Текст книги ""Фантастика 2024-17". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Георгий Зотов

– Хорошо понял, – притухшим голосом сказал Дима Иблан. – Я был в ауте, чего тут скрывать… размышлял, не примут ли меня за психа. Но у меня есть доказательство – и вы сейчас, сию же секунду убедитесь в моей правоте.

Двери на фотоэлементе открылись, молоденький курьер в желто-красной форме влетел в кафе, положив перед Калединым коробку. Не глядя, тот расписался в графе «Получено» – и разорвал глянцевый, твердый картон.

Телефон «Верту».

Тысяч за десять евро, где-то так.

– Производит впечатление? – чувствовалось, что Иблан надулся от гордости.

– А чему тут впечатляться? – лениво ответил Каледин, повертев в руках аппарат. – Полконторы знает, что я сюда на перекус хожу. Ничего, я до твоего источника доберусь… наверняка блондинка из пресс-службы слила адрес «Подводного Будды». Или князь Кропоткин. Больше некому.

– Дело ваше, господин офицер, – с редкой кротостью согласился Иблан. – А пока прошу, нажмите на кнопочку – там откроется раздельчик «Звонки».

Каледину понадобилось время, чтобы взять себя в руки. Он посмотрел на часы, сверяя дату, но нет – время звонка не оставляло сомнений. Не удержавшись, Федор нажал никелированную кнопку «Верту». «Рукотреп сударя или сударыни находится вне действия сети-с», – стандартно ответил ему робот, нудно зазвучали механические переливы. Надворный советник уставился в потолок с желтыми змеями – пасти держали в зубах пузатые красные фонари. Иблан в мобильном телефоне терпеливо ждал и, кажется, даже не дышал в трубку. Каледин взмахом руки смахнул со стола осколки.

– Ну, допустим, – хрипло сказал он. – Даже если этот звонок – чья-то шутка, подобная информация достойна рассмотрения. Что ж… когда ты предстанешь перед трибуналом за терзание ушных раковин миллионов невинных людей… обещаю учесть это смягчающее обстоятельство. Ты нормальный с виду парень – только музыка твоя говно, одежда, как у чокнутого доктора, и парфюм ужасный… а на теле ни единого волоса, хоть на скейтборде катайся.

Иблан пропустил подколки мимо ушей. Его заботило совсем другое.

– Я какую ночь не сплю, психую, – дребезжа интонацией, пробормотал Дима. – Все кажется мне, что дверь в темноте откроется, а на пороге – тень. И голос: «Я за тобой!» Скажите, с точки зрения мистики – это знак для меня?

– Конечно, – согласился Каледин. – Чтоб ты никогда больше не пел.

Он рассовал оба телефона по карманам вицмундира: в левый – дешевенькую «Моторолу», в правый – крутой «Верту». Щедро расплатился с официантом за разбитую пепельницу и покинул «Подводного Будду». Выйдя за порог, Каледин с любопытством огляделся и тут же обнаружил нужный объект – его взгляд упал на двухэтажный комплекс из пластмассы и стекла, с зеленым крестом на черепичной крыше. Он зашел внутрь, направляясь к девушке в белом халате, со строгой прической и в очках, как и положено аптекарю.

…Вернулся Федор нескоро – где-то через час. Попрощавшись с фармацевтом, Каледин быстро (едва ли не прыжками) исчез за дверью. Подойдя к служебной машине, он сел не в нее – а почему-то на кромку тротуара. Подозрения, вызванные звонком Иблана, полностью подтвердились.

«Задумка суперская, – размышлял Федор, наблюдая «косяк» автомобилей, тягостно плывущий по асфальту. – Но в данный момент мне никто не поверит. И до расследования ли сейчас? В первую очередь придется разобраться с хозяином кукол, иначе нам с Алисой конец. Уничтожим куклы – доберемся и до заказчика… а пока что – у нас в распоряжении ноль времени. Алиску лучше сейчас не ставить в известность… распсихуется опять, только все испортит. Расскажу ей, когда уже прилетим т у д а…».

