Текст книги "Вечер потрясения (СИ)"

Автор книги: Андрей Завадский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 74 (всего у книги 122 страниц)

– Мы пусты! Только две "семьдесят третьи" на подвеске!

– Атакуй!!!

Тепловые головки наведения оставшихся ракет Р-73 с легкостью обнаружили цель, оставлявшую за собой отчетливо различимый след раскаленных выхлопных газов. Одно движение – и управляемые снаряды сошли с направляющих на законцовках плоскостей, уходя к горизонту. Дымные следы еще не успели растаять в пустоте, когда чуть правее "Сухого" разорвалась первая из настигших русский истребитель ракет AIM-120A. Взрыв швырнул истребитель влево, и пилот едва смог удержать управление. По обшивке с грохотом ударил поток осколков, пронзавших с легкостью дюраль и сталь.

– Попадание, – доложил майор, с силой тянувший на себя ручку управления самолетом, преодолевая необычно сильное ее сопротивление. – Машина повреждена, теряю управление!

– Дьявол! Катапультируемся!!!

Они одновременно рванули рычаги, приводя в действие устройство аварийного покидания самолета. Пиропатроны перебили крепления фонаря кабины, отбрасывая его в сторону от начавшего терять высоту истребителя, а твердотопливные ускорители вытолкнули кресла с намертво притянутыми к ним пилотами. Ровно через четыре секунды сработали радиолокационные взрыватели двух вражеских ракет, сблизившихся с "Сухим", и самолет, пронзенные осколками буквально насквозь, превратился в огненный шар, в который еще через секунду вонзилась последняя ракета, истраченная уже понапрасну.

– Есть контакт, – доложил командир звена на борт "Сентри". – Поражение! "Фланкер" падает!

Генерал-полковник Малинин, покачиваясь под развернувшимся над его головой шелковым полотнищем парашютного купола, видел, как его истребитель разнесло на мелкие кусочки. Где-то рядом еще кипел бой, исход которого был уже предрешен, а его сражение завершилось здесь и сейчас. Самое обидное, что "летающий радар" Е-3А смог отразить атаку – АВАКС нес немало средств защиты, сумев отвести в сторону выпущенные по нему ракеты, обманув системы наведения ложными целями, и теперь его операторы могли наблюдать, как гибнет в неравном бою русская авиация.

Этого донесения ждали и в Тбилиси, и в Вильнюсе, да и по другую сторону Атлантики, хотя оттуда многое было видно, и события за пределами России казались подчас намного более важными, тоже вздохнули с облегчением. Весы удачи вновь качнулись.

– Мы уничтожили авиацию противника, – сообщил Мэтью Камински, едва успев выслушать доклад своих подчиненных, постоянно находившихся на связи с передовыми силами. – В воздушных боях наши пилоты сбили не менее тридцати русских истребителей, преимущественно, тяжелых машин класса "Фланкер". В этом небе для нас больше нет преград. Наступление русских будет остановлено в ближайшие часы.

Командующий десятой пехотной дивизией знал, что хочет услышать от него Эндрю Стивенс, пытавшийся все держать в поле зрения. Несмотря на то, что командующим ударными группировками на театрах боевых действий была предоставлена полная самостоятельность, Камински все же периодически выходил на связь со штабом операции. Но там не довольствовались одними лишь победными реляциями.

– Наши потери? – потребовал генерал Стивенс. – Какой ущерб понесли мы, Мэтью?

– Двадцать одна машина и семнадцать человек. Выживших пилотов мы вытащим в течение пары часов, вертолеты со спасательными командами уже вылетели. Русские сопротивлялись, точно обезумели разом. Их "Фланкеры" превосходят маневренностью все, что у нас есть, пилоты противника стремились с самого начала навязать нашим парням ближний бой на виражах, чтобы свести на нет наше преимущество в радарах и ракетах. Наши летчики вступили в бой с равными им в мастерстве противниками, в руках которых было, пожалуй, самое совершенное оружие. Глупо было бы рассчитывать на победу без потерь, когда против наших "Иглов" русские бросили свои "Фланкеры". Я могу сказать, что это вполне приемлемая цена за то, что мы теперь имеем.

