Текст книги "Прогулки с Бесом (СИ)"
Автор книги: Лев Сокольников
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 111 страниц)
– Массовик-затейник в погонах излишне старался, "рабы с востока" в маёрских соловьиных переливах не нуждались, без фальшивых трелей рвались домой.
– В среде "рабов с востока" телом были и рабы духом, они-то и травили сознание измученным тоской по дому ребятам:
– Погодите, родина вам припомнит работу на немцев, долго, с пристрастием, будут выяснять, как и почему попали сюда! Не раз пожалеете, что послушались болтуна! – так отзываться о "спасителе" после трёхлетнего пребывания в оковах!?
Товарисч маёр, глотай воспоминания, заработал, а тогда за подобные рассказы и пули не жалко краснобаям! Ишь, куда метят! Мрачные предсказания "врагов и предателей совецкого народа" сбылись по всем пунктам и полностью: после перехода совецкой зоны оккупации радостных счастливцев поместили в сарай и приставили охрану.
– Лучшего "рабы с востока" не заслуживали, нет покончить жизнь самоубийством на врагов работали!
– Совецкие зоны всегда и везде остаются зонами, на иное фантазии отсутствуют. Из всего набора недавних маёровых обещаний получили "крепкие объятия" органов, а цветов и "слёз радости" не было.
Первое, что вспомнили пересекшие зональную границу простаки – пророчества "кассандр", с кем недавно выполняли "рабский труд", сбылось предсказание на сто с лишним процентов. Было и прекрасное будущее на родной земле.
– "Кассандры" разумом дошли до понимания о "горячей встрече и цветах", или нашептали голоса вчерашних работодателей?
– Домыслов без фундаментов не бывает, пророчества о будущем возвращенцев шептали вчерашние работодатели, фашисты-изверги.
– Нестыковку вижу: как отпетая сволочь, тиран, садист, нелюдь, мерзавец и тварь без названия вчерашнему рабу, а ныне свободному человеку, предлагал продолжение рабства?
Сведений, сколько вчерашних рабов, а ныне свободных совецких людей из советской зоны перебежали в американскую и английскую зоны, но таковые случались.
Но не долго, и мышеловка в звании "советская зона оккупации" надёжно прикрылась, опыт содержания зон в строгости имелся, об этом и до сего дня фильмы делают.
– Разница в работе на врагов и "своих" была?
– Разумеется.
– Суть, если кратко?
– Долго объяснять. Например, немцы даже в трудные времена не позволяли женщинам работать в шахте.
– Откуда известно?
– Знаю. Просилась работать под землю, на что получила nain!. На шахтном дворе bitte, работайте, но в забой нет:
– Не женская работа под землёй!
– Плети рабовладельцы применяли? О "следах плетей на спинах рабов с Востока" много написано...
– Один раз получила. Работала у одной скотины, так он был скотиной не по расовому признаку, а по человечьему скотству. Пожалуй, он и немцев ненавидел. Отклонение у всякого народа есть, дело в количестве скотов на тысячу нормальных.
– Что потом?
– Как только завезли за полосатые столбики польско-советской границы – немедля загнали в сарай и три дня не выпускали. Ни воды, ни пищи, ни возможности избавиться оттого, что бывает с пищей... Когда мы, набравшиеся у врагов культуры, просились выйти для оправления нужды, наш "родной и любимый" часовой отвечал:
– А, су-у-уки немецкие, культуры набрались! Я вам покажу культуру! Ссыте в сарае! – так рождаются сомнения не в пользу "своих"
– Простим часового, устал человек, от "коричневой чумы" Европу спасал, ежеминутно жизнью рисковал, натерпелся, бедный, вот и сорвался "товарищ" Из отеческих рамок не выходил, объяснился понятно и доходчиво, без эксцессов, не до помутнения разума и работы прикладом, хотя и мог.
Не подозревая, что травит душу антисоветчиной – тётушка поведала эпизод счастливого возвращения советских ребят из неволи.
– Вывозили недавних работников на Рейх из американской оккупационной зоны на "студебеккерах", граница меж зон река Эльба, мосты взорваны, понтонная переправа.
