Текст книги "Вечер потрясения (СИ)"

Автор книги: Андрей Завадский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 56 (всего у книги 122 страниц)

– Наши парни на подходе, – штурман внезапно напрягся, подобрался, взглянув на командира экипажа. – Вижу их!

Первый пилот тоже насторожился – сейчас начнется самое важное, то, ради чего они и оторвались от земли, не без труда преодолев силу гравитации, ради чего и болтались здесь, в кажущемся совершенно пустым небе, теряя час за часом. И не они одни – в этом районе ожидали подхода ударных групп, волна за волной исчезавших на востоке за горизонтом, еще не меньше полудюжины заправщиков всех типов и мастей, все, что могло летать и делиться топливом прямо в небе. Мощные "Икстендеры", потрепанные, но надежные "Геркулесы", и точно такие же "Стратотанкеры", тоже проверенные временем, этакая дорожная заправка, чтобы спешащие по своим делам водители могли не отвлекаться, следя за показателем уровня горючего.

Заправщики, величаво кружившие в поднебесье, монотонно ходили друг за другом по кругу, и точно такую же картину можно было наблюдать ныне едва ли не над всей Балтикой. Десятки летающих танкеров всех типов расположились вдоль маршрута движения ударных групп, часами барражируя каждый в отведенной только ему зоне, чтобы идущие к цели истребители или те машины, что уже возвращались на свои базы, успешно выполнив задание, могли пополнить запас горючего, без проблем добравшись до цели, где бы они ни находилась.

Очередная волна боевых самолетов появилась, как и следовало, с юго-запада, придя от побережья Германии. Командир экипажа насчитал не меньше трех десятков машин, в основном – тяжелые F-15E "Страйк Игл". Из-под плоскостей истребителей, способных поднять одиннадцать тонн смертоносного груза, грозно топорщились обтекатели управляемых ракет, под фюзеляжи и массивные короба боковых воздухозаборников были прицеплены гроздья бомб, и всему этому вскоре предстояло внести свою лепту в хаос, воцарившийся ныне на западных границах России.

– Начали, парни, – стряхнув с себя сонную одурь, четко и внятно произнес командир, одним движением руки, легким касанием приборной панели вернув себе контроль над машиной – сейчас автопилот, сколь угодно надежный и безотказный, становился лишь помехой. – Приготовиться к стыковке!

Экипаж, все пять человек, теперь работали слаженно и четко, будто точно подогнанные друг к другу части сложного механизма. В эти минуты больше всего результат заправки зависел от оператора, занявшего место в корме крылатого танкера, и оттуда, наблюдая за ходом процесса без помощи какой-либо техники, полагаясь лишь на собственные глаза, управлявшего выпроставшейся позади "Стратотанкера" заправочной штангой. Оператор скупыми, выверенными движениями джойстика указывал тонкой четырнадцатиметровой трубе заправочной штанги, увенчанной стабилизатором, верное направление, стараясь совместить ее с гнездом топливоприемника, отмеченным на корпусе каждого боевого самолета белым контуром, хорошо различимым издалека.

– Есть контакт, – доложили одновременно и оператор заправщика, и пилот истребителя "Страйк Игл", первого в очереди, выстраивавшейся позади КС-135. – Заправка началась!

Цифры на указателе топлива в кабине "Стратотанкера", прежде застывшие, начали меняться. Командир экипажа удовлетворенно кивнул – первые галлоны хлынули в еще не успевшие толком опустеть баки истребителя, а это означало лишние десятки и сотни миль в воздухе, лишние минуты полета и, если все сложится совсем плохо, несколько лишних виражей в воздушном бою, а также возможность увести поврежденную машину из опасной зоны, туда, куда проще будет добираться людям из спасательной службы.

