Текст книги "Миледи и притворщик (СИ)"

Автор книги: Антонина Ванина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 96 (всего у книги 109 страниц)

– … мать… пошли… покажи… и уверует…

Акана всё продолжала взывать то ли к Камали, то ли ещё к кому, как вдруг из темноты послышался шорох.

– Что это? – тут же спросила я.

Гро обеспокоенно вскочил с места и зарычал. Кажется, мы здесь не одни…

– В тебе мало веры, – покончив с заклинаниями, обратилась ко мне Акана. – Ты не можешь пустить Чёрную Мать в своё сердце, потому что боишься её. Да, я видела твой страх и отвращение, когда ты так упорно противилась и не хотела накормить Чёрную Мать тёплым сердцем из груди той мерзавки. Ты боишься Камали, не хочешь принять её как свою заступницу и покровительницу. Но ничего, сегодня я покажу тебе, что есть в этом мире создания пострашнее пожирателей сердец. Слышишь? Они уже здесь, жаждут твоей плоти и крови. Их помыслы черны, а желудки ненасытны. Они быстры как ветер и проворны как горные реки. От них нет спасения. Но если ты попросишь Чёрную Мать, она защитит тебя и укажет путь к спасению. Только она одна. Помни об этом. И моли Камали о пощаде. Она не оставит тебя, если и ты не захочешь расставаться с нею.

Из темноты доносился скрежет когтей по каменному полу, а я не смела пошевелиться и спросить, что за чертовщина тут происходит. Гро басовито гавкнул, как вдруг Акана задула свечу, и единственный островок света погрузился во тьму.

Меня поглотила пустота и мрак. И в этом мраке явно обитало что-то разумное и очень злое.

Взмах крыльев над головой и скользнувший по лбу острый коготь заставили вскрикнуть. Я отшатнулась в сторону и тут же споткнулась обо что-то тяжёлое. Поодаль за спиной послышалось дерзкое:

– Только вера в Чёрную Мать спасёт тебя. Открой ей свою душу и впусти в своё сердце. Моли её о заступничестве, и тогда она смилостивится и выведет тебя из Зала Мрака. Поспеши с мольбами, иначе станешь кормом для демонов ночи.

И в следующий миг скрипнули петли, и хлопнула дверь – жрица покинула зал, оставив нас с Гро здесь взаперти.

– Акана? – позвала я, но никто мне не ответил.

Я метнулась туда, откуда секунду назад доносился голос жрицы, но запнулась о тяжёлый подсвечник и упала на холодный пол, саданув коленом по чему-то угловатому и острому. Боль затмила все чувства и ощущения, а когда она начала утихать, я поняла, что по моей ноге ползёт что-то холодное и длинное.

Шипение под боком заставило вскрикнуть и взмахнуть рукой, чтобы отбросить прочь ползучего гада. Вскочив на ноги, я снова рванула к невидимой двери и в который раз налетела на что-то угловатое. Кажется, я ободрала ногу. Ну и плевать. Надо поскорее выбраться из этой западни.

– Гро! – крикнула я, на что пёс разразился новой порцией грубого лая. – Ко мне. Иди сюда, – добавила я по-тромски, а в ответ услышала обеспокоенное поскуливание и раскатистый грохот, будто на пол падают книжные полки со всем их содержимым. – Гро, сюда! Я здесь!

В стороне раздался писк грызунов, а над головой снова пропорхали крылья. В волосах запутались чьи-то когти, и я в панике затрясла головой.

– Гро!

Под подошвой башмаков что-то захрустело, а в следующий миг по моим ногам засеменили десятки мелких лапок, что устремились под подол платья.

Жуки! Какая гадость! А ещё змеи! И крысы! И птицы! Или даже летучие мыши!

Я металась из стороны в стороны, пытаясь отбиться от мириад живности, что из тьмы жалили, царапали и лезли по мне. Страх пронзал разум и тело. Я кричала, билась ногами о невидимые препятствия, падала, снова вставала и снова отбивалась от когтей, зубов, хвостов и крыльев. Гро как обезумевший выл где-то в стороне, а я поняла, что сейчас сойду с ума – от ужаса, безысходности, боли и всепоглощающего омерзения.

Гады и насекомые топтались по мне, ободранная кожа на руках и ногах пылала, а я всё переступала через сваленные на полу препятствия, пока не нащупала вытянутой рукой дверь.

– Откройте! – не найдя ручки, принялась колотить я. – Выпустите меня! Акана! Где ты?!

Ответа не было. Зато писк, скрежет и шипение неумолимо приближался ко мне… Кинжал! У меня ведь есть при себе оружие, чтобы отбиться от этих ужасных существ.

Недолго думая, я схватилась за рукоять и вынула лезвие из ножен. Новая порция звуков впереди заставила меня сделать выпад вперёд и рассечь воздух острым лезвием. Кажется, кинжал скользнул по чему-то мягкому, а в следующий миг послышался жалобный скулёж.

– Гро? – догадалась я и пришла в ужас. – Гро, это ты? Ты в порядке? Ты…

Неужели я ранила его? Беднягу Гро? А Стиан, он сейчас тоже почувствовал это? Он тоже истекает кровью?

От мысли, что я только что убила Гро, всё внутри похолодело. Я уже не слышала ни писк грызунов, ни топот тысяч хитиновых лапок. Я в ужасе упала на колени и начала ощупывать пол. Где ты, пёсик? Ну же отзовись.

В паре метров от двери я наткнулась на мохнатый бок, мохнатую спину, а потом и зубастую морду. Гро дышал, и это радовало. А потом он метнулся в сторону, и я снова услышала грозное шипение под ногами.

Вернувшись к двери, я нащупала стену и, держась за неё, принялась обходить зал в поисках выхода. Должна же здесь быть ещё одна дверь. Хотя бы створка, хотя бы щёлочка, ведущая во внешний мир.

Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я раз пять споткнулась о невидимые препятствия и бесчисленное количество раз взмахнула руками, чтобы закрыться от летающих монстров и стряхнуть с себя противных рептилий с насекомыми.

Я чувствовала, как кровь бежит по оцарапанной коже, как жуки шевелятся за пазухой, как Гро идёт следом и жмётся к ногам, а этой комнате ужасов всё нет конца. Новая атака летучих тварей заставила меня в ужасе завопить и взъерошить волосы, лишь бы вытрясти оттуда всех шевелящихся и жалящих существ. А потом я упала на пол и сжалась в комочек, желая лишь одного: стать маленькой, незаметной, и чтобы больше меня никто не кусал.

Мягкий шерстяной бок коснулся моей щеки, и я поспешила притянуть Гро к себе. Кажется, ран у него нет, только крупные насекомые запутались в шерсти. Ладно, вытащу их, облегчу ему жизнь, а он прикроет меня своим мощным телом …

Нет, так нельзя. Сколько ещё времени мы должны томиться в этом зверинце? Я поняла, меня наказали за неверие и несоблюдение обрядов, но что толку, если я просижу тут весь вечер, всю ночь или неделю? Кому от этого станет легче? Садистке Акане за дверью? Самой Камали? Или даже царице?

– Чёрная Мать, прости и защити меня. Отгони всех тварей, укрой меня своим материнским крылом.

Да, я произнесла это, надеясь, что Акана услышит и откроет уже наконец эту проклятую дверь. Но прошла минута, за ней другая, но ничего не произошло.

– Я беззащитна и взываю о помощи, – уже громче повторила я. – Чёрная Мать, молю, спаси меня!

И снова ничего. А тем временем очередная ползучая гадина подобралась к нам с Гро и угрожающе зашипела.

– Чёрная Мать, прости мне моё маловерие, – отскочив от опасной гадины, снова взмолилась я. – Я была невежественна и глупа. Ты одна истинная заступница и наставница для всех женщин. Ты одна вершишь справедливый суд и даруешь справедливое воздаяние. Без тебя Румелат давно бы пал. – Тут очередной жук пробежал вверх по моему бедру, и я ещё громче завопила, – Смилостивись, Чёрная Мать, прости и защити меня! Я впускаю тебя в своё сердце, одну лишь тебя впускаю!

И снова тишина. Проклятье, да что же ещё нужно пообещать этой шестирукой людоедке?

– Я впускаю тебя в своё сердце и отрекаюсь от всех прочих богов! Я отрекаюсь от лживых учений и поклонения мужчинам. Отныне только тебе я вверяю своё сердце! Одной тебе отдаю свою душу! Клянусь! Я твоя, Чёрная Мать, прими же меня, свою глупую дочь!