Съезд с берега на понтоны крутой, с поворотом, страшно опасный, по такому спуску перемещаться на всех тормозах, крадучись и с трезвой головой, а за рулём была иная.
– Лучший вариант высадить пассажиров и переходить переправу своими двоими.
– Куда там, "мы армейские шофера, войну прошли!" – и первые две машины с вчерашними "восточными рабами", а ныне "освобождёнными из неволи совецкими людьми" доблестные военные шофера с крутого уклона направили в реку:
"Эльба, Эльба, мать родная!
Эльба, пьяная река,
не видала ты подарков
от...шофёра-мудака!"
Надежды на спасение не было, быстрой и холодной оказалась недавняя вражеская Эльба!
Сколько "рабов с востока" погибло выяснением не занимались, утонули – значит, судьба такая, так тому и быть.
Лозунг, коего ни одна газета не вывешивала "война всё спишет" не нарушал сон больших (и малых) командиров. Кому смерть интересна? Разве только они утонули? И водители не выбрались, а их гибель стране саветов куда большая потеря, чем два загруженных "под завязку" "студебеккера" с недавними работниками на Рейх!
– Радует постоянное, неуничтожимое утешение: "не я один дурак" Утонули освобождённые – чёрт с ними, на врагов работали, туда им и дорога, а шоферюг-ероев "героев" жаль! Всю войну прошли – и нате вам, в мирное время утонули! Добро боеприпасы к линии фронта везли – нет, по пьяни сгинули!
– Как объяснили "товарищи" родным гибель ребят и девчат?
"Напрасно старушка ждёт сына домой,
ей скажут – она зарыдает..."
– Рыдать разрешено матерям пьяной шоферни, матери принятых Эльбой "рабов с востока" не смеют рыдать, "выродки на врагов работали"!
– Что известно о погибших, достали тела?
– Нет, Эльба всех уровняла, и правых, и виноватых.
Достань шоферскую пьянь – хоронили с "воинскими почестями", иначе поминать нельзя, договор "о мёртвых или хорошо, или совсем никак" соблюдался и тогда. Можно и в "герои" вписать, а утонувших рабов списать, как "погибших в неволе": утонули-то в Эльбе, а Эльба вражеская река, не совецкая...
– "Студеры" до сего дня на дне Эльбы покоятся?
– Не выяснял.
– Срочно устрой встречу с душой тётушки! Молод был, глуп, в своё время о многом не расспросил. Что вперёд вылетело: хмель из голов доблестых савецких военных шоферов, или шофера из кабин? На дно никто не ушел?
– И это неизвестно, а что не отмечено на бумаге – того вроде и не было, не въезжали два "студера" в Эльбу с крутого берега.
– Как поминали врагов шофера, останься жить? У врагов восточные рабы выжили, а ваши крепкие и мужественные руки одним повортом рулевого колеса... да-с, это самое...
Жили дужегубами?
– Нормально жили, это мериканские враги напоили, мы не виноваты!
– Малограмотная тётушка трудные вопросы задавала, а ты так вообще безответные выпускаешь. Учини тогда органы дознания опрос шоферне:
– Предстояло людей везти, вчерашних невольников, кто допустил ваши пьяные рыла к управлению техникой? – в длинной цепи начальников и подчинённых на конце нашли технаря в звании "капитан"
Машина, в коей тётушка катила на родину и свободу (малую) шла последней. Когда первые два транспорта нырнули в Эльбу – шоферюги тёткиной машины, сучьи потроха, мигом отрезвели и крадучись въехали на понтон...
Появится нужда в деталях трагедии – устрою связь с душой тёти, нагоню жаркую волну вдохновения, когда засядешь излагать тётушкины воспоминания о "жизни в чужой неволе"
– "Чужая неволя" допускает существование собственной неволи?
– Как видишь.
– Проехали...
– Может, не стоит выкладывать неприглядные истории о победителях? "Черним славное прошлое"?
– Промолчим – и прошлое осветлится? Отвечай, где настигло освобождение?
– Польша. Рядом с "Кобет Майданек пекло" Освобождали свои.
