Текст книги "Вечер потрясения (СИ)"

Автор книги: Андрей Завадский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 65 (всего у книги 122 страниц)

Ахмед Аль Бекри не уставал благодарить Всевышнего, окончательно убедившись, что его служба, его преданность присяге, угодны небесам. Гвардеец, словно живой щит, приняв своим телом поток осколков разорвавшейся буквально в двух шагах гранаты, спас жизнь принцу, на удивление, не получившему ни царапины, когда все те, кто был рядом с ним в те минуты, погибли мгновенно. И, несмотря на то, что в голове звенело, перед лазами плясали яркие пятна, а из носа шла кровь – взрыв грянул все же слишком близко – Ахмед, не дожидаясь, когда появится враг, бросился бежать, улизнув из-под носа мятежников.

Где-то неподалеку еще звучали выстрелы, и интенсивность их лишь нарастала, но принцу уже было ясно, что бой за дворец проигран. Гвардейцы сражались тем яростнее, чем меньше оставалось их в живых, но и мятежники во главе с Мустафой Аль Шаури, чувствуя, насколько близки они к цели, атаковали со все большим напором, один за другим сметая огнем жидкие заслоны телохранителей государя. Восставшие солдаты шли прямиком к покоям государя, и могли ворваться туда в любой миг. И все же время еще оставалось.

– Ваше величество, нужно бежать, – хрипло выдохнул Аль Бекри, рывком распахнув тяжелые двери и едва не сбив самого короля с ног. – Немедленно! Мятежники уже рядом, наша оборона прорвана!

– Ты говорил, что твои люди скоре умрут, чем отступят, – срываясь на визг, воскликнул разом побледневший Абдалла. – Что, их боевой дух оказался столь низок, что это и для тебя стало неожиданностью?

– Они и умирают там, за порогом, но силы не равны. Гвардейцы сделали все, что могли – выиграли время. Уходим скорее, отец, пока еще можем выбраться отсюда!

– Дайте мне оружие, – потребовал король. – Я должен сражаться плечом к плечу со своими гвардейцами!

Сам командующий по пути уже избавился от бесполезной винтовки – патроны кончились, и грозное оружие превратилось всего лишь в кусок пластмассы. Все, что осталось у Ахмеда – девятимиллиметровый "Браунинг" в поясной кобуре, слишком мало, чтобы полагаться на это, защищая жизнь своего государя.

– Бежим, Ваше величество! Вертолет уже готов, пилоты только ждут приказа! Помощь близка, через пару часов верные вам войска раздавят мятежников!

– Вертолет? Разве я отдал такой приказ?

Ахмед Аль Бекри, не обращая внимания на растерянный лепет утратившего на мгновение все свое величие короля, увлек того за собой, спеша добраться до винтокрылой машины, так предусмотрительно подготовленной прежде. Считанные минуты для того, чтобы взвиться в небо – и тогда мятежники, потеряв уже большую часть своих людей, останутся ни с чем. Восстание провалится, и те, кто еще жив, сочтут за лучшее сложить оружие сейчас же, не дожидаясь, когда их возьмут в кольцо.

Сжимая правой ладонью рифленый пластик рукояти тяжелого "Браунинга", а левой крепко – не вырвешься! – ухватив под локоть перепуганного монарха, командующий Национальной гвардией бежал по коридорам, вихрем взмывая на лестницы, а навстречу ему спешили, на бегу передергивая затворы, бросая друг другу набитые патронами магазины, его гвардейцы, те, кому предстояло сейчас умереть, своей гибелью выиграв драгоценные мгновения. Принц не уставал благодарить Бога за ниспосланную ему предусмотрительность – лопасти стоявшего на крыше дворца вертолета VH-60L уже начали свое вращение, закручивая воздух в тугие жгуты, а пилоты только ждали приказа.

– Скорее, Ваше величество, – подгонял Ахмед короля, карабкавшегося в салон геликоптера. Из-за панелей лобового стекла "Сикорского" наружу с тревогой смотрели летчики, ожидавшие появления мятежников, а по периметру заняли позиции, взяв оружие наизготовку, немногочисленные гвардейцы. – Торопитесь!