Каледин поднялся с тротуара, открыл дверцу машины. Плюхнувшись на сиденье, он повернул ключ зажигания. Лобовое стекло тускло блестело, он неожиданно улыбнулся – так, словно увидел там лицо давнего знакомого.

– Ублюдок, – сказал Федор по адресу невидимого противника.

Колеса закрутились – машина резко сорвалась с места.

Связной проверил все документы, бумага послушно хрустела в руках. Отлично. Новый паспорт, кредитки, водительские права… прекрасное качество. Фальшивый документ обязан быть настоящим – платишь профессионалам и получаешь «ксиву» с иголочки. Если уж мертвую Мельникову никто не задержал на погранконтроле – стоит ли ему беспокоиться? Правда, пришлось пойти на перестраховку. Он пересечет границу по земле, а оттуда вылетит на самолете в нужный город. Ограбления могил завершены, спасибо отвязной девице Мельниковой: выполнила все поручения. Компоненты на руках – остальное, что называется, «на мази». Скелет Пушкина. Прах Наполеона. Рука Майкла Джексона. И настоящая кровь Христа – со знаменитой туринской плащаницы, чья подлинность подтверждена экспертами. Для каждого артефакта был нанят отдельный курьер, от чьего тела он потом избавлялся… Ух и пришлось повозиться, куда девать четыре трупа.

Да, связной заплатил за «сбычу мечт» огромную цену – и не только в деньгах. Дикое количество стресса, нервов, чужих жизней… однако разве финал все же не восхитителен? План, ставший плодом трехлетних раздумий, со дня на день воплотится в действие. Нет, там даже не три года – больше. Примерно десять лет назад случилось то, что заставило его изменить свою жизнь – сантерия у Хабельского. Хунган с подручными принес в жертву пятерых девиц – дешевых проституток, стараясь задобрить лоа костями и напоить кровью. Лоа действительно появились… это было видно по колыханию вудуистских флажков… но выполнять просьбы Хабельского они не пожелали. Духи зла подчиняются бокорам — тем, кто спит на кладбище и запанибрата с самим бароном Субботой. Да, сектанты все делали правильно, но… кроме декораций, митана и жертвоприношения, требуется РЕАЛЬНОЕ зло, настоящее конго. А это увы… связь с загробным миром можно наладить только на кладбищах Гонаива, колдуя с людьми в масках черепов. Смешивая черные и белые мысли, мистический кофе с молоком, скрещивая живых и мертвых. Город, который долго грезился ему во снах, полных крови, костей и пестрых флагов, чья ткань колышется от батальона лоа, сползающих вниз по митану… Спасибо Хабельскому – тот не сдал, не назвал имя на допросе… а ведь одну из шлюх убил сам связной. Одним ударом отрубил девке голову ритуальным мачете и содрал с черепа трепещущую кожу. Папа отмазал, используя связи, подмаслив кого надо среди высших жандармов. Он прошел по делу как свидетель… досье засекретили, навечно похоронив в архивах МВД. Это стоило ему детской мечты… ну да неважно. Папа никогда не одобрял увлечений связного, и теперь можно признаться – старикан был прав: не следовало упиваться бесплодными мечтами. Хотя… если подумать, обучение наконец-то пригодилось. Ничто в этом мире не делается зря.

…Наверное, Мельникова уже на Гаити – в последнем sms он велел ей прибыть туда. Пусть основная работа завершена, но она понадобится – как хороший телохранитель. Возможно, профессорской дочке придется выдержать финальный бой с Калединым и Алисой… но шоу, скорее всего, не состоится… мудрая мамбо вывела сумасбродную парочку из игры. Они озабочены избавлением от заклятия, а не охотой на «грабителя могил». В запасе есть и другой вариант. Каледин вовсе не дурак… он поймет (думается, уже понял) – чтобы найти повелителя, терзающего куклу, требуется прилететь на Гаити… Ну что ж… интересная у них будет встреча. Правда, недолгая.

