Текст книги "Миледи и притворщик (СИ)"

Автор книги: Антонина Ванина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 106 (всего у книги 109 страниц)

И вправду, к бильбарданцам в кафтанах присоединились наши стражи и тоже начали что-то просить у разбирающих завалы лодочников. Бильбарданцы возмутились, началась словестная баталия, грозящая вот-вот перерасти в потасовку и даже драку, если не поножовщину. Вот один страж успел схватиться за рукоять кинжала, как вдруг кто-то со стороны бывшей деревни крикнул:

– Плывут! Лодки из Малаты плывут!

И вправду, на юге в залитом солнечными бликами море показались силуэты парусов. Они неспешно приближались к нам, а вместе с ними и надежда, что вскоре мы покинем Маримбелу и оставим позади полные опасности леса и всех обитающих там оборотней, что могут ещё точить на нас когти и зубы в густых зарослях.

– Теперь ясно, какую помощь ждали здешние рыбаки, – сказал Стиан. – Они вызывали из соседней деревни лодочников для бильбарданцев, а вот сёстры милосердия им точно не нужны. Так что зря Аштэ спешила на помощь раненым и сиротам.

Тут я увидела нашу юную знахарку, со скучающим видом прохаживающуюся по пляжу и изредка наклоняющуюся, чтобы подобрать мидий и кусочки водорослей. Для целебных снадобий, не иначе. Что ж, раз у неё не нашлось дел, стоит предложить Аштэ всё же поплыть с нами в столицу. Готовая мазь и листья – это хорошо, но обученная знахарка на случай непредвиденной ситуации лучше.

– Надо же, – неожиданно улыбнулся Стиан, глядя на приближающиеся парусники, – я столько лет странствовал по Сарпалю от одного храма Азмигиль к другому с одной лишь целью – собрать печати на свитке и получить пропуск на Запретный остров. Теперь мой свиток лежит с остальными вещами где-то во дворце Алилаты, но в столице Сарпаля я всё равно окажусь. Надо же, как всё оказалось просто. Достаточно было попасть в свиту сахирдинской делегации и не мучиться годами в пеших странствиях по лесам, горам и пустыням.

– Но тогда бы ты не стал доктором философии и не написал ни одной книги.

– А ещё я бы не встретил потерявшегося фотографа в Жатжае.

– А ещё из-за этого фотографа ты бы не оказался второй раз в арестантской яме и не стал бы лакомой добычей для всех охотников за печатью Сарпов.

– И тогда бы я точно никогда не стал царём и всегда бы думал, что не так уж я и хорош для моей герцогини.

– Что? – невольно рассмеялась я. – Ты серьёзно? Тебя что, и вправду заботят эти условности про титулы и ровню? Доктор Вистинг, я думала, вы человек более прогрессивных взглядов.

– Так и есть. Но ради тебя я всегда готов стремиться к большему.

Как же приятно и одновременно странно это слышать. Ради меня не нужно идти на такие жертвы. Меня достаточно просто любить – большего я никогда и не требовала.

Неожиданно мои размышления прервали визги со стороны пляжа: это Аштэ спасалась бегством от двух сорванцов, что мчались за ней со всех ног и что-то грозно кричали вслед.

– А это, видимо, те самые сироты, к которым она так спешила, – заметил Стиан. – Не похоже, что им нужна помощь. Уж скорее нашей знахарке она сейчас не помешает.

Я пригляделась и вправду увидела комичного вида троицу, что носится по пляжу, то и дело запинаясь о валяющиеся брёвна. Странно, что здешним мальчишкам понадобилось от Аштэ? На вид им лет десяти-двенадцати, да и одеты они не на маримбельский манер. Уж скорее как старосарпальцы. Так, кого-то они мне напоминают… Да это же Балрадж и Арджун, сыновья Нафисы, которых я пыталась учить аконийскому языку! Только их здесь не хватало! Только не сейчас!

– Что такое? – явно заметив, как переменилось моё выражение лица, спросил Стиан.

– Надо скорее отсюда убираться, – поняла я.

Стиан успел лишь подать знак стражам, прежде чем Аштэ кинулась к нам с мольбой:

– Госпожа, да скажи же им, что не воровка я! Ты сама мне висюльку подарила!

Двое стражей успели подбежать к нам, и Аштэ тут же нырнула за их спины. Мальчишки встали как вкопанные перед вооружёнными мужчинами и всё же не отказались от словесной атаки:

– Воровка! Ты украла серьгу Сарпов! Верни и моли о пощаде, иначе останешься без руки! Наш отец вмиг её тебе отрубит, чтобы больше не смела брать чужое.

– А теперь повтори тоже самое по-аконийски, – выйдя вперёд, с каменным выражением лица произнесла я.

Мальчишек как ветром сдуло – сначала младший рванул со всех ног в сторону разрушенной деревни, а вслед за ним и старший, когда понял, кто перед ним.

– Серьга Сарпов? – переспросил меня Стиан. – Так это были…

– Сыновья Нафисы, старшей жены Сураджа.

– Значит, и он где-то здесь. Теперь понятно, почему сигналы для людей-оборотней приходили из этих мест.

– Он ведь ждёт, что они принесут ему печать. А её принесли мы…

– Надо спешить к Муазу.

Стиан сказал стражам, что с минуту на минуту печать попытаются украсть, если не бильбарданцы, то переодетые под них сторонники Сураджа. Те вместе со знахаркой стремглав кинулись предупреждать остальных, чтобы взяли в оцепление лодки с лежащими на дне вещами. Нам и самим стоило поспешить присоединиться к нашей компании, но тут позади раздалось гневное:

– Стой, беглая рабыня. Ты ещё не ответила перед богами за своё вероломство.

Сама Нафиса уверенным шагом двигалась к нам через весь пляж. Статная и величественная, она даже в невзрачных одеждах выглядела как истинная повелительница целого царства.

– Это и вправду она? – шепнул мне Стиан, – сама Нафиса, правая рука Сураджа, теневая повелительница Старого Сарпаля?

– Теневая или нет, но она сейчас страшнее любого оборотня-леопарда.

И вправду, по выражению лица Нафисы можно было подумать, что сейчас она готова выцарапать мне глаза. Но я не стала пасовать и наперёд с вызовом произнесла:

– Что, хочешь, чтобы я вернула тебе серёжку? Ну, извини, не ты мне её дарила.

– Мерзкая проходимка, – приблизившись вплотную, выплюнула она, – ты украла у меня намного больше. А это ты, – скользнула она взглядом мне за спину, – вор, что присвоил себе печать Сарпов.

– Ну что ты, госпожа, – примирительно произнёс Стиан. – Эту печать отдал мне твой муж. Достойная плата за то, что он украл мою жену.

На миг она оторопела от такого известия, потом глянула на меня, снова на Стиана, и произнесла:

– Раз ты забрал обратно жену, верни теперь и печать.

– Я бы рад, она мне никогда не была нужна. Вот только теперь печать в руках других людей, как, увы, и моя воля. Можешь забрать её у сахирдинцев, но я тебе в этом не помощник.

Нафиса метнула гневный взгляд в сторону устья, где рядом с нашими вещами стояли стражи и размахивали руками, подавая сигнал парусным лодкам пристать рядом, потом обернулась и устремила взор куда-то вдаль, видимо в поисках Сураджа и его людей. Кажется, кое-кто сейчас останется без морского транспорта. А надо было первыми занимать место ближе к реке.

– Ты… всё из-за тебя, – прошипела Нафиса, глядя мне в глаза. – Если бы предатель Сеюм не притащил тебя во дворец, мы бы никогда не познали горе, которое пришло вслед за тобой.

– А я просила Сеюма меня отпустить. Но кто бы стал меня слушать? Даже ты, помнится, не хотела этого делать.

– Я хотела лишь одного, – снова понизила она голос, – чтобы мои сыновья получили то, чего достойны по праву рождения. Но ты отняла это у них, презренная.

