Текст книги "Прогулки с Бесом (СИ)"

Автор книги: Лев Сокольников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 65 (всего у книги 111 страниц)

– Пожалуй! Хорошие, удивляющие и вызывающие зависть "мемориалы" страшно дороги, только богатые могут по себе оставить память. Тщета, тщета и опять – она: полностью разоряться на память об усопших не следует. Жизнь, какой бы "широкой" не была – в итоге сужается до погребения. Предел мечтания каждого уходящего из жизни – "пустить красивой кончиной пыль в глаза остающимся".

– В старину у вас выражение ходило: "не по чину берёт". Означало совсем простое: если ты мелкий чиновник – более одного гуся в качестве "подношения" брать, не смел, а если нарушал правило – окружающие шептались:

– "Не по чину берёт"!

Если при жизни был говном, но в финале улёгся под обелиск немыслимой стоимости – даже и мёртвого обвинить в "превышении власти" с полным выключением "о мёртвых или "хорошо", или ничего". Шикарный монумент на могиле вора равносилен знаку в "Правилах дорожного движения на тот свет". Шикарный памятник – всего лишь знак внимания со стороны "родственников, друзей и знакомых" И надпись: "помним, любим, скорбим..."

– Бес, скажи, а слово "любим" уместно изображать на памятных "скрижалях"? Как можно "любить" мёртвого? "Помнить" – куда ни шло, "скорбеть" – и это понятно, а вот как их "любить"? "Некрофилией" не отдаёт?

– Отдаёт. Мёртвых только у вас "любят", худого о мёртвых не говрят, на поминальных скрижалях одни умолчания.

– Хочу быть исключением и на отцовом надгробном "камне" из мраморной крошки в цементе написать слова:

"здесь покоится прах коллаборациониста, замечательного отца и человека". Годится и такая "похоронная метка":

"на месте сим покоится прах замечательного человека, не идейного, простого вражеского прислужника в прошлом. Хорошего мужа – жене, прекрасного отца – детям" – и указываю метрические данные.

Но должен ли "склонять голову в почтении" при виде "некропольной" роскоши, если усопший не касался меня, ни каким боком? Правы индусы когда сжигают останки родичей. Оставляют только единственную память об усопшем, да такую, какую тот заработал. Удобно и демократично: если жил праведно, то и будут помнить меня праведником без напоминаний шикарным надгробным камнем.

– Такое вам вредно, "не в коня корм".

– Почему?

– Ваша дырявая память: постоянно и во всём нужны напоминающие знаки:

– "Не влезай – убьёт"! У вас даже песня сложена: "что-то с памятью моей стало...". Выпячиваться любите хотя бы тольк в смерти: "моя могила – чудо некропольной архитектуры, а твоя – всего-то холмик убогий! Из такого "сооружения" мечтаешь попасть в "царствие небесное"!? Не смеши народ! При "втором пришествии", если оно состоится, я выйду из шикарного склепа и меня встретят надлежащим образом, а тебя, замухрышку из бетонной конуры – не заметят! Для меня всё будет так, как и во времена "первого пришествия", а тебе изменений ждать не стоит"!

– Как понимать?

– Просто. Ответь, почему родичи усопшего идут на любые траты, чтобы обойти все препоны и получить место на закрытом для похорон, "пристыженном" "месте вечного упокоения"? Обрати внимание на шикарные захоронения при входе на "место скорби": чем ближе к входу, тем сильнее у посетителей появляется желание самим умереть при виде тамошней красоты. Такое не испытывал?

– Признаюсь, было! Когда вижу "первый ряд" на кладбище, то самому хочется умереть без предупреждений родственников и друзей! С условием, чтобы "покоиться" только в первом ряду!

– Понять не могу: от кого вы огораживаетесь на сельских кладбищах? Места там – пропасть, выбирай любое, и всё равно ограды стоят? -

– Чтобы скотина на могилы не забрела.

– Бред! А как можно такое допускать? У вас такая любовь к могилам предков, и вдруг их скотина топчет!? Несовместимые вещи!