И тут скрипнули петли. Чудо свершилось – дверь отворилась!

Гро со всех лап рванул к спасительной полоске тусклого света, и я поспешила за ним. По дороге я протопталась по чему-то склизкому и толстому, но всё же вырвалась в коридор.

Акана стояла возле двери и с премерзкой улыбкой изрекла:

– А ты долго продержалась. Другие вверяли свою жизнь Чёрной Матери куда быстрее и охотнее. Что, так было тяжело расставаться с душой и сердцем?

Вот ведь стерва… Ну, ничего, я ещё с тобой поквитаюсь.

Я утёрла влажный лоб и поняла, что не пот сочится по вискам и переносице, а струйки крови. Всё-таки меня исцарапали когтями… О боги, а мои ноги… На них же живого места нет от мелких красных точек и вздувшихся шишек. Проклятые насекомые меня знатно искусали…

– Гро? – вспомнила я о псе и начала озираться по сторонам. – Где ты? Ко мне!

– Трусливый пёс умчался словно заяц. Удивительно, я думала, он взбесится и сам покусает тебя, но он действительно очень верен людям. Иди, найди его и возвращайся в свои покои. И не забывай о своём обещании, данном в святилище гадов возле алтаря крыс, иначе они прибегут и приползут к тебе и покарают за клятвопреступление. Где бы ты ни была, как долго бы ты ни пряталась от возмездия. Чёрная Мать не терпит обманщиц и всегда возвращает долги сполна.

– Да… Я знаю. Я всё поняла. Я буду верной служительницей Камали. Теперь я могу идти?

– Иди, – разрешила она, – Хотя стой. Где твой кинжал? Где единственная вещь, что даёт тебя право называться жрицей Камали?

И вправду, где он? Я ощупала рукой ножны и поняла, что они пусты. А потом я вспомнила, как отмахивалась кинжалом от ужасных крылатых тварей и едва не ранила Гро.

– Кажется, я его обронила.

– Так иди обратно и отыщи его, – было мне чёткое указание.

О нет, только не туда…

Мне так не хотелось возвращаться в эту мерзкую комнату, что я была готова отказаться и от кинжала, и от звания жрицы. Но стоило мне глянуть на порог, как блеск металла тут же бросился в глаза. Кинжал лежал у самой двери, будто я его там и оставила… или же он снова начал преследовать меня. Неужели клятва Камали подействовала, и колдовство снова в силе? Проклятье, не надо было отрекаться от мужчин и обещать свою душу кровавой богине. Теперь она меня точно не отпустит. Прирежет этим самым кинжалом, если заподозрит в отступничестве. Или Стиана, когда я его найду и…

Акана смотрела мне вслед, пока я ковыляла по коридору и заглядывала в каждый закоулок, чтоб позвать Гро. А потом я скользнула за поворот и, превозмогая боль, рванула вперёд к лестнице, пока жрица не видит меня. Ну же, Гро, где ты? Ты уже напал на след Стиана? Ты приведёшь меня к нему?

– Гро, старичок, ко мне, – звала я его. – Ко мне, пёсик.

Через десять минут скитаний я нашла его на самом верхнем этаже под дверью напротив витража из красных и жёлтых стёкол. Он озабоченно смотрел на цветные солнечные зайчики, что вместе с закатными лучами распластались по двери, и скрёб лапой по порожку.

– Что, ты его чуешь? – с надеждой спросила я – Он там?

Кажется, момент истины близок. Мы у цели. Осталось только открыть дверь и…

Вдали послышались одинокие шаги. Проклятье, это Акана следит за нами? Как же она мне надоела. Ещё не хватало, чтобы мы попались ей на глаза.

Недолго думая, я распахнула дверь, и Гро пулей рванул внутрь. Пришлось поторопиться, чтобы настигнуть его. Пока я запирала дверь и прорывалась вперёд через ряды зачем-то развешанных здесь красных простыней, поодаль послышался уверенный протяжный лай и его звонкое эхо. Кажется, впереди большое помещение. И нечто крайне заинтересовавшее Гро.

Борясь с развевающимися тряпками, я побрела к источнику звука, как вдруг услышала откуда-то снизу до боли знакомый голос:

– Гро? Тихо, старичок, тихо. Лежать. Ждать.

Стиан! О боги, мы нашли его. Он здесь, он рядом!