12. Куда и когда вернулись после освобождения?
– Отвечать десятком страниц на вопрос Карточки, глядишь, и повесть получится.
– Десяток страниц на вопрос много, не наберём.
– Почему не наберём? Иссякнет нормальная речь – пустим мат, в Карточке есть вопросы с единственным ответом "а не пойти вам на хер, дорогие вопрошатели?" Куда возвращать "совецких" юношей и девушек из "рабства"?
– В родное рабство, в "страну советов", или "победившего социализма", что один хер. Но не всех: кто-то остался в Европе. Пленные иностранцы охотно женились на русских и украинках, но юноши рвались домой, мужская ностальгия сильнее. И ты, мудрый Бес, удивляешься? Природа приказала женщине следовать за мужчиной-заступником хранителем покоя.
13.Указывали в анкетах до 1985 года факт пребывания в местах принудительного содержания созданных
фашистами?
– Поминающие фашистов "тАвАрищи" с пропитыми мозгами не поминают свои места принудительного содержания, забывают, стесняются. Почему поминается одна тысяча девятьсот восемьдесят пятый год, чем знаменит, что за исторический рубеж? Ни ранее, ни позже, но восемьдесят пятый, что скрыто в вопросе? До указанного рубежа дозволялось брать за филе граждан с длинными языками, а после восемьдесят пятого у органов руки укоротились?
– Придерживайся приличий и выбирай слова!
– Что случится, если по глупости, в забывчивости, предвкушая обогащение марками, брякну лишнее и чего в своё время не выложила на бумагу Контора Глубокого Бурения? В прошлом был настолько глуп, что на каждом перекрёстке обманывал слушателей рассказами о пребывании в лагере за рубежами отечества и не понимал, почему нет реакции слушателей, никто и ни разу не сказал:
– Брехать здоров! – выложив эпизоды времён оккупации и отбытия за рубежи отечества выключил воспоминания на пятьдесят лет. на пятьдесят лет выключил вещание?
Всё встало на свои места и прояснилось: кому интересны мои россказни о пребывании за границей "в грозном зареве войны", когда у каждого имелись свои, не менее интересные повести? Интереснее, богаче и собственные?
14. Давали Вы согласие на добровольную работу в Германии?
– Встречный вопрос фондовской шушере: "граждане страны саветов рвались на строительство магаданов и беломоро-балтиских каналов?" Ответь, о "демон зла" ради Сил твоих Высших: на кой хер задавать вопросы о добровольности через половину века, как скажется ответ "да" и "нет" на сумме компенсации? Если напишу "спал и видел, как оказаться на немецкой земле и честным, самоотверженным, иного не знаю, трудом крепить мощь Рейха" марок за усердие прибавят, имя сволочи составлявшей Карточку? "Лебединая песня" пенсионера-гебешника?
– На КГБ не похоже, те работали чисто, не считая единственной оплошности...
– Какой?
– "Вождя" вовремя не убрали...
– Что ты, что ты, как можно! Одна мысль о избавлении от "отца, вождя и друга (всего!) савецкого народа" несла смерть, а не то, чтобы действие!
– Меняем пластинку: "запорные кольца в организмах высших приматов в медицине называют "сфинктерами", и в момент смерти, или в случае предельного изнашивания организма, команды запорному кольцу "держать и не пущать!" не успевают дойти и наступает безвластие:
– Да здравствует свобода! – и кольцо открываются на весь диаметр. Всю жизнь, не считая поносных минут, выполняли команду "держать" – и вот те раз, нет команды, делай, что хочешь с единственным результатом: в торжественный миг прощания с жизнью человекообразное обделывается. Обидно: жил красиво, на зависть, со многими и частыми излишествами в еде и питии, в безграничной власти над ниже стоящими, а в итоге путь в вечность оказывается обделанным.
– То есть, обосранным?
– Так и есть, потусторонний мир не принимает с дерьмом в кишках, и впредь не примет, оставляйте дерьмо в мире сем, пусть дерьмо и будет сплошь из чёрной икры. Запомни: хочешь уйти из жизни чистым – не жри перед смертью.