Король Абдалла нырнул в салон, роскошный, но не отличавшийся простором, а следом за ним забрался принц, так и не выпустивший из рук почти бесполезный пистолет. Тотчас турбины взвыли на повышенных тонах, и шасси взмывавшего в небо дюйм за дюймом вертолета оторвались от посадочной площадки.

– Ваше величество, – пилот, лицо которого было почти полностью скрыто зеркальными очками, обернулся к королю, готовый слушать только его приказы. – Ваше величество, куда лететь? Баки полны!

– Авиабаза Принц-Султан, – решил король, и в этот миг с земли к вертолету, понесшемуся над дворцовой площадью, протянулись нити пулеметных очередей.

Сотни снарядов и пуль пронзили воздух, едва только геликоптер появился в поле зрения стрелков боевых машин. В зенит взметнулись тонкие стволы автоматических пушек "Бушмастер", высунувшиеся из люков танкисты торопливо разворачивали крупнокалиберные "Браунинги", до боли в пальцах вдавливая гашетки, и стальное разноголосье заглушило все остальные звуки.

Вертолет дрогнул, словно наткнувшись на препятствие, и вдруг провалился на несколько метров вниз, так что у сидевших в салоне людей внутренности приблизились к глоткам. Что-то ударило по фюзеляжу, турбины взвыли непривычно высоко, а спустя мгновение канонада стихла – винтокрылая машина ушла из зоны поражения, но стрелки на земле все же сделали свое дело, уложившись в считанные десятки секунд.

– Поврежден правый двигатель, – бесстрастно сообщил первый пилот, вцепившись в рукоять штурвала. – Мы теряем топливо. Не дотянем до цели. Придется садиться где-то на окраине Эр-Рияда, Ваше величество!

– Это самоубийство! Мятежники нас схватят, – воскликнул Ахмед Аль Бекри. Пущенная, быть может, даже не прицельно, пуля, разом нарушила все планы, почти уже уничтожив надежду. – Нас убьют! Садиться нельзя!

– Теряем высоту, – уже почти кричал летчик, изо всех сил тянувший на себя штурвал. – Не могу удержать управление! Нас здорово зацепило!

– Летим в американское посольство, – вдруг приказал король Абдалла. – Свяжитесь с ними как-нибудь, сообщите, что мы направляемся туда.

Королевский вертолет, промчавшись над жилыми кварталами, развернулся, сильно накренившись на правый борт, и лег на новый курс. Пилоты, из последних сил сражавшиеся с вышедшей из-под контроля машиной, за которой в воздухе оставался шлейф струей хлеставшего из бака топлива, рычали сквозь зубы, взывая к Всевышнему и моля его хотя бы о нескольких минутах, которые им будет позволено продержаться в воздухе. Спасение было уже близко, и только наследник престола никак не находил в себе сил ослабить хватку на рукояти пистолета. Ладонь Ахмеда Аль Бекри, сжимавшая "Браунинг", уже затекла и вспотела, но лишь ощущение близости безотказного и мощного оружия позволяло надежде как-то теплиться в душе потерпевшего поражение принца.

Колонна внедорожников «Нисан», сопровождаемых парой армейских джипов, вылетела на дворцовую площадь на полной скорости, и тотчас в направлении автомобилей развернулись башни танков и бронемашин, и в лица водителям, буквально приросшим к баранкам, уставились десятки стволов всех возможных калибров. В какой-то миг Самир Аль Зейдин вдруг испугался, что разгоряченные сражением бойцы Двенадцатой танковой бригады, подчиняясь рефлексу, нажмут на гашетки, изрешетив джипы за пару секунд и превратив всех, кто находится в салонах, в отбивные, щедро фаршированные свинцом. И все же генерал Аль Шаури умел командовать и подбирать себе помощников – стволы орудий и пулеметов поднялись вверх, не угрожая явно незваным гостям, а к резко затормозившим автомобилям уже бегом мчался сам командующий, сопровождаемый группой вооруженных до зубов офицеров.

