355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Андрей Завадский » Вечер потрясения (СИ) » Текст книги (страница 34)
Вечер потрясения (СИ)
  • Текст добавлен: 17 сентября 2016, 20:11

Текст книги "Вечер потрясения (СИ)"


Автор книги: Андрей Завадский



сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 122 страниц)

Глава 3
Поступь рока

Ленинградская область, Россия – Рамштайн, Германия – Таллинн, Эстония

19 мая

Завалившись на левое крыло, тактический бомбардировщик F-111F «Эрдварк» скользнул к земле, ложась на боевой курс. Командир экипажа не отвлекался на что-либо, окружавшее его, сосредоточившись на управлении своей машиной, но пилот точно знал, что чуть позади него такой же маневр выполнил его ведомый.

Звено ударных самолетов, широко раскинувших крылья с изменяемой стреловидностью, оптимизировав геометрию плоскостей для полета на малых скоростях, мчалось над чужой землей, над Россией, в том небе, о каком летчики прежде и не мечтали, и в котором теперь были полноправными хозяевами. Не было такого радара, который не увидел бы летящие с крейсерской скоростью на высоте десять тысяч метров пятидесятипятитонные бомбардировщики, конструкция которых во всем противоречила принципам малозаметности. Но те локаторы, что должны были заблаговременно обнаружить чужаков, лежали в руинах, разрушенные дьявольски точными попаданиями управляемых бомб, а рядом догорали, так и не успев оторваться от взлетной полосы, грозные перехватчики, что могли в одной атаке, с первого же захода свалить на землю неповоротливые F-111F.

– Пятьдесят миль до цели, – сообщил штурман головного бомбардировщика своему командиру. В распоряжении летчика была надежная и точная навигационная система, и он точно знал, где находится звено каждую секунду.

"Эрдварки" поднялись в небо с авиабазы Шпангдалем, преодолели несколько тысяч километров, однажды дозаправившись по пути, и оказались над русскими просторами не случайно. Стальных птиц, шарившие по земле поникавшими сквозь мглу и облачный покров лучами навигационных радаров AN/APN-189, бросил в полет приказ, не допускавший сомнений и колебаний. Кто-то и где-то решил, что пора расставить все точки над "i", и четырем беззаботным парням, добровольно нацепившим на рукава парадных мундиров шевроны ВВС США, выпало стать воплощением чужой воли.

– Оружие к бою, – немедленно приказал командир. В нем сейчас было эмоций не больше, чем в процессоре бортового компьютера, и точно так же офицер стремился исполнить приказ, руководствуясь не чувствами, а железной логикой. Он делал это сотни раз на учениях, теперь пришла пора в деле показать все, на что он был способен, отдав привычную команду: – Готовность три минуты. Активировать маркер.

Штурман, мгновенно переквалифицировавшийся в бомбардира, коснулся приборной доски, приводя в действия систему наведения. Лазерный целеуказатель, установленный в контейнере прицельной системы AVQ-26 "Пейв Тек", подвешенном под левой плоскостью машины, выпростал к земле невидимый глазу луч, "зайчик" которого, однако, был отлично различим для чутких приборов.

Ударная группа уверенно вышла к цели, не встречая даже намека на сопротивление. Тем не менее, их надежно опекали – чуть в стороне держалось звено истребителей F-15C "Игл", до отказа нагруженных ракетами "воздух-воздух". Русские не успели понять, что произошло, когда под бомбами погибла почти вся их авиация, но командование не желало идти на напрасный риск. И потому для экипажей "Эрдварков" все задание свелось к сплошной рутине – вывести машины к цели, при том, что большую часть пути работал автопилот, сбросить бомбы и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, вернуться на базу.

Ударная группа перестроилась в полете. Получив сообщение штурмана ведущей машины, второй бомбардировщик выдвинулся вперед, став в одну шеренгу с командирской машиной, и звено развернулось широким фронтом, подходя к цели. Головки наведения бомб, подвешенных под крыльями, искали маркер, помечавший мишень, и, наконец, "увидели" его.

