Текст книги ""Фантастика 2024-17". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Георгий Зотов

Соавторы: Александр Захаров,Владимир Белобородов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 68 (всего у книги 357 страниц)

Вроде бы недолго бросить трап и взобраться по нему двум десяткам людей. Но казалось, что прошла целая вечность. Реальность разделила нас на две группы. Первая, слегка обезумевшая, ринулась на трап, столкнув одного из новеньких в воду. Вторая сдерживала стражей. Наверное, нам бы пришлось расстаться с Чустамом, Большим и одноруким, так как они прикрывали нас. Когда на корабле уже были все, кроме них, в самой гуще боя полыхнула молния. Не знаю, как я не усмотрел за ним. Это были не те мелкие разряды, виденные мной раньше. Это были молнии, разившие врага и искажавшие их лица ужасом. Он выиграл всего тридцать секунд. Тридцать спасительных секунд, за которые Чустам и Большой затащили Наина на борт, а Солк, спрыгнув на причал, перекинул мне вялое тело Огарика. За это время еще с десяток членов экипажа покинули борт судна. Примерно половина добровольно, что, по сути, спасло им жизнь.

На тот момент мне достаточно было убедиться, что парень жив и не навредит себе:

– Где амулет?

Огарик молча потянул веревочку, висевшую у меня на поясе. И когда только успел? Я, выцепив взглядом в толпе Гогоха, дотащил к нему еле державшегося на ногах мальчишку и, поручив того заботам лекаря, стал взводить арбалет.

– …аги, – прошептал Огарик.

– Что? – Я наклонился к нему.

– Там маги.

– Хромой, надо отплыть! – крикнул Чустам.

– Руби канаты! – приказал я ближайшему рабу.

Оказывается, Ларк иногда может шевелиться. Но просто обрубить веревки – это полдела, надо ведь и отчалить. Воины на причале делали слабые попытки установить трап обратно. Наиболее умные пытались копьями зацепить борт, чтобы подтянуть корабль к пирсу. Мы, рассредоточившись вдоль борта, с легкостью отбивали эти нелепые потуги.

– Как эта бадья управляется?! – Чустам нашел Древа.

– В порту обычно рабы отгребают, паруса поставить не успеем, – ответил корабельный. – Гребцы над трюмом впереди должны быть, вон там вход.

Мы с кормом подбежали к низкой двери одновременно. За дверью был узкий проход в темное нутро корабля.

– Прикрывай. – Чустам кивнул на взведенный арбалет в моих руках.

Слегка поплутав по трюму, мы наконец нашли нужное помещение, закрытое на засов. В довольно просторной комнате (наверняка она здесь по-другому называется – судно ведь) находилось два десятка рабов. Часть из них была прикована цепью за ногу, но человек десять были без кандалов и стояли у узких проемов для весел, наблюдая за происходящим снаружи.

– Отчаливай! – крикнул корм.

– Без распоряжения хозяина не можем, – хмуро ответил кто-то.

Вот ведь глупые создания – видели ведь все наверняка. Я поднял арбалет, взяв прицел чуть выше головы ответившего, пытаясь напугать, но тут, как назло, сзади появился Большой и ненароком легонько толкнул меня в плечо. Вид болта в глазу говорливого отрезвил рабов. Они бросились к веслам, брякая и стуча ими, стали заталкивать в проемы, то и дело попадая рукоятью по соседям.

С палубы раздался душераздирающий крик. Такой можно издать только раз в жизни.

– Бегом! – заорал я.

– Кто командовать-то будет? – робко спросил один.

– Я буду! – вызвался кто-то из прикованных. – Левый – вверх! На счет два – один раз назад! Правый от причала веслом на три. Раз! Два! Три! Левый повтор! Раз! Два! Три!

Судно слегка качнулось, поворачивая. Я выглянул в ближайший ко мне проем. С причала пытались отбивать весла, которыми рабы отталкивались, но несмотря на это, пусть и нерезво, кораблик стал отдаляться.

– Оба борта вперед! Раз! Два! Три! Четыре!

– Командуй дальше! – крикнул я прикованному, ну и сразу обратился к остальным: – Кто его тронет, голову оторву! Как и тому, кто не выполнит распоряжений!

– Там труба сверху, – ответил мне прикованный. – Пусть в нее кто-нибудь кричит, правее надо или левее!

– Понял! Кто паруса умеет распускать?

– Вон тот рыжий! – сдал товарища прикованный. – Три! Четыре! Хо! Хо! – Прикованный перешел, видимо, на стандартный ход, объявляя каждое движение весла, будь то подъем или опускание.

– Чустам, останься на всякий случай.

– Если Рыжего заберете, никто не тронет! Хо! Хо!..

Рыжий раб, на поверку оказавшийся кормом, согласился помогать не сразу, но и долго не ломался – один подзатыльник от Большого (я думал, рыжая головенка отпадет), и извилины раба начали выпрямляться в нужном направлении. Когда мы вышли на палубу, то уже были в полусотне метров от причала, и судно медленно продолжало набирать ход. Отчалили мы как нельзя вовремя, поскольку на причал прибежали двое воинов с крюками. Вот если бы чуть раньше, и кто его знает, как бы все повернулось…

На причале я заметил двух типов в камзолах. Наверное, те самые маги, о которых говорил Огарик. Они, кстати, умудрились достать двоих наших, пока мы уговаривали весельных поработать. Тогда мы и слышали крик.

Стража вылавливала из воды уцелевших членов команды, а вместе с ними и упавшего с трапа нашего новенького. Считай, о нас сейчас все узнают: пароли, явки, кто, зачем, куда… Хотя Липкий все равно расскажет.

В борт ударили два камня. Доски выдержали, но даже я понимал по треску, что еще раз в это место… Гребцы практически моментально повысили скорость, весла начали мелькать в два раза чаще.

Чустам и Большой быстро организовали наших на поднятие парусов, и вскоре после того, как еще пара булыжников сыграла по борту, весельный движитель стал не нужен. Спасительная тьма, опустившаяся на залив, спрятала нас, подарив спокойствие. Хотя с близкого расстояния нас все равно можно было рассмотреть, так как луна приняла вахту от дневного светила.

Глава 25

– Хромой! – окликнул Чустам. – Пойдем с рабами поговорим.

– Пойдем. – Я поднялся со скамьи, на которой отдыхал.

Вечерок выдался лихой. Мы только что закончили полностью распускать паруса. Тяжкая и трудоемкая работа, надо сказать, особенно учитывая, что мы и узлы вязать толком не умели и не знали, куда нужно вязать это многочисленное количество узлов. Рыжий, правда, предупредил нас, что опасно в проливе идти с такой скоростью, можно с другим кораблем столкнуться. Но чхали мы на его мнение. Утром за нами точно корабль отправят, если, конечно, уже не выслали. Как бы тот военный не развернули. Толикам когда-то рассказывал, что существуют магические амулеты, способные передавать голос на небольшое расстояние. Местная рация, так сказать. Надо уточнить у него возможности таких конструкций.

– Большого возьмем? – пока мы шли к трюму, спросил я корма.

– Он у руля, оторвать никто не может.

– Ничего себе! Мы тут корячимся, а самый сильный себе работенку полегче выбрал?

– Да я бы не сказал, что полегче. Да и видел бы ты его выражение лица, словно ребенку в горшок с медом пятерней разрешили залезть. Пусть балуется. Ему тем более снова по руке резанули – одной рулит.

– Свет бы какой…

– Рыжий! А как со светильниками?

– В конце лестницы справа шар висит, надо его тронуть.

Магический светильник это хорошо. Прикоснувшись к шару, я снял с крюка светильник и направился к помещению с гребцами. Рабы занимались излюбленным занятием нашего сословия – дремали, полулежа на скамьях, нисколько не волнуясь о своем будущем. Даже не прикованные не задумались о том, чтобы выйти, хотя мы дверь не закрывали. Как только мы вошли, они стали присаживаться, щурясь на свет. Вонь в помещении, несмотря на проемы для весел, стояла дикая.

– Кто командовал?

– Я, – раздался голос из глубины.

Приподняв светильник, я пошел меж рядами, выискивая ответившего. Тот сидел почти в самом конце. Заросший худощавый мужичок в рваном рубище. Я протянул ему руку:

– Хромой.

– Прикованный.

Я улыбнулся шутке.

– Зовут так, – видя мой скепсис, уточнил раб.

– Чустам, – протянул руку корм. – Кто знает, где инструмент для расковки?

– Я знаю, – ответил тот раб, что спрашивал о командовании, когда удирали.

– Неси.

– А что, выходить можно?

– Можно. Хотя нет, пойдем вместе. Вдруг кто из наших неправильно поймет.

Я присел напротив Прикованного.

– Расскажешь, что произошло? – спросил тот.

В помещении и так-то было тихо, а после его вопроса все даже шевелиться перестали.

– Мы беглые рабы, все из разных мест. Так уж вышло, что оказались в порту и попали в ловушку. Пришлось захватить корабль. Подробнее потом расскажу, когда с вами определимся, да и сами решим, что делать.

– А у того печати не было. Да и ты не похож на раба.

То-то они тут притихли. А правда, что тут подумать, если к ним ввалился знатный и воин? Я стянул шапочку, оголяя печать:

– У Чустама сегодня свели, чтобы нас заманить.

– Что ж вы такие неуловимые, что так поймать не могли? – не поверил Прикованный.

А неглупый мужик. Я, пока паруса распускали, пришел к такому же выводу, а объяснение было одно – ловили не нас, а одного мелкого мага, который очень хорошо умел прятаться в лесу. Отсюда и маги на пирсе, и площадка, на которую нас заманили. В лесу или городе им бы Огарика ловить и ловить. А о том, что мальчонка умел прятаться, знало не очень много народу. Интересно, что Липкому пообещали, вернее, что он попросил?

– Была у них причина так поступить, – ответил я Прикованному и сразу постарался увести разговор от щекотливой темы. – А почему Прикованный? Вас вроде здесь, – я огляделся, – семеро в кандалах? И все прикованы.

– Я здесь уже три года прикован. А их изредка расковывают – пересаживают на другие места.

– За что ж такая любовь?

– Бегал часто.

Ну вот. Родственная душа появилась.

– Мне за это ногу сломали.

Прикованный улыбнулся. И почти сразу у него по щеке покатилась слеза.

– Я думал, что уже никогда отсюда живым не выйду, – объяснил он, проведя рваным рукавом по лицу.

Вернулись Чустам и тот раб, который знал, где инструменты. Рабы быстро организовали расковку. Первым, понятно, освободили Прикованного.

– Ну ладно, вы тут дальше сами, потом поднимайтесь на палубу. – Сидеть в этом пропахшем потом, испражнениями и болью рабов помещении становилось невозможно.

Когда мы поднялись на посеребренную луной палубу, Прикованный вздохнул полной грудью. Его взгляд наткнулся на корабельного корма.

– Рыжий! – Прикованный захохотал.

Корм вдруг рванул к борту и не задумываясь прыгнул за него.

– Ушел, гнида! Жаль…

– Эх! Блин! Кому теперь показывать, какие канаты куда?

– Не переживай, Хромой. Такого люда у нас тьма. А вот то, что он сбежал от наказания, жалко.

– Ларк! А где Огарик? – Я поднял узел с купленными мальчишке вещами, он лежал на том же месте, у мачты, куда я его положил, когда мы распускали паруса.

– Он в комнате капитана.

Хотелось поправить: в каюте, но как на руизанском каюта, да и собственно есть ли профессиональный сленг у моряков этого мира, я не знал.

– Где это?

– Вон маленькая дверь справа, – указал раб на корму.

Замок на двери каюты капитана был выдран вместе с петлями. Помещение заливал мягкий свет магического светильника. Убранство было небогатым, но со вкусом. Стол, два стула, пара шкафов, две кровати по бокам и полка с книгами. Кроме Огарика в каюте был дед-лекарь, честно выполнявший мою просьбу присмотреть за пацаном. Я первым делом для соблюдения световой маскировки задернул шторы на окне и перевесил светильник в угол. Гогох, дремавший на стуле, кряхтя встал и пошел к двери.

– Сиди, отдыхай, – попытался я его остановить.

– Остальных раненых проверить надо, – отказался старик.

Огарик, когда я входил, как раз запрыгнул на кровать с книженцией. Ну не может нормальная книга называться «Лилия любви». Капитан или хозяин судна, похоже, был очень романтичным человеком.

– Как себя чувствуешь?

– Хорошо.

– Зачем опять сунулся? Самый сильный?

– Да, – улыбнулся он, поняв, что моя сердитость напускная.

– Ладно. Молодец, конечно, но больше не надо. – Я присел рядом и потрепал его вихры. – Держи. Переоденься.

– Да я потом…

– Иди давай! – столкнул я мальчишку с кровати. – Штаны вон по шву пошли. Рукав на локте рваный.

Я положил на кровать его вещи и подошел к шкафу. Внутри висел серый костюмчик, напоминавший скорее робу, но на дне валялась пара плечиков, извещая меня о том, что тут уже кто-то побывал. Собственно кто, я уже знал, так как Клоп и Ларк щеголяли в камзолах. Мне, в принципе, было все равно, я заглянул скорее из любопытства, чем из практических соображений. Хотя вру, что-то поиметь на халяву хотелось. Я направился ко второму шкафу, мельком взглянув на Огарика. Ухмыльнулся про себя стеснительности мальчишки – тот, стоя босыми ногами на полу, первым делом стягивал штаны, отвернувшись к стене и оставив рубаху навыпуск, трусов в этом мире не было. Богатые люди носили подштанники.

– Стой! – Я замер, глядя на парня.

Тот, выпрямившись, превратился в статую, уронив штаны на пол.

– Повернись.

Огарик медленно повернулся, испуганно моргая и прикрывая причинное место ладошками, вернее, прикрывая место, где должна была быть причина, указывающая на его принадлежность к мужскому полу. Я быстрыми шагами прохромал к двери и задвинул защелку.

– Одевайся. Да не старые, новые бери.

Ребенок суетливо потянулся за новыми брюками, позволив стопроцентно убедиться в невозможном.

– И когда ты собирался… собралась мне все рассказать?

Девчонка потупила взор и пожала плечами.

– Ладно, переодевай рубаху.

Веселый у меня денек выдался. Сюрпризный. А если рабы узнают? В наших-то я уверен… Но на борту куча голодных мужиков.

– Теперь садись.

Девчонка уже застегнула последнюю пуговку простенького камзола.

– Давай начнем с простого. Как тебя зовут?

– Алия.

– Это полное имя?

– Алиана.

– Теперь рассказывай.

– Что?

– Все. Начни с родителей.

– Маму звали Рота, папу – Такул. Мы жили в деревне, – начала девчушка, и тут же по ее щекам потекли слезы.

Вот вы сможете терпеть, когда ребенок плачет? Тоскливо, тихо, без всхлипываний. Просто плачет. Я тоже не вытерпел. Прижал девчонку к груди и стал гладить по голове.

– Все. Все. Я не хотел тебя пугать. Никто тебя не тронет. Все будет хорошо. Потом поговорим. Успокойся…

– Я не боюсь, – шмыгая носом, ответила она. – Это не из-за тебя. Я знаю, что ты хороший. Просто маму вспомнил.

Непривычно было слушать повествование в мужском роде, зная, что он – это она. Вернее, непривычно было знать, что это она, так как я уже привык к тому, что это парень.

– Я лучше сейчас расскажу, – она прижалась ко мне сильнее. – Когда у меня пошла первая кровь, во мне проснулась магия. А в деревне все говорили, что надо обязательно меня к магам везти – магичка. Они и денег много дадут, и меня всему научат. Мама и отец сначала не хотели, но когда мне несколько раз стало плохо и я обжигала всех, они решили увезти меня в город. По дороге на нас напали бандиты и убили маму и папу. Я ничего не смогла сделать – магия тогда ушла. Но я узнал одного по голосу, это был дядя Рутан – наш сосед. Они стали спорить, что со мной делать. Дядя Рутан требовал убить меня, остальные говорили, что я стою слишком дорого. Потом они убили дядю Рутана. А меня связали и повезли в лес. А в лесу им встретился дед Мир. Я крикнул: помогите! Дед Мир их тоже убил, а меня привел к себе.

– То есть Мир тебе не родной дед?

– Нет. Но он очень хороший. Он мне рассказал, что если меня увезут на Гнутую гору, то могут убить. Магичек убивают. Поэтому их не бывает.

Вот ведь… Дед какой умный. Теперь пазл начинал складываться. А я-то переживал! Как, думаю, дед смог родную кровинку с беглыми рабами… А оно-то! И проблему скинул, и ребенка вроде как пристроил. Зелье дал, чтобы мы его… ее…

– А зелье точно, чтобы ты нам нравилась? Не наоборот?

Девчонка пожала плечами. Дед! Оглоблю тебе поперек! Чтобы нравиться зелье… То-то последнее время мне женщины не снятся! Тогда как же внимание и то, что рабы прислушиваются ко мне? Ладно, на досуге подумаю.

– Я два дня у деда жила, а потом пришли маги. Они ругались на деда. Требовали все рассказать. Но он сказал, что ничего не знает. А я в одежде спрятался и глаза зажмурил, как дед сказал. Но все слышно было. Они поругались, а потом один и говорит: вроде не врет. Но второй ответил, что надо бы его на привязку поставить, мало ли что. Они тогда деду печать на руку и сделали и предупредили, что если он на три дня от дома своего отойдет, то наказан будет. Печать эта поисковая, так что найдут, если что.

Потом дед меня в лес увел и мальчишечью одежду дал. Яму выкопал. Сказал называться Огариком, если вдруг кто встретится. Магией пользоваться немного научил… А потом вы пришли…

– Сколько зим пережила?

– Двенадцать, – шмыгнула носом девчонка.

– Ладно, слезы вытирай и пойдем корабль посмотрим. Там у нас пополнение. И никому больше не говори, что ты девчонка.

– Я девушка.

– Извини, девушка. Оставайся пока Огариком, пожалуйста.

Думаете, это просто взбрык – девчонка или девушка? Ан не-э-эт, это серьезное различие, означающее половое созревание, то бишь первую кровь, то бишь вхождение женщины в возраст замужества! И молодые девушки этого мира гордились этим.

– Подожди. – У меня пока не все сложилось. – Пока не вышли, скажи-ка. Раз у тебя кровь иногда идет, то… ну… Мы ведь пока ходили – не шла?

– А я зелье пил, чтобы не взрослеть. Мы с дедом в магической книге нашли.

– Это та, что с кракозябрами?

– Я же говорил, их можно только магическим зрением в буквы рассмотреть, – насупилась… насупился Огарик.

Мы действительно пару раз листали с ним в сторонке эту книгу. Про кракозябры у меня автоматически вырвалось. Мне нравилось, когда Огарик превращался вот в такого рассудительного, как будто взрослого, объясняющего мне прописную истину.

– То есть у тебя поэтому… – Я изобразил рукой женскую грудь на себе.

О задней части я такого сказать не мог, так как именно по ней понял, что Огарик не парень. Топорщилась она. Луковка, конечно, но топорщилась. Девчонка надулась:

– Подожди полгода.

– Не понял. А ты что, зелье не пьешь?

– Я выбросил. – Ребенок опустил глаза.

Стон вырвался неосознанно.

– Его все равно только два года можно пить.

– То есть, – прокрутил я в голове его, то есть ее рассказ, – еще год можно было пить?

Молчание было мне ответом. Ребенок! Ей-богу, дитя! Взрослой жизни ей захотелось!

Палуба под ногами зыбко качалась – неприятная штука, надо сказать, поташнивало. Корабль представлял собой посудину размером шагов двадцать пять, ну, может, несколько больше в длину и шесть в ширину. На палубе торчали две полноценные мачты и недомачта всего с одним парусом, расположенная на корме. Руль представлял собой длинную палку, уходящую за корму. Я-то думал, штурвал! Теперь стали понятны слова корма о том, что рулить не самая легкая работа. Гигант улыбнулся нам. Сзади, то есть на корме, стояла камнеметная машина типа баллисты. Впереди, то есть на носу, – стреломет, очень похожий на кормовую машину, то есть тоже баллиста. На ее лафете сидел Прикованный.

– Знакомьтесь, Огарик, – представил я ребенка.

– Прик… Оруз, – протянул руку раб, улыбнувшись.

– А где все?

– Места пошли выбирать.

– Какие места?

– Где жить будут. Да остальных найти.

– Каких остальных?

– Я при погрузке и разгрузке считаю – делоть-то нечего. Где-то на корабле десяток рабов должны были остаться, не за борт же их выкинули.

– Делать, – поправил Огарик.

– Ты не обращай внимания. Я издалека, из Колского локотства. У нас другой говор. Иногда не так что говорю.

Я едва прислушивался к разговору, переваривая новости дня, вернее, последнюю новость. В свете всего того, что я узнал, совсем по-другому виделся наш разговор про любовь к мальчикам и девочкам! Кровь невольно прихлынула к лицу. Только этого не хватало…

– А ты чего здесь? – спросил я раба.

– Дышу. Ну и впередсмотрящего надо было – я вызвался.

– Место получше не хочешь занять?

Раб подмигнул Огарику.

– Баловство это. После весельной комнаты мне и на палубе хорошо. Приткнусь где-нибудь.

– Поговори со своими. Может, кто на землю захочет?

– Поговорю. А вы куда собрались?

– Лучше бы лишних сначала ссадить…

– Я не буду никому рассказывать. Но люди спрашивать будут, когда говорить стану. Хоть знать, о чем разговор вести.

– Твердая цель сейчас одна – выжить. А так… я на север хотел, там, говорят, имперские не во власти. Наши тоже не против были. Но окончательного решения никто не принимал.

– Север это хорошо.

В трюме действительно находились рабы. Только не десять, а семнадцать – четырнадцать рабов и три рабыни. Не то чтобы красивые… но не старые – лет по тридцать с копейками. Я имею в виду рабынь. В третьей четверти ночи весь рабский состав собрался на палубе. Из девятнадцати наших осталось всего пятнадцать, включая Огарика. Семнадцать человек были от гребцов, ну и семнадцать же – трюмных. Итого почти пять десятков человек. К этому времени судно подверглось тщательнейшему досмотру на предмет чего бы то ни было, если по-рабскому, то прошел полный шмон. Итог был неутешительным. Продуктов очень мало, воды тоже. Корабль только вернулся из рейса, во время которого прожорливые моряки подчистили запасы. А новые погрузить не успели. Лентяи. Клоп шепнул мне на ухо, что нашел шестнадцать империалов в комнате купца (была, оказывается, и такая через стенку с каютой капитана). Остальные благоразумно промолчали, хотя, как я понимаю, даже у простых моряков хоть башок-два, но должны были быть в личных вещах.

Импровизированный совет взялся вести корм. Предлагали мне, но я отказался, поскольку, как оказалось, я не очень хорошо переношу морские прогулки – мутило слегка.

Зря я остерегался рассказать Прикованному о цели нашего путешествия – при мне один из весельных в красках расписывал прелести северных земель. Кое-кому нужно укоротить язык, желательно так же, как Большому. И судя по тому, как увлеченно что-то рассказывает рабам Клоп, я даже знаю будущего немого-два.

– Есть желающие сойти с судна? – спросил Чустам.

А в ответ тишина…

– Это что, за борт? – раздался после паузы закономерный вопрос из толпы.

– Нет. Как рассветет, подойдем к берегу и переправим.

– Я хочу, – наконец решился один из трюмных.

– Я тоже…

Набралось пятеро, из них двое гребцов. Причины никто спрашивать не стал. Женская часть молча хлопала глазами, прижавшись к мачте.

– А вы чего? – тихо спросил я.

– А мы тоже можем? – так же тихо спросила меня одна из них.

Рабыня застала меня своим вопросом врасплох. По-моему, они на корабле ни к чему, и дело не в суеверии – женщина на судне к беде (я вообще сомневался, что здесь есть эта примета), дело в том, что их мало. То есть либо больше, либо никаких. Во-первых, будут конфликты из-за их внимания. Во-вторых, у нас сорок мужиков. Голодных мужиков. Это на каждую больше дюжины – не выдержат. Насколько я знаю, рабыни уже успели сегодня испытать радость утех. Причем не с одним. И хотя мне говорили, что они добровольно… Подозреваю, что девчонки были просто напуганы и только по этой причине не смогли устоять перед обаянием небритых кавалеров. Была еще одна веская причина – венерические заболевания. Иллюзий я не строил – считай хоть у одного, но есть, и этот гипотетический «один» поделится по дружбе со всеми. Ну а с учетом того, что однозначно не у одного и однозначно болезни разнообразны… Букет обеспечен почти всем. С другой стороны, естественные ликвидаторы сексуального напряжения несколько облегчали процесс раскрытия тайны Огарика в будущем, да и злить толпу мужиков не очень хотелось, хотя рабынь было, конечно, жаль. Гадать я не стал. Просто спросил окружающих, обозначив свое мнение, то есть обнародовал теорию о конфликтах, и если дословно: как бы не стерли до ушей.

Первую часть моего выступления встретили легким гулом, вторую – гордыми смешками. Было бы чем гордиться…

– Пусть сами решают, – предложил Прикованный, – а если останутся, то пообещаем силой не брать.

Я хотел добавить: и менять ухажеров раз в неделю, но сдержался, не желая оскорблять рабынь. Цель Прикованного я понимал, точнее, читал в глазах и по стекающей с бороды слюне. Оруз, пока болтал с нами, умудрился проморгать праздник жизни, развернувшийся на нижней палубе. Как уж он так считал груз через проем, что не видел рабынь, когда грузили, я не знаю. Короче, я был не уверен в обещаниях Прикованного.

– Я останусь, – произнесла одна.

Товарки потянулись за ней. Спорить я не стал – не девочки, их выбор.

По итогу один из собравшихся сойти на берег рабов тоже передумал.

– Огонек, – потрепал меня за рукав Ларк.

Я обернулся туда, куда показывал криворукий, хотя давно за ним недостатков, ну, с косым уклоном, не наблюдалось. Там, куда показал Ларк, виднелось мерцающее созвездие огоньков, зависшее в темноте на не очень большой высоте.

– Прикованный, – почему-то прошептал я, как будто там меня могут услышать, поднимая в ту сторону руку.

Поскольку к тому времени я уже был в пленуме рабского заседания, то туда, куда я указал, повернули головы все.

– Большой! Право руль! – не слишком громко закричал Прикованный. – Весельные, спустить верхние и средние паруса! Хромой, проверь, чтобы все огни по кораблю были потушены.

– Клоп, Ларк, Лиимуил, – быстро переложил я задачу.

– Все лишние на нижнюю палубу…

Далее пошла череда команд гребцам. Морской сленг здесь есть. Еще как есть! Но касался он только специфических частей корабля, например, парусной оснастки. Наш кораблик медленно стал поворачивать влево.

– Что это? – спросил я Прикованного, когда суматоха стала затихать и он расставил своих на авральный подъем парусов.

– Большой, руль прямо. Воевый корабль. Здесь, наверное, самое узкое место залива – контрабанду ловят.

– А не могут им из Пакра сообщить о нас?

– Это как? Птицами? Так они только с корабля на берег. Да и ночь…

– Я слышал, амулеты магические есть. Голос передавать.

– Не слышал о таких.

– А зачем они вообще с огнями идут?

– Столкнуться боятся, да и бывали случаи, когда по кораблю без огней камни метать начинали. А так, если бы мы не спустили вовремя паруса, проверили бы.

– По-моему, глупо. Они же понимают, что контрабандисты их видят.

– Нет. Они же вдоль берега идут. Нам просто повезло, что не заметили, – луна вовремя спряталась. Большой, руль влево. Поднять кливер!

Огоньки прошли мимо. Только уж слишком долго они плыли. Я вздохнул с облегчением только тогда, когда, вглядываясь в темноту, не смог найти последний. Хотя уже минут тридцать было понятно, что нас не заметили. Простояв некоторое время, мы вновь подняли паруса.

Рассвет мы встречали в океане. Ну я так назвал для себя ту водную гладь, что рисовал мне когда-то Толикам палочкой на земле и которая распростерлась сейчас передо мной. Как таковая разбивка на моря и океаны в этом мире отсутствовала. Вся эта вода вокруг континентов называлась, если дословно перевести: соленая вода. С левого борта торчала синева контура гор. По плану мы должны были обогнуть небольшой кряж и во второй половине дня подойти к берегу – ссадить желающих и набрать питьевой воды, так как при ревизии содержимого корабля обнаружилось, что именно ее запасы критически малы.

Как только полностью рассвело, я направился в свою каюту – все-таки сутки на ногах. Бывшую каюту капитана я за собой не столбил, но, как оказалось, после выступления Огарика на пирсе каюта закрепилась за ним автоматически, ну и автоматически в число ее обитателей попал и я, плюс Клоп. Каким макаром он влез в наше жилище, я не знаю, но лучше уж он, чем кто-то посторонний. Через минуту после того, как я развалился на кровати, ко мне под бок залез Огарик. Этакие двойственные ощущения в связи с его новым статусом. С одной стороны, ребенок, с другой… этот ребенок позиционирует себя как половозрелая девушка. Было бы, конечно, неплохо, если бы я родился в этом мире, здесь рано вступают в половую связь, но мешал психологический барьер – двенадцать лет! Ребенок! И все бы, наверное, хорошо… если бы она не уперлась своей «луковкой» туда, куда совсем не надо. Я не возбудился, но кровь пошла к нему. Именно этот факт меня и образумил. Еще я боялся. Боялся ее реакции. А вот если она запустит руку…

В общем, уснуть я не смог и аккуратно перелез через спящую Алию. Минут пятнадцать я, стараясь не шуметь, изучал содержимое второго шкафа капитана. Первым делом я откупорил стеклянную бутыль с прозрачной жидкостью коричневатого оттенка. Бутылка была аккуратно задвинута за книжечки типа той, что читала Алия. Не коньяк, но и не настойка. Терпкий вкус. Градусов сорок, если не больше. Я, плеснув себе в стакан, задвинул обратно находку и продолжил изучение содержимого шкафа. Приятно выпить цивилизованно, право слово. Карты, свернутые в трубочки, я оставил на потом. Капитан был тем еще пижоном. Несколько видов духов, кремы… Одна из баночек с кремом очень заинтересовала меня, она пахла сексом… Не знаю почему, но ассоциация возникла именно такая. Я долго разглядывал розовое содержимое. Ткнул пальцем. Понюхал еще. Обеззараживающая орочья зеленая субстанция! Один в один по запаху! Дальнейший логический ряд прост – есть противозачаточно-обеззараживающая мазь, есть женщины на корабле, есть голодный раб! Самец выходит на охоту! Крем и духи в минуту оказались на мне (за исключением контрацептивного). Из зеркала, вернее, его подобия на меня глядел интересный тип. Вообще вид был на троечку, поскольку все портила небольшая и отнюдь не брутальная щетинка. Бриться опасной бритвой (а таковая в туалете капитана имелась), да еще и без распаривания… нет, лень. Покосился на ребенка. Через пять минут я был на палубе, подальше от педофильских фантазий – ну а вдруг! И совсем не смешно!

Палуба встретила солоноватым ветерком и жарящим солнцем. На палубе меня ждали одни… сюрпризы. Во-первых, гребцы, это очень крепкие ребята с накачанными бицепсами. Данный факт я установил первым делом, поскольку все они были без рубах. Ночью, в темноте это не очень бросалось в глаза. Особенно выделялся Прикованный, так как его правая была массивней, чем левая.

– Не спится? – спросил он.

– Да. А ты чего не идешь?

– Дела еще есть.

– Что там увидел?

Оруз всматривался в даль.

– Видишь еле заметные круги вокруг солнца?

– Вижу.

Вокруг местного светила действительно видно было слабенькое кольцо.

– Как бы шторма не было.

– У меня тоже перелом ноет.

Вторым сюрпризом была усилившаяся морская болезнь, в каюте она как-то не так ощущалась. Судя по двум фигурам у борта – данная беда затронула не только меня. Даже не так – я еще легко отделался.

Третий сюрприз ждал меня в диалоге.

– Плохо? – Я подошел к Толикаму.

– Не то слово. Вынул из желудка уже все, что было.

– Толикам, а магички бывают? – Я осознавал, что ему не до меня, но мозг требовал информации.

– Что, все-таки девчонка? – ухмыльнулся Толикам, но тут же его вновь скрутили рвотные позывы.

– То есть ты знал?! – возмутился я.

– Хромой, давай потом. Не знал я, но догадывался. С тех пор как он на поле в туалет не пошел, стал наблюдать.

Толикама вывернуло, вернее, он попытался исторгнуть из желудка то, чего там уже не было.