Текст книги ""Фантастика 2024-17". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Георгий Зотов

Женщина с полуседыми волосами, собранными в пучок, в круглых очках на носу и старомодной кофте с кружевами, напоминающая сельскую бабушку из молочной телерекламы, тихонько приоткрыла дубовую дверь, отлично смазанные петли не издали ни малейшего скрипа.

– Alles in ordnung, Frau Trachtenberg? – радушно спросила она.

Строго кивнув, смотрительница прошла по коридору. Все начальство переполошилось, когда пришел факс из главного управления русской полиции – с рыжей дамой следовало быть как можно любезнее. Надо же, фамилия у девушки немецкая, сама, кажется, принадлежит к арийской расе, а говорит плохо – с ужасным акцентом, будто турецкий гастарбайтер. Эти дикие «фольксдойче»[231]231
  Буквальный перевод – «народный немец». Так в Третьем рейхе именовали немцев по крови, родившихся и живущих вне территории Германии.


[Закрыть] в своей варварской России окончательно обрусели.

Алиса внимательно читала текст на английском языке, быстро делая пометки в служебном блокноте с гербом князя Сеславинского. Смотрительница по ее просьбе притащила целый ворох пожелтевших бумаг: не только перевод финикийских табличек из книги, подаренной кайзеру Францу, но и отдельные документы из архивов Вены и Будапешта (бывшего до 1918 года в составе Австро-Венгерской империи) по жестоким серийным убийствам женщин, происшедшим в период с XVIII по XX век. Уже через десять минут Алиса добралась до конца перевода. Этот кусок текста и искал Каледин – по неизвестной причине он не был выложен на сайте архива.

«Слова эти вложены в уста мои Господином твоим, повелителем Вселенной – Баал-Хаммоном. Когда подаришь ему артефакты из четырех ларцов, разрешит он тебе продолжить свой путь – прямо к священным стопам Танит. Приди и поклонись божественному величию пятым ларцом – извлеки из его головы последний артефакт и дай ему вдоволь глотнуть сока Луны. Если Танит благосклонно примет твой дар, то знай – твой час пришел, и врата времени открылись пред тобой. В последний день возьми большую печать Баала – а в центре ее укрепи малую печать Луны. И да зажжется священным пламенем алтарь Баала, и возложишь ты на печать Луны почку, сердце, матку, и печень, и мозг из всех пяти ларцов: и поглотит их Господин твой, Баал-Хаммон, обретя великую силу. И наступит время обряда очищения. Наложи на свое тело смесь пяти бальзамов, исполни танец радости в честь великих богов. Принеси женщину, укрепи веревками чресла и руки ее под крышей, чтобы животворящее лоно ее оказалось над малой печатью Луны. Отвори отточенным клинком ее чрево, распусти душистым цветком упругие перси. Встань под благодатный дождь, купайся в нем и обратись с молитвой к божествам Солнца и Луны. И должна женщина оставаться живой, пока последняя капля бальзама не покинет жилы ее – случись по-другому, не услышат тебя Баал и Танит. И соединятся в эту ночь Баал и Танит, и вольют свою влагу друг в друга – огнем вспыхнут Луна и Солнце, содрогнется Земля от крика Танит и мощи Баала. И вознаградят тебя боги тем, что на 20 лет исчезнут годы с чела твоего».

Алису затрясло. То ли от усталости, переплетающейся с недосыпом и дискомфортом от перелета, то ли от прочитанного – ее начала бить мелкая дрожь. Не в силах сделать новую пометку в блокноте, она с трудом встала и побрела к стоящему в углу кофейному автомату. Нашарив в кошельке монетку в два евро, оставшуюся от полученной с таксиста сдачи, она опустила ее в прорезь мигавшего огоньками автомата. Тот поделился с ней порцией разбавленного эрзац-«капуччино» из порошка. Глотнув кофе из бумажного стаканчика, Алиса привычно обожгла язык, появилось страшное желание запустить стаканчиком в стену. Столько лет уже пьет кофе, и всегда одна и та же история – с первого глотка обжигается. Fuck.