Это была ювелирная работа, сложная, требующая не только ловкости рук, но и немалой выдержки – самолеты, прочно сцепленные вместе, сближались на считанные десятки футов, и любая ошибка могла привести к столкновению. И здесь уже много зависело от пилота, не даром командир экипажа, не доверяя электронике, собственными руками стиснул штурвал. В течение нескольких минут требовалось выдержать скорость, сохраняя безопасную дистанцию, а здесь, на высоте, в царстве воздушных потоков, прихотливо играющих даже многотонным "Боингом", точно невесомой пушинкой, это было весьма нелегкой задачей.

От них двоих – оператора и первого пилота – во многом зависел успех, но и остальные члены экипажа не считали себя пассажирами. Каждый следил за показаниями приборов, готовый мгновенно сообщить о любой неполадке, ведь здесь, в небе, нет места зряшному риску и бесшабашной удали, хотя с земли порой все выглядит совсем иначе.

– Готово, – бесстрастно произнес оператор, когда счетчик замер на нужной отметке. – Есть первый. Заправка завершена, отсоединяю штангу. Контакт прерван!

"Страйк Игл", вновь оказавшись в свободном полете, ушел в сторону, возвращаясь на прежний курс, но лишь для того, чтобы уступить свое место следующей машине, пилот которой тоже в напряжении следил за мечущейся перед фонарем, казалось, на расстоянии вытянутой руки, штангой. А на борту заправщика оператор, переведя дыхание, приготовился продолжить свою работу – свой порции живительной влаги ждали еще пять истребителей, словно почетный эскорт, следовавших за летающим танкером.

Одна за другой, крылатые машины приближались к танкеру, чтобы, заполнив баки, продолжить полет. А заправщик, избавившись от опасного, прежде всего, для самих себя, и такого важного груза, опустошив скрытые в фюзеляже емкости с горючим за считанные минуты, наконец, мог оставить свою вахту, ложась на обратный курс и следуя на базу.

– Поздравляю, джентльмены, – чуть устало, с явной гордостью, произнес командир экипажа, обведя взглядом сосредоточенные лица своих людей. – Работа сделана. Пора отправляться за заслуженной наградой!

Летчики ответили кривыми ухмылками и невнятным бормотанием, переглядываясь между собой. Их не покажут в выпусках новостей – по крайней мере, если очередной вылет завершится в обычном режиме, без катастроф – им не будет жать руки президент, вручая медали. Это удел других людей, таких же офицеров ВВС, уносящихся сейчас на восток со скоростью звука. Тем, кто сидел под каплевидными фонарями стремительных истребителей, предстояло рисковать своими жизнями, насмерть сойдясь в бою с самым мощным противником, и сокрушить его – иначе эта война теряла всякий смысл.

Но победа, если она будет, в любом случае окажется невозможной без неприметного труда заправщиков, пилотов транспортных машин, питающих этот механизм разрушения, катящийся сейчас к русским границам. Каждый член экипажа "Стратотанкера" знал это, и потому был готов смириться со своей безвестностью. И никто не подозревал, что здесь, на границе воздушного пространства Германии, им все же суждено окунуться на мгновение в пламя войны.

– Рамштайн, я Джульетт-шесть, – произнес командир экипажа, прижимая ко рту усик микрофона. – Выполнил дозаправку ударной группы точно по графику. Прошу вашего разрешения вернуться на базу, Рамштайн!

В баках "Стратотанкера" еще оставалось немало горючего, и часть его при острой необходимости – обыденной, то есть, вещи на любой войне – могла быть передана другим самолетам. А это означало, что вахта КС-135А над суровыми водами Балтики могла продолжаться. В прочем, сейчас нужды в этом не было.

– Понял вас, Джульетт-шесть, – почти мгновенно откликнулся диспетчер, находившийся в сотнях миль отсюда на земле. – Возвращайтесь. Мы готовы принять вас!

Взглянув на мгновенно повеселевшие лица своих товарищей, своих подчиненных, первый пилот повернул колонку штурвала, задав летающему гиганту новый курс. Развернувшись затупленным носом на юго-запад, КС-135А "Стратотанкер" направился к берегам Германии, и дальше, к своей базе. Но на пути заправщика возникло неожиданное препятствие.