Связной оскалил было зубы, но сейчас же нахмурился. О п л а т а, которую мамбо потребовала за свои услуги. Как ей такое пришло в голову? Черт возьми – старуха выжила из ума… миллион евро предлагал, бешеные деньги в нищей стране – нет, отказалась. Деваться некуда – Мари-Клер получит то, что желает ее сумасбродное сердце. От мамбо зависит многое… практически ВСЕ. Сам связной ни за что не смог бы достать редчайшие артефакты – из дождевых джунглей Западного берега Африки… не говоря уже про правильность колдовского обряда. Да и зачем волноваться? Срок расплаты – долгий, за это время, глядишь, бабуля вполне успеет отбросить коньки.

По крайней мере, он очень на это надеется.

А вообще – может ли Мари-Клер умереть сама, если она настолько властна над смертью? У него на глазах она подняла мертвую дочь профессора; тело покойницы он доставил к митану в чемодане. Оказалось проще, чем он думал – сначала оформляется официальный «вывоз на похороны», а уже на самом Гаити… здесь все нормально, труп в чемодане никого не удивит. Свежий зомби с нетронутым мозгом – сюрприз для любой мамбо. Фактически в такой труп можно заложить любую программу, с помощью особых ритуалов обязать его подчиняться х о з я и н у. Из Мельниковой сделали существо, способное заменить отряд спецназа – машину смерти с холодным разумом, одержимую жаждой крови.

Он знал профессора давно – представители элиты обожают лечиться у докторов-знаменитостей. Сразу после похорон семьи связной нанес ему визит – они беседовали целых пять часов. Обезумевший от горя доктор задумал клонировать жену и дочерей, но он сказал ему – есть решение куда быстрее, и намного лучше… Через месяц, когда он предъявил профессору «воскресшую» дочку, из мужика можно было веревки вить. Не пришлось даже уговаривать – тот сам согласился приехать на Гаити и безропотно принял яд. Так нужно, сказал связной, чтобы «настроиться на одну волну с дочерью». Тут-то они с мамбо и прокололись. Нет претензий, Мари-Клер сделала работу качественно: спустив через горло кровь, забальзамировав тело травами и ромом, старуха удачно превратила профессора в ходячий труп. Одного не учли… Доза яда оказалась столь сильной, что токсины повредили мозг. Связной перевез доктора в Москву, поселил обратно в квартиру; профессор жил уединенно, гостей у него не бывало – друзья привыкли к затворничеству после автокатастрофы. Мельников говорил своим обычным голосом, в нужные моменты смеялся и действовал как робот, подчиняясь любым приказам. Для поддержания контроля над зомби, по рецепту Мари-Клер, он устроил в комнате хунфор. Этот метод помогает «включать» и «выключать» труп в нужное время.

Мертвый Мельников выполнил свою часть работы: звякнул в Святогорский монастырь и попросил отца Иакинфа, коего не видел 20 лет, пустить на могилку «одну поклонницу». Все прошло без сучка и задоринки. По плану Мельников и его дочь должны были охотиться за артефактами вместе – два монстра всегда лучше, нежели один. Связной не учел, что зомби легко подчиняется создателю, даже на солидном расстоянии… и Мари-Клер заставит труп доктора танцевать под свою дудку. Когда один хозяин отдает зомби приказ, второй не может его отменить. О’кей, любой на этом свете ошибается. Он не сказал мамбо ни слова в упрек, лишь попросил советоваться с ним… в экстренных случаях. Надо было заранее, до начала операции, заказать церемонию с куклами, но… все крепки задним умом.

С профессором в итоге пришлось расстаться, а вот девица еще послужит, хоть и серьезно пострадала при штурме собора Иоанна Крестителя в Турине – сломаны два ребра, пули разорвали печень, раздробили лопатку.

Да, там было опаснее всего. Предвидя жаркую схватку, он попросил Мари-Клер выделить пять своих слуг для этой атаки, в качестве смертников. Печень зомби не нужна – а вот с костями вперемешку ходить тяжело. Но если машина не угроблена вконец, ее чинят – он отправил девушку в окрестности Гонаива на капитальный ремонт, умелица Мари-Клер вставит в ее тело кости от других трупов. Интересно, девка догадается, что она мертва? Зомби ничего не знают о себе. Они не трупы, нет… люди, не помнящие прошлого.