Получается, Каледин опять прав. И почему он всегда прав, скотина такая? Точно к тридцати пяти годам станет действительным тайным советником и камергерский ключ получит – гнусный карьерист до мозга костей. Впрочем, есть один нюанс. Пусть сам Каледин в этом не признается, но без ее ума и способностей он обязательно сел бы в калошу. Почему? Глупый вопрос. Сравнить ДНК нынешнего убийцы и Джека Потрошителя догадалась именно она, и никто другой – а ведь весь департамент полиции голову сломал, тщетно пытаясь выяснить личность маньяка. Эх, подруги Варвары Нарышкиной здесь нет, чтобы похвастаться, какая она гениальная.

Алиса подула на кофе и отхлебнула еще немножко, языку от этих манипуляций легче не стало. Конечно, с первого взгляда может показаться: Каледин, перед тем как выдвинуть версию с Баалом, выкурил пару толстенных косяков. Или даже не курил, а вмазался тяжелым наркотиком по типу ЛСД – только он может давать такие качественные глюки. Несмотря на обилие церквей и государственную программу рекламы православия, верующих сейчас днем с огнем не сыскать. На Пасху все прутся святить куличи, потому как традиция такая, а пост соблюдают лишь из-за моды. Например, продвинутая подруга Варвара Нарышкина, на что уж столбовая дворянка и настоящих митрополитов в роду имеет, и та считает: «пост – это лучшая средневековая диета». Так вот, люди и в современную-то религию не особенно верят, а тут вдруг выплывает Баал из Карфагена.

Она задумалась. А верно, если взглянуть с другой стороны, соглашаясь с мнением Каледина? Что, если символы добра и зла на Земле всегда были одни и те же, просто представали перед своими сторонниками под разными именами? И почему древние религии ублажали зло так же, как добро – причем не в хижинах диких племен, а в развитых городах античных цивилизаций, наподобие Карфагена? Европейцы искренне верят в событие, которое две тысячи лет назад случилось в Иерусалиме, а индуисты считают – планетой управляет бог с головой быка, и почитают коров как священных животных. А другие боги? Бычья голова наличествовала и у египетского Амона (коровья – у Изиды), и у критского чудовища Минотавра, и у греческого Зевса, и у тибетского бога мертвых Ямы, и у персидского бога солнечного света Митры. Почему все могущественные боги, чаще всего – символы зла, изображались именно таким образом – а потом уже их копирайт в виде бычьих рогов присвоил себе Сатана? Пять тысяч лет назад в Палестине появилась нация торговцев и воинов – словно с неба упала. И за считанные годы, возведя среди пустошей каменные города, стала богатой и сильной. Почему им так везло? Кто дал им славу и деньги? Откуда они пришли? Летописи молчат. Племена появились, будто из пустоты. И кто сказал, что боги финикийцев с кровавыми жертвами не были сильнее, чем нынешние?

Если это вообще не одни и те же боги, что и правят миром сейчас…

И соединятся в эту ночь Баал и Танит. Стоп. Как же это она пропустила? Кто такой этот Танит, и с какой стати он должен «соединиться» с Баалом – да еще и «вливать в него влагу»? Алиса подтянула к себе клавиатуру компьютера, стоящего на столе, и быстро напечатала пять букв. От увиденного ее глаза полезли на лоб. Боже милостивый… так это не он, а она … Богиня Танит, супруга воплощения древнего вселенского зла – карфагенского бога Баал-Хаммона, под развалинами храмов которого археологи до сих пор находят обугленные кости. Ее считали одним из лиц, «проявлений» Баала, божества Солнца. И если ее муж с головой быка отвечал за это небесное светило, то Танит как раз управляла Луной… Вот и фотография плиты, найденной среди руин храма «пожирателей душ»: изображение женской груди и финикийская клинопись: «…владычица Танит, проявление владыки Баал-Хаммона… она услышала глас твой, обращенный к ней, и благословила его». Три таблички описывают ритуал обращения к Баалу, а все остальные жертвоприношение Танит.

О чем ее просят? Кто к ней обращается? И зачем?

Алиса доверила свои сомнения поисковику архива и замерла, вчитываясь в появившиеся фразы. Ее лоб прорезали две глубокие морщины. Мотая головой, она переводила глаза на переводы табличек, снова на монитор, еще раз на таблички – и опять на монитор, беззвучно шевеля губами. Вздрагивая, Алиса крепко обхватила плечи руками – ей вдруг стало очень холодно.

Кофейный вкус во рту отдавал противнейшим запахом плесени.