«Доблестный удар» заставил содрогнуться многих, в том числе и тех, кто ни на миг не задумывался об участии во внезапно начавшейся войне. Пилоты Люфтваффе давно не знали таких дней, когда в небе находилось все, способное летать и сражаться. Десятки боевых самолетов поднялись в воздух еще до рассвета, заставляя мирно спавших обывателей испуганно вскакивать с постелей под рев турбин уходящих в поднебесье крылатых машин. И причиной такого переполоха оказались американцы, их война, начавшаяся совершенно внезапно не только для одних лишь русских.

Взметенные по тревоге пилоты бежали к своим машинам, вокруг которых еще суетились заспанные техники, не ожидавшие ничего подобного, и теперь спешно готовившие истребители к вылету. И они взлетали, разбегаясь по озаренным мертвенно-белым светом прожекторов полосам летных полей, чтобы в едином порыве устремиться на север, в сторону побережья.

– Безопасность воздушных рубежей родины – ваш священный долг, господа офицеры, – веско произносили командиры "гешвадеров" и "штаффелей", глядя в насупленные, полные внимания и тревоги лица своих пилотов, в молчании слушавших приказ. – Ни один чужой самолет не должен даже приблизиться к нашим берегам. Пусть ваши жены и дети не услышат на этот раз грохот взрывов. Война не должна вновь ступить на нашу землю, и вы сделаете все, чтобы так оно и было!

Нет, ни один самолет германской авиации не принимал участия в этом наступлении. Звездно-полосатая армада обрушилась на границы России, методично круша оборону едва ли что-то успевшего понять противника, а пилотам Люфтваффе досталась иная работа. Сменяя друг друга, эскадрильи барражировали над морем, ожидая, что из-за горизонта в любой миг могут показаться стаи самолетов с красными звездами на килях и с горящими жаждой мести пилотами. И тогда парням, что сидели в кабинах "Фантомов" и "Торнадо", придется вспомнить, как прежде сражались в этом небе их деды, защищая любимый Рейх.

На самом деле мало кто верил, что русские смогут нанести ответный удар, а даже если и смогут – с востока примчатся не самолеты, а ракеты, несущие под головными обтекателями ядерный огонь, испепеляющий целые города. И тогда истребители вряд ли помогут, но все равно пилоты не покидали свой пост, терпеливо ожидая очередного приказа с земли.

– Орел-три, я Гнездо, доложите обстановку.

Пилот истребителя EF-2000 "Тайфун", услышав голос диспетчера в наушниках, привычно коснулся переключателей, послушно произнеся в ответ:

– Я Орел-три, нахожусь в квадрате десять. Посторонних целей в воздухе не наблюдаю, продолжаю патрулирование.

– Вас понял, – отозвались с земли. Там, разумеется, тоже видели все, творящееся в небе, на десятки, сотни километров, но это не означало, что летчикам стоит расслабляться. – До связи, Орел-три!

Командир истребительной эскадрильи "Ягдгешвадер-73", завершив стандартный радиообмен, повторявшийся с казавшейся уже утомительной регулярностью, щелкнул переключателем, вновь оказавшись отрезанным от мира тонкой обшивкой своего самолета. В прочем, не столь уж и тонкой – керамическая броня, укрывавшая летчика со всех сторон, могла выдержать очередь из крупнокалиберного пулемета в упор, а это чего-то да стоило.

С высоты семь тысяч метров майор Фриц Келлер мог взглядом пронзать пространство на много километров окрест, замечая все и вся. А уж при помощи сложнейшей техники, которой вдоволь было скрыто под композитными пластинами обшивки "Тайфуна", возможности пилота возрастали в десятки раз, всерьез позволяя ощутить себя почти богом, из поднебесья способным разить любого врага.

Истребитель был послушен, чувствуя твердую руку виртуозного пилота. Машина покорно отзывалась на любое движение, даря человеку великолепный, поистине счастливые минуты свободы, которую ничто не сковывало здесь, над периной облаков, затянувших землю, так, что казалось, будто самолет летит над бескрайней заснеженной равниной, протянувшейся до самого горизонта.

Это были минуты подлинной радости, познать которую дано немногим, но Фриц Келлер оказался одним из этих избранных. Майор был уверен в своей машине – он, успевший подняться в воздух почти на всем, что могло летать, знал в этом толк. Пилоту довелось сидеть за штурвалом и F-4F "Фантом", громадного, неповоротливого и дьявольски прожорливого, точь-в-точь как все американские автомобили, и "Торнадо", этого детища европейской кооперации, от которого втайне давно мечтали избавить ВВС многих стран, и даже русского МиГ-29, одной из тех машин, что достались Люфтваффе после воссоединения Германии, да как-то незаметно вдруг стали основой противовоздушной обороны страны. Кроме того, побывав на авиашоу и просто с дружескими визитами на авиабазах соседних стран, летчик смог ощутить норов вездесущего американского F-16C "Фатинг Фалкон" и французского "Мираж-2000" – "звезд" четвертого поколения истребителей, ровесников русского "МиГа". Майору Келлеру было, с чем сравнивать.

Разумеется, "древний" истребитель F-4F "Фантом", несмотря даже на глубокую модернизацию – оставшиеся в строю Люфтваффе самолеты получили возможность применять новейшие ракеты "воздух-воздух" AIM-120A AMRAAM, в том числе, благодаря установке нового радара "Хьюз" AN/APG-65, такого же, как на ранних версиях "Фалкона" – едва ли был способен на равных соперничать в небе с истребителями последнего поколения. Но и они были далеко не ровней друг другу. Французский "Мираж" оказался на удивление быстрой машиной, но маневренность его была отнюдь не на высоте, точно так же, как и F-16C, с недостатками которого можно было мириться, лишь помня об истинной многофункциональности американского истребителя. Но майор Келлер, что бы и кто бы ни говорил, твердо верил в одно – в воздушном бою ни "янки", ни "французу" не удалось бы продержаться и пяти минут против великолепного МиГ-29.

Пожалуй, русская машина была ближе всех к идеалу настоящего истребителя, воздушного бойца, а не гибрида-бомбовоза, даром, что освоенная майором модификация относилась к самым ранним, уступавшим, должно быть, и тем "МиГам", что ныне пилотировали сами русские. Правда, приборное оснащение выглядело бедновато, да и сами механические индикаторы со стрелками и круговыми шкалами циферблатов казались явным анахронизмом в сравнении с многофункциональными цветными дисплеями американских самолетов, но ведь и те получили подобное оборудование не сразу. К тому же избыток электроники хорош только тогда, когда по тебе не выпускают ракеты, и чужая машина на вираже не пытается зайти тебе в корму, чтобы вспороть фюзеляж пушечной очередью в упор.

Будучи честен перед самим собой, майор Келлер не мог назвать идеальным и вооружение русского самолета, точнее, не все из его не слишком разнообразного арсенала. Ракеты "Аламо-А" с радиолокационным наведением, например, трудно было назвать последним словом техники, хотя они едва ли уступали по своим возможностям тем же американским AIM-7M "Спарроу". В остальном же "МиГу" не было равных до сих пор.

Бортовой локатор "Фулкрэма" мог обнаруживать воздушные цели за семьдесят километров, в автоматическом режиме сопровождая сразу десять из них. А уж о чем-то подобном инфракрасной системе переднего обзора, позволявшей вести бой, не обнаруживая себя излучением радара, или нашлемной системе целеуказания "Щель-3УМ" пилоты не только Люфтваффе, но и USAAF могли только мечтать до самого последнего времени. Да и ракеты "воздух-воздух" АА-11 "Арчер" ни в чем не уступали последним модификациям "Сайдвиндера", а "Аламо-Б" средней дальности с тепловым наведением вовсе являли собой невероятное сочетание дальности боя, надежности и точности – инфракрасная головка наведения мало чувствительна к помехам, ее не так просто сбить с толку ерундой вроде рассыпанных в воздухе полосок фольги, а пилоту нет нужды рисковать зря, подсвечивая цель лучом локатора и при этом превращаясь в легкую мишень для товарищей атакованного вражеского пилота. Зато при атаке наземных целей все, на что мог рассчитывать пилот "Фулкрэма" – свободнопадающие бомбы, да еще неуправляемые ракеты, но это было, скорее, достоинством, ведь стихия истребителя – воздушный бой, для которого "МиГ" имел все, что только может быть нужно.

Майор знал цену русскому оружию, хотя сам и не долго летал на МиГ-29, и потому сейчас искренне сочувствовал американцам, которым предстояло сойтись в схватке с такими же, или даже лучшими машинами. Едва ли русский истребитель Сухого "Фланкер" был хуже "МиГа", во всяком случае, даже на своем EF-2000 майор Келлер не рискнул бы вести ближний бой с "Фулкрэмом" при соотношении худшем, чем три к одному в свою пользу – русский истребитель, дьявольски маневренный, словно специально был создан для беспощадных "собачьих свалок". По крайней мере, у "Фалкона" в таком поединке точно не было бы шансов – американский истребитель мог многое, был способен применять бомбы с лазерным и спутниковым наведением и ракеты "воздух-земля", но даже с "длинной рукой", управляемыми ракетами AIM-120, он не казался равным противником для русских машин, заметно уступая в маневренности.

Боевым летчикам, и самому майору в том числе, пришлось долго ждать того момента, когда в их руках появится оружие, не только не уступающее, но, наконец, способно превзойти русские самолеты в бою. И этот миг, когда все же можно было ощутить цену промедления, смирившись с ним, настал, и майор Фриц Келлер, как и вся его эскадрилья, сменил потрепанный МиГ-29 на новейший EF-2000, результат многолетнего труда сотен инженеров со всей Европы, сумевших достойно ответить "Фулкрэему", заодно утерев нос и американцам.

Пожалуй, именно "Тайфун", при создании которого учли все достоинства и недостатки его "одноклассников", мог стать одним из лучших, равно хороший и для высокоточных ударов по наземным целям и для воздушного боя, пускай, разумеется, и уступая в чем-то специализированным машинам. И майор был вполне уверен в своем самолете, испытывая нечто, похожее на гордость – ему доверили это совершенное оружие, плод усилий множества конструкторов, буквально "вылизывавших" свое детище, чтобы из любой схватки "Ефрофайтер" мог выйти победителем.

Сейчас истребитель майора был снаряжен для воздушного боя, хотя на самом деле мало кто верил в возможность его здесь, над западной частью Балтики. Но все равно техники подвесили под треугольные плоскости "Тайфуна" четыре ракеты "воздух-воздух" AIM-120A средней дальности и пару новейших ракет ближнего боя IRIS-T с тепловым наведением, по своим возможностям превосходивших и русские АА-11, и, пожалуй, американские AIM-9X, едва начавшие поступать на вооружение. С таким арсеналом Фриц Келлер не боялся встречи с любым противником, а топливный бак на полторы тысячи литров, подвешенный под центропланом, позволял находится в небе достаточно долго, неся почетную вахту по защите родного неба, пусть и от трижды призрачной угрозы.

Майор мог видеть обстановку в небе над Балтикой во всех подробностях. Антенна борового радара CAPTOR, скрытая в конусе носового обтекателя, непрерывно посылала сканирующие импульсы к горизонту, и на одном из трех цветных дисплеев, занимавших большую часть приборной панели, высвечивались многочисленные отметки целей, среди которых не было ни одного чужого самолета – только американские машины в диковинном танце кружили над морем.

Радар, ничуть не уступавший новейшим американским образцам вроде AN/APG-77, которым оснащался знаменитый F-22A "Раптор", обеспечивал идеальный обзор, намного превосходя локатор "Сапфир" истребителя МиГ-29, к тому же русский самолет утратил, наконец, превосходство и по другому параметру. Размещенный перед кабиной, чуть левее продольной оси "Тайфуна", датчик инфракрасной системы переднего обзора PIRAT позволял вести ракетный бой без включения радара, оставаясь не менее скрытным, чем "Фулкрэм", хотя дальность действия русского теплопеленгатора КОЛС и была несколько больше – пятнадцать километров против десяти. В бою это могло стать крайне важным, но сейчас, когда прятаться, скрывать свое присутствие, не было нужды, вполне хватало и возможностей радара.

В прочем, сейчас, по большему счету, не имела значение ни дальность действия, ни точность бортовых средств поиска целей – истребитель EF-2000 находился в зоне действия мощных наземных радаров, уверенно перекрывавших все побережье и способных заблаговременно обнаружить любого непрошенного гостя. "Тайфун" майора Келлера, как и остальные истребители его эскадрильи, первой, полностью перешедшей на новые машины, кружил над береговой линией, а американцы, не обращая внимания на молчаливое присутствие своих "коллег", продолжали вести войну.

Картинка на экране радара отчасти напоминала компьютерную игру, и наблюдать за перемещением разноцветных меток становилось все забавнее, но вместе с тем и скучнее. Последние несколько часов в воздухе не происходило решительно ничего неожиданного. С дистанции в три сотни километров Фриц Келлер видел, как меняет курс громадный заправщик КС-135А, лишь недавно поднявшийся в воздух с авиабазы Рамштайн. "Летающий танкер", выполнив свою задачу, спешил вернуться на землю, а принявшие от него драгоценное топливо истребители, напротив, со всей возможной скоростью рвались на восток, спеша скорее встретиться с врагом.

– Орел-три, я Гнездо, – внезапно раздалось в наушникам глубокого летного шлема, почти полностью скрывавшего голову пилота. – Прием, Орел-три. У вас новый приказ, майор! Вы меня слышите?

– Орел-три на связи, – послушно откликнулся Фриц Келлер. – Гнездо, я на связи. Слушаю вас.

Диспетчер говорил быстро и коротко, бросая в эфир рубленые фразы, каждая из которых заставляла майора мысленно ругаться, вспоминая самые грязные выражения, которые он только успел узнать за свою жизнь. Такого приказа пилот не ждал и сейчас не верил, что все это – не галлюцинации.

– Was zum Donnerwetter? – не сдержавшись, вслух произнес майор Келлер, прерывая размеренную речь находившегося на земле собеседника.

– Вас не понял, Орел-три, – с удивлением прозвучало в ответ. – Приказ ясен? Как вы меня слышите?

– Приказ понял, выполняю, – взяв себя в руки, немедленно ответил Фриц Келер. – Оружие на боевом взводе. Иду на цель!

Одним касанием приборной доски майор отключил предохранители, и теперь, чтобы открыть огонь, хватило бы только нажатия на гашетку на ручке управления. Развернув свой "Тайфун", майор ринулся наперерез приближавшемуся к берегу "Стартотанкеру". Американский самолет-заправщик в один миг превратился во врага, а как поступать с врагом, Келлер знал наверняка и был готов действовать.

Второй пилот КС-135А раньше своих товарищей увидел приближающийся истребитель, возникший справа от танкера. В этом сером силуэте летчик почти мгновенно опознал европейский «Тайфун» благодаря массивному коробу подфюзеляжного воздухозаборника и треугольным консолям низкорасположенных крыльев. А черные тевтонские крестя на киле и фюзеляже не оставляли сомнений в принадлежности «евроистребителя».

– Этот парень хочет стать нашим эскортом, – усмехнулся командир экипажа, взглянув в указанном своим напарником направлении. – Черт, все они давно хотели сделать то, что теперь делаем мы, и завидуют, что сами так и не смогли набраться смелости, ничтожества! Что ж, я не против почетного сопровождения.

– Кажется, здесь что-то иное, – с сомнением произнес бортинженер, который наблюдал за немецким истребителем, перегнувшись через спинку кресла второго пилота. – Он же идет наперехват, будь я проклят!

"Тайфун" серой молнией промелькнул перед самым носом продолжавшего двигаться в избранном направлении "Стратотанкера", и, набирая высоту, начал выполнять разворот, готовясь совершить второй заход. Американцы, точно завороженные, пристально наблюдали за стремительными маневрами немецкого пилота, машина которого легко порхала, точно пушинка.

– Рехнулся! – воскликнул второй пилот, весь подавшись вперед и прильнув к широкому лобовому стеклу. – Он, что, хочет нас таранить? Чертов лихач!

Разогнавшись, "Еврофайтер" на миг превратился в едва различимую точку где-то на недосягаемой линии горизонта, а затем, развернувшись в лихом вираже, вновь начал увеличиваться в размерах, стремительно сокращая начавшую, было, увеличиваться дистанцию. В тот миг, когда громадный "Боинг" уже был в пределах досягаемости даже не ракет, а даже встроенной пушки, которую, в отличие от британских EF-2000, несла каждая немецкая машина, в кабине КС-135А раздалась искаженная сильным акцентом речь.

Приказ, настигший майора Келлера в небе над прибрежными водами Балтики, не допускал двоякого толкования. Командир эскадрильи не знал, что заставило сидевших в уютных штабах генералов отдать такую команду, не знал, что двигало политиками, в конечном итоге, и принимавшими решение, которое предстояло воплощать людям в погонах. Здесь, на высоте десять тысяч метров над уровнем моря, все это едва ли имело значение. Приказ прозвучал, и от майора требовалось только одно – исполнить его.

– "Боинг" ВВС Соединенных Штатов, бортовой номер Чарли-Виктор-три-два-семь, с вами говорит истребитель Люфтваффе, – звенящим от напряжения голосом произнес Фриц Келлер, настроившись на частоту "кабина-кабина". – Приказываю немедленно изменить курс. Вам запрещено входить в воздушное пространство Федеративной Республики Германия. Немедленно меняйте курс!

Неважно, что заставило генералов отныне считать американцев, прежде бывших сильным и, чаще всего, верным союзником, врагами. Для тех, кому предстояло нажимать на курок, это не имело никакого значения. Американский самолет, огромный, словно дом, "Стратотанкер", неповоротливый и могучий, становился все ближе. Можно было уже без труда прочитать нанесенные черным на киль и серый, в тон с облаками, фюзеляж возле кабины надписи, рассмотреть яркую эмблему подразделения. Это была просто мишень, большая, легкая и одновременно очень трудная, ведь вооружение "Тайфуна" было рассчитано на поражение целей такого же класса, а сейчас предстояло сделать нечто большее.

Чтобы свалить огромный четырехмоторный "Боинг", понадобится всадить в него в упор все шесть ракет "воздух-воздух", отстрелив, точно ножом срезав мотогондолы, и вдобавок вогнав в борт заправщика полторы сотни снарядов калибра двадцать семь миллиметров, весь боекомплект бортовой пушки "Маузер" ВК-27. В прочем, может быть, даже этого будет мало.

– Приказываю изменить курс, – с нажимом почти уже кричал в эфир Фриц Келлер, не сомневавшийся, что пилоты "Боинга" слышат его, предпочитая отвечать молчанием. – Если не подчинитесь, я открою огонь!

– Какого черта, – прозвучало в ответ во встроенных наушниках. – Что за ерунда? Ты с кем-то нас перепутал, приятель! Мы же свои!

– Черт возьми, я не шучу! Разворачивайтесь!

Громада "Стратотанкера", на борту которого, наверное, попросту не верили в реальность происходящего, продолжала двигаться прежним курсом, заполнив сетку прицела на колиматорном индикаторе. В кабине прозвучал короткий сигнал готовности, и майор Келлер, коротко прочитав про себя знакомую с детства молитву, вдавил до упора гашетку.