– Мы имеем полторы дюжины трупов, – зло произнес Эндрю Стивенс. – Вернее, даже трупов нормальных нет, а лишь жалкие останки, которые даже в гроб не положить. Русские захлебнулись в крови наших парней, вот и вся победа!

– И все-таки это победа! Мы сбросились русских ублюдков с неба, Эндрю, теперь осталось растоптать тех, кто пытается сражаться с нами на земле.

– Так сделайте это скорее, – приказал генерал Стивенс. – Уничтожьте их сейчас! Нельзя позволить русским вести войну по своим правилам. На земле нам с ними не тягаться, не теперь!

– У нас полная свобода действий в воздухе, и я немедленно воспользуюсь этим. Ударная группа уже в воздухе. Мы перережем пути снабжения русских сил, отрежем их от тыловых баз, после чего их танки просто встанут, когда топливо в баках закончится. Ну а тех, кто не одумается и не сдастся по своей воле, накроют штурмовики. У меня заготовлено немало сюрпризов для этих ублюдков!

Генерал Мэтью Камински вновь чувствовал уверенность, вернувшуюся вместе с сообщениями пилотов, разгромивших русских над их же землей. Эндрю Стивенс был прав, цена победы оказалась велика, но приз в этой игре оказался достаточно ценным для этого. Теперь, окончательно лишившись поддержки с воздуха, русские оказались крайне уязвимы для господствовавшей в небе американской авиации.

– Ударным группам приказ на атаку, – распорядился командующий Десятой легкой пехотной дивизией. – Всем зеленый свет!

Пришла пора сделать самый важный ход в этой партии.

– Зулу-три, взлет разрешаю! Зулу-четыре, взлет разрешаю, – повторял, точно заморская птица попугай, диспетчер авиабазы Инжирлик. – Зулу-пять, взлет разрешаю!

Один за другим отрывались от бетонки, оглашая окрестности ревом турбин, тяжелые истребители F-15E "Страйк Игл". Каждая машина несла полный боекомплект и вдоволь топлива в подвесных баках – только так прожорливые "Орлы" могли дотянуться до целей, расположенных в тысяче с лишним километров от их аэродрома. Пилоты, едва самолеты, взмывавшие у самого конца взлетной полосы, оказывались в воздухе, брали курс на северо-восток, в сторону границы, вздымавшейся хребтами кавказских гор.

– Группа "Зулу" в воздухе, – докладывал комендант базы, не прерывая ни на миг связи со штабом в Тбилиси. Будь его воля, этот полковник не стал бы разворачивать командный пункт так близко к линии фронта, но Мэтью Камински желал, чтобы никто не мог упрекнуть его хотя бы в призраке трусости, и по-своему был прав.

Кроме "Страйк Иглов", самых совершенных машин в своем классе, способных одинаково эффективно сбивать чужие самолеты и сбрасывать бомбы на любые наземные цели, в небе было полно и других самолетов. С соседних баз взлетали считавшиеся уже устаревшими, но во многом до сих пор не знавшие себе равных F-111F "Эрдварк", из-под широко раскинутых плоскостей гроздьями свисали авиабомбы. Способным совершать полет вслепую на предельно малых высотах ударным машинам в замысле Камински отводилась одна из главных ролей, и пилоты знали о возложенной на них ответственности.

Истребители-бомбардировщики уходили к целям, растворяясь в поднебесье. Где-то там впереди их уже ждали. Шарили по небу лучи радиолокационных станций, слепо щерились в зенит ракеты "земля-воздух", а пальцы операторов не покидали кнопок пуска. Предстояла еще одна схватка, быть может, еще более жестокая и кровавая, чем первая, уже выигранная. А на освободившиеся взлетные полосы уже выруливали штурмовики А-10А "Тандерболт", неуклюжие, казавшиеся откровенно уродливыми, но способные остановить любую танковую атаку залпами ракет "Мейверик". Пилоты в нетерпении ожидали, когда же диспетчер откроет им "зеленую улицу", отдав приказ на взлет. Третья волна готовилась к вылету.

