Текст книги "Прогулки с Бесом (СИ)"

Автор книги: Лев Сокольников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 100 (всего у книги 111 страниц)

– Никуда не "кошу"! Классик умертвил чиновника с психологией раба, а я прекратил жизненный цикл рабочего человека!

– Вот именно, рабочего! Разрушенное войной железнодорожное хозяйство восстанавливать следовало как можно быстрее, грамотных, опытных работников нет, а он отказывает старому машинисту в работе! Как всегда было: на фронте вину перед родиной "искупляли кровью", в тылу – "честным, самоотверженным трудом на благо родины".

– Так он коллаборационист! Прислужник вражеский!

– Добавь: "вчерашний". Прежде всего – опытный, старый машинист, а на кого работать – какая разница? Работа – она всегда работа... Разбрасываться опытными работниками в трудное время – не меньшее преступление, чем коллаборационизм по нужде.

– Оставляем жить? До выхода на пенсию?

– Не знаю... Затрудняюсь...

А в то зимнее утро конца декабря, отец ввалился в келью нагруженный мешками, сумочками и торбочками! Они всегда при нём были: как "коробейнику" без них обходиться? Пригодились, родные, послужили!

Богат наш язык, и отцов перегруз трофейным имуществом без задержек на обдумывание мать определила точно и метко:

– Удавился! – на всех языках мира "удавился" означает "принял смерть от петли", и только в нашем семействе мрачное слово означало радостное и приятное событие: отец на себе принёс много полезного груза на благо семьи! Это был рекорд по переносу тяжестей для человека мужска пола, сорока лет от роду, не особо крепкой комплекции и в зимнее время. Случись разнос немецкого эшелона с подарками в летнее время – общий вес вкусных вещей из Фатерланда был выше на килограммы за вычетом веса отцовой одежде.

Сколько было радости, когда тут же, в маленькой зале, прямо на половики, из сумок и мешков стали извлекать добычу! Если не изменяет память, то там были:

а) галеты-конфеты,

б) консервы рыбные и мясные,

в) присутствовал удивительный продукт, поразивший видом и запахом: плавленый сыр в металлической обвёртке с непонятным названием "станиоль",

г) твёрдая колбаса с мелко нарубленным свиным салом и с непонятным названием "салями". Название чужое, но необыкновенно вкусное! Были суповые концентраты всех сортов, но преобладал горох. И был хлеб в целлофане, пресный и невкусный немецкий хлеб.

То утро зимнего дня помню до сего времени.

Накинулся на вкусные предметы? Нет: мать, этот "провиантмейстер", не позволила накинуться на трофеи:

– Заворот кишок получишь – получил ответ на претензии насладиться "заморскими яствами".

Чего тогда больше было? Интереса к внешности новых, невиданных продуктов, или к их вкусу? – волновала внешность: вкус следовал после внешности, для продуктов питания это правило остаётся в силе и до сего дня.

– Врёшь: на первом месте была не "эстетика продуктов", а их количество и желание добытую благодать сожрать всю и немедленно! Не откладывая! Смысла "одним днём живём" не понимал, но с истиной был согласен полностью!

– Ну, да, конечно, о чувствах желудка, кои внушал немецкий плавленый сыр в станиолевой обёртке прикопчёный дымом горевшей вагонной обшивки он знает лучше меня! Хватит лирических отступлений о немецком плавленом сыре, подвигни и пробуди воспоминания о чём-нибудь героическом!

– В твоём прошлом героическое отсутствует полностью, его и быть не могло. Одно море позора. Довольствуйся тем, что есть.

– Не удариться ли в написание сценария фильма по нашим записям? Не пора ли? Хочется оставить на плёнке факт служения отца врагам. Уж коли создали позор в письменном виде, эдакие "признательные показания", то почему бы не написать и сценарий?

– С чего хотел бы начать?

– Не "с чего хотел начать", а как! Давай начнём учиться излагать события "сценарным" языком! "Зрительным".