Связной, обрюзгший человек с седыми волосами, неряшливо одетый, обладатель пивного брюшка, еле поднялся из кресла – это сложно дается располневшим людям. Глянув на часы, прикинул время до отлета. Слава богу, осталось уже недолго, Каледин и Алиса ничего не успеют. Ладно, пора заняться сборами чемодана. Путь неблизкий, а вещей требуется взять прилично – одних антисептиков с полкило. Карибы – опасное место…

…Примерно в двух кварталах от дома связного, на втором этаже замка Бутырской тюрьмы пребывал объект его мыслей – надворный советник Федор Каледин. Стоя посреди узкой камеры Хабельского, он созерцал стены, насвистывая печальную Feuer und Wasser [281]281
  Feuer und Wasser (нем.) – огонь и вода. Песня из альбома «Раммштайн» Reise, Reise.


[Закрыть]. Комендант находился рядом – больше всего он напоминал студень, непонятно почему украшенный полковничьими погонами. Тюремщик беспрестанно трясся, вытирая лысину платком – под черепной коробкой вспыхивали красочные картины последствий, включая разжалование и поездку в Сибирь. Моргнув, Каледин вздохнул – тяжело, как дышит уработавшаяся за день ломовая лошадь.

– Полковник, – попросил он, – не откажите в любезности, дайте тряпку.

Комендант, не думая, поспешно протянул ему мокрый от пота платок. Каледин протер сиденье раскладного стула и сел. В глубине души он возносил молитвы об одном – только бы колдун сейчас не взял иголку.

– И как давно это случилось? – с грустью поинтересовался Федор.

Теперь вздохнул уже комендант – набирая воздух в легкие.

– За час до вашего приезда, – жалобно сказал он. – Я вам звонил, но…

– Знаю, – оборвал его Каледин. – Я был недоступен… Как ему удалось?

– Он нас обманул, – пролепетал комендант. – Словно переродился после беседы с вами. Сказал, что будет требовать досрочного освобождения. Затребовал стульчик, гербовую бумагу и ручку – написать апелляцию, а потом… Раскрошил зубами пластик от очков, и вот… сами видите-с.

Казалось, в «одиночке» нет живого места: она вся была покрыта пятнами багрового цвета, и Федор даже изумился – разве в одном человеке может быть столько крови? Похоже, он прыгал по камере или танцевал… Танцевал – и резал себя осколками. В считанные секунды зэк истек кровью. Сам Хабельский сидел на нарах, прислонившись к стене – мертвое лицо в красных брызгах застыло в улыбке. Сначала он перерезал артерии на обеих руках, а затем – яремную вену. Большие красные буквы над головой струились вниз загустевшими каплями, образовывая послание мертвеца:

ДО ВСТРЕЧИ, КАЛЕДИН!

– Стоило вам покинуть Бутырки, и он сказал, что вы обязательно снова приедете, – отводя глаза, пробурчал полковник. – Наверное, уже знал, на что пойдет… сволочь. Чего теперь прикажете делать, ваше высокоблагородие?

Федор поднялся со стула, возвращая коменданту окровавленный платок.

– А что тут сделаешь? – пожал он плечами. – Тащите в морг.

…Городовые на крыльце изучали его пропуск «на выход», когда экран сотового показал красного чертика с вилами, заливаясь пронзительным визгом. В такие моменты умудрялась трезвонить исключительно Алиса.

– Я вся в сборах, – затараторила она. – Посмотрела на weather.yahoo погоду. Придется купальник взять… бикини, конечно… там ведь пляжи и жарища…

– Ты лучше гроб захвати, – посоветовал Каледин. – Учитывая, в какой мы оказались яме со всем этим колдовством – он тебе скоро понадобится.