– Есть захват, – доложил оператор, когда системы наведения бомб послали сигнал на бортовой компьютер. – Мы на исходном рубеже. Готов к атаке!

– Огонь!

Одно нажатие – и из-под широко распластанных крыльев бомбардировщика упали, круто пикируя, четырехметровые цилиндры управляемых бомб GBU-28, увенчанные на конце короткими крылышками. Две бомбы – более чем достаточно для поражения даже самой "твердой" цели, но и ведомый не мешкал, и от его машины тоже отделились, с все большим ускорением уходя вниз, в облака, черные иглы управляемых бомб. "Умное" оружие видело пятно от лазерного луча, и мчалось именно туда, куда он указывал.

– Есть сброс!

Прозванные "бункерными вышибалами" бомбы, хищно вытянутые корпуса которых были изготовлены из орудийных стволов, которые только и могли обеспечить требуемую прочность, изначально выдерживая мощнейшее давление продуктов горения пороха, стремительно увеличивали скорость. Сила земного тяготения и вес в две с четвертью тонны сообщали "снарядам" огромное ускорение, позволяя преодолеть скорость звука без каких-либо двигателей.

– Черт меня дери, триста "штук" баксов за пять секунд! – рассмеялся командир экипажа, вспомнив, в какую цену американскому налогоплательщику обошелся ушедший в управляемый полет боекомплект его машины. А штурман, пожалуй, даже не слышавший слов напарника, не сводил взгляда с экрана в центре приборной доски, где перекрестье прицела легло на цель, невидимым человеческому взгляду лучом лазера указывая оружию нужный курс.

Они были в чем-то схожи с дротиками для дартса, несерьезными снарядами для легкой забавы, разве что, будучи много больше размерами… и несравнимо более смертоносными. Бомбы летели к земле по крутой траектории, увеличивая угол атаки. Внизу, на поверхности, можно было увидеть лишь обычный военный городок, заштатный гарнизон, один из тысяч подобных. Казармы, кое-как ухоженные газоны, коробки офицерских общежитий – это едва ли стоило того, чтобы расходовать дорогие боеприпасы, но их цель не была видна невооруженным глазом.

Под плацем, под газонами и асфальтированными дорожками, а также под многометровым слоем бетона, армированного сталью, укрывался объект, о существовании которого было известно далеко не каждому даже в штабе округа. Здесь, в укрепленном бункере, в который сходились десятки кабелей спецсвязи, располагался резервный командный пункт, нервный узел обороны всего Северо-запада страны. Он мог выдержать и ударную волну близкого ядерного взрыва, а уж свинца меж бетонных плит было столько, что не стоило даже задумываться о радиации, пускай над самым убежищем взорвалась бы нейтронная боеголовка. Но противник применил оружие, о котором еще не слышали в те далекие годы, когда был построен, в полнейшей тайне, этот бункер.

Да, при строительстве были соблюдены все возможные меры секретности, но здесь, в густонаселенном районе страны, вблизи границ с откровенно недружественными или сдержанно-нейтральными державами, понятие тайны было весьма относительным. Невозможно скрыть полностью работы, когда из земли извлекают сотни, тысячи кубометров грунта, когда от удаленных на сотни километров гарнизонов тянут телефонные кабели ВЧ-связи, единственно обеспечивающей возможность управления войсками в условиях применения противником электронных помех. И потому агрессор давно знал, куда следует бить, знал он, и как ударить, чтобы наверняка обеспечить успех. И вот пришел час применить эти знания на деле.

