Текст книги "Вечер потрясения (СИ)"

Автор книги: Андрей Завадский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 103 (всего у книги 122 страниц)

Четверка "Харриеров", каждый из которых нес на внешней подвеске управляемые ракеты AGM-65E "Мейверик" и бомбовые кассеты CBU-59 APAM, набросилась на русские танки и бронемашины, внезапно возникнув над боевыми порядками наступавшего полка, словно из пустоты. Поднырнув под лучи русских радаров, американские пилоты нанесли удар первыми, но противник не собирался оставлять их безнаказанными.

– Цель воздушная, групповая, по азимуту сто сорок, – скороговоркой зачастил оператор обзорного радара пункта разведки и управления "Овод", на который замыкалась вся система противовоздушной обороны полка. – Высота сто пятьдесят, скорость восемьсот. Идут прямо на нас!

– Выдать целеуказание зенитно-ракетным комплексам! Цели уничтожить!

Наводчики пусковых установок комплексов "Стрела-10М4", получив данные о цели, немедленно разворачивали лафеты с зенитными ракетами 9М333 в указанном направлении, и, как только в визирах появились казавшиеся игрушечными самолеты, в воздух взметнулись ракеты.

– Цель в захвате! Пуск произвел! – один за другим докладывали наводчики, от которых теперь ничего не зависело – оптические головки наведения ракет действовали по принципу "выстрелил – забыл", поражая цели, видимые на фоне неба, без участия людей, а дополнительный инфракрасный канал наведения обеспечивал большую вероятность перехвата.

Зенитные ракеты выскальзывали из пусковых контейнеров, и, оставляя за собой едва заметные дымные следы, устремлялись к целям. Несколько секунд – и в небе полыхнули вспышки взрывов, и тотчас взметнулись стаи трассеров, когда заработали счетверенные пушки зенитных установок "Шилка". Чужие самолеты, наткнувшись на стену огня, поспешно разворачивались, уходя из опасной зоны. Удавалось это далеко не всем.

Пилоты «Харриеров» действовали рефлекторно, услышав сигнал системы предупреждения об облучении и немедленно включая станции постановки помех AN/ALQ-167. За штурмовиками протянулись шлейфы дипольных отражателей, щедро выстреливаемых автоматами AN/ALE-39. Каждый летчик знал, что надо делать, попав в поле зрения чужого радара, до автоматизма затвердив каждое действие во время многочисленных тренировочных полетов. Но было поздно – внизу сверкнули факелы стартовавших ракет.

– Ракетная атака, ракетная атака! – Командир группы штурмовиков увидел взвившиеся навстречу его самолетам огненные стрелы зенитных ракет. – Выполнить противоракетный маневр! Сбросить ложные цели!

Попавшие в клещи штурмовики маневрировали, пытаясь сорвать захват, а со всех сторон к ним мчались зенитные ракеты. К машине командира со скоростью свыше пятисот метров в секунду устремились сразу три управляемых снаряда, заходившие "Харриеру" в хвост, быстро сокращая расстояние. Еще несколько секунд – и неконтактные взрыватели приведут в действие боеголовки, и тогда поток шрапнели изрешетит самолет и его пилота.

– Я Виски-три, две ракеты на хвосте, – звучали в эфире панические крики обреченного пилота. – Не могу сбросить их! А, черт, я подбит!!!

Пилоты видели, как первая ракета настигла "Харриер", взорвавшись под днищем. Штурмовик, словно споткнувшись, накренился, нацелив нос в землю, и в этот миг его догнала вторая ракета, вонзившаяся в сопло турбины. Взрыв разнес на куски штурмовик, но скорбеть о потере товарища было некогда – стоило подумать о спасении собственных жизней.

– Ублюдки! – Командир группы рычал, мертвой хваткой вцепившись в рычаг управления, и затылком чувствуя приближающиеся русские ракеты. – Проклятье!

Устройство постановки пассивных помех выстрелило несколько тепловых ракет-ловушек, излучение которых отвлекло сразу две русские ракеты, ушедшие в сторону. Стремительный маневр, ручка управления отжата до упора, в глазах становится темно – и третья ракета проносится мимо, потеряв выпавший из "поля зрения" ее головки наведения американский штурмовик.

– Я – Виски-один, продолжаю атаку, – набрав дополнительные три сотни футов высоты, командир группы выполнил разворот, заходя на цель – скопление русских бронемашин. Пилот ни на миг не забывал об основной задаче – прикрытии морской пехоты, попавшей в настоящую мясорубку. – Вижу цель, атакую!

На подвеске "Харриера" осталась еще одна ракета "Мейверик" и пара кассетных бомб, каждая – с начинкой из семи с лишним сотен малокалиберных кумулятивно-осколочных бомбочек BLU-77, достаточно, чтобы засеять смертью несколько акров даже при атаке с малой высоты. Но для бомб очередь была еще впереди.

Бортовой компьютер выдал сигнал о захвате цели, и пилот "ХАрриера" нажал кнопку пуска. Ракета "Мейверик" вырвалась из-под крыла, круто пикируя на выбранный в качестве цели танк Т-80. Грозный на земле, в своей стихии, русский танк был почти беззащитен перед атакой с воздуха. Статридцатикилограммовая боеголовка управляемой ракеты проломила броню, на крыше сравнительно более тонкую, буквально раздавив башню танка, а штурмовик, не меняя курса, нацелился на группы бронемашин. Гашетка утоплена до упора в ручку управления, и пришедшая в действие автоматическая пушка "Эквалайзер" выбросила раскаленный свинец из всех своих пяти стволов, соединенных в один вращающийся блок, точно барабан огромного, и чудовищно мощного "кольта".

Пилоты видел, как уходят к земле трассеры. Снаряд за снарядов он вгонял в крышу ближайшей бронемашины, и, когда она вспыхнула, рассыпая вокруг себя огненные брызги искр, летчик не смог сдержать ликующий вопль, спустя миг сменившийся паническим криком – сразу несколько зенитных ракет взмыли в небо, и "Харриер" вновь оказался в огненном кольце.

Американский штурмовик обрушился на мотострелковую роту, точно изголодавшийся коршун – на оставшихся без присмотра цыплят. Сперва ракета стремительным метеором врезалась в танк, снеся его башню, а затем град снарядов вскрыл одну из бронемашин, точно тяжелый нож – консервную банку.

– На выход, – приказал командир роты. – Спешиться! ПЗРК к бою! Сбейте его!

Десантные люки в корме бронемашин распахнулись, выпуская пехотинцев на свежий воздух, правда, сейчас наполненный запахом дыма и пороховой гарью. Спрыгивая на землю, стрелки вскидывали на плечи окрашенные в зеленый цвет полутораметровые трубы пусковых установок зенитных ракет "Игла".

– Бойцы, приготовиться! – Командир роты указал на приближающийся на малой высоте штурмовик, под крыльями которого уже можно было разглядеть цилиндры кассетных бомб. Мгновение – и смертоносный град накроет позиции роты. И допустить этого было нельзя.

Боевая машина пехоты БМП-2 – не только транспорт, и не только средство огневой поддержки, но, во время долгих маршей, настоящий дом для экипажа и стрелков, и, кроме того, арсенал, позволяющий – в разумных пределах – противостоять любой угрозе. В укладке каждой бронемашины кроме автоматов и пулеметов находилось оружие и посильнее – гранатомет РПГ-7 и зенитно-ракетный комплекс "Игла", остававшийся непревзойденным по соотношению эффективности, надежности и простоты конструкции. И если от первого сейчас толку было немного, второму как раз нашлась работа.

– По воздушной цели – огонь!

Разом полдюжины зенитных ракет взвились навстречу "Харриеру", и его пилоту не оставалось ничего, кроме как энергичным маневром уйти в сторону, набирая высоту. На миг силуэт штурмовика мелькнул на фоне огненного круга высоко поднявшегося солнца – летчик применил проверенный прием для защиты от ракет с тепловым наведением. "Иглы", ослепленные жаром светила, потеряли истинную цель, почти все, кроме единственной ракеты. Американец еще пытался маневрировать, разбрасывая тепловые ракеты-ловушки – запас их в кассетах AN/ALE-39 почти закончился – но русская ракета нагнала "Харриер", разорвавшись по левому борту его.

– Сбит! Получил, ублюдок! – Солдаты кричали, размахивая руками, приветствуя успех своих товарищей. – Он падает, падает!

Мотострелки видели, как штурмовик неуклюже вихляет из стороны в сторону, теряя высоту. Мощности килограммовой боеголовки "Иглы" было недостаточно, чтобы уничтожить десятитонную крылатую машину. "Харриер" оставался в воздухе, вновь приближаясь к позициям роты, и тогда командир приказал:

– Пушки на максимальный угол возвышения! По самолету противника – огонь!

"Харриер", теряя высоту, мчался прямо на бронемашины, на частокол запрокинутых почти в зенит стволов тридцатимиллиметровых пушек 2А42. американский пилот только начал выполнять маневр, пытаясь перебороть инерцию потерявшего управление самолета, когда семь стволов ударили разом. Воздухе пронзили дымные полосы очередей, взвились сотни трассеров, и "Харриер" на огромной скорости врезался в эту стену огня. Снаряды разорвали на куски лишенные брони самолет, пробив топливные баки, и горючее, разливаясь за рухнувшим к земле штурмовиком, вспыхнуло, так что самолет стал похож на комету. Секунда – и объятая пламенем машина врезалась в землю, и столб огня поднялся до небес, медленно опадая и превращаясь в облако дыма. Через мгновение сразу три БМП вспыхнули от попадания противотанковых ракет, и над полем боя со стрекотом промчались вертолеты Морской пехоты США.

Четверка боевых геликоптеров AH-1W «Супер Кобра» оставалась невидимой до последнего мгновения, подойдя к цели на столь малой высоте, что радары противника не могли обнаружить винтокрылые машины. А вот сами пилоты видели все, что было необходимо.

– Прямо по курсу скопление бронетехники, – сообщил командир группы. – Ракеты к бою! Атака с предельной дистанции! Приготовиться!

Операторы, находившиеся в передних кабинах двухместных машин, прильнули к окулярам прицелов, совмещая перекрестья с силуэтами вражеских бронемашин, указывая цель управляемым ракетам. Лучи лазерных целеуказателей вонзились в борта БМП, и командир группы приказал:

– Пуск!

Четыре ракеты AGM-114K "Хеллфайр" сорвались из-под коротеньких крыльев "Супер Кобр", умчавшись к горизонту, чтобы разорвать броню, уничтожая все, что находилось под ней. Модернизированные винтокрылые "ветераны" были способны применять самое современное оружие, упорно не желая уходить "на пенсию", покидая палубы десантных кораблей.

– Есть контакт! Цели поражены! – докладывали экипажи. – Прямое попадание!

Вертолеты промчались над пылающими бронемашинами, и вслед им ударили редкие очереди – уцелевшие мотострелки из автоматов и пулеметов обстреливали боевые вертолеты, пытаясь отомстить за смерть товарищей.

– Продолжить атаку, – приказал командир группы. – Свободная охота! Уничтожайте все, что увидите, парни! В бой!

Вертолеты разошлись в разные стороны, склонив носы к земле, словно принюхиваясь к чему-то, пытаясь учуять след врага. Они полого пикировали на цели, отдельные бронемашины и их группы, упорно рвавшиеся к охваченным огнем позициям батальона морской пехоты. Неуправляемые ракеты FFAR и снаряды "Хеллфайр" с лазерным наведение сыпались на головы мотострелков, сжигая одну БМП за другой.

Командир, слева по борту русский радар, – оператор головной "Супер Кобры" успел разглядеть бронемашину, лишенную оружия, но увенчанную решеткой антенны радиолокатора.

– Атакуем! Пушку к бою! Подходим на малой высоте, бить наверняка!

– К бою готов, командир! Он у меня на мушке!

Это была удача – обнаружить русский радар, откуда управлялась вся система противоздушной обороны, сковывавшая действия американской авиации. "Супер Кобра", снизившись до полутора десятков метров, мчалась к цели, и оператор уже коснулся гашетки. Секунда, и три ствола установленной на турели в носовой части вертолета пушки М197 харкнули пламенем, выбрасывая поток двадцатимиллиметровых снарядов. Длинная очередь вспорола борт пункта управления "Овод", разрывая пополам легкозащищеную машину, оказавшуюся без прикрытия в решающий момент.

– Мы сделали их, – закричал в восторге командир экипажа. – Мы их прикончили!

Самоходная установка "Шилка" открыла огонь как раз в тот миг, когда "Супер Кобра" выходила из пике, набирая высоту. На пути вертолета словно распахнулись ворота в адскую бездну, когда с земли устремились сотни малокалиберных снарядов. Удар сотряс вертолет, оператор что-то в ужасе закричал, закрывая лицо руками, словно пытаясь заслониться от летящих в него трассеров, пилот рванул штурвал, но уйти из-под огня не смог. Кабина наполнилась пламенем, и "Супер Кобра" на полной скорости врезалась в землю, сминая фюзеляж и ломая продолжавшие вращаться лопасти. Для двух пилотов первый боевой вылет в этой внезапно начавшейся войне оказался также и последним.

Обнаружить американский танк оказалось не легким делом – полковник Басов едва смог разглядеть возвышавшуюся над гребнем холма приплюснутую башню «Абрамса». На конце ствола вновь полыхнуло пламя, и еще один из атаковавших Т-80У резко остановился, словно налетев на преграду, которой стал для него сердечник бронебойно-подкалиберного снаряда.

– Вижу цель, – сообщил Басов. – Дальность две семьсот, азимут пятнадцать!

– Далеко, не достанем, – с досадой простонал наводчик. – Слишком далеко!

– Управляемая ракета! – Полковник почувствовал ярость, сжигавшую его изнутри. Единственный вражеский танк за пару минут уничтожил целый взвод, и это требовало возмездия. – По танку противника – огонь!

Механизм заряжания, получив соответствующую команду наводчика, подвел к орудию кассету, в которой вместо обычного снаряда покоилась противотанковая ракета "Инвар" комплекса управляемого вооружения "Рефлекс", одной из "изюминок" танка Т-80У. Управляемый снаряд состоял из двух частей, стыкуемых непосредственно в каморе.

– Орудие заряжено! Готов открыть огонь!

– Пуск!

Лазерный дальномер превратился в целеуказатель, мазнув лучом по башне "Абрамса", и туда, куда он указывал, устремилась вырвавшаяся из ствола ракета. Разгоняясь до скорости звука, управляемый снаряд 9М119М помчался к цели, и наводчику оставалось только удерживать американский танк в визире прицела, указывая направление полуавтоматической системе наведения ракеты. Чуть менее девяти секунд – столько потребовалось ракете для полета на половину максимальной дальности, и на башне "Абрамса" расцвел огненный цветок. Пламя, скрученное тугим жгутом, расплавило многослойную броню, проникая внутрь, в боевое отделение. Танкисты лишь успели коротко вскрикнуть перед смертью, после чего огонь поглотил их тела.

– Цель поражена, – сообщил наводчик. – Противник уничтожен!

– Продолжить атаку! Вперед! Давите этих ублюдков!

Танк Т-80УК мчался вперед, подминая под себя трупы американских морпехов, всеми своими сорока шестью тоннами боевого веса сметая обугленные остовы вражеских бронемашин, и экипаж не видел заходящий в атаку со стороны солнца вертолет. "Супер Кобра" сблизилась с целью на четыре тысячи метров, и только тогда оператор нажал кнопку пуска, посылая в короткий полет ракету "Хеллфайр".

Реактивный снаряд, летящий к цели в лазерном луче, "клюнул" танк в башню, угодив точно в модуль комплекса динамической защиты. Направленный взрыв отбросил ракету, не позволив огню проникнуть за броню, и танкисты почувствовали лишь сильный толчок, от которого лишь зазвенело в ушах.

– Нас атакуют с воздуха, – испуганно воскликнул наводчик, испытывавший животный страх перед угрозой с неба, когда он и его мощное орудие были бессильны что-либо предпринять в ответ. – Авиация!

– Твари! – Алексей Басов рванулся к прицелу пулемета. Ствол дистанционно управляемого "Утеса" развернулся, словно ища цель, и нашел ее. – Вижу его! Вертолет! Не больше километра!

Здесь, на открытой местности, американские пилоты не могли позволить себе отрабатывавшуюся годами тактику охоты на вражеские танки, когда винтокрылые машины висели неподвижно за каким-нибудь укрытием, набирая высоту для пуска ракеты и снова прячась. В степи просто не было таких укрытий, где мог бы находиться вертолет, и потому "Супер Кобра" атаковала танки Басова в пикировании, и теперь, продолжая полет по прежнему курсу, оказалась в зоне поражения.

Полковник коснулся гашетки, и зенитный пулемет на башне его Т-80УК ожил, выпустив по цели шквал крупнокалиберных пуль. Алексей опустошил ленту "Утеса" одной очередью, выпустив полсотни патронов за пару секунд, и увидел в окуляры прицела, как вражеский вертолет отвернул в сторону, оставляя за собой шлейф темного дыма.

– Есть попадание! Я его зацепил!

Американские летчики маневрировали, но всюду натыкались на зенитный огонь. Командиры уцелевших танков палили из своих "Утесов", прошивая воздух свинцовыми стежками пулеметных очередей. Пули впивались в корпус "Супер Кобры", и легкая броня не выдержала. Одна из очередей поразила двигатели, сразу оба, и чадящий вертолет, прихотливо кувыркаясь в полете, врезался в землю.

– Сбили, – закричал Басов. – И этот сбили! Им нас не взять!

В этот миг танк содрогнулся от удара – подкалиберный снаряд, выпущенный одним из "Абрамсов", ударил в борт, круша трансмиссию Т-80УК, срывая катки и разрывая гусеничную ленту. Машину, двигавшуюся на полной скорости, развернуло левым бортом к позициям врага, и Алексей Басов понял, что американцы не упустят такого подарка судьбы. И противник прочитал его мысли.

Еще одна "Супер Кобра", уже успевшая расстрелять половину боекомплекта, появилась над полем боя. Секунда – и ракета "Хеллфайр" умчалась к танку, врезавшись в скулу башни, не защищенную "реактивной броней". Пламя лизнуло броню, прожигая в ней отверстие, и тотчас сработала автоматическая противопожарная система, подавая к очагу возгорания инертный газ, лишавший пламя притока кислорода.

– Нас подбили! О, черт, ничего не видно!

– Все целы? – Полковник Басов почти ничего не видел в клубах ледяного газа, в горле першило, а тело начала колотить запоздалая дрожь – только теперь офицер испугался. – Мы подбиты, лишены подвижности! Приказываю покинуть машину! На выход, живее!!!

Распахнулся люк, и Алексей Басов, подтянувшись на руках, с трудом протолкнул свое тело сквозь оказавшийся неожиданно узким проем, чувствуя, как ноги лизнуло пламя, вспыхнувшее вновь, как только оказались открыты люки. Асбестовая ткань огнеупорного комбинезона сдержала огонь лишь не пару секунд, но и этих секунд оказалось вполне достаточно. В последний миг перед тем, как покинуть танк, полковник, подчиняясь инстинкту, успел рвануть из укладки автомат АКМС, штатно полагавшийся каждому экипажу, прихватив подсумок с магазинами и ручными гранатами.

Наводчик оказался еще более проворным, уже скатываясь по броне вниз, когда его командир только покинул вышедшую из строя боевую машину. Замешкался лишь механик-водитель, и это промедление стоило ему жизни. Американский вертолет был уже в считанных сотнях метров, его пилоты видели русских танкистов, и не могли отказаться себе в удовольствии расправиться с ними.

Очередь из автоматической пушки хлестнула по броне, снаряды с лязгом вонзились в сталь, большей частью отскакивая рикошетом, и лишь два из них наткнулись на иную преграду, намного более податливую. Плоть не могла сопротивляться разогнанному до сверхзвука свинцу, тело водителя разорвало пополам, и брызги крови упали на лицо Алексея Басова.

– О, черт! Нет! – Полковник кинулся к своему бойцу, но наводчик успех ухватить его за рукав:

– Они нас всех так перестреляют! В укрытие, командир! Без танка против них мы все равно никто!

Вдвоем они бросились прочь от боевой машины, сумевшей сохранить жизни своего экипажа. Танкисты пробежали достаточно, чтобы, когда в борт застывшего неподвижно Т-80УК вонзился стадвадцатимиллиметровый снаряд "Абрамса", проломивший броню, и взрыв боекомплекта сорвал башню с корпуса танка, их всего лишь сбило наземь ударной волной.

– О, Господи, – простонал наводчик, держась обеими руками за голову. – Боже! Ничего не слышу! Что со мной?!

– Спокойно, – рявкнул полковник, вжавшийся в землю рядом со своим бойцом. – Успокойся, черт возьми! Это контузия. – Алексей видел, как из-под пальцев танкиста струится кровь, возможно, уши пострадали серьезно, и восстановить слух будет не так просто, но сам он сейчас точно был бессилен. – Тебя оглушило, сейчас все пройдет,

С трудом полковник встал, сперва на четвереньки, затем на колени, и уж потом выпрямился в полный рост, первым делом увидев развороченный мощным взрывом корпус своего танка. Уничтоженный Т-80УК, возвышавшийся скорбным монументом, был не одинок здесь, на этой равнине, покрытой копотью и осыпанной свинцом. Взгляд Басова повсюду натыкался на горящие танки – русские танки – но не меньше на поле боя осталось и американских бронемашин.

– Мы их все равно победили, – Алексей Басов вцепился в воротник своему наводчику, взглянув в его глаза, и произнес, четко выговаривая каждое слово: – Слышишь меня? Мы их победили! Мы уничтожили этих тварей!

Полк понес огромные потери, лишившись до половины своих сил, но смог сокрушить оборону противника, раздавив горстку морских пехотинцев, и пара тройка вьющихся над полем боя американских вертолетов была отнюдь не той силой, что могла изменить исход боя.

И словно кто-то услышал мысли полковника – в тот же миг рев турбин обрушился на поле боя, заглушив рык дизелей и грохот канонады. Боги войны, небесные покровители удачи в этот день были явно не на стороне русских солдат, хотя и дали им отличный шанс погибнуть с честью, заставив и после смерти уважать себя.

– Самолеты, – наводчик вскинул руку, указывая на тучу мошкары, появившуюся на горизонте. – Самолеты летят! Это янки!

– Проклятье! Теперь все кончено! Они все же обыграли нас!

Штурмовики А-10А "Тандерболт" пикировали на поредевшие цепи русских танков. Навстречу им взвилось несколько зенитных ракет, и с земли видели, как пара машин окуталась огнем, рассыпавшись на куски, а еще один самолет, чадя простреленным двигателем, отвернул в сторону, выходя из боя. Но другие машины продолжали атаку. Их носы окутались пламенем, когда открыли огонь бортовые пушки "Эвенджер", семиствольные "монстры" калибра тридцать миллиметров, обрушив град снарядов на русские бронемашины.

"Тандерболты" промчались на бреющем, поливая огнем из пушек, рассыпая кассетные бомбы, пуская ракеты "Мейверик", и там, где они пролетали, растекалось море пламени. А выше, под самыми облаками, летели истребители "Файтинг Фалкон", и выпущенные с них ракеты HARM, пусть и с некоторым опозданием, стоившим жизней нескольким пилотам, разили самоходки "Шилка", наводясь на излучение их локаторов, настигали зенитно-ракетные комплексы "Стрела-10М4", реагируя на ничтожно слабое излучение радиодальномеров, а бомбы с лазерным наведением крушили танки, обрушиваясь на них всей своей тысячью фунтов смерти.

Генерал Мэтью Камински сдержал свое слово – помощь пришла в решающий момент, перевесив чаши весов победы. Огненный вал прокатился по полю боя, сметая остатки русского полка, а со стороны моря за уцелевшими морскими пехотинцами уже летели транспортные вертолеты – "маринеры" сделали свое дело, пришла пора возвращаться.

– Нужно убираться отсюда, – предложил напарник Алексея Басова. – Вдвоем мы тут все равно ничего не сделаем, командир, зато можем запросто сдохнуть, если нас заметит с воздуха какой-нибудь хренов янки.

– Верно, уходим! Мы сделали все, что могли!

За спиной двух танкистов небеса, охваченные огнем, обрушились на землю. Пламя жадно поглощало то, что оставалось еще от русской дивизии, заодно уничтожая и тех, кто смог сдержать ценой собственной крови, ее яростный натиск. Контрудар на западе провалился, попытка Сто восьмой мотострелковой дивизии остановить врага привела лишь к чудовищным жертвам с обеих сторон. Все, что оставалось Алексею Басову – надеяться, что его товарищ, отличный мужик и прекрасный офицер, полковник Николай Белявский, сумеет воспользоваться возможностью, когда враг оттянул немалую часть своей авиации, и сможет прорваться к Грозному, разбив американские наземные силы и придя на выручку к гарнизону осажденного города. А там уже откроется прямая дорога на Тбилиси и дальше, к победе, в Турцию. Полковник еще не знал, что на юге все кончилось намного раньше.

Энрике Мартинес пришел в себя уже на борту санитарного вертолета. Для того чтобы осознать этот факт, как и то, что он вообще остался жив, у капитана ушло немногим более минуты. Здесь было слишком шумно, слишком сильно трясло, но все сомнения окончательно рассеялись, когда в поле зрения офицера появилось чье-то лицо. Ну не может ни в раю, ни в аду быть чернокожих парней в камуфляже с сержантскими шевронами и белой повязкой с красным крестом, туго охватывавшей левое плечо.

– Капитан, сэр, вы меня слышите? Как вы себя чувствуете, сэр?

Человек в камуфляже, таком же, какой был и на самом капитане, говорил нарочито медленно, негромко, но тщательно проговаривая каждый слог – иначе его слова тонули в гуле завывавших над головой турбин. Сержант-санитар склонился над Мартинесом, неожиданно направив в лицо капитану тонкий луч карманного фонарика, крохотного, толщиной с карандаш и такой же примерно длины.

– Дьявол, – капитан дернулся, пытаясь рукой заслониться от света, и только теперь увидел трубки капельницы, ведущие от его запястья к подвешенной над койкой бутыли с каким-то раствором. – Даже здесь нельзя отдохнуть! Убери это!

– Значит, все в норме, – осклабился сержант, сверкнув белоснежной улыбкой. – Вы на борту вертолета, капитан. У вас осколочное ранение в грудь, большая потеря крови, но это не так опасно, как кажется. Мы доставим вас на "Уосп" через полчаса, а там уже готова палата для вас, сэр.

– Еще кто-нибудь, сержант? Хоть кто-то?

Санитар понял вопрос Мартинеса, и, указав куда-то кивком головы, сообщил:

– Ваш старшина Бенджамен Коул. Парень держится из последних сил, вот его мы можем потерять. Пять пуль в грудь, из них три – сквозные, к тому же ранение в голову. Из него вытекло четыре пинты крови. Удивительно, что с этим он вообще дотянул до нашего появления там. Это похоже на какой-то ад, сэр!

– Это и был ад, и нам пришлось в него спуститься, сержант. И много хороших парней осталось там навсегда!

Энрике Мартинес с трудом выдавливал слова из себя. Капитан словно попал под ледяной душ. Только двое из целой роты, это невозможно было принять, в это нельзя было поверить.

– Мне жаль, сэр, – с неподдельной скорбью в голосе промолвил санитар. – Только наша вертушка несет раненых, еще три пришлось под завязку загрузить пластиковыми мешками. Не пустыми. Никогда не видел столько мертвецов, даже в морге! Но и от русских почти ничего не осталось – вы задержали их достаточно, сэр, чтобы подоспела авиация, и с "Уоспа", и парни из Военно-воздушных сил с грузинских и турецких баз. Русские танки горят, все до единого! Вы все равно победили их!

Винтокрылая машина быстро уносила Энрике Мартинеса прочь от поля боя, над которым еще не рассеялся дым, и мерцало медленно угасающее зарево пожаров. Санитарный вертолет СН-46Е "Си Найт" летел на запад, в сторону моря, где уцелевших в мясорубке бойцов ждала стерильная тишина госпитальных палат и внимательные, немногословные, сосредоточенные на деле медики. Но, право же, сегодня работы для них было немного – геликоптеры везли с востока, из сердца степи, которая полыхала до сих пор, почти одни только трупы. На алтарь победы легла очередная жертва, обильно окропив его горячей кровью.