Текст книги "Миледи и притворщик (СИ)"

Автор книги: Антонина Ванина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 56 (всего у книги 109 страниц)

Долго ломать голову над этой загадкой я не стала, ведь наконец-то в толпе родственников Шелы я разглядела знакомые лица.

– Эмеран, вы и вправду пришли, – радостно подскочила ко мне Мия. – Так здорово.

– Если бы вы мне сразу сказали, у кого именно сегодня день рождения, я не то что бы пришла, я бы прибежала.

Мия задорно рассмеялась, а я обратила свой взор на её супруга, что неотлучно следовал за ней.

– Господин Крог, рада вас снова видеть.

– Взаимно, – сухо ответил Альвис, скользнув по мне цепким взглядом.

– Пусть и запоздало, но я должна вас поблагодарить.

– За что?

– За участие в моей судьбе и судьбе Леона Алара. До меня дошли слухи, что вы послали на наши поиски всё свою воздушную флотилия.

– Так поступил бы любой на моём месте, – сухо произнёс он. – Вот только вы справились с проблемой и без моей помощи.

– Пусть так, но всё равно я очень тронута вашей заботой.

Альвис Крог явно был не в настроении беседовать со мной. Прямо как в тот раз, когда мы впервые встретились на острове на пути к Макенбаи. Тогда он тоже будто бы был не рад меня видеть. С чего бы вдруг?

Я повернулась, желая отыскать взглядом Стиана, но его окружили кольцом молоденькие родственницы и явно не желали отпускать. Зато Шела была рядом и предложила:

– Милая, бери канапе и шампанское, не стесняйся. Вечер длинный. Сейчас все соберутся, будут поднимать тосты, потом разбредутся по дому, а мы с тобой посплетничаем.

Да, заманчивая перспектива – посплетничать как старые подружки с самой Шелой. Надо будет обязательно спросить, почему её брат Биджу называет её Маджулой. И почему её муж так подозрительно на меня смотрит. И про Стиана неплохо бы расспросить. Вот только и минуты не прошло, как в гостиную вошли новоприбывшие гости, и именинница пошла их встречать. А я осталась среди незнакомых людей и непонятной тромской речи. Правда, совсем ненадолго.

Мой взгляд зацепился за темноволосого мужчину с выразительными лобными залысинами, что обнял Шелу и вручил ей перевязанную лентой коробочку. Кого-то он мне напоминает. Определённо, этого человека я уже где-то видела. Только выражение лица было другое. Гость Шелы сейчас кажется таким радушным и обходительным, а у меня в памяти всплывают образы, где он напыщенный и надменный, и голос его сквозит высокомерием… О боги, да это же экспедитор того самого корабля, на котором мы со Стианом покинули Санго. Рагнар! Что он здесь делает? Кто он такой? Тоже член семьи? Ещё один из клана потомственных шпионов?

В душе начала тихо закипать ярость. Стиан снова обвёл меня вокруг пальца. И не он один. Оказывается, доблестный доктор Вистинг не просто использует суда мужа своей сестры, чтобы наведываться в Сарпаль, он ещё и своего родственника оставляет на борту, чтобы тот приглядывал за экипажем. А сестру подсылает на Макенбаи, чтобы приглядывать за мной. И её мужа заставляет отправлять самолёты на поиски моих следов. Или это сделал не он? Точно, в этой семейке всем руководит его дед. Или не только он? Ох, что-то я запуталась…

Пока я лихорадочно перебирала в памяти все странные встречи за последние полгода и пыталась понять, нет ли среди гостей Шелы других знакомых лиц, Рагнар успел приметить меня и с нахальной улыбочкой направился ко мне.

– Миледи, как я рад снова вас видеть. – Приблизившись, он бесцеремонно взял меня за руку и тут же притянул её к себе, чтобы поцеловать. – Вы сегодня великолепны как никогда.

Меня чуть не перекосило от этой патоки, но я взяла себя в руки и холодно заметила:

– Помнится, в прошлый раз вы были готовы выкинуть меня за борт. С чего сейчас вдруг такие почести?

– Ну что вы, Эмеран, я же не злодей какой-нибудь. Просто обстоятельства требовали от меня усиленной бдительности. Зато теперь я знаю, что вы умеете хранить чужие секреты и на вас можно положиться.

Ещё бы. Я соврала секретной службе и сказала, что добралась из Санго в порт Синтана на рыбацкой лодке, а не на контрабандистском судне только потому, что не хотела, чтобы у Шанти из-за моей говорливости возникли проблемы. Я ведь думала, Рагнар его серьёзно наказал за то, что он привёл меня на борт и позволил узнать неприглядную тайну о тромских торговцах фруктами… О, кажется, я поняла, почему Альвис Крог всё время смотрит на меня зверем. Это же его торговая компания наживает капиталы нечестными методами. И он знает, что я об этом знаю. Но в отличие от Рагнара не верит, что я буду молчать о его грязной тайне вечно.

– Кем вы приходитесь Стиану? – без лишних предисловий спросила я Рагнара. – Или это ещё один страшный секрет?

– Ну что вы, миледи, для вас больше никаких секретов. Мы кузены.

Замечательно. Значит, двоюродные братья.

– Можно точнее. Вы родственник по линии отца или линии приёмной семьи его матери.

– Я племянник его отца. И у нас общий дедушка. Кстати, а вот и он.

Рагнар обратил свой взгляд мне за спину, и я в нетерпении обернулась. Из соседней комнаты молодая женщина, кажется, ещё одна кузина Стиана, выкатила коляску, а в ней с укрытыми пледом ногами сидел древний старик. Абсолютно седой, морщинистый, но с очень живой мимикой и выразительными глазами. Голубого цвета. Теперь понятно, от кого Стиан унаследовал эту особенность.

Половина гостей тут же засуетилась при виде старца. Они подходили к нему, выказывали знаки уважения, а я старалась запомнить их лица, чтобы знать, кто ещё принадлежит к клану Вистингов, и кто ещё может нежданно оказаться на моём пути. С этими людьми надо держать ухо востро. Кто знает, что взбредёт в голову патриарху этого семейства и кого он подошлёт ко мне в следующий раз. Судя по бойкой речи, его подвело тело, но не ум. Злой гений всё ещё в строе и плетёт сеть интриг вокруг Сарпаля и не только. Бедная Шела, и как она оказалась в этом паучьем логове?

Я слишком глубоко погрузилась в свои мрачные мысли и не сразу заметила, что взгляд старца теперь обращён на меня.

– Эмеран, – услышала я над ухом голос Рагнара, – Кажется, дедушка Рольф хочет вам что-то сказать.

– Мне? Но…

Возразить я ничего так и не успела, потому как одна из внучек подкатила коляску с дедом прямо к нам, и самый старший из Вистингов одарил меня оценивающим взглядом.

– Дедушка, – решил представить меня Рагнар. – Это Эмеран Бланмартель, та самая маркиза Мартельская…

– Будущая герцогиня Бланшарская, – хрипло продолжил он за него, – и будущая королева всех хаконайцев. Ещё никогда в этом доме не было столь высокой гостьи.

Я даже не удивлена, что этот человек излишне осведомлён обо мне. Одно лишь интересно – ему обо всём этом докладывает разведка, или он просто почитывает прессу на досуге?

– Вы преувеличиваете, господин Вистинг. Давайте остановимся на том, что я просто маркиза Мартельская. А лучше на том, что я обыкновенный фотограф и большая поклонница вашей невестки.

– К чему эта скромность? В этом доме всегда рады фотографам, но для нас ещё большая честь принимать мать будущего наследника Хаконайского королевства.

Мне хотелось сквозь землю провалиться. Ну, зачем давить на больную мозоль? Я уже несколько дней живу в блаженном вакууме, где нет назойливых журналистов, постоянных напоминаний о моём грандиозном будущем, упрёков в холодности, а главное – нет самого Адемара. И вот меня снова вернули с небес на землю. А ведь мне так хотелось и дальше витать в облаках…

– Наши страны разделены горами и реками, но наши народы разделены пропастью из старых обид и непонимания, – начал философствовать Рольф Вистинг. – Тем ценнее ваш визит, маркиза. Теперь я могу спокойно помереть, зная, что через десятилетия у наших соседей появится правитель, воспитанный в уважении не только к сарпальцам, но и тромцам. С такой матерью как вы, он вырастет великим человеком.

Что? Я не ослышалась? Здесь и сейчас этот старый интриган пытается меня вербовать? Ради добрососедских отношений наших стран? Ради своего императора? Или ради личной выгоды?

Я так растерялась от наглости старого Вистинга, что не смогла ему ничего ответить. Благо в этот момент внимание всех присутствующих привлёк муж Шелы. С бокалом шампанского в руке он долго и с чувством произносил тост, а она стояла рядом с этим гигантом, такая маленькая и хрупкая, и просто светилась от счастья. А потом он её поцеловал, и гости с радостными возгласами отсалютовали бокалами, и выпили за именинницу. Хотя, со стороны казалось, будто пили за новобрачных, как на свадьбе. Видимо, я не знаю чего-то важного, что известно всем остальным.

– Ровно год назад дядя Мортен и тётушка Шела поженились, – услужливо подсказал мне Рагнар. – В четвёртый раз. Так что сегодня мы празднуем ещё и годовщину их свадьбы.

Ах вот оно что. Помнится, Юрсен с Эртелем говорили, что дед Стиана нашёл для своего сына несчастную беженку только для того, чтобы та рожала ему детей подходящей внешности. Теперь я точно знаю, что это было враньём. Между Шелой и Мортеном чувства вспыхнули ещё во время похода к оси мира. Они полюбили друг друга тогда, вижу, что любят друг друга и сейчас. Но три раза разводиться и четыре раза жениться… Это уже за гранью моего понимания. Хотя, может Рольф Вистинг годами воздействует на неё посредствам гипноза, внушает влюблённость и преданность сыну, но со временем чары спадают, и Шела требует развод? Да ладно, не бывает такого. Хотя…

Следующий тост за Шелу поднимали её дети – Стиан и Мия. Что они говорили, я тоже не поняла, но в полной мере почувствовала их безграничное уважение и любовь к матери. А ещё – её безграничную любовь к ним. Удивительно. На наших семейных днях рождения всё проходит буднично и формально – как годовой отчёт о проделанной работе. Родители как прввило напоминали мне и Лориану, как нам повезло родиться в такой славной своими предками семье, ну а меня как-то не тянуло говорить им что-то кроме благодарности за сытое детство.

После Стиана и Мии чествовать именинницу принялись представители семейства Крог, а вскоре и Рольф Вистинг наказал внучке подвезти его коляску ближе к виновнице торжества. Правда, перед этим он принялся спрашивать Рагнара:

– Где Стиан? Куда он запропастился? Пусть идёт сюда и развлекает нашу дорогую гостью. Нельзя, чтобы маркиза скучала.

Ну разумеется, нельзя выпускать меня из виду, нельзя дать мне время отряхнуть лапшу с ушей. Браво, господин Вистинг, вы знаете, как взять в тиски полезную идиотку и долго не отпускать. А вот и Стиан тут как тут. Он, видимо, и должен незаметно внушить мне любовь к сарпальскому и тромскому народам разом.

– Эмеран?

Он протянул мне новый бокал шампанского, а я сделала шаг вперёд и сказала ему на ухо:

– Ты даже не представляешь, как много у меня к тебе вопросов.

– Что ж, – мягко улыбнулся он, – будем играть в викторину?

В этот миг я поймала себя на мысли, что за эту улыбку готова простить ему многое. Даже готова поверить, что он не злоумышленник и не наёмный убийца, а лишь жертва своего деда, слепое орудие в его руках.

А в следующий миг я всё же взяла себя в руки и спросила:

– Почему не сказал, что ты сын Шелы Крог? Мы ведь пару раз говорили с тобой о ней. Мог хотя бы сегодня намекнуть, что знаком с ней.

– Просто с Шелой Крог я никогда знаком не был, – я уже хотела было возмутиться, но он тут же сказал, – Но Шелу Вистинг знаю хорошо. А ты, как я понимаю, хорошо знаешь биографию моей мамы. Я думал, ты давно догадалась, кто мои родители.

– Но я не помню фамилию твоего отца, хоть и читала книгу твоей мамы раза три. Как глупо вышло… Чувствую себя полной идиоткой.

– Не расстраивайся. Мало кто помнит, что Мортен Вистинг тоже покорил ось мира.

– Правда? Но почему?

– Хороший вопрос. Думаю, это особенность человеческого восприятия. Вот ответь, кто стал первой женщиной, покорившей ось мира?

– Шела Крог, разумеется.

– А кто стал первым мужчиной, покорившим ось?

– Её опекун, Рудольф Крог, которого она и отправилась спасать, после того как он застрял на Осевом острове.

Тут Стиан улыбнулся и сказал:

– На том острове вместе с дедушкой Руди застряли ещё четыре человека из его команды. Все мужчины и все первые. Но пресса любит звучные заголовки, поэтому у всех на слуху имена только двух покорителей оси мира – Рудольфа и Шелы Крог. Ещё иногда вспоминают племянника дедушки Руди Эспина Крога. Он вместе с мамой и отцом тоже шёл к оси мира, но из-за внезапной болезни слёг, пройдя большую часть пути. Зато остался жить на островах и даже стал их губернатором – поэтому его имя многим известно. А имена и судьбы двух мотористов, физика и журналиста из дедушкиной команды оказались никому не интересны. С отцом вышла та же история – мамина отвага затмила его стойкость. Но он не в обиде. Ему популярность никогда не была нужна.

Как и тому, кто стоит напротив меня. А ведь я даже переживала, что редактор вымарывает имя Шанти из моего Жатжайского альбома. "Кому интересны похождения какого-то туземца, если все хотят знать про путешествие маркизы Мартельской", – так он сказал мне тогда. И я не смогла на это толком ничего возразить. А теперь выясняется, что Стиану слава первопроходца и вовсе не нужна. Кстати, может, и его отец просил газетных редакторов вымарать своё имя из всех статей о покорении оси мира? Может, он тоже что-то скрывал? Или от кого-то скрывался. Этих потомственных шпионов так сразу и не поймёшь.

Пока я размышляла над коллизиями популярности и полной безвестности, Шела со сдержанным видом принимала поздравления от свёкра. Кажется, она его не особо любит. Интересно, почему? Может, из-за того, что, живя с ним под одной крышей, многое знает о его делишках? Или потому что понимает, что воля старого Вистинга может погубить её сына? Если бы я узнала, что мой сын долгие годы проводит в смертельно опасных путешествиях по Сарпалю ради возможности проникнуть на Запретный остров и убить верховного царя, я бы возненавидела всех подстрекателей, что толкают его на преступление.

– Как на счёт других вопросов? – вырвал меня из раздумий доброжелательный тон Стиана. – Помнится, ты говорила, что у тебя их превеликое множество.

– Да, точно. Где твой старший брат?

Тут он с удивлением посмотрел на меня и сказал:

– На Тюленьем острове. Но откуда тебе про него известно?

– Брось, у меня сохранились вырезки из газет двадцатилетней давности, и там написано, что первенец Шелы родился недоношенным и больным. Сказалось её истощение после того самого похода и стремительная беременность. Так что с твоим братом теперь? Он живёт на Полуночных остовах? Не слишком ли суровый климат для его слабого здоровья?

Неожиданно на губах Стиана заиграла улыбка. Странная реакция. Я его спрашиваю про несчастного брата, которого сослали в такую даль, что он даже на день рождения матери не смог приехать, и тут какая-то непонятная радость…

– Надо же, ты меня подловила, – тихо смеясь, сказал он. – Ещё чуть-чуть, и я бы раскрыл тебе страшную семейную тайну.

– Ну, раз подловила, тогда рассказывай всё до конца.

– Хорошо, но давай отойдём. Здесь есть люди, которые тоже понимают сарпальский.

И мы отошли подальше от столов и гостей, приблизившись к камину, уставленному рамками с фотографиями и статуэтками. Одна из них явно принадлежала руке сарпальского мастера, но сейчас я не собиралась отвлекаться на детали и потому требовательно сказала:

– Ну же, я жду объяснений.

– Объяснение самое простое. Тот самый недоношенный первенец сейчас стоит перед тобой и не понимает, как мог потерять бдительность и проговориться.

– В каком смысле? – пришла я в недоумение. – Ты и недоношенный? Нет, не верю. Ты слишком высок и мускулист для родившегося на седьмом месяце. Тогда, двадцать восемь лет назад…

– Двадцать семь, – поправил меня Стиан.

– Даже двадцать семь лет назад медицина ещё не могла полностью восстановить здоровье таким детям. Или тромские медики сумели сотворить чудо?

– Нет, медицина тут не при чём. Просто это особенность Вистингов. Мой отец тоже родился недоношенным. И дед. И, по слухам, прадед. Наверное, это что-то наследственное и с трудом преодолимое.

Он говорил этого с такой мечтательной улыбкой, что я не выдержала:

– Что за чушь? На счёт твоего деда ничего сказать не могу, а уж отец точно не выглядит физически слабым. Если не хочешь отвечать на мой вопрос, так не отвечай. Только не надо опять делать из меня дуру.

Я и вправду начала злиться, но Стиан быстро остудил мой пыл:

– Постой, Эмеран, ты меня не так поняла. Я наслышан, что в Хаконайском королевстве нравы более мягкие, но здесь в былые годы внебрачные связи не то чтобы особо поощрялись. Даже если жених и невеста скоро должны пожениться.

Внебрачные связи? Близкие отношения до свадьбы? Ах, в этом смысле…

– К тому же мама стала публичной персоной, к ней ещё несколько лет после похода было приковано внимание прессы. Никто в нашей семье не хотел, чтобы журналисты начали высчитывать, когда и где я был зачат. Поэтому дедушка с бабушкой придумали отговорку про недоношенность. А на счёт моих якобы болезней уже досочинили журналисты. Они ведь рассуждают стереотипами – раз родился раньше срока, стало быть, калека.

А некоторые государственный мужи в Чахучане рассуждают, что раз у сарпальки Шелы от тромского мужа родился увечный ребёнок, то так будет во всеми детьми от смешанных пар. Этот миф почти год назад и спас меня от поругания и участи инкубатора, когда я попала в лапы горных разбойников. Подумать только, но своим спасением я, оказывается, обязана находчивости семьи Вистингов. Неожиданно…

– Так, ладно, это мы выяснили. Но старший брат у тебя, оказывается, есть. При том, что ты первенец. Как это вообще возможно?

– Я же говорю, внебрачные связи в империи не особо поощряются.

Можно подумать в королевстве они приветствуются. Просто к ним относятся несколько проще.

– Значит, за твоим отцом водится грешок? И теперь твой единокровный брат живёт на Тюленьем острове? Это же самая северная точка обитаемого мира. Что твой брат там делает? Он охотник? Добывает пушнину на Полуночных островах? Забивает морского зверя?

– Нет. Он оленевод и пасёт вместе с роднёй огромное стадо в несколько тысяч голов.

Я на миг даже лишилась дара речи.

– Оленевод? Так он абориген?

– С половиной тромской крови. Прямо как я.

Ну и ну. А отец Стиана ещё тот герой-любовник. Наверное, прижил ребёнка от коренной обитательницы Полуночных островов, когда ездил туда на охоту. Интересно, Шела об этом знает? А собственно…

– Тебе откуда об этом известно? Тебе отец рассказал о старшем брате?

– Нет, мама. Она видела его ещё ребёнком. В том самом походе. Ну, а я познакомился с Юнитынто три года назад, когда ездил на Полуночные острова с фольклорной экспедицией из института Севера. Его старая мать сразу признала меня. Наверное, уловила моё сходство отцом. Ещё она спросила, не сын ли я той тёмной женщины, что была в их яранге много лет назад и подарила Юнитынто заблудившуюся в тундре оленуху.

Точно, был такой эпизод в книге Шелы. А я ещё никак не могла понять, почему она столько внимания уделила визиту в стойбище оленеводов. Выходит, из-за того, что там жил внебрачный сын Мортена. Интересно, она ревновала? Или приняла этот факт как данность, раз оставила маленькому мальчику подарок.

– Так ты тоже был на островах? – спросила я Стиана. – А ось мира? Ты смог добраться туда? Прямо как твои родители.

– Да, я был там в позапрошлом году. Сейчас достичь Осевого вулкана намного проще, чем двадцать восемь лет назад. Достаточно заказать круиз на ледоколе и за пару недель пересечь Студёное море с юга на север и обратно на юг.

– Точно. А ведь это мысль. Когда накоплю денег на билет, обязательно отправлюсь в такой же круиз. Сарпаль я видела, осталось посмотреть на ось мира.

– Но ты уже её видела, – обескуражил меня Стиан. – Там, на границе миров через объектив своей камеры.

Что? Так тот вулкан, истекающий лавой, и северное сияние в небе не были игрой воображения? Я видела тот самый Осевой остров? В прорехе между мирами? А ещё я отчётливо чувствовала ступнями студёную землю и холод на коже... Так значит, я была там – одновременно во всех мирах и ни в одном из них. Но как такое возможно?

– Я слышала на базаре в Барагуте, как старый сказатель рассказывал о горе Фум. Он описывал Осевой вулкан, хоть он и не мог его никогда видеть. Да и никто в Сарпале не мог. Но он говорил о покрытом льдами море, и о богине Шеле, что бродит вокруг горы Фум и ищет своего приёмного отца. И тем не менее, старик указал, что гора Фум находится далеко на юге, в Мола-Мати, где мы её и нашли. Выходит, всё в нашем мире связано? Из южной пустыни можно попасть прямиком на ось мира? И мы бы смогли попасть, если бы пошли вслед за стражами огненных врат?

– Думаю, мы бы попали в Пустошь Безмолвия. А может, в какой-то другой из миров, куда стражи открыли бы нам дверь. Только если бы мы провинились чем-нибудь перед чудодеями, они отправили бы нас на другой конец света замерзать и умирать с голоду на безлюдном острове. Думаю, они так с кем-то и поступили, правда, потом вернули человека обратно в Сарпаль, а тот принялся рассказывать землякам удивительные истории о Молочном море с корками масла, об огненной горе и самоцветах в ночном небе. Такие детали трудно выдумать. Легче описать то, что когда-то видел сам, хоть и не понял природу вулкана, скованного льдом моря и северного сияния.

– А Шела? Как в Сарпале вообще появился миф, что она ходит вокруг горы Фум, помогает искать пропавших людей и вещи, да ещё и стала богиней?

Стиан улыбнулся и сказал:

– Мне тоже было интересно докопаться до истины и узнать, откуда пошли эти слухи. Насколько я понял, во времена тромского присутствия в Старом Сарпале историю о мамином путешествии на север активно пропагандировали, чтобы объяснить людям, что сарпальская женщина может быть не только матерью и хранительницей очага, но ещё и отважной героиней, способной на невероятные подвиги. Так тромцы хотели повысить вес женщины в сарпальском обществе, но люди историю мамы восприняли по-своему. Если коротко, не все поверили, что простая смертная может пережить холода и голод в долгом пешем походе, и поэтому параллельно с официальной маминой биографией в Старом Сарпале начал складываться миф о её божественной природе. Людям оказалось проще поверить, что героиней эпоса о путешествии к оси мир может стать сверхъестественное создание, но никак не простая сарпалька, чьё место у колыбели и плиты. А потом свои умозаключения о маме старосарпальцы завезли в соседний Ормиль, где про настоящую Шелу Крог никто никогда не слышал, и там пышным цветом расцвёл культ в её честь. С молитвами, гимнами, даже небольшим храмом. Вот, эта статуэтка как раз оттуда.

И Стиан указал на деревянную женскую фигурку в пышном одеянии, что всё это время стояла на камине прямо у меня под носом.

– Это богиня Шела? – удивилась я, ибо на стилизованном вытянутом лице с глазами-прорезями не было ничего схожего с реальной Шелой.

– Да, в шубе из трёх сотен бобрих, четырежды родивших, когда их мех был пушист и красив, как выдумал какой-то ормильский остряк.

– И ты привёз эту статуэтку маме?

– Ну… – замешкался он, собираясь с мыслями, – вообще-то богине Шеле молятся и поклоняются, просят у неё совета и поддержки… Так что эту статуэтку я подарил отцу.

Я не выдержала и рассмеялась.

– А ты шутник.

– Зато через три месяца они снова сыграли свадьбу.

– Видимо, твой отец понял намёк.

– Думаю, он понял, что быть мужем настоящей богини, в общем-то, не так уж и плохо.

Действительно, не каждому выпадает такой шанс. И, похоже, Стиан рад, что его родители снова вместе. Интересно, что он чувствовал в детские годы, когда они расходились, разъезжались по разным городам и континентам, делили детей, разлучая его с Мией? Каково это, прожить такое неспокойное детство? Какие страхи и уроки он из него вынес? А Шела и её супруг – что они вынесли из своих ошибок, раз решили в который раз быть вместе?

– Позволь, – неожиданно произнёс Стиан и взял с камина мой пустой бокал и направился к фуршетному столику, чтобы взять фужер с шампанским и принести мне.

– А ты? – поинтересовалась я, поняв, что за весь вечер видела у Стиана в руке лишь бокал воды. – Не употребляешь алкоголь, потому что богиня Азмигиль не велит?

– Не велят правила передвижения на транспорте. Я же за рулём, мне ещё сегодня нужно отвезти тебя обратно в отель.

– О, так это ради меня такие жертвы? Не стоит. Веселись, а я уеду с кем-нибудь из твоих родственников, если они не будут против.

– К чему такие сложности? Я довезу тебя, мне ведь и самому завтра надо пораньше наведаться в институт.

– Так ты не здесь живёшь? Я думала у вас здесь что-то вроде родового гнезда.

– На счёт гнезда ты права, но я выпорхнул из него, когда поступил в университет.

– Снимаешь квартиру где-то в столице?

– Раньше снимал. Теперь, когда мама вернулась к отцу, живу в коттедже, который достался ей от дедушки Руди. Там тихое место, до института совсем недалеко, да и маме спокойнее, когда её жилье не пустует.

Мамино жильё, говоришь? Случайно не на улицу Амунда, куда Гилела хотела отправить свою записку? А ведь Юрсен и Эртель говорили мне об этом странном адресе. Теперь понятно, почему дом принадлежит одному человеку, а письма приходят другому. К счастью, Стиан не впутал Шелу в свои тёмные делишки. Любящий сын именно так и должен себя вести.

– Шанти, Шанти! – внезапно раздался из расступающейся толпы гостей звонкий голосок, и я невольно опустила глаза.

Сквозь преграду из ног, юбок и брюк выбежала маленькая девочка лет пяти в нарядном платьице и с двумя пышными бантами на голове. Черные волосы, смуглая кожа, тёмно-карие глаза и круглое милое личико – до чего прелестный ребёнок. Я часто снимала таких ангелочков для рекламных буклетов. Только те дети были аконийцами, привычными аконийскому глазу. Это же дитя – настоящая сарпалька, с умильными круглыми щёчками, аккуратненьким носиком, большими глазами и длинными ресницами. Просто прелесть. Маленькая принцесса.

Девочка кинулась к Стиану, а он с улыбкой подхватил её на руки. Малышка тут же обняла его и залепетала по-сарпальски:

– Почему ты так долго не ехал? Я тебя жду-жду, а ты всё не идёшь.

– Извини. На работе задержался. Но я же всё равно приехал.

– А я для тебя столько рисунков нарисовала.

– Да?

– Всех зверей из зоосада.

– Правда? Всех, кого мы там видели на прошлой неделе?

– Все-всех-всех. И даже тигра.

– Покажешь мне?

– Да! – возликовала девочка.

И Стиан понёс её через зал к соседней комнате. А я не удержалась и не спеша последовала за ними.

Через приоткрытую дверь, куда зашёл Стиан, я увидела игровую комнату, где резвились девочки и мальчики разных возрастов. Что ж, раз на праздник съехалась вся семья Шелы, логично, что родители взяли с собой и детей. А куда их деть, когда взрослые пьют алкоголь и увлечены взрослыми разговорами? Правильно, в детскую, где им всем вместе не должно быть скучно.

Вот и сейчас, детишки поусидчивее строят замок из кубиков, непоседы носятся вокруг журнального столика и играют в салочки, дети постарше играют с таксами и учат их трюкам, а юная сарпалька слезла с рук Стиана, усадила его в кресло возле столика, где разбросаны карандаши, а потом взяла со стола альбом, залезла ему на колени и принялась обстоятельно показывать свои рисунки.

– Это Жанна, наша младшенькая, – неожиданно услышала я голос Мии, – Так любит брата, так к нему привязана.

– Да? – только и смогла сказать я.

– Эмеран, – неожиданно предложила она, – а давайте я покажу вам сад, пока не стемнело.

Сад? Какое неожиданное и странное предложение. Как будто меня хотят от чего-то отвлечь и поскорее вывести из дома. Если бы не жалостливый взгляд и надутые губки Мии, я бы подумала, что это ловушка. Но от такой по-детски искренней девушки трудно ждать подвоха. Хотя, может, в этом и кроется моя ошибка. Ну да ладно, будь что будет.

– Хорошо, идёмте. Заодно и с вами поиграю в викторину.

– Да? А какую?

– Какого это быть дочерью Шелы Крог.

– О, это очень увлекательное занятие.

И мы вышли с Мией в коридор, который привёл нас в зал, где к моему удивлению лежали, спали, чесали лапой за ухом или просто игриво грызли друг друга собаки самых разных размеров и пород. Так, кажется, помимо детей родственники Шелы не смогли оставить дома и своих питомцев. Для них здесь даже отдельная комната нашлась с выходом на террасу и в сад.

Туда мы с Мией и направились. По дороге к нам присоединился её рыжий пёс Ру, что огрызнулся на знакомого мне по контрабандистскому судну тромхаунда с обвисшими ушами и складками, а Гро только сонно встрепенулся, посмотрел на меня и снова завалился спать.

– Ру, это по-тромски рыжий? – спросила я Мию, когда мы покинули дом.

– Да. А Гро – серый. Это дядя Эспин их так назвал, когда забрал у тёти Тэйми и привёз нам со Стианом в подарок. В тот год умер наш старый пёс Зоркий, тот самый, с которым мама и папа дошли до оси мира. Зоркий был таким лапочкой, всё наше детство он был с нами рядом. Стиан говорит, он даже нянчил меня маленькую. Ползал рядом, когда я ещё не умела ходить, бегал рядом и закрывал боками острые углы, когда я начала вставать на ноги и бегать по дому. А ещё мы с ним спали в обнимку, и он терпел, когда я привязывала ему бантики на шею и цепляла заколки на шерсть. Славный был пёсик. Он нас всех любил, и мы его очень любили. Но он был уже старенький и однажды просто ушёл из сада в лес и больше оттуда не вернулся. Папа говорит, все северные собаки чувствуют, когда приходит их час, потому стараются уйти подальше от людей и в одиночестве принять свою смерть. Когда Зоркий ушёл и не вернулся, мне было очень грустно. В восемь лет тяжело принять смерть любимого существа, да ещё и члена нашей семьи. Поэтому, когда дядя Эспин узнал о нашем горе, он привёз с Медвежьего острова двух очаровашек – Ру и Гро. Гро он подарил Стиану, Ру – мне, а ещё наказал заботиться о них и любить. Оказалось, он их спас от верной смерти. Его жена тётя Тэйми занимается разведением ездовых собак, но на её родном острове почему-то считается, что раз щенок родился голубоглазым, то он вырастет ленивым и непригодным для работы. Поэтому она всегда от таких щенков избавлялась, чтобы не кормить лишние рты. Но дядя Эспин её суеверия не разделяет. Поэтому он забрал Ру и Гро и, когда ехал во Флесмер по делам, захватил их с собой. Вот так у нас со Стианом и появились наши любимцы. Но им уже двенадцать лет, а это для лаек почтенный возраст. Хоть мне уже давно и не восемь лет, а всё равно сердце сжимается, когда подумаю, что и Ру рано или поздно уйдёт из моей жизни.

Тут мы добрались до беседки и уселись на скамеечку, и Мия начала гладить своей верного пса, а тот с довольным видом щурился и строил умильную морду. Какой же он неженка. Потому что хозяйка наверняка его постоянно тискает. А Гро не такой, он спокойный и рассудительный. Прямо как его хозяин, пока в поле зрения не попадёт дичь или безводная пустыня.