Скорость "Бункерных вышибал" к тому мигу, когда они достигли поверхности земли, исчислялась уже сотнями метров в секунду, и, помноженная на немалый вес боеприпасов, она позволила бомбам, падавшим почти отвесно, легко, словно нож в масло, войти в грунт. Ни толстый, измерявшийся десятками метров слой земли, ни пятиметровый бетонный панцирь, армированный сталью, не смогли стать для них преградой. Бомбы ушли под поверхности почти на три десятка метров, чтобы взорваться уже в гулких, окутанных тьмою помещениях штабного бункера. Все, что осталось на поверхности – лишь несколько кучно сгруппированных отверстий, узких скважин, уводящий вглубь, а вся мощь боеголовок остался там, внизу. Взрывы смели переборки и перекрытия, огненный шквал, затекая в каждый закуток, прокатился по подземелью, уничтожая все, что хотя бы в теории могло уступить пламени.

– Есть попадание, – радостно доложил штурман головного бомбардировщика. – В яблочко, командир! Мы сделали это, черт возьми!

– Отличная работа, – с одобрением ухмыльнулся пилот, представивший вдруг, какой неожиданностью оказалась эта атака для укрывшихся в обманчиво надежном бункере русских генералов. Тот-то, наверное, они кричали от ужаса, слыша, как рушится над их головой, уступая напору "вышибал", прочный бетон. Но это уже была лирика: – Возвращаемся. Штурман, рассчитать обратный курс. Идем на базу.

С чувством выполненного долга четверка летчиков могла теперь подумать о том, как их примут на "родной" базе, о благодарности от обычно скупого на похвалы командира авиакрыла. Они не знали, да и не могли знать, что этот вылет с самого начала был бессмысленной тратой времени, и пятьсот восемьдесят тысяч долларов, материализовавшиеся в четырех "бункерных вышибалах", были буквально выброшены на ветер.

Командующий Ленинградским военным округом так и не добрался до запасного командно пункта, и тело его в те минуты, когда "бункерные вышибалы" крушили сталь и бетон, остывало на ступенях штаба округа, изувеченное до неузнаваемости. В прочем, даже знай об этом там, в Рамштайне, где располагался "мозг" всей операции, или в Шпангдалеме, где расплывчатые указания и общие формулировки приказов обретали вид полетных заданий для конкретных экипажей, это едва ли что-то изменило бы. Остановить маховик наступления стало невозможно, и жители северной столицы России одними из первых убедились в этом.

Воздушная армада подошла к русским границам с запада. Над Балтикой, за сотни километров от рубежей России, вне видимости мощных радаров, цепью протянувшихся вдоль береговой линии и дальше, по суше, взмывавшие с американских баз в германском Рамштайне и Шпангдалеме или британском Фэрфорде эскадрильи собирались воедино, превращаясь в связанную единым разумом стаю, кулак, способный одним ударом сокрушить любую оборону.

Боевые порядки были глубоко эшелонированы, каждый экипаж, каждый пилот одной из более чем полусотни крылатых машин, точно знал свое место, свою задачу в грядущем сражении, свой маневр, и все они действовали, как единое целое. На острие атаки шли две дюжины тяжелых машин "Страйк Игл", нагруженных бомбами до предела – расстояние здесь были не настолько значительными, чтобы брать слишком большой запас топлива, и потому почти все место на внешней подвеске самолетов отдали под оружие. "Орлов" поддерживали более легкие машины "Файтинг Фалкон", тоже несущие полную боевую нагрузку, правда, в полтора раза меньшую, чем их более мощные собратья.

Ударные группы держались на средней высоте, в шести тысячах метров от поверхности моря, там, где сопротивление воздуха было не слишком сильным, а значит, чуть меньшим становился и расход горючего. В прочем, на крайний случай позади боевых порядков кружили "летающие танкеры" КС-10А "Икстендер", вылетевшие из все того же Шпангдалема и готовые поделиться запасом топлива с тем, кто испытает в этом необходимость.