– Я звякнула Муравьеву, – обиженно засопела Алиса. – Он обещал помочь с доставкой багажа в аэропорт… сказал, выделит урядника Майлова, дабы тот вещи нам дотащил… ты существо изнеженное… а он мужик здоровый, да…

– Вещи? – испугался Каледин. – Сколько же ты их берешь?

– Семнадцать чемоданов, – с достоинством ответила Алиса. – По минимуму, ты не волнуйся… даже если придется умирать, так что ж… должна быть приличная одежда для моих похорон? Ну, а если меня захватят в плен и превратят в зомби… то я желаю быть зомби в новом платье, модельных туфлях, с запахом духов и накрашенным мертвым лицом. Тебя скоро ждать?

Каледин прочитал короткую молитву – в основном там содержались слова благодарности Богу всемогущему, что ему повезло не родиться женщиной.

– Нет, – безразлично произнес он. – Пожалуйста, ужинай без меня.

– Что-то не так? – встревожилась Алиса.

– Да, – благожелательно ответил Федор. – Причем все сразу.

Отключив телефон, Каледин грустно подумал: ему не хватает последнего подтверждения собственной догадке. Маленькая строчка черным шрифтом, в скобочках… увиденная в досье, добытом с помощью захмелевшего Кропоткина. Да, все ясно и без нее, но… это соберет полную схему в голове, словно конструктор «лего». Пожалуй, вот т у д а он и поедет.

Прямо сейчас.

Troisieme partie:
САМЕДИ

Те, кто правит этой ночью, – сделают, как хочешь ты.

Мы царствуем давно над миром, танцуя в сумрачной тени…

Freternia, «Shadowdancers».

…Боли опять не было – стабильное состояние. Червинская подумала: она уже начала привыкать к тому, что ее нет. Однако когда из твоего тела щипцами вытаскивают раздробленные кости – рассуждая логически, это должно быть больно. У нее сохранились смутные воспоминания о боли… наверное, что-то неприятное. Елена безучастно смотрела, как пахнущие специями черные руки старухи доставали из-под кожи осколки костей. Червинская терзалась необъяснимым чувством, сидя бок о бок с Мари-Клер – как ребенок, после долгого перерыва увидевший мать. Радость, восторг и желание ласки. Вероятно, так оно и есть. Старуха-негритянка – первое человеческое существо, которое она увидела, очнувшись от сна. Девушка испытывала к ней даже большее доверие, чем к связному — они с Мари-Клер связаны друг с другом невидимой нитью. Женщины общались на английском – французский старухи был похож на орлиный клекот, в нем присутствовала куча незнакомых и откровенно чужих слов.

Мари-Клер воткнула толстую иглу в кожу – она дернула нить, стягивая края разреза, смочила ее слюной. Грубо получается, но что поделаешь, раны зомби никогда не заживают… Деточка, ты уже никогда не будешь такой красивой, со стежками суровой нитки и грубыми шрамами на коже. Хорошо, что пули не задели твое лицо – на теле, покрытом одеждой, это незаметно. Раздеваться для любви вряд ли придется – из мирских радостей зомби интересует только еда: сладкий взбитый мусс из свежих мозгов и крови. Живым трупам знакомо возбуждение, но они не занимаются сексом – их туловище мертво, а лоа разврата предпочитают вселяться в живые тела. Исключение – барон Суббота… но он такой один.

Земля в хунфоре вся в брызгах алой крови – перед операцией она зарезала сразу двух кур, разломила на куски связку бананов. Согласно вуду, жизненная энергия есть не только у живых существ, но и у фруктов… хотя жертвоприношением огурцов от лоа вряд ли отделаешься. Они любят сладкое, то есть кровь. Старуха плеснула Червинской в стакан «барбанкур» – та послушно опрокинула в рот терпкую жидкость. Ром – это кровь зомби, содержание их жил, о чем молчат в фильмах ужасов. Без заговоренного «барбанкура», с заклятием от мамбо и жгучим красным перцем внутри – они почти не работают, передвигаются скучно, как осенние мухи… Лоа, упивающиеся алкоголем, – внутренний моторчик живых трупов. И не простые лоа, особенные… их зовут кальфу, страшные духи ночи, по сути своей – демоны… Отвечающие за злые помыслы в голове зомби, его вечный голод и жажду убийств. Новая кость, щелкнув, встала на место в спине девушки – Мари-Клер запела заклинание на тягучем, как мед, креольском диалекте, том, что смешал французские, испанские и африканские слова из языка йоруба. Червинская повернулась.