Глава 10
Воздушный щит

Ставропольский край, Россия – Волгодонск, Россия

19 мая

Танки, вытянувшись многокилометровой змеей, мчались на юг, подпрыгивая на гребнях невысоких холмов. Мощные дизели В-92С2 работали на максимальных оборотах, и танковый полк Двадцать первой гвардейской мотострелковой дивизии неудержимо двигался к цели, пожирая километры и беспощадно расходуя моторесурс. Но сейчас настал именно тот миг, когда больше не было смысла беречь технику, несмотря на всю свою тяжеловесность, удивительно нежную, рассчитанную как раз на один такой стремительный рывок, на один бой, которому еще предстояло начаться.

– Противника не видно, – заметил полковник Белявский, трясшийся в десантном отделении командно-штабной машины БМП-1КШ, следовавшей в самой середине колонны. – Нас как будто приглашают идти вперед.

Действительно, уже больше полутора часов над головами танкистов и мотострелков, здесь, на равнине, лишенной каких-либо укрытий, чувствовавших себя живыми мишенями, не появлялись вездесущие американские истребители F-16C "Файтинг Фалкон", хотя, казалось бы, интенсивность ударов по мере сближения противников, должна была лишь нарастать. Зенитчики прежде, отражая следовавшие одна за другой атаки, сумели сбить один самолет, повредив еще два или три – те смогли убраться своим ходом – но никто не верил, что такие потери могли остановить врага.

– Открыли зеленую улицу, черт возьми, – выругался подполковник Смолин. Настроение начальника штаба портилось с каждым пройденным километром, и сейчас его раздражение едва не перехлестывало через край. – Заманивают нас в ловушку, хотят накрыть всех разом!

– Силенок не хватит, – усмехнулся Белявский. – Надорвутся! Мы просто раздавим этих ублюдков, намотаем их на свои гусеницы!

Несмотря на атаки вражеской авиации, полк почти не понес потерь. Американцы, наносившие удары силами двух-трех звеньев, казалось, натыкались на походные колонны танкистов по чистой случайности, и бой становился внезапным для обеих сторон. Десяток танков и бронемашин все же остался позади, отмечая пройденный полком путь, но это было не в счет, и теперь стальная лавина оказалась в считанных десятках километров от позиций противника, которого могло спасти только чудо.

Танки шли по степи, исчезая в клубах пыли, смешивавшейся с выхлопными газами, щедро "выдыхаемыми" работавшими на износ моторами. Подразделения разных дивизий перемешивались, поспевая к исходным рубежам, намеченным их командирами, в разное время, кто-то отставал, кто-то вырывался вперед, отрывался от основных сил порой на десятки верст, становясь легкой добычей для врага, вздумай тот контратаковать прямо сейчас. В эфире царил хаос, помехи становились только интенсивнее, так что устойчивую связь можно было поддерживать только между машинами, двигавшимися в одной колонне.

– Мы теряем управление, – с горечью констатировал генерал Артемьев, тщетно пытавшийся докричаться до своих командиров полков, отделенных сотнями километров. – Согласовывать действия невозможно! Янки будут иметь дело не с тремя дивизиями, а с множеством отдельных полков и батальонов, действующих без взаимной поддержки, без разведки.

– Тем хуже для янки, – пожал плечами начальник штаба дивизии. – Американцы полагаются на свою воздушную мощь, и вполне оправданно. Им было бы проще накрыть одним ударом сжавшуюся в кулак дивизию, чем охотиться за каждым батальоном, распыляя свои силы. Против нас будут сражаться легкие силы, десантники, и чтобы опрокинуть их, хватит и одного полка, если им будет командовать толковый офицер.

– В любом случае не остается иного выхода. Передайте всем, кто слышит, следовать на юг до соприкосновения с противником. Районы ожидания и сосредоточения отеняются! Атаковать врага при первой же возможности! Только вперед!!!

Не все командиры услышали этот приказ, поглощенный, как и многие другие, бушевавшим за бортами бронемашин ураганом радиопомех. Но и без этого каждый офицер, командовавший полком, батальоном, ротой, знал, что нужно делать. Никто не задумывался над тем, куда подевалась американская авиация. Где-то вдалеке только завершилось генеральное сражение за господство в русском небе, и степи северной Калмыкии накрыл град и пылающих обломков, сыпавшихся из поднебесья. А с юга, из-за увенчанных снежными коронами гор Кавказа, уже надвигалась очередная воздушная армада, десятки нагруженных бомбами самолетов всех типов. Однако целью их были вовсе не русские танки.

Дивизии могучим потоком двигались на юг, к границе, навстречу ожидавшему их врагу, а далеко в тылу разворачивалось новое сражение. Мотострелки и танкисты получили передышку, за которую вскоре предстояло заплатить собственными жизнями их братьям по оружию, прильнувшим к прицелам зенитных орудий и экранам локаторов.

Редкие прохожие, пробегавшие рысцой по притихшим улицам Волгодонска, испуганно, но и с интересом при этом, косились на приземистую боевую машину, расположившуюся посреди мостовой, перегородив своим стальным «телом» проезд по дороге, ведущей к набережной Дона. Правда, прохожих поблизости почти не было – вой сирен воздушной тревоги разогнал по углам и самых непоседливых. Близость к атомной электростанции невольно дисциплинировала, заставляя воспринимать тревожный сигнал со всей серьезностью, и жители, толком не зная, что грозит их городу, торопились в укрытия, так что некому было любоваться пугающим, но одновременно и производящим неизгладимое впечатление зрелищем. А оно того, право же, стоило.

Зенитная самоходная установка "Шилка" была похожа на притаившегося в засаде зверя, готовящегося к смертоносному броску, да так оно, по большему счету, и было. Связка из четырех стволов калибром двадцать три миллиметра взметнулась почти точно в зенит, готовая выбросить в небо поток раскаленного свинца, стоит только наводчику нажать на гашетку. Однако радар боевой машины был пока выключен, чтобы ничем не выдать своего присутствия врагу, появления которого ждали и к которому здесь, в городе, были вполне готовы.

– Товарищ генерал, части городского гарнизона и приданные им подразделения заняли позиции на направлении возможного удара противника, – докладывал вновь назначенный военный комендант Волгодонска. – Мы готовы встретить врага в любую секунду!

– Американцы бросят против вас свою авиацию, десятки самолетов, и их целями могут стать мосты, эстакады, а также, вероятно, и плотина, – предупредил командующий Северокавказским военным округом, старавшийся проконтролировать действия всех своих подчиненных, насколько это было возможно при постоянно прерывавшейся радиосвязи – в эфире по-прежнему бушевала настоящая буря помех. – Через ваш город я планирую наладить снабжение наших передовых сил боеприпасами, запчастями, топливом – всем, что нужно для успешного развития наступления. Еще немного – и наши танкисты отбросят янки обратно в Грузию, но ничего не выйдет, если боевые машины встанут, израсходовав топливо на марше. Их перещелкают с воздуха без малейших помех.

– Город мы сможем прикрыть, – уверенно ответил комендант, перед которым как раз оказалась развернута карта с нанесенными на нее позициями средств противовоздушной обороны, которых было, кстати, вполне достаточно. – Сюда американцы не прорвутся так легко. Мы будем сражаться до конца!

Волгодонск действительно готовился к бою. Ракетные установки и зенитные орудия занимали позиции в окрестностях города, на перекрестках и во дворах, здесь же, на тротуарах и мостовых, ожидали сигнала к бою пехотинцы, вооруженные переносными зенитно-ракетными комплексами, простым и смертоносным в своей эффективности оружием, заслуживавшим неизменное уважение тех, по кому оно когда-либо стреляло. Мощные радары, обратившие к горизонту антенные решетки, должны были загодя обнаружить появление противника, и тогда любой самолет, вертолет, ракета или планирующая бомба, приблизившиеся к городу, были бы встречены шквалом огня.

А по мосту с правого берега Дона уже ползли тяжело груженные "Уралы", целые колонны грузовиков, направлявшиеся неудержимым потоком на юг, словно пытаясь догнать наступавшие танки, исчезнувшие где-то в глуби степей, чтобы появиться вновь уже на позициях врага. Недовольно рыча моторами, автомобили двигались туда, куда направил их приказ командующего, и расчеты зенитных батарей были готовы сделать все, чтобы эти колонны добрались до цели.

– Граждане, просим всех оставаться в своих домах, – разносился по опустевшим вмиг улицам усиленный громкоговорителем голос, в котором отчетливо звучали нотки металла. – Сохраняйте спокойствие, не мешайте движению военной техники!

Патрульные машины ГАИ, медленно катившиеся вдоль тротуаров, были, наверное, единственным напоминанием о мирном прошлом. Солдаты, поднятые по тревоге, не обращая внимания на звуки сирены и монотонную речь, лившуюся из динамиков, торопливо, но без лишней суеты, делали свое дело, подгоняемые злыми окриками офицеров. На счету была каждая минута – враг уже нацелил свои эскадрильи на город, и вскоре тишине предстояло взорваться грохотом боя.

В кабине боевого управления зенитно-ракетного дивизиона комплекса «Бук-М1», в отличие от всего окружающего мира, царила тишина, нарушаемая лишь негромкими отрывистыми фразами, которыми обменивались не отрывавшие взгляда от своих мониторов операторы. Пока экраны оставались девственно чистыми – в воздухе на расстоянии, как минимум, ста шестидесяти километров, не было ни одного летательного аппарата, своего или чужого. Но командир дивизиона не расслаблялся ни на миг.

Глазами и ушами дивизиона, занявшего позиции южнее Волгодонска, был радар кругового обзора, пластина фазированной антенной решетки которого, установленной на крыше приземистого гусеничного транспортера – почти на таком же шасси был размещен и пост управления дивизионом – ни на миг не прекращала своего вращения. Луч радиолокационной станции "Купол-М1" без устали резал пространство – круг замыкался каждые восемнадцать секунд, – освещая небо вокруг на полторы сотни километров, и любой предмет крупнее птицы представал расчету в виде очередной метки на экране.

Все замерли в тревожном ожидании. От трех человек, расчета радиолокационной станции, запертых в чреве боевой машины, сейчас зависело, сможет ли противник использовать элемент внезапности, или же ему придется вступить в открытый бой, и, как верили многие здесь, отступить, уйдя ни с чем. И расчет не подвел.

– Вижу цель, – вдруг встрепенулся один из офицеров-зенитчиков, заставив вздрогнуть всех, кто был рядом в этот миг. – По пеленгу двести. Дальность сто сорок, высота шесть тысяч. Цель дозвуковая.

Сигнал волной прошел по радиоволне, превратившись в яркую метку на экране в боевом отделении пункта управления дивизионом.

– Цель на радаре!

– Боевая тревога, – немедленно отреагировал командир дивизиона. – Готовность к бою! Взять цель на автосопровождение! Выдать целеуказание системам самонаведения ракет!

Позицию дивизиона охватила нервная суета, зазвучали, заглушая друг друга, команды, пальцы операторов метнулись по консолям, вводя координаты цели, которая не могла быть ничем иным, кроме вражеского самолета. Одновременно объявили готовность и в дивизионе комплекса С-300ПМ, развернутом всего в десятке километров от позиций "Буков". Обладая разными возможностями, комплексы вместе были способны создать почти сплошную зону поражения, крохотные прорехи в которой прикрывали зенитные установки "Шилка" и расчеты переносных зенитных комплексом "Игла". Здесь, в нескольких верстах от Волгодонска, была возведена настоящая крепость, нерушимый бастион, способный защитить город от угрозы с неба.

– Дальность сто. Цель взята на автосопровождение, – доложил один из операторов, когда луч радара наведения ракет острием иглы сошелся на неразличимой обычным взглядом мишени, чужом самолете, пилот которого явно не рассчитывал, что его здесь могут ждать. Радиолокационная станция сопровождения и целеуказания 9С35М1, обладавшая узким сектором обзора, была совмещена с пусковой установкой, и теперь там ждали лишь, когда враг приблизится на расстояние выстрела. – Цель снижается, снижается! Уходит на предельно малую высоту!

Противник, поняв, что обнаружен, попытался скрыться, снизившись едва ли не до самой земли, когда опасность столкновения с поверхностью становится стократ более опасным, нежели угроза от зенитных ракет. Но этот маневр оказался лишен смысла – расчет "Бука" по-прежнему видел цель. Вращающаяся надстройка-лафет пусковой установки 9А310М1, с которой уставились в небо четыре остроглавые ракеты "земля-воздух", разворачивалась, как будто провожая цель, находившуюся слишком далеко для невооруженного взгляда.

Тем временем сканирующий луч радара "Купол-М1" описал еще один круг, осветив новых непрошеных гостей:

– Группа целей по пеленгу сто восемьдесят! Дальность сто двадцать, высота пять тысяч! На запрос не отвечают, движутся к нам!

– Черт возьми, дождались, – сплюнул сквозь зубы командир дивизиона. – Это налет! Цели взять на автосопровождение, огонь по команде! Они попробуют сравнять наши позиции с землей! Что бы ни случилось, оставаться на своих местах! Если ублюдки прорвутся к городу, они утопят его в огне!

Мрачные офицеры-ракетчики только молча переглянулись, кивнув в знак согласия. Никто не допустил даже на миг мысли о том, чтобы отступить.

За полторы сотни миль до цели, прежде никому неизвестного, хотя отнюдь не маленького русского города на Дону, ударная группа разделилась. Вперед выдвинулся эшелон прорыва ПВО – полдюжины «Страйк Иглов», нагруженных противорадарными ракетами, и пара постановщиков помех «Рэйвен», старых и надежных машин, способных ослепить и оглушить любой локатор. По крайней мере, пилотам истребителей очень хотелось в это верить.

– "Красная" группа, готовность к бою, – приказал командир. – Входим в зону действия русских радаров! Противодействия со стороны авиации не ожидается, но их ракеты могут доставить нам немало проблем!

Словно в подтверждение этого в кабинах всех самолетов разом прозвучал зуммер системы предупреждения об облучении – импульс чужого радара лишь на пару секунд коснулся сенсоров AN/ALR-56C, но этого хватило не только для того, чтобы обнаружить контакт, но также и для классификации локатора.

– Мы обнаружены, – предупредил командир группы. – Это радар русского зенитного комплекса SA-11. Снижаемся. Уходим на сверхмалую! Поставить помехи!

Дальность до цели была еще слишком велика для ответных действий – враг находился пока за пределами поражения ракет HARM. Оставалось не подставляться под огонь русских, пока они сами не окажутся под огнем, и тогда уж ничто не спасет их зенитчиков от падающего с неба огня.

Экипажи самолетов радиоэлектронной борьбы EF-111A "Рэйвен" первыми выполнили приказ, спеша прикрыть своих товарищей. Бортовые комплексы постановки помех AN/ALQ-99E обрушили настоящий шквал хаотичных импульсов на русские радары, ослепляя наводчиков, лишая их возможности видеть цель, а, значит, и стрелять по ней. Завеса помех скрыла снизившиеся до сотни метров истребители, позволяя выиграть время и потом уже ударить наверняка. Но по другую сторону никто не собирался давать врагу такую возможность по своей воле.

Круглы экран локатора «Купол-М1» вдруг затянуло «крупой», в которой разом потонули миг назад еще столь отчетливые отметки целей. Ни на командном пункте зенитно-ракетного дивизиона никто не сомневался, что враг ядом и готовится нанести удар.

– Цель ставит активные помехи! Цель не наблюдаю!!!

– Изменить несущую частоту излучения, – спокойно приказал командир дивизиона, катавший в уголке рта незажженную сигарету, и тем лишь выдававший тщательно скрываемое волнение. – Продолжить поиск! Они уже близко!

Антенна радара, излучая в пространство потоки энергии, вращалась все быстрее, освещая пространство вокруг позиций дивизиона, уже занявшего круговую оборону. Враг явился, чтобы уничтожить их, чтобы принести войну в их дома, и этого нельзя было допустить. Люди работали с быстротой и точностью механизмов, не нуждаясь в лишних приказах.

– Вижу цель, – закричал оператор, впиваясь взглядом в несколько мерцавших точек, оказавшихся дьявольски близко к центру экрана. – Дальность тридцать! Высота сто пятьдесят!

– Пуск!!!

С ревом сразу полдюжины ракет 9М38М1 сорвались с направляющих, веером расходясь над позициями дивизиона. Каждая ракета шла к своей цели, головки наведения захватили отраженный импульс радара сопровождения и целеуказания, подсвечивавшего приближавшиеся на малой высоте чужие самолеты. Семисоткилограммовые "сигары", разгоняясь до скорости восемьсот пятьдесят метров в секунду, исчезали в поднебесье, оставляя за собой быстро таявшие полосы следов, и пилотам атакованных истребителей пришлось пережить не самые лучшие мгновения в своей жизни.

Пилоты тактических истребителей ВВС США делали привычное дело, выполняли работу, ставшую для многих из них едва ли не рутиной. Некоторым довелось еще идти в атаку на позиции сербских зенитных ракет, другие крушили противовоздушную оборону иракцев, прокладывая танкам прямой путь на Багдад. Теперь внизу их ждал иной враг, а все остальное было прежним, привычным и уже почти переставшим казаться опасным.

– Атакуем "звездным налетом", – распорядился командир группы. – Выпускайте ракеты, как только сможете прицелиться, и немедленно уходите из зоны поражения. Разомкнуть строй! Вперед, парни!

Истребители, отворачивая в стороны от исходного курса, разошлись широким фронтом, а затем все устремились к позиция ракетного дивизиона, замыкая его в кольцо, наваливаясь разом отовсюду, заставляя оборонявшихся тратить драгоценные секунды на то, чтобы определить направление главного удара, направив туда свои силы. Беда оказалась в том, что этого направления как аз и не было, вернее, таковыми являлись все сразу.

Опустившись ниже ста метров, так что взвихренный плоскостями воздух поднимал с сухой земли клубы пыли, закручивавшиеся позади самолета в настоящее торнадо, крылатая машина мчалась к цели, словно намерившись вонзить в нее свой заостренные, точно наконечник копья, нос. Зуммер системы предупреждения об облучении вдруг сменил тональность, и пилот истребителя F-15E "Страйк Игл", скосив взгляд, увидел заходящие по левому борту ракеты.

– Я атакован, – закричал летчик в эфир, так, чтобы его слышали все экипажи. – По мне выпущены ракеты! Меня обстреливают!

– Выполняй противозенитный маневр, – спокойно приказал командир группы. – Уклоняйся!

Летчик рванул штурвал, одновременно активируя бортовой комплекс самообороны. Истребитель, заложив крутой вираж, изменил курс, и ракета, поднимавшаяся откуда-то из холмов, тоже выполнила разворот, продолжая сближаться с целью. Будь управляемого снаряда ее живой пилот, его просто размазало бы по стенкам кабины чудовищной перегрузкой, а так… зенитная ракета одним рывком сократила расстояние между собой и метавшимся в конусе луча русского радара управления огнем "Орлом".

– Заходит в корму! – Второй пилот, вывернув голову едва не на сто восемьдесят градусов, не выпускал из виду ракету, позади которой протянулся язык пламени работавшего на пределе двигателя.

Устройство сброса ложных целей AN/ALE-45 выпустило очередь начиненных дипольными отражателями патронов, и отраженный сигнал радара подсветки и наведения пусковой установки 9А310М1 зенитного комплекса "Бук-М1" разбился на множество импульсов. Головка наведения ракеты перестала видеть цель, и управляемый снаряд ушел в сторону, но радоваться удаче было еще рано.

– Вижу ее, – закричал второй пилот, сейчас превратившийся в наблюдателя, ведь порой человеческий глаз мог заметить много, что недоступно самой совершенной технике. – Ракета! В верхней полусфере, по правому борту!

– А, черт!

По истребителю вели огонь сразу с нескольких пусковых установок, и попавшему под перекрестный обстрел экипажу показалось на миг, что для них полет закончится немедленно. Бортовой генератор радиоэлектронных помех "Страйк Игла" бил по вражеским радарам пучками импульсов, ослепляя их, пилот бросал свою крылатую машину из виража в вираж, пытаясь сбить противнику прицел, и все это время истребитель, хоть и не прямым курсом, приближался к позициям русских ракет.

– Цель в зоне поражения, – сообщил оператор. – Головки наведения ракет захватили цель! Готов открыть огонь!

– Пуск! Уничтожь их, черт возьми!!!

Пилот потянул на себя ручку управления самолетом, заставляя крылатую машину набрать высоту. Оператор вдавил кнопку пуска, и четыре противорадарные ракеты AGM-88А HARM, выпущеные с расстояния всего пятнадцать миль, умчались к земле, сорвавшись с подкрыльных пилонов истребителя. Летчики рисковали, но при втрое большей дальности полета ударить с большей дистанции было невозможно, поскольку складки местности закрывали собою цель. Через миг ракеты уже невозможно было увидеть – твердотопливные двигатели почти не давали дыма, не оставляя демаскирующий след. Системы наведения уловили излучение русского радара, и теперь ракеты мчались к цели, точно мотыльки – на огонек свечи безлунной ночью, не сворачивая со своего курса.

– Получите, выродки! – злобно воскликнул командир экипажа за миг до того, как зенитная ракета 9М38М1 обрушилась на его истребитель.

Взрыватель привел в действие детонатор боевой части на точно выверенной дистанции, и семьдесят килограммов взрывчатки, превратившись в плазменный шар, перевернули истребитель, швыряя его вниз.

– Дьявол, – пилот, бессильно тянувший на себя штурвал разом переставшего слушаться управления самолета, видел, как земля мчится навстречу ему. – Они все-таки достали нас, ублюдки!

Тактический истребитель F-15E "Страйк Игл", небесная колесница весом тридцать шесть тонн, на полной скорости врезался в склон холма, и вновь взметнулся в небо фонтаном огня и обломков фюзеляжа, прошедшихся по степи, точно стальной град, пронзавший все на своем пути. Но дело было сделано – ракеты достигли цели.

Командир дивизиона видел, как взорвалась самоходная пусковая установка – одна из девяти – накрытая точным залпом. Весь расчет, четыре человека, погибли мгновенно, а боевая мощь дивизиона тотчас уменьшилась, а вместе с ней – шансы на то, что в этом бою удастся одержать победу.

– Они применяют противорадарные ракеты с пассивным наведением!

– Принять меры противодействия, – приказал командир дивизиона, старавшийся в этот миг не думать об опасности, равно как и о том, что его подразделение только что понесло потери. – Сменить частоту излучения радара. Использовать наведение с двух огневых установок!

В зенит ушло еще с полдюжины ракет, и каждую теперь "вели" две огневые установки, попеременно подсвечивая цели, энергично маневрировавшие на малой высоте, своими радарами. Лучи локаторов вязли в густом "молоке" радиоэлектронных помех, разбивались об облака диполей, щедро рассыпаемых продолжавшими атаку американскими пилотами.

– Есть! Вторая цель поражена, – закричал оператор, увидев, как с экрана исчезла еще одна отметка. – Мы их сделали!