Экипажи и "Орлов", и "Соколов" были нацелены лишь на поражение наземных целей. В память бортовых компьютеров загрузили координаты всего, что представляло хоть какую-то ценность – складов с горючим и боеприпасами, штабов, радиолокационных станций, но, прежде всего, военных аэродромов, на которых базировались русские истребители. Ни одна машина с красной звездой на плоскостях не должна была взлететь – противник просто не дал бы на это времени. И все же случайности есть место всегда и везде, и потому фланги боевого построения прикрывали истребители F-22A "Раптор", новейшие машины, обладающие, пусть пока только в теории, подавляющим превосходством над любым воздушным противником. Контратака русских, даже сумей они организовать сопротивление, разбилась бы о залпы ракет AMRAAM, и ударная группа беспрепятственно смогла бы выполнить поставленную задачу.

Но стратеги заокеанской сверхдержавы давно уже поняли, что превосходство над врагом никогда не измерить количеством ракет и бомб. Слепой силач может сколько угодно впустую молотить воздух пудовыми кулаками, и пасть, пропустив один, но точный удар. Победа достается тому, кто владеет большей информацией, кто знает о противнике как можно больше, и поэтому воздушные "Хищники" прикрывали не только ударные машины, но и "летающий радар" Е-3А "Сентри", что величаво плыл позади боевых линий. Луч обзорной радиолокационной станции AN/APY-1 пронзал пространство на четыре с половиной сотни верст, вскрывая воздушную обстановку над западными границами России. Ни один противник не смог бы приблизиться незамеченным к армаде, неумолимо продвигавшейся на восток.

Удары, обрушившиеся на Россию разом по всем направлениям, были синхронизированы буквально до секунды. Противник не должен был получить ни единого шанса, просто не должен был успеть понять, что происходит. И пилоты терпеливо смотрели на индикаторы часов, ожидая, когда истекут последние минуты мира, и даже не зная, что где-то уже рвутся бомбы, заглушая предсмертные крики раненых.

– Всем внимание, – произнес командир группы, и каждый пилот услышал его слова. – Перестроиться в боевые порядки. Группа "Альфа", приготовиться! Ракеты к бою!

Дюжина истребителей "Страйк Игл", получив приказ, развернулась в линию, обращенную к расположенной в трех с лишним сотнях километров земле. Тридцатитонные машины, словно исполняя диковинный танец, маневрировали, уверенно занимая каждая свое место в общем строю.

Операторы вооружения коснулись приборных панелей, активирую системы наведения подвешенных под крыльями крылатых ракет JASSM. Инерциальные системы наведения тотчас очнулись, раскручивая гироскопы, и командиры экипажей, получив подтверждение от своих напарников, переходя на нужную частоту, сами один за другим доложили о готовности.

– "Альфа-лидер" вызывает командира группы. К атаке готовы, ждем приказа.

Мгновение – и над Балтикой должны были прозвучать первые выстрелы новой войны. Но вовсе не истребители нанесли этот, первый удар. Ждали, когда истекут минуты, когда армаду настигнет с германской земли кодовый сигнал, и на борту самолета специального назначения ЕС-130Н "Райвит Файр". Тяжеловесная турбовинтовая машина плыла вслед за ударной группой, под надежной охраной сразу двух звеньев истребителей "Раптор", готовых встретить любого противника залпами ракет "воздух-воздух".

– Пора, – произнес командир экипажа, услышав шифрованный сигнал, значение которого невозможно было забыть. – "Доблестный удар" начался. За работу, джентльмены!

Генераторы помех, скрытые в чреве ЕС-130Н исторгли поток электронных импульсов, мгновенно "забивших" все частоты радиосвязи. В несколько секунд восточная часть Балтики на сотни миль вокруг будто выпала из привычного измерения. Невозможно было ни принимать, ни отправлять сообщения, радио на множестве военных и гражданских судов, от танкеров до прогулочных яхт, на десятках находившихся в небе самолетов.

Завеса помех повисла над морем, отрезая находившиеся вдали от берега корабли от своих баз, нарушая работу навигационных систем – даже сигналы приводных маяков аэродромов не могли пробиться сквозь плотную пелену. И только тогда, получив подтверждение с борта самолета радиоэлектронной борьбы, командир ударной группы приказал, бросив на одном дыхании:

– Пуск!