– Дворец почти в наших руках, мой принц, – воскликнул командующий бригадой, увидев неловок выбиравшегося из массивного "Нисана" принца Аль Джебри. Узнав о прибытии высоких лиц – ему об этом сообщили уже с авиабазы – генерал, покинув бой, поспешил навстречу, чтобы доложить об успехе. – Гвардейцы сопротивляются отчаянно, наши потери велики, но мои солдаты не остановятся. Мы схватим короля. Дворец окружен, бежать невозможно!

Генерал был возбужден, еще чувствуя близость смерти, множества смертей, витавших в этот день под сводами дворца. Он хрипло дышал, по лбу из-под сбитого на затылок берета стекали капли пота, а из царапин на левой щеке, оставленных выбитой пулями каменной крошкой, сочилась кровь. Мустафа Аль Шаур сегодня доказал, что он настоящий мужчина и воин, пройдя сквозь огонь вместе со своими бойцами, выжив там, где многие погибли.

– Абдалле некуда деться, Ваше высочество, – самодовольно произнес командующий Двенадцатой танковой бригадой, который был счастлив хотя бы оттого, что еще жив, и вдвойне рад, что мог доложить о победе, которая была уже почти у него в руках. – Это ловушка, и все выходы из нее стерегут мои солдаты. Все кончится спустя считанные минуты!

В этот миг в рев дизельных и газотурбинных двигателей ворвался стрекот лопастей, и по лицам собравшихся на площади людей скользнула стремительная тень.

– Шайтан!!! – Хафиз Аль Джебри, запрокинув голову, уставился на пролетевший на малой высоте вертолет. – Это наверняка король! Он хочет скыться!

– Остановите его, генерал, – приказал Самир Аль Зейдин, поняв, что сейчас, в этот самый миг, весь замысел, изначально основанный на риске, может запросто рухнуть, похоронив под собой и их самих. – Остановите вертолет!

– Сбить вертолет! Огонь!!!

Наводчики, остававшиеся под броней боевых машин, замкнувших королевский дворец в непроницаемое кольцо, замешкались лишь на несколько секунд, и стволы орудий, задранные к небу, выплюнули в зенит шквал свинца. Все видели, как геликоптер вильнул из стороны в сторону, проваливаясь вниз на несколько метров, но затем, оставляя за собой темный шлейф, выровнялся, исчезнув за возвышавшимися поодаль домами.

– Он смог сбежать, – в ярости воскликнул принц Аль Джебри. – Король улизнул от нас, от вас, генерал, в тот миг, когда вы рапортовали о победе! И, Бог свидетель, он вернется, чтобы отправить всех нас к палачу.

– Вертолет поврежден, он рухнет через считанные километры. Король не уйдет далеко!

Мустафа Аль Шаури ощутил ужас, понимая, что теперь, когда добыча выскользнула из его рук, каждого, кто пришел сюда, в Эр-Рияд, с оружием в руках, ждет кривой клинок, направляемый рукой палача. Бригада, потеряв больше половины людей и техники – и, в основном, только сейчас, во время штурма дворца – и часа не продержится, когда в столицу войдут верные королю войска, уже спешащие форсированным маршем отовсюду. И тогда останется только одна надежда – что удастся успеть пустить себе пулю в висок раньше, чем на запястьях защелкнутся браслеты кандалов.

– Господин генерал, – командующий бригадой невидящим взглядом уставился на офицера, кажется, совершенно не обратившего внимания на принца а начальника разведки. – Господин генерал, вертолет заговорщиков приземлился на территории американского посольства!

– Заговорщиков? – Самир Аль Зейдин непонимающе взглянул на Аль Шаури. – Что это значит?

– Это значит, что нужно направляться туда, и как можно скорее, – усмехнулся вдруг ощутивший надежду генерал, не успевший посвятить своих сообщников – вернее, хозяев – во все подробности собственной лжи, которая столь воодушевила солдат, не сомневавшихся в собственной правоте, когда они расстреливали собственных братьев, соплеменников и единоверцев. – Мы не упустим теперь своего, мой господин!

Хафиз Аль Джебри тоже усмехнулся, вспомнив давнюю встречу с Бейкерсом. Тогда они с этим неверным вполне поняли друг друга, и теперь принц не сомневался, что король, от страха словно потерявший рассудок, пытаясь найти спасения и защиту, сам явился в ловушку, выхода из которой уже не будет.

