Текст книги "Миледи и притворщик (СИ)"
Автор книги: Антонина Ванина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 87 (всего у книги 109 страниц)
Проклятье… я думала, вся та ложь спасёт меня, а она, напротив, только сковала меня по рукам и ногам. Сатрап наследует все драгоценности своих жён, а потом передаривает их своим наложницам – вот на что я должна была сразу обратить внимание. И ещё на то, что он ни разу не применил ко мне грубую силу, хотя явно этого хотел. Для претворения его планов в жизнь я нужна ему живая и к тому же благожелательно к нему настроенная.Он намерен задурить мне голову любовью, которой у него ко мне точно нет, и получить возможность побывать вместе со мной в Фонтелисе, а там уже заявить королю, что все земли герцогов Бланшарских теперь переходят под юрисдикцию Старого Сарпаля, и маркиза Мартельская это решение одобряет.
Впрочем, одним богам известно, что у него в голове и какие планы он успел себе понастроить. Одно я знаю точно – Сурадж не успокоится даже после казни Стиана и обязательно добьётся своего. Наверное, после Дня Очищения он запрёт меня в Доме Тишины на полгода, чтобы убедиться, что я не беременна, а потом снова вернёт в гарем, где уже измором возьмёт меня и всё что мне принадлежит.
– А ведь я верила ему, – с горечью произнесла я. – Верила, что он сдержит слово и отпустит меня.
Стиан снова провёл ладонью по моим волосам, и сказал:
– Я видел его глаза в храме и на площади. Такому человеку нельзя верить. За пятнадцать лет, что он провёл на троне, в нём не осталось ничего человеческого. Он начал своё правление с рек тромской крови, а продолжил неуёмным грабежом своих же соплеменников. Он жаден до денег и власти, как и все его чиновники. Ему не знакомы простые человеческие эмоции и чувства. Для него есть только выгода и пути её приобретения.
– Ты увидел всё это в его глазах?
– Я слышу об этом годами в приватных разговорах от старосарпальцев за закрытыми дверьми их домов. В последний раз слышал от господина Шиама. К слову, он передаёт тебе свои глубочайшие извинения и просит не думать о нём дурно.
– Дурно? – припомнила я хозяина злосчастного дома, в котором нам точно не следовало останавливаться. – Его сестра донесла обо мне старшему евнуху. Это из-за неё меня схватили на площади и привели в гарем.
– Поверь, когда господин Шиам узнал об этом, он чуть не забил её до смерти. Муж увёз её с дочерью обратно в родной город, а господин Шиам чуть ли волосы на себе не рвал, причитая, что они опозорили его гостеприимный дом и замарали пятном предательства. А когда я признался ему, что ты не просто моя коллега, а невеста, он сунул мне нож в руку и сказал, что теперь я вправе убить его как плохого хозяина и плохого брата бессовестной женщины.
– О боги, это что, какой-то обычай?
– В общем-то, да. Если хозяин принял в свой дом на постой путников, то он должен гарантировать им полную безопасность в своём жилище.
– Но меня похитили за пределами его дома.
– Он считает, что в его доме ты должна была получить убежище, а не встречу с коварной женщиной, которая увидела тебя без жёлтого одеяния и решила отправить во дворец вместо своей дочери. Поверь, господин Шиам даже предположить не мог, что родная сестра замыслила такую интригу в его же доме. Теперь он готов на всё, чтобы искупить свой позор и вызволить тебя отсюда. Вернее, нас.
– Так это он придумал упрятать тебя в тюрьму?
– Нет, это придумал я, чтобы мы вдвоём с господином Шиамом исправили сложившуюся ситуацию. Ну, не убивать же мне старого друга своего отца из-за предательства его сестры. Мой план был таков. Я иду на рынок в ювелирный ряд, краду что-нибудь увесистое и дорогое в карман. Меня хватают стражи, кидают в арестантскую яму, и там я жду, когда жрецы назначат День Очищения, а господин Шиам подкупает одного из жрецов, чтобы он выбрал на роль сатрапа-искупителя именно меня. Как видишь, эта часть плана удалась.
– Но какой ценой, – заметила я, проводя пальцами по его скуле. – Как ты узнал, что жрецы назначат День Очищения через месяц?