– Господи, – в панике пролепетала она, точь-в-точь повторив слова Каледина, сказанные им сутки назад за домашним компьютером. – Господи…

Голова закружилась, книги понеслись вокруг веселой каруселью. Истерически дернув застежку блузки на горле, Алиса глотнула воздуха. Ну все. Незачем делить квартиру – она все равно отойдет государству, ибо теперь их с Калединым упрячут в сумасшедший дом вместе. В такую версию в полиции уж сто процентов никто не поверит. «Джек Потрошитель намеренно выдавал себя за того, кем он не являлся – ему требовалось обмануть британскую полицию, навести ее на неправильный след», – вдруг вспомнила она беседу в Скотланд-Ярде, и ей окончательно стало нехорошо.

Как в тумане, перед Алисой выплыло испуганное лицо дежурной.

– Мой бог, как вы бледны! – с тревогой воскликнула она. – Вам плохо?

Не в силах ответить, Алиса беспомощно кивнула. Через пару секунд бабушка подскочила к ней с таблеткой (которую та проглотила, как курица зерно – даже не взглянув на нее) и сунула под нос флакончик с нюхательной солью.

– Позвать доктора? – беспокоилась бабулька, прыгая вокруг.

– Нет-нет, спасибо, – слабо улыбнулась Алиса. – Мне уже лучше.

Проверив настольный графин на наличие воды, старушка пробормотала «фефлюхтер вассер»[232]232
  «Проклятая вода» (нем.).


[Закрыть] и умчалась в направлении туалета. Чувствуя обволакивающий сердце лед, Алиса готова была заплакать от злости. Всю неделю они ищут НЕ ТОГО человека, которого следует искать. И не они одни. В Лондоне 120 лет назад пошли по ложному пути, не сумев обойти расставленную убийцей искуссную ловушку. И в Скотланд-Ярде, и в Москве следователи попались на удочку, умело брошенную им Потрошителем.

Почувствовав, как что-то завибрировало и тупо воткнулось в бок, Алиса завизжала от неожиданности – она не сразу сообразила: включился мобильный телефон. За дверью послышался топот, будто неслось стадо слонов – бабушка с графином, вероятно, спешила на подмогу. Не взглянув на дисплей, Алиса схватила мобильник, спешно нажав зеленую кнопку.

– Алло? Федя? Феденька?

– Сожалею, миледи, – раздался из динамика раскатистый баритон. – Но это совсем не Феденька, а ваш покорный слуга из Лондона.

– А, – скисая, ответила Алиса. – Да-да, конечно, сэр. Рада слышать.

– Первым делом, дорогая миледи, я хотел бы выразить соболезнование по поводу отставки вашего начальства, – сообщил Гудмэн. – Мне очень жаль.

– Муравьева и Антипова сняли? – выпятила губу Алиса. – Ну, что поделаешь: все к тому и шло с первого убийства. Но они не мое начальство, я работаю психологом в центре князя Сеславинского – он-то, надеюсь, остался на месте.

– Я тоже на это надеюсь, миледи, – покорно согласился Гудмэн. – Тем не менее, вполне вероятно, эти чиновники поедут на новое место работы – полуостров Камчатка – в течение 48 часов, со всеми своими сотрудниками…

Алиса поняла, к чему клонит Гудмэн. Настроение стало еще хуже.

– Что-то еще? – злобно спросила она.

– О да, миледи, – деликатно продолжал Гудмэн. – Только из-за этого грустного события я не осмелился бы беспокоить вас. Купите сегодняшнюю газету Sun – на первой странице ваше фото, сделанное в аэропорту, и чудный заголовок: «В Лондон прибыл киллер по приказу русского царя». Предполагается, что вы посланы отравить плутонием беженца Ивушкина…

– Забавно, – протянула Алиса, чувствуя, что сейчас плюнет на все приличия – обложит вежливого Гудмэна трехэтажным матом и положит трубку.

– Но самое любопытное, – прошелестел англичанин. – Вы помните, вчера вечером я говорил вам: я отдаю ДНК Потрошителя на повторный, более детальный тест? Недавно мне принесли из лаборатории результаты, они просто сногсшибательные. Нет, разумеется, такая версия УЖЕ возникала среди миллиона предположений, выдвинутых исследователями – но казалась всем чересчур неправдоподобной. В прошлом году об этом сообщала Sun.