– Ну, знаешь...Могилы – наши, и скотина – наша! И не лезь в наши могилы!

– Знаю! Видел объявление на ваших "свалках": "просьба не высаживать деревья". А вам плевать на предупреждения, это не послушная Европа! Плюёте. Высаживаете. Деревья вырастают быстро и мощно, у корней питание-то хорошее – это раз; на выросших деревьях селятся грачи – два. Много грачей. Грачи кушают. Много кушают. Испражняются удобрением из аммиачной селитры. Обильно испражняются. Прямо на памятники из чёрного полированного камня. На портреты "родных и любимых" усопших. Грач – всего лишь птица, ему всё едино на кого, или на "что" испражняться. Как с грачом-засранцем бороться?

– Закрыть лик усопшего полиэтиленовой плёнкой, и открывать только на всеобщее обозрение два раза в году: в день появления в свет, и, само собой, в день ухода из этой прекрасной жизни. А грачей, подлюк, всех, до единого, перестрелять!

– А что скажет "Общество охраны природы"? Да и "подлюк" много, "всех не перебьёшь"! Они плодятся быстрее, чем вы. А корни тех деревьев растут вглубь и, при следующем "траурном мероприятии" по укладыванию очередного вашего родича, могильных дел мастера требуют с вас дополнительной платы "на борьбу с корнями". Плату за труд "одну на всех, мы за ценой не постоим"! У вас нет причин плакать на "местах вечного упокоения", у вас там весело! Ваши памятники – реклама плохого товара, вашу историю изучать не нужно, для этого достаточно послушать песни и посмотреть места вашего "вечного упокоения" – и всё станет понятным! Третий индикатор жития – ваши пословицы и поговороки.

Как хороните безродных граждан? В "христолюбивой стране" – "безродные"! И "милосердие" ваше далее дешевого ящика из отходов древесины с названием "горбыль" не распространяется. И где-нибудь в сторонке, на свалке человеческой отработки, "предаёте земле":

– "Пусть она нему будет "пухом"! – единственная милость от мастеров могильных дел: из сострадания, а скорее – по привычке – втыкают в границах погребения деревянные колышки и обносят проволокой:

– "Спи, "землевладелец"! – эдакий "социальный минимум христианским душам". Правда, прекрасно?

– Безродный сам виноват: не подумал при жизни о будущем шикарном погребении и "жил, как бог на душу положит". Не напрягался особо, вот и получил...

– А как вам быть с "могилой неизвестного солдата?"

– А что с ней?

– Так это настоящий обман живых!

– Как понимать?

– Просто: каждый волен думать, что на обозначенном месте его родич захоронен, но одновременно и сомнение появляется:

– "А мой ли родич там лежит?" – не было смельчаков, кто бы голосом усомнился в этом. Мыслями сомневаться дозволено сколько пожелаешь, но голосом и принародно не моги! Отсюда и недоверие к "могилам неизвестных солдат". Сама идея "неизвестного солдата" сомнительна.

– Чем?

– В мозгах "заклинило", туго стал соображать: когда тебя тянут воевать, без пояснений "за что" хотят лишить жизни – ты известен, но после извода из жизни почему-то "теряют". Хочешь быть "потерянным"? "Неизвестным солдатом"? Похоже на то, как "служить отечеству" отправляются здоровыми, а после "выполнения гражданского долга по защите отечества" могут возвратиться и калеками. Не все, но случается...

– Перегиб! Это у нас не правило, а исключение!

– Хотите сделать правилом? Что думает хотя бы один покалеченный – спрашивали? Интересовались? Вам для полноты ощущений нужно ещё одну могилу устроить.

– Какую?

– "Покалеченного солдата". Не врагами, что понятно, но вами покалеченного солдата. Пока таковой могилы нет, но холмик просится на главную площадь стольного града. На место мавзолея, или рядом, ни в каком ином месте могила не впечатлит – вижу: бес когда-то сидел в теле главного редактора бульварной газетки. "Жёлтой". Но это только мои подозрения.

– Бес, хочу денег!

– Для чего?

– С чего-то вдруг захотелось по окончании "жизненного пути" улечься на дорогом месте известного кладбища в центре нашего града! И услышать много красивых слов в свой адрес на поминальном обеде. Знаешь, поди, что хорошие слова на поминальных обедах на "сухую" не произносятся. Никто не пожелает "царствия небесного" "просто так", за "царствие небесное" налить нужно... Цена пожелания "пусть земля будет пухом" выше, так что без затрат не обойтись.

– Чтобы хотел услышать на поминальном обеде о себе? Могу сейчас, авансом, кое-что сказать.

– Ну... не знаю... что-нибудь приятное!

– Например?

– "Усопший был не совсем благочестивым человеком, но кто без греха?" Не хуже и не ниже этой фразы.

– Так мало? Ограничься примером с древних галлов.

– Кто такие будут?

– Темнота! Предки современных французов, но не тех, кто обрадовал старушку прибытием в новые времена. На сегодня "в сердце Франции" припеваючи проживают далёкие от французов граждане. К тому идёт, что скоро в Галлии галлов не останется: за легкомыслие платить нужно.

– Куда французы денутся?

– У вас земли не меряно – к вам и переберутся. А французов со временем "АА" выдавят с родины. Могут и перебить, это как пойдёт.

– Что за "АА", что за напасть?

– Не "что", а "кто"! "Афроарабы". Новое племя во Франции и совсем не французское.

– Что о древних галлах хотел сказать?

– Древние галлы к своим убитым на поле брани никакого уважения не испытывали и трупы не собирали. Убитый был для них не ценнее, изношенной до дыр, рубахи. Если избавлялись от трупов, то единственно из санитарных соображений. Чтобы не воняли и не портили аппетит живым.

– Согласен с древними галлами: если претендуешь на почёт и уважение к своему трупу, то хотя бы не воняй им после смерти.

Что толковать о галлах? "Всё течёт и всё меняется": как-то ОРТ сделало разъяснение, что за покой на парижских кладбищах платить нужно. Если живые за усопшего не платят – место "вечного упокоения" продают тем, кто способен предоставить умершему покой. То есть, покой костям умершего, самому умершему никакого покоя не требуется.

Но как поступают с "неоплаченными" костями, куда девают – ОРТ умолчало.

– Объединяют с новыми с поправкой: неоплаченные кости остаются безымянными, а оплаченные – поминаются золотом на белом мраморе. Ваше "великое прошлое" не воняет. Вспомни мавзолей и начинку в нём.

Надвигаются времена, кои вынудят отказать от египетского способа избавления от человеческих останков и вернуться к древнеарийскому: поджарил слегка любимого родственничка – и в реку, на съедение крокодилам! Не просто так мэр стольного града заявил, что в столице скоро не будет места для захоронений.

– Выход?

– Жечь!

– Река в столице – не Ганг, в столичной реке нет рептилий.

– Завести! Зоопарк есть? Есть! Вот пусть и займётся полезным делом и решит проблему избавления от покойников! Какие деньги потекут! Пара рептилий с хорошим аппетитом за год принесёт зоопарку такие доходы, каких им не видеть за пятьдесят лет от продажи билетов желающим поглазеть на экзотических животных. О тамошних недокормленных обитателей животного мира можно будет забыть! Поступил заказ на обряд погребения по арийскому образцу – готовим крокодилов. Организаторам похорон останется сделать заявку и указать время поджаривания усопшего родича. Покойничка поджарили до готовности – и в реку, а следом – некормленого крокодила. И все будут довольны.

– Считаешь, что парой крокодилов столица обойдётся? достаточно?

– Это как пойдёт. Опыт нужен. Будут деньги – будут и крокодилы.

– Как быть в зимние месяцы? Река-то подо льдом?

– Не проблема: ждать весны. Зима, естественный холод, покойничков в холодильниках хранить нет нужды, экономия на эдектроэнергии... Покойничкам спешить некуда, у них вечность впереди, могут и полежать... За хранение, понятное дело, взимать плату живыми денежками вроде как на вокзальных "автоматических камерах хранения ручной клади". С началом ледохода и начинать "сплав".

– Очередь будет.

– Не без этого, будет очередь, ясный хрен, как без очереди? Очередь – это "святое", без очереди немыслите "житие свое". Скорее конец света наступит, чем избавитесь от очередей. Вам к очередям не привыкать.

– Ну, ладно, этот способ для простых граждан сойдёт. А как быть "великим"? Когда, например, какая-нибудь "артистическая звезда первой величины" коньки отбрасывает? И родственники от претензий "телу вечно покоиться на "престыженном" могильнике не отказываются? Как без могил, украшенных до помрачения ума? Не можем мы без могил и трупов жить!

– В новом ритуале избавления от трупов театра много. Представь картину: по вечерней реке плывёт брандер и пылает "огнём неугасимым". А на брандере – бывший, а ныне покойный "активный строитель светлого будущего" Пётр Николаевич Залупышкин". Твои древние родичи таким манером избавлялись от покойничков. Древнейшая, дохристианская история об этом повествует.

– В какой литературе вычитал?

– А разве у вас об этом литературы нет?

– Ничего подобного не встречал. В вашей, бесовской, библиотеке об этом есть сведения?

– Есть. Древние предки твои только потому и селились к воде поближе, чтобы не иметь забот о "централизованном водоснабжении". Что человек без воды? Покойник. Электричек не было, поэтому реки, помимо прямого назначения – снабжать водой, выступали "водным транспортом".

Предки верили, что только река способна унести душу предка в иной мир... Тогда и родилось: "всё -течёт, всё -меняется"... Когда наступал печальный момент избавления от усопшего – живые собирали плот, клали нужное количество сухих, смолянистых дровишек, на дровишки – предка в саване, трением добывали огонь – были уверены:

– Только такой огонь имеет основания называться "священным"– и совали факел под сооружение. Дождавшись хорошего возгорания – "отдавали швартовые":

– Плыви наш дорогой и незабвенный товарищ! Горел на работе – гори и сейчас синим пламенем, а мы тебя помнить будем... если заслужил нашу память, разумеется"!

– Вонь от брандеров с начинкой не учёл. Какой аромат по округе расползётся, если таких плавсредств с пассажирами в загробный мир с десяток наберётся?

– Нормально, живые будут вдыхать и печаловаться:

– "Скоро и мы поплывём... "всё плывёт и всё меняется..."

– Может "течёт"?

– Какая разница плывущим?

– Интерес в другом: провожающие будут спорить: "наш первым туда прибудет и лучшее место займёт...", или скорбь по умершим не позволит склокам появляться? И где смолистых дров набрать на всех? Опять без взяток не обойтись. Никаких денег не жаль на то, чтобы плот с моим родичем горел ярче всех. И кто даст гарантию, что усопший сгорит полностью? Как быть с пеплом?

– Воду для утреннего кофе фильтруешь?

– Фильтрую.

– И покойников вроде бы на воде не сжигаете, а воду уже фильтруете. Представь, какая будет крепка связь между мёртвыми и живыми, если столичные жители станут пить воду с пеплом Николая Петровича, или Петра Николаевича?

– ...и утешаться рассуждением: "и меня кто-то выпьет"...

– Огненный способ избавления от покойников применялся твоими древними, но на сегодня половина историков не согласна с заявлением:

– "Огненный способ – изобретение ариев", и, вначале – до хрипоты со взаимными "переходами на личности", а потом – с занесением в списки "непримиримых врагов" – твёрдо стоят, как при обороне стольного града в известное время:

– "Сжигать умерших арии научились у аборигенов Индии, когда пребывали там в роли оккупантов ровно семь сотен лет"! Твоё мнение?

– Индусы не способны на изобретательство, а потому огненный способ избавления от "трупного материала" – арийское изобретение. Индия – это тепло двенадцать месяцев в году, тепло, заразы всякой и разной в избытке, а тут положил протухающее мясо на костёр – дезинфекция сто процентов, а пока передовые учёны доказывают целесообразность огненного способа избавления от трупов – цена мест на людских могильниках растёт в арифметической прогрессии.

– Грамотный ты бес, много знающий, спору нет, но отсталый: цены на землю "вечного хранения костей" давно перешли на "геометрию".

– Но могилы нужны, без могил – скучно. Нет могил – нет повода "помянуть усопших". Без могил, ваших "опознавательных знаков прошлого", иначе – "вехи дорог ваших" – живые наглухо забудут о мёртвых. Совсем, как в старой песне:

– "...лежит под курганом, заросший бурьяном, матрос Железняк, партизан – не понимаю, уточни: как правильно исполнять куплет: "кто", или "что" заросло бурьяном? Если "заросший" – то Железняк, если "заросшиМ" – речь о кургане.

– Когда "в далёком и прекрасном "совецком" детстве, с вдохновением и со слезой в голосе распевал юными, неиспорченными табаком, алкоголем и криком голосовыми связками грустное музыкальное произведение сие – пользовался первой редакцией: "заросший бурьяном". Проще было петь, гладко стихи шли. Что исполнение было неправильным и опасным – разве дети понимали смысл и суть грустной песенной галиматьи? Детские песенные ошибки никто не исправлял: или взрослые не слышали их, или слушатели были неграмотными, или уже тогда основной массе савецких людей партизан Железняк был нужен, как "собаке пятая нога".

Нет и нет, враг рода человеческого в открытую сеет крамолу, но доводы о могилах сильные: это они, наши множественные земляные холмики, не позволили окончательно потерять веру в чужого бога в разгар приступа атеизма. Чужой обычай прятать усопших в землю обставляем массой обрядов с уклоном в театр и без изменений основного сценария. Очень мало людей, кои завещают родичам превратить труп свой в пепел, как это делали его древние предки: арии.

Только в один день года работал родственный "тандем", когда пожилым гражданам "оргвыводы партейных ячеек" были до "форточки", или "по хую", что одинаково, и "бунтари" вволю наслаждались чужим праздником "святой Пасхи". В этот день не возбранялся отпуск крепких выражений в адрес "отцов-командиров":

– А шли бы вы хуй! – и отработавший своё контингент трудящихся, в основе – женщины, в удовольствие праздновали чужой Песах... пасху, то есть. И как всегда к ним присоединялись желающие. При любых властях. Как отказаться от выпивки и не закусить крашеными яйцами? Как не есть творожную массу с изюмом и ванилью? Облитую расплавленным шоколадом? Потреблять шикарные продукты питания без повода – нет и нет, но на Пасху – да провались все "партейные товарищи" враз, или по одиночке!

– Давай-ка, сынок, навестим родителя твоего! – и шли на кладбище. Не в храм шёл, за храм "товарищи" и спросить могут, а на могилы! А за посещение могил усопших родичей у нас никогда, ни с кого и ни о чём не спрашивали. Знали, что делаем на могилах.

– Ваш "святой и великий" обычай выполняли, но почему на Пасху!?

– Мать провожал, сам-то Пасху не отмечаю... Это она отсталая! – так прятались от самих себя.

Отменить в своё время обряд захоронения у советских "богоборцев" ума не хватило, поэтому ничего иного, кроме закапывания в землю "товарищи" не могли придумать. Гроб из отходов древесины сорта "горбыль" и всё остальное, по схеме – это пожалуйста, сколько угодно. Не могу сказать о количестве соотечественников, кои думают, что гроб из орехового дерева фантастической цены не позволяют гнить покойному телу и остаются целыми на тысячи лет.

Была ещё кремация, но такое усопший мог получить в случае, если имел удовольствие и счастье проживать в городе с миллионным населением. Метро и кремация – преимущества "мегаполисов", всё остальное – только минусы.

– Как поменяли храмы на могилы – об этом много написано и сказано. Могила сильнее и надёжнее храма, мимо могилы никто не прошёл и впредь не пройдёт. Не минует. Могилы общи для всех, даже и для тех, кто "шагнул в бессмертие". Наибольшим почётом и уважением пользуются "могилы неизвестных солдат". Трудно понять:: почему вы людей "теряете"? Почему ваш солдат "неизвестный"?

Как-то присутствовал на "траурном мероприятии". Хоронили сотрудника, и неявка на похороны могла быть оценёна как "зазнайство", "отрыв от масс" и "неуважением памяти об усопшем". Наш, стандартный перечень обвинений, поэтому и отправился на "траурное мероприятие крепко изнасиловав себя.

"Покинувший трудовой коллектив товарищ", как потом говорил в "надмогильной речи" начальник, был двойным "членом": "трудового коллектива" и "членом первичной "партейной" организации" цеха.

Насилие над собой компенсировалось забавными наблюдениями, от коих с "траурного мероприятия" вернулся весёлым! Обожаю наше, советское слово "мероприятие". Любые наши забубенности, какими они не будь, драпируется казённым словом "мероприятие".

Основа веселья была нехорошая, "циничная, кощунственная, ужасная и отвратительная", но она была, и суть её заключалась в том, что покойничек на своём "дне появления в свет" соизволил перебрать лишнего, уснуть на спине и, согласно медицинского заключения о причинах летального исхода: приключилась "асфиксия от рвотных масс". В переводе на простой язык: пьяный "в дупель" уснул, рыгнул и "захлебнулся собственной блевотиной".

День радости для "новорождённого" превратился в "день печали" для окружающих, но не до того, чтобы печаль назвать "горем". Не очень печаловались родичи...

– Смерть, достойная сопровождением вашими обрядами. Небольшое отличие от свиньи: покойник умер от перепоя, но ни одна свинья не сдохла от переедания!

Нужно было скорбеть по данному поводу? Вроде бы надо: "из жизни ушёл..." – но если "отбросил лапти", как обожравшаяся свинья – стоит печалиться? Вроде бы и "нет", какие волнения? Какого порядка? Потраться на служителя культа – "отмоют" и туда явлюсь «чистым и непорочным» со справкой:

– "дана настоящая такому-то о том, что окончил дни свои в видимом мире по иной причине, но не от перепоя".

Медицине безразлично, по какой причине покидаем мир, её задача – помогать страждущим и не делать осуждающих выводов неприятному событию:

– Пережрал, скотина! – представители медицины так говорить не должны, но каждый волен думать что угодно.

Умер – ну и умер! Бывает. Все умрём, чего там. Не важно от чего я умер. Грустные причины смерти мы нейтрализуем заботами об избавлении от трупа. Это основной пункт. Второй – устройство поминок, похороны без поминок – что "свадьба без гармошки".

Большая часть родни усопшего состояла из женщин, а потому основной набор страданий исходил от них:

– Погребение совершим по православному обычаю. С отпеванием в храме и с грустными песнопениями по дороге к месту вечного упокоения. Заключительный номер погребального концерта – обрядовые песнопения у могилы.

Умерший не входил в разряд грешников, коих нельзя было хоронить по православным канонам: всего-то "захлебнулся рвотными массами", что для церкви не являлось криминалом. Если бы умерший по пьяни закурил, уснул, и лежанка под ним вспыхнула "огнём неугасимым" – общая смета на похороны сократилась на сумму, коя ушла бы на процесс отпевания: хоронить "взятых огнём" с соблюдением церковных обрядов:

– "Грех"!

Если инициатива в "лишении живота" исходит от мужчин, то хлопоты по загробному устройству усопшего – женщинам. "Разделение функции и полномочий". Оно и верно: мужчины страдать не умеют, вид мужских страданий ужаснее, чем вид пьяной женщины.