– Я и не знал.
– Как? – опешила я. – То есть, ты сел в тюрьму, даже не зная, когда её покинешь? Ты же мог ждать там три месяца. Полгода. А если бы жрец не принял взятку от господина Шиама, а ты навсегда остался в арестантской яме?
– Не остался бы, поверь. Во-первых, жрецы Инмуланы известны своей страстью к стяжательству. А во-вторых шамфарские тюремщики от них ни в чём не отстают. Не выбрали бы меня в сатрапы-искупители, так выпустили бы после встречи господина Шиама с начальником тюрьмы.
– Но ты провёл там целый месяц, – не могла я смириться с этим фактом.
Моя рука невольно скользнула к шее Стиана, и тут я снова увидела красный след на коже, что уползал вниз, на спину.
– Повернись, – сказала я и уткнулась ладонью в его плечо.
Он нехотя перевернулся на бок, и то только потому, что знал, иначе я от него не отстану. А на его спине багровели полосы и их было так много…
Я не выдержала и снова расплакалась. От той боли, которую он испытал. От тех лишений, что перенёс ради шанса снова увидеть меня…
– Ну что ты, – снова повернулся он и прижал меня в груди. – Всё же обошлось. Спина заживёт. Ничего страшного.
– Но это же такая боль…
– Зато мне не отрубили руку. А могли. Я же теперь вор. Покусился на золотой браслет с турмалинами. Правда, как только меня поймали, сразу же вернул. Потому и отделался плетьми. Ну что ты, не плачь, – он прижался губами к моему лбу, а после сказал, – Верь, мы здесь не останемся. Я не собираюсь умирать на жертвенном костре. И уж точно не оставлю тебя сатрапу. Мы обязательно выберемся на волю, потому что там у нас есть два союзника, и они уже готовят для нас пути к отступлению.
– Правда? Первый, это господин Шиам?
– Да. Он уже снарядил для нас лошадей с провиантом и ждёт моего сигнала, в какую ночь привести их к стенам дворца, чтобы мы тут же бежали в сторону границы с Румелатом и укрылись там от стражей сатрапа.
– Ясно. А кто второй союзник?
– Третий член нашей с тобой команды. Помнишь такого?
– Гро? Ты ведь оставил его господину Шиаму?
– Да, мне пришлось.
– И это вы рыли подкоп в сад старшей жены сатрапа?
– Чей это был сад, я не знаю. Знаю только, что получить булыжником в спину от стражника очень больно и неприятно. Поэтому Гро найдёт для нас другой путь на волю. Я слышу его по ночам. Мыслями он всё время со мной. Иногда во сне я даже вижу то, что видит он. А он рыщет в темноте, пытается найти ко мне дорогу, пока не наступил рассвет, и я не внушу ему мысль, что нужно возвращаться в дом господина Шиама, чтобы переждать день. Он много раз прибегал к арестантской яме. А вчера он нашёл путь к дому, где меня готовили к сегодняшнему обряду передачи власти и грехов. Он пробрался в сад, а потом отыскал ливневую решётку, ведущую в подвальное помещение по соседству с комнатой, где меня держала стража. Каменная стена, которая держит решётку, успела раскрошиться от времени и начала осыпаться. Если бы не стража и мои планы проникнуть во дворец, я бы выбрался на волю ещё вчера ночью. Благодаря Гро. Так что я уверен, он найдёт слабые места и в этом дворце и укажет нам путь наружу.
Так вот какой у него план – довериться псу, с которым у Стиана сильная ментальная связь. Наверное, ничего более ненадёжного нельзя и придумать.
– А ты можешь перенести свой разум в его тело прямо сейчас? – спросила я.
– Без прикосновения или хотя бы взаимного касания к одному предмету? Нет, так не получится. Всё же нам двоим надо оказаться в одном месте в одно и то же время. Я уверен, Гро найдёт уязвимое место в этом дворце. И никакие стражи в ночи не заметят его.
Эх, мне бы его уверенность…
Глава 11
Мы ещё долго нежились в объятиях друг друга, не желая расставаться даже ради нескольких часов сна. Но когда неумолимое утро всё же настало, в комнату ворвались евнухи под предводительством Сеюма, чтобы увести меня в зал младших наложниц.
– Мой повелитель, – говорил он Стиану, – прошу тебя, одень скорее печать Сарпов. Её нельзя снимать – она твоя защита и неотделимая ноша.
– Этот булыжник на шее? – неохотно взял он со столика нефритовый диск на цепи. – Что же с ним, ещё и спать нужно?
– Раз ты согласился принять на себя все грехи одного из Сарпов, сняв печать, ты с ними не расстанешься. Но потерять власть раньше назначенного дня можешь. Так что одевай печать и готовься к новому дню. Судьи уже прибыли в Зал Приёмов. Всё как ты и просил.
Я так и не успела расслышать, зачем все эти люди ждут Стиана – меня завернули в плед и даже не дали надеть платье, а после выдворили в коридор и отвели в купальни.
Вернувшись в зал, я застала там просыпающихся девушек. Они с тревогой смотрели на меня и провожали взглядами до тахты, на которую я завалилась и сразу же отвернулась к стене. Мне не хотелось ни с кем разговаривать, а вот девушкам явно не терпелось узнать подробности моей встречи с сатрапом-искупителем. Особенно тем, что уже вернулись из лазарета.
– Он что, её всю ночь рядом с собой продержал?
– Всю ночь. До утра не отпускал. Изверг.
– Что ж она его не зарезала, как хотела?
– Так он её из зала сразу за собой уволок, что никто ей плед со спрятанным в нём кинжалом передать не успел. Совсем дикий полукровка. Видно, давно живой женщины не видел, так сразу на Имрану и накинулся. И всю ночь её мучил. Зверь он, дикий зверь. И глаза у него не человечьи. Рыбьи. Пустые и холодные.
– И ручищи большие и сильные.
– И росту он высоченного.
– Ой, что теперь со всеми нами будет!
– Беда будет. С Имраной не справился, а нам кости точно переломает.
– И детей зачнёт…
А дальше я не стала слушать эту белиберду, а просто закрыла глаза в надежде заснуть и проснуться лишь вечером, когда настанет наше со Стианом время, и Сеюм снова позволит нам увидеться.
В голове всё крутились вопросы без ответов и обрывки фраз Стиана о том, как Гро найдёт для нас лазейку, и через неё мы выберемся из дворца.
Нет, не выберемся. Всё это лишь попытки выдать желаемое за действительное. У Стиана нет действенного плана, потому что его и не может быть. Днём Стиана повсюду сопровождают стражи, а ночью покои, где он спит, караулят евнухи. Его ни на миг не выпускают из поля зрения, потому что прекрасно понимают, что сатрап-искупитель всеми силами будет пытаться сбежать из дворца до Дня Очищения. Так что эту неделю стражи будут охранять дворец изнутри ещё тщательнее, чем снаружи. И мы ни за что его не покинем. Нам этого просто не дадут сделать. Стиана выпустят отсюда только на придворцовую площадь, чтобы сжечь заживо за чужие грехи и преступления.
От осознания этого на глазах сами собой навернулись слёзы. Я безмолвно рыдала, содрогаясь всем телом, а позади только и слышались пересуды:
– Совсем её замучил.
– Истязатель бесчеловечный.
– А нечего было моё зелье без спросу пить. Теперь она точно от него зачнёт.
– И в Дом Тишины отправится.
– Так ей и надо.
– Да ты на себя посмотри, красноголовая! Вот сегодня он тебя выберет, посмотрим, как ты заговоришь.
В следующий миг, моего плеча коснулась ладонь, и я услышала голос Санайи:
– Имрана, не плачь. Всего шесть дней пройдёт, и он уйдёт отсюда навсегда. И больше тебя не тронет. А в Доме Тишины, наверное, не так уж и страшно. Еда там есть. И спальное место в таком же зале. Там всё как здесь, только служанок нет. Но ты же не капризная, ты Малику редко к себе зовёшь, чтобы она за тобой ухаживала. Ты справишься. Дом Тишины тебя не сломает.
Эх, если бы она только знала истинную причину моих слёз… Не Дом Тишины меня страшит, а целая вечность, которую я проведу там без Стиана.
Продремав до полудня, я окончательно проснулась, когда в зале появились евнухи и принялись делиться с наложницами последними новостями о сатрапе-искупителе.
– Никогда такого не было. Все прошлые искупители только пьянствовали и объедались, как только во дворец попадали, а этот решил властью ему переданной распорядиться. Говорят, призвал он к себе сегодня всех судей и сказал, что отныне забирает у них судейские печати, а все споры простых людей теперь будет разрешать сам по древнему закону. Ещё сказал, что сам Великий Сарп был и властителем, и судией для своих подданных, и он теперь, этот вор, будет делать так же, раз, теперь носит на груди Сарпову печать. И откуда он такой умный взялся? Теперь вот сидит в Зале Приёмов, а люди из Палаты Судей теперь прямиком к нему идут, и он их споры разрешает. И деньги за это не берёт.
– Ему что, скучно во дворце? На месте не сидится, вот он и решил в сатрапа поиграть?
– Кто знает. Может, у него дядя или брат с кем тяжбу затеяли, а сейчас они под шумок придут во дворец, и сатрап-искупитель им все споры в их пользу и разрешит. Странный он. Решил родственникам перед смертью хоть чем-то помочь, и теперь будет всю неделю сидеть и людские жалобы выслушивать. Грустно так последние дни жизни проводить. Прямо тоска берёт. Лучше бы он пьянствовал.
Нет, пусть он делает то, что и задумал. Вот, значит, как Стиан решил держать связь с внешним миром – вспомнил про древний закон, чтобы запустить во дворец простых людей и господина Шиама, когда настанет время им обменяться друг с другом зашифрованными сообщениями. Значит, всё-таки какой-то план у них есть. Значит, рано мне ещё думать о поражении.
Я еле дождалась вечера, чтобы поговорить об этом со Стианом. Я думала, он прикажет евнухам привести меня к нему, но отчего-то снова решил лично явиться в зал младших наложниц. И он снова выбрал меня, но Сеюм был не очень-то этим доволен.
– Мой повелитель, присмотрись, как много алмазов в твоей сокровищнице. Зачем тебе каждую ночь проводить с одной и той же девушкой? Вот посмотри на Кирти, её кожа так же бела, а волосы подобны расплавленному золоту. Она настоящий рубин среди бриллиантов и непременно скрасит твою ночь. Подойди же к ней ближе, взгляни в эти глаза цвета топаза.
И Стиан пошёл по указке Сеюма в сторону Кирти. Я чуть не воскликнула возмущённое: "Куда?", но вовремя себя сдержала. А Кирти тем временем едва не лишилась чувств, когда перед ней встал огромного роста сильный мужчина, про которого все только и говорят, что он мучитель-истязатель
– Нет, – оглядев Кирти с ног до головы и выдержав картинную паузу, сказал Сеюму Стиан, – слишком уж она похожа на мою сестру. А сестра, это святое.
И после этого он взял меня за руку и потянул за собой к выходу. Я для вида упёрлась и вскрикнула жалобное: "Нет!". Наверное, надо было ещё и слезу пустить, но Стиан моей игры на публику не понял и на миг даже остановился. Больше ломать комедию перед ним я не стала, и мы прошли мимо недовольного Сеюма к выходу.
А потом мы оказались в покоях сатрапа наедине, и с первым же поцелуем все вопросы тут же вылетели у меня из головы…
После пары дежурных стуков и дежурных же предупреждений, чтобы нас больше не беспокоили, мы уже нежились на шёлковых простынях в роскошных покоях под невесомым балдахином, и Стиан игриво кормил меня виноградинами с золотого блюда, то и дело дразня и пронося их мимо рта.
– На этих шелках и в окружении такого богатства ты теперь как настоящая императрица, – нежно улыбаясь, сказал он.
– Хочешь, завтра я надену на себя все те кольца и браслеты, что мне надарили девушки, и тогда буду выглядеть как настоящая варварская царица.
– Ты будешь выглядеть прекрасно. Как и всегда. Потому что для меня ты истинная королева. Другой такой не может быть на всём белом свете.
– Неужели?
– Конечно. Разве могут быть сомнения?
– А разве не сомнения тебя посетили, когда ты пришёл в гарем выбирать девушку на ночь? Мог бы только сказать Сеюму, и он бы сразу привёл меня к тебе. Или ты хотел опять на всех посмотреть?
– О, моя прекрасная герцогиня такая ревнивица, – тихо рассмеялся он и притянул к губам мою ладонь, чтобы поцеловать. – На самом деле я хотел ещё раз изучить коридоры гарема. Эти покои – всего лишь комната свиданий на женской половине. Настоящие покои сатрапа находятся в мужском крыле. В той части дворца я могу ходить относительно свободно, но здесь Сеюм слишком рьяно приглядывает за мной. Если бы не он, я бы уже давно проверил все закоулки гарема. А так мне приходится ходить по женской половине строго под его присмотром.
– Зато я уже давно всё здесь изучила. Из гарема нет никакого выхода наружу, только во внутренние дворики. Есть, конечно, сады с высокими заборами, но выход к ним доступен только из другого крыла дворца, где живут жёны сатрапа.
– Жёны? А кто живёт с тобой?
– Младшие наложницы. А ты что думал, сатрап оставит для тебя своих жён? Нет, он увёз их с собой в другой город.
– Жаль. Познакомиться и побеседовать с Нафисой я бы не отказался.
– Поверь, ты не много потерял. Она ужасно высокомерная и тщеславная особа.
– И, как я слышал, очень умная и деятельная. Говорят, она главный советчик Сураджа в государственных вопросах и даже присутствует по правую руку от него на Советах визирей.
– То-то ей не даёт покоя трон Румелов и трон великого царя.
– Да? А что не так с тронами?
– На Румельском она, видимо, время от времени любит посидеть и помечтать о смерти румелатской властительницы Алилаты. А трон великого царя она уже прочит Сураджу и одному из своих сыновей. Она даже настояла, чтобы я учила её детей аконийскому, на случай если им придётся общаться с аконийскими дипломатами на Запретном острове.
– Да, в городе тоже поговаривают о скорой кончине царя Фархана. Но у него всё же есть сыновья. Так что младшим Сарпам вряд ли придётся покидать Шамфар и перебираться на Запретный остров.
– Нафиса другого мнения. Впрочем, её иллюзии – это только её проблемы.
– А кто такая эта Кирти? – внезапно спросил Стиан, – её настоящее имя наверняка Кирсти и она тромка, так?
– Тромка из макенбайского отеля, но по уши влюблённая в Сураджа. Так что спасать её отсюда не нужно. Лучше с ней даже не говорить. Не смотри, что они с Мией похожи. Это только внешнее сходство. Кирти довольно трусливая и подлая. Намекнёшь ей, что вы соотечественники, и она выдаст твою тайну стражам.
– Удивительно. А мне показалась, что она вполне безобидна. Даже чем-то напугана.
– Чем-то, – усмехнулась я. – Здесь все девушки тебя боятся. Думают, что ты маньяк и пришёл их мучить и насиловать.
Стиан растеряно посмотрел на меня и, кажется, даже обиделся за столь скверные слова.
– Разве я похож на насильника? Нет, о полукровках в Старом Сарпале, конечно, бытуют всякие предрассудки, но не до такой же степени.
– Полукровки тут не при чём. Всё дело в твоём предшественнике. Самая старшая из наложниц рассказала, каким извергом он был и что творил во дворце семь лет назад, вот девушки и приняли близко к сердцу её слова. Они-то думают, что все сатрапы-искупители одинаковы.
– Да, я слышал, что тот человек был крайне развращённой личностью. А ещё слышал, что он почти сумел выбраться из дворца в ночь перед сожжением. Но его остановили. И в назначенный час отвели к месту казни.
Тут Стиан замолчал, словно о чём-то задумался. А я всё ждала, что он скажет мне что-то хорошее, что-то воодушевляющее о плане побега и тайном послании от господина Шиама. Но он молчал.
– Стиан, ты знаешь, где сейчас Гро? Ты чувствуешь его?
– Я знаю, что господин Шиам с наступлением ночи выпускает его на улицу, а он бежит на мой зов.
– Как ты его зовёшь?
– Во сне я вижу то, что видит он. Я говорил тебе, наша связь, пока мы вынуждены существовать врозь, стала ещё глубже и прочнее. Вчера я видел, что он обследовал выходы из западного крыла, где расположены продуктовые склады и кухни. Выйти оттуда незамеченными у нас точно не получится, там всегда есть люди. Думаю, сегодня Гро будет дальше обследовать подступы к дворцу. Когда засну, я увижу, где он и что с ним.
– Тогда, давай спать.
Полночи я не могла сомкнуть глаз, но это было и не важно. Главное, что Стиан спал и видел сны. Явно тревожные сны, что заставляли его вздрагивать и едва слышно вздыхать.
– Что ты видел? – когда под утро он подскочил на месте и сел в кровати, спросила я.
– Ночную улицу в квартале гончаров, – утирая выступивший на лбу пот, сказал он, – потом дыру в осыпающейся кладке ограды. Гро прорыл под ней яму, чтобы было легче пролезть, а когда пролез, то угодил в колючий куст терновника. Потом он крался вдоль стриженых кустов тамариска, и ни один из четырёх охранников, что патрулируют сад, его не заметил. После тамариска были высокие деревья, кажется баньян, а за ними стены дворца. Гро нашёл под ними стоковую канаву, и пролез по ней внутрь прачечной. Там было пусто, ни одной прачки. И там не было дверей. Гро забежал в коридор и попал на склад белья, а оттуда в другой коридор, который вёл в баню. Для кого именно она предназначена, я не знаю, но Гро нашёл там платок, и он пах не женщиной, но и не мужчиной. Запах был иным, новым для него, незнакомым.
– Запах евнуха. – догадалась я.
– Очень может быть. Значит, сегодня я должен отыскать во дворце баню евнухов и узнать, кто хранит ключ от замка, на который её запирают на ночь.
– Так она закрыта?
– Да. Гро нашёл дверь, упёрся в неё лапами, но не смог распахнуть. Пока он пытался её открыть, по ту сторону послышались шаги, и я мысленно скомандовал ему бежать прочь обратным путём и вернуться в дом господина Шиама. На этом всё. Больше я ничего не видел.
Мы немного помолчали, обдумывая каждый своё, а потом Стиан сказал:
– Теперь мы знаем, каким путём можно выбраться из дворца. Но пока не знаем, как этот путь преодолеть.
– Это и невозможно сделать, – покачала я головой. – Ты же всё время под надзором. Стражи и евнухи всё время следуют за тобой и не выпускают из поля зрения.
– Значит, заодно подумаю над тем, как незаметно отделаться от них.
– Разве это возможно? Они головой отвечают за то, чтобы ты не сбежал из дворца. Они даже сейчас стерегут дверь в эти покои.
Стоило мне это сказать, как дверь отворилась, и Сеюм объявил:
– Мой повелитель, новый день настал. Тебя ждут дела и новые свершения.
Как и в прошлый раз, меня выставили вон. Позволив лишь одеться. Сеюм снова смотрел на меня с недовольством и, кажется, раздражением.
Весь день, пока воспрявшие духом девушки, перешёптывались, придёт ли сатрап-искупитель за мной в третий раз, и как долго я выдержу его издевательства, я думала о бане и прачечной. А ещё о стражниках, что стерегут Стиана. И о Сеюме, который вечерами следует за ним попятам. И все эти мысли приводили меня к одному единственному выводу: ничего не выйдет, ни ему, ни мне не дадут сбежать.
Вечером, когда Стиан снова увёл меня из зала младших наложниц под облегчённые вздохи девушек и ехидный взор Сеюма, в покоях он сказал мне:
– Я узнал. Баня евнухов, как и их жилые комнаты, расположена между женской и мужской половинами. Я даже смог пройти по тому самому коридору, что ведёт в баню. Дверь закрыта всего лишь на засов. Нет никакого замка, и ключи не нужны.
– Но как нам пробраться в тот коридор? Как заставить стражей и евнухов заснуть или дружно отвернуться, пока мы будем выбираться из этих покоев и бежать по тому коридору к бане?
– Пока не знаю, но я думаю над этим.
– Пожалуйста, думай быстрее. У нас осталось лишь четыре ночи, а дальше…
Я осеклась. Мне не хотелось даже думать о том, что будет дальше. А напоминать Стиану об этом лишний раз не было никакой нужды.
– Я постараюсь, – тихо сказал он. – Но если не получится у меня, значит, получится у тебя.
– Что? – не поняла я. – Что ты имеешь в виду?
– Ты знаешь.
– Нет, – покачала я головой.
– В баню евнухов можно попасть и из мужской половины дворца и из женской. Ты сможешь пробраться туда ночью, когда все евнухи спят, и никто не присматривает за тобой. И ты сможешь выбраться из прачечной в сад, а там за кустом терновника ты найдёшь подрытую у основания дыру в стене. Так ты вылезешь наружу и окажешься в квартале гончаров, а там тебя будет ждать господин Шиам. Завтра я обязательно передам ему послание. Он не оставит тебя. Он поможет тебе добраться до Румелата. Там ты точно будешь в безопасности.
– Замолчи, – разозлилась я. – Даже слышать ничего об этом не хочу. Я никуда не пойду без тебя. Понятно? Никуда. Либо вместо, либо никак.
– А когда мы уже не будем вместе? – неожиданно спросил он. – Эмеран, ты же сама всё прекрасно понимаешь. У меня есть всего три дня на побег, а у тебя их ещё бесчисленное множество.
– Нет, так нельзя, мы что-нибудь придумаем, – начала умолять я. – Мы найдём способ отвлечь стражей и сбежим от них вместе. Или обманем их, а потом сбежим.
– Эмеран, – неожиданно улыбнулся он, – ты такая фантазёрка.
– Но мы должны что-то сделать, – не выдержала я. – Иначе всё будет зря – тот месяц, что ты провёл в арестантской яме и ритуал с передачей печати Сарпа…
– Нет, всё это было не зря. Я оказался здесь, во дворце рядом с тобой, я установил связь с Гро и направил его на поиски пути для побега. И он его нашёл. Это самое главное. Так что, если я не успею спасти нас обоих, на волю выберешься ты одна. И ты вернёшься домой, живой и невредимой. И скажешь моей семье, что мои последние дни были наполнены комфортом и новыми впечатлениями. И скажешь, что я принял смерть с достоинством и смирением. И ещё поцелуешь от меня Жанну, и скажешь, что я очень люблю её и всегда буду присматривать за ней из Небесного Дворца.
– Нет, я не смогу, – в отчаянии замотала я головой, не в силах сдержать слёзы.
– Что не сможешь?
– Прийти к ним и сказать, что ты умер из-за меня. Они точно возненавидят меня и проклянут.
– Никто тебя не проклянёт, не надо так плохо о них думать. Мама, конечно, очень сильно расстроится, но отец отнесётся с пониманием. Он знает, что такое Сарпаль и насколько он опасен и беспощаден. Поверь, он не станет тебя ни в чём винить.
– Я буду себя винить. До конца жизни.
– Нет, не надо так. Жизнь дана нам всем не для бесконечных страданий. Ты ещё обретёшь своё истинное счастье. Ты не должна отчаиваться.
Не должна? Нет, я не должна опускать руки и поддаваться этим нелепым уговорам – вот что я на самом деле должна делать.
– Уж лучше я найду выход из этой комнаты, чем истинное счастье, – глядя Стиану в глаза, сказала я. – Давай уже начнём исследовать эти покои. Должно же здесь быть что-то вроде запасного хода или вентиляции между стенами, по которой можно уползти в соседнюю комнату. Если у всех аконийских королей в покоях была потайная дверь, чтобы водить к себе любовниц или сбежать из дворца в случае переворота, то и у старосарпальского сатрапа она должна быть. Что-то не нравятся мне эти полосы тканей на стенах. Под ними точно что-то спрятано.
– А ты права, – задумчиво согласился он. – Нам надо осмотреться. Но только так, чтобы наутро Сеюм ничего не заметил.
И мы приступили к делу. В этой комнате без единого окна мы заглянули под драпировку на всех четырёх стенах. Вентиляцию в виде внушительных зазоров между кирпичами под потолком и даже посреди стены мы обнаружили, а вот дверь – нет.
– Ладно, сказала я. – Значит, придётся нам исчезнуть из-под надзора стражи вне этих стен. В гареме неподалёку от зала младших наложниц под лестницей есть каморка, где можно спрятаться. Завтра, когда ты придёшь в гарем за мной, я выбегу в коридор и устрою истерику. Буду кидаться на евнухов, буду кричать, что не хочу идти с тобой, что хочу домой, на волю. Они скрутят меня и потащат в Комнату Раздумий.
– Куда?
– Здешний карцер для непослушных наложниц. В общем, евнухи потащат меня туда, а ты в этой суматохе ускользнёшь в сторону лестницы и спрячешься в каморке. Пока тебя будут искать по всему дворцу, ты отсидишься там до ночи, а потом постараешься пробраться к бане евнухов. Если тебя не заметят и всё получится, то ты будешь одной ногой на свободе.
– А ты?
– Ну… В карцере меня продержат неделю.
– Значит, этот план нам не подходит, – твёрдо заявил он.
– Нет, подходит, – всполошилась я и попыталась его уговорить. – Ты сбежишь первым, я сбегу потом. Всё будет хорошо.
– Нет, Эмеран, не будет. Если первым сбегу я, то стражи обнаружат открытую дверь в баню, потом найдут и дыру в ограде, и этим путём уже никто не сбежит. На дверь навесят замок, дыру заделают. Ты уже не сможешь выбраться на свободу через прачечную и сад. И всё будет напрасно.
– Ладно, – согласилась я и начала лихорадочно соображать, что изменить в моём плане, чтобы Стиан его не отверг. – Тогда завтра я не буду устраивать истерику в коридоре, я просто рвану вперёд, и пусть евнухи бегут за мной следом, а ты в это время спрячешься под лестницей. Я уже немного изучила дворец и смогу поводить за нос преследователей. Здесь теперь столько пустых комнат после отъезда жён и старших наложниц сатрапа. Мне будет, где укрыться во время погони. А потом, когда всё уляжется, я спущусь к тебе под лестницу и вместе мы пойдём к бане.
Стиан сосредоточенно меня выслушал и сказал:
– Всё это очень зыбко и ненадёжно.
– В нашем положении не может быть никакой надёжности. Но и сидеть, сложа руки, ничего не делая, тоже нельзя. Мы должны попытаться. Хотя бы попробовать. Другого пути у нас больше нет.
– Ладно, – после недолгих раздумий сказал он. – Мы попробуем. Терять нам уже точно нечего. Главное, чтобы наш план с побегом не раскрыли раньше времени.
Он красноречиво посмотрел на ободранные нами стены и свисающие по ним полосы тканей, а я поняла, что их теперь надо как-то замаскировать до наступления утра. Или придумать объяснения, почему они пришли в такое жалкое состояние.
– Сделаем вид, что была драка, – сказала я.
– Какая драка? – не понял Стиан.
– Ну, ты же для всех вор и истязатель. Значит, ты хотел взять меня силой, а я на третью ночь осмелела и начала отбиваться. Я бегала от тебя по комнате. – Тут я решила подойти к столику, на котором стояло блюдо с фруктами, немного подумала, взяла в руки персик и откинула его в сторону. – Швырялась в тебя разными предметами. Потом налетела на стол и случайно его уронила, – в подкрепление своих слов я ухватилась за столешницу и перевернула её.
Деревянная мебель с грохотом опрокинулась на пол, яблоки со сливами покатились по ковру, но этого было недостаточно для следов яростной борьбы.
– Порви на мне одежду, – сказала я.
– Зачем? – снова не понял он.
– Я сопротивлялась, не давалась тебе в руки, но ты всё равно нагнал меня, схватил и повалил на кровать. И порвал платье.
В подкрепление своих слов мне пришлось взяться за подол и с силой разодрать его надвое до уровня бёдер.
– А теперь порви лямку. Чтобы было совсем правдоподобно.
– Эмеран, ты такая актриса, – покачал он головой, и с ухмылкой выполнил мою просьбу. Я невольно вздрогнула, когда над грудью с треском разошлась ткань, а Стиан спросил, – Кусать и царапать меня тоже будешь? Чтобы было совсем уж правдоподобно.
Я снова задумалась и провела ладонью по его щеке. Нет, портить такое красивое лицо просто преступление. Но Стиан прав, если была борьба, то и её следы должны остаться на его теле. А если их нет, то этому должна быть причина.