– Я видела бокора на кладбище, – сказала она. – Кто этот старик, мадам?

Старуха весело ощерилась черными зубами.

– У нас не встретишь молодого колдуна. – Глаза Мари-Клер проливали на девушку зеленое пламя. – В жрецы посвящают после тридцати, а когда уж пройдешь все шесть уровней… Каждый жрец обязан знать черную магию, даже если он служит Бон Дье – доброму богу, отрицающему ритуалы конго. Это что-то вроде вашего Христа, и, возможно, образ повелителя добра подделан под него, заимствован у французов. Но служители Бон Дье изучают зло, чтобы сразиться с ним… таков стиль вуду. Странно, правда? Ведь вряд ли у католиков в церкви увидишь священника, способного служить черную мессу… Бокор – лучший специалист в магии, он один из тех, кому позволено обращаться на «ты» к барону… властителю загробного зла – бокору ведомо, как умаслить Самеди для помощи в своих делах. Ты увидела Люкнера, бывшего повелителя «дядюшек с мешком». Он передал мне вон тот череп, после пожара в Сахарном дворце… Впрочем, дальнейшее неважно, дорогое дитя. Знаешь, ты мне очень нравишься. Я вложила душу в твое создание, работала, как художник над картиной. Когда все закончится, я попрошу хозяина подарить тебя… он не откажет… мне обычно никто не отказывает.

Игла вновь проткнула омертвевшую кожу. Раздался треск, как от рвущейся материи. Углы разреза стянулись в единую линию, образуя толстый шрам.

Червинская расслабленно кивнула. О да, она не возражает. Может, Мари-Клер подарит другие задания? Тогда ей точно не придется скучать. Мертвая рука нащупала жбан с красной пузырчатой массой… она страшно голодна… хорошо, что еду можно найти везде, расколов черепа врагов. Облив губы, девушка глотнула жидкость, похожую на густой кисель, – глаза засветились сумрачным блеском. Старуха мельком посмотрела на нее.

Мыслящие зомби – особые существа. Для разума им необходимо ежедневное горячее питание из чужих мозгов… иначе они вырубятся, превратятся в тупых исполнителей. У нее полно таких слуг – безголовые в прямом смысле слова, глупые создания, по интеллекту вроде коров. А в сарайчике, позади хунфора, среди деревьев, на чьих ветвях живут лоа [282]282
  Колдуны на Гаити специально высаживают у хунфора деревья – считается, что там живут «домашние» лоа, обеспечивающие уют и сохраняющие жилища во время сезона дождей.


[Закрыть], хранятся головы… тех зомби, что отслужили свой век и просто интересные экземпляры гостей доктора. Любопытная, но несколько своеобразная коллекция – впрочем, у мамбо редко бывают обычные посетители. В сарае же – склад отборных костей с ближайших захоронений… Если, как сейчас, понадобится лопатка или ребра, не тащиться же за ними на кладбище? Все должно быть под рукой. Костная мука для церемоний — и вовсе требуется каждую ночь. Огоньки свечей по периметру меловой черты задрожали – лоа услышали ее зов и явились, они подарят энергию мертвому телу.

