Текст книги ""Фантастика 2024-17". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Георгий Зотов

– Так, может, и ты… – начал было Эль, но увидел мои глаза.

– Нам правда так будет спокойней, – поддержал меня отец.

Глаза Нейлы гневно сверкнули.

– Нейла, во-первых, им действительно нужна охрана, и желательно – мага. Вдруг объявится какой-то блуждающий отряд светлых? Во-вторых, когда мы будем уходить, возможна погоня, и им было бы очень полезно неожиданно встретиться с парой хороших плетений.

Нейла некоторое время помолчала, но, видимо, приняла доводы и согласилась.

– Тогда идите! Чего ждете?

Когда в портал хлынули войска, Аргеен еще надеялся остановить их, но через пятнадцать мер гарнизон, усиленный прибывшей сотней, стал медленно отступать, а поток воинов, выходивших из портала, не думал прекращаться – и магистра посетили панические мысли.

– Почему стрелометы не бьют?

– Сейчас узнаю. – Один из магов дернулся было к башне, но тут же завалился на бок.

Аргеен удивленно повернулся. Воин в черном плаще выдернул клинок из мага и на ускорении кинулся к его охране. Боевики в охране были отборные, но, озабоченные поддержкой «щитов» перед магистром, они не сразу поняли, что их убивают. Магистр метнул «огонек» и выставил «щит». Но неизвестный, уйдя от плетения, легко преодолел защиту.

– Саймол? – Магистр от неожиданности развеял плетение «воздушного кулака».

Клинок лича молниеносно вошел в шею Аргеена.

– Извини, отец, но мне не нужно сейчас слаженное сопротивление.

Удивление в глазах магистра застыло навсегда.

Проехав по небольшому мосту, уперлись в ворота. Разумеется, нам их никто не открыл, но и камни на голову не бросали. Стражи, судя по звукам внутри крепости, были очень заняты.

– Отойдите. – Эль достал жезл.

После пары выпущенных «кулаков» пришлось признать, что магическая защита калитки на высоте. Как только Эль подавал силу в жезл, вокруг двери начинал образовываться «щит».

– Дайте мне десяток камней размером с кулак. – Ларриен снимал притороченное к седлу воздушное ружье.

– Не надо. – Оникон спрыгнул с лошади и подошел к стене между калиткой и воротами. – Дарре!

Гномы, словно ждали команды, оказались рядом с ним, в том числе и Шивак. Оникон ткнул пальцами в четыре точки. Его соотечественники встали рядом.

– Ха. Ра. Кале!

Гномы синхронно, по-другому не скажешь, подняли топоры.

– Ха… – Гномы встали в исходную. – Ра! – Топоры взлетели вверх. – Кале! – Удар был одновременным. – Ха, ра, кале!..

После десятка, ну, может, чуть больше «кале» из стены рядом с калиткой сразу выпала половина одного из составляющих ее камней.

– В сторону! – Храм, воткнув в расщелину свой гигантский меч, выворотил часть камня.

– Топоры жалко, – тихо произнес один из гномов.

Клянусь, если бы гном не увернулся, его голова оторвалась бы. Не знаю, почему, но я чувствовал силу, которую вложил в замах Оникон.

– Зуконо ралаке рале, – произнес гном.

Я толкнул Шивака локтем.

– «Топор дешевле жизни», – перевел Шивак. – Древняя поговорка.

Расшатав еще пару камней, мы смогли засунуть в дыру Торку, удивительно, но в нужное время гоблин всегда оказывался рядом. Он смог открыть засов калитки.

– Может, все-таки ты останешься здесь? – остановил меня перед входом Храм.

– Нет. Не могу объяснить. Я должен идти. Лемария, на тебе охрана лошадей. Эль, верни мне жезл.

Сейша послушно начала сгонять скакунов с моста, на котором мы стояли.

– Ты вроде не можешь? – протянул мне рукоять жезла эльф.

– Плетение не поставлю, а вот силу подать уже могу.

Первым шел Храм, это уже потом пришла мысль, что надо было послать кого-нибудь с жезлом. Пройдя коридор, похожий, скорее, на туннель, орк толкнул дверь, ведущую во двор, и практически сразу оказался в гуще боя. Оттолкнув стоящего к нему спиной воина, отбил предназначенный ему удар и начал, размахивая своим полуторником, расчищать пространство у стены. За ним, прикрываясь щитом, шел Шивак. Храм смог отойти буквально на шаг, когда увидел направленный на него жезл. Увернуться он успел, а вот Шивак, еще стоявший в проеме, получил на щит мощнейший «кулак». Даже вес гнома не смог удержать плетения. Рухнув на спину, он придавил собой Оникона. Эль выставил магический «щит» и, согнувшись, чтобы не зацепить шлемом свод, побежал прямо по гномам.

С большим трудом нам удалось отвоевать небольшую площадку. Храм к этому времени весь был в крови. Причем не совсем понятно, то ли это его кровь, то ли врагов. Светлые и исварцы, до этого с яростью крошившие друг друга, словно забыли друг о друге и сосредоточились на нас, изредка делая выпады в сторону бывших врагов.

Стая. Все чувства обострились. Я – вожак. Они – стая. Я в ответе за их жизни. Каждая клеточка воспринимала поток информации. Я видел их глазами, я чувствовал их чувствами. Каждый действовал самостоятельно, но, принимая от меня сигнал, выполнял приказ. Вот Серый, не успевая отбиваться от двух врагов, схватил одного пастью за руку и по моей команде упал вместе с ним на землю, над ним пронеслась громада орка, вминая шлем второго противника. Вот Эль не успел выпустить плетение в мага-боевика, подпрыгнул по сигналу, и под ним пронеслась серая тень Ручи в ускорении, резко взмыла вверх и разорвала горло врагу. Вот сзади стены гномов, словно бульдозер, двигающей массу воинов впереди себя, зашел мечник, на поднятой руке которого схлопнулись челюсти Пуша.

Софья с Лоей, стоя за спинами гномов, действовали в паре – одна прикрывала подругу, по команде снимая «щит», вторая в этот момент выпускала плетение, собирающее противников в одну кучу. Сойса не успела прикрыться «щитом» жезла, и в ее плечо вошел арбалетный болт. Сеулон подхватил ее, вырывая из-под удара меча, а второй рукой выпустил «огонек» прямо в шлем врага. Отец… Мозг работал на пределе. Время словно застыло. Не знаю, как я это смог сделать, но в доли удара сердца ощутил двух новых членов стаи. Отец по сигналу упал на землю, а Ларри прыгнул к нему и поставил над ними обоими купол «щита». Поток огня тут же охватил то место, где только что стоял отец. Времени удивляться не было. Захваченный стаей разум Торки, находящегося ближе всех к магу-огнеметчику, заставил гоблина метнуться стелющейся стрелой к ногам мага и резануть по сухожилию ноги. Тут же пришлось вытаскивать гоблина – Пуш снес ударом лапы мага, вознамерившегося наказать зеленого и повернувшегося спиной к коту.

Вот упал гном, я заставил его протянуть в сторону Ручи топор, а та, схватившись за него зубами и резко мотнув всем телом, выдернула гнома из-под опускающегося меча. Я тут же нанес «кулаком» удар по воину.

Меры тянулись, словно годы. Я принимал в стаю все новых и новых членов ради спасения кого-либо из нашей команды.

Мы были уже в почти замкнувшемся кольце некончающихся врагов, когда воинов перед гномами раскидало в стороны. Савлентий, прикрывая куполом семью Нейлы, бежал к нам. Гномы по сигналу расступились. Как только они оказались рядом со мной, я послал стае общую команду отступать. Краем глаза успел заметить удивленный взгляд деда. Отступать получалось не очень, мало того что враги активизировались после того, как исварцы устранили светлых, так еще и на горизонте замаячили плащи личей. Я поднял жезл, опустошил его, выжигая все позади себя «темным огнем»:

– Бегом отсюда!

С количеством лошадей из-за выходки Яли и собственной недальновидности мы несколько пролетели. Мало того что погибли лошади самой Яли и Эля, так ведь еще и спасенным надо было ехать. В итоге верховыми оказались и обе сейши, и Руча. Уходили в очень-очень большой спешке, создав приличную свалку в туннеле входа.

Нейла встретила нас на середине поля перед крепостью, гоня впереди себя пятерку оседланных лошадей.

Эпилог

Раны зализывали в лагере. Ранения были почти у всех, кроме, наверное, меня, но я истощил свои силы настолько, что рухнул с лошади, когда нас встретила Нейла, и теперь мог только шептать и лежать.

– А он стоит посередине и, словно кукольник на ярмарке, руками машет – то на одного покажет, то на другого. – Эль с задором рассказывал Яле и Нейле, как происходила спасательная операция. – Я сначала думал, тронулся. Ведь даже меча не вынул. И тут он ткнул в меня рукой. Я, не задумываясь, прыгнул вверх, подо мной проскочила волчица и порвала мага….

Нервное напряжение боя у всех выходило смехом, так как Эля слушали не только девчонки. Мне тоже хотелось смеяться. Мы смогли! Мы снова все вместе! Мы свободны!

Потом была долгая и нудная дорога домой. Достигли «Проклятого» с первыми белыми мухами. Была радость. Было знакомство с родителями. Но это уже не так ярко, как тот момент, когда я лежал и наслаждался тем, что мы снова вместе…

Софья… Она так и не смогла простить меня, и через круг, когда между Исварией и Старкским королевством было достигнуто перемирие, они с Маликом поехали возвращать свое баронство. Компанию им решили составить Храм и Зора, Сойса и Ларриен. Ах да, еще трое молодых гномов, отправившихся посмотреть мир. Гномов, кстати, к нашему возвращению в «Проклятом доме» было уже больше семидесяти, а к отъезду Софьи – более ста.

Мэллорн весной из маленького росточка начал превращаться в молодое дерево, около которого мы часто гуляли с Кириллом и Ошиком – братьями-близнецами, ну и по совместительству моими сыновьями. В отличие от наших детей щенки Новера и котенок Пуша передвигались вполне самостоятельно и довольно часто увязывались за нами, несмотря на запреты своих родителей.

Владимир Белобородов
Хромой. Империя рабства

© Белобородов В. М., 2017

© Художественное оформление, «Издательство АЛЬФА-КНИГА», 2017

* * *

Глава 1

Я ненавижу орков! Я ненавижу степь! Я ненавижу проклятую жизнь! Но больше всего я ненавижу людей! Нет, правда. Нет сволочнее создания, чем человек. Мы сами своей разобщенностью, жадностью, глупостью и, как ни парадоксально это слышать от ненавидящего, ненавистью опускаем себя в испражнения. Орки логичны и, несмотря на свою кажущуюся дикость, более сплочены, чем люди. Орк никогда не будет держать в рабах орка, он лучше убьет его – это достойнее. Я ненавижу людей даже больше, чем орков и все остальное. У меня были в этом хорошие учителя. Если бы моя воля, я бы уничтожил всех людей, а потом – орков. Пусть живут какие-нибудь инфантильные эльфы.

Наверное, нужно объяснить. Я – раб. Нет, не у людей. Я раб орков. Вот уже восемь местных лет я раб. Почему так ненавижу людей? Ну вы даете! Настолько невыносимые условия создают не орки и не проклятая степь, орки не могут такое создать. Настолько невыносимые условия создают люди! Вы думаете, оркам интересно, кто из нас пойдет сегодня пасти хрумзов, а кто – будет унижаться, убирая фекалии? Нет. Им совершенно по колено. Это решаем мы. Вернее, не так, это решают те, кто умело смог облизать зеленомордых выше пяток, конечно, в переносном смысле, но поверьте мне – это недалеко от истины.

У тех, кто решает, привилегии. Они едят, выбирая из котла лучшее. Да о чем я! Они зачастую заставляют готовить для себя. Конечно, не мясо, хотя, бывает, его кусочки даже у нас попадаются. Они имеют рабынь раз в руки. Руки – это местная неделя, которая длится, как ни удивительно, десять дней. Но я отвлекся… Итак, о них. Это наиболее физически сильные из нас, которые смогли взять главенство в торбе. Они наблюдают за нами. Они решают за нас. Они пересчитывают нас утром и вечером. Они наказывают нас, если этого не сделали орки. Они пытаются убить, если что-то грозит их иллюзорной и смешной власти. Они твари, хотя зовутся кормами. Можно подумать, что я завидую им. Но это не так. И я и они – рабы! Ни более ни менее.

Позвольте представиться – Хромой. Почему? Догадайтесь с трех раз. Конечно! Потому что хромаю. Я попал в рабство в двенадцать лет. Нет, не к оркам – к людям. Но через два года был продан за постоянные попытки бегства. У орков, в этой безжизненной высохшей степи, я не оставил своих попыток. Сначала получал наказания от кормов. Надо признать, жестокие наказания. Но после очередного побега меня решили наказать орки. И пригласили для этого… шамана.

Я думал, он наложит на меня заклятие верности, как на хрумзов. В страхе перед порабощением разума, безумно извиваясь, я старался вывернуться из веревок, сдерживающих меня. Но старый орк, несмотря на свой неряшливый вид и наряд из шкур местных сусликов, который в другое время показался бы смешным, был мудр и не настолько бесчеловечен. Нет, действительно мудр. Я бы не додумался до такого. Он молча и равнодушно нанес мне своим гротескным и неимоверно увесистым жезлом удар по ноге. И все… Дал указания сместить мне кость и так наложить шину. Итак, теперь я – Хромой. Теперь сбежать практически невозможно. Моя скорость неимоверно низка. Трудоспособность, конечно, тоже пострадала, но меня можно использовать на работах, не требующих подвижности. Я выбрал уборку за хрумзами. Почему выбрал? А вы попробуйте переубедить упертого барана, который ненавидит всех вокруг, не боится смерти и, как кажется окружающим, кайфует от боли, при этом готов убить. У вас созрел следующий вопрос? Почему такой? Потому что я не отсюда. Когда я попал сюда, я хотел сдохнуть, и постепенно это стало моей натурой. Я – попаданец!

– Хромой, тебя сегодня Корявый к дикому хрумзу хочет направить. – Клоп присел рядом со мной.

– Да и… духи им сзади.

Вообще Клоп был интересным парнем, наивным донельзя и очень здоровым. Его привели месяц назад. Изначально его притянули к себе кормы из-за его внушительных размеров, но после того, как они ловко облапошили его на потрепанную кожаную куртку, он, мягко говоря, ушел от них. Правда, перед этим знатно разбил одному рожу. Сейчас шел период выжидания, кормы так просто не оставят такого, но и убить в открытую не могут – орки не поймут, имущество все-таки, – поэтому кормы будут искать удобного случая. Клоп знал это, но, по-моему, не очень переживал.

– А тебя куда? – спросил я, полулежа на бревне и нежась в лучах весеннего солнца.

– На землянки.

– Могут попробовать.

– Да знаю я.

Через пару рук настанет Праздник тепла, день главного духа орков – духа войны Карлана, неважнецкий для рабов праздник. Будем биться друг с другом на потеху оркам и пытаться оседлать дикого хрумза. Гладиаторов среди нас нет, поэтому, наверное, действительно смешно смотреть со стороны. Но сейчас не об этом. На праздник приезжает множество представителей племен, они привозят с собой множество рабов для развлечения и жертвы, а последним надо где-то жить. Вот и приходится обновлять прошлогодние осыпавшиеся землянки. А там всякое бывает, может и бревно с потолка упасть… как бы.

– Я думаю, они тебя до праздника додержат.

– Не знаю, на праздник рабов поплоше выставляют. Да и решать это не кормам. За себя не боишься?

– Да я уже устал бояться, Клоп. Выставят, значит, судьба такая.

Я действительно имел все шансы сдохнуть на празднике. Орки не люди, они не бахвалились друг перед другом, и так знали цену силе кланов, поэтому выставляли на побоище и потеху рабов поплоше, поскольку те, кто выживет, пойдут в жертву духам, то есть все равно умрут, а терять ценное имущество не хочется никому.

– Неохота, в духа-то.

– Знаешь, на моей родине к этому относились иначе, – попытался я поддержать парня. – После смерти ты уходишь в чертоги к духам, которые и определяют, отправить тебя на вечные муки или на вечные радости, в зависимости от того, как ты себя вел на земле.

– Лучше бы еще пожить давали.

– А ты себя хорошо вел?

Клоп пожал плечами:

– Так, всяко бывало, но подлостей не делал, если уж убивал, то глядя в глаза.

Разговор сам собой затух.

– Хочешь? – Клоп достал маленький грибок из-за пазухи.

– Ого! Где взял?

– Так я тебе и рассказал.

– Конечно хочу, а сам чего ж?

– Кормы. А до вечера испортится.

– А-а, ну да, тебе сейчас нужна реакция. – Я взял у Клопа наркотик.

Можете осуждать, но в том «мягком месте», куда я попал, это радость – забыть на час о реальности и уйти в туман небытия. Хотя «небытия» – это громко и пафосно сказано, мелкие грибы, растущие в степи, давали эффект чуть посильнее алкоголя.

– Держи, потом отдашь. – Я вынул из-под подкладки вышлифованный и заточенный кусок металла.

Клоп тут же спрятал его в штанину.

– Спасибо. Откуда?

– Ты же мне не говоришь, откуда гриб.

– Так Свайла подкинула.

– Клоп, ты находка для корма. Пошли на построение.

Вообще построения раньше не было, это была моя идея, ну вот такой я прогрессор. До этого нас считали на выходе из землянок, которые тут называются ямами. Как-то пару лет назад я, выходя из землянки, пробубнил:

– Еще бы построение устроили и пятерками считали, как в зоне.

На мою беду, сзади шел шептун – думаю, значение этого слова объяснять не надо, – он и преподнес идею кормам.

Построение прошло обыденно, как, впрочем, проходит и все существование здесь. После построения все направились на завтрак, он же и обед. Кстати, очень удобно, не надо собирать рабов и тратить драгоценное время лишний раз.

Наверное, стоит рассказать, как я сюда попал. Это довольно нудноватая история, случающаяся в России на каждом шагу, не совсем, правда, в такой интерпретации и с такой концовкой… Может, слышал кто-нибудь, как незадачливые ловеласы после знакомства с сексапильными блондинками-брюнетками очухивались в ванне с вырезанной почкой? Не слышали? Рассказываю.

Мы с Мишкой родом из небольшого уральского города. В какой-то момент решили поехать в Питер на заработки. Вернее, не так, мы поехали покорять северную столицу. До города Петра добрались поездом, изрядно поскучав в дороге. Понятно, что по приезде мы решили это дело отметить и выбрали довольно интересное заведение, клуб «Мани-Хани». Заведение было стилизовано под рок-н-ролльное и разительно – для нас, провинциалов, – отличалось от других.

Пройдя досмотр, выражавшийся в похлопывании рукавов и штанин охранниками, а также проверку металлоискателем, мы погрузились в ночной мир Питера. Гуляли не очень широко ввиду отсутствия лишних денег, но и на пиво не скупились. Обстановка для нас казалась нереальной, живой рок-н-ролл, байкеры все в коже. В какой-то момент к нам подсели две довольно милые девахи – Света и Марина, хотя, я так понимаю, с тем же успехом их можно было называть Катя и Изольда или еще как-нибудь. Девчонки оказались очень обаятельными и общительными, не суть важно сколько мы посидели… Угадайте, что было дальше? Ну конечно – девчонки позвали в гости. Ну а наш размягченный алкоголем разум… Кобели, в общем.

Очнулся я в каком-то закрытом помещении, лежа на матрасе. Под потолком светила тусклая лампочка. Около железной двери стояло ведро и две бутылки с водой. Кирпичных стен никогда не касалась штукатурка, поэтому дизайн комнаты можно было назвать индустриальным. Голова болела от стандартного похмелья, а вот во рту ощущалась непривычная приторная сладость. Я встал и подошел к двери, постучал в нее кулаком.

– Эй, есть кто?

Я не знаток тюремного быта, но почему-то комната, в которой я находился, не ассоциировалась с камерой какого-нибудь правоохранительного учреждения.

– Эй! Кто-нибудь! – постучал я еще раз.

А в ответ, как говорится, тишина. Попытался что-нибудь вспомнить из вчерашнего вечера. Неву помню. Свету помню. Целовались с ней на мосту. Васильевский остров помню. Парк. Дальше не помню.

– Эй! Да кто-нибудь!.. – Голос сорвался.

Отвернув пробку бутылки с надписью «Каргазы», с невероятным удовольствием отпил почти половину – мужики поймут. Дыхание слегка перехватило от газов. Тут же надавило на мочевой пузырь. Ведро явно предназначалось для этого.

Я уже полчаса долбил в дверь ногой и орал. Металл толстый, не гнется. Результатов ноль. Наконец кто-то хриплым голосом приглушенно спросил:

– Леха, ты?

– Мишка!

– Лех, а где мы?

– Да кто его знает. Сам понять не могу.

– Мы что, вчера накуролесили?

– После Васильевского не помню.

Даже через дверь были слышны гулкие звуки глотков, которыми Мишка сопровождал утоление жажды.

– А-а-а! Как хорошо, – вздохнул он. – Ты вырубился в парке от вина, мы с девчонками еще потом сидели, а потом… Вот твари!

До меня тоже стала доходить ситуация, в которой мы оказались.

– Есть идеи, куда мы попали?

– Надеюсь, не в сексуальное рабство.

Мишка было засмеялся, но тут же осекся:

– Ну у тебя, Леха, и фантазии.

– Да какие фантазии, рабочая версия. Могу предложить еще парочку. На органы, например, или…

– Что «или»?

– Да не лезет больше в голову ничего. Могут еще в рабство куда-нибудь в ближнее зарубежье отправить.

– Может, пошутил кто?

– Да я смотрю, у тебя тут куча друзей-шутников.

– Может, те байкеры? С которыми мы немного поругались.

– Может…

Мы замолчали. Слышно было, как Мишка приложился к бутылке с водой, я последовал его примеру.

Через час за дверью послышались шаги.

– Эй! – крикнул Мишка. – Кто-нибудь! Откройте!

За дверью раздался какой-то грохот.

– Отойди от двери к противоположной стене, – произнес мужской голос.

– Выпустите! – крикнул Мишка.

Была слышна какая-то возня, закончившаяся щелчком замка и криками Мишки:

– Тварь! Выпусти нас!

Дверь в мою комнату приоткрылась со скрежетом, образовав небольшую щель, через которую была видна цепь, ограничивающая дальнейшее открытие створки, и лицо в строительном респираторе.

– Отойди к противоположной от двери стене.

Я решил не повторять ошибок Мишки и проверить, что произойдет, если послушаться незнакомца.

– Отвернись лицом к стене.

Я выполнил распоряжение.

Было слышно, как убрали ведро и поставили, видимо, новое. Следом дверь захлопнулась, и шаги стали удаляться.

– Нет, ну вы хоть объясните, где мы? – бросился я к двери.

Топот поднимающихся по лестнице ног был мне ответом. У двери кроме ведра стоял пакет с едой и двумя бутылками воды.

– Твою мать!

– Что там, Леха?

– Еду принесли и воду.

Мишка в этот день остался голодным и до наступления ночи досаждал мне расспросами о том, что было в пакете. На следующее утро Мишка был сговорчивее. Я, наученный его примером, тоже предпочел не выступать.

На третье утро я очнулся привязанным к какому-то столу, а может, и не столу. Видимо, в воде или еде было снотворное. Иначе я просто не мог объяснить, как здесь оказался. В глаза бил свет лампы, в вене торчала игла капельницы.

– Очнулся. Молодец, – раздалось за изголовьем.

– Где это я?

– Послушай меня, не перебивай, – произнес все тот же мужской голос, – тебе это пригодится. Понимаю, что сразу не поверишь, но потом это поможет тебе сориентироваться и не паниковать.

Надо мной наклонилось лицо в респираторе.

– Сейчас ты окажешься в другом теле, в другом мире. В том мире ты тоже кем-то был, советую не говорить по-русски, а изобразить амнезию и попытаться найти ближайшие поселения. Может, тебя кто-то узнает и тебе будет проще.

Пока он говорил, успел проверить реакцию моих зрачков на свет и добавил скорость капельницы.

– Зачем мне туда? – Я решил втянуть сумасшедшего в разговор.

– Тебе незачем. Мне нужны знания оттуда, знания о магии. Да, тот мир с магией, и мне нужны люди оттуда. А твое тело – просто сосуд для разума. Так что…

Его голос постепенно стал отдаляться, и о дальнейшем пребывании в своем мире я ничего не помню.