Алисе в данный момент ничего не казалось неправдоподобным. Если б ей сказали, что слоны тайно летают по ночам, она поверила бы без колебаний.

– Тогда начинайте сшибать меня с ног, сэр, – устало произнесла она.

Новость, рассказанная Гудмэном, еще пять минут назад заставила бы Алису упасть со стула. Но сейчас это ее совершенно не удивило. Взяв один из казенных карандашей, лежавших на столе, она автоматически, почти не думая, обвела овалом фразу, записанную сразу после прочтения последней таблички. Сложив бумажку, Алиса сунула лист в карман куртки.

Тусовка в ресторане «Китайский квартал» была в самом разгаре. Все новые и новые гости, включая прессу и киношный бомонд, с невероятным усилием протискивались между присутствующими, наперебой предъявляя приглашения (или делая вид, что предъявляют их), а упарившиеся официанты ставили тарелки с закусками едва ли не на головы жующих знаменитостей. Народ упивался пивом «Циндао», хватая с тарелок креветок. На таких тусовках работало обычное правило – кто смел, тот и съел.

– Подумаешь, отхватил Бухалков «Золотого суслика», – жевал креветку в тесте режиссер Федор Понтарчук, блестя выбритой головой. – Да это ж просто, как три алтына, господа. Фильмец в стиле «212» любой школьник-с снимет. Чистый хохломский лубок, сусальная драма для Запада – они такие вещи обожают, типа «Возбужденные луной». На внутреннем рынке подобное кинцо не проканает. Публике подавай спецэффекты да ура-патриотизм-с.

– Ну-ну, – поддел Понтарчука дальний родственник Бухалкова, гламурный режиссер Андреев-Михалковский, обороняя тарелку от толкающихся гостей. – Не всем же снимать блокбастеры в стиле «война в Крыму, все в дыму», как твоя «Дикая дивизия»: зеленые новобранцы Корнилова побеждают полчища красных головорезов под Петроградом. Ты там и так переврал все, что только можно – во славу спецэффектов. Исторической достоверности ноль.

– Неважно, – сокрушил зубами креветочный панцирь Понтарчук. – Для зрителя коммерческого кино, как и в порно, в первую очередь необходима зрелищность – остальное значения не имеет. Людей надо впечатлить до потери пульса – чтобы им прямо в башку с экрана неслось горящее крыло от самолета, и они вжимались в кресло. А тебе бы только брюзжать. Следует зайтись в экстазе – имперское кино встало с колен. Патриот ты или японец?

– Оно встало, – согласился Андреев-Михалковский. – Но почему-то исключительно с клыками и в погонах. Вампиры бегают, спецназовцы бьются. Сомнительное какое-то возрождение. Убогие боевички класса «Б».

Официанты поставили на столик поднос с куриными крыльями в кисло-сладком соусе – тот опустел за считанные секунды. Девушки в открытых платьях от Гуччи смеялись, проглатывая хрустящие крылышки, и с любопытством слушали непонятную китайскую музыку, звучавшую, словно тихий перезвон повисших на нитях сотен серебряных колокольчиков.

– А вампиры ниче так, – сказал Понтарчук, наливая себе «Циндао». – Старый, но надежный бренд. Публика на вампиров с двадцатых годов XX века, когда Борис Карлофф снялся в «Носферату», валом валит. Хочет вурдалаков – пущай смотрит, не цыплят же ей показывать. У меня в голове мысль крутится кассовый ужастик снять. Ленина типа оживили с помощью древнего культа вуду, и он возглавил сгнившую армаду вставших из могил кровожадных красноармейцев-зомби, атаковавших Кремль. Зеленый Ильич, лысина в засохшей кровище, во рту здоровущие клыки, стильная кепочка набекрень. И только ученый-романтик может изобрести спасительный антивирус, но ему противостоят богатейшие кремлевские корпорации…

– Халтура, – щелкнул языком Андреев-Михалковский, обозревая силиконовый бюст ближайшей дамы. – Один в один повторяет «Обитель Зла: Апокалипсис» с Милой Йовович. Мы ничего своего делать уже не умеем – только с Голливуда берем и слизываем. Бабло появилось, а мозги ни фига.