– Собирайте всех своих людей, – приказал Аль Джебри. – Все кто есть, пусть выдвигаются к посольству! Окружить его, так, чтобы мышь не проскользнула! Король должен оказаться в наших руках. Второй раз я не потерплю от вас подобной оплошности, генерал!

– Мы выступаем немедленно! Дайте полчаса, Ваше высочество, и я принесу вам победу!

Взревев моторами, стальные громады танков и боевых машин пехоты, в десантные отделения которых тесно набились бойцы, едва успевшие отойти от горячки боя в переходах и анфиладах комнат королевского дворца, устремились прочь от резиденции короля. Стальной поток отхлынул от стен дворца для того, чтобы обрушиться на хрупкую ограду, отделявшую от окружающего мира кусок американской земли, населенный американцами, заброшенными в этот знойный край волей своих начальников. Двенадцатая танковая бригада рвалась к посольству, вновь оставляя за собой трупы и остовы сожженных бронемашин, но там никто не был готов гостеприимно распахнуть ворота перед мятежными солдатами.

Ситуация в резиденции главы американской державы все более попадала под определение тихой паники. Собравшиеся в Белом Доме политики, наделенные, пожалуй, наивысшей властью в своей стране, услышав содержание донесения, удивленно переглянулись, еще не успев толком осознать сказанное президентом. Все изменилось слишком быстро и слишком резко, чтобы сохранять спокойствие, и предстояло сделать самое трудное – принять решение, от которого уже сейчас зависели жизни, по меньше мере, шести десятков американцев, оказавшихся пленниками на другом конце света. Каждый понимал, что два десятка морских пехотинцев – это лишь символическая защита, и пусть потом на место каждого убитого моряка явится тысяча вооруженных до зубов бойцов, осознание этого едва ли могло остановить толпу опьяненных кровью мятежников.

– С послом связался принц Аль Джебри, – продолжил Мердок, и Николас Крамер вздрогнул, услышав такое знакомое имя. Что ж, заговорщики начали действовать, и следовало что-то сделать в ответ, выполняя свои обязательства, пускай и ничем не закрепленные. – Принц потребовал выдать короля, объявив, что монарх низложен. В случае если его требования не будут выполнены в ближайшее время, принц угрожает отдать приказ войскам начать штурм.

– Ублюдки! – Роберт Джермейн яростно зарычал, побагровев и грозно выпятив вперед челюсть. – Мы зальем их чертову пустыню их собственной кровью! Эти грязные выродки зарвались, и пора устроить им показательную порку!

– Сэр, – Николас Крамер, не дождавшись ничего от Бейкерса, ни слова, ни хотя бы понятного знака, обратил на себя внимание президента. – Сэр, возможно, если мятежники занимают доминирующее положение, нам стоит, не накаляя ситуацию, выполнить их требования, в ответ выдвинув свои условия. Я не верю, что они откроют огонь – принц не может не понимать, что произойдет, если по его приказу будет убит хоть один американец. Мы можем заключить сделку, снова получив доступ к арабской нефти, господин президент.

– Мятежники на коне ровно до тех пор, пока в Эр-Рияд не войдут верные королю войска, которым хватит получаса, чтобы раздавить, уничтожить физически всех до единого бунтовщиков, – усмехнулся Реджинальд Бейкерс, заработав в ответ недоуменный взгляд Крамера, совсем не таких слов ожидавшего от своего товарища по заговору. – И именно поэтому, понимая, что скоро расстановка сил вскоре изменится, мятежники могут решиться на штурм, ведь смерть короля лишит смысла дальнейшую войну в стране. я полагаю, Абдалла сейчас ничуть не меньше готов к конструктивному диалогу, и с радостью выполнить любые наши условия в обмен на безопасность, – усмехнулся глава АНБ. – Полагаю, ни о каком эмбарго не будет и речи, если мы обеспечим безопасность короля до той минуты, когда его войска займут столицу, расправившись с мятежниками.

