу установить, чего и от кого больше ношу в себе, кто из предков первым лежит на поверхности, а кто в глубине спрятался.
Люблю оружие, и любовь к орудию убийства, или защиты от Якушки, мещанина, пушкаря, что "в генваре месяце девятого дни в одна тыща шесть сот шестьдесят один год от рж. Христова по велению князя Беклемишева ездил в стольный град к царю Ивану Васильевичу просить денег на "огневой припас к пушкам". Порох и ядра, то есть. Это было во времена нашествия поляков на Русь. Дал "осударь-надёжа" денег на оборону от поляков, не дал – об этом в семейных хрониках не сказано ни единым словом.
Ныне кровь древнего родича-пушкаря иногда приводит в городской оружейный магазин, где долго любуюсь стволами. Что думает продавец, глядя на старичка, заворожено смотрящего на стволы не знаю и спрашивать не собираюсь.
Не учился резьбе по дереву, но беру в руки резак хорошей стали, и режу без ошибок и порчи заготовки. Главное при этом чтобы не обуяло раздражение от плохого резца, и неведомо, кто управляет руками (дланями)
– Твоими руками управляет дух, пребывавший когда-то в теле деда-краснодеревщика по материнской линии.
– Сволочь, доведшая бабку до преждевременной смерти!?
– Заблуждение: смерть не бывает преждевременной, смерть является вовремя.
– Почему резьбу по дереву не сделал прокормом? Несерьёзное занятие, скорее забава...
– Обманывай себя, меня не надо, не получистя: отрёкся от деда-краснодеревщика за муки и обиды, принятые бабкой от деда. Как человек большой сволочь был, но твой дар управляться с деревом от деда.
Неведома наука "Сопротивление материалов", но когда нужда заставляет что-то мастерить помимо воли включается сознание и говорит: "лесина, на кою готовишься навалить груз, слабовата, не выдержит нагрузку на изгиб, разрушится. Будь то дуб, лиственница, ясень – те выдержат, выстоят, а сосна не выдержит, И ель слабая, ели хватает и того, что один день в году радует людей праздником "елового дерева" и другой дар у ели: звук хорошо проводит, а как несущая деталь не годится. Деревья, как и люди, каждое пригодны к определённой работе.
Заедает лень – поминаю помещиков по отцовской линии:
"Эй, прадед, "ветка генеалогического древа" грузное тело, не обломится? Люблю живопись, но ничего в живописи не понимаю.
– Так не бывает, невозможно любить необъяснимое.
– Пример?
– Сам ищи, хватит нянек эксплуатировать.
– Несерьёзное заявление, пишем-то вместе... Эдак, глядишь, в "пустозвонах" окажемся. Совсем, как в музыке: все, кроме немых, слышат музыку, но только один из многих наделён "абсолютным" слухом. Вот почему не могу отличить подлинные картины Веласкеса от подделок Ван Гога.
– Начнём художественное образование с "Чёрного квадрата".
– Тоже мне, нашёл "шедевр"...
– Напрасно, в "Чёрный квадрат" записываются восторги, а равно и хула, высказанные созерцателями "шедевра"
– Можно сравнить с банковским вкладом под хороший процент годовых?
– Можно.
– С каждым днём ценность "картины" увеличивается: записей добавляется, одно плохо: не всем дано прочитать записи. И у Монны Лизы нет улыбки, убей, но нет там улыбки!
– Ай, у создателя картины спрашивал об "улыбке"?
– Да, было, помню, мастер удивился:
– Какая "улыбка!? Не было причин улыбаться, написал портрет из-за редкого строение мышц рта, "амбушюром" называют. В природе людской нет двух одинаковых амбушюров, как и рисунков на пальцах рук. Потому и написал портрет, что редкий по красоте рот"!
– Кто, когда и при каких обстоятельствах увидел "улыбку Монны Лизы"? И почему все остальные стали долдонить об "улыбке Джоконды"?
– Было так: трое крепко перебравших "ценителей" искусства чтобы "не отставать от других" случайно оказались в музее. При встрече с Лизкой один из троицы сказал:
– Гляди-ко, баба как живая, улыбается! – другой не возразил: увидевший "улыбку" был "шефом":
– Да, шеф, углядел – она вам улыбается! – третий был не глупее первых двух, не было выхода и возражений, быстро сообразил "что к чему" и согласился кивком головы. Так родилась "улыбка Джоконды". Что-нибудь слышал о "тройках"?
– Слышал...
Отлично. "Тройки" "великого прошлого" могли разглядеть не только "улыбку Джоконды", "тройкам" дозволялось решать, сотавлять третьего в живых, али к стенке?"
Люблю музыку, русскую классику, но хороши и итальянцы. Иногда думаю: "что из чего: редкие и красивые голоса порождают прекрасную музыку, необходимо появлятся редким и прекрасным голосам ради музыки? Кто и кому служит?
– Чего спрашивать? Голоса приходт и уходят, а Музыка остаётся. Исполняй только заунывные отечественные песни-страдания – кто бы и что о певце знал?
Откуда любовь музыки, нет ли вины Ивана Ивановича Додонова, услаждавшего слух граммофоном в паузах между заботами об урожаях на тысяче десятин пахотной земли? А, вдруг прабабка Елисавета музицировала на клавесине!?
– Вот так! Твои предки музицировали и запросто общались с "мастерами слова", а ты без раздумий употребляешь "инвективную" лексику в общественных местах! – зазвучала воспитательная реплика беса.
– Это не я, это дед-краснодеревщик по материнской линии матерится...
Глава 62.
Любительские способы взаимного извода.
О прошлых войнах сказали одни – повести о будущих кровопролитиях расскажут другие...
– ... если смогут... Забываешь о прогрессе в самоуничтожении: ныне сгинуть можно и без пролития крови, кровь внутри останется... и единой капли не потеряете...
– Да, упустил... Переделать начало?
– Не надо... жаль пальцы твои... вон, мозоль на указательном появился...
– Признание за палец... "заботливый" какой!
Самостоятельно, без помощи беса, излагаю примитивное, сходящееся в два коротких слова, определение основ ведения войны:
