Текст книги "Вечер потрясения (СИ)"

Автор книги: Андрей Завадский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 122 страниц)

Глава 11
Огненные стрелы

Баренцево море

19 мая

Первым звонком оказался сигнал зуммера системы предупреждения об облучении. Сенсоры комплекса радиоэлектронной борьбы «Созвездие-БР» перехватили импульс чужого радара, коснувшийся надстройки авианосца «Адмирал Кузнецов».

– Есть контакт, – сообщил старший мичман, сидевший за консолью. – Мы в захвате!

– Характер излучения? – потребовал командир поста.

– Частота и диапазон соответствуют параметрам бортовых радаров американских палубных истребителей.

– О, черт! Началось!

Рапорт старшего лейтенанта поступил командиру корабля спустя минуту, но все равно запоздал – незваных гостей уже увидели. Цели на экранах возникли и тотчас исчезли, потонув в "крупе" помех. "Праулеры" ослепили радары, наглухо "забив" также и канал связи, по которому шла на борт "Кузнецова" картинка с Ка-31, так и не покинувшего свой пост в небе над эскадрой. Противник словно исчез, переместившись в иное измерение, но те, кто находился на мостике авианосца, все поняли – им вполне хватило нескольких кратких секунд.

– Объявить боевую тревогу, – рявкнул вице-адмирал Спиридонов. – Приготовиться к отражению ракетной атаки. Все средства противовоздушной обороны – к бою!

– Все истребители в воздух, – вторил ему капитан Тарасов. – Всем взлет!

Враг сумел усыпить их бдительность, атаковав первым. Где-то рядом, в считанных десятках километров, уже летели над волнами стремительные "Гарпуны", и с каждой секундой расстояние, отделявшее их от целей, сокращалось еще на двести с лишним метров, грозя сойти вскоре на нет. Адмирал Спиридонов знал, что тогда произойдет.

– Поворот всем вдруг на курс двести восемьдесят, – скомандовал вице-адмирал. – Самый полный вперед. Подготовить к применению главный ракетный комплекс "Маршала Устинова".

– Товарищ адмирал, – Тарасов опешил от неожиданности. – Товарищ адмирал, что это значит? Мы пойдем навстречу американцам? Это самоубийство, товарищ адмирал! Они расстреляют нас на полпути!

– Да, каперанг, – невозмутимо кивнул командующий. – Мы сблизимся с ними на дальность пуска и нанесем удар.

В эту секунду вице-адмирал Спиридонов был уверен в своем решении, как никогда. Перед ним словно открылись все тайны вселенной, жизни и смерти. Адмирал знал, что они не выйдут из этой схватки живыми, но эту гибель запомнят все и надолго. И пусть океан сегодня окрасится кровью.

– Сойдемся с американцами как можно ближе, накоротке, – уверенно произнес Спиридонов. – Мы будем бить в упор, чтобы у этих ублюдков не было ни единого шанса. Мы заставим их уважать русских моряков! Они перешли черту, и ответят за свою наглость!

Офицеры, переглядываясь между собой, вдруг заулыбались. Да, они пойдут навстречу своей гибели с поднятыми флагами, и уничтожат как можно больше врагов, прежде чем и над их головами сомкнутся тяжелые волны.

А по эскадре словно прокатилась судорога, бросившая на боевые посты сотни моряков. По узким переходам и тесным отсекам прокатился дробный топот сотне ног, зазвучали отрывистые команды, словно кнуты, подстегивавшие и без того спешивших, как только могли, матросов.

– Боевая тревога, – надрывались офицеры. – Занять посты по боевому расписанию! Живее, живее!

Корабли разом, словно были зеркальным отражением друг друга, изменили курс. Крейсера, эсминцы и противолодочные корабли разворачивались навстречу противнику, еще скрытому за горизонтом. Махина авианосца, пятьдесят пять тонн огневой мощи, неторопливо, словно нехотя, набирал ход, разгоняясь до двадцати девяти узлов. Взрезая форштевнем волны, оставляя за кормой пенный шрам кильватерного следа, крейсер, сопровождаемый эскортом, мчался навстречу врагу, словно рыцарь со свитой, спешащий вступить в схватку с достойным соперником.

– Спалим турбозубчатые агрегаты, – недовольно сообщил Спиридонову старший механик. – Турбины работают под максимальной нагрузкой. Черт, все и так изношено до предела!

– Если проиграем, и турбины, и сами мы окажемся на дне морском, – усмехнулся командующий. – А если победим, то нам не от кого будет бегать и не за кем станет гоняться, стармех. К черту твои движки, поставим потом новые, лучше прежних! И потом, топливо все равно на исходе. Мазута хватит как раз на один бросок, но так, чтобы уж наверняка вцепиться американцам в горло. Эх, наконец-то, – оскалился вдруг адмирал. – Как же долго я мечтал об этом!

Все вдруг пришло в движение. Полным ходом шли приготовления к бою, скорее всего, последнему для большинства оказавшихся сейчас вдали от родной земли моряков. Но люди действовали, как их учили, быстро, без суеты исполняя давно отработанные до полного автоматизма действия, все по уставу и инструкциям.

Вращались орудийные башни, со свистом раскручивались лопасти вертолетов, ютившихся на взлетных площадках в корме эсминцев, и истребители с грохотом и ревом взмывали в небо, разбегаясь и срываясь в свободный полет с трамплина авианосца. И только один человек сохранял спокойствие во всей этой круговерти. Вице-адмирал Спиридонов возвышался посреди мостика, точно скала, с едва скрываемой усмешкой наблюдая за почти беспорядочной суетой своих людей, добросовестно, не допуская и тени страха, готовившихся к сражению, которое на самом деле уже началось.

– Пять машин уже в воздухе, – доложил капитан первого ранга Тарасов. – Мы встретим "Гарпуны" еще на подлете!

– Пять? – переспросил Спиридонов. Мало, – мрачно произнес он, качая головой. – Чертовски мало! Поднимайте в небо все, что может летать!

Тарасов скривился от досады. Вот и вся "самобытность" единственного русского авианосца. Если американские "плавучие аэродромы", ударные атомоходы типа "Нимиц", оснащенные четырьмя паровыми катапультами С-13 mod.2, могли поднимать каждую минуту по четыре машины с полной боевой нагрузкой, то "Кузнецов" – лишь одну. Палубные "Сухие" с максимальным боекомплектом могли взлетать только с дальней позиции, от самой кормы, иначе нельзя было обеспечить разбег и достаточную скорость.

Капитан Тарасов с тоской вздохнул, скрежеща зубами. Кому-то раньше показалось постыдным копировать американцев, хотя во всем остальном, во всякой глупости, им подражали, да еще и как. Что ж, расплачиваться за косность давно ушедших в землю адмиралов и вождей придется здесь и сейчас, ему самому и его матросам, всем без исключения.

– Мы готовы к бою, товарищ вице-адмирал, – со всей убедительностью произнес Тарасов, сам пытавшийся искренне верить своим словам. – Они обломают о нашу оборону свои клыки!

Адмирал Спиридонов промолчал. Он не сомневался, чем кончится этот бой, хотя бы потому, что точно знал, какая армада противостоит им. Глупо было бы надеяться на что-то хорошее. Вопрос только в том, как много врагов отправятся в небытие раньше, чем они сами. До того, как словам предстояло воплотиться в жизнь, оставались считанные минуты.

Ракеты шли плотной стаей всего в полутора десятках метров над волнами, скоростью соперничая со звуком. Радиолокационные высотомеры AN/APN-194, обладавшие погрешностью измерения не более метра, позволяли точно держаться на высоте, ничтожно малой для чужих радаров, лучи которых, продираясь сквозь шквал помех, резали небо несколькими метрами выше, но вполне достаточно для работы собственных прицельных систем.

В прочем, пока прицелы были отключены – враг не должен узнать об опасности, пока не станет слишком поздно, чтобы избежать ее. Словно голодные хищники, почуявшие добычу, "Гарпуны", и впрямь походившие на этакие четырехметровые метательные копья, рвались к цели в абсолютном молчании, буквально исчезнув для всего остального мира.

Радиолокационные головки наведения AN/DSQ-28 были отключены, чтобы даже слабым своим излучением не выдать своего присутствия. Пилоты "Супер Хорнитов", доставивших "Гарпуны" к рубежу пуска, знали дальность до цели с точностью в несколько миль, известен им был и пеленг, и потому большую часть пути "Гарпунам" надлежало проделать, наводясь только по данным инерциальной системы, четко влекущей ракеты в заранее выбранную точку.

Разумеется, противник знал об атаке, и сейчас работали все радары чужих кораблей, пытаясь "высмотреть" угрозу заранее, чтобы успеть дать достойный ответ. Но самолеты радиоэлектронной борьбы "Праулер", по-прежнему находившиеся неподалеку, могли укрыть пологом помех, "слепивших" любые локаторы, и вдесятеро большее число целей, нежели находившиеся в воздухе.

Ракеты прошли некую невидимую черту, и разом включились активные головки наведения, послав импульс прямо по курсу. Лучи поисковых радаров улетели вперед, рассеиваясь в пространстве. Один за другим импульсы исчезали в пустоте, но вот головка наведения одной из ракет уловила отраженный сигнал, и, выполнив плавный разворот, направилась к цели, успевшей чуть изменить свое положение за время "слепого" полета. И следом за ней меняли курс остальные ракеты, тоже увидевшие врага точно в тот миг, когда и он сам, враг, смог, наконец, заметить угрозу.

Эскадра, сомкнувшись кольцом вокруг авианосного крейсера, мчалась навстречу противнику, вспенивая воду. Реяли на мачтах бело-голубые Андреевские флаги, уставились в небо стволы орудий и заостренные головные обтекатели зенитных ракет. А в пусковых контейнерах дремали, ожидая команды на старт, мощные «Граниты» и дальнобойные «Вулканы», а командиры расчетов нетерпеливо отсчитывали минуты и мили, по истечении которых корабли войдут в зону пуска, и уж тогда… каждый знал – когда придет час, его рука, лежащая на кнопках и гашетках, не дрогнет.

Все было готово к бою, которого не боялся никто, от командующего до простого матроса-салаги, наоборот, желая всей душой скорее сойтись в схватке с давним врагом, слишком кичившимся своей силой, и забывшим, что такое равный поединок. Вот только враг не желал этого поединка, уклоняясь, выскальзывая, бросая в атаку стаи ракет и самолетов, чтобы сохранить главное – свои корабли.

Тревожный сигнал пришел с ракетного крейсера "Маршал Устинов". Экран радара поиска воздушных целей МР-600 "Восход", затянутый "крупой" помех, вдруг расцветился десятками пульсирующих точек, широкой дугой приближавшихся с запада.

– Множественные низколетящие воздушные цели, – торопливо доложил своему командиру оператор. – Не менее сорока отметок. Удаление – тридцать пять километров. Цели дозвуковые, малоразмерные. Проклятье, товарищ капитан-лейтенант, они повсюду!

– Черт, это ракеты! Это наверняка AGM-84A "Гарпун". Чертовы американцы! Мы атакованы!

Координаты чужих ракет, подкравшихся слишком близко к эскадре, мгновенно были переданы на борт всех кораблей, и спустя несколько секунд навстречу "Гарпунам" устремился шквал огня.

– Зенитно-ракетные комплексы – к бою, – приказал вице-адмирал Спиридонов. Сердце его забилось втрое быстрее, в висках стучало, и мгновенно пересохло в горле. Одна ошибка, неверное решение – и все, конец. Несколько десятков ракет пустят на дно эскадру. Поэтому ошибаться он не имел права. В прочем, адмирал знал, что рано или поздно это произойдет, и принял новость со спокойствием и уверенностью, зная, что делать. – Истребители – на перехват!

Первым в дело вступил ракетный крейсер "Маршал Устинов". Радар управления огнем "захватил" сразу шесть целей, те, которые следовало уничтожить первыми, а затем последовал залп.

Установки вертикального пуска ракетного комплекса "Форт" выплюнули первую серию зенитных ракет. Цели оказались глубоко в зоне поражения зенитно-ракетного комплекса, специально предназначенного для обороны соединений, и потому ракеты, выпущенные по баллистической траектории, круто взмывали в зенит и оттуда почти отвесно пикировали на "Гарпуны".

Фазированные антенные решетки радиолокационной станции "Волна" непрерывно "подсвечивали" своими импульсами чужие управляемые снаряды, транслируя на борт своих ракет корректирующие команды. Расстояние до целей сокращалось, и спустя едва уловимые секунды полуактивные головки наведения зенитных ракет, мчавшихся со скоростью два километра в секунду, опережая звук, сами "увидели" цели, принимая отраженный от них сигнал. Еще пара секунд – и траектории пересеклись точно там, где это и должно было случиться по расчетам.

– Есть поражение, – доложил командир расчета. – Три цели уничтожены!

Массивные цилиндры подпалубных пусковых установок, словно барабаны гигантских револьверов, повернулись, выводя на линию пуска следующие ракеты. Зенитный комплекс был вновь готов к бою.

– Залп!

Еще дюжина ракет 5В55РМ, словно подпираемых дымными колоннами, вырвалась из пусковых установок, массивных барабанов, укрытых под настилом палубы, чтобы уменьшит число вражеских "Гарпунов" еще на несколько штук. А расстояние между тем неумолимо сокращалось, и к комплексу "Форт", пока в одиночку ведущему огонь, уже присоединились огневые средства других кораблей.

«Гарпуны» наваливались на русскую эскадру разом со всех направлений. Ракеты уподобились петле удавки, затягивающейся на шее беспечной жертвы. Они были всюду, заставляя сходить с ума, просчитывая колоссальный объем данных, мощные компьютеры систем управления огнем, пытавшихся одновременно вести стрельбу по всем видимым целям. Едва ли это было легко выполнимой задачей.

Каждую из противокорабельных ракет разом атаковала пара зенитных управляемых снарядов 5В55РМ, но "Гарпуны" шли слишком низко, и взрывы, гремевшие в десятке метров над ними, лишь случайно сбивали их. Прорываясь сквозь льющееся с неба пламя, ракеты AGM-84A мчались к цели. Чтобы преодолеть десяток километров, противокорабельным ракетам понадобилось тридцать пять секунд, и на новом рубеже плотность огненной стены, воздвигнутой вокруг эскадры, только увеличилась.

Эскадренные миноносцы "Безудержный" и "Гремящий", стремительные стапятидесятисемиметровые красавцы водоизмещением семь тысяч девятьсот сорок тонн, буквально напичканные оружием, заняли позиции на флангах эскадры, превратившейся в клинок, острием которого стал ракетный крейсер. Радары непрерывно ощупывали небо, а расчеты ракетных и артиллерийских комплексов на своих постах только ждали приказа, чтобы освободить, отпустить замкнутую в узких, обтекаемых корпусах эсминцев, походивших на поджарых гончих, огневую мощь.

С двух миноносцев одна за другой стартовали четыре ракеты комплекса "Ураган", обладавшие дальнобойностью двадцать пять километров.

– Цель в зоне, – доложил командир расчета зенитно-ракетного комплекса эскадренного миноносца "Безудержный". – Готов к работе!

Радар общего обнаружения "Фрегат-М" осветил жавшиеся к воде "Гарпуны", и станции целеуказания ОП-3 мгновенно вонзили в них радиолокационные лучи, "подсвечивая" приближавшиеся ракеты. Тотчас в сторону чужих ракет развернулись балочные пусковые установки, с которых в небо уставились заостренными, точно наконечники копий, обтекателями зенитные управляемые ракеты.

– Огонь!

Ракеты комплекса "Ураган", обладавшие дальнобойностью двадцать пять километров, стартовали с обоих кораблей секунда в секунду. Одна за другой ракеты 9М38, оперенные иглы" весом в шестьсот восемьдесят пять килограммов, сорвались с направляющих. Разгоняясь до тысячи двухсот метров в секунду, быстрее любой пули, управляемые снаряды, головки наведения "которых" видели отраженный от целей сигнал, метнулись к "Гарпунам", выбрасывая длинные языки пламени.

– Есть пуск. Ракеты пошли!

Зенитные ракеты сближались с целями, подсвеченными с кораблей радарами управления огнем, и взрывались, проходя бок о бок, в считанных метрах, чтобы мощью своих семидесятикилограммовых боеголовок смести, разрушить "Гарпуны", еще немного сократив угрозу, нависшую над эскадрой.

А к свисту разгонявшихся до сверхзвуковых скоростей ракет прибавились уже и раскатистые залпы орудий. Каждый из эсминцев типа "Современный" был вооружен двумя мощными орудиями АК-130, спаренными установками с водяным охлаждением, башни которых возвышались в корме и носу. И сейчас эти орудия, уставившись пустотой стволов в сторону еще неразличимых невооруженным взглядом целей, разов "выплюнули" снаряды с дистанционными взрывателями. Им вторили пушки "Маршала Устинова", вносившие свою лепту в отражение атаки. Стволы установленного на баке орудия вытянулись в правую скулу, харкаясь огнем. Преодолев двадцать три километра, снаряды, выпускаемые с пугающей частотой, разрывались, создавая на пути американских ракет завесу из свинца и пламени, о которую должна была споткнуться волна "Гарпунов".

Большие противолодочные корабли "Североморск" и "Адмирал Левченко" тоже вступили в бой. Их противолодочные ракеты "Раструб-Б", "главный калибр" этих красавцев, бездействовали, равно как и "не дотягивавшиеся" до целей зенитные ракеты "Кинжал", ждавшие своего часа в вертикальных пусковых модулях. Но расстояние, разделявшее эскадру и мчавшиеся на нее ракеты, сокращалось с каждой секундой на двести с лишним метров, и вскоре "Гарпуны" оказались в досягаемости стомиллиметровых орудий АК-100. Пара артиллерийских установок, расположенных в носовой части каждого корабля, наводимая радиолокационной станцией "Лев", действовала, как одно целое, и отрывистое рявканье их залпов вплелось в оглашавшую море канонаду.

Все данные о ходе боя стекались на авианосец, частью – в виде обычных рапортов, а частью – в виде сигналов, принимаемых боевой информационно-управляющей системой «Лесоруб» от радаров и станции радиотехнической разведки самого «Адмирала Кузнецова». Вычислительные машины, старомодные, излишне громоздкие, но надежные и весьма быстрые, обрабатывали поток данных, выводя его, сжатый, лишенный ненужных подробностей, суда, на центральный пост, самое защищенное помещение на авианосце. В этом отсеке, укрытом под палубой, за многочисленными переборками, без преувеличения, решался исход схватки.

– "Гарпуны" в семнадцати километрах по правому борту!

– Огонь из всех стволов, – приказал вице-адмирал, невозмутимо стоявший на мостике "Кузнецова". – Сбейте их все! Отправьте на дно все, что летает!

Лишь два человека не участвовали в сражении, только двое из нескольких тысяч. Вице-адмирал Спиридонов мог лишь отдавать приказы, не сомневаясь, что каждая его команда будет выполнена немедленно. Матросы и офицеры давно находились на своих местах, готовые действовать, и участи командующего не требовалось – каждый в точности знал, что делать.

И также не обращал внимания на разворачивавшийся бой радист. Замкнувшийся в своей рубке, в недрах авианесущего крейсера, он пытался пробиться сквозь шквал помех, заполнивших эфир. Спутник связи вдруг куда-то пропал, словно вовсе исчез с орбиты, но и обычное радио почти не работало.

– Всем, кто слышит, это "Кузнецов", – открытым текстом, послав куда подальше все шифры и коды, кричал радист. – Всем кто слышит! Атакованы американцами в квадрате три-двенадцать. Ведем бой! Прием! Кто-нибудь меня слышит?

Ответом ему был лишь треск помех, резавший слух. А вокруг между тем уже шел настоящий бой, все более напряженный с каждой секундой.

Взмывали в небо болиды зенитных ракет, вопреки всем законам природы летевшие не к земле, а прочь от нее. Рявкали орудия, выбрасывая все новые порции свинца, и "Гарпуны", один за другим, вонзались в волны. Только авианосец не принимал участия в битве, странной тем, что по ту сторону "линии фронта", не было ни одного живого человека – только компьютеры, быстрые и точные, превосходившие скорость реакции любого человека. В прочем, это впечатление было обманчивым.

Полдюжины Су-33, все, что успело взлететь к этой секунде, были готовы атаковать американские самолеты, находившиеся все еще близко от эскадры, но доклад командира поста радиолокационной станции МР-600 ракетного крейсера заставил мгновенно изменить планы. Шестерка «Сухих», меняя курс, обрушилась с небес на прятавшиеся у самой поверхности воды «Гарпуны». Плюясь огнем, градом выпуская залпом ракеты «воздух-воздух», истребители тоже возводили вокруг эскадры заслон, насколько возможно, непроницаемый.

– Вижу цель, – доложил один из летчиков, направив свой истребитель на ракету, скользившую над гребнями волн. – Атакую!

"Сухой" спикировал на цель, и пилот, дождавшись, когда "Гарпун" окажется в прицеле, нажал на гашетку. Очередь соткала в воздухе мерцающую пунктирную линию, лишь на пару метров отклонившуюся в сторону. Снаряды вспороли воду, взметнув позади пролетевшего дальше "Гарпуна" фонтаны пены.

– А, черт! – Пилот, не останавливаясь на достигнутом, вышел из атаки, и, выполнив вираж, вновь зашел на цель. Еще одна очередь – и противокорабельная ракета превратилась в клуб огня от прямого попадания. – Есть! Первая поражена!

Плотность заградительного огня меж тем возросла до предела. Ракетные комплексы «Кинжал», главное средство самообороны противолодочных кораблей и самого «Адмирала Кузнецова», разразились шквалом ракет. К ним присоединились и комплексы «Оса-М» ракетного крейсера, взахлеб плевавшиеся управляемыми снарядами. По командам с борта крейсера зенитные ракеты наводились в выбранную с учетом упреждения точку, одну за другой уничтожая прорывавшиеся «Гарпуны».

– Четыре цели по правому борту, – доложил Спиридонову командир расчета радиолокационной станции. Ракеты приблизились вплотную к авианосцу, время сжалось до секунд, когда человеческий мозг не успевал реагировать на изменения. – Еще две по корме! Дальность пять километров!

Позади оставались многие рубежи обороны эскадры. Мощные ракеты комплекса "Форт" уже не могли вести огонь по оказавшимся слишком близко "Гарпунам", но на кораблях хватало и иного оружия, и стена огня не стала менее плотной.

– Ракетным и ракетно-артиллерийским комплексам правого борта – огонь! – скомандовал Тарасов.

Вращая блоками стволов, разразились длинными очередями зенитные автоматы АК-630, а модули комплексов "Кортик", установленные на бортовых спонсонах, выпустили навстречу "Гарпунам" стаю зенитных ракет. Вычислительные машины работали на предельной скорости, за доли секунды решая сложнейшие уравнения со многими неизвестными, рассчитывая траекторию полета чужих ракет, выбирая упреждения и выдавая команды зенитным ракетам и орудиям.

– Поставить комплексные помехи! – последовала новая команда.

Пусковые установки комплексов ПК-10 выстрелили целую серию патронов, снаряженных дипольными отражателями, а комплекс радиоэлектронной борьбы "стеганул" по головкам наведения "Гарпунов" мощными помехами, заставляя отключаться из-за перегрузки системы наведения. Облака ложных целей соткались в стороне от авианосца, и остальные корабли тоже пытались обмануть ракеты, атаковавшие отнюдь не одного только "Кузнецова". Часть "Гарпунов" действительно воткнулась в завесу диполей, уходя под воду или взрываясь в пустоте, но большая часть ракет, оказавшихся уже внутри ордера, рвалась к настоящим кораблям.

Стремительно расходуя боекомплект, автоматические пушки поливали приближающиеся "Гарпуны" огнем, соткав завесу пламени вокруг авианосца. И все же расстояние и скорости были таковы, что запаздывала даже автоматика, тем более, противником тоже оказались "роботы", обладавшие нечеловеческой реакцией и точностью. Две ракеты ушли в сторону, "увидев" ложные цели, еще две буквально распилили на лету очереди тридцатимиллиметровых снарядов, но две достигли цели.

Первый "Гарпун", выполнив горку, спикировал на надстройку-"остров" авианосца, массивную, высокую, точно дом. Скорость и масса ракеты были таковы, что она прошила сталь переборки, точно лист бумаги, и взорвалась уже внутри, разрушая конструкции, залива огнем отсеки. Мгновенно включилась противопожарная система, обрушив настоящий водопад, надежно запиравший пламя, но это уже не имело значения – вторая ракета ударила в борт как раз на уровне ангарной палубы.

Заключенная в стальную капсулу боеголовка, не напрасно названная проникающей, пробила борт, переборку, и взорвалась возле топливных баков. От ударной волны авиационный керосин вспыхнул, заливая палубу огненной волной. Пламя прокатилось по просторному отсеку, заставленному самолетами и тележками с управляемыми ракетами, которым надлежало оказаться на замках внешней подвески готовящихся подняться в небо "Журавлей". Люди, застигнутые атакой при подготовке к взлету очередного истребителя – этот процесс ни на минуту не прекращался – кричали от боли, охваченные огнем, бегая, натыкаясь друг на друга, катаясь по палубе.

– Прямое попадание, – сообщил капитан Тарасов спустя полминуты. – Пожар на ангарной палубе. Есть жертвы. Команда уже приступила к борьбе за живучесть.

Вице-адмирал Спиридонов почувствовал, как внутри все сжимается – исподволь он ожидал нового удара, но так его и не дождался. Атака закончилась, и небо над русским флотом вновь очистилось.

– Отбой боевой готовности, – глухо произнес Спиридонов. – Командирам боевых частей и постов доложить о потерях. Аварийным командам приступить к борьбе за живучесть.

Надсадный гул турбовинтовых двигателей, заполнявший тесную кабину «Камова» несмотря на всю звукоизоляцию, вдруг оборвался, и сердце майора Морозова тоже вдруг замерло. А спустя секунду турбины ожили, передавая свою мощность винтам, не успевшим замедлит бег.

– Черт, топливо на нуле, – сообщил командир экипажа, бросив взгляд на указатель горючего. Стрелка действительно уткнулась в левый край шкалы. – Все, мужики, отлетались!

Словно в подтверждение этих слов двигатели вновь умолкли, но теперь тишина длилась очень долго, целых несколько секунд. Пилоты почувствовали, как пол кабины камнем падавшего к далекой еще поверхности моря, уходит из-под ног, и к горлу каждого подступил холодный комок.

Они упорно держались над эскадрой все время, пока шел бой, продолжая отслеживать ситуация на воде и в воздухе и даже пытаясь передавать "картинку" с радара на борт "Кузнецова". Вертолет все кружил и кружил, и пилоты отчетливо видели как внизу, у самой воды, сталкивались ракеты, как крутили фигуры высшего пилотажа истребители, раз за разом атаковавшие "Гарпуны", и чертили мерцающие линии трассеры зенитных снарядов. Но все имеет конец, а потому завершился и этот полет, неожиданно и вовсе не так, как бы хотелось. Летчики сделали все возможное, и пора было побеспокоиться о себе.

– Держитесь, парни, – прорычал сквозь зубы Морозов, стиснув рычаги штурвала. – Высота три тысячи. Успеем раскрутить винты, сядем на авторотации. Всем приготовиться к удару и экстренному покиданию машины! Убрать антенну!

– Есть убрать антенну, – эхом отозвался второй пилот. – Выполняю.

Ка-31, разгоняясь под воздействием собственной массы, падал, пикируя по крутой траектории, и вода приближалась с пугающей скоростью. Но все же поток набегавшего воздуха привел в движение винты, и за несколько десятков метров до поверхности моря, вздыбливавшегося тяжелыми, словно горы, волнами, Морозову удалось выровнять геликоптер, уменьшим угол падения.

– Черт!!!

На пути стремительно терявшего высоту "Камова" вдруг возникло массивное "тело" противолодочного корабля. Морозову, не желавшему примерять на себя роль летчика-камикадзе, удалось избежать столкновения. Вертолет едва не зацепил брюхом антенны, венчавшие надстройку, пройдя сквозь столб густого черного дыма, поднимавшийся в небо на десятки метров.

– Приготовиться, – процедил он, уставившись вперед, словно пронзая взглядом толщу воды. – Сейчас!!!

Удар был таков, что вертолет подбросило в воздух, и только привязные ремни удержали пилотов в своих креслах. Волны разошлись в стороны, принимая упавший в их объятия "Камов", и вода вдруг хлынула внутрь, заполняя грузовую кабину.

– Проклятье, мы тонем, – вскричал старший лейтенант Зимин. – Тонем!

– Покинуть машину, – рявкнул Морозов. Плоское днище вертолета еще позволяло им держаться на воде несколько секунд, и этого должно было хватить. – Все вон, живо!

Быстро, но без лишней суеты, трое летчиков выбрались из тонущего вертолета, предавшись морским волнам. Морозов лишь порадовался, что сейчас не март, иначе им оставалось бы жить в ледяной воде пару минут. Но и сейчас счет тоже шел на минуты. Взглянув на окутанные дымом эсминцы, едва заметные на горизонте, майор почувствовал сомнение, что кто-то сейчас вспомнит о них и пошлет спасательный вертолет или хотя бы катер.

Капитан первого ранга Тарасов с каменным лицом зачитывал доклад о повреждениях, вернее, излагал по памяти – офицер знал обо всем, что случилось с его кораблем.

– Число погибших превышает тридцать человек, большинство – жертвы пожара, вспыхнувшего на ангарной палубе, – сообщил командир авианосного крейсера. – Раненых за полсотни, в основном – ожоги кожи, некоторые отравились продуктами горения. Уничтожен один истребитель и еще один учебно-тренировочный Су-25УТГ, еще один "тридцать третий" получил серьезные повреждения. Выведен из строя кормовой самолетоподъемник.

– Суки! – глухо прорычал Спиридонов. Де ракет, всего лишь две ракеты, а авианосец почти лишился возможности использовать свой "главный калибр", истребители Су-33. хорошо хоть, можно принять те машины, что еще находятся в воздухе, не заставляя пилотов катапультироваться. – Суки!

Досталось не только авианосцу, хотя он, самый крупный корабль, и приманил большую часть ракет. Из дюжины прорвавшихся сквозь заградительный огонь "Гарпунов" один угодил в корму эсминца "Безудержный", буквально сорвав борт, и еще два достались "Североморску", над которым сейчас поднимался столб густого дыма – горело топливо. Но бой не был на этом закончен – настало время ответного хода.

– Янки, чертовы ублюдки, здорово нас потрепали, – ощерился вице-адмирал, выслушав первое донесение о потерях. Цифры пугали, и это притом, что каждую минуту они еще менялись. Разумеется, в сторону увеличения. И все же командующий был далек от отчаяния. – Мы еще на плаву, каперанг, и можем показать зубы этим паскудам!

Спиридонов хранил спокойствие даже сейчас, когда на нижних палубах авианесущего крейсера бушевал пожар, с которым боролась едва не половина команды. Просто командующий знал – никакая суета сейчас не изменит то, что уже неизбежно. Если какие-то чувства и бушевали в его сердце, то уж точно не обреченность, а, скорее, холодная ярость и гнев – не худшее подспорье в почти безвыходной ситуации.

– Американцы вернутся, и закончат начатое, – покачал головой Тарасов. – Они добьют нас. Просто агония продлится чуть дольше, вот и все, – безразлично промолвил он. – Они дают нам возможность признать поражение, оставшись при этом в живых. Спустим флаг сейчас – уцелеем, проявим упрямство – они атакуют вновь, теперь уже без всякого шанса, наверняка пусти нас на дно.

Тарасов был прав – сейчас эскадра едва ли могла вести бой. Запас ракет был почти исчерпан, ведь прежде все корабли рассчитывались на один единственный бой в ядерном конфликте, когда все, что требуется от моряков – выпустить смертоносные ракеты по чужому флоту или городам, а прочее оружие служит лишь для того, чтобы дать время на подготовку ядерного удара. Потому никто не задумывался о нормальной защите, и боеголовка весом в четверть тонны, способная лет пятьдесят назад разве что оцарапать борт линкора или старого авианосца типа защищенного четырехдюймовой броней "Эссекса", теперь с легкостью выводила из строя напичканный управляемыми ракетами и горой электроники авианесущий крейсер. У кораблей, собранных под началом Спиридонова была одна судьба – выпустить ракеты по врагу, прежде чем их поглотит пламя термоядерного взрыва, чтобы спустя несколько минут другой ядерный "гриб" вознесся над вражескими эскадрами.