С этими словами она кинулась на меня, даже подпрыгнула, лишь бы ухватить за волосы, но я успела отбить атаку и перехватить её руки. Но Нафиса не сдавалась, извернулась, высвободила руки и ухватила меня за грудки. Зря она так. Теперь, когда я ношу под сердцем малыша и на кону его жизнь и здоровье, я готова порвать любого, кто покусится на его благополучие.

Не помню, что я успела сделать, а что только намеревалась, но Стиан был на чеку и принялся разнимать нас с Нафисой.

– Всё, хватит, – расцепив наши руки, произнёс он. – Кулаки вам не помогут, дамы.

Тут со стороны деревни раздались гневные крики. Кажется, кто-то из переодетых старосарпальцев заметил, как посторонний мужчина прикасается к жене самого Сураджа, и это не сулило нам ничего хорошего.

– Прошу тебя госпожа, уходи, – примирительно попросил её Стиан, а после обратился ко мне. – Нам тоже нужно спешить.

Нафиса было отступила, но снова сделала шаг вперёд, вплотную приблизившись ко мне. Я поспешила сжать кулаки, как вдруг она прошептала, глядя мне в глаз:

– Лишь за одно я могу сказать тебе спасибо. Если бы не всё то зло, что ты причинила нам, мой муж теперь не был бы только моим.

– Что? – оторопела я от такого неожиданного откровения.

– Гарем остался в Шамфаре, а из Антахара он забрал только меня и наших с ним сыновей. Больше никого.

Так вот оно что… Гордая Нафиса, что никогда не показывала ревности, заполучила Сураджа всецело в свои руки. Кто бы мог подумать. А я-то решила, что у неё каменное сердце.

– Госпожа, – услышав это, шепнул ей в ответ Стиан, – знаешь ли ты, что новому царю причитается иметь гарем из тысячи наложниц?

Тут она метнула на него гневный взгляд, но промолчала.

– Так вот, – продолжил он, – если хочешь, чтобы твой муж и дальше оставался только твоим, задержи его людей и дай нам фору, чтобы бежать.

На лице Нафисы отразилось недоумение, сменившееся настороженностью. И Стиан не был бы собой, если бы не продолжил её искушать:

– Мы увезём печать власти на Запретный остров, а вместе с ней и права Сураджа на новый гарем. Решай сама, чего ты больше хочешь. Трон для своего сына через много лет, или преданность мужа прямо сейчас.

Крики со стороны деревни стали громче, и трое мужчин с саблями уже мчались в нашу сторону. А возле устья наши стражи вовсю перекидывали тюки с вещами из речных лодок в морские и кричали нам, чтобы скорее бежали к ним. И правда, что-то мы сильно задержались в Маримбеле. Пора мчать на всех парусах к Запретному острову.

Когда на полпути к стоянке над головой просвистела пуля, Стиан повалил меня на песок. Проклятье, кажется люди Сураджа открыли огонь из леса у реки.

– Эй, – послышался чей-то озабоченный голос у заваленного брёвнами пляжа. – Из Малаты скоро ещё лодки придут, всем места хватит.

– Стреляйте в вора, он не должен уйти! – супротив им раздалась команда со стороны деревни.

– Нет! – пронзил воздух душераздирающий женский крик.

Я повернула голову и увидела упавшую на песок Нафису. Те трое с саблями, что бежали в нашу сторону, столпились вокруг неё:

– Отставить огонь, госпоже плохо!

Быть этого не может, её что, убили? Или это игра такая, и Нафиса сделал свой выбор между троном и верным мужем?

– Скорее, – поднял меня на ноги Стиан, – бежим к лодке, пока они снова не начали стрелять.

Мы домчались до берега в тот момент, когда наши стражи выстроились шеренгой с ружьями в руках и припали на колено, готовясь к стрельбе. Они что, всё же просушили порох?

Только мы скрылись за их спинами, как прозвучал оглушительный залп выстрелов. Не знаю, попали ли наши стрелки в цель, и смогли ли пули вылететь из дул, но дымовая завеса получилась что надо.

Не успела я ничего понять, как один из советников схватил Стиана за локоть и потащил в сторону лодки, где уже сидел Муаз и трое стражей.

Когда Стиан зашёл в воду и перелез через борт, я двинулась следом, но было поздно: моряки в промокших туниках вытолкали лодку по накатывающим волнам в море, на ходу запрыгивая в неё. Они уплывали, а я так и осталась на берегу…

– Но моя жена! – в ужасе глядя на меня прокричал Стиан.

– Нет времени. Она поплывёт следом, – заверил его советник.

Следом? А ведь и вправду на берегу стоит ещё две лодки. Вот только люди Сураджа, похоже, не намерены их так просто нам уступать.

Когда ружейный дым рассеялся, я увидела, как двое старосарпальцев утаскивают Нафису с пляжа, а подмога из деревни с обнажёнными саблями ринулась на наших стражей. Те тоже побросали ружья и схватились за клинки. О боги, сейчас здесь будет настоящая резня…

Я кинулась к лодке, где в окружении моряков уже сидели притихшие прислужницы и рыдающая жена Муаза.

– Чего ты ревёшь? – ища взглядом свои вещи, кинула ей я. – Наши мужья так просто от нас не отделаются, сейчас мы их нагоним.

На дне лежал мешочек с целебными листьями, в руках одной из прислужниц покоился горшочек с драгоценной мазью, а вот тюка с камерой, плёнками, прахом Лориана и честно нажитыми драгоценностями я здесь не увидела. Или мои вещи в лодке Стиана, или…

– Да там они, – махнула прислужница в сторону третьей, пустующей лодки, что стояла у самого устья в окружении четырёх матросов.

И в этот самый миг сабли сахирдинцев и старосарпальцев скрестились с яростном бою.

– Куда? – возмутился один из матросов, когда увидел, как я крадусь к третьей лодке, с опаской оглядываясь на сражающихся в десятке метров от нас воинов. – Жить надоело? Да пошлют вслед за тобой твои вещи.

Моё оборудование и останки брата? Пошлют следом? А если люди Сураджа успеют нагрянуть сюда и отбить лодку у наших стражей, пока я плыву вслед за Стианом? Ну, уж нет.

– Жди, – с угрозой в голосе кинула я моряку. – А лучше иди и помоги поднести тюк.

Разумеется, никто из матросов и не подумал идти вслед за мной. Я даже не удивлена. Женские проблемы в Сарпале – это только женские проблемы. Рыцарей здесь нет и не будет, так что придётся справляться со всеми трудностями самой.

Стоило мне приблизиться к третьей лодке, как новый залп выстрелов прогремел со стороны деревни. Четверо стоящих рядом с судном матросов попадали на песок и поползли в сторону судна, чтобы укрыться за его бортом.

Я не стала геройствовать и последовала их примеру. Проклятье, и как мне теперь забраться в лодку, чтобы забрать свой тюк? Для этого надо поднять голову, а она мне ещё очень дорога.

Выглянув из-за лодки, я увидела в стороне двух наших стражей, что распростёрлись на песке в нелепых позах с застывшими масками на лицах и окровавленными одеждами. О боги, они мертвы! Люди Сураджа их убили!

– Держать строй! – рявкнул на своих подчинённых глава стражей, когда промчался мимо них вместе с одним из советников, и оба заскочили в лодку к прислужницам и жене Муаза. – Сражайтесь до последней капли крови! Во имя Муаза-адж Фершида, нашего будущего царя! Ваши смерти не будут напрасными, боги уготовали вам самые лучшие покои в Небесном дворце. Там вас будут ждать неиссякаемые яства и самые красивые наложницы.

Что? Что он несёт? Эй, а почему вторая лодка отчаливает без меня?!

Я была готова выскочить из укрытия и, наплевав на тюк с вещами, помчаться следом за волнами, что уносили лодку в море. Но новый ружейный залп заставил ещё сильнее пригнуть голову и уткнуться лицом в песок, когда пуля угодила в парус.

Так, что же делать? Думай, Эмеран, думай… Стиан уплыл, глава стражей тоже, остались только пятеро его подчинённых, что будут сражаться до последней капли крови, лишь бы сдержать людей Сураджа, и я. А ещё у нас есть четверо матросов и лодка, на которой можно выйти в море хоть сейчас. Тогда чего мы ждём? Мои вещи уже на борту, самое время отчаливать.

– Тащите лодку к воде, – скомандовала я матросам, но те лишь испуганно вытаращили на меня глаза и даже не шелохнулись. – Ну же, скорее!

– Это не наше сражение, госпожа, – прошептал один из них. – Мы знаем, что такое ружьё, мы под пули не полезем.

Ну да, конечно, зачем им рисковать из-за каких-то сахирдинцев. Разве что…

Я дождалась нового ружейного залпа и выскочила из укрытия. Пока стрелки будут перезаряжать свои древние пороховые ружья, я успею залезть в лодку и вытащить оттуда свой тюк с вещами.

По венам разливался страх и адреналин, но я сделала это, я забралась в лодку и вылезла обратно с тюком наперевес. Теперь-то я уверенно запустила руку внутрь, чтобы вытащит из сундучка золотое колечко с гранатом и кинуть его матросу со словами:

– Получите ещё одно такое же, если через пару минут мы выйдем в море.

Не знаю, впечатлила ли их столь щедрая плата, или всему виной жадность, которая диктовала перебороть страх и инстинкт самосохранения, но моё кольцо вмиг оказалось на пальце одного из матросов, а в следующую минуту все четверо, полусогнувшись, похватались за борта лодки и, прикрываясь ею, стали тянуть её к морю по очень странной траектории – вдоль пляжа, а не прямиком к воде, крадучись за спинами наших стражей, что стойко бились со старосарпальцами.

Теперь в строю их было только трое против четырёх. Под их ногами с полдюжины мёртвых соратников и противников, на лицах ссадины, на руках кровоточащие раны, но они не сдаются. Какая преданность тому, кто уже давно и думать про них забыл. Видать, придётся мне отдавать приказ, чтобы отступали и запрыгивали в лодку, когда она окажется на воде. Осталось только самой поспеть за ней, а ещё дотащить свой мешок.

– Ну, вот мы и снова встретились, маркиза, – раздался за спиной подзабытый, но смутно знакомый голос, а потом чьи-то руки с силой дёрнули меня за волосы, и я упала спиной на песок.

От боли я инстинктивно вцепилась одной рукой в чужую руку, а из другой так и не решилась выпустить драгоценный тюк. Сверху на меня смотрело перекошенное злобой и ликованием лицо Сураджа. Проклятый сатрап, да когда же ты от меня отстанешь?!

– Я дал тебе кров, дал тебе содержание и развлечения. Я предлагал тебе куда больше, но ты решила забрать себе то, что никогда тебе не принадлежало.

Он ещё сильнее сжал кулак и попытался протащить меня по песку, но быстро сдался и отпустил. Конечно, куда ему тягаться с женщиной, выше его на полголовы, которая к тому же крепко держится за тяжёлый мешок.

Я облегчённо выдохнула, стоило моему затылку соприкоснуться с песком. Всё, он меня не держит, я свободна. Вернее, я на это очень надеялась, пока не перевернулась на живот и не увидела дуло ружья, направленное мне в лоб. Так вот, кто стрелял из засады по лодке, пока одни стражи рубили саблями других.

– Нет, – инстинктивно дёрнулась я назад, но Сурадж не опустил ружьё и всё продолжал нацеливать его на меня. – Пожалуйста, не надо!

– Встань на колени, – холодно повелел он.

Матросы уже давно успели спустить лодку на воду, стражи Муаза и Сураджа продолжали биться в двух десятках метров от нас, а я ясно поняла, что помощи мне ждать больше неоткуда. Сурадж выстрелит и не поморщится – так сильна его ненависть ко мне. А моя к нему?

– Моли о пощаде и может быть, я тебя прощу, – соблаговолил сообщить он.

– Прошу тебя, не делай этого, – прошептала я. – Я ношу под сердцем ребёнка. Он ведь ни в чём не виноват.

– На колени, – велел Сурадж. – И опусти глаза, чтобы я видел твою покорность.

Проклятый тиран! Женоненавистник! Ладно, я сделаю это. Я что угодно теперь сделаю, лишь бы мой сын жил.

– А теперь повтори свои мольбы кротко и смиренно.

Ненавижу, ненавижу этого мерзавца!

– Прошу, господин…

– Кротко!

– Молю, мой повелитель, не наказывай моего нарождённого малыша. Его душа чиста, за ним нет вины перед тобой.

– А кто же виноват? – издевательски вопросил он.

– Я, я одна во всём виновата.

– Дальше, – в нетерпении потребовал он.

– Я обидела тебя.

– Нет, говори обо всём, что ты сделала.

– Я… я не была внимательна к тебе и твоим чувствам.

– Ещё!

– Я сбежала от тебя к другому мужчине.

– Ещё!

Да как же ты надоел со своими "ещё"! Будь ты проклят!

– Я забрала с собой то, что мне не принадлежало.

Тишина. Кажется, такого признания Сурадж не ожидал.

– Я забрала не только портреты твоих женщин, но и драгоценности, что ты им дарил.

Да, я призналась в том, о чём он даже думать не мог, выдала себя с головой. Ну же, рыбка, заглоти мою наживку.

– Они подкупали меня, дарили твои браслеты и кольца, лишь бы я сделала портрет каждой краше чем есть. И я брала их украшения себе. Целый сундучок насобирала. Молю тебя, мой повелитель, прости меня и прими обратно сокровища, что всегда принадлежали Сарпам. Только сохрани жизнь моему сыну.

На лице окаянного тирана отразилась смесь гнева и удовольствия. Он был счастлив видеть меня униженной, растоптанной тряпкой. Ему ужасно льстило моё жалкое положение. И, несмотря на неожиданное для него признание, что я присвоила себе драгоценности Сарпов, поиздержавшийся после побега Сурадж явно был бы рад вернуть себе свои богатства.

– Где они? – требовательно вопросил он. – Где сокровища моих предков?

– Здесь, – поспешила я вынуть из тюка сундучок и поставить его перед собой. – Вот же они. Открой, проверь. Я не обманываю.

Ну вот, его глаза загорелись алчными огоньками. Что б это золото стало последним, что ты увидишь в этой жизнь, ибо ты это заслужил!

Моя ладонь лежала на крышке сундучка и явственно чувствовала вибрацию, исходящую изнутри. Вот она – сила Чёрной Матери, что питается женской ненавистью к мужчинам. Она по-прежнему со мной, а сама я, похоже, окончательно стала ведьмой, ничем не хуже Алилаты. Ну и пусть. Если кровавое колдовство защитит меня и моего сына, я не стану им гнушаться.

– Открой защёлки, – скомандовал Сурадж, и я осторожно коснулась металлических пряжек на сундучке, чтобы выполнить его приказ. – А теперь в сторону.

Я послушно отползла назад, когда он поддел дулом ружья ручку на крышке и приподнял её.

Воздух рассекла металлическая вспышка – это кинжал Камали вылетел из сундучка, блеснув отражёнными лучами солнца на лезвии. Я не успела моргнуть, как впереди раздался то ли хрип, то ли вой. Я подняла глаза и увидела Сураджа и кинжал, что вонзился в его лицо, пройдя насквозь через обе щеки. О боги, что это, что я наде… да нет же, в сторону сочувствие. Я не совершила самого страшного, и он пусть радуется, что не умер. А вот мне пора бежать.

Я захлопнула сундучок и поспешила запихать его обратно в мешок. Встав на ноги, я увидела упавшего на колени Сураджа с перекошенным от боли лицом. Торчащее лезвие мешало ему сжать челюсть и сказать хоть слово, и оттого он лишь стонал и булькал. Кровь заливала его щёки, а сам он потянулся рукой к пронзившему его кинжалу.

– Коснёшься рукояти, и сила Камали покарает тебя, – предупредила я. – Как и любого мужчину, что бросит вызов её верным дочерям.

– Е-е-е… а-а-а. – только и смог проголосить Сурадж.

– Что? – не осталась я в долгу. – Повтори ещё раз, но со смирением.

О, как же его задели мои слова. Крылья носа стали угрожающе раздуваться. Руки потянулись к выроненному ружью, но я была начеку. Схватив его первой, я не придумала ничего лучше, как наставить его на Сураджа.

– А теперь подай своим людям сигнал, чтобы отступали.

Сурадж снова что-то промычал, злобно сверкая глазами, и я поняла, что сказала глупость. Его гвардейцы до сих пор с упоением махали саблями перед носом стражей Муаза и даже не заметили, что инициатива теперь в моих руках и с любой миг я могу оставить их без сатрапа.

– Мой супруг, любовь моя… – раздался женский крик со стороны рек, и вскоре к Муазу подбежала Нафиса.

Какое счастье, что она жива. Вот кто остановит битву и даст нам уйти.

– Скажи вашим людям, чтобы бросили оружие и отошли назад, – не опуская ружья, сказала я ей.

Припав на колени рядом с мужем, она первым делом потянулась к кинжалу, чтобы вынуть его из раны, но увидев силуэт трёхгрудой богини, тут же одёрнула руку.

– Не советую к нему прикасаться, – сказала я, – иначе кинжал будет преследовать тебя, куда бы ты ни пошла и куда бы его не выкинула.

– Колдовство Алилаты, – вспыхнула гневом Нафиса, – Ты…

– Да, ведьма, – не стала отрицать я. – Так что не шути со мной, а то не скажу, как избавить тебя и твоего мужа от проклятия этого кинжала.

Нафиса присмирела и, кажется, уяснила, что инициатива теперь на моей стороне. А может, она ещё и вспомнила слова Стиана о том, что ей отныне выбирать, будет ли у Сураджа новый гарем или же одна единственная любящая жена.

– Прекратить сражение! – крикнула она стражам Сураджа. – Дайте этим бесчестным людям сесть в лодку и уплыть подальше отсюда.

Сурадж тут же разразился мычанием, полным протеста, но Нафиса была начеку, когда опомнившиеся стражи отбежали от людей Муаза и обступили её вместе с Сураджем, явно загораживая его собственными телами от ружья в моих руках.

– Это приспешница Камали, не вздумайте трогать её, если хотите жить, – рявкнула Нафиса, стоило им выставить сабли в мою сторону

О, какая прелесть. Похоже, кое-кто очень сильно не хочет быть царицей. Что ж, я её понимаю.

Стражи Сураджа опустили сабли, а Нафиса всё обнимала его за плечи, силясь успокоить, но где уж там – потерявший дар речи сатрап прекрасно понимал, что его бой навсегда проигран.

– Госпожа, – послышался за спиной встревоженный голос одного из стражей Муаза.

Больше он ничего не сказал, видимо не нашёл слов, чтобы описать, что думает, видя, как какая-то женщина поставила на колени сатрапа Старого Сарпаля и грозится его убить. Зато мне было что сказать.

– Возьми мои вещи и неси к лодке. И не вздумай замочить мешок.

– Всё сделаю.

Нас осталось четверо и вместе мы принялись отступать к линии прибоя, где нас уже давно ждали. Залезая в лодку, я передала ружьё одному из стражей, чтобы продолжал держать Сураджа на мушке.

– Найди в деревне самую счастливую и беззаботную девушку, – выкрикнула я на прощание Нафисе совет, который когда-то услышала от Стиана, – пусть она вынет кинжал и оставит его себе. Но предупреди, чтобы держала его под замком, иначе когда-нибудь кому-то из её домочадцев-мужчин может не поздоровиться.

Я не видела её реакции, когда мы отчаливали, заметила только, как сыновья Сураджа подбегают к родителям и кидаются к ним с полными испуга криками.

Да, нехорошо получилось, не должны дети видеть такого, да ещё знать, что это бывшая учительница так поиздевалась над их отцом. А с другой стороны, не надо было их отцу грозить мне и моему не рождённому сыну ружьём.