Текст книги "Вечер потрясения (СИ)"

Автор книги: Андрей Завадский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 71 (всего у книги 122 страниц)

– Управление войсками сейчас почти полностью нарушено, – напомнил Волков своему коллеге, под лучами восходящего южного солнца готовившегося к бою, в котором не было надежды на победу. – Вам не стоит надеяться на поддержку, только на собственные силы. Поддержите действия пехоты, оттяните на себя хотя бы часть авиации противника. Вы способны сковать действия врага в воздухе, чтобы наши ребята на земле смогли нанести удар, опрокинув янки, отбросив их за линию границы.

– Мы прикроем их, – уверенно ответил Малинин. – Здесь все рвутся в бой, и мы сможем вышвырнуть янки прочь с нашей земли, сбросим их с гор Кавказа!

Командующий авиацией противовоздушной обороны не ждал, когда враг принесет войну на крыльях своих самолетов. По сигналу тревоги на подступах к авиабазе заняли позиции зенитно-ракетные комплексы, направив в небо антенны радаров и остроконечные, похожие на копья, обтекатели ракет "земля-воздух", а сам аэродром охватила нервная суета. Здесь, под Липецком, оказались собраны самые опытные пилоты и лучшая техника, наиболее совершенные боевые самолеты, выпущенные едва ли не в единственных экземплярах. Новейшие "Сухие" и "Миги", созданные почти два десятилетия назад, но до сих пор не поступившие в войска, сейчас были готовы взвиться в небо, чтобы встретить вражескую армаду. И тех пилотов, которым предстояло вести их в бой, ничуть не страшило численное превосходство врага.

– Готовьте к вылету все, что имеет крылья, – приказал коменданту авиабазы Малинин. – У нас мало времени, торопитесь! Покажем ублюдкам, чего стоят русские пилоты!

Вокруг вытащенных на свет божий из ангаров истребителей суетились, точно муравьи, техники. По бетону змеились заправочные шланги, в баки щедро вливалось топливо, а из-под плоскостей свисали гроздья управляемых ракет. Предстояла яростная схватка в родном небе, которое враг уже окончательно считал принадлежащим только себе, и каждый пытался внести свой вклад в то, чтобы она имела шанс завершиться победой.

Пока техники готовили к схватке крылатые машины, вновь и вновь тестируя системы, пытаясь отыскать любые неполадки сейчас, пока было еще время, чтобы устранить их, летчики собрались на инструктаж, который проводил сам генерал-полковник Малинин. Командующий авиацией ПВО был краток и непривычно возбужден.

– Товарищи офицеры, перед нами поставлена задача прикрыть наземные силы в составе трех дивизий, наносящих контрудар по вторгшимся на нашу территорию американцам, – бросал генерал слова из-за кафедры в гущу насупленных и молчаливых офицеров, уже облаченных в летные комбинезоны и готовых занять места в кабинах своих истребителей немедленно. – Без нас танки расстреляют на марше, засыплют бомбами, и помешать этому никто, кроме вас, сейчас не может. На стороне противника превосходство в количестве самолетов, информационное превосходство. Нам придется вести бой при соотношении три к одному отнюдь не в нашу пользу, и многие из нас могут не увидеть начало нового дня. Против нас выступят лучшие пилоты с лучшим оружием, какое есть у врага, и они жаждут одержать верх ничуть не меньше, чем мы сами. Будет яростная схватка без намека на пощаду, и не могу обещать вам победу в этом бою, но на достойную офицера, достойную мужчины и бойца гибель, которая не будет забыта, вы можете рассчитывать!

– Мы будем сражаться, – раздались вдруг выкрики из зала, заполненного до отказа. – Мы выполним приказ! Сбросим янки с русского неба!

Взгляд генерал-полковника Малинина полыхнул яростью, а лицо озарила улыбка, более походившая на волчий оскал. И точно так же кровожадно щерились десятки летчиков, чьи сердца учащенно колотились в груди, обтянутой синтетической тканью противоперегрузочных комбинезонов. Час решающего сражения близился, и каждый, кто внимал полной ярости речи командира, был готов вступить в этот бой без тени сомнений, просто потому, что иначе поступить не мог. Минуты улетали в небытие, время истекало, шли последние приготовления, но к схватке за русское небо готовились не только по эту сторону протянувшейся от моря до моря линии фронта.

Мозг и сердце не знавшей аналогов в истории военного искусства наступательной операции Армии США располагался в простой брезентовой палатке, установленной на краю летного поля городского аэропорта Тбилиси. В мерном шуме кондиционеров можно было разобрать только отдельные слова в многоголосом гуле, похожем на жужжание растревоженного пчелиного улья. Десятки офицеров всех рангов и званий взволнованно переговаривались, склоняясь над полотнами топографических карт, указывая друг другу на мерцавшие в полумраке мониторы, и потому не успели заметить появление командующего, присутствие которого, в общем, было отнюдь не обязательным сейчас – отлаженный механизм работал размеренно и надежно.

– Джентльмены! – истошный вопль дежурного офицера, моложавого капитана, заставил полторы дюжины майоров и полковников вздрогнуть, обратив взоры к входу. – Джентльмены, командующий оперативной группой "Юг", генерал-майор Мэтью Камински.

Командующий Десятой легкой пехотной дивизией Армии США не вошел, ворвался в помещение передового штаба американской группировки. Нетерпеливым жестом он приказал умолкнуть капитану, кивком поприветствовав членов штаба, в напряжении ожидавших появления командующего.

– Господа, – Камински занял место во главе длинного стола, усыпанного всевозможными сводками и картами. Над головой его были прикручены несколько мониторов, изображение на которых постоянно менялось. – Господа, прошу, доложите обстановку.

– Сэр, – командующий Сто первой дивизией прокашлялся, подвинув к себе несколько листов, запечатанных мелким шрифтом, но даже не взглянув на них. – Сэр, передовые батальоны десантников, закрепившиеся в аэропорту Грозного, продолжают оказывать упорное сопротивление, обороняя занятый плацдарм. Контратака русских танков и мотопехоты была отражена, хотя и с существенными потерями. К настоящему моменту наши подразделения удерживают часть чеченской столицы, русские войска оказывают не слишком энергичное сопротивление. Складывается впечатление, что они просто тянут время.

– Так и есть, – вклинился в доклад начальник разведки. – По данным спутниковой разведки, подтвержденным и службой радиоперехвата, к Грозному с севера форсированным маршем движутся две механизированные и одна танковая дивизии русских, возможно, не в полном составе. До подхода их к городу остается несколько часов.

– Дьявол! – командир десантно-штурмовой дивизии ударил кулаком по столу. – Да одного танкового полка сейчас хватит, чтобы раскатать по асфальту наших парней. Генерал Камински, не пора ли побеспокоить наземный эшелон? Кажется, десантникам сейчас не помешало бы подкрепление. Сил Третьего бронекавалерийского вполне хватит, чтобы покончить с разрозненными подразделениям русской пехоты.

Десантник, вынужденный, вместо того, чтобы сражаться плечо к плечу со своими бойцами, беспомощно торчать здесь, в штабе, слушая все новые сводки о потерях, сейчас надеялся только на одного человека – на Элайджу Хоупа. Под командованием бригадного генерала, бывшего сейчас со своими людьми, глубоко на чужой территории, находилось единственное на Кавказе "тяжелое" подразделение американской армии, и его появление в Грозном означало коренной перелом сражения, сейчас идущего явно не в пользу американских солдат, обложенных противником со всех сторон. Вместо этого Третий легкий бронекавалерийский полк форсированным маршем уходил на север, уже удаляясь от чеченской столицы.

– Приоритеты поменялись, господа, – стараясь казаться бесстрастным и уверенным в себе, жестко произнес генерал Камински. – Все наши танки до единого нужны сейчас в другом месте. Необходимо изолировать Грозный, остановив продвижение свежих сил русских. Я уже распорядился направить Третий бронекавалерийский и передовые батальоны Десятой пехотной дивизии в обход столицы Чечни, чтобы занять рубеж обороны к северу от нее. Русские танки – вот самая серьезная угроза, а с гарнизоном Грозного десантники расправятся и сами.

Известие о том, что кто-то, пусть даже и командующий всей группировкой, своим решением, хоть и руководствовался он вполне оправданным стремлением победить, вот так запросто обрек на гибель несколько сотен отважно отражавших атаки врага десантников, было настоящим ударом для командира воздушно-штурмовой дивизией.

– Разверните наземные части, – настойчиво потребовал командир Сто первой воздушно-штурмовой дивизии, наступая на генерала Камински. – Отмените свой прежний приказ, Мэтью, сейчас же, немедленно! Какого дьявола вы творите? – Генерал забыл о субординации, поддавшись чувствам, но сейчас это было простительно: – Пусть русские и дальше движутся на юг. Наши парни совместными усилиями как раз сумеют очистить Грозный от остатков русского гарнизона и смогут укрепиться на подступах к городу как раз к подходу вражеских танков. Я прошу вас, дайте шанс моим бойцам!

Мэтью Камински лишь помотал головой:

– Пехотинцы и тяжелая техника, двигаясь по высокогорным перевалам и ущельям, доберутся до Грозного не раньше русских, даже если развернутся прямо сейчас. Гарнизон чеченской столицы ждет подхода подкреплений? Что ж, пусть ждет и дальше. Сейчас перед нами поставлена иная задача – нарушить снабжение развернутой в южных регионах Росси армейской группировки, исключить возможность переброски дополнительных сил на этот театр военных действий. Для этого необходимо направить всю авиацию против нескольких автомобильных и железнодорожных мостов через Волгу и Дон, и лишь затем мы займемся русскими танками. Уничтожим тылы, и передовые части русских, лишившись ресурсов, встанут посреди степи. В крайнем же случае, если противник проявит упрямство, танки генерала Хоупа, штурмовики и вертолеты "Апач" сдержат их на подступах к Грозному.

– Могут погибнуть сотни американских солдат, – прорычал генерал-десантник. – Они там, как в мышеловке! На сотню миль вокруг – русские подразделения, пусть разрозненные, но вполне боеспособные.

Однако командующий Десятой легкой пехотной дивизией, он же – командир оперативной группы "Юг", тот, кто отвечал сейчас за десятки тысяч американских солдат, за успех грандиозной операции, честно разделив эту ответственность с теми, кто находился в Рамштайне и самом Пентагоне, был непреклонен.

– Зная, что они отрезаны от внешнего мира, русские сами сложат оружие, – уверенно заявил Камински. – Нам не придется вести долгие и упорные бои, если противник будет деморализован. Мы фактически завоевали господство в воздухе над приграничными районами, и нужно закрепить этот успех. Мы уничтожим авиацию русских, разрушим пути снабжения, и возьмем все их танковые дивизии голыми руками. Без топлива вся техника встанет, а их командование, перебрасывая сюда дополнительные подразделения, рассчитывало, прежде всего, именно на снабжение извне. У них мало ресурсов, и доставить их можно только по воздуху или через такие мощные водные преграды, как Дон и Волга. Уничтожив мосты, очистив небо от русских самолетов от Грозного до Волгограда и Ростова, мы сможем делать с сухопутными частями русских все, что пожелаем. Уже не наши десантники, и русские окажутся в западне, и единственным выходом из положения для них будет капитуляция.

– Но, черт возьми, почему вы отменили высадку второй волны десанта в Грозном? – вскипел командующий Сто первой дивизией. – Я даже не могу по вашей милости помочь своим парням! Какого дьявола вы творите? Три батальона против нескольких русских полков не продержатся и получаса, все мои люди там погибнут, а вы чего-то ждете. Чего, будь вы прокляты?!

От полного ярости и злобы крика офицеры, присутствовавшие на командном пункте, нервно вздрогнули. У кого-то из рук от неожиданности выскользнул пластиковый стаканчик с кофе, кто-то затушил сигарету не в пепельнице, а прямо о карту, разложенную на низком столике. И только генерал Мэтью Камински остался спокоен, даже не поведя бровью при виде вспышки гнева своего коллеги.

– Я должен предусматривать и самые худшие варианты, и действую сейчас исходя из этой необходимости, – спокойно, словно терпеливый наставник, разъясняющий ученику прописные истины, ответил командующий Десятой пехотной дивизией. – Если русские, лишившись снабжения, как-то продолжат наступать, если они опрокинут заслон, выставленный севернее Грозного Третьим бронекавалерийским полком, если мои парни не смогут сдержать их натиск, ваши бойцы, ожидающие сейчас приказа в тбилисском аэропорту, будут брошены против русских танков. Части вашей дивизии, еще не вступившие в бой, будут нашим мобильным резервом, если все пойдет не так, как мы планируем. Именно поэтому я отменил прежний приказ, генерал.

Мэтью Камински не стал договаривать, что в этом случае батальоны, уже высадившиеся в столице Чечни, неминуемо погибнут, так и не дождавшись помощи. Десантники знали, на что шли, и сколь бы сильной не была обычная человеческая жалость, командующий действовал, исходя из соображений успеха всей операции. И гибель даже трех батальонов, оказавшихся в огненном кольце, не станет слишком большой ценой за одержанную победу, за разгром всей группировки противника, прикрывающей южный рубежи России.

Командующий Сто первой воздушно-штурмовой дивизией сник, понурив плечи и отступив в сторону. Офицер понял все без слов, здорово облегчив задачу самому Камински. Он тоже был профессионалом и понимал, что иногда необходимо осознанно жертвовать малым, чтобы сохранить нечто большее. Но мысль о том, что вот-вот начнется русское наступление в Грозном, и последние бойцы обреченных батальонов погибнут под гусеницами вражеских танков, казалась нестерпимой, разрывая на части очерствевшее сердце.

– Джерри, – меж тем командующий Десятой легкой дивизией обратился к офицеру Военно-воздушных сил, находившемуся здесь же, на передовом командном пункте. – Джерри, как идет подготовка к авиационному удару по русским коммуникациям? Необходимо действовать уже сейчас, немедленно, пока русские не подошли к нашим позициям вплотную.

– Сэр, – командующий воздушными силами на южном направлении подобрался, когда на него требовательно взглянул Мэтью Камински. – Сэр, ударные группы ждут команды на взлет, пилоты прогревают турбины. Если прикажете немедленно, мы будем у цели примерно через час. Пятьдесят тактических истребителей F-15E "Страйк Игл", F-16C "Файтинг Фалкон" и F-111F "Эрдварк" атакуют мосты. Их прикрытие от русской авиации будет осуществлять до сотни истребителей F-15C "Игл" при поддержке самолетов АВАКС типа Е-3А "Сентри".

– Мы привлекли к этой операции большую часть наличных сил, будем бить по тылам, позволив русским танкам продолжить движение на юг, предоставив им свободу действий, дав фору во времени, – заметил кто-то из присутствовавших с явным осуждением. – Это неразумно, генерал! Мы будем сбрасывать бомбы в пустоту, расходуя свои силы напрасно!

Мэтью Камински взглядом отыскал говорившего, уверенно и мрачно вымолвив в ответ:

– Охотясь за танками среди степей, мы только сожжем весь запас топлива, которого у нас отнюдь не так много, как нужно, и все равно не сможем уничтожить силы врага полностью. Потерям больше машин от зенитного огня русских, но результат будет ничтожен. А, разрушив мосты через волгу и Дон, мы отрежем противника от баз снабжения, возьмем в кольцо, после чего сможем делать с русскими все, что пожелаем. Наши ресурсы не безграничны. Нужно выбирать, на какой из множества целей сосредоточить свои усилия, и я сделал этот выбор!

– Так точно, сэр!

Сейчас вся полнота власти была сосредоточена в руках одного человека – генерал-майора Мэтью Камински, и тот пользовался своими полномочьями, не считаясь ни с кем. Все действия командующего были подчинены только победе, достижению успеха в сражении. Не он начал эту войну, и не он, если говорить откровенно, желал ее, но именно ему предстояло завершить войну своей победой и крахом врага.

– Противник? – коротко потребовал Камински, вновь обращаясь к представителю Тактического авиационного командования ВВС.

И на этот вопрос у авиационного генерала был уже подготовлен ответ:

– Русские могут противопоставить нам порядка полусотни тяжелых истребителей "Фланкер", – без запинки сообщил офицер, представлявший здесь все ВВС. – Возможно, также будет еще двадцать-тридцать легких машин "Фулкрэм", не самых последних модификаций. На своей армии, в том числе и на ВВС, русские последние годы здорово экономили. – Генерал позволил себе усмехнуться, затем, уже вполне серьезно, продолжив: – Управление, скорее всего, будет осуществляться с земли, поэтому не менее важными целями, чем мосты, для ударных звеньев должны стать их стационарные радары. Сперва мы ослепим и оглушим русских, а затем разделаемся с их авиацией, которая к тому моменту станет совершено беспомощной. У нас лучшее оружие, многие из наших летчиков имеют боевой опыт. Мы сотрем их в порошок, сэр!

– Русские – неплохие пилоты, и техника у них весьма эффективная. – Мэтью Камински не разделяя уверенность своего подчиненного. – Не стоит переоценивать врага, похваляясь успехами еще до победы, – предостерег генерал. – Весь опыт наших пилотов – это бомбовые удары по иракским городам или кишлакам в горах Афганистана, а навыки воздушного боя и у русских, и у наших парней, ограничены только полигоном, так что силы можно считать равными. И если что-то сорвется, уже через несколько часов мы с вами, господа, здесь, прямо на летном поле, будем отражать атаки русской пехоты с оружием в руках, так что ошибки быть не должно. Сперва отсечем их от баз снабжения, а потом одним ударом разделаемся с теми, кто еще попытается сопротивляться.

– Мы сожжем их танки в степях. В одной волне можно бросить против русских до сотни штурмовиков "Тандерболт". Этого никто не сможет выдержать!

– Задействуйте максимальное число самолетов, и, главное, обеспечьте им поддержку АВАКС'ов и разведывательной авиации, – согласился Камински. – Наше превосходство не в дальнобойности ракет, а в том, что мы всегда точно знаем, где противник, и что он делает, а потому бьем точно в цель, а не по площадям. Сейчас русские ошеломлены, почти испуганы, и нужно дожать их. Все, что может летать, все, что может нести оружие, должно находиться не на базах, а в воздухе. Наша победа должна коваться в небе, господа! Действуйте!

Приказ прозвучал, и не было нужды повторять его. спустя несколько минут на многочисленных авиабазах в Турции прозвучали почти хором слова команд, а еще через минуту первые самолеты, стремительные и мощные истребители F-15C "Игл", лучшие воздушные бойцы, какие были здесь, на юге, взмыли в небо, оглашая округу ревом турбин. Десятки крылатых машин, сбиваясь в стаи над своими аэродромами, разворачивались на север, уходя в сторону гор, чтобы проторить в небесах дорогу второму эшелону – ударный группы уже готовились к вылету, техники торопливо цепляли под крылья "Фалконов" и "Эрдварков" управляемые бомбы, которым вскоре предстояло обратить в прах надежды врага на реванш.

Удивительно, но развернутая в Грузии авиационная группировка ни в каких планах не должна была участвовать в непосредственных действиях против русских. Тем не менее, двум дюжинам перехватчиков F-15C «Игл» и паре E-3A «Сентри» отводилась очень важная роль в достижении превосходства в воздухе. Уже спустя несколько минут после завершения совещания в штабе, все истребители и оба «летающих радара» взмыли в небо, взяв под охрану окрестности Тбилиси. А вслед за ними от взлетной полосы оторвались шесть заправщиков «Стратотанкер», перелетевших из Турции несколько часов назад.

Под завязку нагруженные топливом – не для себя, для других – танкеры, плотно опекаемые "Иглами", принялись кружить полусотней километров южнее Тбилиси. Безоблачное небо прочертили белые полосы инверсионных следов, а рев мощных турбин воздушных тяжеловозов был слышен за десятки километров. Слышали его и в резиденции грузинского президента, нервно вздрагивавшего всякий раз, когда один из "летающих танкеров" величаво проплывал над кровлей дворца.

Развитие авиационной техники сделало ненужными аэродромы подскока – заправочная станция могла быть создана где угодно, и теперь "танкеры" ожидали над столицей Грузии появления ударных групп, идущих крушить оборону русских. Ожидание было недолгим – на экранах "Сентри", просвечивавших своими лучами пространство на сотни миль, появилось множество целей, но система опознавания "свой-чужой" мгновенно выдала успокаивающее сообщение.

– Наши парни на подходе, – сообщил своим подчиненным командир экипажа КС-135А, парившего над северной окраиной Тбилиси. – Приготовиться к стыковке!

Эскорт отошел в стороны, но пилоты "Иглов" оставались начеку – противник, хоть и казался сломленным, мог нанести ответный удар, собрав остатки сил. И перехватчики, направляемые по командам с "Сентри", должны были защитить и заправщики, и принимавшие от них горючее ударные машины, заполонившие на несколько минут все небо над столицей Грузии от горизонта до горизонта.

Подходившие с юга истребители один за другим занимали позицию позади неторопливо наматывавших круги "Стратотанкеров", и в их баки вливалось по заправочным штангам топливо, столь важное для успешного выполнения задачи – цель находилась далеко, и, прежде, чем вступить в бой, до нее следовало еще добраться, преодолев сотни миль над враждебной территорией.

– Будет жарко, – качая головой, произнес командир экипажа заправщика, взглядом провожая отстыковавшийся от "Стратотанкера" истребитель, умчавшийся в колышущееся марево на горизонте, стремительную и смертоносную серую птицу, управляемую волей человека, ее заложника и ее повелителя. – Видит Бог, будет жарко!

– Наши парни устроят русским хорошую трепку, – криво ухмыльнулся второй пилот, скосив взгляд на командира. – Дьявол, подняли в воздух не меньше сотни машин! Русских размажут по их аэродромам к чертовой матери! Жаль, что мы торчим тут!

В голосе летчика звучала зависть – вместо того, чтобы сражаться с врагом, сбивая чужие самолеты, принимая боевые награды из рук высшего командования или даже, чем черт не шутит, самого президента, он пребывал в тылу, в полнейшей безопасности, занимаясь пусть и полезным, но отнюдь не героическим делом. В прочем, не все здесь, на борту тяжелого КС-135А оставались такими же бесшабашными мальчишками.

– По мне лучше уж здесь оставаться и все видеть со стороны, по "ящику", чем ехать домой в пластиковом мешке, – заметил штурман. – Война – не маневры, потери несут обе стороны, и кто может знать, сколько наших парней останется гнить в русских степях. Это будет бой, а не избиение, и вряд ли найдутся глупцы, которые скажут, будто у русских нет хороших самолетов и летчиков.

– Да, чертовы "Фланкеры" могут доставить немало неприятностей, – кивнул командир экипажа. Он начинал службу в истребительной авиации, лишь потом, после очередной медицинской комиссии, покинув части "первой линии", а потому лучше многих знал, что могут встретить мчавшиеся на север, в гущу боя, пилоты "Иглов" и "Файтинг Фалконов". – Победа нашим ребятам не достанется слишком легко. Храни их Бог!

Звено за звеном, эскадрилья за эскадрильей, истребители, сделав добрый "глоток" топлива, исчезали на горизонте, продолжая свой полет. Десятки крылатых машин, вооруженных до зубов, грозная стальная стая, они были призваны очистить чужое небо от его немногочисленных защитников, окончательно утвердив свое господство здесь, свою победу. Но простыми и понятными оставались только приказы, поступавшие из штабов, тем же, кому предстояло эти приказы исполнять, все представало несколько более трудным и несравнимо опасным.

Генерал Мэтью Камински проводил взглядом исчезавшие за горным хребтом самолеты, казавшиеся с земли крохотной мошкарой, отчего-то решившей сбиться в рой как раз над столицей Грузии. Гул турбин то нарастал, заглушая собою все иные звуки, то вдруг стихал, когда очередная эскадрилья, приняв свою порцию топлива, уходила на севере. Командующий Десятой легкой пехотной дивизией знал – обратно вернутся не все.

– Сэр, – адъютант, выбравшийся из штабной палатки, окликнул генерала, держа на вытянутых руках трубку спутникового телефона. – Сэр, генерал Стивенс, сэр!

Молча кивнув, Камински принял предложенное, тотчас услышав в динамике голос командующего операцией "Доблестный удар", едва успевшего ступить на летное поле вильнюсского аэродрома:

– Мэтью, вы должны решить проблему! На северном направлении тоже складывается не простая ситуация, русские перешли в контрнаступление. Нельзя позволить им вырвать инициативу. Противник просто ошеломлен, растерян, но не побежден, как может показаться. Остановите русские танки!

– Все, что нужно, мы делаем, – спокойно ответил Камински. В любом случае, решение уже было принято. – Авиация изолирует группировку противника, уничтожив пути снабжения. В воздухе сотни наших самолетов, они сожгут эту чертову степь, генерал!

– Сделайте это! Русские начали отвечать на наши удары, они только теперь показали, на что способны. Боюсь, мы переоценили свои силы, Мэтью, – неожиданно произнес Стивенс. – Мы слишком презрительно отнеслись к врагу, а война не прощает таких ошибок. Операция растягивается, высшее командование русских все же сумело наладить управление своими войсками, и теперь готово сделать ответный ход.

– Им ничего не светит, – не теряя уверенности, возразил Камински. – Русским надеяться не на что. На южном направлении мы сумеем нейтрализовать угрозу. – В нескольких словах генерал изложил свой план, который, как бы то ни было, уже начал воплощаться в реальность: – Захватив окончательно господство в русском небе, мы раздавим их наземные силы с минимальными потерями! Русские стягивают в кулак свои боеспособные части? Тем лучше, разом уничтожим всех, кто еще не оставил надежду на свой успех!

– Жду от вас донесения о победе, Мэтью, и никак иначе! Больше ошибаться мы не в праве!

Командующий Десятой пехотной вновь взглянул в небо. Самолеты уходили на север, исчезая за горизонтом, чтобы над чужой землей дать бой еще пытавшемуся сопротивляться врагу. И где-то там же, на севере, на окраине Грозного, города, о котором многие здесь слышали впервые, готовились грудью встретить огонь врага бойцы Сто первой воздушно-штурмовой дивизии, полностью потерявшие надежду на то, что к ним кто-то придет на помощь. И эта кровь останется на руках генерала Камински до самой смерти, и никакая победа не смоет ее вовек.

Полсотни истребителей, грозных, несмотря на солидный возраст, «Журавлей», тяжелых сверхзвуковых Су-27, были готовы к взлету, ожидая только одного – появления врага. Крылатые машины, обвешанные ракетами «воздух-воздух», точно новогодние елки – игрушками, теснились на рулежных дорожках, выстроившись неровными плотными рядами. А поодаль, возвышаясь над истребителями, точно скальные утесы, примостились два самолета радиолокационного дозора и наведения А-50, казавшиеся неестественно громадными четырехдвигательнные «Ильюшины», над фюзеляжами которых торчали дисковидные обтекатели радарных антенн. Именно они, а не сами истребители, были главной надеждой на успех в грядущем бою, на них рассчитывал генерал-полковник Малинин, приказав всем пилотам защищать летающие радары любой ценой.

Все в эти минуты как лучшего дара небес желали, чтобы противник дал знать о себе, ведь это означало, что окончится мучительное ожидание. Ждали пилоты истребителей, ждали и экипажи русских АВАКС'ов, которым предстояло рисковать едва ли не больше, чем всем прочим.

Летчики, пытаясь не показать друг другу едва сдерживаемое волнение, нетерпеливо ждали приказа, и в их числе готовился окунуться в круговерть воздушного боя сам генерал-полковник Малинин. Командующий авиацией противовоздушной обороны не намеревался прятаться за спинами своих товарищей по оружию, с земли, пребывая пусть и в относительной, но безопасности, наблюдая за тем, как гибнут, перемолотые военной машиной врага, лучшие люди страны. Он тоже был готов к бою, давно уже для самого себя все решив и поняв.

– Товарищ командующий, машина к взлету готова, – старший бригады авиатехников вытянулся по стойке смирно перед появившимся на летном поле Малининым, четко отдав честь, прикладывая измазанную маслом ладонь к козырьку выцветшей фуражки. – Баки полны, ракеты подвешены! Все системы проверены!

– Благодарю за службу! Поверьте, вы старались не зря!

Генералы редко лично вели в бой своих пилотов, предпочитая руководить воздушными сражениями с наземных командных пунктов. Такие храбрецы, как Евгений Савицкий, командуя в годы минувшей войны воздушной армией, сражавшийся с "Мессершмиттами" не по картам, а за штурвалом стремительного "ястребка", и завершивший ту войну с двумя дюжинами побед, были исключением. Их примеру намеревался последовать и генерал-полковник Малинин, а потому для особенного пилота подготовили и особенный самолет, более всего подобавший командиру.

Красавец Су-30, которых в элитных учебных центрах насчитывалось не больше двух десятков, должен был унести Малинина навстречу сражению и, возможно, гибели. Это был тот самый самолет, на котором и должно вести в атаку своих бойцов настоящему командиру, не страшащемуся сшибки грудь на грудь. Даже специалист с трудом отыскал бы внешние отличия этой двухместной машины от обычной "спарки", учебно-боевого истребителя Су-27УБ, но начинка самолета отличалась разительно. В передней кабине, как и на тренировочной машине, располагался пилот, но задняя кабина – обе были прикрыты общим фонарем, откидывавшимся, как на любом "Сухом", назад – была оборудована совсем иначе и не предназначалась для инструктора, хотя также имела все органы управления. Там и предстояло занять место генерал-полковнику Малинину.

В эти минуты антенные решетки всех локаторов были развернуты на юг – оттуда ждали появления врага и желали как можно раньше обнаружить его, успев подготовиться к отпору. По облакам, пронзая их невесомую завесу, скользили невидимые щупальца лучей, и вот один из них, вместо того, чтобы рассеяться в пустоте, наткнулся на преграду, мгновенно эхом вернувшись назад и превратившись на экране в мерцающую отметку воздушной цели. А спустя несколько секунд к ней присоединилось целое множество пульсирующих точек, мгновенно заполонивших монитор.

– Группа воздушных целей, – скороговоркой затараторил оператор, поднеся к губам микрофон. – Азимут двести, дальность пятьсот! Идут на большой высоте! Наблюдаю не менее полусотни отметок!

– Вот и началось, – выдохнул генерал-полковник Малинин, как и все его подчиненный, уже успевший сменить мундир на летный комбинезон, а адъютант, точно верный оруженосец, не покидавший своего командира, держал в руках массивный сферический шлем. – Тревога! Все по машинам!