Мерцающая нить трассирующих снарядов протянулась перед носом резавшего холодный балтийский воздух самолета-заправщика, чудом не коснувшись обшивки.

– Господи, он сошел с ума, – завопил перепуганный второй пилот, вжавшись в спинку кресла, словно так он пытался уклониться от умчавшихся в пустоту снарядов. – Он же стреляет в нас, черт возьми!

– Это были предупредительные выстрелы, – вновь зазвучал в кабине КС-135А пришедший извне чужой голос. – Меняйте курс, иначе я вынужден буду вас сбить!

Серым росчерком немецкий истребитель пронесся вдоль борта "Боинга", и летчики, следившие за энергичными маневрами своего "попутчика" через прозрачные панели остекления пилотской кабины, вдруг ощутили страх, не на миг не усомнившись, что тот, кто управлял EF-2000, исполнит свою угрозу без колебаний. На миг всем пятерым разом послушался треск вспарываемой выпущенными в упор бронебойно-осколочными снарядами обшивки, разваливающейся по швам, и сердца вдруг сковал холод.

– Долабный колбасник! – зарычал командир экипажа, испугавшийся ничуть не меньше, но свой страх сумевший превратить в ярость. – Какого дьявола он творит?! Рамштайн, ответьте, я Джульетт-шесть. Мы атакованы истребителем Люфтваффе на подходе к береговой линии!

Стремительный "Тайфун" метался вокруг "Стратотанкера", точно жестокий хищник, играющий с беспомощной добычей. Истребитель промчался перед носом "Боинга", и, удалившись примерно на полмили, вновь развернулся, оказавшись по левому борту танкера, позади него.

– Господи, он занимает позицию для атаки, – прошептал первый пилот, поняв, что сейчас может произойти. – Он же сейчас запустит свои чертовы ракеты! О, мой Бог!

Пять человек, оторванные и от своих, и от чужих, отделенные от полного опасностей окружающего мира лишь тонкой обшивкой фюзеляжа, почувствовали обреченность. Привыкшие полагаться на мощь своей авиации, верившие, что их товарищи всегда придут на помощь, стали беззащитными жертвами, всецело зависящими от воли того, кто сидел за штурвалом описывавшего круги истребителя, готовый нажать на спуск.

Махина «Боинга» упорно шла на запад, к той невидимой черте, за которой кончалась ничейная территория, и начиналось воздушно пространство Германии, то, куда самолеты с белыми звездами на плоскостях отныне не было пути. Запретная линия становилась все ближе, расстояние уже измерялось десятками миль, но пилоты, старательно выполнявшие приказ, вели многотонный танкер прежним курсом, ожидая новой команды с земли. Однако те, кто по рангу должен был принимать решения, медлили, в свою очередь ожидая указаний из вышестоящих штабов, глее, конечно, ситуацию знали лучше, и пять человек, экипаж «Стратотанкера», превратился в заложников чужой нерешительности, готовых в любой миг стать жертвами на алтарь тупого солдафонства.

– Разворачивайтесь, – кричал на весь эфир вслед воздушному заправщику пилот немецкого "Тайфуна", вновь заходивший в хвост КС-135А, попав как раз в шлейф тянувшихся за американской машиной выхлопных газов. – Меняйте курс! Немедленно!

Все было тщетно, "Боинг" шел напролом, унося своих пилотов прямиком к могиле. И единственным, кто мог остановить его, прервав этот полет, оказался майор Фриц Келлер. Он тоже получил приказ, и не мог не выполнить его, пусть даже и понимал, что обагрит свои руки кровью тех, кто ни в чем не был виноват, разве только в том, что родились они именно в Америке, став ее солдатами.

– Гнездо, цель продолжает двигаться прежним курсом, на приказы не реагирует, – доложил командир "Ягдгешвадер-73", когда его машина удалилась от летающего танкера, став слева-сзади от него, как раз в той позиции, из которой так удобно было одним залпом в упор "завалить" нахального американца. – Повторяю, самолет-заправщик ВВС США движется к воздушной границе ФРГ!