– Знаешь что? – потерял терпение Понтарчук. – Твоя «Губная помада» тоже не явление Христа народу. Подумаешь, создал откровение: дура из провинции приезжает в Москву, становится фотомоделью, соблазняет купца первой гильдии и выходит за него замуж. Причем сцена соблазнения еще та: блондинка снимает трусы, встает раком и показывает жопу. Сам придумал?

– Именно, – не смутился Андреев-Михалковский. – Супругу-то новую надо раскручивать, верно? Зато ты смотри, все таблоиды империи на первых страницах врубили заголовки: «Жена Андреева-Михалковского показала жопу». Ты, старичок, не умеешь отличать халтуру от умных пиар-ходов. Может, ты когда-нибудь до этого дорастешь, если будешь слушать старших.

– Неее, – расслабленно похлопал коллегу по плечу Понтарчук. – Старичок у нас – это ты. И вообще, откуда ты взялся-то, а? У вас что, одного режиссера на семью мало? Нам вашего брата Бухалкова вполне достаточно. Снимает дорогое псевдодержавное говно типа «Сочинского парикмахера» и считает, что делает тем самым всем великое одолжение. Зато, понятное дело, цари его привечают и чай в обнимку перед телекамерами пьют – державник самого Тарантино приглашал на государеву коронацию в Успенский собор.

– А ты, милок, сам попробуй позови Тарантино куда-нибудь, – слопал креветку Андреев-Михалковский. – У него все расписано по минутам, недавно король Швеции подрался с королем Свазиленда прямо в своем дворце: спорили, к кому Тарантино первым должен приехать. Это же как-никак – мировая звезда, а не Томас Андерс, который за 10 тысяч золотых будет пасеку в Башкирии открывать. «Губная помада» – высший пилотаж: только последнее быдло этого не понимает. Римейк «Золушки» – публика уписается. Мечта доярки: приехать в Москву и стать фотомоделью. Не надо на этом останавливаться, сюжеты под ногами лежат. Буду снимать римейки «Кота в сапогах», «Спящей красавицы» и «Мальчика-с-пальчик».

– Кота в сапогах тоже твоя жена сыграет? – поинтересовался Понтарчук. – Сексуально сбросит сапоги, выгнет спинку, встанет на четвереньки и голышом побежит за мышами, чтобы во всех таблоидах об этом напечатали?

Андреев-Михалковский хотел было ответить, но передумал и переключился на утку по-пекински. Стайка барышень в углу, вяло клевавших бараньи фрикадельки, активно обсуждала, кто будет сниматься в третьей части «Утренней вахты» после трагической гибели Сюзанны Виски.

– Говорят, бабло на это кинут суперское, – щебетала сидевшая в центре стайки Паулина Звездайтас, блондинка с силиконовым носом. – Бюджета отсыпали как минимум 20 миллионов золотых, так на одной рекламе все отобьют еще во время съемок. Правда, пока непонятно, какой будет сюжет.

– При такой сумме сюжет неважен, – отбросила фрикадельку крашеная брюнетка цыганского типа, раскуривая сигарету с марихуаной. – Лишь бы на экране народ с клыками лез изо всех щелей. Главное, не нужно забывать: у вампиров должна быть татуировка с рекламой мобильников, а все силы зла – чистить свои клыки зубной пастой определенной марки. Иначе не отобьют.

– Хороший сюжет иногда тоже не помешает, – возразила Звездайтас, прикуривая свой «косяк». – Смотри, что вышло с «Кошкодавом». Грохнули кучу денег на макет древнеславянского города, финальная битва была – чистый Голливуд. Ну и что в результате? Встретила недавно утром режиссера, когда собачку выгуливала – пустые бутылки в мусорном баке собирает. Рекламу куда в славянском фэнтэзи прилепишь? Витязя в майке «пепси» или людоеда в подгузниках «хаггис» публика не оценит.

– Это да, – вздохнула «цыганка». – Зато бьюсь об заклад – в ближайшие два месяца хорошие деньги можно сделать на рекламе государева преемника. Говорят, с полудня жандармы обыскивают все видеотеки – изымают ужастик «Дантист» про стоматолога-маньяка, а также мультик «Медовый заговор»: теперь это считается черным пиаром против монархии. Купцам сейчас временно будет не до финансирования кино – среди них начнется драка за право стать спонсором коронации. Кто ж такого счастья не хочет – прямая трансляция на весь мир, и над Успенским собором реет зеленая растяжка: «Официальный спонсор императора всероссийского – пиво „Мурманская кепка“» Прошлого государя, кажется, под плакатом «кока-колы» короновали: американцы тогда конкурентов отшибли, получили эксклюзивные права.