Не помня себя, я устремилась вперёд. Сорвав очередную занавесь, что застлала мне в лицо, я ринулась на свет и вдруг увидела купол над головой, а под ним пустоту. Я едва успела уцепиться за перила, чтобы не рухнуть вниз, а там внизу…

Я словно оказалась на галёрке, а вместо партера увидела роскошно обставленный зал с многочисленными креслами, уставленными изысканной посудой столиками, кадушками с разлапистыми пальмами, коваными светильниками с замысловатыми узорами и одной необъятной кроватью.

Помещение утопало в закатных лучах, что прорвались через высоко установленные окна с такими же красными и жёлтыми стёклами, что я видела в коридоре. Зал будто погрузился в красное марево, он словно утопал в крови. И посреди этого гнетущего моря стоял Стиан. О боги, как же он прекрасен. Шёлковые одежды, зачёсанные назад шелковистые волосы… Даже вновь отрощенные усы и пластина Сураджа на его груди не портят впечатление, ведь это по-прежнему мой Стиан…

Я хотела крикнуть, подать ему знак, что я здесь, как вдруг где-то в стороне послышался шум. Стиан замер и уставился на огромную дверь, а я поняла, что не успею и слова ему сказать. Надо скорее искать укрытие, пока меня здесь не заметили, иначе побегу не бывать.

Я поспешила опуститься на пол и накрыться красной тряпкой, что ещё недавно драпировала галёрку. Затаив дыхание, я принялась вслушиваться, что же происходит внизу и внезапно почувствовала чьё-то тяжёлое дыхание рядом. Ох, это же Гро, а я чуть было ни подумала… не важно.

Пёс растянулся на полу, прижал морду к лапам и внимательно смотрел вниз. Надо бы и его накрыть красной тряпкой, чтобы нас обоих не заметили. Главное, чтобы он не забыл о повелении хозяина замереть и молчать.

Внизу с лязгом распахнулась дверь, и десяток служанок ворвались в зал, неся в руках блюда с едой и свечи для канделябров. Они суетливо пропорхнули мимо Стиана и принялись расставлять посуду на столах, а он, бросив взгляд на тарелки с едой, мрачно заметил:

– Здесь больше одной порции. Она опять придёт сюда?

Ответом ему было молчание. Кажется, девушки боялись даже глаза на него поднять, а Стиан снова спросил:

– А вино почему откупорено? Она уже что-то подлила мне для большей сговорчивости?

И снова тишина. Расставив блюда, девушки принялись зажигать свечи и фитили в масляных лампах. И все до единой они старательно делали вид, будто Стиана здесь нет.

– Ну, кто-нибудь, скажите мне хоть слово. Хотя бы сегодня. Так же с ума сойти можно. Ну, почему вы все молчите? Она вам приказала?

В ответ на это девушки просто выбежали прочь из зала, и стражи по ту сторону немедля заперли двери. И тут Стиан схватил так непонравившуюся ему бутыль и запустил её в стену под высоким окном.

Осколки со звоном осыпались на пол, красная лужа разлилась по красному полу, а Стиан в бессилии рухнул на софу рядом со столом и закрыл лицо руками.

О боги, никогда не видела его таким. Он здесь что, в изоляции с того самого дня, как мы оказались во дворце? Царица заперла его в этом зале и запретила слугам общаться с ним? И он не выходит из этого жуткого помещения, что целый день утопает в непривычном для глаза красном цвете? Какой ужас, теперь я понимаю всю глубину его отчаяния.

Я подползла вплотную к перилам и прошептала:

– Стиан…

Не знаю, как близко у дверей стоят стражи, но точно не стоит кричать во все горло, иначе и они услышат, как я зову:

– Стиан… Стиан, я здесь, наверху… Я…

Внезапно он соскочил с места и принялся метать взгляд по залу от одной треноги к другой, пока не остановился на миниатюрном канделябре для трёх свечей.

– Гро, сиди тихо. Жди. Мы что-нибудь придумаем. Мы попробуем отсюда выбраться.

Кажется, он принял мой писк за собачий скулёж и так ничего и не расслышал. Ну ладно, сейчас я…

Не успела я и рта раскрыть, как красное марево, льющиеся в зал из окон, погасло, и все вокруг погрузилось во тьму, озарённую лишь светом дюжины масляных ламп. Кажется, солнце зашло. Тем лучше. Под покровом ночи бежать из дворца будет куда проще.