"Партейная" организация предлагала родичам предать земле умершего "члена" не по христианским правилам, а "по-коммунистически": "скорбно и строго". Родня стояла насмерть:

– В жизни коммунистом был, пусть хотя бы туда «христианином» явится! – что покойник за время жития не потратил минуты на «утверждение в вере» – родственников не поколебало. По началу появились споры и сомнения:

– В каком звании умерший отправится в мир иной: "христианин", или "атеист"? – поскольку "партейная" организация цеха средствами на "похоронное мероприятие" не располагала, то и голос её не звучал... вообще не был слышен: как заставить родичей хоронить бывшего члена по указанию руководителя "первичной организации"? – это был момент торжества и дальнейшего утверждения истины: "кто платит – тот и заказывает музыку". Если бы родичи поддались на уговоры и отказались отпевать "стойкого коммуниста" в храме, да если бы "мероприятие провели" вопреки "религиозным заблуждениям" и только по указанию "товарищей" – "проделанная работа" записалась бы в актив "партейной" ячейки! – родичи "стояли насмерть" и успешно отражали атаки "товарища секретаря первичной партейной организации", членом которой совсем недавно был усопший. Запаха капитуляции ни с одно из сторон не чувствовался.

Но всё же после упорных дебатов стороны пришли к согласию:

– "Родня, близкая и далёкая, ублажаются принятыми издавна обрядами до могилы, а там театр опускает занавес и на сцену выйдет руководитель организации "активным членом" которой был утонувший в собственной блевотине "товарищ".

Перед опусканием усопшего на "вечную стоянку", "секлетарь партейной организации" скажет напутственное слово "ушедшему товарищу". Как без этого? Уходить неизвестно куда и без напутствия? Не дело! для чего тогда нужны секретари"? – так выглядел сценарий провода "товарища" "на тот свет".

Договорённости соблюдались "пятьдесят на пятьдесят": пока певчие в количестве трёх единиц жиденько и без чувств исполняли положенные в таких случаях обрядовые мелодии – секретарь держался в сторонке и вызывающе помалкивал. Ждал и терпел.

Затем наступило его время отыграться и он начал речь... без бумажки! На малое время включил сознание на прослушку текста речи секретаря и удивился объявленным "достоинствам ушедшего от нас раньше времени товарища": "достоинства" были настолько велики, что родилась зависть:

– "Прекрасно прозвучало "ушедший раньше времени...": откуда тебе-то знать кому и куда уходить"?

Удивительное и благостное явление – смерть! Только она способна меня, ничтожество, сделать чуть ли не "святым" и выжать у оставшихся в живых слезу, только ей одной, нас, дерьмовых в жизни – дано превращать в ангелов! – настолько убедителен был секретарь в речи о покойнике. "Мероприятие" протекало весело и забавно. Не было слёз и грусти, но в сознании "провожавших в последний путь товарищей" гвоздём сидели противные "рвотные массы", так жестоко, бездушно и раньше срока прервавшие житие "единомышленника". Главное – чтобы отвратные мысли не посетили за поминальным столом...

Была и другая порция нехороших мыслей, родившаяся при расставаний с усопшим: процедура "последнего целования целованием трупа в лоб". Процедура неприятная, противная, отталкивающая в сопровождении невыполнимого желания:

"пожалуй, следует жить хотя бы для того, чтобы родственники не испытывали отвращение от поцелуев в мой мёртвый лоб... Какой идиот придумал целовать трупы? Первое целование трупа в лоб придумал и осуществил явный некрофил, но почему нормальные следом пошли – сегодня никто не ответит. Целование – тестирование: "если, поборов отвращение, целуешь покойника – ты не потерянный для христианства человек"!

"Предав земле безвременно ушедшего товарища" – оставшиеся "щасливчики" согласно "вновь утверждённым обрядам", в малых дозах пили водку, напрочь забыв причину смерти товарища:

– "Покойник пережрал, а я немного выпил"!

Захмелев – перешли на лёгкий спор: "нужно ставить крест ушедшему члену партии, или обойдётся"?