– Ага, ждать, когда придёт безносая и голодать?
– Помимо физиологических запорных колец даденных человеку Природой, желавшие возвыситься над простыми смертными отращивали идеологические запорные кольца, превосходившие нужностью вульгарные сфинктеры заднего прохода.
– Кто такие будут?
– "Ум, честь и совесть эпохи" Идейный сфинктер отрастал не у всякого, но только "у стойких и преданных делу партии товарищей", коих простой народ "рьяными" величал.
– "Рьяными" пользовались осторожные граждане, с тормозами, а бестормозные поминали рьяных партийцев "педерастами"
Карточку составлял один из "славной когорты стойких и верных тварищей", не мог упустить сладостный момент "выяснения враждебной сущности претендентов на марки" Наложить запрет на выдачу компенсации бдительный товарищ не мог, не его деньги, но как-то проявить прежнюю "слушаюсь" хотелось и появилась "Карточка"
– Старого педераста понять можно: жизнь кончилась ничем, подлая старость явилась в красе и болячках, "империя саветов" накрылась медным тазом, много лет служивший идеологический сфинктер оказался безработным и пребывал в растерянности:
"чем жить дальше, что держать в новое время, а чему давать простор?" – и случилась последняя вспышка восторга:
– Вспомнили обо мне, радость какая! – когда-то бодрое, крепкое, стойкое коммунистическое очко открылось без команды сверху и подобие человека пукнуло "Карточкой"
– Пукают дети и барышни, а фондовский товарищ серанул. Поменяй "пукнул" на "последний выдох задним проходом верного стража социалистических завоеваний"
– Чего вздыхать было, смысл?
– В трудовой жизни встречал орущих начальников?
– В избытке.
– Задавался вопросом "чего командир орёт"?
– Нет. Мало с чего начальники орут? Жизнь у начальства трудная, нервная, порченная алкоголем и половыми излишествами, вот и орут... Наши начальники особенно.
– Названные причины приняты, но есть и ещё одна, главная: криком маскируют глупость и никчемность перед подчинёнными. Нельзя начальникам общаться с подчинёнными нормальным языком. Вот и орут, криком страх нагоняют. Тот, кто сочинял "карточку" – думал: "не следует ждать момента, когда они все вместе, одумавшись, спросят за прошлое. Начну "атаку" первым"!
– Твоё шестилетнее запорное кольцо в неприличном месте без команды открывалось перед бомбёжкой, что для мальчишки шести лет естественно, но неестественно, что этот мальчишка довольно быстро избавился от слабости. Автору "карточки претендента" за восемьдесят, "кольцо" идеологическое ослабло, не держит, старичок и пукнул карточкой. Он и рад не вонять вопросами о прошлом, но не может сдержать... Прежде, чем отдаться очередной вере, или вступать в партию, что одинаково с верой, следует убедиться, что идеологический сфинктер до конца останется крепким и мужественным: "вдруг кольцо ослабнет и обделаюсь новой Карточкой!?"
– Успокойся и отвечай вопросом: "как могла передовая совецкая молодёжь, все, как один, сознательно и по доброй воле, отправиться крепить трудом враждебный Рейх!? Всегда, везде и до скончания веков вывоз русских парней и девчат назывался "угоном в фашистскую неволю", а сегодня кто-то делает намёки о "добровольном созидании советскими людьми тысячелетнего Рейха" Не иначе, как скрытый враг, или выживший из ума вопрос породил.
– Или то, и другое в одном лице.
– Пожалуй! Как можно добровольно идти в рабство? Так очернять прошлую "совецкую" молодёжь, сомневаешься в преданности советской власти!? Нет места на длинную речь в паршивой бумажке! Забыл о "паршивой овце в стаде"
– Не надо, знаю пословицы не хуже вас! Из-за одной овцы стоило вопрос в карточку вписывать, одна "овца" погоду делала? Одна оспина на красивом лице совецкого народа портила лицо всего народа? Стоило говорить, да так, что все оказываются плохими?
– Добровольцам, ехавшим в чужую Германию честным трудом укреплять оборонную мощь Рейха, марок добавят?