– Им владеешь? Продемонстрируй.

– Начнём с моего портрета: главный герой повествования всё же я!

– Пиши: "наш герой толст и упитан. Низкий лоб и глубоко посаженные маленькие глазки говорят о недобром характере обладателя глазок"...

–... несоответствие наблюдается, склероз прогрессирует: выше, с твоего одобрения, обо мне написано так:

"большие синие лаза на худом лице", а, да будет известно всем бесам, что Природа "большие синие глаза" глубоко в глазницы не задвигает.

– Принято! Пиши: "настороженные глаза". Губастый и влажный рот. Нос – маленький и бесформенный, такие носы в его времена назывались "тюпками". На сегодня древнее название детским носам "тюпка" надёжно забыто. Внешний вид героя – крайне неприятное зрелище"...

– Спасибо, дружище, но это изображение моей противоположности: "худое тело, тонкая шейка, такие детские шейки в войну называли "ниточками"... Большие голубые глаза... совсем, как у арийцев...

– Почему же? И в мирное время, хотя и редко, появляются на свет мальчики с большими головами на тонких шейка... Ну, это по другой причине такое случается... В военное время детские тонкие шеи сигналили о скудости питания – нынешние о переборе калорий и витаминов. Лопоухие с голубыми глазами сегодня редкость, ныне голубой цвет меняется на чёрный и карий, шеи утолщаются, затылки сглаживаются и получают звание "борцовские", чернеют "руСкие" .

– Знай семилетний малый о патриотизме – проявления радости о добытых вражеских вкусностей не появилось, несовместимы голодный патриотизм и вражеские вкусности! С презрением отвернулся бы от плавленого немецкого сыра в станиоле и галет... если бы умел изображать лицом "презрение".

– Но не отвернулся, а жрал иноземные лакомства, да будет стыдно утробе твоей презрение до конца дней её существования!

– Не поздно ли с "презрением" выступил?

– "Лучше поздно, чем никогда" – разве не ваше? – "...приносил в жертву, вечно недогруженной, не добиравшей нужные детскому организму, калории! Заметь: "вражеские" калории! "Менял родину на продукты"!

– "Состав преступления" отсутствует: какова степень вины малого семи лет, что "родная "совецкая" власть" предала его и позволила общаться с вражескими плавлеными сырками? Почему первой не познакомила с шоколадом? Кого спрашивать? Если бы "совецкая" власть вытянутыми жилами из многих миллионов своих граждан сшила Великую Державу для будущих поколений – тогда бы за неё стоило отдать жизнь без раздумий!

– Непредусмотренный плюс: "совецкая" власть в лице доблестной авиацией разнесла эшелон и плавленым немецким сыром на галете познакомила с иностранными продуктами.

– Одна задача всякой военной авиации: разнести в щепки противника, иных не было, ни на какую иную цель не поднимались в небо крылатые витязи, ни у единого савецкого аса и мысли не было, что груз бомбовых люков его машины кому-то принесёт радость.

Немцы, вечные немцы, причина многих волнении народам Европы, части Азии и Африки! Когда-то одному из них, потомку друида, пришла идея украсить сосну. Чем весёлый человек украсил сосну История не знает, но "Танненбаум", праздник "елового дерева", родился. Сегодня, пожалуй, один из тысячи знает, откуда идёт праздник с участием наряженного хвойного дерева.

Праздник немецкий, еловое дерево украшено мелочью из немецких подарков не дошедших до адресатов, и только праздновавший был русским.

И первый немец, удумавший украсить еловое дерево, явно был друидом выяснить, только не нужно, языческий обычай украшать, но ФИО доброго человека неизвестно.

– Жаль, хорошее всегда остаётся в неизвестности. Наряжая очередное Танненбаум надо поминать добрым словом первого украшателя, а этого никто не делает, мало того, один на тысячу из празднующих день елового дерева знает, где родился праздник.