Стиан отложил канделябр и обернулся к двери, будто в ожидании чего-то. И в следующий миг вход в зал отворился.

На пороге стояла она – царица Алилата. И то, как она выглядела, заставило мои кулаки сжаться. Вместо шипастой короны в её волосах поблёскивала тонкая диадема, а платье из газовых лоскутков больше напоминало рванину. Развратную рванину, что больше выпячивает грудь и бёдра, нежели прикрывает их. Какое бесстыдство! А эта её противная улыбочка вкупе с блудливым взглядом так и требуют приложиться ладонью к щеке царицы. А может, и не раз.

– Приветствую тебя, повелитель восточных земель, – певучим голосом обратилась она к Стиану. – Позволишь ли ты присоединиться к твоей вечерней трапезе?

Её плавная походка заставила ткань наряда развиваться в воздухе и ещё больше оголять короткие, но стройные ноги. Но Стиан смотрел вовсе не на них, а в пол, когда глухо произносил:

– Делай что хочешь, это же твоя еда и твой дворец.

Не дожидаясь, когда Алилата приблизится к нему вплотную, Стиан отвернулся и проследовал к софе, чтобы сесть под высоко расположенным окном, закинуть ногу на ногу и сделать вид, что никого не видит и не слышит.

– Ты снова не рад меня видеть? – томным голосом вопросила она, подбираясь ближе. – Не нравится моё гостеприимство? Ну что ж, одно лишь твоё слово, и можешь вернуться в свой дворец. Он ведь у тебя теперь есть, не забыл?

Стиан не ответил. Тогда царица подсела к нему и её шаловливые ручонки поползли по его плечу:

– Ну же, поговори со мной. Почему ты молчишь? Чем ты снова недоволен?

– Ты и сама знаешь.

– Нет, не знаю. Скажи же мне.

– Я твой пленник. Разве это не достаточный повод для недовольства?

– Ты мой гость. Самый дорогой и желанный гость на свете. Для тебя мне не жалко ничего. Самые лучшие блюда, самое лучшее вино… Самая мягкая постель, – добавила она с томными нотками в голосе.

– И восемь дней без солнца привычного цвета и свежего воздуха. Восемь дней в изоляции от внешнего мира и других людей, что не связаны обетом молчания. Знаешь, если ты не заковала меня в кандалы, это не значит, что я их не чувствую.

– Какой ты чувствительный, – усмехнулась она. – Моя компания тебя не устраивает?

– Ты появляешься здесь раз в три дня и всякий раз входишь в этот зал, как только солнце сядет и всё вокруг погрузится во тьму. Знаешь, у меня на родине так делает только нежить из страшных сказок, та, которая умеет обращаться в летучих мышей, чтобы пьёт кровь спящих людей по ночам. Так что прости, но каждый твой визит заставляет меня вспоминать тромский фольклор и беречь горло.

Точно, всё правильно сказал. Она настоящая упырица и ведьма. Уж я-то знаю.

Я ждала, что Алилата оскорбится и уже, наконец, отпрянет от моего мужчины, но тут её рука скользнула по подбородку Стиана и заставила его повернуть голову, чтобы смотреть ей прямо в глаза:

– Думаешь, я пью человеческую кровь?

Стиан подумал и ответил:

– За годы поездок по Сарпалю я столько всего услышал о правительнице Румелата Алилате, что уже ничему не удивлюсь.

Его слова заставили её улыбнуться и провести пальцем по его губам:

– Что ж, ты прав, обо мне много что говорят. Но красивых мужчин я не обижаю. И послушных тоже.

– Я видел твоих послушных стражей. Их трудно назвать мужчинами и даже живыми людьми. Может, ты околдовала их и превратила в безвольных кукол? Или они не куклы, а кто-то вроде тех говорящих голов, куда твои жрицы подселяют демонов? Кого же ты вселила в своих стражей? Мелких домашних духов-охранителей? Или души кротких дев?

– Ни то и ни другое. Это просто правильное воспитание и немножко безобидной магии.

– Да? А со стороны напоминает подавление воли и ментальное насилие.

– Какое насилие? – тут она отвела руку от его лица, но зачем-то закинула обнажённую ногу на его колени и с улыбкой произнесла, – Хотя, ты прав, с воспитанием я немного переусердствовала. Мои стражи стали такими… скучными. А ты совсем другое дело. Не мужлан и не раб, не глуп и не слаб. Но очень упрямый. И у тебя такие глаза… колдовские. В них так и хочется утонуть. А ты ещё говоришь, что колдунья я.

В следующий миг одним резким движением она запрыгнула на колени Стиана и оседлала его, а после запустила пальцы ему в волосы и склонилась к губам.

Вот гадина! Да сбрось ты её с колен, чего ты ждёшь? Стиан, да она же просто играет с тобой. Назло мне!

Дыхание сдавило, и сердце застучало как бешеное. Мне стало так больно, когда он подхватил её за ягодицы и, поднявшись на ноги, неспешно понёс к кровати. Ну как же так, ну почему? В его руках она такая маленькая и лёгкая, такая изящная и обольстительная… Я никогда не буду такой. И Стиан никогда так легко не подхватит меня на руки...

– О, мой самый сильный и умнейший из учёных мужей, – глядя на Стиана сверху вниз приговаривала Алилата, – я подарю тебе самую знойную из ночей, и ты никогда её не забудешь. Никогда, мой…

Стиан приблизился к кровати, но неожиданно прошёл мимо и направился к стене, вдоль которой стояли столы и кресла. На одно из них он и поставил царицу, а после отошёл к тумбе, где стоял кувшин с водой и принялся омывать руки над лоханью.

– Да, ты права, надо ценить твоё гостеприимство. Надеюсь, ужин не отравлен.

И он направился к накрытому столу, а поражённая царица всё стояла на кресле, и с каждой секундной её глаза становились всё уже и злей.

От сердца отлегло. Хвала богам, мой мужчина оказался самым стойким и не поддающимся на искушения. Вот только царице это явно не понравилось. Похоже, она не привыкла быть отвергнутой.

Место, где стоял обеденный стол, расположилось прямо под моим пунктом наблюдения. Из-за перил я не могла перегнуться и взглянуть вниз, а Стиан исчез из моего поля зрения, и теперь я видела только Алилату, что, наконец, слезла с кресла и направилась к Стиану.

– В чём дело? – гневно вопросила она. – Всё страдаешь по своей попутчице? Зря, взамен тебя я дала ей нового любимца. Они вместе проводят все дни и ночи, а когда не вместе, моя северная жрица рубит головы приговорённым на смерть и клянётся Камали в верности. Сейчас она блуждает в Зале Мрака и опустошает свою душу от жалости и сострадания. Так что не надейся, она про тебя забыла и больше никогда к тебе не вернётся.

Ну, какая же стерва, какая же она гадина! Всё ложь, ни одного слова правды!

Теперь и Алилата пропала из поля моего зрения, и мне оставалось только слушать их застольную беседу со Стианом.

– Я уже ничего не жду, – глухим голосом отозвался он. – Женщина, что привела меня к тебе, предала меня. Если бы я только знал, что ещё в Чахучане она отдала своё сердце Камали, никогда не поехал бы с ней в Старый Сарпаль.

О, Стиан, надеюсь, ты сейчас блефуешь и просто хочешь отвести от меня ревность Алилаты. Ты ведь не всерьёз про предательство и отданное сердце. Ведь не всерьёз?

– Не обижайся на самую преданную мою помощницу, – проворковала царица. – Она ведь не сделала тебе ничего плохого. Напротив, следуя за ней, ты обрёл больше, чем потерял. Кем ты был до того, как попал во дворец сатрапа, и кем стал? А ведь это только начало. Сурадж отдал тебе вместе с этой печатью всю свою власть, а я в придачу к ней могу дать куда больше.

– Снова ты об этом, – с усталостью и раздражением бросил он.

– Да, снова, – пошла в наступление Алилата. – Я дам тебе войско и свиту, чтобы ты вернулся в Шамфар и беспрепятственно взошёл на престол младших Сарпов. Отныне ты будешь править Старым Сарпалем, как того хотят твои подданные.

– Я не Сарп, чтобы становится чьим-то правителем, сколько же можно это повторять? Я – Вистинг. Понимаешь, что это значит? В моих жилах нет крови великих воинов. Я всего лишь сын охотника, который три месяца в году промышляет пушных зверей.

– Это и не важно. Пусть ты не Сарп по рождению, зато Сарп по духу. Все жители Шамфара говорят об этом. Они ждут тебя, ждут старый закон, который ты им вернёшь.

– Может жители столицы и ждут сатрапа-искупителя, а вот старосарпальцы из других городов явно не поймут, куда делся их истинный повелитель. Они будут требовать его возвращения в Шамфар.

– Пусть требуют сколько угодно. Сурадж бросил свою столицу, бросил свой народ и, как донесли мне сведущие люди, уплыл из Старого Сарпаля.

– Куда уплыл? Ты же не думаешь, что он действительно всё бросил и больше не будет пытаться вернуть свой трон.

– Конечно, будет. Но у него ничего не выйдет.

– Откуда в тебя эта уверенность?

– Всё от тех же сведущих людей. Они говорят, что Сурадж сел на корабль и поплыл на запад, чтобы упасть в ноги царю Фархану и просить его о помощи. Но царь ему не поможет. Он при смерти, об этом знают все даже в Старом Сарпале.

– Царь Фархан поправится. Рядом с ним знающие лекари. Даже из северо-западных земель, как я слышал.

Алилата заливисто рассмеялась:

– Лекари из северо-западных земель? Три дня назад я спросила голову ненасытного сатрапа Карибаила, чем болен царь Фархан, и она ответила мне, что всему виной знахари с севера, которые привезли на Запретный остров чуму в стеклянной бутыли и назвали её эликсиром долголетия. Эти знахари и отравили Фархана, а вместе с ним и всю его семью. Голова Карибаила сказала, что царь не выживет и отправится в Пустошь Забвения, прежде чем Сурадж доплывёт до Запретного острова. А это значит, что некому будет помогать Сураджу возвращать трон. Сыновьям Фархана ещё нужно исцелиться от чумы, а потом решить, кто из них достоин царского трона. Им не будет никакого дела до Старого Сарпаля. Так что не бойся, ты можешь спокойно вернуться в Шамфар, где тебя так ждут. Я дам тебе воинов для личной гвардии, дам советников. Тебе не придётся ломать голову, как быть и что делать. Тебе всё расскажут и подскажут знающие люди.

– Ясно. Хочешь править Старым Сарпалем чужими руками.

– Очень хочу. Но прежде чем ты отбудешь в Шамфар, мне нужно от тебя кое-что ещё.

– Что? – с явным подозрением в голосе спросил он.

– Ты должен стать моим мужем, моим царём и отцом нашего дитя.

О нет, да она с ума сошла. Что он должен? Спать с ней ради призрачной возможности оказаться на свободе?

– Вместе мы вскоре будем править всем Восточным Сарпалем, – продолжала она, – а наш наследник рано или поздно получит в свои владения весь континент. Понимаешь? Твоё семя даст начало новой династии. Твои потомки будут править половиной мира. Твоё имя останется в веках. И никто не вспомнит, что ты происходишь их рода простых охотников.

Наступила тишина: гнетущая и тяжёлая. И потом я услышала смех Стиана – заливистый и озорной.

– Что ты смеёшься? – недовольно вопросила Алилата. – Что смешного?

– Твоё предложение. Скажи, ты правда думаешь, что я куплюсь на эти слова о великом имени и славных потомках? Думаешь, я совсем дурак?

Кажется, Стиану удалось смутить царицу, и в её голосе появились нотки замешательства:

– Я знаю, ты неглуп, ты учёный муж…

– Вот именно. И изучаю я предания и легенды Сарпаля. Помню, в Ормиле мне рассказывали историю о твоей славной прародительнице Тишат. Кажется, она хотела развестись со своим мужем и сатрапом Абисегером, после того как родила от него трёх сыновей, которые никак не могли претендовать на румелатский престол. Но Абисегер был против, поэтому Тишат устроила заговор и его попросту казнили. Потом у Тишат был второй муж, но от него она так и не понесла в течение года, поэтому он тоже пал жертвой придворных козней. Кажется, третий брак принёс ей долгожданную наследницу, и больше Тишат вдовой не становилась.

– О, это было так давно, в дни, когда старосарпальские советники плели козни при Румельском дворе. Это они жаждали скорого рождения наследницы, и считали, что семя Абисегера на это не сгодится.

– Как удобно все списать на происки старосарпальцев. Но, знаешь, отчего-то мне кажется, что эти их методы и тебе не чужды.

– Что, – повеселел её голос, – боишься, что твоё семя окажется слабым?

– Я боюсь, что каким бы ни был результат, ты всё равно прикажешь меня казнить. Родится дочь или сын, тебе не важно. Мальчик по твоему разумению должен будет унаследовать старосарпальский трон, а вот девочка получит оба престола. А может, ты придумаешь что-то ещё. Но мне это и не важно. В любом случае, став отцом, я уже буду не жилец.

– Не бойся, ты слишком хорош, чтобы лишать тебя головы. Но слишком плох, чтобы отцеплять от тебя поводок. Так что…

Тут внизу послышалась возня и Гро обеспокоенно рыкнул, пытаясь протиснуть морду между прутьев перил, чтобы посмотреть вниз. Я поспешила ухватить его за нос и оттеснить назад. Ещё не хватало, чтобы нас заметили.

– …так что не надейся, больше я не буду с тобой мила и терпелива. Моей доброты ты не оценил, поэтому отныне тебе придётся познать мою справедливую жестокость. Не хочешь возвращаться в Шамфар? Значит, будешь сидеть здесь под замком до конца своих дней. Или пока не передумаешь. Или не станешь моим мужем.

– На это можешь даже не рассчитывать.

Снизу донеслось звонкое эхо оплеухи. Эта мегера что, вздумала бить по лицу моего Стиана? Да как она посмела?!

– Ну, это мы ещё посмотрим, – ровным голосом продолжила она. – Может, мне лишить тебя еды для большей сговорчивости? О нет, я придумала для тебя пытку поинтереснее. Еду тебе будут приносить каждый день, но вся она будет пропитана зельем, после которого ты утратишь волю и сдержанность. Пропитавшись любовным ядом, ты падёшь к моим ногам и будешь умолять о ласках. И я охотно дам их тебе, а ты зачнёшь мне дитя. А когда настанет срок, и я произведу на свет мальчика, ты мне больше будешь не нужен. Пожалуй, я сделаю из твоей головы ещё один вещающий череп, а нашего сына посажу на старосарпальский трон. А если будет дочь… ну что ж, поживёшь ещё немного. Может быть, даже сумеешь заслужить моё прощение, если взойдёшь на моё ложе добровольно и зачнёшь мне, наконец сына. В общем, выбор за тобой, учёный муж – либо сытая жизнь, либо позорная смерть.

– Уж лучше голодная смерть, чем отрава из твоих рук.

– Неужели? Ну, тогда я распоряжусь, чтобы завтраки обеды и ужины тебе приносили исправно. Можешь их и не есть, но вдыхать аромат аппетитных блюд тебе всё равно придётся. Вот и посмотрим, долго ты продержишься рядом с отравленной пищей. Голод станет твоим предателем, вот увидишь. В сравнении с ним даже сила плотского желания блекнет. А что уж говорить о воздержании.

Внизу раздался звук лёгких шагов, и вскоре я увидела Алилату, идущую к дверям. На полпути она остановилась и посмотрела в сторону Стиана, игриво откусывая явно стянутую со стола виноградинку:

– Подумай, учёный муж, хорошенько подумай о своём будущем. Оно может быть великим и блистательным, полным неги и удовольствий. А может стать бесславным и жалким. Всё в твоей власти, повелитель. Надеюсь, тебе хватит мудрости сделать правильный выбор.

На этом она покинула зал, и двери за её спиной захлопнулись. Снизу не доносилось ни звука, разве что тихий стук посуды. Надо же, как Стиан спокоен. А вот я сейчас точно взорвусь от негодования и переполняющей меня злости.

Дабы не терять времени, я скинула покров и быстро осмотрелась. Так, окна расположены слишком высоко над полом, на подоконник Стиану не залезть. А ещё на окнах нет штор, чтобы можно было ухватиться и взобраться вверх к галёрке, где мы с Гро так удобно устроились. Что ж… зато у нас есть крепкие на вид перила, кинжал и уйма красных занавесей, что драпируют вход на галёрку. Наверное, эта стерва специально приходит сюда и прячется за ними, чтобы незаметно наблюдать, чем занят Стиан в её отсутствие. Алилата явно любит наслаждаться чужими терзаниями и муками безысходности. Ну, ничего, скоро ей не за кем будет следить. И прятаться за этими отвратительными тряпками, когда она выберет себе новую жертву и посадит её под замок, тоже не получится.