Текст книги "Вечер потрясения (СИ)"

Автор книги: Андрей Завадский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 122 страниц)

ТОМ 3

Мы не поднимали в ярости лица,

Наши щиты мы бросали оземь.

Враг через день осадил столицу,

И вместе с врагом наступила осень!

Соколиная охота. «Пламя».

Глава 1
Союзники и "союзники"

Санкт-Петербург, Россия – Берлин, Германия – Вильнюс, Литва

19 мая

Война вступила в свои права, не собираясь делиться ни с кем. Механизм разрушения, запущенный на максимальные обороты, работал без сбоев, точно и слаженно. «Доблестный удар», от которого содрогнулась в одночасье едва ли не вся Евразия, достиг своей цели. Тех, кто рвался в бой, готовый показать всем свою отвагу и мастерство, ждала рутина, не столько опасная, особенно теперь, когда оборона была окончательно уничтожена, сколько утомительная. На театр военных действий было стянуто множество боевых самолетов, но для того, чтобы уложиться в отведенные вашингтонскими стратегами сроки, даже сотен крылатых машин оказалось слишком мало.

Авиация находилась в небе почти постоянно, совершая посадку лишь для того, чтобы пополнить боекомплект – в отличие от топлива, принимать на борт в полете ракеты и бомбы, к сожалению, оставалось пока неосуществимой мечтой. За несколько часов войны, грянувшей для многих вполне внезапно, пилоты выполнили уже по три-четыре боевых вылета, и очередной рейд на чужую территорию переставал быть чем-то действительно опасным. Больше всего рисковали только диспетчеры, с земли координировавшие действия ударных групп – самолетов в небе было столько, что наибольшую опасность представляли уже не русские истребители, а угроза столкновения. Наступление продолжалось полным ходом.

Когда до береговой линии оставалось уже не более десятка миль, командир группы отдал новый приказ, впервые за полчаса нарушив радиомолчание:

– Развернуться в боевые порядки! Разомкнуть строй! Разбирайте цели, парни, и атакуйте! Раздавим этих чертовых русских!

Услышав приказ, пилоты полутора дюжин тактических истребителей F-16C "Файтинг Фалкон" изменили курс, перестраиваясь на лету, расходясь широким фронтом, но неизменно продолжая двигаться на восток. В тот миг, когда под крылом водная гладь сменилась земной поверхностью, вздыбившейся прибрежными дюнами, истребители, разбившись на пары и четверки, разошлись в стороны, ринувшись каждый к своей цели.

Там, на земле, слыша над головами гул турбин, уже не надеялись, будто хоть что-нибудь помешает вражеским пилотам сбросить смертоносный груз, доставленный сюда, под Петербург, через всю Балтику. Звенья истребителей, медленно снижаясь, ринулись в строну охваченного пожарами порта, атаковав на этот раз военно-морскую базу.

– Мы на рубеже атаки! Включить прицелы, – приказал командир звена, и сам первым коснулся приборной панели, посылая к воде, сквозь дымную завесу, луч лазерного целеуказателя. – Оружие к бою!

Пилоты разом сняли с предохранителей управляемые бомбы, подвешенные под плоскости пикировавших к земле машин. И едва только перекрестье прицела на установленных в кабине каждого истребителя мониторах совпало с едва различимой целью, веретенообразным силуэтом боевого корабля, летчики нажали на спуск.

К тому часу, когда третья ударная волна достигла русских берегов, на земле, казалось, было уничтожено все, что хоть на миг привлекло внимание американских полководцев. Зенитные ракеты взорвались на пусковых установках, так что ни одна не сошла с направляющих, заставив пилотов врага хотя бы поволноваться. Перехватчики, заправленные, вооруженные, готовые к взлету, сгорели на бетонке аэродромов, и повезло тем пилотам, которых первый удар застал не в кабинах, в готовности к взлету.

Удар был внезапным и неотвратимым, последствия – кошмарными. Теперь у агрессора были окончательно развязаны руки, так что при планировании очередного налета решили обойтись почти без прикрытия, выбрав приоритетом бомбовую нагрузку. Теперь американские пилоты просто развлекались, оттачивая свое мастерство, а больше – просто похваляясь своей лихостью перед товарищами по оружию.

От каждой машины отделились, со все большей скоростью рухнув вниз, по две бомбы GBU-12 "Пэвуэй". Расправив короткие крылышки, наводимые на отсвет лазерных лучей снаряды помчались к целям, не выпуская их ни на миг из поля зрения своих электронных "глаз". Все, что требовалось от пилотов – просто держать риски прицелов на мишенях, выжидая считанные секунды. С земли не последовало ни одного выстрела, не взлетела ни одна зенитная ракета – там, внизу, все давно уже перестали надеяться, окончательно утратив боевой дух.

Вылет превратился в рутину, и летчики со скукой наблюдали, как бомбы ударили в борта и надстройки стоявших на рейде Ленинградской военно-морской базы кораблей. Предназначенные для охоты за чужими субмаринами в прибрежной зоне корветы даже теоретически не были способны помешать победоносному шествию американских батальонов, уже перешедших границу. Но раз уж на складах осталось достаточно бомб, так отчего бы пилотам лишний раз не закрепить полученные на полигонах навыки, расстреливая почти беззащитные мишени.

Следуя по лазерным лучам, точно по струне, управляемые боеприпасы кучно накрыли цели. Взрывы пятисотфунтовых боеголовок, начиненных мощной взрывчаткой, буквально выбросили из воды корпуса противолодочных кораблей, ставших очередными жертвами американской авиации. Тонкую обшивку разорвало вдоль бортов, и в отсеки хлынула соленая вода, стремительно заполняя опустевшие кубрики и каюты.

Суда, уже оставленные командой, искавшей спасения на берегу, охватило пламя, и спустя несколько минут они, так и не став защитой для охваченного ужасом города, исчезли под водой, уйдя на дно. Пилоты с удовлетворением видели, как над русскими корветами смокнулись свинцовые волны финского залива, навсегда погребая их на глубине.

– Задание выполнено, – сообщил командиру группы командир звена, выводя свою машину из пике. Пилот все еще мог видеть колышущиеся над местом затопления превратившихся в простые мишени противолодочных кораблей волны. – Цели поражены!

– Возвращайтесь на базу. Танкер будет ждать вас в квадрате "Эхо-семь". Удачного полета!

Последние корабли Балтийского флота, так и не вступив в настоящий бой с врагом, были уничтожены. Запертые в тесноте Финского залива, ушли на дно противолодочные корабли, ошвартовавшиеся в Кронштадте бесшумные субмарины "Варшавянка" исчезли в волнах, разорванные обрушившимися с неба бомбами, и ни одна торпеда так и не покинула их торпедные аппараты.

Одновременно четверка истребителей "Файтинг Фалкон" появилась над кварталами Санкт-Петербурга. Навстречу им уже поднимались столбы дыма – туда, в гущу городской застройки центральных районов, уже сбросили бомбы истребители первой волны, хирургическими ударами обезглавив Лениградский военный округ. Тысячи солдат в гарнизонах, разбросанных от Мурманска до Пскова, тщетно ждали приказов, а их командиры лежали, погребенные под руинами штабов и укрепленных бункеров, порой расположенных прямо под жилыми домами, будто призванными служить живым щитом перед атаками врагов. Но сейчас агрессор не гнушался ничем, и то, что часть бомб все же отклонилась от целей, забирая невинные жизни мирно спавших в своих постелях людей, ничуть не терзало слушавших победные реляции генералов.

Оказавшись в гуще сражения, люди, которых война застала в самых разных вещах, и вели себя по-разному. Кто-то панически метался по улицам, бросаясь под колеса мчавшихся на предельной скорости автомобилей, водителей которых, не замечавших знаков и светофоров, тоже охватил ужас. А иные, напротив, забивались в угол, и там, дрожа от страха, жадно вслушивались в нараставший в вышине рокот турбин. Но тем, кто парил над облаками, неся смерть под широко раскинутыми крыльями, не было дела до царившей на земле суеты.

– До цели двенадцать миль, – сообщил командир группы, сверившись с показаниями навигационной системы. – Снять оружие с предохранителя! Перестроиться!

Одно звено выдвинулось вперед, снижаясь к земле, пронзив облака и вдруг оказавшись над целью. Там, внизу, находилась одна из электроподстанций, питавших энергий огромный город, судорожно сжавшийся сейчас под не прекращающимися ударами.

– Пять миль до цели, – прозвучал напряженный голос командира, нервно теребившего гашетки. – Сброс!

Из-под крыльев истребителей, снизившихся до тысячи метров, посыпался град. На электростанцию обрушилось разом полдюжины бомбовых кассет CBU-94, каждая – с двумя сотнями боеприпасов BLU-114/B. Вместо взрывчатки они несли в себе катушки с тончайшими нитями из полимера, сотни метров токопроводящих нитей. Вышибные заряды на заданной высоте разрушили корпуса кассетных бомб, рассыпав суббоеприпасы над электростанцией, и путаница нитей частой сетью опала на высоковольтные линии и трансформаторы. Череда коротких замыканий выжгла предохранители, цепь разомкнулась, и почти половина города разом погрузилась во мрак. Нет, света хватало этим утром, но встало едва начавшее работать метро, остановились лифты в высотных домах, и даже вода в кранах иссякла. Привычная жизнь рухнула в один миг, без единого выстрела, без огня и смертей.

– Мы сделали это, – усмехнулся командир группы, видя фейерверк искр, взмывших над электростанцией. Мощные разряды могли поспорить сейчас с теми молниями, что сыпались на землю в самые сильные грозы. – Цель поражена! Лечь на обратный курс, парни!

– Есть сэр, – раздалось в ответ сразу в три голоса. – Уходим!

Избавившиеся от бомб истребители, выполнив вираж, медленно начали набирать высоту, удаляясь от охваченной пожарами и страхом земли, по которой метались обезумевшие от страха неизбежной смерти люди. Самолеты уже поднялись на десять тысяч футов, когда в кабинах разом взвыли сирены систем предупреждении об облучении.

– Дьявол, я в захвате, – кричали летчики, вращая головами но не видя и намека на присутствие противника, подловившего их в самый неподходящий момент. – Нас атакуют! О, черт!!!

Пилоты так ничего и не успели сделать, когда их настигли выпущенные вдогон ракеты "воздух-воздух". Машину ведомого разорвало на куски прямым попаданием, и летчик исчез в вихре огня. Командиру звена повезло чуть больше – одна из двух ракет, поразивших его истребитель, взорвалась несколькими футами ниже, и поток осколков, пробив во многих местах фюзеляж, не задел кабину. Катапульта выбросила кресло с пристегнутым к нему намертво пилотом, и когда взрыв второй ракеты повредил баки и двигатель, превратив истребитель F-16C "Файтинг Фалкон" в облако раскаленных газов, над летчиком, отброшенным на безопасное расстояние, уже развернулся шелк парашютного купола.

Раскиданные вокруг Санкт-Петербурга авиабазы были избраны одними из важнейших целей, и почти вся мощь первой волны воздушного удара пришлась именно по ним. На земле разверзся настоящий ад, когда десятки бомб и ракет достигли своих целей, поражая цистерны с топливом, склады боеприпасов и стоявшие вдоль взлетных полос машины. Казалось, все, что могло гореть, уже сгорело, все превратилось в руины, под которыми покоились люди. И все же в решающий миг защитники смогли оказать отпор.

Практически переставшие существовать аэродромы еще сражались, там нашлись офицеры, не утратившие выдержку, нашлись те, кто бесславной смерти предпочел гибель в бою, и аэродромы выбросили навстречу очередной волне вражеских машин свои истребители.

– В этом небе своих больше нет. Сбивайте все, что летает, – приказал командир импровизированной эскадрильи. – И тогда, быть может, вы останетесь живы сегодня!

Дюжина истребителей Су-27, все, что осталось от прикрывавшего Петербург с запада истребительного авиаполка, с яростью обреченных набросилась на уже отбомбившиеся американские самолеты, атакуя их один за другим. Чужие машины, только освободившись от смертоносного груза, подчас не успевали выйти из виража, когда на хвосте у них "повисали" краснозвездные истребители, и последним, что слышали американские летчики, кроме обреченной брани своих товарищей, был истошный зуммер системы предупреждения об облучении. Небо расчертили следы управляемых ракет, и за несколько минут четыре вражеские машины оказались на земле. И не всегда их пилотам удавалось воспользоваться катапультой.

– Уничтожить их всех, – приказал командир, ловя в прицел отчаянно маневрировавший истребитель "Файтинг Фалкон". – Не жалейте ракет!

Американские пилоты, внезапно атакованные, казалось, давно уже уничтоженными русскими истребителями, выжимали из своих машин все, на что те были способны. Маневрируя, рассеивая вокруг ложные цели, летчики пытались сбить прицел противнику, стараясь выиграть хотя бы несколько минут, чтобы в дело вступило боевое прикрытие. Огрызаясь залпами ракет "Сайдвиндер" и пушечными очередями, пилоты "Фалконов" пытались лишь немного продержаться, не сомневаясь, что помощь близка. И они оказались правы, хотя не всем повезло остаться в живых, когда ситуация изменилась.

Командир Двадцать седьмой эскадрильи Первого истребительного авиакрыла не испытал почти никакого беспокойства, когда экран отображения тактической обстановки внезапно заполнили красные метки «чужих» целей.

– Внимание, говорит лидер, – произнес летчик, вызывая своих пилотов, следовавших по обе руки от него на восток. – Обнаружен противник. Группа воздушных целей в квадрате "Зулу-шесть". Предположительно, "Фланкеры". К бою!

Дюжина истребителей F-22A "Раптор", круживших над восточной Балтикой, была тем козырем, которые американское командование до поры предпочло припрятать в рукаве. Новейшие истребители, впервые сегодня вступившие в настоящий бой, действовали практически автономно, почти перестав существовать для всех, кто находился в этом небе. Радары были отключены, и пилоты принимали данные в автоматическом режиме с борта самолета Е-3А "Сентри", державшегося еще дальше на восток. Истребители не пользовались поддержкой танкеров – каждая машина несла под крылом по четыре подвесных бака, каждый на шестьсот галлонов, и этого вполне хватало на несколько часов патрулирования.

– Сбросить баки, – приказал командир эскадрильи, разворачивая свою машину в сторону вражеских самолетов, пользуясь безнаказанностью, ожесточенно атаковавших машины ударной группы. – Ракеты к бою!

Почти опустевшие после нескольких часов кружения над морем емкости, отделившись от плоскостей истребителей, рухнули в море, вздымая пенные султаны и тотчас уходя ко дну. Теперь, избавившись от внешних подвесок, новейшие истребители словно переместились в иное измерение, окончательно перестав существовать для чужих радаров, прощупывавших пространство своими лучами. Руки пилотов слаженно легли на приборные консоли, снимая с предохранительного взвода бортовое оружие. Схватка в воздухе продолжалась.

Противник был обречен с той секунды, когда от земли оторвался первый из "Сухих". Мощный локатор "Сентри" обнаружил первую цель за четыреста километров, и электронный мозг "летающего радара", способный запоминать расположение двух с половиной сотен целей, передал координаты врага на борт истребителей, действовавших с Е-3А, как единое целое, мощнейший боевой комплекс, подчиненный только одной задаче – завоеванию господства в воздухе.

Пилотам "Рапторов" не нужно было включать мощные локаторы AN/APG-77, способные держать в памяти положение тридцати целей любого типа. Они ничем не выдавали свое присутствие врагу, но сами были готовы к немедленному действию, и в тот миг, когда в небе появился враг, пилоты не мешкали.

Бортовые компьютеры самолетов, объединенных в невидимую, но прочную сеть, некоторое время вели бой без участия людей, которым только оставалось следить за тем, чтобы в работе автоматики не возникали непредвиденные сбои. По командам с АВАКСа истребители выходили на дистанцию ракетного пуска, и, получив подтверждающий сигнал, летчики открывали огонь.

– Залп! – и распахиваются створки люков, выпуская в свободный полет ракеты "воздух-воздух" AIM-120C. – Надерем им задницы, парни!

Самолеты разделяло чуть менее сотни километров, и русские пилоты даже не подозревали, что уже стали мишенями. Ракеты AMRAAM, получая корректирующие команды с борта все того же "Сентри", мчались к целям, и лишь на дальности в несколько километров включались активные радиолокационные головки наведения, после чего управляемые снаряды переходили в полностью автономный режим, атакуя выбранные цели. С этой секунды русские были обречены.

Самолет ведомого превратился в раскаленный шар огня, от которого во все стороны брызнули осколки, еще мгновение назад бывшие обшивкой смертоносного «Журавля», прекрасного, как все совершенное. Полковнику, возглавившему контрудар уцелевших после бомбежки истребителей, пришлось выжать из своего «Сухого» все, чтобы увернуться от этого потока картечи, запросто способного изрешетить крылатую машину.

– Черт, я атакован! Я в захвате, – доносилось из эфира. – Ракеты на хвосте! Помогите!!!

Пилот, выровняв чудом не сорвавшуюся в штопор после отчаянного маневра уклонения, машину, увидел, как падают к земле, оставляя за собой дымные след, сразу три машины, и еще одна осыпается вниз градом пылающих обломков, неотделимой частью которых стало и тело пилота, не успевшего спастись.

– Господи, что же это?

Пять истребителей, тех самых, которые прежде считались непревзойденными воздушными бойцами, перестали существовать в считанные секунды. Пять крылатых машин – почти половина из находившихся в воздухе в этот миг – были уничтожены, и уцелевшие товарищи пилотов, разделивших участь своих истребителей, даже не знали, кто и откуда ведет по ним дьявольски точный огонь, обрушив град управляемых ракет.

Ракеты "воздух-воздух", разившие с невероятной точностью, казалось, возникли из пустоты. Русские пилоты не видели своего врага, отделенного десятками километров, но оттого не ставшего менее опасным. Луч бортового радара "Меч" касался фюзеляжей "Рапторов" уже "на излете", отчасти впитываясь специальным покрытием, действовавшим, точно губка, отчасти им же отражаясь под прихотливыми углами, так что лишь ничтожная часть отраженного сигнала возвращалась к "Сухому", превращаясь в едва заметное пятно засветки цели на экране радара, которое вполне могло быть следствием атмосферных помех.

Непревзойденные в ближнем бою Су-27 оказались обычными мишенями, встретившись с противником, понимавшим толк в такой вещи, как качественно е превосходство. Познакомившись с чудом советского авиапрома много лет назад, заокеанские конструкторы имели достаточно времени, чтоб придумать адекватный ответ, и они это время даром не теряли. Пока противник почивал на лаврах – скорее, вынужденно, чем просто из веры в собственное всемогущество – по другую сторону Атлантики рождалось оружие нового тысячелетия. Американские истребители, превратившись в смертоносных призраков, оставались практически невидимыми, но их пилоты, получая поддержку "Сентри" с его мощным радаром, сами отлично видели врага, посылая ему ракеты с предельной дальности.

– Где противник, – кричали перепуганные русские пилоты, попросту не видевшие целей для своих ракет, болтавшихся на пилонах бесполезным грузом. – Где они?

Ракеты налетали отовсюду стаей, и "Сухие", один за другим, оказавшись атакованы разом с нескольких сторон, после нескольких минут лихорадочных маневров – никогда прежде, ни на одних учениях, летчики не демонстрировали подобное мастерство высшего пилотажа – падали, уступив в схватке бездушным машинам. Еще два истребителя, уступив смертоносным "роботам", являвшимся из-за горизонта, оказались сбиты с разницей не более тридцати секунд, но только один парашютный купол появился в небе.

– Маневрируйте, – в отчаянии кричал командир авиаполка – точнее, бывший командир уже несколько минут как не существовавшего подразделения – видя, как гибнут его пилоты, его товарищи, и сейчас не изменившие присяге и воинской дружбе. – Уклоняйтесь! Отстреливайте все ложные цели!

Две ракеты ринулись к истребителю командира группы, заходя в хвост "Сухому". За кормой крылатой машины развернулось облако дипольных отражателей, отгородивших Су-27 от радиолокационных головок наведения ракет AIM-120С. Когда завеса рассеялась, "Журавль", турбины которого работали в форсажном режиме, уже оказался за пределами зоны видимости, сорвав захват. Теперь пилот готовился нанести ответный удар.

– Противник по азимуту двести восемьдесят, – сообщил командир полка оставшимся в живых пилотам, несмотря ни на что, готовым продолжать бой. – Смотрите во все глаза! Янки рядом, я знаю это!

Бортовой локатор "Сухого" по-прежнему ничего не обнаруживал, бессильно посылая по курсу санирующий луч, скользивший по фюзеляжам американских машин, державшихся на предельно возможной дистанции. Но законы физики, несмотря на все ухищрения инженеров, продолжали действовать в этой вселенной, и турбины "Рапторов" се так же выплевывали струи огня, оставляя невидимый, но вполне различимый для чутких приборов след.

– Теплоконтрастная цель по азимуту двести десять, – едва увидев возникшую на экране отметку, закричал своим товарищам командир эскадрильи, уже сократившейся втрое под неотразимыми ударами врага, бившего из-за горизонта. – Дальность тридцать! Атакуем их! Делай, как я!

– Черт, это невидимки!

Теплопеленгаторы, входившие в состав оптико-электронной прицельной системы Су-27 обнаружили противника, неосторожно приблизившегося к избиваемым русским перехватчикам, на слишком малое для воздушного боя расстояние. Едва различимые отметки целей манили пилотов, терзавших кнопки пуска ракет.

Истребители, разворачиваясь заостренными носовыми обтекателями в сторону противника, на максимальной скорости сближаясь с F-22A, пилоты которых еще верили, что находятся в безопасности, не сразу заметив неожиданный маневр.

– Атаковать с предельно малых дистанций, – приказал командир своим пилотам, которых осталось в строю, в готовности к бою, всего трое. – Навяжем им ближний бой, чтобы никакие АВАКСы не помогли! За мной!

Развернувшись широким фронтом, "Сухие" как будто шли на таран. Все, что было нужно сейчас – сократить расстояние, чтобы исход боя решали не радары, и точность бортовых пушек и быстрота реакции тех, кто нажимали на их гашетки. В прочем, сперва в ход пошло более сложное оружие.

– Черт, головки наведения не видят цель, – раздраженно кричали пилоты, не слышавшие сигнала захвата. – Не можем стрелять!

В схватке с этим противником отказывало даже самое надежное и проверенное оружие. "Рапторы", вершина авиастроения, излучали столь мало тепла даже на сверхзвуковой скорости, что системы наведения не замечали их, пока дистанция не сжалась вдвое. Несмотря на трение, обшивка, выполненная из композитных материалов, почти не нагревалась в отличие от обычного металла, раскалявшегося на высоких скоростях едва ли не докрасна, а выхлопные газы, вырывавшиеся из плоских сопел турбин, смешивались с забортным воздухом, и след, который неизменно оставляет за собой любой самолет, оказывался едва различимым. Но русские летчики не желали отступать, идя на врага без тени сомнений, доверившись своим машинам, уверовав в их смертоносную мощь, и наконец, вступили в бой.

– Есть захват, – один за другим доложили пилоты, когда тепловые головки наведения ракет Р-73 захватили свои цели, отделенные теперь уже всего полутора десятками километров, ничтожной дальностью по меркам воздушного боя нового тысячелетия. – Запуск ракет!

Огненные стрелы, вырвавшись из-под крыльев "Сухих", умчались к неразличимой невооруженным взглядом цели. Несколько мгновений свободного полета наперегонки со звуком отделяли их от чужой машины, несколько неуловимых мгновений, в течение которых пилоты уцелевших Су-27 продолжали стремительно сближаться со своим противником. Летчики могли поквитаться за гибель – глупую, почти бессмысленную – своих товарищей, и ради этого они, лишившись в одночасье всего, даже своей страны, сами были готовы умереть.

Командир Двадцать седьмой истребительной эскадрильи понял, что задумал противник, лишь тогда, когда возле машины его ведомого взорвалась русская ракета, наводимая на тепло, «выдыхаемое» мощными турбореактивными двигателями «Пратт-Уитни» F-119.

Слишком увлекшись расстрелом русских истребителей, американцы упустили момент, и противник воспользовался этим, нанеся ответный удар, в который вложил все свое отчаяние и ярость. Первый "Раптор", иссеченный обрушившимся на него сверху снопом осколков, клюнул носом, уходя к земле, но все же летчик сумел на несколько секунд выровнять машину, и спустя мгновение над облаками распустился белоснежный цветок парашютного купола.

– Внимание, – закричал в эфир командир эскадрильи, увидев устремившиеся к нему от горизонта искры управляемых ракет. – "Фланкеры" атакуют!

Русские налетели внезапно, залпами выпуская ракеты "воздух-воздух" и немедленно, сокращая дистанцию до считанных сотен метров, открывая огонь из бортовых пушек, наводимых посредством лазерных дальномеров. Они били в упор, не оставляя ни места, ни времени для спасительного маневра и не заботясь об экономии патронов – это бой должен был стать первым, последним и решающим, и это понимали все.

Мерцающая нить очереди повисла прямо по курсу командирского "Раптора", и его пилот увидел, как от одной из находившихся рядом машин отделились куски обшивки, вырванной тридцатимиллиметровыми снарядами. Истребитель, беспорядочно вращаясь, точно сорванный с ветки лист, ушел вниз, стремительно теряя высоту.

– В ближний бой не вступать, – приказал командир эскадрильи. – Разрывайте дистанцию, парни, и выпускайте ваши ракеты! Русские машины очень маневренны, эти ублюдки хотят устроить нам "собачью свалку"!

"Сухие" приближались, рассыпая вокруг себя облака дипольных отражателей, в которых вязли лучи бортовых радаров истребителей F-22A "Раптор". Град управляемых ракет AIM-120C уже почти иссяк, и последние, потеряв среди помех русские машины, бесполезно рвались в пустоте, сразив лишь один Су-27. Гроздья тепловых ракет-ловушек, выстреливаемые установленными в хвостовых балках "Журавлей" пусковыми устройствами, слепили головки наведения ракет ближнего боя "Сайдвиндер", заставляя тех уходить прочь от настоящих целей, мчавшихся на врага, изрыгая огонь.

Остроносый "Фланкер", окрашенный в серо-голубой цвет, промчался под днищем "Раптора", заходя в хвост выбранной его пилотом цели, и командир Двадцать седьмой эскадрильи, настоящий воздушный снайпер, не мешкал. Повернув голову в массивном кибершлеме, оснащенном встроенной системой целеуказания, американский пилот дал "увидеть" врага головкам наведения ракет AIM-9X "Сайдвиндер", ждавших своего часа в боковых отсеках вооружения.

Русский истребитель уходил из поля зрения, преследуя выбранную цель. Его пилот желал только одного – в последний миг своей жизни увидеть падающую к земле чужую машину, объятую пламенем. Обо всем остальном летчик не думал, за ненадобностью забыв про осторожность. Командир Двадцать седьмой истребительной эскадрильи не стал упускать такой шанс.

Американский пилот, коснувшись ручки управления двигателями, привел в действие систему управления вектором тяги. Плоские сопла реактивных турбин "Раптора" чуть отклонились вниз, и тридцатитонная машина, на которую на мгновение будто перестала действовать сила гравитации, развернулась почти на одном месте, уставившись заостренным и тоже чуть сплющенным носовым обтекателем, под которым укрывалась антенная решетка бортового радара, в хвост русскому самолету. Радар, в прочем, сейчас был совершенно ни к чему – видя противника невооруженным глазом, американец перестал полагаться только на технику, отчасти умышленно уравняв свои шансы с возможностями врага.

– Получи, выродок, – злорадно произнес пилот, нажимая кнопку пуска. Створки распахнулись, и катапультные устройства выбросили вслед "Фланкеру" две ракеты "воздух-воздух", немедленно, точно почуявшие запах добычи гончие, ринувшиеся за своей целью. – Подавись!

Ракеты AIM-9X, оснащенные, как и "Раптор", двигателями с управляемым вектором тяги, выполнили лихой разворот, атакую русский истребитель. В последний миг одна из них отвернула, обманутая ярким факелом ложной цели, вспыхнувшим чуть правее цели истинной, уже выполнявшей боевой заход, садясь на хвост одному из американских пилотов, внезапно из охотника превратившемуся в добычу. Но головка наведения второй ракеты прочно "держала" цель, и, сблизившись с "Сухим" на десяток метров, "Сайдвиндер" взорвался, выбросив поток осколков вслед самолету.

Шрапнель, разогнанная до колоссальной скорости, изрешетила хвостовое оперение "Сухого", перебив тяги управления, распоров баки и вызвав взрыв одной из ракет, подвешенных под крыльями. Истребитель превратился в огненный шар, и, по инерции еще промчавшись прежним курсом, врезался в уходивший от него "Раптор". Все летчики, на миг забыв о бое, видели, как две боевых машины, слившись воедино в последнем порыве, рухнули вниз, пронзив тонкий слой облаков.

– Чертовы психи, – в ужасе произнес командир эскадрильи, представивший на миг, что сам мог оказаться на месте своего офицера, от которого теперь не осталось даже праха. – Эти безумцы идут на таран!

– Это же русские, сэр!

Этот воздушный таран словно поставил точку в воздушном сражении, разыгравшемся на подступах к Санкт-Петербургу. Через минуту был сбит последний русский истребитель, и небо вновь оказалось открытым для ударных групп, подходивших со стороны Балтики, чтобы вновь обрушить на землю врага смертоносный груз. Трем новейшим "Рапторам" не суждено было вернуться на базу после этой схватки, длившейся всего лишь несколько минут но отнявшей у ее участников все силы. Всего три машины, пусть и баснословно дорогие и невероятно сложные – такова была цена за господство в воздухе, которое теперь уже некому было оспаривать. Дюжина стремительных "Журавлей", тяжелых истребителей Су-27, легла на другую чашу весов победы, окончательно склонившихся на сторону агрессора, теперь полностью уверовавшего в свою непобедимость.

Для тех, кто сидел в кабинах сошедшихся в яростных поединках истребителей, этот бой стал самым важным событием всей войны, но на земле, да и в далеких штабах, разыгравшейся в воздухе над береговой линией схватке почти не придали значения. Эта стычка, эта победа американских пилотов, да и вообще все действия американской авиации, с некоторых пор стали лишь вспомогательными действиями, обеспечивавшими едва успевшее начаться наземное наступление. И ему, этому паровому катку, мчавшемуся по русским просторам, не могла помешать ни дюжина «Сухих», ни вдесятеро большая воздушная армада, которой теперь попросту неоткуда было взяться здесь.