Нет оголтелых лозунгов и призывов, остаётся вечнозелёное дерево и твои фантазии как украсить дерево. И не обязательно знать, зачем раз в году украшаешь дерево. Пожалуйста, не забывайте о дарителе миру языческого чудесного праздника!

– Почему христианство терпит отступления в язычество!? Мало того – на Рождество ель в храмы заносят!? Как прикажешь понимать!?

– Проще некуда: загробное и мрачное христианство углядело красоту елового дерева, "освятило, благословило" его и внесло в храмы.

На упрёк "гонителей бога" "как можно языческий праздник вносить в христианство" шустрые "служители божьи" отвечают:

– Всё красивое дадено богом – имя бога не упоминается...

– Красота есть красота! Языческая вера, чистое христианство разницы никакой, задача всякой веры затянуть тебя глубже.

Пришел в храм общаться с "силами небесными" – показывай, что за этим явился, а не рот разевать, приобретай что-нибудь "духовное"

Первое посещение культовых сооружений нагружает впечатлением, второе укрепляет первое, а третье шепчет:

– Раскошелься, купи свечу, да не тонкую, а греховную мыслишку "рахитическая свечечка не толще карандаша неизвестного горючего материала столько стоит!? Из чистого воска – да, воск дорог, его пчёлки синтезируют, за свечу из чистого воску можно столько отдать, но за это брать такие деньги!?"

– Сколько грешников рождают храмы?

– Много.

Чем твой первый "Танненбаум" был украшен? Помнишь, помочь?

– Помню хлопоты с ёлкой... не все, но больше половины точно.

Война, отойди в сторону, на Землю пришла компенсация всем прошлым огорчениям: елка! Глаза сестры говорили:

– Займёмся созданием чуда, Великого и Прекрасного! – вчерашняя старая табуретка, служившая кабиной самолёта в разбойничьих налётах, пущена на благое дело: перевёрнута ножками вверх, в пространство вставлен ствол тёмно-зелёного дерева с мелкими, но твёрдыми и колючими иголочками. В монастыре, повторяю, перед многими кельями росли клёны, была небольшая липовая аллея, но деревьев, кои зимой оставались зелёными – не видел. А уж монастырь-то исследовал так, как никто из путешественников не знал Африку.

Дерево закрепили так: ствол в нижней части в двух местах обвязали и растянули между ножек моего "летательного аппарата тяжелее воздуха" старой, дырявой простынёй сестра задрапировала крепление и добавила имитацию снега: на простынь кое-где положила кусочки ваты. Вата не была белоснежной, не могла претендовать на звание "заменитель снега", не хотела уравниваться с декабрьским снегом за окном кельи, но где было взять вату белее? Жил принцип: "радуйся тому, что есть"!

Всех игрушек не упомню: помнить было нечего, но висели на ёлке две, или три заграничные конфеты. Да, те, из эшелона с подарками. От конфет в немецких подарках воспоминаниями остались обёртки, кои сестра называла "фантиками". Вешать пустые бумажки на ёлку сестра не стала и наполнила их хлебом: всё же какое-то украшение! Попробуй отличить настоящую конфетку от кусочка хлеба в красивой бумажке, братец!?

Главным украшателем ёлки была сестра и в способностях украшать ушла далеко: прикрепила к веткам маленькие, как огрызок моего творческого карандаша, разноцветные палочки. Высунув кончик языка от старания, сестра придавала цветным "карандашным огрызкам" вертикальность.

Аромат елового дерева появился сразу после вноса ёлки в келью, но когда затопили плиту – все прочие запахи жилища полностью задавила ель!

– Что же получается, "искуситель"? Ёлка в оккупацию? Не было в мироное время ни единого "праздника ели", или не помню по малости лет? Кто и где добыл еловое дерево!? – и в конце жития сестра внесла ясность в мой первый "новогодний бал":

враги, дабы окончательно втянуть "стойкий совецкий народ в капитализм", на одной из улиц в центре города, дозволили открыть магазинчик по продаже ёлок, а были в магазинчике украшения неизвестно.

– Не было, только ёлки.