Две дюжины управляемых ракет AGM-158, отделившись от носителей, болидами умчались на восток. Раскрывая крылья, они стремительно набирали скорость, ложась на боевой курс. Каждая шла к своей цели, координаты которой загрузили в бортовые компьютеры еще до вылета, прямо на летном поле авиабазы. И теперь инерциальные навигационные системы вели ракеты по сложным траекториям. Выпростанные над водами Балтийского моря лучи радаров, охранявших воздушные границы великой державы, простершейся до бескрайних вод Тихого океана, бессильно соскальзывали с граней, образовывавших хищно вытянутые корпуса самолетов-снарядов, приближавшихся к целям, прижимаясь к мерно вздымавшимся волнам.

Самолеты-снаряды, невидимые для радаров, расходились веером, двигаясь на восток. Узкие, сильно скошенные крылья лезвиями резали воздух, а вслед мчавшимся над морем ракетам из космической пустоты неслись сигналы навигационных спутников, направляя оружие точно на цель. Крылатые ракет JASSM впервые использовались в бою в эти минуты, и сейчас им предстояло оправдать громадные расходы на разработку, годы напряженных испытаний, колоссальные усилия своих создателей, нанеся первый удар стремительно и неотвратимо.

Ракеты умчались к суше, обгоняя шеренги истребителей, и операторы, сидевшие в задних кабинах F-15E, вновь погрузились в ожидание. "Умное" оружие могло творить чудеса, и все же высочайшую точность и максимальные эффект могло гарантировать лишь одно – острый глаз и твердая рука солдата, не ведающего сомнений. Триста километров остались позади, и когда море вздыбилось прибрежными холмами, включились тепловые головки наведения.

– Есть сигнал, – хором, хотя и не слыша друг друга, доложили операторы, когда экраны перед ними ожили. – Картинка пошла! Начинаю коррекцию курса.

Мир предстал перед летчиками совсем не таким, каким его привыкло видеть большинство людей. Но опытные операторы без труда различали мельчайшие детали рельефа. Несколько минут – и вот перед оптоэлектронными "глазами" первой ракеты появилась долгожданная цель. Летчикам оставалось сделать лишь немногое – совместит перекрестье прицельной метки на экране с изображением едва различимых целей, и ждать, пока те перестанут существовать.

– Вижу цель, – один за другим сообщали летчики, и впрямь видевшие отделенные от них сотнями километров мишени, видевшие их инфракрасными "глазами" ракет, скользивших над гребнями дюн. – Есть захват!

В последние секунды на экранах радаров, прикрывавших подступы к северной столице России, возникли взявшиеся буквально из ниоткуда отметки воздушных целей, но никто из следивших за обстановкой в небе офицеров ПВО не успел хоть как-то среагировать на это. Проникающие тысячефунтовые боеголовки J-1000 с ужасающей легкостью пронзали бетонные своды, прошивая стальные листы, круша жилы арматуры и взрываясь в помещениях контрольных постов. Десяток радаров перестал существовать в несколько секунд. Прекратившие вечный танец антенны застыли, превратившись в бесполезные сплетения металлических прутьев, отныне ничего не излучавших в пространство.

– Поражение, – радостно кричали операторы в тот миг, когда экраны пред их глазами подергивались "крупой" помех – это означало, что ракеты нашли свои цели, достигнув поверхности земли. – Есть контакт! Цель поражена!

– Вперед, – немедленно приказал командир группы. – Отряд "Браво", ваш черед. Сбросить бомбы!

Граница на протяжении нескольких сотен километров вдруг перестала существовать. На земле не знали, что творится в воздухе. Офицеры в штабах еще пытались докричаться до внезапно замолчавших локаторов, тщетно взывая по рациям к дежурным расчетам. Спустя еще несколько минут даже самые осторожные, самой жизнью приученные к тому, что всяка инициатива наказуема, командиры поняли, что творится нечто слишком настораживающее, чтобы просто сидеть и жать приказов свыше.