– Какой крест!? Он за всю жизнь ни разу в церкви не был и лба не перекрестил!

– Как без креста? Эдак туда могут и не пустить, не дело, надо бы уровнять с верующими. Вроде там одни беспартийные? – на вопросе о символе христианской веры и остановились.

Против креста безбожная организация не возражала:

– Ставьте, что хотите, дело ваше – сделав заявление руководитель первичной коммунистической ячейки поступил мудро: член до тех пор "член", пока "в его груди бьётся коммунистическое сердце", а остальные органы "служат великому делу борьбы за счастье рабочего класса".

Второй довод в пользу установки креста выглядел так: "платил ежемесячные членские взносы на нужды партии – был наш, перестал платить – свободен. Членские взносы на нужды партии основа всякой партии, а с уходом в мир иной претензии по уплате партийных взносов, естественно, снимаются и родичи вольны делать с усопшим всё, что угодно. Это и есть "демократический централизм в партии".

Крест изготовили на производстве, но позже:

– Куда торопиться? – поскольку на сегодня мало кто знает, как должно выглядеть древнеримское орудия казни – крест получился большим и прочным. Основательным (сварка), но уродливым. Изготовители делали крест не по канонам, но по памяти: крестов на месте вечного упокоения хватало, было с чего заимствовать. Что за перекладины, какого размера и сколько их лепить на вертикальный ствол, под каким углом – никто из мастеровых не знал, а со строны в свободу творчества никто не вмешивался:

– Какая разница покойнику под каим крестом лежать? К чему ненужные подробности!?

Крест сделали "не хуже, чем у других". Поставили. Издевательство над символами христианской веры получилось полное. Лепота! Крест стоит? Стоит! А какой – неважно: "лишь бы вера была"...

– Как думаешь, юношу, отбросившего коньки от передозировки наркоты допустимо хоронить под символом христианства?

– Почему "нет"? Кресту безразлично, кто под ним упокоился, крест вытерпит. Крест и пирсинг одинаковы, эта пара должна быть навиду. Если девица встраивает в пупок кусок ядовитого металла – его, как и крест, следует сделать видимым, иначе какой смысл мучить тело? – не было случая, чтобы нечистый упустил случай потоптаться по нашим верованиям и обычаям.

– Мечтаю увидеть пирсинг на женских гениталиях и умереть.

– Не многовато будет? От созерцания металлических включенйи в срамные места готов расстаться с жизнью?

– Стоит того: каким нужно быть мастером, чтобы выполнить работу по креплению кусочка металла в таком месте!

–Рискуешь, а вдруг кто-то "озолотил" интимное место и покажет? Если порядочный человек, держишь слово и не захочешь жить в позоре – обязан выполнить обещание и умереть за любование кусочком металла в срамном месте. Крест всего лишь опознавательный знак принадлежности

к чужому учению, в коем ты ни уха ни рыла. И рубаху до пупа расстёгиваешь, чтобы символ веры виден был. Обратил внимание на фотографии военных лет? На них награждённые воины, даже в холодное время года, сняты в распахнутой верхней одежде:

– "Смотрите и трепещите: я – награждён! Требую вашего внимания"!

Ваши распяленные флаги в присутственных местах из серии крестов и пирсингов. Если твой любимый телеканал показывает зал судебных заседаний – обзор начинает с судейского места, где над ним, как правило, всегда распялен флаг страны. Наискосок. Только один раз довелось видеть его горизонтально распяленным. Распяленный флаг символ того, что всё совершаемое под его сенью чисто и непорочно, предотвращает судейские несправедливости?

– Флаги пялят наши бывшие "ответственные товарищи", кто всегда готов продемонстрировать лояльность всему, на что укажут сверху. Скажи, а в том мире флаги и символы есть?

– Придёшь – увидишь, а если раньше срока расскажу о прелестях тамошней обстановки – нет гарантий, что раньше срока не появится желание проверить рассказы. В итоге виноватым окажусь я: "бес совратил".