Индустрия новых игрушек отсутствовала и любители праздника из до переворотного состава обходились старыми игрушками.

Оккупанты жили по своим законам, и один из них, касавшися праздника еголового дерева, гласил:

– "Праздник елового дерева" следует отмечать при любых обстоятельствах, как в Фатерланде – так и везде!"

– Предвидели негодяи моё будущее! Это ж надо, а? Bite, празднуйте немецкий Tannenbaum, самый прекрасный праздник на Земле, не возражаем, радуйтесь малыми радостями!"

В магазинчике сестра за советские денежные знаки с изображением "вождя всего мирового пролетариата" в кепке купила ёлку. До сего дня не могу понять врагов: почему не запретили хождение "совецких" денежных знаков красного цвету и достоинством в "тридцать рублей"? Купюру за красный цвет звали "червонцем", хотя никогда и ничего "червонного" в купюре не было в момент выхода с печатного станка

Пришел вечер, сестра лучиной зажгла разноцветные палочки. Так это свечечки! Какая красота! – запах горевшего пчелиного воска, из иного в старину новогодние свечи не делали, смешался с запахом хвои и унёс в мир грёз...

– Выкладывай, о чём грезил?

– Не помню, но не о жратве, мать на ночь ничего не давала:

– Козёл в хомуте приснится... – козлов в монастыре не было, а о "хомуте" не имел представления. Смотрел на горящие свечки до момента, пока одна наклонилась и упала на хвою. Мать схватила полотенце и загасила павшу:

– Гаси, пока до беды не дошло – и сестра отключила иллюминацию.

Первая ёлочная красота, ты в середине седьмого года жизни, и безразлично, какая красота явилась в келью: своя, врагами разрешённая, или красота без имени. Не было рядом ни единого "идеологически стойкого товарища" с речами:

– Нехорошо савецкому мальчику, а местами и непатриотично, с переходом во враждебность", радоваться чужому празднику с названием "Танненбаум"! И, пожалуйста, потуши свечки: они вражеские!

В самом деле: чьи были тогдашние свечки? Вражеские? Или русские, до переворота семнадцатого года сделанные? Может, совецкие? И почему моя предательская морда радовалась горящим свечкам!?

И мать исполнила новогоднюю музыкальную классику о ёлочке:

"В лесу родилась ёлочка,

в лесу она росла

зимой и летом стройная,

зелёная была.

Метель ей пела песенку:

– "Спи, ёлочка, бай-бай"!

Мороз снежкои укутывал:

– "Смотри, не замерзай"!

Мать укутывала ёлочку "мешком", и мои предсталения о сохранении тепла ёлочке не расходились с матушкиными: не снегом от мороза ёлочку укутывать, снег не согреет, снег холодный пока не превратится в воду и не нагреется, проверено! Кто станет снегом укутывать!? – и представлял много-много елок укутанных мешками... Одеялом нас мать укутывала, но чтобы снегом... Что-то не так в песне! Правильно пела мать, мороз "мешком", а не "снежком" укутывал ёлочку! – отредактировав новогоднее песнопение – стал поминать мешок. Мать не поправляла.

В исполнении матери была и другая песня:

"Ёлочка, ёлочка как ты мила,

ты нам праздник в дом принесла!

Ты не сердись, что тебя разлучили,

с братьям-сестрами где ты росла!

Будем же, ёлочка, мы веселиться,

вокруг тебя бегать, играть и резвиться"!

Проклятая память: мелодию песни помню до сего дня...

– ... по этой причине и "положил глаз" на тебя двенадцать лет назад – пропел бес в правом ухе.

Верхом издевательства в новогодний вечер со стороны родителей был момент, когда на "сон грядущий" получил кусочек чего-то чёрного, доселе неизвестного аромата:

– Ешь. Шоколад. Очень полезен – кусочек чужого невиданного продукта был горьковат и сладок одновременно.

Следовало кусочек с отвращением и презрением выплюнуть в ведро для отправления естественных потребностей, что стояло в сенях? Выплюнуть шоколад мог и по ошибке: в первые мгновения чужой и незнакомый продукт ничем не проявил себя, до момента, пока не разогрелся во рту и не началась "реакция разложения": шоколад таял. Появилась обильная слюна, и всё было необыкновенно вкусным, доселе неизведанным и не чувствованным! Кусочек горького шоколада, окончившего существование в моём рту, но не во рту немецкого солдата – довершил мой путь "предательства родины"!

– Тётя "советская власть", сука ты драная, спросить хотелось бы: почему не ты познакомила малого с шоколадом, но враги? Почему проглядела и позволила родиться ещё одному врагу?

– Полегче, не особо-то расходись! Не "сука драная", а "редчайшая, единственная в мире форма государственной власти"

– В чём редкость углядел?

– Как "в чём"? Совецкая власть требовала от вас защищать себя, но вас ни от кого и ни отчего не берегла, оттого и рождались враги, сравнивающие вражеское с "родным"

Может малый не полных восьми лет за кусок вражеского шоколада предать родину? Может, и я это сделал!

А, ты, "родина-мать-твою" куда смотрела, почему не удержала

"сына своего"? Или сыновей, вроде меня, проще убить, чем удерживать от падения в предательство? Тогдашний вражеский шоколад был равносилен нынешнему шприцу с героином.

И ты, тётя "власть трудящихся", сука не менее драная, чем другие, многое просмотрела...

– Совецкая власть что-то безликое и невидимое, неосязаемое, сама по себе, а "власть трудящихся", как жопа, состояла из двух половинок: "власти" и "трудящихся", отпусти вожжи, послабь и не ласкай двух сразу, не справишься... Раздели пару, посмотри что к чему, остынь, и только потом...

– ... "засаживай" хотел сказать? Хорошо, но кто из двух блядей ограждал меня от всего мира, с какой древней брехливой суки спрашивать?

Ничего не могу сказать о "преданности и любви к советской власти" тех, кто, как и я, побывал в оккупации, но любовью от меня "тётя советская власть" похвалиться не могла. Из солидарности с отцом? Но отец за житие не произнёс ни единого худого слова в адрес власти!? Не потому ли, что служил при архиерее и от юности отравлен верой "всякая власть – от бога"? Воспитан в кротости, честно работал на всех, получал гроши и не роптал? Или потому, что не знал слов благодарности?

– Бесяра, немецкий шоколад навсегда останется "вражеским", а "ленд-лиз" – "дружеским"? Менять родину на вражеский шоколад – позор? На горький, но страшно полезный детям, продукт?

Было, было: жрал шоколад, забывал обо всём и наслаждался! И паштет, и тушенку, и колбасу жрал! И страх был: "мало, мало всего! Кончится пищевое чудо – и что тогда? И галеты вражеские в прозрачной бумаге, кои, по слухам, выдавали только лётному составу Люфтваффе? И таинственная бутылка тёмного ароматного напитка, кою отец называл "шнапсом" но не давал приложиться и глотнуть::

– Мал ещё! – аромат вражеского шнапса помню до сего дня.

– Вот она, глупость: как можно шнапс и салями называть "вражескими"?

– Та-а-к! Ублажение утробы продуктами страны, с коей идёт война фактом предательства не является?

– Ни в малейшей степени!

На пищевую благодать мать наложила "арест":

– Давайте продлим удовольствие. Сожрать и обделаться с непривычки – дело нехитрое... Слабы наши желудки для немецких харчей.

Сколько длилось удовольствие от вражеских продуктов? Совсем немного. Месяц? Может, и менее того. Сказать: "по мере убывания иноземных вкусностей – их место занимала своя печаль" – не могу: изначально было понятно, что на добытом отцом немецком добре долго не продержимся. Яства исчезали одно за другим: первыми ушли паштеты и плавленые сырки в станиоле, затем – колбаса, но первой исчезла память о "шоколаде для лётчиков". Дольше всех держались концентраты гороха, что были выращены когда-то на немецкой земле. Вражеское добро разбавлялось продуктами сельских "отечественных производителей"

Сегодня не могу сказать кому последним из яств помахали рукой на прощанье, но это был, если память не врёт, шоколад...

– Много хочет от единственного случая, последним был гороховый концентрат и "всё возвратилось на круги своя"

Почему так мало приходило эшелонов с подарками для немецких солдат!?

Всем организаторам событий в предрождественскую ночь сорок второго года:

– Спасибо! – наибольшее "спасибо" командирам тогдашней Германии, а это были, по оценкам последующих историков, "отпетые негодяи", а если детально вникнуть в ход событий старания командиров Вермахта эшелон с подарками солдатам оказался в нужное время и в нужном месте. Кто из них обладал даром провидчества и мог заявить:

– Achtung: в ночь перед сочельником советская авиация готовит жестокий налёт авиации, а посему держать подарки в вагонах не следует! – никто не позаботился о рождественских подарках солдатам Восточного фронта.

Основное "спасибо" адресую командирам советской авиации, пославших асов с приказом:

– Разнесите к ебене матери, или вдрызг, эшелон с подарками, пусть гады радуются!

Судьбе, что охранила отца на станции в ночь перед католическим Рождеством" особый поклон. Ни разу не допросил отца:

– Что делал во время памятного налёта? Прятался с немцами? – по глубокому убеждению "совецких" людей, предатели, изменники и прочие коллаборационисты по природе обязаны быть "патологическими трусами"!

Откуда командование "краснозвёздной" авиации знало, когда делать налёт, чем руководствовалось: разведданными или соображением формата "давно станцию не трогали, заодно и праздничек испортим"? "Орёл-решка", наугад? Или... страшно подумать! – кто-то, работая на немцев, был... двойным агентом!?

Кого благодарить, чьими стараниями познакомился с продуктами иного мира? "Враждебного и чужого", но вкусного до захлёба слюной?

Эх, ну, почему эшелоны с подарками для вражеских солдат приходили на станцию не каждый день!? Можно и раз в неделю?

– И станцию бомбить нужно было по графику, а там батюшка, везение не бесконечное, стоимость риска в продуктовом выражении уменьшалась, выбор сужался и грозил закончиться привозом в одно, далекое от прекрасного времени, трупа родителя к порогу кельи...

Глава .

Спички и Гестапо.

Греческая мифология рассказывает, что монополия на огонь было у Зевса, но почему бог не позволял широким греческим массам пользоваться огнём – мифология умалчивает.

– Нечему дивиться, боженьки зажимали Огонь по сволочной природе своей плюс "божественная природа": "я могу питаться прожаренным бифштексом, а ты, червь, жри сырое!" И богов понять можно: если всякий, как бог, будет питаться прожаренным бифштексом эдак, глядишь, каждый возомнит о себе!

Прометей подарил людям огонь, но как происходил процесс кражи – документы расследования по данному вопросу утеряны, или их не было.

Попытаюсь влезть в историю похищения огня Прометеем:

а) титан мог украсть горящую головню на поварне Зевеса и познакомить людей с огнём, параллельно разъясняя, чем питается огонь и как бывает, опасен, стоит только на миг забыть о его убийственных способностях. Особенность грозного бога: не живёт без постоянного прокорма,

б) путь два: научить людей трением добывать огонь в нужный момент и

освободиться от "милости богов",

в) задуматься:

– С чего это Зевес-громовержец мечет огненные стрелы в деревья, да так, что те сгорают без остатка? – могли быть авторы нехороших мыслей: "причём Прометей? Разве он огненные стрелы мечет?" – во избежание разногласий постановили благодетелем, научившим людей пользоваться огнём без пожаров, считать Прометея.

От времён Прометея и ближе к нашему времени, почитатели героя снабжали людей огнём и за это, как и древний Прометей, страдали телом. О душевных переживаниях отечественных "прометеев", о них пойдёт речь ниже – ни у беса, ни у меня данных нет.

Огонь – кормилец-поилец и спаситель тел людских от самого большого ужаса: холода. Со времён Прометея способ получения огня не изменился и добывается до сего дня трением. Чем и обо что тереть – детали, но суть осталась неизменной: трение, нагрев – и рождение оживляющего всё и вся Великого Огня!

Сорок второй оккупационный год, как и последующий, жил спичками и от спичек не удалялся ни на вершок. В списке "дефицитов" спички занимали третье место после "Соль" и "Керосин" и служили разменной монетой, символом достатка... и чего ещё? Короче: спички таковыми останутся во все времена "родителями огня".

Частицу арийского бога "Агни" в военное время добывали с помощью трёх предметов, кои были в обиходе и прозывались "катюшей": трут, кремень и кресало.

Назначение каждого предмета из троицы: "кресало" – небольшая пластинка углеродистой стали, кою удерживалась тремя пальцами правой руки; кремень – особый камень, по твёрдости равный агату и способный противостоять удару кресала, не разваливаться, и главное – давать искру. Быть настолько твёрдым, чтобы мочь от соприкосновения с кресалом выдирать из него частицы металла, накалять их и посылать в трут. Трут – это корпия из льняной ткани, или ваты, свёрнутой в жгут.

Процесс получения огня начинался так: к одной стороне кремня, к его краю, прижимался трут, и в этом месте в касание били кресалом. От ударов кресалом по кремню рождались искры. Трут просил мощной, "жирной" искры, но такой микрометеор рождался не от всякой стали. .

Или одна "жирная", сверх горячая искра, или сотни мелких – в итоге трут выполнял назначение: тлел! Огонь добыт!

Были и другие устройства добывания огня с названием "зажигалка". Зажигалка отличалась от "катюши" культурным видом, в зажигалке не было ничего нового, всё та же идея получения искры трением камня о сталь. Зажигалка – это избалованный ребёнок трута, кремния и кресала, забывший "родителей" и с малым отличием: искра рождалась от сгорания частицы металла теперь уже в "камушке", а колёсико ничего не теряло. "Камушек" состоял из металлов магния и алюминия, легко и быстро окислявшихся кислородом воздуха в хорошую, горячую искру. Если в "катюше" трут, получивший искру, всего лишь тлел, то смоченный бензином фитиль зажигалки незамедлительно давал пламя!

Зажигалки тех времён были кустарного изготовления и капризничали. Оно и понятно: из них постоянно испарялся бензин, стирался камень и быстро сгорал фитиль из ваты. Не совсем удобной вещью были зажигалки военного времени, поэтому на первом месте оставались древние и уважаемые спички. Они и сегодня успешно конкурируют с зажигалками, в чём нет удивления: идея зажигалки не изменилась и до сего дня.

До сего дня остаётся в почёте родительница бога Огня Спичка.

– Хватит гимнов Огню, переходи в рассказ о Гестапо.

Много, "квалифицированно и со знанием дела" написано о работе страшной вражеской организации Гестапо, с массой ужасных подробностей, настолько ужасных, что ныне всякий, осмелившийся усомниться и заявлять иное – заслуживает пыток не слабее гестаповских. Гестапо побаивались и сами немцы, но каким страхом – не берусь пояснить. Без стараний беса, самостоятельно, смею думать: "бояться карающих органов следует, когда на страх есть причины".

– И чтобы создать карательные органы рода Гестапо нужны были причины.

– Цель создания карательного органа Гестапо по заявлениям немцев заключалась в "разъяснении заблуждений". Ну, это у немцев, а наша беда в том, что приличный список деяний "невинными", и только "органы" дано право избавлять нас от заблуждений. Отечественная история помнит времена, когда можно было сгинуть и без невинных забав.

– Всякое государство создаёт такие органы, от коих через малое время существования, на создателей накатывает страх от "дитяти". Это один из необъяснимых феноменов всякого государства: создание организаций, которые со временем становятся выше самого государства. В "стране советов" таким пугалом поочерёдно были ОГПУ, НКВД, МГБ, КГБ... кто ещё?

О Гестапо написана масса ужасов, и основной таков: "взятые Гестапо советские люди живыми оттуда не выходили, а если и везло – то это были не "совецкие" люди, а "завербованные предатели". Третьего варианта Гестапо не давало: или смерть от пули, или вербовка. Так о Гестапо написано во всей литературе советских времён.

Немецкое Гестапо сгинуло, а наши органы, "осознавшие прошлое и модернизированные в лучшую сторону" – продолжают жить до сего дня.

– Заметь: не плохо жить!

– И лишь потому, что немецкие органы были задуманы "карающими", а отечественные, "родные" – "воспитывающими заблудшихся граждан". Но это только наши с бесом, возможно, что и ошибочные, суждения.

– А какая связь между коробкой немецких спичек и Гестапо?

– Такая: отцов непосредственный начальник, напарник, то есть, главный кондуктор из немцев, получил из Германии посылку, где между прочими нужными и приятными вещами военного времени были спички. Для какой надобности родня прислала солдату спички – останется тайной: кого спрашивать о тогдашней посылке? Их на сегодня нет в живых.

Коробок спичек – всего лишь коробок и ничего иного. Прошлый коробок спичек – не коробок нынешней молотой индийской конопли, но если нынешний порцион "дурной травки" обходится в отсидку в колонии не строгого режима, то тогдашние настоящие могли обойтись батюшке лишением проживания в видимом мире.

Но – по порядку. Наша пара, бес и я, уверена: при отправки из Фатерланда посылка прошла проверку на предмет "вложения опасных веществ и предметов", и в тщательности проверки ни у беса, ни у меня сомнений нет: это ведь немцы. Спички – предмет нужный, необходимый в повседневности, удобный, как без них, но многие в то время пользовались зажигалками.

– Спички по ценности равнялись валюте при совершении меновых операций среди захваченного, но не покорённого населения – добавил бес – что можно было добыть ценного за спички у оккупированных советских граждан? Всё и ничего: на тот момент вы представляли сплошную нищету! И почему не сотня коробок была прислана из Рейха, а всего лишь одна?

– Не скажи! Те же спички можно было продать за оккупационные марки, а на марки приобрести что-то иное, нужное. Вечный закон "товар – деньги – товар" война не отменяла. И впредь не отменит.

Получив дефицитный товар, родитель отправился в сельскую местность совершать сделки. Счастлив, что обхожусь без открытий: в войну сельский житель, в сравнении с горожанином, жил "не гневи бога", или "грех жаловаться".

Перед войной иначе: город "процветал", а "советское крестьянство перебивалось с хлеба на квас". По меркам народов Европы подобное "процветание" таковым не было по причине разных стандартов.

– Европейские стандарты отличались от советских мерок и всегда в "худшую сторону" Города зависимы от сельской местности, нет на планете города способного прокормить себя.

– Естественно, город-то асфальтирован, а на асфальте не научились прокорм выращивать, асфальт только потребляет.

Цветение социализма окончилось завязью плода с названием "дефолт", а виноваты в "оплодотворении" жители окрестных областей мотавшихся в столицу за продуктами, они изверги, и погубили социализм.

– Как понимать?

– Просто: у соседних областей съестное забирали в столицу, а вам оставляли возможность мотаться в "любимую" на всех видах транспорта, рыскать в стольном граде с высунутым языком и с диким желанием урвать "крохи с барского стола" Только вы могли придумать такую схему "удовлетворения естественных потребностей савецкого человека"

Сколько потрачено средств и сил, чтобы свезти в столицу произведённый продукт, а из столицы развезти по личным углам?

Трудно возразить, истину излагает "враг рода человеческого!",

За съедобной истиной и гонялись оккупированные горожане по сёлам и деревням, несли в село на мену всё, что можно было сменять, любой городской "ширпотреб" оценивался селом.