Президент Мердок кивнул с одобрением, как бы предлагая главе АНБ развить свою мысль, но вместо него вдруг решил высказать госсекретарь, в то время, как Николас Крамер, окончательно ошарашенный происходящим, впал в прострацию, будучи не в силах выдавить из себя ни слова. Чего, собственно, и добивался Реджинальд Бейкерс, старательно скрывавший удовлетворенную ухмылку.

– Мятежники сильны здесь и сейчас, но сколь велика поддержка их со стороны остальных военных, духовенства, простых людей, неизвестно, и я не считаю, что смену власти однозначно одобрят все, – стараясь быть кратким и убедительным, произнес Энтони Флипс. – Прилюдно казнив короля Абдаллу, Хафиз Аль Джебри едва ли обеспечит себе безграничную власть. В конце концов, есть еще наследник престола, и он не даст просто так "подвинуть" себя, тем более, убить. А на стороне кронпринца тоже могут выступить военные, что означает усобицу, которой могут воспользоваться самые разные силы, и далеко не всегда лояльные к нам.

– Верно, сэр, – подтвердил Бейкерс, обрадовавшийся вполне искренне появлению неожиданного союзника. – Сейчас будет лучше, если каждый останется при своем. Пусть король сидит на троне, упиваясь своей властью, а нам нужна всего лишь нефть. И мне не кажется, что немного "черного золота" – слишком высокая цена, которую Абдалла не будет готов заплатить за власть и саму жизнь, которая отныне станет принадлежать нам. Угроза иракского вторжения, "Щит Пустыни" – все это дела минувших дней, а память о том, как американцы защитили преследуемого правителя, будет жить еще долго.

– Да, кажется, вы правы, – подумав, вымолвил Джозеф Мердок. – Оба, и вы, Энтони, и вы, Реджинальд. Нельзя упустить столь выгодный шанс. И в любом случае, мы должны защитить жизни наших дипломатов, оказавшихся лицом к лицу с разъяренной толпой. Что бы там ни происходило, кто бы ни пришел к власти, не должен пострадать, даже случайно, ни один американец. И я склонен считать, что события в Саудовской Аравии являются достаточным основанием для применения силы.

– Разумеется, сэр, – кивнул Бейкерс, подавив довольную усмешку. – Конечно, наши люди должны сохранять нейтралитет, ограничиваясь только обороной, но их присутствие необходимо. Слишком много жизней находятся под угрозой.

– Нельзя допустить, чтобы пострадал хоть кто-то из американских граждан, находящихся в Саудовской Аравии, – собрав в кулак всю свою решимость, твердо произнес президент США. – В сложившихся условиях я вынужден отдать приказ подразделениям Корпуса морской пехоты, дислоцированным на кораблях в Персидском заливе, высадиться в Эр-Рияде, взяв под охрану посольство Соединенных Штатов и обеспечив безопасность находящихся там американцев.

Все происходило именно так, как и было нужно. Заговорщики, поверив тем, кто никогда ничего не делал вразрез с собственными интересами, решили идти ва-банк, и теперь должны были пожинать плоды своей несдержанности. И глава АНБ не желал пропустить последний акт этого отлично срежиссированного спектакля.

– Господин президент, сэр, прошу вас, позвольте мне отправиться в Эр-Рияд для переговоров с королем и мятежниками, – предложил Реджинальд Бейкерс, и тотчас вскинулся глава Госдепартамента:

– Это не дело разведки, – торопливо воскликнул Энтони Флипс. – Дипломатией, открытой дипломатией, всегда занимался Госдепартамент!

– Но не теперь, когда нужно действовать предельно жестко, – возразил Бейкерс, взглянув на шефа внешнеполитического ведомства. – Нет времени и возможности для словесных поединков и тонкой игры. Сейчас, когда король зависит от нас – до той самой секунды, как мятежники начнут штурм посольства – следует просто предъявить ультиматум, не более того. Тут нет места торговле и тактике взаимных уступок, Энтони, и вы понимаете это.

Флипс хотел что-то еще сказать, уже набрав в грудь воздуха, но президент Мердок, на время как будто устранившийся от дискуссии, вновь напомнил о своем существовании:

– Реджинальд, я поручаю вам переговоры с саудовским королем. Энтони, вы уже пытались прежде добиться уступок от арабов и не преуспели в этом, – не дав госсекретарю возможности возразить, решительно сказал глава государства, тяжелым взглядом буквально придавив Энтони Флипса к креслу. – Нам нужна сейчас не публичность, нам нужен результат – мир и порядок на полуострове, и их нефть в баках наших самолетов и танков. Большего я от вас не прошу и не жду!

– И я добуду все, что нужно, господин президент! – гордо произнес в ответ Реджинальд Бейкерс.

"Стратолайнер" с примерившем на себя шкуру посла главой АНБ на борту взлетел с авиабазы Лэнгли спустя час, взяв курс на восток, в самое сердце Атлантики, туда, где водная гладь уступала место раскаленным беспощадным солнцем барханам, жадно вбиравшим в себя еще горячую кровь умиравших за чужое дело людей. Реджинальд Бейкерс не сомневался, что сможет наилучшим образом исполнить свой замысел, тем более, арабы сами сделали все возможное для этого, и оставалось лишь придти и взять то, что было нужно.

Авиалайнер неторопливо плыл над облаками, уверенно удаляясь от американских берегов. Но в это время над Эр-Риядом уже рокотали вертолетные турбины. Первый геликоптер оторвался от палубы десантного вертолетоносца "Кирсардж", крейсировавшего в водах Персидского залива, в виду побережья Саудовской Аравии, спустя десять минут после завершения совещания в Белом Доме, направившись на запад, к столице королевства, охваченной боем. Морские пехотинцы, битком набившиеся в десантный отсек, едва сдерживали нервную дрожь – вскоре им тоже предстояло с головой окунуться в багровый омут схватки, уцелеть в которой дано не каждому.

В американском посольстве напряжение, перераставшее в страх, становилось все более невыносимым. И если те, кто оставался за толщей стен, армированных прочной сталью, еще могли чувствовать себя защищенными, то морские пехотинцы, занявшие оборону по периметру, невольно вздрагивали всякий раз, когда до них доносился очередной взрыв. Бой, идущий у дворца и во дворце, не стихал, и канонада, в которой сливались воедино рык танковых орудий и стрекот автоматических пушек и пулеметов, лишь иногда чуть ослабевала, чтобы потом, спустя минуту, грянуть с новой силой. И звук моторов, рев разъяренного монстра, неуязвимого и чудовищно сильного, слышался все ближе.

Лейтенант Мастерс, не зная покоя, вновь и вновь обходил посты, всюду встречая настороженные взгляды, брошенные бойцами на своего командира из-под низко надвинутых касок. Моряки были готовы к бою – у них, чужих на этой земле, не было возможности отступить – но все же каждый верил, что до стрельбы не дойдет, и командир лишь пытался укрепить эту уверенность.

– Не стоит дергаться, парни, – ободряюще говорил лейтенант Мастерс, всем своим видом стараясь выражать спокойствие. – Это только предосторожность, не более того! Эти грязные обезьяны и думать не посмеют о том, чтобы непрошенными явиться сюда. Если по нам выпустят хоть одну пулю, от этого города и камня на камне не останется через пару часов!

Моряки, принимая правила игры, согласно кивали, вяло отшучиваясь и сдержанно бранясь сквозь зубы. Каждый здесь понимал, что толпа, подогретая своими вожаками, забудет о возмездии, и остановить ее будет просто невозможно. Все, что могли две дюжины бойцов, вооруженных пулеметами и винтовками – сдержать натиск на считанные минуты, после чего, расстреляв все патроны, просто погибнуть. Здесь все надеялись только на появление подмоги, и потому, когда из-за высотных домов вдруг показался вертолет, знакомый "Блэк Хок", морпехи оживились, и некоторые даже рискнули оставить свои посты, лишь бы первыми встретить подкрепление.

– Вертолет! Они летят сюда!

– Что за черт? – Лейтенант Мастерс, вместе со всеми, будучи охвачен порывом, выбежавший во двор, остановился, подозрительно прищурившись. – На нем опознавательные знаки Королевских ВВС! Это арабы!

– Вот дьявол!

Моряки замерли, и теперь в их взглядах сквозила не радость и надежда, а страх. Каждый ждал, что от геликоптера, заложившего широкий круг над посольством, брызнут вниз искры неуправляемых ракет, сметая сгрудившихся на открытом пространстве защитников дипломатической миссии, и тем, кто придет следом, останется лишь собрать обгоревшие тела морских пехотинцев, так и не сумевших защитить посольство.

– Кажется, эти парни хотят садиться, – удивленно, сам не веря собственным глазам, воскликнул один из моряков, остановившийся рядом с командиром. – Нет, черт возьми, они точно садятся!

– Оружие к бою, – рявкнул Мастерс. – Всем быть наготове! Огонь без приказа не открывать!

Вертолет, за которым по небосводу тянулся темный росчерк сочившегося из пробоин топлива – теперь на земле это мог видеть каждый – сделал еще один круг, после чего опустился в самом центре внутреннего дворика, слишком тесного, чтобы совершать посадку, да еще на поврежденной машине, без опасения за что-то зацепиться несущим винтом. И все же за штурвалом "Блэк Хока" сидели настоящие асы, сумевшие с точностью до фута вписаться в площадку. На миг винтокрылая машина скрылась в облаке пыли, поднятой вращавшимся винтом, и в лица бежавшим со всех сторон, подхватив винтовки наперевес, морским пехотинцам, тугими жгутами хлестнули порывы ветра, а спустя еще секунды из геликоптера уже показались первые пассажиры, которым не терпелось ступить на твердую землю.

– Окружить вертолет, – крикнул лейтенант Мастерс, первым бросаясь к приземлившейся "вертушке". – Оружие наизготовку! Быть начеку, парни!

Лопасти "Блэк Хока" еще не успели остановить свой бесконечный бег по кругу, а широкая дверь в левом борту вертолета распахнулась, выпуская наружу худощавого араба в полевой форме, черном берете, сбитом на затылок, и с массивным автоматическим пистолетом в правой руке. Потомок бедуинов настороженно огляделся, держа оружие у бедра… и первым, что он увидел, были направленные в грудь офицеру стволы винтовок.

– Эй, ты, пушку на землю, – гаркнул лейтенант Мастерс, выступая вперед из строя своих бойцов. – Живо положи оружие!

Мастерс говорил на родном языке, нисколько не заботясь, понимает ли араб по-английски – весь вид офицера, его взгляд и поза говорили сами за себя. Ствол девятимиллиметровой "Беретты" М9 в руках лейтенанта был нацелен в лицо арабу, патрон загнан в патронник, и оставалось лишь щелкнуть рычажком предохранителя, а затем – нажать на спуск. А позади стояли еще трое морских пехотинцев, и их винтовки М16А2 были готовы изрыгнуть шквал свинца, способный вмиг изрешетить вертолет, лишенный любого подобия брони.

Араб, державший "Браунинг" у бедра, растерянно замер – мало кто может чувствовать себя спокойно под тяжелыми "взглядами" пяти стволов. А следом за из салона "Сикорского" выбрался еще один аравиец, облаченный в просторные одежды и белоснежный бурнус, из-под которого торчал только крючковатый нос, похожий на клюв хищной птицы.

– Черт, всем ни с места, – приказал начавший терять терпение Мастерс, крепче сжав рифленые щечки пистолетной рукояти. – Ни с места, мать вашу!

Широко расставив ноги, лейтенант держал увесистую "Беретту" обеими руками, и ствол пистолета был направлен на того из чужаков, который был вооружен. У левого уха Мастерса сухо лязгнул затвор – последовавший за командиром моряк торопливо изготовил к бою "помповый" дробовик "Ремингтон-870" двенадцатого калибра, идеальное оружие для ближнего боя. Одного выстрела картечью хватило бы, чтобы нафаршировать свинцом обоих арабов, да и на экипаж геликоптера, остававшийся пока в кабине, тоже кое-что осталось бы.

– Какого черта, – посол, шумно отдуваясь, подбежал откуда-то сзади, неожиданно покинув относительно безопасные стены дипломатической миссии. – Лейтенант, вы что, рехнулись! Это же их король! О, и принц Ахмед здесь! – удивленно воскликнул он. – Лейтенант, немедленно отведите своих людей назад! Пусть опустят оружие, черт подери!

Не дожидаясь, когда морские пехотинцы, подчинявшиеся только одному человеку – лейтенанту Мастерсу, только ему и никому более – выполнят приказ, посол бросился к прижавшимся к борту геликоптера арабам.

– Ваше величество, Ваше Высочество! Я рад приветствовать вас, – услышал растерянный и ошеломленный Мастерс. – Мы не ожидали вашего появления. Это так неожиданно!

– Мне нужна помощь и защита, и я полагаюсь на вас, тех, кто так долго называл себя союзником и другом королевства, – произнес в ответ чуть расслабившийся при появлении дипломата Абдалла, позади которого тенью держался наследник престола, все еще не рискнувший убрать "Браунинг" в кобуру. – В стране мятеж, военные, изменившие присяге, взяли штурмом ой дворец, и мне удалось спастись только чудом, по воле Аллаха. Скоро здесь появятся верные мне, верные королевству войска, но пока Эр-Рияд находится полностью в руках мятежников, и только здесь я могу чувствовать себя в безопасности.

– Ваше величество, я не могу единолично принимать такие решения, – растерянно пролепетал посол. – Мы не вправе вмешиваться во внутренние дела Саудовской Аравии.

– О, черт! – Лейтенант Мастерс застонал, уже поняв, что будет дальше. Если еще минуту назад атака на посольство была просто возможной, то теперь, когда на территорию мисси явился сам король, главная мишень заговорщиков, нападение стало попросту неизбежным. И все, что мог противопоставить целой армии лейтенант Корпуса морской пехоты США – две дюжины бойцов с винтовками и ручными гранатами.

– Я готов немедленно побеседовать с вашим президентом, – потребовал король Абдалла. – Мне нужна защита, убежище!

Они так и стояли посреди внутреннего дворика посольства, возле вертолета "Блэк Хок", лопасти которого, наконец, замерли, когда из-за ворот послышался вой мощной турбины. Моряки, занявшие оборону на въезде в посольство, хором выругались, увидев, как в дальнем конце широкой улицы, опустевшей еще до рассвета, появился танк, на полной скорости мчавшийся к миссии. Громада "Абрамса", шестьдесят две тонны брони и огня, стремительно надвигалась, и образованная скошенными броневыми листами лобовая часть корпуса, словно таран, для которого не было преград, нацелилась на ажурные ворота.

– Все внутрь, живо, – крикнул послу лейтенант Мастерс, с ужасом уставившийся на боевую машину, не сбавлявшую скорость. – Питерс, О'Брайен, охраняйте посла и короля! Внутрь, мать вашу! И, черт возьми, заберите оружие у этих арабов!

Сопровождавшие главу дипломатической миссии и короля Саудовской Аравии морпехи исчезли в дверях посольства, буквально затолкав туда ошарашенных происходящим "гостей", а командир взвода бросился к воротам, у которых в нерешительности переминались с ноги на ногу три бойца, тискавшие почти бесполезные винтовки М16А2. Обливаясь потом – и вовсе не из-за нешуточной жары, к которой эти крепкие парни уже успели привыкнуть – моряки в полной выкладке, бронежилетах и низко надвинутых на глаза кевларовых касках, напряженно, точно затравленные звери, смотрели на улицу.

– Гранатомет сюда, быстрее, – на бегу крикнул Мастерс. – Все на позиции. Готовность к бою! Проверить оружие!

К воротам подбежал боец, тащивший на плече массивную трубу противотанкового гранатомета "Марк-153" SMAW калибра восемьдесят три миллиметра – самое мощное оружие, которым располагали морские пехотинцы. Следом тоже бегом, двигался второй номер расчета – заряжающий, несший несколько цилиндрических транспортно-пусковых контейнеров с кумулятивными гранатами НЕАА, способными прожечь до шестисот миллиметров стальной брони, явно недостаточно против танка М1А2 "Абрамс", рассчитанного как раз на защиту от подобного оружия, намного чаще оказывавшегося в руках всяких партизан, нежели противотанковые пушки и ракеты.