Вроде бы стоило, а?
15. Давали Вы согласие на сотрудничество с
оккупантами?
"Альфа" и "Омега" Карточки, квинтэссенция! Все вопросы хороши, один другого лучше, но этот на особицу, скромный, вежливый, аккуратный, не вопрос, а сказка! Неповторимый вопрос, ничего подобного в "карточке" нет! Чувствуются мозги большого мастера. Поручи мне составлять "карточку претендента" не стал фальшивить вежливостью органов, а задал вопрос в лоб:
– Отвечай, сын суки: предатель и вражеский пособник!
– Как скажется сумма в марках при ответе "не", и прибавят иноземных монет, если написать "да"? В какую сторону изменится сумма компенсации за разные варианты ответов? Логика говорит, что если сотрудничал по доброй воле – то и следовало бы прибавить и обойти по богатству тех, кто работал по принуждению. Как долго и какой толщины слой несмываемого позора будет прикрывать мою голову, если скажу:
– Да, было, сотрудничал с врагами! и вместо марок немедля отправить досиживать? Это сегодня важно, а не то, что было пятьдесят лет назад?
– Пиши: "в шестилетнем возрасте был завербован военной разведкой Вермахта (Абвер) с присвоением звания "ефрейтор" с первого дня службы. На иные условия не соглашался"! – нет, куда, скотина, тянет!?
16. Были Вы осуждены за преступления против Родины?
– Был осуждён без суда и следствия советским народом и покрыт несмываемым позором на всю оставшуюся жизнь – коммунистическая, как прозевал и не вписал в карточку коронный вопрос: "за пятьдесят лет не остыла ненависть к врагам"?
– Были среди оккупированных савецких людей "чистые перед партией и народом", кто мог с чистой совестью мог плевать в остальных? Почти евангельское: "кто без греха – пусть напишет донос на соседа"!
– Евангельским камнем в тебя мог запустить товарищ из "сорока бессмертных"
– Кто такие будут?
– "Лучшие представители народа, числом сорок миллионов, выходившие чистыми из любой грязи и по недомыслию вписанные в "ум, честь и совесть эпохи" Ум поминать не стану, лишнее. А родина прошляпила меня, но по какой причине не догадываюсь.
– Преступления мизерные.
– Хотя и бес с пятью вышками, но ничего не понимаешь в наших преступлениях. Славимся временами, когда и за меньшее преступление получали много.
И снова упор в марки: осуждённым за преступления против родины откажут? Если отвечу "да, совершал" – не дадут марок и отправят досиживать? Чьи деньги тратятся, срань комуническая? Немецкие, а ты чего к чужим деньгам клеишься?
Как разогнался в "славном совецком прошлом" – так до се остановиться не можешь? Тормози, упырь! Кому нужны мои ответы на тему далёкого прошлого? Немцам? Немцы осознали прошлую вину и предлагают компенсацию за когда-то причинённые неудобства: "получите и простите, в далёком прошлом мы были дураками надумав переделать вас под свой стандарт, за что сегодня и расплачиваемся" – немцам не нужны мои "исповеди" под диктовку паразитов из Фонда, немцы меня знают лучше, чем я немцев.
На шестнадцать вопросов "Карточки" было высказано не менее тридцати двух отборных матов с упоминанием женских и мужских половых органов, как по отдельности – так и в тесном общении. Поскольку план по мату выполнен, а спроса на сверхплановую продукцию нет – заряд матерного гнева, выпущенный в адрес ворья из "Фонда примирения и взаимного понимания" был устным и не достиг цели.
– Заблуждение: ни письменный (видимый) мат, ни устный ваше ворьё не трогает.
Глава тринадцатая.
Затишье перед выплатой.
– И приятные ожидания приносят усталость...
– Испытал?
– Было...
Когда-то накрытые одеялом оккупации будут до конца дней помнить о непреходящих желаниях того времени
а) что-то положить в вечно пустой желудок,
б) миновать близкого общения с предметами военного назначения как то: пули, снаряды, мины, бомбы, а равно и с осколками перечисленных предметов.
в) выспаться после ночного налёта авиации. Чьи крылатые машины нагоняли страх не важно, не затем поднимались в синь небесную и в ночь чёрную, чтобы вопросить нижних:
– Мы вас погоняем, а вы потерпите, не возражайте, поди, война по Земле гуляет! – и дальнейшее происходило без возражений.
в) и было безразлично, чья бомба остановит "житие мое": вражеская, или родная. ("Нужное – подчеркнуть").
Порядок следования пунктов а), б), в) мог быть иным, но набор корзины военного времени оставался неизменным, без умаления прелести указанных позиций.
Но пришло время, когда тысячам граждан с оккупированных территорий и побывавшим на вражеской территории в качестве рабочей силы сверху дозволили признаться себе и другим:
– Получить компенсацию в марках за прошлое – это вам не на Эверест взобраться! – моя "карточка претендента" поехала в столицу, а в органах социальной защиты повторно было сказано наше вечное и тревожное:
– Ждите...
Глава пятнадцатая.
Обогащение.
Ожидание кончилась приходом из стольного града извещения, предлагавшего явиться по указанному адресу с набором документов удостоверяющих личность претендента.
За не доживших до компенсации могли порадоваться близкие родичи с доказательством родства, куда вписывалась и не дождавшегося. От пояснений пахло Западом.
Длинный коридор с кабинетами в доме социальной защиты уставили стульями отдыха состарившимся претендентам.
Пожилые люди степенно ждали вызова в кабинет, где шустрые и нахальные столичные товарищи выдавали марки, заработанные не их руками.
Шума, гама, попыток вне очереди войти в вожделенный кабинет и рассчитаться за прошлое со стороны вчерашних работников на Рейх не наблюдалось, и в таком поведении претендентов наша пара усмотрела чуждую советским людям культуру. Нужно говорить, что наблюдение было приятным на удивление? И только в конторе социального обеспечения имел удовольствие наблюдать, как поведение скромно, с переходом в бедность, одетых претендентов разительно отличалось от обычных, не порченных вражеским зарубежьем соотечественников.
– Выйди из кабинета обогащения товарищ с внушительного вида и провозгласи наглым, уверенным голосом:
– Компенсации отменяются! – работники на Рейх все, до единого, промолчали, и, потупив глаза, вышли на воздух.
– Рядом жили, а мы не знали, что в войну на Германию работали!
Коридор Отдела соцобеспечения представлял длинную квадратную трубу с окном в торце, глядевшем на закат. Вдоль стены кабинеты числом пять. Стандарт. Прежде и никогда впредь, подобные учреждения иными строить не будут.
Кабинет выдачи марок находился в одном конце коридора, а в другом, с окном на улицу, стоял товарищ, не имевший отношения к процедуре выдачи марок, и злыми глазами поглядывал в сторону счастливчиков.
Товарищ у окна не входил в число претендующих, но чего было пялить зрение на счастливчиков – хотелось знать, и медленно двигаясь к окну – приблизился к товарищу не ближе пары метров. Не прогадал и услышал ни к кому не адресованное шипение:
– Суки, на немцев работали, а теперь ещё и компенсацию им подавай! – злобная рожа "товарищ" без слов говорила:
"эх, где времена когда вас гноили в удовольствие и не считая?" – и в какую-то секунду появился страх: "того и гляди кинется в одиночку на претендентов и вытолкает эту нагло-тихую публику, всех до единого, за пределы отдела социального обеспечения" Чувства "товарища" понял с бесовской помощи: "верой и правдой служил "великому делу построения коммунизма", а результат нулевой: маленький чин с малой оплатой, никаких наград плюс ноль внимания верхов. Есть отчего шипеть, а эти скромники работали на врагов за валюту!"
Имея провокационную натуру и бесовское покровительство всё же копать до корней мировой несправедливости не решился, был риск откопать драку в общественном месте с последующим удалением из валютного клондайка
Нужен скандал с участием органов правопорядка (милиция) если находишься в шаге от дверей помещения, где вот-вот добрые дяди и тёти обрадуют первой и единственной инозёмной валютой за прошлое? Нет. Раз. Два: разве добрая затрещина очистит шипящего товарища от уверенности, что пришедшие получить крохи за прошлое не
враги? Ещё одно "нет".
– Какой скандал, если денег иностранных не получил?
– ... а получив – немедля лишился, милиция очистила с пояснением:
– Пребывал в состоянии алкогольного опьянении, спровоцировал драку с работником госучреждения, достоин задержания на пятнадцать суток... Пусть скажет "спасибо" что двух недельные заключения отменены... Какие марки? Меньше пить нужно, потерял марки – милиция-то наша, "плоть от плоти народа"
– Наверняка шипящий был из числа "верных и преданных товарищей". Морда злая, вид у дяди такой, будто кровные денежки раздавал.
Ненаблюдательный человек без труда мог показать тех, кто пришёл получить компенсацию за прошлое и на тех, кто не бывал в заграничном рабстве: у первых на лицах проступали следы от яда с названием "западная культура". Как однажды отравили – так до конца жизни остались отравленными. Какая выдержка, терпение, молчаливость! Вот он во всей красе чужой Ordnung! – и поддавшись влиянию беса, не раздумывая, задал один вопрос трём женщинам:
– Уважаемые Frau, если удариться в фантастику и сегодня отправить вас, как прежде, в "проклятую" Германию? Согласились на служение Рейху? Прежний Рейх сгинул, пропал, но Германия-то осталась? – первая отвечавшая, худая и плохо одетая женщина что-то невнятно и зло буркнула, приняв за провокатора старой, совецкой выучки, сексота, засланного органами, другая, рядом, промолчала, а третья ответила:
– Мы бы с радостью, да только кто нас туда таких возьмёт! – более ужасного финала древнего пребывания совецких людей в рабстве" быть не может! – отчего женщина отвечала не за себя, но "мы" выяснять не рискнул.
– Ну, и как понимаешь жалобный вопрос женщины?
– Просто, как закон, как математическую формулу, как аксиому, как... Сужу по себе: с удовольствием вернулся в военное детство, полуголодное, с набором страхов и с риском лишиться проживания в самом прекрасном из миров. Что-то похожее на афоризм родилось...
– ... и?
– Любая юность прекрасна, юность не бывает ужасной, а, вот старость, пусть и шикарная, никогда не обойдёт юность.
– Пожалуй... Старость, печальна, часто и ужасна, а юность всегда и только прекрасна! И та женщина, из интервью, хотела вернуться в юность... В чужую, рабскую юность... А ты, бесяра, большой негодяй и циник: спровоцировал задать нехороший вопрос бедным женщинам! Попутно и меня расстроил...
– Тебя-то с чего, разве не компаньоны? Раз. Два: мы выше чувств и эмоций, мы пишем и обязаны быть бесстрастными – какой раз помянул бедность и отсутствие средств на визит к изгонятелю бесов! Имей деньги – ни минуты не потерпел чуждого влияния на сознание своё! Твоё влияние, милый бесяра, во стократ сильнее и ужаснее бывшего идеологического отдела ЦК КПСС – тьфу, чёрт, как бы ни сглазить! Как только появлялась мысль: "получу иностранную валюту – тут же, всю, до пфеннига, потрачу на изгнание беса"! – и внутренний товарищ умолкал на срок не дольше суток. Боялся, скотина!
Кто сегодня обладает правом задавать провокационные вопросы о прошлом? – вроде все равны, но с чего-то провокационные вопросы не рождаются, истощилась почва, а тогда в озвучивании вопросов к бывшим работникам на Рейх пошёл дальше, чем науськивал бес:
– Напрасным был приход древних врагов на вашу землю?
– Понятное дело, чего спрашивать? – двусмысленный ответ, непонятный, а, может, и более, чем двух. Уклончивый.
– А что скажете о прибавке к пенсии от государства за прошлые страдания? Стоило пострадать тогда, чтобы сейчас получать больше? Понятнее: прошлые страдания "хороши", или "плохие и тяжкие"?
– !?
– Последний, пустяковый вопрос от меня, не от Фонда: компенсация восполнила прошлые страдания и муки, коим подверглись когда-то от врагов? – ответа не получил, и по физиономии – тоже...
Вот оно, возмездие! Прежние враги выставили сами себе счёт за прошлое и оплачивают его. И морально страдают шесть десятков лет за прошлые деяния.
Помимо беса, "через голову", собираюсь предъявить прошлым врагам счёт от имени многих тысяч людей, коих развратили чуждой культурой и показали возможность жить иначе. Принимать увиденное, или проходить мимо дело каждого, но что можно жить иначе – побывавшие рабами совецкие люди убедились, а убедившись – испортились, и порча не сотрётся до ухода в мир иной даже и в старческой памяти. Что и ужасно. За порчу памяти никакими марками врагам не отделаться, память марками не уничтожить, сходство с приручением дикого животного с последующим изгнанием в естественную среду обитания.
Вторая причина, по коей многие соотечественники не желают покидать пределы отечества:
– Возвращаться к старому корыту? – вопрос о тратах на зарубежные поездки не поднимается, траты на поездки за рубеж относились к фантастике совецкого периода.
Вторая причина: побывавшие в оккупации как бы порченные, не совсем надёжные совецкие люди, а потому чёрт их знает, что могут выкинуть за пределами страны советов. Вдруг что-то хорошее из ужасного прошлого впомнится?
Время поедается занятиями, и пока наблюдал за пришедшими получать расчёт за прошлое и провоцировал вопросами работниц на Рейх – подошла и моя очередь войти в кабинет и получить расчёт. Валютой. Иностранной. Обогатиться.
Вошёл и огляделся: в маленькой комнате, до предела уставленной канцелярскими столами, за первым от входа, мужчина и женщина проверяли подлинность получателей. Почему двое? Боялись ошибиться, или не доверяли взаимно? Паразитировали на деньгах Фонда?
– Убери знак вопроса... Очевидно...
Второй стол рассчитывался валютой за прошлое, конец пути к обогащению, вот она счастливая встреча! – получил причитающуюся сумму расчёта за прошлое, не проверяя и не заглядывая свернул иноземную валюту точно так, как и всегда сворачивал отечественную – пополам, и пожил в нагрудный карман рубашки. Alles, конец, встреча с радостью и счастьем состоялась, особы свободны, могут уходить... и ушли...
За третьим столом восседала крупная, упитанная столичная дама, разрисованная косметикой, как цирковой клоун. Косметика маскировала разбойно-уголовные черты особы, но не полностью.
Крашеная особа на звание "дамы" не тянула, скорее это была когда-то удалённая за растрату, но избежавшая отсидку бойкая работница совецкой торговли. Иногда таких показывает ТВ в разделе "Дежурная часть" программы "Вести".
Особа с уголовной рожей, зычным, прокуренным и совсем не женским рыком, предлагала счастливым гражданам поменять валюту на родные, понятные рубли. Шла игра двух команд: столичной и провинциальной. Столичная называлась "Куй железо пока горячее", а провинциальная, скромнее на порядок, звалась "Не зевай Фома на то и ярмарка". Побеждала столица: менявшие марки на рубли претенденты не имели представления о курсах валют, а потому получали в обмен "деревянную" отечественную монету в уверенности, что дама с рожей аферистки их не обманывает.
И мне было предложен обмен, на что, сделав лицо счастливого идиота – ответил:
– Пусть сутки, иноземные марки душу порадуют, а потом приду к вам и обменяю – играл дурака, но думал нехорошо: "старая прошмандовка, падла битая, сволочь драная, ай, глупее себя объект увидела"!? – великое счастье, что не все и всегда могут читать наши мысли. Клюнула:
– Мы завтра уезжаем... – первая позиция в совращении – голос плюс страх потерять неизвестное: "мы завтра уезжаем, сейчас лови жар птицу"! Заяви тогда меняла о скором приходе "конца света" – более половины валютных "счастливчиков" поверили без сомнений и расстались с валютой без всякого обмена. Или на чужбине "рабов с востока" обучили распознавать "своих" и "наших" аферистов?