Мари-Клер властно вынула жбан из руки зомби – в девичью ладонь втиснулась чаша с напитком. Специальное зелье конго, сваренное колдуном, чтобы подкрепить истощенные силы живого трупа. Тушится шесть часов в большом котле, среди основных компонентов – ядовитые железы жабы буга… сушеная человеческая плоть, ноги пауков, змеиный яд… и пузыри ядовитых рыб. Это средство позволяет долго контролировать мозг зомби… существует лишь одно средство, позволяющее вывести мертвеца из-под контроля создателя… но на деле-то, как помнит Мари-Клер, его почти никто не применял. Люди любят сложности, не верят, что все может быть так просто. Червинская безропотно глотнула зелья. Яд сразу подействовал – ее глаза остекленели, затуманившись… Зомби быстро погружалась в подобие летаргического сна. Вот и замечательно. Нужно, чтобы кости, пусть и мертвые, прижились в теле, встали на место прежних, закрепившись, как детали. Пришло время заняться той парой… медноволосой и ее приятелем – со шрамом на груди…

…Оставив Червинскую на полу, мамбо приблизилась к митану, где покоились две куклы. Их материя уже побурела, лоснилась от жира и крови… Рядом с игрушками лежала подушечка, утыканная серебряными иглами – как дикобраз-мутант. Взявшись за иглу, колдунья увидела неясные очертания своих врагов… они, кажется, спали… Невесомое движение костлявых пальцев – кончик иглы вошел прямо в глаз кукле… Старуха дернулась, физически ощутив ее боль. Взяв в другую ладонь сморщенный кусочек человеческой кожи, Мари-Клер положила его в рот, притиснула зубами… В ритуалах конго все средства хороши, и мамбо не чураются людоедства. Старуха не питала пристрастий к сладкому мясу, но для хорошего колдовства оно необходимо… плоть во рту колдуна усилит мучения через куклу. Еще раз остается пожалеть, что у нее нет обрезков ногтей… так и сломала бы каждую кость в теле преследователей. Вчера вечером она изготовила отличный амулет – да-да, он окажет помощь, накалив как следует иглы. Странно, что после мучений мапе пара не прекратила своих поисков… но ощущение опасности, исходящей от них, вдруг исчезло.

Значит, надо продолжать.

В ушах Мари-Клер тихим рокотом застучали барабаны. Она запела – негромко и неразборчиво, кусочек скальпа все еще находился во рту. Тени безголовых слуг окружили ее, раскачиваясь в такт песне – она смотрела на них сквозь полуприкрытые глаза. Отработанный материал, существа, годные для рыхления огорода. Она состарилась, а кому-то надо делать домашнюю работу и помогать в колдовстве. Мозга, само собой, у них нет – но если организм зомби уже отравлен специальным ядом, простейшие задания он выполняет на уровне инстинктов: разрыхлить землю у корней дерева, подать хозяйке чашку кофе, подмести двор. Старуха поочередно втыкала иглы в кукол, стараясь поворачивать острия – так, чтобы тела врагов терзались болью изнутри. Амулет ангве, подвешенный к митану, мерно раскачивался… Его нутро содержало обломки ручки, слюну и кровь Мари-Клер, стенки сделаны из женских губ – от юной покойницы из Гонаива, умершей пять дней назад… На амулеты должны идти ТОЛЬКО свежие останки. Сильнейший эффект усиления боли – пускай и не до смерти, но гарантированно впечатлит.

Зашипев по-змеиному, мамбо выплюнула сгусток слов на креольском… Удар мачете пригвоздил амулет к митану. Тот издал жалобный вой, подобно раненой волчице. Несмотря на жару, от верхушки митана поползли прожилки льда – столб затрясся, как под порывами урагана, вниз лезли десятки, если не сотни злобных и голодных лоа. Плошки с печатью veve, полные дробленых костей, начали пустеть, помещение хунфора наполнил хруст. Ангве потемнел. Середина прорвалась, словно вскрытая рана, наружу потекла кровь – черная, но при этом густая и липкая.

Да… сейчас им, должно быть, очень плохо. Пусть поймут – им не следует идти за ней, так, как это давно поняли жители деревень вокруг Гонаива.

Червинская начала отходить от транса – она дернула головой, глядя на Мари-Клер отсутствующими глазами. Старуха радостно улыбнулась в ответ.

Хорошая девочка, даже очень. Пусть остается у нее навсегда. Мамбо подмигнула барону Субботе на стене, и… ее сердце вдруг залило холодом.

…Мари-Клер отчетливо, до стука зубов поняла – они уже здесь.