Текст книги "Прогулки с Бесом (СИ)"
Автор книги: Лев Сокольников
сообщить о нарушении
Текущая страница: 97 (всего у книги 111 страниц)
– Интересно: какой?
– В помещении, эдак двадцать на двадцать в метрах, высоком и светлом, расставил клетки с попугайчиками-корелами, много клеток, десятка два, дал птицам привыкнуть к новому месту – и открываем клетки:
– Летите, птицы! – дальше основного помещения не улетят, понятно...
– Что далее?
– Смотрим, сколько особей вернутся в свои клетки и вернутся ли? Или будут жить под потолком основного помещения?
– Не вижу смысла в эксперименте...
– Сам не вижу, но будь деньги провёл эксперимент.
Монастырь пусть и "христианская", но "коммуна". Не дано нам, русским, талантов изобретать что-то иное помимо "коммун", за какое строительство не берёмся – всегда оканчивается коммуной.
– "Коммникабельные" особи...
Большевики, создавая "первое в мире государство рабочих и крестьян", по скудости ума, ничего нового не изобретали, а всего лишь повторили чужое изобретение, но на "свой манер". Логика нормальных говорит: "если делаешь "копию", то она обязана быть лучше подлинника: в копии есть возможность не повторить ошибок подлинника, в копии проще избегать "недоделок, ошибок, недосмотров и просчётов" подлинника. Но почему-то копии у нас получаются хуже подлинников. Феномен бес назвал "секретом копий".
Убогий социализм, на который "большевиков" хватило – был скопирован и подправлен с русского монастыря: всё и вся в монастыре общее, никакого вольнодумства от насельников и полное подчинение настоятелю "телом и духом". Хорошее слово "настоятель", но двойного действия: "наставить на путь истинный", и всего лишь "настаиваю на своём". "Идея построения бесклассового общества" была взята "сверху": "если один "отец небесный" волен распоряжаться на небе, то почему на земле должно быть иначе"!?
В монастырях "перекуров" не бывает, вместо них – молитвы, родня "политинформации", иначе – "духовные беседы". С древности и до се, в определении "что есть "духовность" – ясность отсутствует, а потому любой и всякий краснобай под "духовность" суёт своё. Всунутые в "духовность" идеи одного краснобая – противоречат идеям краснобая не лучше первого, и оттого рождается вражда, кою принято глушить молитвами. "Спасающие душу" и до сего времени пользуются древними молитвами, в коих никто и никогда не покусился изменить ни одного знака.
Коммунистические "молитвы" менялись "соответственно моменту".
"Отец" народа, тов. Сталин, будучи семинаристом, ничего иного, как только из России сделать грандиозное подобие монастыря с вариациями, не мог.
Почти в центре монастыря стояло здание общей трапезной. Трапезные помещения русских монастырей сооружались по плану:
нижний, "цокольный" этаж – кухня, и "верх", где монашествующие "укрепляли плоть презренной пищей". "Советская власть", что было от неё ждать, из бывшей трапезной сделала "очаг культуры" типа "клуб".
В первую оккупационную зиму, наслаждаясь редкими "выходами в свет", доходил до бывшей трапезной и устранял пробелы в знаниях по устройству монастыря.
В одну из таких прогулок комбинация из моих ног и валенок сестры, занесли в помещение монашеской трапезной и бывшего клуба в одном помещении. Там увидел мебель странной формы, чем-то похожую на стол, но на трёх, красивой формы "ногах" с колёсиком на каждой. Что это был "рояль" и что он мог рождать звуки в "чреве" – в первую встречу с божественным инструментом не догадывался.
На то время в монастыре пребывало небольшое количество немцев, и они парами ходили "на часах". Зачем? Ведь монастырь из каждой кельи излучал мир и лояльность, никто из обитателей не представлял для пришельцев угрозы и на вопрос, "какого лешего вы ходите с винтовками и мёрзнете"!? – ответа для насельников монастыря не существовало.
У старших мальчишек появилась "игра": стоило часовым удалиться от трапезной-клуба в другую часть монастыря, как орава ребятни мигом забегала в помещение, открывали крышку рояля и колотили по клавишам инструмента! Истошные звуки терзаемого инструмента разлетались в морозном воздухе по монастырю, часовые возвращались без спешки, а "музыканты" давали дёру! Всё это походило на игру в "догонялки". Иногда "артистов" ловили потому, что часовые были военные люди и поймать глупых, хулиганистых монастырских шкетов было для них пустяковым делом. Но, повторяю: в монастыре были не совсем нормальные, хрестоматийные немецкие солдаты, а посему наказаний никому не учиняли. Если в послевоенной советской литературе подобный эпизод писатель закончил бы смертью пойманного "советского мальчика", то не литературный мальчик, как максимум, получал затрещину не сильнее той, какую закатил бы любой из нас за издевательство над инструментом и слухом. Не стреляли оккупанты в монастыре по "советским пионерам", и от "советских ребят" не было обид на врагов:
– "Немчура проклятая играть не даёт"!
Пришла весна и за ней, без заметного перехода, пожаловало лето.
Ах, лето! Если сегодня известная и состоятельная певица поминает чудесное время года словами "Ах, лето!" – семилетний босой и полураздетый малый не знал слов выражения восторга и наслаждался чудесным временем Среднерусской полосы России молча. На теле минимум одежды, на ногах прочная кожа в цыпках, настолько прочная, что её ничто не брало... кроме собственной мочи: моча хорошо лечила ципки.
– "Уринотерапия" родилась в бывшем женском монастыре по логике: "моча удаляет ципки – противно воняющая жижа цвета пива обязана лечить и другие внутренние органы"
– Нечего намёки делать! Далее полива ног мочой не ушёл, не поверил в лечебные свойства отбросов организма и не употреблял "пиво" варки собственным мочевым пузырём.
Как-то совершая утренний обход монастыря, перед фасадом трапезной-клубом, увидел небольшую полоску вскопанной земли. На то время немцы пустили бывшую трапезную по прямому назначению: сделали в ней столовую. Полоска вскопанной земли, огороженная символическими, несерьёзными, но аккуратными колышками не выше моих коленок и с натянутой голой проволокой. Простой проволокой, без колючек. Несерьёзное ограждение, шутейное! Сегодня сказал о тогдашнем немецком ограждении, что оно было "издевательским".
Каждое утро следующих дней ходил к трапезной и смотрел на "советскую землю" за оградкой из "немецкой" проволоки.
Через какое-то время за проволочным ограждением из земли вылезло что-то зелёное, и совсем скоро появились цветы. Простенькие, яркие "немецкие" цветы на советской земле"! И много-много!
– Вспоминаю немецкие цветы – и хочется петь!
– Что хотел бы исполнить в честь вражеских цветов? Гимн, оду?
– Нет, не вражеским цветам хочется петь, цветы не бывают "вражескими" или "дружественными". Цветы – всего лишь цветы, не более. Хочу воспеть гимн женщинам страстно любящим представителей растительного мира с названием "цветы"! Только женщинам дана любовь к цветам, только они могут холить, лелеять и душой переживать за каждый стебелёк! И верх женской любви к цветам – слышать их! А я, как проклятый, только и могу отличить гладиолус от тюльпана! Всё прочее из цветочного мира для меня – "темный лес"!
Но, получивший объяснение от беса, знаю: девяносто девять процентов женщин не подозревают о том, что:
– "Веник из цветов" – всего лишь способ усыпить твою бдительность, милая! Как ты рассуждаешь? "Цветы подарил – помнит обо мне! А если помнит – то и любит"! – святая простота: девяносто девять процентов мужчин дарят цветы не из любви к тебе, а потому, что это "так договорились оказывать внимание женщинам".
– Дарением цветов занимаются бедные, малоимущие мужчины, но те, кто богат – "втирают очки" иными предметами: мехами, техникой на колёсах и золотыми побрякушками: звон золота мешает думать о моих проделках...
– Сударыня, вы любите цветы?
– Очень!
– Тогда почему их режете? Как можно любимых резать? – понять мою "дурацкую" логику женщине не дано:
– Хм! Идиот!
– Разделяю мнение об идиотизме, поэтому далее любования цветами не иду. Дивлюсь красоте цветочной, но чтобы резать, или каким-то иным способом лишать цветы жизни – не могу, руки не поднимается убивать красоту. В отличие от вас, женщин: только вы, милые и добрые наши, нарезав пук неземной красоты, продолжаете убитых называть "живыми". Получается, что при такой "большой" любви к цветам выше "цветочных убийц" вы не поднимаетесь! – ах, как много нажил врагов такими заявлениями!
– Не совсем "врагов", но репутация человека, у которого "не все дома" закрепится надёжно. Женщина не согласится с тем, что срезанные и поставленные в вазу розы напоминают человека на аппарате "искусственная почка".
– Гемодиализ?
– Да, он самый. И если цветы "живые" – чего в пыль бросаете, что покойнику "живые" цветы? Театр устраиваете, врёте? Хреновые актёришки, любители, никакие
– Живые цветы в пыль перед гробами надежда удивить покойника: "во мы как тебя любили"!
– Ну и сравнения у вас! – понимает, что в рассуждениях о "прекрасном и мёртвом" что-то есть, но что понять не может, а потому резко отвергает.
"Цветы и покойники" оттолкнули женщин и закрепили мнение "у человека не совсем того..." Мужчины, равнодушные к театру с покойниками и цветами, молча согласятся, промолчат: зачем возражать женщинам? Нравится рурочкам цветы бросать – пусть их... Жене не подарил ни одного букета "живых" цветов, и такое отношение к стандарту дарения цветов часто служило поводом упрёка:
– За тридцать пять лет совместной жизни не подарить жене ни единого букета, а чего мне стоило выдержать твои заскоки одному богу известно!
– По прибытии на "место вечного покоя" сделаю запрос в небесную канцелярии, и если не так, как говоришь – ой, держись! Довелось слышать и другой сорт жалоб:
– Он, как последнюю дуру, букетом роз купил!
– И ничего другого, кроме букета, у вас не было? – молчит...
Сударыня, почему закрыли прекрасный ротик ваш на самом интересном месте?
С грядкой немецких цветов на "совецкой земле" в скорости произошло такое: другой приятель, не Митяй, как-то показывает руку с водянистым пузырём приличного размера. Такому ожогу долго заживать!
– Хотел цветочек сорвать с грядки, да проволоки коснулся, а она вот что сделала! – удивлению не было предела: "как проволока, не раскалённая до красна, могла оставить на руке товарища волдырь!? Обманывает, поди! Ай, проверить"!? – но кто-то неведомый – в который раз! – удержал от приобретения опыта по ожогам холодной проволокой.
Объяснение сути явления потом, или никогда, а сейчас принимай практику, о возможностях высокочастотных токов.
Поздно пришли знания, а проклятые враги уже тогда защищали током от посягательств со стороны юных аборигенов какие-то пустые цветики! Прогресс? Он самый, только не мой... Враги защищали свои цветы на моей земле! Чобы пустить ток по легкомысленной ограде из голой проволоки нужно было установить электротехническое устройство с автономным питанием током. В монастыре электричества не было, откуда энергию брали? Разве легкомысленные цветы стоили того, чтобы ограждать таким дорогим способом? Или приятель обманывал? Но для чего!?
– Не обманывал, ты обманулся, не нужно установок с генерацией тока высокой частоты, достаточно подключить автомобильный аккумулятор, проволока нагрется и сделает ожог. Похоже, какой-то враг видел, как русский малый тянулся за цветами и подключил проволоку.
– Правота приятеля абсолютна: цветочек произрастал на его земле.
– Хватит врать о "земле", ни у кого из вас своей земли не было! Одним хватает загрузить память увиденной красотой и на этом останавиться, а другим взять красоту в руки без объяснения "зачем" Чтобы затискать, замять, умертвить и выбросить в мусор? Красота на то даётся, чтобы тискать? Красотой любуются! Заблуждение "красота спасёт мир", пока красоту будут убивать руками никого она не спасёт!
Ты, тогдашний мальчик, а ныне старый чёрт, можешь внятно ответить, хотя бы самому себе, что заставляло тебя тянуть руки к чужим цветам? Сажал их? Нет! Ведь ограждающая проволока предупреждала:
– Не трогай, не твоё! – что за проволокой искал, чего лез?
– Проволока какая-то несерьёзная была! Обидная. Почему они, сволочи, хорошую ограду не сделали!? Из колючки и густо? Тогда бы я не полез! Меня только серьёзная ограда удержать и может! Голая проволока, а так жиганула! От боли завыл громче, чем сирена оповещения о воздушной тревоги в начале войны! Я летел лечиться, не разбирая дороги: такая была боль!
– И как? Аппетит на чужие цветики пропал? Отучили враги трогать не своё? Польза от волдыря была?
– Была! И аппетит трогать всё немецкое надолго пропал... И всё же они сволочи: надо ж, высокочастотный ток в проволоку пустить!
– Босой был?
– Чего спрашиваешь? Забыл? У кого тогда обувь на лето была? Война кругом, а они какие-то цветики током оберегают! Ненормальные!
– Ну, ничего, жив остался, всё в прошлом. Что понял с получением ожогового волдыря?
– Кое-что. Сегодня не вредно против "родной" шпаны немецкий способ охраны применить, дачи охранять. И чтобы проволока не только одни ожоги делала, а чтобы совсем... ведь что творят, гады! Пакостят, ломают, воруют!
– Надо понимать что, "свои" хуже немцев стали? Оригинально! Редкостно! Дожили до немецкого способа защиты дач от родной шпаны! В этом что-то есть. А чьи гады-то? Немецкие? Поди, "своя" дефективная сволочь пакостит, стоит обижаться? И ты когда-то хотел немецких цветиков нарвать, кровь-то "наша единая на всех"
На сегодня спасение от собственного криминала призвать в отечество германскую полицию блюсти наш порядок. Ага, как прежде Рюриков призывали...
– Это ж сколько потребуется немцев?
– Батальон на губернский город.
– А хватит?
– Хватит. Немецкая полиция много, как и прежде, не разговаривает. Немец действует, не меняется, как и я...
– А сколько на район потребуется?
– Роты хватит... Справятся...
– Как думаешь, не испортятся честные немецкие шуцманы на русской земле? Взятки, пьянки?
– Не успеют: год отработали – ротация, свежих давайте...
– Не годится. Эдак всю Германию испортим... Как не крути, а всё же у каждого немца какая-то порча после года службы в России непременно появится. Немец памятливый на хорошее, глядишь, эдак всю Германию развратим! – неприятны воспоминания, хранящиеся в особом отделе памяти, и выходящие без приглашения. Что за отдел? Место, где хранится особая информация с грифом "рассекретить через пятьдесят лет"
Второе оккупационное лето порадовало неожиданной встречей с другом-патефоном, качелями на бикфордовом шнуре в роли верёвок, цветами с немецкой клумбы и ожогом руки товарища за великую любовь прекрасного, но чужого...
Том шестой.
Оглавление.
Предисловие.............................................
Глава первая. Зимняя мужская одежда Пальто.................
Глава вторая. Песнь народным мстителям.......................
Глава третья. Вторая рождественская ночь........................1473
Глава четвёртая. Спички и Гестапо.................................
Глава пятая. Матушкин поход в село.................................
Глава шестая. Прогулка с оглядкой....................................
Глава седьмая. Lili Marleen и "денитка".............................
Глава восьмая. Старт на длинную дистанцию.....................
Глава девятая. "Крещендо".............................................
Глава десятая. Клопиная ночь........
Глава одиннадцатая. Вопросы по военной теме.............
Глава двенадцатая. Мост.............................................
Глава тринадцатая. "Слава Мероприятию!"...................
Предисловие.
Феномен Войны: проклинают все – и все воюют, а одобряют массовое убийство не воюющие единицы. Наш вывод: Война не заслуживает проклятий-осуждений, Война разумная и философическая особа, ставящая воюющих перед набором:
а) ничего телесного и материального не потерял, и, даже кое-что приобрёл,
б) повредила тело (контузия средней тяжести плюс осколок стали в половину грамма в мягкой части тела), но из нажитого добра и пуговицы не пропало,
в) старая стерва Война из малого имевшегося забрала отняла всё до нитки, голяком оставила, но и единому волосу на голове не позволила выпасть,
г) вариант «отняла жизнь и добро» не рассматривается.
Глава первая.
Зимняя мужская одежда Пальто.
Мудрый читатель, набрав «Пальто» с заглавной литеры не ошиблись: мой предмет гардероба из разряда «верхняя мужская одежда» того стоит. Подробности причин воспевания предмету одежды «Пальто» ниже, если у тебя хватит терпения и далее продвигаться по тексту. «Награда ждёт героя»!
– Не можешь обойтись без штампов, так и прут, проклятые! Не знал, чем в прошлом добывал хлеб насущный, подумал "не иначе, как внештатный "кор-р-респондент" районной газетки "Путь к разрухе"
– Что могу поделать, когда сызмальтсва напичкан шаблонами? Соли свинца и ртути откладываются в костях и никакими напитками не удаляются. Но свинец и ртуть ни столь подлы и не толкают произносить "совецкие" лозунги, а потому и безобидны. Ты, бес, обладающий многими познаниями в химии – не поможешь, хотя бы перед концом, избавиться от штампов? Хочу туда очищенным явиться...
– Подумаю...
Много сказано поэтами и композиторами о Весне:
"...всё равно весна придёт,
всё равно растает лёд,
наше счасть всё равно
постучит нам в окно"!
Стуки Весны в окно радостны и приятны, но стуки Осени холодным дождём и снегом не радовали.
Не оговорился: если просидеть в окружении четырёх стен три месяца с редкими выходами на свежий воздух – чем явятся благословенные дни марта и начала апреля, когда нет нужды в одежде?
– Нет нужды – нет и одежды...
– Не лезь, не убивай вдохновение!
"Страстно ожидаемые дни" приходят в апреле, длятся до сентября, а с сентября, без суда, добровольно, раздетый и разутый малый отправлялся на сидение в келье до прихода милого и догого Апреля.
– Чего это апрель большой поминаешь?
– Посиди безвылазно в четырёх стенах шесть месяцев поймёшь.
– А побег?
– Голым? Русские, эндемики не в счёт, обожают блудить (бродить) по Свету, и, по моим соображениям, любовь зарождалась с раннего возраста, когда дети с сентября забирались на печи и ждали Апреля-освободителя.
– Спорно, но принимается.
– Знаю, Зиму, сукину дочь Года, не обойти-миновать стороной – и всё же злая особа семь десятков лет приходит неожиданно...
– "Неожиданно" не годится, ждёшь зиму... Имей богатство – на зиму уезжал в тёплые места Земли-матушки, а поскольку бось и "хуета безлошадная – встречай зимний период как всегда, то есть со смерением и терпением.
– Признание за совет, сам разберусь "Иные страны и города...
С твоими способностями не найти необходимые суммы на прогулку в тёплые края непонятно выглядит. Не заработал? День и ночь, как проклятый...
– Не ври, ночью спишь, не трудишься.
– Как "не трудишься!?" В основе ночь дарит темы и ценные мысли, в светлый день происходит укладка слов-кирпичей...
Ах, как чудесно очнуться утром на лежбище оттого, что в правый бок упирается неизвестный предмет тверже кошки! Сказочный способ заполучить денежки...
Изменить русской Зиме можно так: тепло одеться и быть сытым. Второй вариант, на порядок дороже и надёжнее первого – укатить в тёплые края.
Помня прошлые зимние буйства сына от безвылазного сидения в четырёх стенах – отец и мать изобрели сыну Пальто. Не руками матери Пальто явилось в свет, Пальто создала мастерица из монастырских, добывавшая пропитание шитвом.
– Место для короткой вставке о портняжном мастерстве: совецкие воины, покидая поверженную Германию, уносили в брезентовых котомках военного образца с названием "вешьмешок" по возможностям: если рядовой брал мелочь – командир, чином весьма далёким от "рядовой" – соответсвенно. Иногда – вагонами.
А некий солдатик, большой умник, возвращался с победной войны с пустой котомкой военного образца, за что и подвергался допросам:
– Чего пустым едешь?
– Почему пустым? Жив, невредим, чего ещё желать? Был бы я– остальное наживу... – ухмылялись товарищи: "тронулся мужик... блажит..."
Мужик впрямь "блажил"; пустой с виду вещьмешок хранил тысячу иголок распространённой швейной машине "Зингер"
Сломавшаяся игла превращала машину в игрушку детям и за иглу платили не торгуясь...
– Продолжать о пальто?
– Будь любезен.
Новую одежду примеряют с намерением, как будет выглядеть на фигуре, подойдёт, не подойдёт и чего стоит погравившаяся вещь.
– И не только, вещь может и не нравиться, но нужда усмеряет гордыню:
– Берём! – о каком "выборе" речь при дефиците на всё?
Ах, моё первое серьёзное и настощее зимнее Пальто!
Примерка производилась на кухне солнечным днём. Отрок (я) стоял "облаченный в ризы" и радовался приходу будущего:
"длинное Пальто, голяшки до половины закрывает..." – "голяшками" мать называла части ног от щиколоток и до колена – "пальцы из рукавов торчат... рукавиц не надо..."
– ... а если без эмоции – в обновку можно было поместить двух щкетов, как ты.
– Будь одет в пальто на картофельном поле в ночь с осветительными тарелками – ни одна дождевая капля не коснулась моего тела.
Первое, как любовь, моё зимнее пальто с "верхом" из сукна солдатской немецкой шинели серо-зелёного цвета с аккуратно заштукованной дырочой в левом борту.
– Дырочка не лишня, может, уберём?
– Причины?
– Не знаю, но печально делается от упоминаний дырочек в шинелях.
– Оставь: заштопанная дырочка – оберег.
Тогда "оберег" ничего не говорил, мал и тёмен был, с поверьем: "две пули в одну дыру не входят" познакомился в писаниях других людей в свои тридцать. Может, и бомбе не солидно было входить в дыру от пули, или большому осколку? Нужно не иметь ни единой капли совести, чтобы большим осколком лезть в маленькую дырочку от пули!
– Верно, так, но вместо пули в дырку могло влететь что-то другое. У войны на то время всякого летающе-убивающего добра и без пуль хватало...
– Кто "сделал", чьми старниями получил пальто? мать?
– Устремления оградить потомство от холода и голода всегда лежали на матерях, но пальто, разумеется, сделала одна из монастырских мастериц.
– Знал имя?
– Многих обитателей монастыря знал, а та, что одела тебя, по тем временам была "модельер от бога"
– Будешь в своих сферах передай привет и поцелуй руки мастерицы.
– Нет рук в том мире, нечего целовать.
Нет, пожалуй, пальто всё же появилось с базара. Безразлично, что будет закрывать моё тощее тело в зимнюю стужу: шуба из каракуля, или комбинация из сукна шинели немецкого солдата в союзе с совецкой ватой? Шинель с немецкого солдата, убитого советской пулей? Или осколок советской бомбы?
Оправдывает: пальто состояло не полностью из вражеских материалов, под немецким сукном скрывалась советская вата, и ныне есть основания заявить:
– Пальто было "интернациональным"! – возможно, что пальто и сделало меня космополитом. Или "интернационалистом"?
Буду утверждать, вплоть до "отлучения от социалистических ценностей":
– Побывавшие в оккупации видели представителей иного народа, было с чем сравнивать своё житие, а это, согласись, проча. Если власть саветов вещала одно а "подневольные" видели другое – как соизволите понимать ситуацию?
– А потом случилась порча части граждан Германии, кою удерживала "страна советов" много лет в качестве "приза победителю", но как сильно и сколько немецкого народу попортила страна саветов "социалистическими ценностями" нам неизвестно.
– Интересная тема! Победившая страна диктовала волю побеждённым. Каковой на то время воля была?
– Бывших врагов сделать "друзьями"
– Что помнишь из тех времён, что вещало радио, что выкладывала на газетную бумагу "передовая и правдивая советская печать"?
– Что говорили "рупоры" и печатали газеты входило в разряд "в одно ухос влетело – в другое вылетело. Много говорили о "реваншистах с Запада", а сколько народу верило савецкому радио неизвестно, не было тогда ВЦИОМа.
Веровавших в новый приход старых врагов не было, савецкие люди скорее поверили "во второе пришествие", но не в новый "дранг нах остен"
Одна тема долго не живёт, приедается как чёрная икра, и западных реваншистов поменяли на блюдо: "заокеанская держава, стремящаяся к мировому господству" Явно не савецкие люди, понимавшие обстановку в мире лучше других говорили:
– А чего волноваться? Америка пока не правит миром, только мечтает о мировом господстве, есть время..." – что кроется под парой слов "есть время..." пояснений не делали.
– Очередное заблуждение: для чего гражданам заокеанской державы самим лезть в "реванши"? Доподлинно знаю: тогдашние заокеанские "вершители судеб мира" открыли "Второй фронт" со "скрежетом зубов", и перецеловать зады всех чернокожих граждан Америки было легче, чем затевать драку с Германией. Лишним был Второй!
И, вот полный мечтаниями о предстощей проверке греющих свойств пальто – ждал зиму: "теперь-то не замёрзну – пальто согреет"!
Пришедшая зима разъяснила:
– "Пальто – сделали, нопальто – половина счастья, а вторая, с названием "зимняя обувь" – где? Нет её, а потому и бедствие продолжается..."
Однажды, непонятно откуда, в доме появился осколок удивительного стекла: оно не кололось как обычное, но было прозрачным, как и его родственник. Стекольным обычаем новое стекло не рагрушалось от удара молотком и таковая стойкость давала громадную пищу для размышлений. Не билось стекло никак – и всё тут, такое стекло в рамы вставить – и никакие его бы не разбили! Что бы окнам с таким стеклом было? – любования и размышления об удивительном стекле окончились последни испытанием: подверг нагреву огнём в топке плиты...
О, мать Плита, ты – последняя, кому пропою малую похвалу... хотя плита, вечное и великое, нужное чудо-сооружение из кирпичей и глины, греющее и питающее – в одах и гимнах моего приготовления не нуждается.
Любимым занятием было взять щепку, зажечь и любоваться язычком
жёлтого пламени. Забава!
"Граждане! Не допускайте детских шалостей с огнём"! – ни от кого и ни разу не слышал предупреждающего лозунга, но если бы и слышал – от испытания огнём непонятного стекла не удержался:
– "Не берёт удар молотком – посмотрю, как против огня устоит"! – и в очередной раз удивительное стекло поразило: загорелось чистым, с примесью синевы по краям факела пламенем испуская сладкий, незнакомый, аромат. Красивое зрелище для глаз и не пиромана! – двумя пальцами держал за уголок кусок удивительного стекла, а другой конец всё сильнее и жарче разгорался... От горящей части куска отделялись капли и падали на железный лист перед плитой... Вначале капли были маленькие, горели только в начале пути до железного листа перед топкой, а на половине пути гасли, испуская звук "в-жж-ик" – и падали на лист жидкими, потемневшими каплями.
Красиво! Похоже на бомбёжку в миниатюре! Я сидел перед открытой дверцей плиты на левом бедре, левой рукой упирался в пол, а правая рука преобразилась в двигатель любимого самолёта и совершала виражи.
Кусок разгорающегося удивительного стекла представлялся горящим самолётом неизвестной принадлежности, и он "летел" моей рукой! Вот оно, бедствие в миниатюре!
При очередном "заходе на цель" жирная и яркая капля-бомба оторвалась как и от настоящего "самолёта", громко жужжа – шлёпнула по голой правой ляжки выше колена! Точно в центр ляжки! на голое тело! – штаны из тонкого брезента неизвестной армии не смогли защитить "народ", не прикрывали моих тощих ляжек! Будь одежонка ниже колен – отделался бы не таким ужасным ожогом! Вывод: родители, не шейте детям короткие штаны из армейского брезента! Пусть и тонкого... А вы, дети, всеми способами протестуйте против ношения коротких штанов из армейского брезента!
– О-о-уй! Ай-яй! А-а-а-а-оу-у-ю-ю! – вспомнил и провыл все гласные литеры родной кириллицы в полное горло! – тогдащний вой в громкости не уступал вою сирен с ручным приводом, коими предупреждали граждан города о налёте вражеской авиации в начале войны.
Мать быстро оценила обстановку и смазала ожог подсолнечным маслом. Ох, какая это была боль! К вечеру "путь страданий" продолжился: поднялась температура и был вписан в "больные".
Но не всем телом, и не с вниманием, кое положено ожоговым больным. Окружающие считали, что бедствие коснулось краем, особо не зацепило, не смертельно... Болела "блямба" на ляжке от "термитной бомбы" местного изготовления. Быстро появившийся волдырь размером не превышал полтинник с "девятью граммами чистого серебра" двадцать второго года издания и с профилем "вождя мирового пролетариата", но боль превосходила цену полтинника в сотни полтинников. Если бы у меня имелись полтинники – отдал бы все до последнего за избавление от боли!
Ныне полтинники с "девятью граммами чистого серебра" – редкость для нумизматов, ценность, а блямбы от ожогов у любопытных мальчиков лечат не подсолнечным маслом, а современными эффективными препаратами.
Вот он, результат любви к "аппаратам тяжелее воздуха" в паре с любовью к метанию "зажигательных" бомб, запрещённых конвенциями!
Может, хватит полётов и бросания бомб?
Лечение подсолнечным маслом продолжалось: иных препаратов не было. Если бы не подсолнечное масло, а что-то иное – блямбу на ляжке лечили бы иным и с "скорым положительным эффектом".
Что взяло верх на болячкой – не знаю, но склоняюсь к мнению о силе растительного масла: дохляк, каким был на то время, победить болячку без союзника "масло растительное" – не смог бы...
Заверяю: получить рану на тело – больно, тяжко и грустно, но наблюдать заживление раны приятнее, чем помнить начало "дороги страданий".
Пребывать домашним "ожоговым центром", страдальцем и втайне видеть себя, но не мать, "лечащим врачом" – ради такого можно вытерпеть и большие муки!
Любовь к забаве с огнём не пропала: печь люблю до сего дня.
– Пожалуй, нет таких, у кого сооружение из кирпичей и глины с именем "печь" вызывало бы отвращение. Как можно не любить печь, это вечное, дивное, первое и основное устройство в жизни? Простейшее, но столь необходимое, достойное высшей похвалы строение! Сказочный Емеля на печи ездил, а не на джипе "Чероки"!
– Согласен. Грустные, документальные кадры сгоревших деревень в далёкой войне, вселяют оптимизм и надежду на печь:
– "смотрите и думайте: всё, к ядрёной матери, выгорело, а печь и труба – остались! Стоит подумать на будущее о строительстве несгораемых жилищ, что-то похожее на русскую печь.
Получал "льготы" как пострадавший? Имел от своих "страданий" хотя бы малейшую выгоду перед сёстрами? Нет, как "страдальца" ничем не выделяли:
– Добаловался с огнём, "испытатель" хренов!
Глава вторая.
Гимн «народным мстителям»
Зима сорок два-три оказалась не такой лютой, как прошлая.
– Привык. Страх кратковременное явление, а длительный страх не пугает, где-то поминали это явление. И был спрятан в пальто из сукна от немецкой шинели на подкладке савецкого происхождения, по сути о твоём благополучии заботились противоборствующие армии...
