Текст книги "Миледи и притворщик (СИ)"

Автор книги: Антонина Ванина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 109 страниц)

– Это истлевшие ткани, что висели на стенах, – предположил Шанти, – И одеяния на деревянных подставках. И сундуки. Но за тысячу лет всё истлело, осталось только золото, ничего кроме него.

Похоже, он прав. На каменных стенах сокровищницы нет красочных фресок, и это странно. Видать, в древности, кладку прикрывала драпировка с искусной вышивкой, ничем не хуже настенных рисунков. Но со временем всё рассыпалось в труху, даже сундуки лопнули, и лежащие в них монеты рассыпались горками по полу.

Пока камалистки сгребали на щит свой улов, мы отворили ещё одну решётку и вошли в абсолютно пустой зал. В боковой стене имелась массивная дверь, а впереди ещё одна сокровищница, правда, уже давно разграбленная. Всё, что осталось в ней от сатрапских богатств, так это несколько монет на каменном полу.

Впереди нас ждала ещё одна комната, но в ней тоже не осталось ничего примечательного кроме трухи и ржавых полос металла, явно оставшихся от кованого сундука.

Мы прошли в следующий зал, и в ещё один, пока не оказались в комнатке с золотыми наконечниками копий.

– Мы ходили по кругу, – заключила Иризи. – Выходит, все залы замыкаются кольцом, а за боковыми стенами спрятана ещё одна комната.

– За той самой дверью, что мы не стали открывать, – поняла я.

– Надо узнать, что же там, – поддержал наши невысказанные желания Шанти.

И мы снова начали обходить залы сокровищницы по кругу, пока не оказались в комнатке с разбросанными шкатулками. Деревянные, размером с небольшой ящик, они валялись раскрытыми на полу. И только одна была плотно запечатана.

Шанти озадаченно опустил факел, чтобы подсветить находку, а потом присел рядом с ней и попытался повертеть закрытую шкатулку с красноватым отливом в руках.

– Ты же говорил, – напомнила я Шанти, – что за десять веков всё дерево в этом подземелье рассыпалось в труху. Почему же эта вещица цела?

– Она сделана из муравьиного дерева, – задумчиво произнёс Шанти, – как и зурна, что отгоняет демонов.

– Такая древесина что, не разлагается тысячелетиями?

– Выходит, что так. Ведь муравьиные деревья не растут в Сарпале уже много сотен лет, а моя зурна всё ещё цела.

И он принялся вертеть гладкую шкатулку, выискивая место, где она открывается. Шанти даже потянулся к поясу, где висели ножны и какой-то увесистый мешочек, чтобы вынуть нож и лезвием вклиниться между деревянных элементов.

Внезапно шкатулка щёлкнула, и крышка свободно сместилась вправо. Шанти поставил свою ношу на землю и осторожно открыл её, а внутри оказалась… книга с толстым кожаным переплётом и розоватыми бумажными страницами, полностью испещрёнными мелкими буквами.

– Это же не сарпальский язык, – первым делом подумала я, не встретив в книге ни одного знакомого значка.

– Это древний язык, на котором говорили в Ненасытной сатрапии.

– Ты его знаешь?

– Ну что ты, его теперь не знает никто. Хотя, есть здесь похожие буквы…

Он принялся листать страницу за страницей, внимательно вглядываясь в надписи, а мне пришлось сказать:

– Жаль, что эта книга теперь бесполезна.

– Нет же, Эмеран, – возразил он, – ты только представь, она пролежала здесь тысячу лет и не рассыпалась в прах только потому, что была заперта в ящике из муравьиного дерева. В других комнатах лежат горы трухи. Что, если эта труха когда-то была целой библиотекой? Сотни, тысячи книг стали прахом, десятки, что лежали в этих ящиках, давно стали добычей колдунов, что сюда спускались. И только одна книга осталась. Всего одна. Тем и ценнее каждая её страница.

Внезапно в соседней комнате раздался грохот и металлический лязг – это камалистки попытались поднять щит, полный золотых монет, но не рассчитали силы и опрокинули его на пол.

– Жадность – скверный порок, – тихо прокомментировала Иризи.

И тут из соседней комнаты раздалось жалобное:

– Братец-оборотень, помоги нам, а мы потом тебе тоже поможем.

Шанти их слова только рассмешили:

– Э нет, я вам не братец. Ваши братья обривают головы и отсекают своё мужское естество, а мне мои части тела ещё дороги.

– Ну, оборотень, ты же такой большой и сильный. Что тебе стоит поднять нашу чашу наверх? Пойми, не для себя одних мы это золото забираем, а для наших сестёр в Румелате, что голодают и терпят тумаки от своих опостылевших мужей. Будь у них золото, они бы бросили этих злодеев и стали жить в общине, что всегда сыто накормит их и даст кров женщинам и их детям. Для доброго дела мы хотим унести с собой чашу золота.

– Так ополовиньте её, после вдвоём и унесёте.

Поняв, что уговаривать Шанти бесполезно, камалистки принялись с хмурым видом выкладывать горсти монет обратно на пол, мы же продолжили наш путь и направились к той самой комнате, где осталась запертая дверь.

Тяжёлая, массивная, с коваными элементами, она оказалась такой же деревянной как шкатулки-футляры для книг. Долговечная красная древесина не просто так преграждает проход в потайную комнату. Она призвана скрыть нечто особое. И ушастая мышь сейчас не просто так сидит под ней и ждёт камалисток, что призвали её на помощь.

– Вот оно, хранилище голов, – прибежали в комнату ведьмы.

Не сговариваясь, обе девушки вцепились в ручку и принялись тянуть её на себя, но тяжёлая дверь и не думала поддаваться двум миниатюрным сарпалькам. Неудивительно, что сокровищницу вокруг потайного зала давно разграбили, а вот дверь так и не распахнули. Не под силу это здешним жителям.

Не сговариваясь, мы с Шанти тоже схватились за ручку и принялись тянуть.

С лязгом дверь слегка приоткрылась, а со второго толчка и вовсе плавно начала ползти в нашу сторону. Стоило мне взглянуть на приоткрывшуюся щель у пола, как в ней тут же промелькнул длинный хвост с кисточкой.

– Братец-тушкан указует нам путь, – возликовали сектантки и ринулись к узкому проходу, но я поспешила встать поперёк него и предупредить:

– Сначала войду я со своими спутниками, а вы останетесь здесь ждать, пока мы не выйдем.

– Сестрица, – обескураженным тоном протянула одна из них, – если хочешь себе мудрую голову, бери любую, их там на всех хватит. Хочешь, бери половину нашего золота, мы разве жадничаем?

Да, объясняться с ними бесполезно. Придётся чётко сказать:

– Меня не волнуют ни головы, ни деньги. Я просто хочу осмотреть комнату до того, как вы её разворошите, ясно? Как только я покину её, делайте там что хотите, а теперь моя очередь первой войти в хранилище.

Кажется, мои слова вразумили камалисток, и я беспрепятственно проскользнула внутрь темного помещения, а вслед за мной Шанти и Иризи с факелами.

Мы оказались в круглом зале, абсолютно пустом и безмолвном. Мы опоздали? Его уже ограбили и все вынесли до нас? Странно, но ведь дверь была так плотно заперта...

– Смотри, – шепнул мне Шанти и указал факелом на стену.

И правда, как я сразу не заметила, что в замкнутой кольцом стене имеются два десятка ниш. А из этих ниш на нас смотрят темные хмурые лица. Я почти успела испугаться, но быстро поняла, что это скульптуры. Бюсты мужчин, кажется, из глины. А поверх них водружены тонкие золотые тиары.

Я подошла ближе, чтобы хорошенько всё разглядеть: просто поразительно, лица вылеплены так реалистично, и черты лица у всех разные, индивидуальные, ни одна скульптура не повторяет другую. И тиары явно сделаны разными мастерами.

Начав съёмку, я не переставала удивляться, как хорошо сохранилась керамика. Не треснула, с идеально ровной поверхностью, без пор. А эти тиары... Для чего они вообще нужны в этой портретной галерее? Их когда-то носили сатрапы, чьи скульптуры пополнили этот зал? И теперь каждая тиара надета на причитающийся ей бюст? Здорово. Но где же отсеченные от тел головы?

Внезапно сверху донесся гул, словно земля содрогается над нашими головами. Что-то похожее я ужу слышала в могильной камере на кладбище тел, а это значит...

– Там наверху началась гроза, – озвучил мою догадку Шанти.

Точно, молнии бьют по золотым колоннам, небесное электричество уходит под землю и скоро заберется в этот зал, я это чувствую.

– Надо скорее возвращаться наверх, – объявила я, и Шанти с Иризи меня поддержали.

Вот только я так и не узнала:

– А где же головы сатрапов?

Действительно, где недостающая часть для моего репортажа о древних кладбищах Сарпаля? Без голов все пойдет насмарку.

Камалистки, услышав мой вопрос, тут же влетели в зал и воззвали:

– Братец-тушкан, где ты?

Хвостатая мышь тут же обозначила своё присутствие и начала подпрыгивать на месте возле ниши со скульптурой.

– Ах, вот он где, наш мудрец... – Девица подскочила к нише и схватила бюст обеими руками, чтобы вытащить наружу. – Наш всезнающий вещун. Посмотри, что мы тебе приготовили.

Пока одна девица держала скульптуру в руках, другая вытянула из-под одежды подвеску на цепочке в виде прямоугольной пластины с выгравированными на ней надписями и знаками.

– Вот твой новый язык, – покрутила она пластинкой перед носом у глиняной головы, – с ним ты снова заговоришь и откроешь нам все тайны мира.

Я смотрела на это спектакль и не могла понять: они всерьез хотят заставить бюст заговорить?

Внезапно камалистка разжала пальцы, и древнее произведение искусства полетело на пол. Скульптура разбилась, разлетелась на десятки черепков, а тиара укатилась в сторону. Погиб образчик керамического мастерства. Вот только под грудой черепков что-то лежит. Что-то большое и круглое.

Камалистка опустилась на колени и вытащила из-под обломков высохшую голову. Мумифицированную. С обтянутым кожей черепом и пучком волос на макушке.

– О, правитель погибших земель, – подняв голову за волосы, сказала ему в лицо камалистка, – как же долго ты спал в своей скорлупе, как долго изнывал от тишины и скуки.

Я принялась снимать этот мини-спектакль и готова была заснять даже ритуал вселения в голову говорливого демона-предсказателя, если бы не грохот над головой,

– Госпожа, – напомнила мне Иризи, – надо спешить наверх, пока молнии бьют в столпы и открывают двери в другие миры.

– Да, я помню, но ещё немножко.

Я продолжала снимать, когда камалистка попыталась всунуть пластинку с заклинаниями в рот мумии, как вдруг по комнате пронёсся скрипучий треск и потолок начал светиться. Что за чертовщина? Ой, а почему бедро так припекает?

Жгучая боль заставила меня скинуть с плеча сумку, что упиралась в бок. Моё хранилище объективов упало на пол, крышка открылась, и наружу выкатился цилиндр. Так это он так раскалился? А куда делся привычный холодок?

Иризи взвизгнула и спряталась за Шанти, когда от золотого цилиндра отделился белый огонёк. Душа сатрапа! Точно, песчаный демон ведь так и не забрал её, а затолкал обратно в хранилище душ. Но теперь она словно взбесилась и сама покинула цилиндр. С чего вдруг?

Мы все замерли на месте, наблюдая за белым огоньком, а он поднялся в воздухе и принялся облетать по кругу ниши с бюстами. Внезапно он замер возле одного из них. О боги, кажется, я поняла. Душа нашла свою голову! То, чего так боялись ненасытные жрецы, свершилось – душа умертвлённого ими сатрапа вернулась в Город Ста Колонн.

По комнате снова прокатился треск, и золотые тиары начали испускать свечение. Да что тут происходит? Это всё из-за молний снаружи?

Внезапно электрический луч вырвался из тиары и вонзился в белый сгусток, это вместилище души сатрапа. Молния всасывала его в себя, становясь всё толще, пока не раздался хлопок – это бюст на котором покоилась тиара, не выдержал напряжения и раскололся. Он рассыпался на мелкие черепки, а на пол упала ещё одна сушёная голова. Вот только на дне её глазниц сиял белый свет, и челюсти сами собой размыкались и смыкались.

– Гуль! – завопила из-за спины Шанти Иризи. – Хищный гуль проснулся!

И она вцепилась мне в локоть, начала тянуть к выходу, а я всё пыталась заснять, как голова орудует челюстью и подползает к впавшей в ступор мыши, чтобы ухватить её зубами за хвост.

– Всё, Эмеран, хватит. Надо уходить.

Теперь уже и Шанти тянул меня за другой локоть, а мне всё казалось, что главный кадр ещё не сделан.

И тут одна камалистка подняла голову с пола, вторая засунула в её рот пластину с заклинаниями. А в следующий миг мой скорпион кольнул меня в самое сердце.

– Хвала тебе, сестрица, – с мерзким хохотом, выдали ведьмы, – ты принесла нам самое ценное содержимое для пустого сосуда. Теперь у нас есть древний и мудрый вещун. Всё нам расскажет, ничего не утаит.

Глазницы мертвеца перестали светиться белым светом и запылали алым, а из приоткрытой челюсти вырвался глухой хрип и ритмичный стук зубов друг о друга, будто эта тварь проголодалась и хочет утолить свой ненасытный голод. Всё, пора уносить отсюда ноги.

Я кинулась к сумке, сгребла в неё выкатившиеся объективы с цилиндром, а Шанти тут же подхватил меня под мышки, поднял на ноги, и под хохот сектанток втроём мы кинулись прочь из усыпальницы.

Маленькая Иризи бежала впереди нас с Шанти, но как только мы достигли зала, где лежал щит и гора монет, я не смогла не остановиться. Казалось, каменные стены содрогаются от грохота молний, смеха ведьм и рева отрубленной головы, но я опустилась на колени и начала загребать в свою сумку золотые монеты.

– Эмеран? – обескураженно кинул мне Шанти.

– Только не надо меня осуждать, – предупредительно сказала я. – Я не ворую у мёртвых. Просто нам всем ещё понадобятся деньги на обратную дорогу. Купить провизию в Хардамаре и прочее…

– Я не осуждаю тебя, но нам надо скорее отсюда уходить, вдруг…

Не успел он договорить, как в соседнем зале с потолка с грохотом рухнул каменный блок, и ручеёк песка посыпался на пол. Так вот, о чём меня предупреждал скорпион…

– Всё, верю, – только и оставалось сказать мне. – Теперь точно уходим.

И мы аккуратно вошли в соседний зал, обогнули струю песка, и тут настала очередь Шанти удивлять меня. Он опустился рядом с ящиком, в котором лежала чудом сохранившаяся книга, поднял его и прижал к груди:

– Она ведь одна такая осталась, пережила столько веков. Нельзя, чтобы они так и сгинула здесь, никому не нужная.

– Конечно, нельзя, – только и сказала я, хватая его за руку, – а теперь нам надо спешить наверх, пока тут всё не засыпало песком.

Пока мы бежали к башне с винтовой лестницей, смех камалисток сменился игрой на костяной флейте. В голове началось помутнение, но я всё равно подумала о девушках – успеют ли они выбраться из усыпальницы вместе со своей добычей? Наверняка, успеют, просто обойдут сокровищницу через пустые комнаты, где с потолка не сыпется песок, и спокойно выйдут в коридор, по которому мы сейчас бежим.

На подступах к башне нам на глаза попались пузатые вазы с узким и длинным горлышком. Не сговариваясь, Шанти схватил одну, я – другую, так мы и ринулись к винтовой лестнице, что вела на вершину башни.

Добравшись до круглой площадки, я подняла голову и увидела фигурку Иризи, что мелькнула в люке. Она выбралась наружу, а в проёме показалась голова Гро. Заунывный вой так и звал нас скорее подниматься по лестнице, а мелькающие за собачьей фигурой молнии заставляли задуматься: а так ли безопасно снаружи?

– Эми?! Вы там? – услышала я обеспокоенный голос Леона.

– Да, – на полпути к выходу крикнула я. – Сейчас поднимемся.

Я вылезла наружу и первым делом вручила Леону пузатую вазу, а потом повернулась и подала руку Шанти.

Вазу и ящик он донёс в целости и сохранности. Гро при виде живого и невредимого хозяина весь искрутился и начал вылизывать Шанти щёки с подбородком.

– А где эта, которая тапки требовала? – поинтересовался Леон.

– Они потом поднимутся, – была уверена я.

– Ясно. А что это вы тут принесли? Сокровища древних царей? Деревянная коробка и каменные кувшины? Как-то негусто для легендарного царства. А те самые врата вы нашли или до них уже не добраться?

Огненные врата? Кажется, я знаю, где они. Я их даже вижу…

Две золотые колонны высились в центре города и притягивали к себе беззвучные молнии, что били в них каждые десять секунд. Грома в небе так и не было слышно, зато я чувствовала, как содрогается земля. А ещё я видела, как ветвистые полосы света опутывают колонны, и воздух между ними мутнеет и расплывается.

– Тут просто ужас какой-то творится, – прокомментировал Леон. – Храбрый вояка спрятался за верблюдами, так и лежит там между их спинами. Кухарка тоже к ним помчалась, что-то ищет там в своих вещах. Скорее бы это светопреставление прекратилось, а то, мне самому теперь что-то не по себе.

Объятые светом золотые колонны начали сверкать красноватыми переливами, будто их окутал призрачный огонь. А между ними… между ними воздух будто позеленел и заколыхался. Что это? Отблески нездешнего мира? Заветная дверца в обитель богов и малых чудодеев?

Я невольно сунула руку в сумку и под россыпью монет нащупала цилиндр. И в этот же миг зелёное марево между пылающих колонн превратилось в летний луг. А позади него высилась конусовидная гора.

Фум, это она! Наконец-то я нашла её и огненные врата! Ну всё, избавление от чар Нейлы уже близко. Нужно сделать только шаг…

– Эми, ты чего? – на полпути к светящимся колоннам остановил меня Леон. – Не вздумай туда идти. Это же электричество. Там небезопасно.

– Ты разве не видишь гору? – спросила я.

– Какую ещё гору? – удивился он. – Там молнии бьют, напряжение зашкаливает. Надо бы нам найти укромное место, чтобы переждать эту ночь, а потом думать, что делать дальше.

Кажется, он не видит то, что открылось моему взору. Неужели цилиндр в моей руке всему виной? Он содержит в себе не только карту, ведущую к Городу Ста Колонн, но и ключ от огненных врат? Это благодаря ему я вижу гору Фум?

– Эмеран, куда ты так пристально смотришь? – подойдя ко мне, спросил Шанти.

– Ты тоже ничего не видишь, – констатировала я.

– А что я должен узреть?

Вместо ответа я просто протянула ему цилиндр. Шанти принял его и замер. Да, теперь он тоже видит проход в нездешний мир. А ещё он понимает, что близок к исполнению заветного желания, которое давно загадал.

Внезапно Шанти двинулся навстречу пылающим колоннам, но Леон был начеку.

– Да что с вами всеми сегодня такое? – возмутился он, ухватив его за плечо, а потом начал что-то объяснять по-тромски.

– Лео, – решила отвлечь его я. – Ты прав, надо искать укрытие. Идём обратно к люку в башне. Там внизу тебе точно ничего не будет грозить.

– Мне? – удивился он. – Главное, чтобы тебе ничего не угрожало.

Он охотно отстал от Шанти и двинулся в сторону ямы. Я же сделала вид, что снимаю светопреставление. Жаль только, что камера не видит в мареве меж светящихся колонн никакой горы и луга.

– Держи, – шепнул мне Шанти, протягивая цилиндр. – Надо спешить.

– Надо, – согласилась я, украдкой глянув на удаляющегося Леона.

Я взялась за второй конец цилиндра и вместе с Шанти сделала решительный шаг вперёд. Ну всё, теперь нельзя оглядываться и мешкать. Нужно просто идти вперёд, бежать, навстречу неведомому миру, и вратам, за которыми каждый из нас получит то, что давно искал.

И мы побежали. А далеко позади раздалось негодующее:

– Вы с ума сошли? Эми, нет!

Объятые молниями колонны были так близко, до окна в другой мир теперь можно дотянуться рукой. И я протянула свободную ладонь, как вдруг над головой вспыхнуло белое свечение. Оно ослепляло и разрывало сознание на куски, заставляя зажмуриться и трепетать от страха. Мной овладела тоска и чувство, что я теперь одна во всех обитаемых мирах. Цилиндр холодил руку, и только тепло ладони, что сжимала моё запястье, вернуло мне веру в себя.

– Эмеран?

Голос Шанти заставил меня открыть глаза. Белая пелена перед глазами отступила, и теперь я видела чистое небо над головой и цветущий от разнотравья луг. Впереди высилась зелёная роща, а лёгкий ветерок колыхал верхушки высоких деревьев. Позади рощи высилась гора Фум. Но что-то здесь не так…

Студёный ветерок дунул мне в лицо, и я поёжилась. Откуда здесь взялся холод? Я не чувствовала его с тех самых пор, как покинула королевство, а тут… тут кругом зелень, разгар лета. А ноги мёрзнут, будто я стою по щиколотку в стылой воде.

– Шанти, где мы?

– Не знаю, Эмеран, – озадаченно произнёс он, зябко потирая предплечья ладонями. – Но думаю, то, что видят наши глаза, всего лишь мираж, что скрывает за собой истинный облик этого места.

– Как демоническое наваждение? – спросила я, а в памяти всплыл образ фальшивого Лориана, что хотел заманить меня в яму с кипящей лавой.

– Может быть.

Только этого нам не хватало. Любой шаг здесь может стоить нам жизни. Нет, я не хочу погибнуть на полпути к избавлению от проклятия Нейлы.

Я опустила глаза и заметила в траве копошащихся зверьков. Да это же ушастые мыши! Так вот где они на самом деле живут и находят себе прокорм, а в наш мир, стало быть, проникают случайно, выбежав за огненные врата.

Невольно обернувшись, я хотела увидеть дверь в наш до боли знакомый мир, но вместо песка, золотых колонн и зелёного неба узрела реку, что отрезала нам путь назад. Как же всё неправильно здесь выглядит…

– Эмеран, смотри.

Шанти указал рукой на далёкую рощу у подножья горы, но ничего кроме колышущихся от ветра верхушек я не заметила. Ах да, он же умеет чётко видеть на многие километры вперёд, а я… Мне бы сейчас пригодился бинокль. Точно!

Недолго думая, я положила цилиндр обратно в сумку и достала оттуда длиннофокусный объектив. Так, сейчас я прикручу его к камере и всё внимательно рассмотрю. Ну же, что там у нас?

Я глянула в видоискатель и обомлела. Никакой травы вокруг, никакого ясного неба. Я видела лишь ночную тьму и звёзды в лиловом мареве, а под ногами серые камни и проплешины снега. Позади вместо реки плескалось море с редкими льдинами, а впереди вместо горы пылало жерло вулкана, и две лавовые реки стекали по склону к роще, что превратилась в чёрный после пожарища бурелом. Только два высоких дерева и их смыкающиеся аркой ветви продолжали гореть красным пламенем. И между этих огненных врат показались всадники.

Я затаила дыхание, желая их внимательно рассмотреть. Кажется, это люди в меховой одежде. И едут они верхом на лошадях серой масти. Вот только у лошадей не бывает рогов… А у людей, что сидят верхом, не бывает таких приземистых фигур и огромных чёрных глаз без белков и зрачков. О боги, что это за существа?!

– Шанти, прошу тебя, взгляни, – сунула я ему камеру в руки.

Я не успела объяснить ему, куда и как смотреть, а он уже взял камеру и, придерживая массивный объектив, направил его на тех, кто неумолимо приближался к нам.

Уже без оптики я смотрела в сторону зелёной рощи и видела двух наездников, что оседлали самых обыкновенных лошадей и выглядели как самые заурядные люди. Мужчина и женщина. Он – в костюме-тройке, она – в брюках и блузке. Но это же самая обыкновенная аконийская одежда. Я одна это вижу?

Шанти вернул мне камеру, а я снова глянула в видоискатель и начала лихорадочно размышлять. Льдины в море, галька и снег, истекающий лавой вулкан и ночное небо с колышущимися волнами света… Да это же северное сияние! Но его можно увидеть только на далёком холодном севере… Например, на Осевом острове, посреди которого стоит вечно извергающийся вулкан. Тот самый Осевой вулкан, до которого тридцать лет назад добралась Шела Крог и который, если верить базарным слухам, на самом деле и является горой Фум.

С ума сойти… Будто миры наложились друг на друга и слились в единое целое. А мы с Шанти стоим то ли на берегу Осевого острова, то ли на лугу в мире вечного лета…

– Эмеран, – тихо сказал он мне, глядя на приближающихся всадников. – Кажется, мы попали в обитель малых чудодеев, что охраняют гору Фум от непрошеных гостей. Будь осторожна. Они большие мастаки наводить морок и путать мысли. Не говори им необдуманных слов.

Что это значит, я так и не успела спросить. Иллюзия перед моими глазами начала расползаться, и с каждым мигом всадники становились все ближе и ближе, словно преодолевают сотни метров за один шаг.

Я снова поднесла камеру к лицу, и огромные глаза восседающих на оленях чудодеев впились в меня своей всепоглощающей чернотой.

От неожиданности я выронила камеру, хорошо, что ремешок удержал её на моей груди. Она всего лишь оттянула мне шею, а не разбилась о землю. И вместо нечеловеческих глаз я теперь видела только доброжелательные улыбки на самых заурядных лицах всадников. Встреть я таких людей в Фонтелисе, даже не запомнила бы их.

Щебетание незримых птиц разлилось в воздухе. Я невольно подняла глаза к небу, а когда опустила, увидела двух спешившихся всадников прямо перед собой.

Высокий темноволосый мужчина с карими глазами, не отрываясь, смотрел на меня. Он ничего не говорил, только улыбался и протягивал мне свою ладонь. А вот женщина… эта шатенка стояла напротив Шанти, но её взгляд был так же устремлён на меня.

– Здравствуй, незваная гостья, – услышала я мужской голос, но так и не заметила, чтобы его обладатель разомкнул губы. Он по-прежнему улыбался, а его голос продолжал звучать в моей голове, – зачем ты пришла туда, куда тебя не приглашали?

– Зачем ты вторглась в чужую обитель? – вторил ему женский голос такой же безмолвной незнакомки.

О нет, похоже, мне здесь не рады. Очень сильно не рады. Как бы теперь не навлечь на себя гнев обитателей чужого мира?

– Я должна передать вам кое-что, – только и смогла сказать я. – То, что дарует богам усладу, а мне свободу.

Я запустила руку в сумку и вынула цилиндр. Мужчина напротив всё так же продолжал держать руку навытяжку. Так он знал, зачем я сюда явилась, а вопрос задал лишь для острастки?

Следуя совету Шанти, я не стала ничего говорить, а просто сунула цилиндр в ладонь чудодея. И он его принял. Всё, будто гора упала с плеч, наконец, я избавилась от этой штуковины.

Темноволосый страж протянул цилиндр своей спутнице, и та ухватилась за его свободный конец. А в следующий миг раздался щелчок, и цилиндр разделился на две части словно пенал. Как это? Он разве не цельный, из куска золота?..

Внутри футляра зияла пустота, чёрная и тягучая. И внезапно она начала выползать из футляра… Словно расплывающееся желе, она превращалась в мерзких слизняков, что поползли по руке мужчины. На плече семь чёрных сгустков свернулись в коконы, но не прошло и минуты как из них высунулись крылья. А потом на этих крыльях начали проступать краски.

Теперь я видела удивительной красоты бабочек, что взмахивали своими красно-синими, жёлто-зелёными, пурпурными, оранжевыми крыльями и летели в сторону зелёной рощи.

Я не смогла сдержать любопытства и заглянула в видоискатель. Преломлённая через зеркала камеры реальность скрывала за миражами бабочек привычные моему глазу огоньки душ. Вырвавшись из плена цилиндра, они воспарили к небу и унеслись вверх, навстречу северному сиянию. Семь замученных Нейлой наложниц, наконец обрели свободу и растворились среди тысяч звёзд. А может, даже стали ими в этом странном мире, где всё не то, чем кажется. Ведь только звёзды могут залететь в Небесный Дворец на пир к богам.

– Дар молящей о пощаде получен и скоро будет принят истинными властителями миров, – услышала я мужской голос и невольно перевела камеру на его обладателя.

В видоискателе на уровне пояса мелькнуло узкое лицо с бездонными, ничего не выражающими глазами-плошками, и я с испугу выпустила камеру из рук. Теперь перед моими глазами снова оказался мужчина в аконийском костюме, и мне пришлось поднять глаза, чтобы взглянуть на его вполне человеческое лицо. А он больше не смотрел на меня. Его взгляд был обращён на Шанти, как и взгляд шатенки, что буравила его недоверчивым взглядом. Что происходит? Она что-то говорит ему? Говорит без слов, и её мысли слышит только Шанти? А как же я? Я тоже хочу знать, что происходит.

– Не сердись, милостивая чудодейка, – словно отвечая ей, сказал он, – я бы никогда не стал вторгаться в твою обитель с пустыми руками. Я лишь хочу вернуть то, что твои соплеменники некогда даровали моей матери вместе с острым зрением. Вот, эти чудодейственные камни уже давно не служат ей. Так может, твоей милостью они окажутся в руках тех, кому нужны больше?

И Шанти потянулся к поясу, чтобы отвязать мешочек возле ножен. Шатенка приняла его, положив на ладонь, а после запустила внутрь руку и вынула четыре самоцвета. Два бесцветных кварца, аметист, чёрный хрусталь… Во всяком случае, очень на них похожие камни. Что это вообще такое? Для чего и откуда?

– Я не смею ничего требовать взамен, – продолжал отвечать женщине Шанти, – кроме самой малости. Моя троюродная сестра Санджана так мало пожила на свете, чтобы быть обещанной богам. Слишком часто болезни терзали её весь последний год. Она много страдала и так мало знала радостей. Всё, чего я хочу, так это чтобы Санджана снова была здорова. Прошу тебя, милостивая чудодейка, помоги ей, как когда-то твои собратья помогли моей матери.

Ах вот оно что… Не земные блага и таланты для себя он хотел попросить у чудодеев. Здоровье дальней родственницы – вот что, оказывается, волнует его больше всего. Удивительно… и так похоже на Шанти.

– Что ж, я понимаю, – отчего-то опечалился он и опустил голову. – Камней для выздоровления Санджаны будет мало. Тогда скажи, что я ещё могу дать тебе, чтобы она жила?

И снова шатенка посмотрела на Шанти с недовольством и раздражением, а после он сказал ей.

– Хорошо, я готов отдать долг богам, раз по моей вине они лишились своей добычи. Я попрал все законы, мне за это теперь держать ответ. Зато Санджана будет жить.

Сказав это, он сделал шаг в сторону шатенки, а она взяла его за руку и повела в сторону зелёной рощи у подножья горы. К той самой роще, что в видоискателе становится горящим буреломом.

Так, что происходит? Почему они уходят? Куда? А как же я?

– Закрой глаза, незваная гостья, – услышала я в голове призыв темноволосого мужчины. – Думай о своём родном мире, и скоро ты вернёшься туда, откуда пришла.

Закрыть глаза и вернуться обратно в пустыню? Одной, без Шанти? Ну, уж нет!

– Куда она его ведёт? – не смогла я сдержать возмущения. – Там ведь на самом деле не роща, а пылающий огонь. Она заманивает его в сердце пожарища. Что вы задумали сделать с Шанти?

– Тот, кого называют Шанти, попрал волю богов, когда вздумал украсть у них жизнь своей родственницы. Боги вправе покарать его за это преступление и забрать себе причитающееся. Но если он согласен отдать крупицы своей жизни за душу троюродной сестры, пускай отдаёт. Боги не будут против такой жертвы, а мы – не против отвести отступника к ним.

Что? Шанти согласился пожертвовать собой в обмен на здоровье родственницы? Да что он творит?!

Не в силах просто стоять и смотреть, я кинулась вслед за ним, а ноги, каждый раз погружаясь в разнотравье, будто увязали в снегу. Всё кругом иллюзии, всё не по-настоящему… И никакой кары богов тоже не должно быть.

Я бежала со всех ног, а расстояние между нами сокращалось так непростительно медленно. Ещё чуть-чуть, и Шанти войдёт в рощу, где за незримыми огненными вратами пылает жар пепелища.