Текст книги "Миледи и притворщик (СИ)"
Автор книги: Антонина Ванина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 103 (всего у книги 109 страниц)
После такого рассказа многим этой ночью было не до сна. Прислужницы в моем шатре тихо роптали, что уже не хотят никуда ехать, стражи снаружи тоже о чем-то напряжённо перешёптывались.
Наутро, когда мы снова пустились в путь в душном обозе, я спросила Стиана, что он думает об истории вожака, и он ответил:
– Полузвери-полулеопарды? Нет, так не бывает. Я слышал истории о маримбельских лесных колдунах и понял, что в них больше преувеличений, чем правды. Ни в каких животных люди не превращаются, это просто абсурдно. Скорее всего, люди рядятся в шкуры убитых леопардов, отсюда и рассказы испуганных очевидцев, будто на них напали полулюди-полузвери. И ещё. В Маримбеле мне довелось познакомиться с одним торговцем диковинками, так вот, в своей лавке он показал мне странный ботинок. К его подошве было прибито что-то вроде выпуклых набоек, которые должны оставлять на земле следы в виде кошачьей лапы. На них даже имитация когтей имелась. Думаю, с такой обувью и шкурами, так называемые люди-леопарды изображают своих тотемных животных и заодно наводят ужас на непрошенных гостей поблизости от своих деревень. В приграничье они явно выполняют функцию воинов и своим свирепым видом отпугивают всех джандерцев, которые могут без спроса пожаловать в их поселения. На западе Маримбелы людей-леопардов тоже называют колдунами, но я не думаю, что они и в правду владеют магией. У того лавочника, с которым я беседовал, был ещё и стилет с железными когтями. Думаю, такой штукой мнимый оборотень и оставил след на память нашему провожатому.
– А его братья? Эти псевдоколдуны-тотемисты действительно растерзали их, как если бы это сделали леопарды?
– Знаешь, когда человек склонен считать себя потомком животного, да ещё опьянён каким-нибудь зельем из котелка местного шамана, он и вправду может почувствовать в себе звериную мощь и натворить много бед. Насчёт чавкающего мешка ничего сказать не могу, но то, что людей порубили на куски и поместили туда, говорит только о том, что убийцы хотели скрыть следы своего преступления. Это имитация, будто реальные леопарды съели людей и не оставили даже косточки. Ещё одно предостережение чужакам, чтобы близко не подходили к деревням людей-леопардов.
– Стиан, – честно призналась я, – что-то мне не хочется ехать к Запретному Острову через Маримбелу.
– Не бойся, – приободрил он меня. – Люди-леопарды – не повсеместное явление в Маримбеле. Если отмести все неправдоподобные сказки, которые наверняка они сами же о себе и сочиняют, чтобы сеять в людях страх, то это что-то вроде тайного общества с функциями политической полиции, которая карает неугодных по приказу старейшин и наводит ужас на колеблющихся. Они очень избирательны в выборе жертв. И надо очень сильно постараться, чтобы привлечь их внимание.
– Но предводитель головорезов как-то смог это сделать.
– Вот именно, что головорезов. В Маримбелу он пробрался не с миром, а желанием убивать во славу бога Амаута. Справедливо, что он получил достойный его коварных планов отпор.
– А если такой отпор окажут нам?
– Вряд ли. Мы с нашими сахирдинскими провожатыми въедем в Маримбелу не как преступники, а как обычные странники. Ни на кого нападать мы не станем, значит, и нас не будут трогать.
– А если всё же…
– На этот случай у наших стражей в отличие от джандерцев есть огнестрельное оружие. Поверь, Маримбела не самая развитая сатрапия, и ружьё там выглядит как волшебная гром-палка, а стрелок как могучий колдун, ничем не хуже леопардов-оборотней. Никто нас не тронет. А если тронет, то сильно пожалеет.
Что ж, его слова немного приободрили меня. Даже девушки, что ехали вместе с нами в одном обозе, заметно повеселели и стали оживлённо переговариваться о повседневных заботах.
За восемь дней, полных переживаний и утомительной тряски на бесконечных дорогах, мы, наконец, добрались до кромки леса, за которой начиналась приграничная зона и неизвестность.
– Если выдвинетесь в путь рано утром, то к полудню доберётесь до Маримбелы, – напутствовал нас предводитель банды. – Пока будете идти к границе, никто вам в этих зарослях не встретится. Даже самые удалые охотники не суются сюда.
– Опасаются встречи с леопардами? – спросил Стиан.
– С колдунами в их обличии, – сурово ответил вожак.
Что ж, если за полдня в джандерском лесу нам не встретится ни один разбойник, значит, удача на нашей стороне. Но, учитывая страх разбойников перед маримбельской гвардией ряженых людей-леопардов, это будет вполне закономерно. Никто не последует вслед за нами на опасную территорию. Даже у кровавых бандитов есть свои принципы.
Настала пора распрощаться с нашими провожатыми. Пока советники Муаза отсчитывали вожаку золотые монеты в уплату за его услуги, остальные бандиты скользили голодными взглядами по испуганным прислужницам.
Холодок пробежал по моей спине и в голову тут же закрались нехорошие подозрения. Когда вожак получил свою награду, и настала пора разъезжаться в разные стороны, трое его сподручных беззастенчиво приблизились к оробевшим девушкам, схватили их за руки и потащили к улюлюкающим товарищам, приговаривая:
– И эту добычу мы тоже прихватим с собой.
Девушки кричали и вырывались, но никто из наших стражей и пальцем не шевельнул, чтобы отбить их у обнаглевших бандитов.
– Что происходит? – как можно громче возмутилась я. – Вы получили деньги, так убирайтесь вместе с ними и оставьте нас в покое.
Кажется, меня даже не услышали. Похотливые животные принялись ощупывать несчастных прямо на наших глазах, при этом весело приговаривая:
– Ну, чего ты брыкаешься? Хочешь стать кормом для лесных колдунов?
– Жалко, если такая хорошенькая и зря помрёт. Мы вам всем одолжение делаем, от верной смерти в лесу спасаем.
Прислужницы такому "благодеянию" рады не были, ибо прекрасно понимали, что их ждёт в компании разбойников. Понимала и я, и потому тут же направилась к Муазу с претензией:
– Останови их. Ты разве не видишь, что происходит?
– А что происходит? – глядя поверх моего плеча, без всякого стеснения отчеканил он. – Я уплатил оговорённый долг за сопровождение и всех этих лошадей, что останутся с нами, и теперь мы можем ехать дальше.
– Долг?! – опешила я. – Променял живых людей на коней?!
– Что поделать. Наши провожатые подняли цену на полпути, а золото нам ещё пригодится, когда доберёмся до побережья, и нужно будет нанимать лодки.
– Так ты продал сахирдинских женщин, чтобы сберечь лишний кошель золота? – всё ещё не могла поверить я. – Да какой же ты после этого правитель?
– Эмеран, – послышался за спиной тревожный шёпот Стиана, а потом я почувствовала его руку на своём плече. – Не надо.
Но меня уже было не остановить:
– Ты предатель, а не царь. Тебе только скотным двором повелевать, большего тебе доверить нельзя. Продаёшь своих людей как каких-то свиней направо и налево, будто…
Тут Муаз недобро усмехнулся и предложил:
– Так иди и займи место одной их них, если ты так печёшься о прислуге.
У меня слова застряли в глотке от возмущения, а Стиан поспешил отвести меня в сторону, пока я не нашлась, что сказать Муазу и всем его прихлебателям.
– Возьми себя в руки, вдохни и посчитай до десяти, – продолжал нашёптывать Стиан. – Уже ничего не поделать. Сделка свершилась. Нам надо поскорее уносить отсюда ноги. Пока эти изверги не решили поживиться и тем, что при нас ещё осталось.
В стороне уже слышались отчаянные женские крики, и на моих глазах навернулись злые слёзы бессилия. Что мне сделать, как помочь обречённым? Эти звери точно растерзают несчастных. То, что их ждёт, это не жизнь. Это нескончаемая пытка.