– На самом деле, я не понимаю, как раньше в кино на рекламе не зарабатывали, – пожала плечами Звездайтас. – Режиссеры выкаблучивались, какие они интеллигентные бессребреники. Вот взять, например, мэтра Эльмара Тверского и его «Смех судьбы». Зуб даю – любая баня подралась бы за возможность засветить в этом блокбастере свою парную. Клюквенно-историческая лав-стори, да еще в национальном стиле. Пьяный мастеровой на Рождество случайно попадает в терем молоденькой купчихи, за которой ухаживает представительный граф. Но она делает выбор в пользу выходца из народа. Единственно, мне кажется, Тверской дал промашку, когда на роль купчихи пригласил Вупи Голдберг: хотя главное тут – шокировать зрителя. «Служебный секс» послабее… римейк «Бесприданницы», только с хэппи-эндом. Благородный, но нищий дворянин с двумя детьми, тянущий лямку на кухне министерства двора, влюбляется в некрасивую княгиню Трубецкую. Какие фильмы ставили, ты только подумай! Вся империя хором рыдала.

– Душевные, – поддержала «цыганка», затягиваясь «косячком». – И стоили они сущие копейки. Сейчас же 20 «лимонов» вбухаешь – а зритель все равно не придет. Зажрались, сволочи. Жестким порно тоже никого не привлечешь – разве что какую-нибудь известную актрису в фильме догола раздеть.

Звездайтас вместо ответа горстью сгребла с тарелки жареных кальмаров и отправила в рот – как водится, после «косяка» ее «пробило на хавчик».

– А то, – сказала она вымазанными в масле губами и вытерла руку о платье. – На известную актрису без трусов смотреть куда интереснее, нежели на безвестную шлюху в private video. Вот недавно Милочка Мышецкая зажгла с голой задницей в «Губной помаде»… кстати, где она? Только что тут была.

– Да в туалет, наверное, отошла, – заметила «цыганка», поправляя внушительный бюст. – Подожди, скоро вернется.

В первом девушка ничуть не ошибалась – но зато была в корне не права во втором. В этот самый момент Милочка, вспотевшая, с растрепанными волосами, действительно находилась в одной из тесных туалетных кабинок – в объятиях худощавой фигуры в черных джинсах и полосатом свитере DKNY. Обладатель свитера, склонив голову, горячо целовал (или, вернее сказать, облизывал) левую грудь Милочки, страстно приспустив с плеча бретельку ее вечернего платья. Та, закатив глаза, тяжело дышала и тягуче стонала, напоминая тем самым недоенную корову.

– Пойдем ко мне? – прерывисто шептала она, запустив руку в волосы человека, который языком обрабатывал ее сосок на манер пропеллера.

– Да лучше к тебе, – улыбнулся он, не отрываясь от влажного соска. – Совсем рядом, не будем тратить время на дорогу… до тебя же десять минут.

– О да, – простонала Милочка, выгибаясь и свободной рукой нащупывая застежку его джинсов. – И мы вполне успеем вернуться… мой муж ничего не заметит… он слишком увлечен своим пивом и спорами…

– Я тоже так думаю, – внятно сказал человек. – Пусть это будет резко – как вспышка. Но только давай выйдем через черный ход, чтобы нас с тобой никто не видел. Не надо предоставлять «желтой прессе» лишний повод…

Тайком выбравшись на улицу, они убедились: им удалось избежать нежеланных свидетелей. Любовники перешли дорогу и весело зашагали в сторону будущего ложа страсти. Он влюбленно обнял ее за узкую талию.

– Знаешь, – шепнула она ему на ухо, – иногда мне хочется, пусть мой муж приедет в самый пикантный момент и застанет нас… вот бы он удивился.

«Да уж, – подумал убийца. – Именно сейчас его удивлению точно не было бы предела. Надо закончить процедуру побыстрее, максимум за полчаса… и приехать домой. Требуется кое с кем пообщаться по телефону».

Вслух он лишь счастливо засмеялся, подмигивая возлюбленной. Как бы невзначай коснувшись локтем правого бока, он со сладостью ощутил, как к коже прижалось прохладное, широкое лезвие ножа…