На принятие решения ушло не столь много времени… по меркам минувшего века, хоть и его трудно было назвать слишком размеренным и неспешным. По линиям связи умчалось в штаб округа срочное донесение, а гарнизоны вздрогнули от сигнала тревоги. Считанные минуты – и агрессора встретит готовая к бою армия. Этих минут у растерянной жертвы не было.

– Говорит "Браво-лидер", – командир второй эскадрильи "Ударных орлов" вызвал командующего группой. – Мы на исходном рубеже.

– Атака! Даю зеленый свет! Сделайте их, парни!

В распоряжении пилотов было лучшее оружие, способное воевать почти без участия людей. Операторы дюжины истребителей F-15E "Страйк Игл", находившихся все еще над нейтральными водами, за пределом зоны поражения русских ракет "земля-воздух", разом пробежались пальцами по консолям, и из-под крыльев градом посыпались к земле управляемые бомбы. Новейшие AGM-154A JSOW, наводимые по сигналам спутниковой системы GPS, полого пикировали к земле, расправив крылья. Поддерживаемые самим воздухом, они скользили в небесах, чтобы, преодолев шесть десятков километров, обрушиться на русские базы, гавани и аэродромы.

Планирующие бомбы, безошибочно держась на заданном курсе, проносились над целями, щедро рассыпая вокруг малокалиберные бомбы, огненным дождем заливавшие летные поля и причалы, возле которых теснились корабли. Разбросанные вдоль побережья аэродромы превратились в море огня, и за ними последовали военно-морские базы в Кронштадте и Санкт-Петербурге. Остатки Балтийского флота, запертые в ловушке Финского залива, оказались застигнуты ударом врасплох, так и не сумев исполнить то, ради чего годы назад народ великой страны был готов пожертвовать всем, что имел.

А вслед за бомбами, обгоняя их, мчались, оставляя за собой дымные полосы инверсионного следа, ракеты AGM-88A HARM. Первый удар лишь ошеломил противника, и еще слишком много оставалось вполне себе неповрежденных радаров, мгновенно, как только их расчеты получали первые известия о нападении, вступавших в дело. И с этих самых секунд судьба их уже была предопределена.

Невидимые лучи локаторов протянулись по небу, коснулись пластиковых обтекателей ракет, мчавшихся, опережая звук… и стремительные AGM-88A, раз обнаружив цель, меняли курс, со всех сторон захлестывая выдавшие себя источники излучения. Радары, передатчики, все, что возмущало электромагнитный фон, становилось целями, и включай, не выключай излучатели, системы наведения ракет, "помнившие" последние координаты, не оставляли шансов. Расчеты, до последнего не верившие, что случилось именно то, что они могли видеть на экранах, погибали, даже не подумав о том, чтобы покинуть приборные кабины, умирая под градом сыпавшихся с небес осколков.

Брешь, начавшаяся с малой слабины, распахивалась все шире, словно приглашая врага. И полсотни самолетов, половина из которых еще даже не вступила в бой, устремилась в пролом, спеша довершить начатое, пока противник пребывает в панике, лихорадочно пытаясь придумать спасительное решение.

Разделившись на группы, словно вонзавшиеся в тело жертвы острия, мощные "Страйк Иглы" и легкие, маневренные "Фалконы" кинулись к своим целям, замыкая их в кольцо. От пилотов требовалось не так уж много – всего-то выйти в точку пуска, отмеченную на карте, и сбросить гроздьями свисавшие из-под плоскостей бомбы. После этого можно было беззаботно ложиться на обратные курс – "умные" боеприпасы JDAM со спутниковым наведением сами отыщут цель, безошибочно и неотвратимо ударив туда, где этот удар принесет как можно больше разрушений.

В то мгновение, когда на локаторе появились первые отметки целей, малый противолодочный корабль «Калмыкия» только покинул рейд Кронштадта, выйдя на простор Финского залива. Впереди были долгие дни вахты на водных рубежах родины, а по сути – утомительной рутины, однообразной до ломоты в зубах. Во всяком случае, так было прежде, всякий раз, когда сторожевик покидал гавань для охраны водного района, и ни один из восьми десятков моряков команды не видел причин, почему сегодня все должно измениться. Секунду спустя о тоске и скуке никто уже не вспоминал.