– Надеюсь, – кинула я Муазу, проходя мимо, – когда ты станешь царьком на Запретном острове, все будут плевать тебе вслед и называть чужаком. Ты никогда не станешь истинным правителем всего Сарпаля, потому что ты узурпатор и недостойный трона человек.
– Что, язык надоел? – недобро усмехнулся Муаз. – Подожди, сейчас прикажу, и ты от него навсегда избавишься.
– Никто ни от чего не избавится, – вмешался Стиан и снова оттеснил меня в сторону, сказав Муазу, – Едем уже скорее отсюда, пока наши провожатые не решили, что мало от тебя получили.
– Они получили сполна.
– Кто знает, может они решат, что три жены для одного правителя слишком много.
Стоило Муазу услышать это, и он тут же отдал приказ стражам поторопиться с разгрузкой обозов. Те вмиг перетащили вещи и навьючили ими коней, а потом все вместе мы поспешили к лесной тропе, чтобы углубиться в заросли и навсегда расстаться с опасными вымогателями. И тремя их жертвами, чьи отчаянные крики ещё долго отдавались эхом в моей голове.
После пары часов в пути мы остановились возле лесного ручейка, чтобы разбить лагерь и приготовиться ко сну. Четыре оставшиеся прислужницы разрывались между готовкой и своими капризными госпожами. Жёны Муаза даже виду не подали, что скорбят о проданных прислужницах, что ещё вчера одевали, причёсывали и всячески заботились о них. Бесчувственные куклы. Ну, ничего, когда их муженёк получит печать власти вместе с Сарпальским царством, они ещё успеют почувствовать, что значит быть ненужной вещью, а не живым человеком. Муаз наверняка заведёт себе сотню наложниц, а старых жён сошлёт в Дом Тишины, чтобы не мозолили ему глаза. Вот тогда-то они и вспомнят о трёх несчастных прислужницах, от которых Муаз избавился, словно от ненужного хлама. А может и не вспомнят. Мне до сих пор тяжело понять образ мыслей сахирдинок. Да и большинства сарпальцев тоже.
Глава 21
С наступлением утра мы продолжили наш путь на запад. Если бы не старенький компас Стиана, даже не представляю, как бы стражи смогли сориентироваться в зарослях, что с каждым часом всё больше сгущались, скрывая солнце за кронами.
Толстые ветки и изогнутые лианы вынудили всех всадников спешиться и вести навьюченных коней под уздцы по извилистым тропинкам. Когда вытоптанных дорожек и вовсе не стало, пришлось Стиану объяснять стражам, как им теперь прорубать путь вперёд своими саблями.
Лес явно был не их стихией. Пустынным жителям в принципе было в диковинку видеть и слышать всё, что происходит вокруг. Обилие зелени, через которую надо прорываться, крики обезьян и пение птиц, которые заставляют вздрагивать и всё время быть настороже, а ещё изнуряющая влажность, что разлилась в воздухе и отнимает силы – всё это действовало нашей компании на нервы и заметно замедляло передвижение.
Трудно было всем, кроме, пожалуй, меня и Стиана. После Санго и Гамбора нас уже нечем было удивить. А вот Гро еле плёлся за навьюченными конями и вёл себя подозрительно тихо, не пытаясь облаять обезьян и прочую лесную живность, а только сварливо потявкивая на них.
– Что-то он вялый в последнее время, – с грустью признал Стиан. – Наверное, жара так влияет.
Мне хотелось сказать, что на Гро влияют его преклонные годы, но не стала. Стиан и сам видит, как сильно сдал его верный друг. А ещё он наверняка понимает, что за этим вскоре последует. Я и сама понимала, и оттого наш поход через лес с каждым часом становился для меня всё тягостнее. Да, благодаря Нейле, теперь я знаю, что делать, если Гро внезапно умрёт, но мне всё равно страшно. А если я не смогу сделать то, что она сказала? А что, если она обманула меня и ритуал не возымеет силы?
Эти мысли не давали мне покоя всю дорогу. Перебить их смогли только жуткие звуки, что эхом разносились над лесом. Казалось, кто-то вдали стучит в барабаны и выбивает из них прерывистую и вовсе не ритмичную мелодию. Источник звука явно находился в нескольких километрах позади нас, но когда впереди ему начал вторить ещё один барабан, по спине побежали мурашки.
– Нас окружили? – тут же взволнованно взвизгнул Муаз. – Куда ты нас завёл, полукровка? Ты нарочно указал нам путь к враждебным племенам? И теперь они начали играть песнь войны?
– Это не боевые барабаны, – попытался успокоить его Стиан. – Это просто лесной телеграф.
– Что? – не понял тот. – Какой ещё телеграф? Что ты морочишь мне голову?
– Слышишь этот неравномерный прерывистый стук? Это язык звуков. Нас успели заметить в лесу, и теперь передают сообщение в соседнюю деревню, что к ним могут пожаловать гости.
– Ты понимаешь этот язык? Что они говорят?
– Понятия не имею, но думаю, в этом стуке зашифровано, сколько среди нас мужчин и женщин, сколько при нас коней и насколько опасно мы все выглядим. Маримбельцы просто обмениваются посланиями. Вы в Сахирдине используете для этого письма и гонцов, а здесь в труднопроходимых лесах люди научились оповещать друг друга игрой на барабанах. Три года назад я путешествовал вдоль маримбельского побережья с запада на восток, и стоило мне зайти в очередную деревню, как меня там уже ждали с накрытым столом и даже постеленное место для ночлега указывали. А всё из-за барабанных посланий, которые преследовали меня всю дорогу. Звук барабанов может разноситься на многие километры вперёд. Их тут же подхватывают другие барабанщики, и так послание разлетается по всей Маримбеле. Я не удивлюсь, что на побережье о нашем появлении будут знать задолго до того, как мы сумеем туда добраться. Всё-таки звук летит по воздуху быстрее почтового голубя.
Рассказ Стиана заметно успокоил Муаза и всех стражей. Барабанные звуки преследовали всех нас попятам каждый день, вот только ни одного обитателя леса воочию мы так и не встретили. Казалось, что маримбельцы попросту шпионят за нами, чтобы сообщать о наших передвижениях своим соседям. Пусть они и не трогали нас и не пытались чинить препятствий, но всё равно было неприятно знать, что из-за каждого куста за тобой могут пристально наблюдать.
Беспокойство и смятение не покидали нас всю дорогу, а когда через несколько дней звуки барабана начали проноситься над нашими головами не с востока на запад, а в обратную сторону, глава стражей заволновался:
– Им кто-то отвечает? Сообщение о нас дошло до побережья, и теперь лесным жителям прислали указания на наш счёт?
– Я не знаю, – честно признался Стиан. – Это послание может быть о чём угодно, не обязательно о нас.
Кажется, стражи послушали его, и всё равно атмосфера в нашем отряде оставалась нервной. Каждый вечер вооружённые мужчины вставали в кольцо вокруг нашего лагеря на случай визита незваных гостей, остальные же ютились под развешанными на деревьях тентами, ибо уместить каркасы шатров на вырубленной поляне никак не получалось. Муаз со своими советниками сидел под одной пальмой, его жены с прислужницами под другой, ну а я пережидала эту ночь в компании Стиана и Гро. И как же было странно проснуться утром от суетных возгласов снаружи и узнать, что ночью один из стражей исчез со своего поста.
– Не вынес тягот похода и сбежал? – тут же предположил Стиан. – Что ж, отвага сахирдиснких воинов мне известна ещё со времён странствий по Мола-Мати.
– Ты смеешь сомневаться в моих людях? – возмутился было глава стражей.
– Просто пытаюсь найти самое безобидное объяснение, почему твой человек пропал, а его товарищи на посту сразу этого не заметили.
Стиан был прав, уж лучше бы имел место побег, а не коварное нападение маримбельцев, что уже который день незримо следят за всеми нашими передвижениями из-за каждого куста, и крайне недовольны нашим появлением на их земле.
Всё утро в окрестностях лагеря стражи искали пропавшего, но никаких следов кроме пары капель крови на лопухе под пальмой они так и не обнаружили. Мрачная находка очень встревожила людей, особенно Муаза. Явно опасаясь за свою шкуру, он приказал немедленно выдвигаться в путь, окружив себя со всех сторон стражами так тщательно, что за мной и Стианом теперь приглядывал лишь один паренёк, и лес его явно пугал не меньше, чем самого Муаза.
– Какой удачный шанс сбежать от всех этих трусов, – тихо сказала я по-аконийски Стиану.
– Без их мешка с едой будет плохо, – ответил он мне. – И твои коробка с кольцами и серьгами тяжёлые, далеко не утащить.
Что ж, он был прав, бежать без вещей в гущу леса будет крайне неразумно. В конце концов, мы ведь так и не выяснили, куда пропал страж, и какие опасности могут таиться в густых зарослях на самом деле.
Этот день мы провели в дороге допоздна. Муаз всё время торопил своих людей, желая уйти как можно дальше от опасного места, и лагерь для ночёвки пришлось разбивать в кромешной тьме. Я едва сомкнула глаза, засыпая на плече Стиана, когда снаружи раздалось душераздирающее ржание.
– Тень во тьме! – вопил один из стражей, когда мы выбежали из импровизированного шатра. – Она утащила коня! Она и есть сама смерть!
Из-за суматохи и беготни, которую устроили стражи вокруг лагеря, мы долго не могли понять, что же произошло, пока не увидели в пяти метрах от шатра Муаза окровавленного коня. Он лежал на боку с разодранной в клочья шеей и рефлекторно перебирал копытами, что запутались в выпущенных наружу кишках.
Я поспешила отвернуться, чтобы не видеть эту отвратительную картину и глаза животного, в которых застыл страх и исступление.
– Да проявите же милосердие, – обратился к стражам Стиан,-Пристрелите его.
Судьба коня была предрешена. Милосердный выстрел взорвал ночную какофонию, царившую в лесу, и разогнал всех обезьян, что резвились поблизости.
– Что это был за зверь? – спросил Стиана глава стражей, пока они оба стояли возле коня и разглядывали ужасную рану. – Ты, я слышал, охотник и бывал в таких лесах не раз. Так скажи, кто приходил к нашему лагерю и устроил этот кровавый пир?
– Твоим людям виднее, кто прошёл мимо них и погубил коня.
– Они говорят про какую-то тень, что несёт смерть. Никто не видел зверя. Даже конь не успел всхрапнуть, так быстро это чудище перекусило ему шею и выело печень.
– Тогда, – нехотя сказал Стиан, – ты и без меня знаешь ответ на свой вопрос.
– Нет, не знаю. Скажи же, видел ли ты такого зверя раньше?
– Если бы мы сейчас были в Санглигарском лесу, – немного подумав, заключил Стиан, – я бы сказал, что это тигр. Но мы сейчас не в Старом Сарпале, а в Маримбеле, поэтому на ум приходит лишь…
– Леопарды, – тут же зашептали стражи неподалёку. – Лесные коты в пятнах.
– Вряд ли, – немало удивил всех своих заявлением Стиан. – Если бы к лагерю приблизился зверь, мой пёс непременно облаял бы его. Но он молчал, значит, здесь был человек.
– Оборотень, – произнёс кто-то, и его слова тут же подхватили другие. – Джандерцы не врали. В маримбельских лесах живут люди-оборотни.
– Да нет же, – попытался успокоить их Стиан. – Человек не может стать зверем, но у него могут быть железные когти, чтобы…
Но никто не стал его слушать. Муаз, несмотря на кромешную тьму, приказал зажигать факелы и снова выдвигаться в путь. То, что люди и кони устали и не готовы идти через ночной лес, его не волновало. Самодур явно боялся за свою шкуру и, может быть, не зря.
– Ты уверен, что коня убил человек? – спросила я Стиана, пока мы следовали за свитой Муаза. – Думаешь, это были те самые мнимые колдуны, притворяющиеся зверями, о которых тебе рассказывали на побережье?
– Это более вероятно, нежели визит зверя, – с явным недовольством в голосе ответил он и тут же бросил взгляд на идущего впереди главу стражей. – Леопард бы утащил свою добычу и спрятал на дереве, чтобы спокойно есть её там несколько дней. А то, что случилось в лагере, явно сделал человек. Но кто же будет меня слушать? Здесь всем всё известно про джунгли и безопасность лучше меня.
Он явно был раздражён и раздосадован. И я понимала почему. Из-за некомпетентности уроженцев пустыни мы все здесь можем угодить в большие неприятности. А всё потому, что кто-то слишком умён, чтобы ещё раз послушать мнение опытного человека и унять панику среди стражей и объективно оценить ситуацию. Хотя…
– Так может, это всё же был леопард, но его просто спугнули? – в надежде предположила я. – К тому же коня тяжело волочь по земле.
– Да, ты права, человека затащить на дерево куда проще.
Ну вот, теперь судьба пропавшего накануне стража более чем ясна. Бедолага, не таким он представлял себе поход к Запретному острову.
– Но ещё проще, – продолжил Стиан, – подкрасться к человеку сзади, закрыть рот рукой, чтобы он и пикнуть не успел, а потом убить одним точным ударом ножа в сердце. А к коню можно подойти открыто, если ты человек, и потом уже полосовать его горло железными когтями и делать вид, что вспарываешь брюхо ради печени. Леопард бы не смог подкрасться к коню незамеченным и разодрать ему горло одним укусом так, чтобы тот не успел издать ни звука.
– Значит, всё-таки люди, – пришлось признать мне, и по спине тут же побежали мурашки. – Но что они от нас хотят?
– Чтобы мы убрались с их земли, я полагаю. Видимо чёрные одеяния наших стражей напоминают им облачение джандерских разбойников.
– Нас принимают за джандерцев?
– Не всех, а только стражей Муаза. Нас же, его жён и советников, скорее всего, считают пленниками. Не бойся, тебя точно не тронут. Но в кои-то веки я согласен с Маузом, нам всем нужно как можно скорее покинуть эти места.
Всю ночь мы двигались строго на запад, пока под утро без сил не остановились возле шуршавшего под листьями папоротника ручейка. Кони тут же ринулись к водопою, а я упала на расстеленное Стианом покрывало и тут же заснула.
Не знаю, сколько прошло времени, может несколько часов, а может и пара минут, как меня разбудил оглушающий грохот и громогласный лай Гро.
Я открыла глаза и тут же попала в водоворот криков и беготни. Стражи метались с ружьями наперевес из стороны в стороны, кони неистово ржали, жёны Муаза визжали, а прислужницы рыдали в голос и пытались укрыться под валяющимся на земле тентом.
– Эмеран, скорее! – услышала я резкий голос Стиана, а потом его руки скользнули под мышки и заставили меня резко подняться. – Надо укрыться. Поторопись.
Я так и не успела проснуться до конца, а он оттащил меня к тенту и заставил залезть под него вместе с жёнами Муаза и сидеть там тихо.
– Что, что случилось? – только и смогла я шепнуть, оказавшись в таком ненадёжном убежище.
– Большие пятнистые коты, – сдавленно всхлипнул кто-то из жён. – Выпрыгнули со всех сторон, вцепились в людей. Я видела, один утащил кухарку. Чем же мы теперь будем питаться без неё?
Как же мне стало мерзко на душе от последнего вопроса. Мысленно я пожелала неизвестной поменяться местами с кухаркой, как вдруг снаружи раздалась нестройная канонада выстрелов.
– Вот же он, вот! – кричал кто-то из стражей.
– Целься!
– Да не туда!
– Пли!
Снова прозвучала череда выстрелов, и снова за ней последовали споры под истошный лай Гро. А потом я услышала раздосадованный голос Стиана:
– Да куда же ты целишься?! Дай мне!
– Нет, не давай оружие пленнику! – верещал Муаз. – Он хочет сбежать! Я запрещаю!
И тут их спор прервал выстрел, а за ним воцарилась тишина, гнетущая и тягостная.
Вне себя от страха, я откинула тент и выбежала наружу. В голове уже мелькнула картинка, как стражи вероломно стреляют в Стиана по приказу Муаза и теперь он окровавленный лежит на земле, и жизнь по капле покидает его. Но, выбравшись наружу, я увидела, как щуплый страж из последних сил вырывает из рук Стиана ружьё, а сам Стиан вместе с другими мужчинами смотрит куда-то в сторону зарослей, где стоит Гро, и не сводит глаз с одного единственного дерева, под которым лежит пятнистая груда перепачканного в крови меха.
Это был мёртвый леопард с разорванной выстрелом головой. Кажется, его сразил выстрел Стиан – он попал точно в цель, а Гро уже вцепился зубами в лапу, и потащил добычу к хозяину.
– Сейчас обернётся человеком, – шепнул кто-то из стражей, глядя на убитого зверя. – Смотрите, не сводите с него глаз, он точно сейчас превратится в человека.
– Да что с вами всеми такое? – возмутился Стиан, направляясь к дереву, – О чём вы только думаете? Самие нужна помощь.
И тут он принялся карабкаться на дерево, а я невольно подняла голову и застыла от ужаса. На толстой ветке висела наша кухарка. Перекинутая через живот, она не двигалась, и только густые капли крови падали вниз и заливали листья папоротника, примятого тушей леопарда. Так вот, что он сделал с ней… Проклятый ненасытный зверь! Ну, теперь-то ты больше никого и никогда не тронешь.
Стиан сумел забраться на ветку и осторожно коснулся плеча женщины:
– Самия, ты слышишь меня?
В ответ раздался лишь тихий хрип.
Только теперь стражи очнулись, вспомнили, что женщина тоже человек, и кинулись помогать Стиану спустить кухарку с дерева, куда успел затащить её леопард.
Когда её положили на землю, она едва дышала. Ужасная рана на животе тут же заставила меня вспомнить разодранного коня, которого пришлось пристрелить. Прислужницы не успели принести Самии флягу с водой, как она испустила дух. Какая стремительная и страшная смерть. Хорошо лишь то, что для Самии всё быстро закончилось. Мучения не должны длиться бесконечно долго.
После минутного молчания стражи стали седлать не успевших сорваться с привязи коней, а прислужницы сворачивать тент, под которым ещё недавно прятались. Муаз приказал всем поторопиться со сборами. Ему не терпелось снова пуститься в путь, лишь бы поскорее покинуть место, где нас настигла беда.
– А как же Самия? – поразилась я, поняв, что её тело так и будет лежать на земле, словно ненужный мусор. – Её же надо похоронить.
– Лесные звери сделают своё дело, – бросил мне один из советников.
– Как же так? Это ведь совсем не по-людски. Вы же...
Но никто не стал мне ничего отвечать. Поредевший караван пустился в путь и только Стиан объяснил мне, шепнув:
– Помнишь Башни Скорби?
Точно, в Сахирдине ведь принято поднимать мертвецов на крыши специальных башен, где их склёвывают стервятники. У жителей пустыни нет традиционных похорон в нашем северном и даже старосарпальском понимании, потому что в каменистую почву тело не закопать, и древесину, чтобы сжечь его на погребальном костре, ещё нужно поискать. На помощь приходят только хищные птицы, что летают над городом. Ну, а в лесу для этого сгодятся дикие звери. Те самые леопарды, что охотятся на коней и людей уже не первый день.
– Стиан, – шепнула я в ответ. – Здесь же полно деревьев. Надо соорудить костёр и сжечь Самию, иначе другие голодные леопарды пойдут по нашему следу и не отстанут, пока ещё кого-нибудь не съедят.
– Увы, нет времени, – неожиданно заявил он. – Нам о другом сейчас надо думать.
Я была неприятно поражена несвойственным ему безразличием, а он устремился вперёд, чтобы нагнать окружённого стражами Муаза, и сказать ему:
– Господин, нам надо идти не на запад, а искать любой ручей, чтобы по нему выйти к реке. Я уже путешествовал вдоль маримбельского побережья, оно всё изрезано руслами полноводных рек. Они судоходные и жители лесных деревень сплавляются по ним к морю в длинных лодках. Если найдём такое поселение, обменяем коней на лодки и сплавимся к побережью. Так будет быстрее и безопаснее.
Муаз выслушал его с каменным лицом, но ничего не ответил.
– Господин, прикажи своим людям повернуть. Я видел пересохшее русло в траве неподалёку от стоянки, оно должно вести на юг. Где-то там будет и река.
– А ещё много диких котов, – надменно выдал будущий царь. – В их логово ты хочешь нас всех завести, как уже завёл с помощью своей коробки со стрелкой.
– О чём ты, господин? Ты же сам хотел не сбиться с курса, вот я и помог…
– И из-за твоей помощи за нами по пятам идёт смерть.
– Из-за меня? – сначала опешил, а потом и возмутился Стиан. – А может, из-за твоей гвардии, которая не готова к лесным походам? Какой у них опыт выживания в лесу? Никакого. Что они знают про диких зверей? Не моя вина, что я здесь единственный, кто хоть немного понимает, чего нам ждать от маримбельских джунглей.
– И чего же?
– Леопарды будут преследовать нас и дальше. Ты же видел, их было трое. Кажется, это семья, мать и подросшие дети, которых она учит охотиться. Я застрелил молодого кота, а это значит, что его мать придёт мстить всем нам этой же ночью.
– Ничего, все мои стражи вооружены.
– И что толку? Ты же видел, что из них так себе стрелки, а половина ружей дала осечку. Мы уже который день идём через влажный лес. Ваш запас пороха отсырел, скоро от него не будет никакого толка. А на ружьях даже штыков нет. Лучше бы у твоих людей были луки и стрелы, так бы от них было больше пользы.
Кажется, эти слова Стиана всё же заставили Муаза задуматься, и он сказал:
– Что ты предлагаешь?
– Я уже говорил. Надо найти реку, а потом и речное селение с лодочниками. Будем ориентироваться на звук барабанов. Если найдём реку раньше, чем деревню, лучше нам перейти на другой берег. Я не особо знаком с повадками леопардов, но думаю, плавать в воде они не любят.
– Дикие коты, может и не любят. А оборотни?
– Да какие же это оборотни? – усмехнулся Стиан. – Того коня наверняка разорвал человек, а вот сегодня на нас напали обычные звери. Все же видели мёртвого леопарда. Ни в какого человека он не превратился, потому что…
Тут над лесом пронёсся гул барабанного боя. Сигнал нёсся из-за наших спин и его подхватил другой барабанщик на пару километров впереди. Кажется, кто-то успел узреть нашу битву с лесными котами, и уже извещает об этом все окрестные поселения.
Муаз скомандовал неукоснительно идти на звук и никуда не сворачивать. Мы все предвкушали встречу с людьми и ждали от них хоть какой-нибудь помощи и поддержки. Уж они-то, исконные обитатели здешнего леса, точно знают, как бороться с нашествием голодных леопардов. У них вокруг деревень, наверняка, торчит частокол из остро наструганных прутьев, и ни один зверь не рискнёт через них перепрыгнуть. Вот бы переночевать внутри такой защитной ограды и первый раз за долгое время нормально выспаться…
– Стойте! – раздался впереди окрик главы стражей, и в этот же миг его люди оттеснили Муаза в сторону, словно увели от чего-то опасного, что встретилось им на пути.
Стиан тут же ринулся вперёд, и мы с Гро последовали за ним. Все мы замерли возле раскидистого дерева, под которым лежал бездыханный мужчина средних лет. Его спина была покрыта меховой накидкой с приметным пятнистым окрасом жёлто-коричневой масти. Это была шкура леопарда с лапами, перекинутыми через плечи, и пастью, закрывающей голову мертвеца. То, что человек был мёртв, ясно говорили струйки крови, что вытекли из глаз, ноздрей, рта и успели коркой запечься на коже. Никаких ран на голове и на его теле мы не заметили, кроме огромного синяка на поллица, из-за которого его кожа буквально почернела. В воздухе повис вопрос – почему умер этот человек. А ещё всем хотелось знать:
– Это оборотень?
– Человек в звериной шкуре, – шептались стражи, что стояли рядом. – Он её сбросил, когда обратно обернулся человеком?
– А это что у него на ногах? – приметил кто-то. – Сандалии с кошачьими следами?
– А в руках между пальцев, что за лезвия? Будто когти.
