Текст книги ""Фантастика 2024-17". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Георгий Зотов

* Строго говоря, «босеан» – это военный клич, который дословно переводится «на помощь», в значении «иду на помощь», конечно. Однако гонфалон (боевое знамя) тамплиеров, тоже назывался «босеан». На нём были изображены белая и чёрная полоса, расположенные одна над другой. Характерная чёрно-белая эмблема часто наносилось и на щиты братьев Ордена.

Автору доводилось видеть две разновидности реконструкции «босеана»: «белый верх, чёрный низ» и «чёрный верх, белый низ». Я не смог достоверно установить, как выглядел «босеан» на самом деле. На сохранившихся фрагментах фрески XIII века из бывшей тамплиерской церкви Сан-Бевиньяте (Перуджа, Умбрия, центральная Италия) верх белый. Но насыщенность красок указывает на то, что изображение реставрировалось. Если реставрация проводилась ранее XX века, то это обесценивает достоверность изображённого на фреске, так как в то время даже в западной Европе никому не было дела до того, какие цвета были у тамплиеров на самом деле, и тогдашние реставраторы могли дорисовать что угодно. Но в теории, белое «небо» должно находиться над чёрной «землёй».

(примечание автора)

– Школа Равновесия, приветствует тебя, странник.

Я резко обернулся, непроизвольно опуская руку на рукоять оружия.

Высокий смуглый, жилистого телосложения человек, несомненно воин, хотя и странно одетый, в одну лишь простую рубаху до середины бедёр и свободные штаны, даже не сморгнул, глядя на меня с холодным интересом.

– Выбор без выбора.

Слова вырвались раньше, чем я успел подумать. Но вообще-то, какого Падшего? Что вообще происходит?

Губы незнакомца слабо дрогнули.

– Возможно, Система не сочла тебя достаточно значимой фигурой, чтобы предоставить подобный выбор. А может причина в чём-то ещё. Некоторые события лишь кажутся случайными, другие вроде бы случайны, но Система делает некоторые «случайности» вероятнее прочих.

Я собрался, и собеседник это заметил.

– Главное, что ты здесь. Цель твоего визита мне известна и я, разумеется, готов исполнить свой долг. Девиз нашей Школы: «Мера и порядок во всём». Готов ли ты испить из колодца нашей мудрости и принести обеты верности, храбрости и молчания?

Призыв сразу же принести обеты, напоминающие монашеские, да ещё и непонятно кому, разумеется не вызвал у меня энтузиазма.

– Нет, не готов. Я про обеты.

Воин несколько мгновений молчал, как будто удивляясь или давая мне время передумать.

– Могу ли я поинтересоваться причиной отказа? – спокойно вопросил он, спустя несколько ударов моего сердца.

Мне внезапно пришло в голову, что предыдущие слова прозвучал слишком уж резко. Да, я вижу этого человека первый раз, но это не повод забывать о простой вежливости.

– Я приношу свои извинения за невольную обиду, быть может, причинённую моими словами. Но я ничего не знаю о такой Школе, и не слишком доверяю незнакомцам.

Собеседник недовольно нахмурился, но настаивать не стал.

– Понимаю, – как-то по-новому взглянув на меня, ответил он. – И всё-таки ты здесь, и я не могу просто проигнорировать твой визит. Да и не хочу, в этом месте слишком редки гости.

Несколько мгновений он отстранённо смотрел на меня, то ли рассматривая параметры, то ли раздумывая.

– Обеты важны, но необязательны. Я не стану настаивать, настоящее значение имеет лишь то, как далеко ты зайдёшь на пути познания Искусства, сумеешь ли разглядеть суть полученной техники и сумеешь ли совершить следующий шаг.

Согласно традиции, претендент на звание адепта (ученика) должен пройти испытание. Какое именно – определяет Наставник. Разумеется, если претендента направляет воля Системы, то сомневаться в его квалификации не приходится. Но испытание предназначено не только для проверки готовности принять знания.

– А для чего же ещё?

– Узнаешь, когда сам станешь Наставником. Если доживёшь, конечно. Защищайся!

Смуглолицый стремительно шагнул вперёд, и хоть своё оружие я обнажил практически мгновенно, одновременно закручивая корпус в попытке отшагнуть назад и вбок, парировать звонкий и обидный удар, нанесённый мне в лоб, уже не успел.

– То ли ещё будет, – многозначительно пообещал мне собеседник, качнувшись назад и легко парируя мой меч своим – деревянным. – Жизнь полна неожиданностей, и воин должен быть всегда готов к бою.

– Движение – жизнь, остановка – смерть, – продолжал изрекать банальные премудрости мой «противник» обмениваясь ударами и нанося обозначающие удары то по кистям рук, то в голову, то в другие места.

Я молчал, стараясь беречь дыхание. Отвечать уже даже не пытался.

– Удивил, значит победил.

Эта премудрость последовала за неожиданным пинком, который был расчетливо нанесен мне в коленную чашечку. Впрочем, именно этот удар не достиг цели, вызвав у противостоящего мне Мастера одобрительное хмыкание.

– Достаточно, – в какой-то момент заключил мой мучитель, разрывая дистанцию. – У тебя хороший меч, но я покажу фокус, который ты сейчас не освоишь, но который покажет, что полагаться на оружие опасно, пусть его важность для воина и невозможно переоценить.

Воин небрежно снял верхнее одеяние, обнажившись до пояса.

– Так будет нагляднее, – пояснил он, смотря мне в глаза. – Ударь меня.

Я стоял, восстанавливая дыхание, и недоумевал. У меня в руках божественная реликвия, на что он рассчитывает? Я обозначил прямой удар в грудь.

– Я просил не пощекотать меня, а нанести удар. Настоящий удар, не бойся, я знаю, что делаю, а на этой учебной площадке погибнуть невозможно.

Что ж, заинтриговать меня ему удалось. Уже не сомневаясь, совершил простой прямой выпад, всё же отказавшись от мысли нанести рубящий удар в голову. Мало ли что?

Клинок с ощутимым трудом пробил голую грудь, не прикрытую никаким доспехом, и погрузился на длину ладони. Из раны не выплеснулось ни капли крови. Я замер, не зная, что делать дальше.

– Не вытаскивай меч, – с натугой прозвучал в голове мысленный голос, – просто наблюдай. Рана потенциально смертельна и твой меч должен, по идее, «выпить» меня досуха за считанные мгновения. Считай.

Я успел досчитать до десяти, когда тот же голос сказал: «Достаточно! Вынимай меч».

Стоило выполнить требование, как фигура Мастера озарилась бледным призрачным светом, напоминающим применение заклинания исцеления. Впрочем, этим он не ограничился, поднеся к ране на груди руку и сделав что-то ещё. Применения магии я не ощутил, но когда он убрал руку, то раны не было.

– Эта техника называется «духовная броня», и она является высшей формой развития одной из базовых техник, которые постепенно откроются тебе. Собственно, это лишь одно из её названий, и я не буду перечислять их все. Она позволяет некоторое время сопротивляться попыткам выкачать из тебя духовную и жизненную силу. Защитить этим способом можно только себя, не других. Её разработали в глубокой древности для противостояния совсем иным угрозам, но оказалось, что она прекрасно работает и против оружия Системы. Разумеется, это не панацея, если бы ты попытался отрубить мне голову, мне пришлось бы увернуться, отбить удар или подставить другую часть своего тела, менее уязвимую.

Понял, что я хотел показать этим уроком?

– Конечно, – я и не подумал обижаться, – надо было отрубить тебе голову.

Мастер засмеялся.

– В целом, правильно. Знай, что в мирах Системы подчас встречаются на диво живучие особи. Есть навыки, подобные тому, что я показал тебе и его аналоги, позволяющие держать удар. Есть основанные на природной регенерации, – это когда раны зарастают едва ли не быстрее, чем ты успеваешь врагу их наносить. Есть врачебные, способные исцелить даже смертельные раны. Есть и другие, тоже способные смертельно удивить. Поэтому никогда не поворачивайся спиной к раненому врагу, даже если он кажется тебе умирающим. Лучше всего действительно отрубить ему голову. Однако знай, что в некоторых случаях даже этого может оказаться недостаточно.

– Это как же так?

– Существуют навыки, телепортирующие своего владельца в безопасное место в случае получения им смертельного ранения. Существуют навыки, которые самостоятельно воскресят своего погибшего обладателя. Существуют навыки, которые поднимут тело погибшего нежитью или тебя атакует его дух, так как для некоторых существ тело не является обязательным атрибутом для продолжения их существования. Всевозможных угроз не счесть. Такие противники редки, но всегда смертельно опасны, и ты должен знать, что они существуют, и учитывать возможность такой встречи.

– И что же можно поделать с таким врагом?

– Убить ещё раз, конечно. Что же ещё? Система любит равновесие, и подобные способности всегда уравновешены той или иной слабостью. Чаще всего у таких навыков имеется длительный откат, во время которого их нельзя использовать повторно, а иногда они просто прожорливы по количеству потребляемых на активацию очков Системы или иной энергии. Если тебе встретится противник, способный воскреснуть несколько раз подряд, то лучше беги от него со всех ног, если сможешь, это пока просто не твой уровень.

– Я смогу научиться показанной тобою технике?

– Возможно, – не стал обнадёживать меня Наставник. – Твои результаты посредственны, – пояснил он, – но смысл попробовать есть. Теперь кратко расскажи о себе и о том, чего ты сам хочешь получить. Постарайся уложиться в несколько десятков слов.

Вздохнув, я принялся говорить короткими рублёными фразами. Что мой мир недавно вошёл в Систему. Что я был воином, до инициации. Что служу Богу…

Собеседник внимательно слушал, лишь однажды оборвав, когда я стал отвлекаться на ненужные ему подробности. Потом поднял руку, призывая остановиться, и вновь задумался.

– Как ты правильно догадался, этот бой был мне нужен для того, чтобы оценить тебя. Времени у нас мало, а что выявит твои сильные и слабые стороны быстрее и вернее поединка? Дело не столько в том, чтобы убедиться, что ты подходишь, сколько в ином – каждый ученик по-своему уникален, и программу занятий эффективнее всего разрабатывать для каждого индивидуально. Знания, которым я обучу тебя, будут укладываться в программу подготовки младших адептов нашей Школы, но в то же время будут индивидуальными и уникальными, адаптированными именно к твоей ситуации.

Всё в мире уравновешено. День и ночь, добро и зло, порядок и хаос… Всё в мире уравновешено всем, и для всего в мире есть своё место. Стройное здание величественной башни стоит потому, что она пребывает в равновесии с миром. Вынь камни из её фундамента, и она рухнет под собственной тяжестью, не смотря на всю свою мощь и красоту. Потому что было нарушено равновесие. Если прежнее состояние было нарушено, то сама природа, сам Порядок, будет стремиться достичь нового состояния равновесия. А что может быть стабильнее руин? Это очень стабильное и уравновешенное состояние. В некотором смысле всё в мире естественным образом стремится к краху, тлену и смерти. Но окончательная смерть всего на свете – это тоже своего рода нарушение равновесия, только теперь между жизнью и смертью, Порядком и Хаосом. Идущие по пути Равновесия, большую часть своего времени следуют по путям Созидания и Жизни, так как по пути Разрушения и Смерти естественным образом следует сам мир. Мы не отрицаем разрушения и убийства, неустойчивые сообщества и слабаки заслуживают свою участь, и мы не обязаны спасать тех, кто сам не желает позаботиться о своём спасении. Мы разрушаем и убиваем, если до этого доходит, но ради созидания чего-то нового, более крепкого и здорового, либо ради восстановления равновесия.

Техника, которую я тебе передам, по градации Системы имеет ранг E. Это всего лишь одна из базовых техник, но она крайне важна для постижения сути боевых искусств и нашей Школы. А воину не постичь равновесия без внутреннего спокойствия, спокойствия духа. В случае если ты сумеешь раскрыть весь потенциал переданной техники, мы увидимся снова. Говорить о чём-то большем сейчас избыточно и даже вредно, так как слишком многое для тебя изменится с течением времени, если ты вообще выживешь. Как быстро ты освоишь полученные знания, зависит только от тебя, простого вливания очков Системы в этом случае недостаточно. Чтобы не застрять на последнем уровне, чтобы подняться с ранга Мастерства на ранг Искусства, придётся изрядно потрудиться. А может, ты окажешься талантлив или тебе повезёт, и мы увидимся не годы или десятилетия спустя, а гораздо раньше?

Человек замолчал, и я внезапно вспомнил, что он мне так и не представился.

– Готово. В этом месте мы крайне ограничены по времени, поэтому я установил тебе самораспаковывающийся архив. Непонятно? В общем, знания уже в твоей голове, но усваиваться они начнут лишь спустя некоторое время или по твоей команде, и происходить это будет уже не здесь. Рекомендую уединиться в «личной комнате», раз уж ты «рыцарь». Но Храм, домен твоего бога или иное условно-безопасное место тоже подойдут.

Общие сведения о Школе, философия нашего учения и прочие сведения, а не одни лишь боевые техники, будут раскрываться тебе постепенно. Чтобы научиться ходить, сначала надо научиться стоять, а прежде, чем научиться стоять, – научиться падать. Некоторые знания сейчас будут для тебя бесполезны или даже вредны, поэтому, кстати, не спеши быстро повышать уровни любых сложных навыков один за другим. Система не всемогуща, даже если кажется таковой, и при быстром усвоении большого объёма знаний за короткое время возможны накладки. Это не чей-то злой умысел, а такова природа вещей.

Смуглолицый как-то торжественно выпрямился, и я понял, что наше время почти истекло.

– Почему оказавшись здесь, я сначала увидел только руины?

– На твоём месте я бы задал Наставнику другой вопрос. Но я, разумеется, отвечу. Потому что так это место выглядит на самом деле. Точнее, таким остался его отпечаток на ткани мира.

Ошеломлённый этим ответом я ещё пару мгновений молчал, глупо хлопая глазами, а затем сделал то, что надо было сделать давным-давно – вновь активировал «Глаза мёртвых». Человеческая фигура напротив меня стала полупрозрачной, а место вновь обратилось в руины, но теперь стремительно тонущие в сгущающемся тумане.

– Дух?!

– Ты не слишком сообразителен, но с опытом это придёт. Когда вернёшься, первым делом ознакомься со списком врагов нашей Школы. Он длинный, и таким чтением лучше заниматься в спокойной обстановке, без спешки и суеты. Обычно ученики неприкосновенны, но гарантий безопасности нет даже для них, особенно в нашем случае, так что готовым надо быть ко всему. Обет молчания, который ты отказался приносить, связан не с моей блажью, а с безопасностью наших учеников. Не расстраивайся, ничто не мотивирует к самосовершенствованию лучше, чем верные враги. Если, конечно, ты не хочешь кончить как другие.

Глава 12. Рискованная профессия. Часть 1

Si tibi copia, si sapientia, formaque detur

Inquinat omnia sola superbia, si dominetur

Если ты красив, если мудр, то обрёл богатство.

Но гордыня оскверняет всё, если побеждает.

(выгравировано на стене дворца крепости госпитальеров Крак-де-Шевалье)

В сарацинской крепости меня снова тепло встретила ночь. Заявляться в неё днём было бы слишком самонадеянно, а от приобретения навыков, скрывающих меня от чужих глаз, я сознательно отказался. На миг замер, настороженно вслушиваясь, но никто не закричал, не поднялась тревога, не вспыхнули, разгоняя мрак, факелы… Если меня и искали, то декада – более чем достаточный срок для того, чтобы энтузиазм стражников угас. Собственно, как и ожидалось. Я поправил куфию* и слегка расслабился. Даже заметь меня сейчас кто-нибудь, то должен принять за местного жителя. Ничего сложного, на самом деле, если изучен соответствующий навык. А умение «Ассасин», изученное до третьего уровня, обошлось мне всего лишь в шестьдесят ОС. Навык невидимости, к слову, обошелся бы в двести, ведь приобретать его пришлось бы за баллы репутации. А так, никакого волшебства, обычная маскировка, а результат даже лучше – если меня и заметят, то не обратят внимания. Мало ли какие поручения могут быть у слуги или раба, да и кому интересны их заботы?

* куфия – она же тюрбан или чалма – головной убор из платка, повязанного особым образом, распространённый и в наше время.

(примечание автора)

Крадучись сделал несколько шагов. Не так, как это делает горожанин, наивно желающий остаться незамеченным, а так, как это делает охотник. Неторопливый плавный шаг, при котором нога мягко ставится на пятку, а потом как бы перетекает на носок. Впрочем, это не единственный отныне известный мне способ бесшумной ходьбы, в том же лесу я бы двигался иначе. Сейчас пригодилось бы ещё умение видеть в темноте, но приобретать дорогостоящий навык по каждому поводу – непозволительная роскошь. Может быть, я и раскошелился, если бы злоумышлял против местных обитателей, но мои планы на их счёт другие. Хотя Рока Римай действительно предлагал просто захватить эту крепость. Но если насилия можно избежать, то не лучше ли обойтись без него? Ну или хотя бы попробовать?

Похоже, я вернулся туда, откуда и убывал. Хоть какая-то определённость. Теперь бы ещё понять, где находится это место. Перед возвращением на землю я просил Ангела-хранителя показать мне карту побережья. Просьбу он исполнил, даровав не только запрошенное изображение, но и соответствующий навык E-ранга, так что сориентировался быстро. Да и чего тут сложного? Небольшое усилие, и перед мысленным взором всплывает карта всего Леванта, от Каира до Византии. Именно перед мысленным взором, так как обыденному зрению ничто не мешает, и я вижу** как бы две картинки сразу – окружающий мир и незримую никому, кроме меня, карту. Моё местоположение отмечено светящейся точкой. Увеличиваю масштаб. Карта как будто раздвигается. Я нахожусь к востоку от Кипра, прямо на отметке, обозначающей замок или крепость. Называется Маргат. Поднатужился, но вспомнить такое название не сумел. С одной стороны странно, ведь это практически город, с другой – было бы наивно полагать, что я знаю все замки и крепости, которые есть на свете.

** Главный герой слегка заблуждается, неверно интерпретируя данный эффект. На самом деле видеть две картинки одновременно, и адекватно их воспринимать, ему помогает дополнительный поток сознания, который он получил от системного навыка «Мыслитель» (1/5). Помимо этого, многие сложные системные навыки весьма требовательны к значению параметра Разум, который влияет на их эффективность и корректность функционирования. Существуют и уловки, в некоторых случаях позволяющие снизить требования, например, за счет расхода маны. Но главный герой о таких нюансах не знает, и даже системный бог, считающий себя Ангелом Божьим, и выдающий себя за архангела Гавриила, о многих вещах может лишь догадываться.

(примечание автора)

«Картограф» – очень полезный навык! Сам по себе он слабенький, и всего лишь обозначает местность вокруг своего владельца, причём на очень скромной дистанции. Но всё меняется как по волшебству, если к нему приобретается знание карты мира. Мало того, что оно само по себе бесценно, так ты ещё и всегда можешь видеть своё местонахождение. Ерунда, безделица, – ведь обычно любой человек и так прекрасно знает, где он находится. И огромное преимущество в моём случае. Особенно, если придётся «телепортироваться» в другие края, исполняя божественные поручения. Впрочем, моряку такой навык тоже будет полезен, а в некоторых случаях просто незаменим. Море есть море, и заблудиться в нём можно запросто. Поэтому так важно всегда держаться берега. Нет ничего страшнее, чем потерять его из виду. Его можно уже не найти никогда. Скорее всего, наша галера потому и шла к этому берегу потому, что его видно с Кипра.

В общем, меня выбросило за борт не в окрестностях Тира, как я полагал, а у северной границы графства Триполитанского, павшего под ударами сарацин в позапрошлом году. То есть это даже не Святая Земля, так как та начинается в окрестностях Сидона, расположенного четырьмястами километрами южнее. Не близкий путь мне предстоит. Но дорогу осилит идущий.

Кстати, согласно карте, недалеко отсюда находится один из уцелевших осколков павшего графства – портовый город Тортоса, до сих пор обороняемый тамплиерами. Хм, километров тридцать отсюда. Вроде и не далеко, но это если не учитывать, что вокруг простираются захваченные сарацинами земли. Впрочем, деваться мне некуда, а наличие поблизости дружественного города значительно облегчает моё положение. Может быть, будет проще преодолеть путь до Акры по морю?

Проклятье! – я слишком глубоко задумался. С улицы во двор решительно шагнула человеческая фигура, резко замерла, заметив меня, а в следующий миг зашелестела извлекаемая из ножен сталь. Вот тебе и маскировка, надо было всё-таки брать невидимость. Но как же так?!

Интерлюдия 1. Начальник конюшен*

Хмурый, рано постаревший, в простой чалме, прикрывающей облысевшую голову, в старом, засаленном шёлковом халате с выцветшим узором, протёртом на локтях, в кожаных сапогах с твёрдым носком** и стоптанной подошвой, даже в это тревожное время сопровождаемый всего лишь одним телохранителем – таким же старым воином, как и он сам, – Назиф, привычно выпрямив больную спину, застуженную в одном из бесчисленных походов, проезжал внутренний двор. Встреченные люди расторопно расступались перед конём, провожая его фигуру поклоном или почтительным шепотом. Возле чайханы, от входа на него потянуло сладким запахом гашиша, – внутри явно предавались пороку. Воин непроизвольно скривился. Увы, но чайханщик исправно платил эмиру налоги, и тому не было дела, откуда берутся деньги. А после недавних событий незыблемые, казалось бы, позиции начальника конюшен пошатнулись, вынуждая хранить молчание там, где раньше он не прошёл бы мимо. Из двери вывалился пошатывающийся стражник, увидел знакомую фигуру и охнул. Раб-телохранитель, перехватив взгляд хозяина, презрительно сплюнул в сторону испуганно скрывшейся с глаз фигуры.

* Начальник конюшен – это старший командир для всех воинов гарнизона. Выше него в военной иерархии стоит лишь сам эмир или султан.

** В описываемое время, в арабских странах модной являлась обувь с острыми загибающимися к верху носками. Она считалась очень красивой, и многие зажиточные люди предпочитали носить именно такую. Причём эта мода не обошла стороной и западную Европу, отразившись, к слову, в Правилах тамплиеров (в виде запрета на ношение). Обувь с прямыми носками – это скромность на грани вызова придворным приличиям. А если они ещё и твёрдые, то это говорит о том, что обувь не здешняя, так как в Сирии обувь преимущественно изготавливали с мягким носком.

(примечание автора)

Назиф с отвращением отвернулся, но лишь для того, чтобы с высоты коня заметить плотное кольцо людей, окруживших двух других, сидевших на земле.

– Игра! – догадался он. – Что за вечер такой сегодня? И ведь он ещё не закончился. Посмотреть что ли? Играть, конечно, не буду, – не дурак же я. Но почему бы умному мне не посмотреть ещё раз на дураков?

Он подъехал ближе. В задних рядах пара человек обернулась на шум, но, видимо, не признав его в этой одежде, равнодушно отвернулась. Что ж, одет он действительно неподобающе, зато его воины, в подавляющем большинстве, обуты в сапоги, не говоря уж о прочем.

– Глупые люди! – шепнул он послушно наклонившемуся к нему ухом телохранителю. – Они рискуют последним в надежде приобрести большее. А ведь Пророк запретил нам азартные игры на деньги. Хвала Аллаху, что я не подвержен этой пагубной страсти… Как везёт, однако, этому игроку: он выигрывает третий раз подряд… Смотри – он опять выиграл!

– Поразительное везение, – нейтрально бросил телохранитель, бдительно оглядывая окрестности, в благородном стремлении оградить себя и своего господина от возможных карманников. Конечно, здесь не Хомс, не Дамаск, и уж тем более не Багдад, но это не повод терять бдительность.

– Да, ты прав, – качнул подбородком его хозяин. – Интересно, найдутся ли глупцы, которые купятся на этот трюк?

– Думаю, что найдутся. Иначе на что бы жили мошенники?

– Раньше такого не было.

Слуга мудро промолчал. Простому человеку лучше не заводить речи о том, что раньше было лучше. Так рассуждая легко можно дойти и до того, что и без египетского султана жить можно. Причем богаче и лучше, чем ныне.

Назифу не нужно было умение читать чужие мысли, он и так знал, о чём думает его старый слуга. Сирии просто не повезло. С юга их подпирает могущественный Египет, с востока – великая монгольская империя, с запада – зажимает море и приходящие из-за него западные варвары, захватившие побережье, изрядно ослабевшие за последние сто лет, но всё ещё опасные, с севера – угасающая, но тоже ещё могучая Византийская империя и воинственные племена бежавших от монголов турок. Все они сцепились между собой, а ареной их боёв служит его несчастная родина, которую разоряют со всех сторон. Богатые некогда города обращены в руины и обезлюдели, древние оросительные системы нарушены, и не осталось мастеров, знающих как их восстановить. Заброшенные поля зарастают сорной травой или на глазах превращаются в пустыню. А главное – война продолжается, и ей не видно конца. Султану выгодно иметь между собой и монголами разорённую пустыню, где нечего взять и где сложно провести многочисленное войско. Когда-то он верил, что сражается за правое дело, а сейчас уже поздно что-то менять. Но этой ли судьбы он желал своей земле?

Когда взявшиеся ниоткуда, словно из старых страшных сказок, ассасины начали резать патрули стражи, у него ещё была надежда, что удастся сохранить свою должность. В конце концов, крепость ведь они удержали. Часовые были обязаны поднять тревогу в случае атаки на крепость, и они выполнили свой долг. Кто же знал, что это не попытка ночного штурма, а вылазка проклятых недобитков из низаритов? Пришли в ночи и растворились в ночи, оставив после себя лишь обобранные окровавленные трупы и липкий страх. Как в легендах. А что в итоге? Получив сигнал тревоги от пограничной крепости, сирийская армия, марширующая на соединение с египетской, пришла в смятение. Маркаб – очень сильная крепость, штурмовать её слабыми силами никому даже в голову не придёт. Армия, способная на это, не может быть слабой. И не суть важно кто неведомый враг – войско Киликийской Армении, неугомонные турки или вовсе внезапно высадившиеся на побережье христиане, что казалось наиболее вероятным, и было бы самым неприятным.

Получив сигнал об ударе в спину, эмиру Хомса пришлось спешно разворачивать свои отряды прямо на марше, а движение обоза с осадными орудиями для разрушения крепостных стен, идущего на соединение с армией султана, наоборот – ускорить. Быки и так еле тянули перегруженные повозки, а тут вскоре стали просто падать в изнеможении. И обоз, вначале действительно ускорившийся, вскоре замедлился, а потом и вовсе встал. В результате, армия султана Египта вот-вот подойдёт к стенам христианской Акры, а обещанные эмиром Хомса осадные орудия запаздывают. Подобное не просто ставит под угрозу выполнение плана на всю военную компанию этого года, но имеет и практическую цену, ведь содержание войска стоит денег, и каждый лишний день задержки обходится египетской казне в огромные убытки. Не сложно сообразить, что правитель окажется недоволен подобным нерадением своего вассала. Тот изольёт свой гнев на голову эмира Маркаба, а эмир – на своего начальника конюшен. И былые заслуги тут не защитят, кто-то должен ответить за срыв сроков, и раз ассасинов не поймали, то не сложно угадать, кого назначат виновным.

Назиф ласково потрепал по холке своего коня и тот изогнул недоумённо шею, удивляясь и радуясь неожиданной ласке.

– Лишь тебе не стоит опасаться гнева султана, хоть ты и числишься в моей свите.

Он выпрямился, утрачивая интерес к игре.

– В замок не поедем, заночуем, где обычно. Гнев эмира ещё не угас, и лучше мне ему на глаза не попадаться.

К знакомому дому Назиф подъехал уже в сгустившихся сумерках. Отпустил телохранителя, вручив ему коня, постоял немного, любуясь звёздами, и вошёл во двор, сразу заметив затаившийся у окна силуэт, – человека, которого здесь не должно быть. Сердце укололо страхом, – не за себя, за семью. Тень отдёрнулась, но опытный взгляд воина даже в темноте выхватил уверенную ловкость движений, а ухо уловило тихий характерный звук, который издает лишь кольчуга, пусть её и прикрывает халат. Он не думал, не сомневался, в этот короткий миг на него снизошло просветление, как это бывает в критической обстановке. Его сабля покинула ножны, а враг уже вырастал перед ним, преображаясь подобно ночному дэву или убийце, сбросившему неуместную маску. Со звоном столкнулась сталь, и Назиф почувствовал разгорающийся азарт. Не смотря на неожиданность нападения, он сумел ударить первым. И судя по тому, как легко ассасин его отразил, ему встретился настоящий мастер.

Противник пытался что-то говорить. Но кто же будет отвлекаться во время боя в такой ситуации? И стража неизвестно когда прибежит. Закричать? Позвать на помощь? И эмиру тут же доложат, что он одряхлел настолько, что не смог справиться всего с одним разбойником. Недоброжелателей у него хватает, да и то, что он впал в немилость, не укрылось от чужих проницательных взоров. Нет, звать на помощь нельзя. А перестук клинков привлечет внимание соседей не сразу, в этом доме живет семья воинов.

Противник ловко сдерживал его натиск, в то же время не атакуя, когда ему выдавалась эта возможность, а затягивая бой, и в какой-то момент начальник конюшен ощутил и налившееся тяжестью брюхо, и одышку, и то, что годы коварно и незаметно украли у него молодость. Он понял, что не справится, и ощутил лёгкое сожаление. Смерть в его годы и при его профессии не такая плохая штука, но с возрастом начинаешь больше ценить жизнь, даже если давно перестал цепляться за неё. А ведь ему надо думать и о семье. Настороженно отслеживая взглядом силуэт противника, он мягко отступил на два шага. Тот не преследовал, и Назиф, чуть поколебавшись, опустил саблю кончиком в землю, показывая нежелание сражаться дальше.

– Ты слишком хорош для меня, – сбившееся дыхание едва не заставило голос дрогнуть. – Говори, теперь я готов тебя слушать.

(конец интерлюдии)

В конечном счёте, столь некстати объявившийся сарацин оказался тем, кого я искал – проводником к владельцу замка. Видно, что небогат, но оружие в полном порядке, да и владеет им отменно для обычного человека, не имеющего системных навыков. Он слегка удивился, когда я заявил, что хотел бы выкупить пленных и рабов-христиан, всех, какие есть в крепости. Но предложение провести меня для переговоров к эмиру сделал столь легко и с такой уверенностью в голосе, что я поверил – действительно проведёт, и стража нас пропустит. Мало ли, что одет скромно? Может они с эмиром побратимы или ещё что. Да и какое мне дело?