– Группа воздушных целей по пеленгу двести девяносто, – скороговоркой сообщил оператор, следивший за показаниями радиолокационной станции "Позитив", единственного средства поиска целей, которым был оборудован девятисоттридцатитонный корабль. – Следуют к государственной границе. На запрос системы госопознавания не отвечают. – И пару секунд спустя, уже с паническими нотками: – Цели разделяются. Наблюдаю новые отметки! Это бомбы!

Рой планирующих бомб JSOW, плавно снижаясь, промчался над противолодочным кораблем, на несколько минут став различимым и для его не самого мощного радара.

– Связь с базой, – приказал командир, почувствовавший, как мурашки побежали по спине, и форменная рубашка стала липкой от холодного пота. – Срочно, мать вашу!!!

– Нет связи, – растерянно развел руками радист, взглянув на командира глазами, полными недоумения и зарождающегося в душе ужаса. – На стандартных частотах тишина!

В эти минуты некому было дать совет морякам, чудом избежавшим участи стать жертвами первого удара. Проникающие боеголовки ракет JASSM, невидимыми прилетевших с моря, сонно консервные ножи вскрыли укрепленные бункеры командных пунктов, пробивая кровли и перекрытия и уничтожая все, что пыталось укрыться под бетонной скорлупой.

– А, черт, – прорычал капитан, впервые по-настоящему испугавшийся. – Все по местам! Боевая тревога!

"Калмыкия" была почти бессильна перед воздушным противником. Противолодочный корабль был создан для борьбы с тем врагом, который укрывается на глубине, и для этого имел все, необходимое – и гидролокатор, и торпеды, и реактивные бомбометы, не только для самообороны, для стрельбы по чужим торпедам, но и для боя накоротке. Но никто не предлагал морякам возможность выбора, и капитан решил действовать.

Подброшенные сиреной моряки споро ныряли в проемы, задраивая за собой люки, изолируя отсеки на случай пожара или затопления. Механизмы заряжания дослали в каморы орудий первые снаряды, и одновременно матросы вытащили на палубу тубусы зенитных ракет "Стрела-3", поспешно укрепляя окрашенные в цвет хаки трубы на направляющих тумбовых установок. Эти управляемые ракеты были единственным высокотехнологичным оружием противолодочного корабля, но далеко не самым мощным, и капитан "Калмыкии" твердо решил продемонстрировать противнику все, на что способен даже такой внешне несерьезный корабль, если он находится в руках стойких и умелых бойцов. А уж в своем экипаже офицер не сомневался ни на йоту.

Луч радара "Позитив" замкнул еще один круг, осветив пролетавшие в вышине цели. Чужие самолеты были еще далеко, намного дальше, чем могло достать вооружение "Калмыкии", но и четырехметровые "тела" планирующих бомб представляли достаточно хорошо различимые цели.

– Выдать целеуказание артиллерийским комплексам, – отрывисто приказал капитан. – По воздушным целям – огонь!

Радар управления огнем МР-123 "Вымпел" осветил узким лучом первую бомбу, наугад выбранную среди нескольких десятков точно таких же, и установленная на корме автоматическая трехдюймовка МК-176 развернулась, взметнув длинный ствол почти в зенит. Мгновение – и над палубой прокатился треск выстрелов, а из жерла орудия вырвалось пламя.

Снаряды с радиолокационными взрывателями превратились в облака раскаленных газов точно перед целью, повесив на пути бомбы стену осколков, преодолеть которую было невозможно. Секунда – и "умная" бомба перестала существовать, так и не сумев доставить свой смертоносный груз к далекой цели.

– Цель номер один уничтожена! – доложил оператор радара, еще не веривший, что они – и его личный вклад в это был более чем весомым – одержали первую победу в войне, которая официально просто не могла начаться.

– Огонь не прекращать, – приказал капитан. – Любой ценой обеспечить связь с базой. Черт, да хоть с кем-то дайте мне связь, – выходя из себя, закричал он, не сумев сдержать свой страх. – Немедленно, мать вашу!

Очередь следовала за очередью, и командир радиолокационного поста успел трижды доложить о попадании, прежде, чем орудие замолчало, чтобы новые обоймы в подпалубном магазине могли занять место опустевших. Но целей было слишком много, и управляемые бомбы миновали опасную зону, чтобы спустя несколько минут, над пирсами кронштадской гавани, над пакгаузами и эллингами рассыпаться смертоносным дождем, рассеивая над землей каждая по полторы сотни малокалиберных бомб BLU-97/B, буквально заливая все побережье огнем.

Жалкая попытка остановить атаку была замечена мгновенно, и никто не считал, что это можно спустить с рук, пусть ущерб, причиненный отчаявшимися противниками, и оставался смехотворно ничтожным.

– "Чарли-пять", "Чарли-шесть", надводная цель на пяти часах, – сообщил командир группы, видевший, благодаря мощному радару "Сентри", все, что творилось не только в небесах, но и на поверхности моря. – Русский корвет ведет заградительный огонь по нашим бомбам. Уничтожьте его!

Звено истребителей F-16C "Файтинг Фалкон", получив приказ, буквально вывалилось из строя, в крутом пике разворачиваясь на цель. Бомбы со спутниковым наведениям были хороши многим, кроме одного – изменять задание в полете становилось просто невозможно. Но в арсенале американских летчиков было вдоволь и другого оружия.

Подвешенные под фюзеляжем истребителей контейнеры LANTIRN совмещали в себе массу прицельного и навигационного оборудования, и пилоты увидели в инфракрасном спектре силуэт цели, вонзив в нее невидимые глазу лучи лазерных целеуказателей, впившиеся в высокую надстройку.

– Я "Чарли-шесть", есть захват. Есть визуальный контакт, – доложил ведомый. – Противник у меня на прицеле! Это корвет класса "Пархим-2". Дальность – тридцать миль!

– Ракеты к бою, – немедленно приказал командир звена, и сам отключил предохранители управляемых ракет "Мейверик", висевших на подкрыльных пилонах.

Пилоты могли спокойно выбирать лучшую позицию для атаки, точно зная, что русский корабль бессилен против них. Даже атомной подлодке стоило бы опасаться встречи с этим корветом, но для воздушного противника суденышко, вооруженное лишь пушками, становилось не более, чем подвижной мишенью.

"Соколы" выполнили маневр, заходя на цель с кормы и носа одновременно, зажимая врага в клещи. Еще пара минут, расстояние до русского корвета сократилось до какого-то десятка миль, взвыл зуммер детектора радиолокационного облучения, и командир буквально выкрикнул:

– Пуск!

Четыре ракеты AGM-65E, выбрасывая языки пламени, скользнули к поверхности моря, следуя параллельно протянувшимся от их носителей лазерным лучам. Несколько секунд спустя их увидел оператор радара противолодочного корабля.

– Ракеты справа по борту, – стегнул по ушам командира «Калмыкии», в одиночку отважно противостоявшей вражеской армаде, тревожный крик. – Дальность десять!

– Вашу мать, – выругался капитан. – Суки! Атаковать нас? Черта с два! Поставить помехи, выстрелить ложные цели, – рявкнул офицер, заставив вздрогнуть от неожиданности и без того напряженных, точно спусковые пружины, моряков. – Лево на борт восемьдесят, и самый полный вперед, черт возьми!

"Калмыкия" была достаточно маленьким судном, при всей своей смертоносности для чужих субмарин, чтобы отозваться на новый приказ в считанные десятки секунд. Укрытые в трюме дизельные двигатели взревели, резко увеличивая обороты, и гребные винты вспенили воду за кормой сторожевика, толкая его вперед по глади моря.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю