Текст книги "Прогулки с Бесом (СИ)"

Автор книги: Лев Сокольников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 111 страниц)

Почему, осознавая зловредность бесовских наущений следовал им? Не потому ли, что "в среде любого народа есть типы, кои гнусными, погаными языками порочат достоинство советского народа!? – но это пафос, и его присутствие в сочинении похоже на присутствие человека высокой культуры в компании деградировавшей публики.

– Оно так, но у народа есть выбор: не давать поводов быть осмеянным недругами, не подставлять зад под чужой пинок, а вы за свою историю только подставки и делаете.

– А в дополнительное время?

– В дополнительное совершаете героические подвиги на всех фронтах...

– Что, есть и не героические подвиги? По простоте всегда думал, что подвигов иного сорта не существует. Похоже, ошибался. Не менее идеальный вариант обходиться без пинков в зад – не иметь в своей среде злыдней, позорящих честь и достоинство своего народа. На что упор делать?

– Честь и достоинство не поддаются позору и осмеянию, ничто к ним не прилипает. Драгоценные камни водой не смачиваются, не держится на них вода... Невозможно опозорить то, чего нет.

Втайне от беса задавался вопросом:

– Нужно сопротивляться бесовскому влиянию, и если "да" – как отчаянно и рьяно? И какие плоды получу от победы над бесом, и будет ли победа вообще? Вроде бы "да", нужно бороться, но следом где-то в глубине сознания появлялась коварная мыслишка, коя могла родиться в голове старой сплетницы: "а вдруг бес, как и центральный телевизионный канал, удивит и взволнует чем-то, до помутнения рассудка, новым и необыкновенным!? Редкостным, до сумасшествия интересным? Таким, чего не знал ранее и не узнаю впредь? Вдруг удивит и поразит? Бес – это бес, бесы не ограничены ни пространством, ни временем, преград не знают... Пожалуй, бесовские познания шире, чем у любимого телеканала... Почему и для чего смотрю одни и те же новости по два-три раза на день, чего жду, что в них? Надежда движет: а вдруг из "ящика" выйдет что-то сенсационное и с ног валящее?

И ещё одна причина непротивления "проискам лукавого": почему бы не поддаться бесовскому влиянию, не испытать "прелестей", если имеется старое, много раз проверенное оправдание? Надёжнее и прочнее несокрушимого щита:

– "Бес попутал!" – иных объяснений моего паскудства до сего времени не придумано, если не считать "вали на серого, вывезет". Кому и когда удалось устоять против беса?

– Сколько "путаных" нами по миру ползает? Тьма!

– Насколько знаю старославянский язык "тьма" равна тысяче. Будь в моей большой стране всего одна тысяча совращённых вами, и все не выше дворников – где бы на сегодня была Русь!?

Двенадцать лет общения с бесом подвели под статью из Евангелия: "да воздастся каждому по делОм его"! Что ужасно: вроде бес не виноват, как бы в стороне от созданного труда, не сидит перед "клавой" часами и не долбит пальцем десницы по нужным литерам, но бесовское присутствие чувствую в каждой главе! Вот признание беса:

– Извечная и основная наша задача – путать вас, а ваша – "стоять насмерть" и всячески избегать наших пут!

– Понял: классическая картина борьбы "добра со злом", в коей за каждым раз и навсегда закреплена своя позиция. У бесов, понятный хрен, она "отрицательная", у прочих, кто чуть лучше бесов – положительная. А как у нас обстоит, кто и где находится? – чего спрашивал, если знал? Менялись местами, случалось, что мои высказывания выглядели не лучше бесовских, но и тогда были причины заявлять:

– Всё от лукавого!

Хорош бес, но есть и минус: иногда выкладывает вещи, кои и без него знаю, но почему потусторонняя сущность мучается людским заболеванием – опросить не решаюсь.

В создании труда принимал участие великий и строгий дух преподавателя русского языка и литературы Петра Андреевича, бившегося со мной в обучении родному языку с пятого по седьмой класс советской школы. Школьное время насыщения знаниями равно семи классам, далее семилетнего рубежа в образовании не продвинулся. Факт слабого образования и был наибольшим смущением при написании сочинения на вольную тему, о чём предупредил беса после первой написанной страницы сочинения:

– Смотри, нечистый и решай: устраивает манера изложения твоих наущений – оставайся, нет – изыди, или "отвали"!

– Устраивает. Только реже поминай себя, забудь "я", нет тебя, гусиное перо, или печатающая машинка, никогда не заявляли: "я написала".

– С коих пор машинки самостоятельными стали? Обижен вниманием?

Бесовская вера в мои семь школьных зим приятны и бодрят, но достаточны ли познания в литературе, чтобы выдать свою и терпимую – не уверен.

– Трус несчастный!

– Трус, так и есть, а ты наполни храбростью, чего ждёшь? – Пишем вместе, а потому не забывай о моём образовании! Твой мизер плюс моё высшее – на двоих – "среднее". Ошибок в подсчёте нет: один колхоз в "передовиках" ходил, а в трёх соседних "труженики полей" с "хлеба на квас" перебивались.

– Понятно: в итоге четвёрка пребывала в "средних" и не вываливалась из определения "успехи совецкого сельского хозяйства".

– Совсем, как разведение спирта водой.

– Каждому своё. "Спирт", разумеется, я! – гордо заявил нечистый.

– Что в твоём учёном в активе?

– Сорбонна, Гренобль, Оксфорд, Кембридж и Карлов университет в Праге. Назови любое, известное учебное заведение мира и отвечу, что имел удовольствие слушать лекции тамошних профессоров. Получил массу уроков по химии у прославленных алхимиков Европы. Достаточно?

Не могу проверить показания беса и по этой причине нахожусь в подвешенном состоянии "верить, не верить". Обманывает – грех обмана ложится на бесовскую совесть. Хотя, какая у беса совесть?

– Всё помнишь из услышанного в учебных заведениях?

– Разумеется, я бес! – столь короткого и гордого заявления ни от кого и никогда не слышал – как-то группа хорошо набравшихся студиозов пражского университета зимой тысяча пятьсот восемьдесят девятого года, явилась к преподавателю сопромата" и один студент, пьянее прочих, потому и бесстрашный, вопросил учёного мужа:

– Профессор, сомнения о крепости двух предметов терзают: что крепче: член, или дуб? – на что профессор, не медлив, ответил:

– Когда член дубовый, а дуб херовый – древовидное растение, разумеется, не устоит,

– На каком языке беседа велась: латыни, чешском?

– Ты поддатый на каком вещаешь?

– На родном...

– И они атаковали профессора чешским языком.

Что думать? Вдруг лукавый скормил "бородатый" анекдот, но чтобы в него поверил – приписал его студиозам весёлой Чехии средних веков? А в реальности подгулявшие студиозы искушали профессора в отечестве моём? Хотя, сомнительно: где такое могло иметь место, в какой "альма-матер" отечества? И когда? Обидно: в славной Праге молодь средневековья пыталась выяснить "что крепче", а на Руси – нет...

Остаётся верить бесу на слово, сам не могу проверить: изучали в средневековой Европе "сопромат"? И когда Карлов университет создан?

– Бесяра, временами не распирают полученные знания?

– Распирают. Давно. Избыточные знания не только вас распирают, от избытка знаний страдаем и мы, бесы. Радует: пришёл к пониманию причин вторжения в ваше сознание: разгрузиться от излишних знаний, избежать "разрыва"...

– ...ничуть не думая, что такое может произойти с кем-то из нас, людей!? Вот они преимущества "малых знаний": у малограмотного никто не станет "ума покупать" и советов спрашивать. Как человеку с семилетним образованием вести диспуты с сущностью с пятью "вышками"? – оно, конечно, компаньон дипломов не предъявлял, а потому давал повод усомниться заявленному. Ситуация с названием "Земля и Небо", и ничего путного от такого "тандема" ждать не приходится, ничего интересно не изыдет, если изначально отводишь место "обучаемого", а себе – "учителя". Пусть, у меня всего семь классов образования, но малой образованностью удовольствия не доставлю, не надейся! Не позволю "блистать и сверкать познаниями" на моём фоне!

– Не думаешь о душевном состоянии интеллектуала.

– О чём думать?

– Интеллектуал кормит серость отборными знаниями и наперёд знает: "напрасно бьюсь: "не в коня корм"!

– Непонятно: имея столь фантастическое образование – почему-то связался с глубоким недоучкой? Почему бы с таким грузом знаний общаться с не менее образованной личностью, как и сам? Другой интерес получил бы.

– Скука, не то! Чем можно удивить человека, окончившего Кембридж? Верно заметил: случается, что и нам знания в тягость бываю, душат нас. А с тобой, малограмотным, могу тешить тщеславие на каждой странице сочинения, а то и чаще. Ведь всё, что шепну – примешь за "истину из первых уст"... или за "чистую монету", что без разницы. "Впарил" анекдот с участием профессора-"сопроматчика" – а ты думай: "изучали древние "студиозусы" в славном городе Праге предмет с названием "сопротивление материалов", или нет?

– На каждой странице тешить тщеславие собираешься? Послабь, давай через десяток с коротким замечанием выходить будешь?

– Могу уступить, мы друзья. Далеко с твоими семью классами не уйдём, понятно, но есть и утешение: школа старая, качественная, основательная и надёжная. Лагерная.

– Как понимать "лагерная"?

– Когда год отсидки при хорошем поведении и ударной работе учитывался за два, а с чего страна саветов так милостиво обращалось с заключёнными выяснять нужно,

– Можно соображение?

– Валяй.

– Получил "червонец", а чтобы через пяток лет вдохнуть "воздух свободы" надо работать "с огоньком"

На рожон не лезу, в "дисциплинированные" вписан. Что за пять активных трудовых лет в мочало превращусь и выйду наполовину инвалидом труда не задумывался.

– Система...

И верхам удобство, новых зеков наделают, и те будут считать двухкратные дни.

– Принято. Вот куда гну: один класс твоей старой школы по качеству равен двум нынешним, не стесняясь можешь заявлять о четырнадцатилетнем образовании.

Какой процент граждан страны процветает с высшим образованием, сколько и как живут со средним, и какова доля малограмотных? Сколько недоучек, вроде тебя, прошли по жизни без расстройств от необразованности и довольные жизнью? Вникай: будь у тебя любая "вышка" – на всех углах выпячивал губы в ожидании благ от окружающих: "высшее образование в кармане, цените!", а будучи недоученным – понимал неполноценность свою и выполнял волю командиров с "вышками"

– ...и с "партейными" книжками...

– Сколько процентов полученных знаний применяет каждый в повседневной жизни, какова отдача знаний? Как-то вселился в "товарища" с дипломом "Института стали и сплавов", что в стольном граде обретается, но в литейном цехе часа не пробыл... если не считать практику...

– ... но высшее образование у него не отнять!

– Не отнять, верно, нечего отбирать, не было высшего образования. Семь полуграмотных классов служили тебе так, как не служил институт "знатоку" стали и сплавов. Учителям всех дисциплин старой школы твоей до сего времени должен говорить:

– "Спасибо" – они, древние педагоги, качественно обучили тебя, настолько хорошо и надёжно, что и до сего времени не потерял желание узнавать что-то новое в каждой сфере человеческой деятельности. Основная задача педагога надёжно заразить юный мозг желанием и устремлением постоянно, пока видит мир, узнать как можно больше о . Смею уверить: дальше с грамотностью будет хуже, и близится время, когда семь твоих старых учебных зим будут равны двум нынешним "вышкам"... если, понятное дело, доживёшь до времени сплошной тупости граждан, получивших "дипломы".

– "Купивших", или "получивших"?

– Тебе-то какая разница?

– Спасибо, бесик, обрадовал и утешил.!

Прав бес: первым идёт и будет идти преподаватель родного языка и литературы, только он в моих видениях предстаёт со знаменем познаний в руках:

– Дорогой учитель, великий поклон тебе, путь даже никто и никогда не увидит плоды трудов наших, то есть, моих и бесовских. Великая, какая только есть, Слава тебе! Ты столь надёжно обучил управляться с русским языком, что и после шести десятков лет простоя – смело, без страха и сомнений-опасений "вдруг не смогу одеть словами свалившуюся так, как когда-то под твоим руководством облекал" – без страха бросаюсь в омут деепричастных оборотов любой глубины и сложности.

Бывает, случается, застреваю в предложении, но вспомнив звуки голоса наставлений твоих и мудрый лик твой – отгоняю страх, обретаю уверенность, и, полный гордостью, выбираюсь на свободу! В трудные моменты на помощь приходит бес:

– Укороти, укороти, к чему такие взмахи крыльями? Чем выше взлёт – тем больнее приземление. После самой высочайшей вершины начинается небо куда уходите".

– Без тебя знаю!

Учитель мой, подозреваю: дар прекрасно обучать своему предмету послужил причиной вселения сущности, коя вот уже двенадцать лет принуждает набивать то, чего бы не хотелось. Мысли, что сегодня внушает сущность с безликим именем "бес" далеко отстоят от бесчисленных, невинных и прекрасных предложений, кои диктовал нам на уроках, а я писал с удовольствием!

Всё, что сегодня творит со мной бес – другое, худшее и настолько ужасное, что у тебя есть повод сказать в мой адрес:

– Научил на свою шею! – в далёком прошлом подобных вульгарностей от тебя не исходило, единственное, что позволял в общении с нерадивыми учениками, было вот это:

– Дитё малое, глупое, неразумное! – выслушивать в четырнадцать лет мягкую, красивую, далёкую от похвалы речь о себе не очень-то приятно... даже совсем неприятно. Но! Если ты, мой учитель и Великий Знаток языка русского худо обучил школяра – сущность иного мира в звании "бес" не сидела во мне полных, день в день, час в час, двенадцать лет, ибо и бесам малограмотные неинтересны. А посему есть повод гордиться мною.

Учитель, достаточно слов моего словаря, чтобы так сказать мудрой душе твоей:

– Ты был моим литературным институтом, а местами и выше!

– Странно: любимый учитель русского языка и литературы ни единым матерным (бранным) словом не осквернял слух твой, но откуда столь обширные познания в мате? Имя кладезя назови? Где, когда и в каких притонах обучился мату? – вставил дружескую шпильку бес.

– Матом помечен до бучения, и только учитель правильной, прекрасной русской речью удерживал от полного погружения в ненормативку. О других, кто учился в одном классе со мной и управлялся матом не хуже моего, ничего сказать не могу. Но знаю: после уроков русского языка и литературы мат терял силу и "пробивную способность"

Продолжение процесса погружения в мат продолжилось с началом "автономного плавания", но и тогда не забывал, чему обучил "учитель от бога". Чего спрашиваешь? Где и когда заразился отвратной людской заразой: "знать и спрашивать"? Что, проверяешь мои познания?

Иногда одолевают сомнения: а не самостоятельно ли, без посторонних сил, удумал проверить прочность полученных знаний "русского языка и литературы"? Если так, то всё едино без стараний учителя дело не обошлось и при любом размышлении прихожу к единому знаменателю:

– Ты меня учил! – низкий тебе поклон и да пребудет в мире и покое высокопрофессиональная душа твоя, учитель! Прости, "ибо ныне я, яко трость, колеблемая ветром" – любил ты старые обороты речи и приохотил к ним, но от этого ясности не прибавляется: "кто", или "что" подвигло на собирание слов в предложения? Бес?

Бесовское влияние присутствует, сущность увидела во мне благодатную почву посева своих соображений. .

Какую оценку поставил бы сегодня за труд добрейший Пётр Андреевич? Утишительный Трояк, "балл душевного спокойствия", выше? Никогда не оценивал школьные труды мои "тройками", а если случалось, и доходил до унижения тройкой – получал наставление:

– Еще раз и внимательно пройди написанное! – что творится ныне: набрал "утишительную" – и глупо-мудрая программа немедля подчеркнула слово красной нервно-волнистой чертой с воплем:

– Сколько можно тыкать ошибками! – учитель, вступись за ученика, объясни разницу машине между "утеха" и "тишина"! Разнятся слова по смыслу, а если не так – влупи ученику "двойку" с переэкзаменовкой по русскому языку в сентябре месяце.

О чередовании "и" и "е" буквопечатающая машина не знает, "тишина" и есть тишина, а утехи могут быть и громкими. Утехи, как боекомплект, расходуются, а тишина вечна. Разве кто-то другой учил докапываться до корней слов, да будет вечная хвала педагогическому таланту твоему? Какой идиот с претензиями обучал железку русскому языку!?

Верю, что и Бес получал уроки талантливого педагога, не мог, хотя и бес, всё и враз узнать без помощи учителей. Так, бесяра?

– Совершенно верно!

Преподаватель родного языка и литературы применял две оценки: первая и главная – за "что написано", вторая – "как написано".

Пристрастен был учитель ко мне и "твёрдую пятёрку" ставил за первую позицию, а если "любимчик" нарушал законы правописания – по доброте душевной закрывал глаза и на "вторую". Понимал муки учителя и "второй позицией" старался не огорчать наставника.

Учитель, твоё время и школа были для нас, учеников, необходимостью. Прекрасной необходимостью.

– Как необходимость прекрасной стала? Во все времена необходимость тяготой проходила, а у нас в "прекрасных" оказалась?

– А вопль "товарищи, партия и лично товарищ....... призывают нас (вас) досрачно, пардон, "досрочно", выполнить..." куда девать? Если ваши "необходимости" дорого обходились – как могли ходить в "прекрасных"? Смысл не теряется?

– Прибегать к подобным соединениям не следует, язык ваш обязан быть богатым и понятным. Избегай речей трудных в понимании, пиши так, как общаюсь с тобой: коротко и понятно.

– Случалось: ты, учитель мой, понуждал учить родной язык, и это было необходимостью. Твой вопрос "как понимать случай, когда русский человек не знает русского языка"!? жив до сего дня, это он научил относительно правильно применять родной язык – это прекрасно!

– Инъекция лекарства в твой тощий зад – необходимость, и коли инъекция избавляет от физических страданий -это прекрасно!

– Вспомнил древнюю притчу, когда работник попу враз "смех и горе" причинил...

– И как?

– Попову лодку членом в щепки превратил, поп смеялся и плакал: смешно и жалко лодку.

Учитель! Ты мечтал видеть нас грамотными людьми и в мечту влагал не малые силы. О нашем уме речь не велась, ум во времена моего обучения считались приличной помехой и обузой. Лишним был ум. Только у нас есть завистливо-сострадательное отношение к умным людям:

– "Больно умный"! – "больно" – в значении "очень", но почему "больно" – лингвистическую тайну раскрыть не смогли, но согласились с основой: "умным всегда больно".

Во все времена жития нашего востребованы два сорта ума: "ум простой", необходимый для среднего и низшего уровня жития, и "ум направленный". Третий, в звании "острый", никогда и ничего путного своему обладателю не давал, поэтому о нём вспоминали к случаю:

– У человека острый ум! – на этом всё и заканчивалось.

Второй ум имел название: "направленно-созидающий", или "целевой". Иначе: задумал что-то – иди к задуманному и не уходи в сторону. Что "созидающий" – дело десятое, но "созидающий". Сорт такого ума был не у всех, им владели создатели египетских сооружений: пирамид. Сорт упомянутого ума ярко проявился в известные времена в отечестве нашем и дал новую, особую породу людей с названием "олигархи". Тогда-то основная масса граждан отечества имела удовольствие отметить: "направленно-созидающий" ум имеется у единиц, а остальные – глубоко поражённые дурью!

Во времена юности почиталась и была в ходу древняя жизненная позиция с названием "дурак себе на уме" с объяснением позиции: моя хата с краю, и нет дела ни до чего! И плевать, что обо мне подумают! – ничего не заявлять голосом и делами, не шуметь и не выпячиваться, но ежесекундно отдавать все силы тела и разума на добывание благ:

– Только дураки "благо" переводят как "бог", а на деле добыча благ моя забота, но не богова" – сколько народу пряталось в "окопах" в разные исторические времена отечества – подобными подсчётами мать Статистика не обременялась. Твёрдо стоявшие на позиции "себе на уме" "товарищи" стремились, что естественно, утвердить и отпрысков: "занятие проверенное, надёжное, доходное, сбоя не ожидается"

Ты видел и понимал: ученики отправляются в плавание по жизни, и острый ум мог стать помехой с оборотом в неприятности. Или во зло. По теме имел опыт, было чем делиться с учениками? Делал верно и учил понимать тогдашний мир без выражения собственного мнения о мире, не произносил вечных, мудрых слов:

– Не торопитесь уверовать в сказанное неизвестно кем, исследуйте тему, думайте! – не совращал на бунт юные души, но не оглашенный призыв слышал на каждом твоём уроке.. Редко кто из учителей обладает таким даром!

Сегодня в паре с бесом пишу "сочинение на вольную тему", временами накатывает что-то непонятное и рождает вопрос: "твоя душа назвалась "бесом" и ныне управляет работой моих пальцев? Нынешние отличия от прежних упражнений в литературе: нет твоего строгого глаза, никто не ставит двоек за ошибки, вольница, потому и позволяю "явное превышение дозволенного"

Учитель! Будь, как и прежде, беспристрастен и справедлив, милости твоей прошу! Уверен: за время пребывания в Высших Сферах характер твой не изменился, поэтому надеюсь получить такую оценку труду, какую мы (бес и я) заработали. Не забудь и беса: общаясь с людьми, он заразился от них честолюбием.

Пётр Андреич, оцени не краденную, собственную, мысль о труде:

"три времени работ прошли с момента расставания с тобой – и вот результат:

а) помнишь, пели: "прежде думай о родине, а потом – о себе"! – но после провала в тартарары "благородных мыслей и устремлений" старая песня зазвучала в новой редакции:

б) "прежде думал о родине, а теперь о себе"! – велик и могуч язык, если замена одной литеры в слове меняет мораль и смысл жизни!

Пусть всё будет между нами так, как и прежде. Давай и через шесть десятков лет останемся неизменными? Как и прежде – прилежный ученик, любящий твой предмет, а ты – строгий, но справедливый учитель, отдающий знания мне одному. Хорошо, пусть не одному, пусть кто-то ещё жадно внимает твоим словам на уроках "родного языка и литературы", пусть нас жадных до родного языка будет много: чести тебе прибавится!

Представь картину: идёт человек и пригоршнями что-то разбрасывает вокруг себя, как сеятель на полотнах старых мастеров кисти.

Что идущий и бросающий что-то пригоршнями человек сеятель – сомнений нет. Но много ли из нас таких, кто не поленится нагнуться и полюбопытствовать:

– Что сеятель разбрасывает? – сколько равнодушных прошло мимо сеятелей, и сколько ещё пройдёт? И почему часто проходим мимо добрых сеятелей, но тормозим около плохих?

– Вижу подражание крестьянскому поэту "сейте разумное, доброе, вечное, скажет "спасибо" сердечное русский народ" – память не ошиблась?

– Не помню... Почему такое с нами случается?

– Всё ещё не понял?

Не могу изливать добрые чувства к какому-то другому человеку, кроме тебя, учитель мой! Судьбе было угодно свести наши дороги и навсегда оставить тебя в памяти моей. оставить тебя Отныне и до скончания дней моих, в минуты, когда по слабости разума и неведению истины, злому умыслу, упорствуя в заблуждениях позволю сказать что-то не совсем приятное о нашем великом прошлом – порази скоротечным артритом суставы пальцев рук моих останови пляску пальцев по клавиатуре, глуши звучание фальшивых струн!

– Тяжелое предложение, неудобное, в школьные годы мудрейший Пётр Андреевич учинил бы допрос:

– Откуда в великом и могучем русском языке взяться фальшивым струнам!? Какая нужда в фальшивых струнах, цель? Если позволить звучать фальшивым струнам – язык потеряет звание великого и могучего, фальшь – она и есть фальшь.

– Да, пожалуй, перебор. Что думаешь, друг, редактор и компаньон, как обошёлся учитель, напиши в сочинении на вольную тему короткое хулиганское исследование "Как нельзя писать": "иду, блядь, гляжу, блядь, блястить, блядь! Хвать, блядь – сопля, блядь"!?

– Двойку не поставил, но воспитательной речи не миновал.

– МыслЯ посетила: учитель обучал нас пожилым человеком, умер в шестьдесят восемь, ученик перешёл возраст учителя на два года, и, стало быть, ученик старше учителя?

– Так и есть, старше, и, всё же, пусть присматривает за тобой...

– ... а за компаньоном не надо, бесполезно, не справишься?

Учитель, если не будет сил и желаний удерживать руки мои – обратись по месту пребывания за помощью: там выслушают и решат вопрос положительно. Так же удерживай полёт пальцев моих в моменты, когда увидишь падения в область орфографии синтаксиса, пунктуации и стиля изложения; удерживай, когда излагая прошлое и пребывая в слепоте душевной, нарушу границу великой и бессмертной поговорки нашей: "Знай край и не падай"!

Ответь из своего, теперь и мне близкого далека: стоит в конце жизни менять позицию в вопросе "что излагать"?

Или позволить разгуляться моим и бесовским фантазиям? Придушить внутреннюю дисциплину, коя в народе зовётся "осторожностью", а придушив – удариться в литературный загул верному ученику твоему!? Или продолжать, как и прежде, удерживать от разгула левой рукой правую? Не стучать кнопками клавиатуры и не писать всё, что хочу?

– Я наместник учителя в этом мире и дозволяю стучать всё, что вздумаешь, не сцеплять пальцы в бездействии, не сдерживать левой рукой правую, и не размахивать без нужды. Помни: времена голосования простым поднятием рук окончились...

– ...полной жопой...

– ...до волеизъявления поднятием рук время было терпимым, после сигнализации руками превращалось в дерьмо...

– Итог?

– Держать руки по швам!

– Чем и заняты основное время жития. Заканчиваю проживание в видимом мире, но, думая о будущем мире задам вопрос: гарантируешь встречу с преподавателем русского языка и литературы в конечном месте пребывания – У ваших тюрем есть место, вроде столичной "тишины", а там нет конечного места пребывания. Устрою, но могу этого и не делать: ваши души встретятся без моих стараний.

– Не хочу уподобляться первым лицам государства вышедшим на покой.

– Чего так?

– Первые лица государства, прежде безликие, выйдя на покой, как правило, начинают писать мемуары, в чём вижу угрозу нашему дуэту: одинаковое занятие, мемуарствуем. Тебе безразлично, но мою ауру портит сходство занятий.

– Мемуары – знаковая отметина первых лиц государства.

– Не только, желанием удивить и поразить мир высокими подвигами и деяниями страдают и пятые лица, их ещё "седьмой водой на киселе" называют. Интерес читающей публики к сочинениям когда-то первого лица выше, чем к повествованиям "кисельных товарищей". Как-то один из мемуаристов на вопрос въедливого корреспондента "вы не пишите мемуары?" ответил:

– Пописываю! – учитель, выясни, кто обучал русскому языку экса? Ясно, что не ты, но кто, имя злодея?

Лишите всего, но оставьте родной и любимый язык – и тогда богаче меня в целом мире никого не будет!

Обопритесь голосом в понятном, нужном и необходимом слове "пИсать" на первую гласную – и придёт облегчение телу по завершении физиологического акта, подчеркните вторую гласную – без сомнении "смогу не смогу" посетит желание знакомыми словами выразить мысли и чувства о процессе выделения мочи. Чего больше тогда желал экс остаётся тайной.

Эксом чего-либо не являюсь, а потому не могу пИсать тем, чем писает он, наша моча разная, моча экса в разы калорийнее. Не стану пописывать и по другой причине: русскому языку обучил редкий преподаватель, самородок.

Не "учил" и не "научАл", не "проучил", и не "вгонял ума в задние ворота", не учинял выволочку с проволочкой и иную порчу телес школярных за нерадение в науках, но преподавал. Давал, дарил...

– Он давал, ты брал, и потому-то в пику пописывающему эксу наши записи следует назвать как-то иначе, но не мемуарами..

– "Оправдательными документами прошлого" сойдёт?

– Не совсем, нужду в оправдании прошлого испытывает малая часть совецких людей. Трудность момента: служившие врагам совецкие люди автоматически теряли звание "совецких". Как падших упоминать?

– Прямо и открыто. В оправданиях нуждаются виноватые, "правым" нет нужды оправдываться. Кто у вас всегда виноват?

– Всегда и во всём виноваты "отцы-командиры", "верха", то есть. Не знаем наших руководителей, поэтому поминаем тремя литерами "они". Применяем "они" без уточнения, кто такие "они"? Англичане, французы, немцы с итальянцами? На "житие свое" жалуемся с наслаждением.

– Но в последнее время "правые и виноватые" поменялись местами, и чем дальше отдаляется "прекрасное прошлое" – тем чаще будет происходить смена позиций. Кто первым занялся пересмотром вашего военного прошлого?

– Граждане Прибалтийских стран настолько разобиделись, что в пику победителям с востока установили памятники иной окраски. Ага, погибшим родичам, выяснявшим "кто прав" и дивизии "ваффен SS! Мало того: шествия устраивают, о себе напоминают:

– Мы пока живы!

– Что с ними делать, чем и как вразумлять?

– Ничем и никак вразумить не получится, вразумление по старому образцу явится началом новой, войны, всё едино, как спичка стогу соломы. Древняя война кончилась в сорок пятом двадцатого века прекращением стрельбы из всех видов оружия, а в сознании воевавших война не окончилась, вот её-то продолжение видим и ныне. Одни, полные праведного гнева кричат:

– Мы избавили мир от коричневой чумы! – а им отвечают:

– И поменяли на "красную заразу"! – двадцатый век прошёл, но оставил много веселья.

– Похоже, двадцать первый обещает быть веселее

Как и чем ублажить скандальных прибалтов знает застрявший на их земле Кузьма Петрович Лапердосов, "последний из могикан", из тех, кто был и остаётся до сего дня "членом великой и мудрой партии двадцатого века". Уж он-то знает, как и чем ублажить граждан прибалтийских государств, да так, чтобы раз и навсегда запомнили:

– Мы, и только мы, граждане страны советов, настоящие друзья малым народам! – куда деваться латышам от веры Кузьмы в бессмертное, вечное и побеждающее учение тов. марксаэнгельсаленинасталина?

– Были уверовавшие в учение, что почитали за счастье умереть за него. Учение тогда бессмертно, когда в процессе приведения в веру убивают миллионы тел. Как быть латышам, если Кузя до сего дня верует:

– Мировое зло – это гитлеровская Германия, а сталинская Россия благо трудящимся всего мира, или хотя бы Европы.

Как быть, если проявление кузиной любви далее танков не уходит?

– Танки отпадают, ныне цены на дизельное топливо растут, дорогой ныне соляр. Времена вразумления несознательных в нужности и пользе идей танками канули в Лету, а нового сценария умиротворения бронетехникой не написано. Вкатить в столицу суверенного государства нужное число боевых единиц и переловить стариков, воевавших молодыми в дивизии "Ваффен SS" тоже нельзя. Даже, как и прежде, всех, до единого, переловить врагов – что далее? Прежним манером сослать в Сибирь? Нельзя, на Сибирь у китайцев мужской орган поднят... Перебить? Не годится, , старикам два понедельника жить осталось, смертью не запугать, видели "красавицу" в молодости, и если молодыми не боялись смерти – чего пугаться сегодня?